Шмуэль Агнон. В сердцевине морей
Издательство "Панорама" 1996. Шмуэль Йосеф Агнон
"Во цвете лет" ISBN 45-85220-487-0
Перевод, предисловие, комментарии И. Шамира.
OCR and spell-checker Felix igor-fel@lysva.ru
ШМУЭЛЬ ЙОСЕФ АГНОН В СЕРДЦЕВИНЕ МОРЕЙ (1)
Глава первая ПЫЛЬ ДОРОГ
Прежде чем взошли первые хасиды на Землю Израиля, закатился(2) в их мидраш человек один, Хананьей(3) звать. Одежа на нем рваная, ноги обмотаны тряпками, а обутков и вовсе нет, и волосья на голове и в бороде покрыты пылью дорог, а все пожитки его увязаны в платок, а платок в руке. Сказал им Хананья, любезным нашим(4): Сыны Бога Живого, слыхал я - собираетесь вы взойти на Землю Израиля. Просьба к вам - запишите и меня в ваши книги. Ответили ему: Кто возведет нас, возведет и тебя, записали его в свои списки и дали ему пристанище в мидраше. Он радовался им, что взойдет с ними; а они радовались ему, что он восполнит их число для молитвы(5).
Сказали ему любезные наши, сказали Хананье: видно, много дорог исходил ты. Сказал он: так оно, неблизок был мой путь. Сказали ему: где бывал? Сказал им: где был - там былью поросло. Стали уговаривать его, слово за слово, пока не начал перечислять все свои странствия.
Сказал Хананья: сперва пошел я из своего града в град иной, а из того града - в град иной. Так шел я из града в град, пока не дошел до пределов другой земли, а там никому не дают пройти, если не дать царю тамошнему пошлины. Отобрали у меня все добро, раздели донага, ничего не оставили, кроме платка - прикрыться. Пожалели меня тамошние жители - дали мне все, чего мне не хватало, - тфилин и талит для молитвы. А в земле той все больше стужа правит, и в Пятидесятницу(6) в конце мая дома стоят в снегу, а в Кущи в сентябре не удержишь в руке пальмовую ветвь от холода, а лимона, заповеданного в Кущи, у них нет, но общины делят между собой один лимон, каждой общине по кусочку, чтобы освежить память Божьего повеления. И встречают они субботу черным хлебом(7) и провожают молоком, ибо нет у них ни чистых калачей, ни вина. А когда рассказал я им, куда путь держу, приняли меня за бахвала, потому что отродясь не слыхали они, чтобы шел человек в Землю Израилеву. Да и сам я стал сомневаться уже - и впрямь в этом ли мире находится Земля Израильская, -
1 В сердцевине морей - первая из многих цитат из книги пророка Ионы (2:4). Книга Ионы считается сама притчей - легендарным пояснением к книге Царей, и здесь она является подводным основным мотивом и рефреном.
2 ...закатился... - герои Агнона, как уже говорилось выше, населяют мир без времени и пространства. Мы так и не узнаем, откуда взялся Хананья. Этому можно дать два объяснения: место его происхождения - неважная подробность. В классическом китайском рассказе великий мастер по отбору лошадей назвал буланого жеребца гнедой кобылой. Его соперник, узнав об этом, заплакал, восхищенный тем, что тот уже не замечает таких подробностей, а смотрит прямо в суть. Так и здесь, суть проста: вообще сын Израиля возвращается в Страну Израиля, а откуда - неважно.
Другое объяснение свяжет Хананью с книгой Ионы - пророк возвращается, исполнив свой долг во всех Ниневиях Эдома.
3 Хананья - в другом месте у Агнона уже появляется герой с почти идентичным именем Иоханан - олицетворение Израиля. Неведомо откуда взявшийся Хананья также мог бы олицетворять Израиль (по одной из интерпретаций книги Ионы).
4 ...любезные наши... - так кличут друг друга хасиды одного Праведника-цадика. Агнон как бы причисляет нас к своей хасидской школе.
5 Число для молитвы - десять мужчин - миньян. Евреи приписывают особую силу молитве в собрании десяти мужчин, по сказанному (Руфь 4:2): "Он взял десять человек из старейшин города", и по сказанному (Псалмы 67:27): "В собраниях благословите Господа". Число 10 связывают с согласием Бога (Бытие 18:32) не истреблять Содом, если в нем найдется хотя бы десять праведников. Господь всегда - с миньяном, по сказанному (Псалмы 81:1): "Стал Господь посреди Божия собрания" (интересно, что синодальный перевод дает: "Бог стал в сонме богов"). Хасиды придают особую силу миньяну и рассказывают, что если больного привлечь десятым, то он выздоровеет, даже если праведнику это не по силам. Хананья восполнил число пилигримов до полного миньяна: значит, раньше их должно было быть девять человек. Но, судя по списку, данному ниже, их было 10 и без Хананьи: кто же из них не в счет?
6 Пятидесятница - отмечается через неделю недель после Пасхи и связана с получением Торы у горы Синай.
7 Черный хлеб - в этих дальних краях нет ни вина, ни пшеничного хлеба, ни мяса - было бы мясо, не могли бы они благословлять Дающего молоко, а затем - есть мясо.
пока не оставил я их и не ушел. Сказал я себе: лучше умереть в пути, чем отчаяться(8) и утратить Страну Израиля. Не упомню, сколько шел и в каких местах проходил, пока не попал я в пещеру к разбойникам; взяли меня разбойники(9) к себе, но и пальцем не тронули, только каждый раз, как уходили людей грабить, говорили мне: молись, мол, за нас(10), чтобы не попались. А сами они мужи добродетельные и милосердия исполнены, бедняку в час нужды помогут и в Творца веруют. А если поклянутся вечной жизнью, то хоть душу вынь - от слова своего не отступятся. И поначалу не были разбойниками, но вельможи, у которых они были в крепости, вынудили их оставить свои поля и покуситься на чужое добро. И заметил я, что один из них налагает тфилин, обознался и принял его за еврея, но на деле не еврей он: бывший ватаман - архистратиг татей - налагал тфилин, а когда его убили, то этот взял себе его тфилин. А убили ватамана так: доверял он татьбину на хранение одному попу грецкой веры. Раз отрекся поп от залога. Пригрозил ватаман, что сочтется с ним. Пошел поп и донес на него царю. Велел царь казнить ватамана. А когда повели его на казнь, сказали: открой, мол, нам, где твои товарищи скрываются, и помилуем. Сказал он: делайте свое дело. Затянули вервие ему на шее и вытащили душу его. В час смерти сказал: жаль мне тебя, женушка, жаль мне вас, сынки, что оставил вас сиротами.
И сказал Хананья: однажды хотел тот разбойник с тфилин провести меня через одну пещеру глубокую(11) прямо в Землю Израиля. Закралась мне дума в сердце: а что, если нет на то хотенья Божия - чтобы посаженым отцом на свадьбе моей с Землей Израиля стал разбойник. А раз закралась такая дума в сердце - не пошел я с ним, потому что была бы воля Божия, чтоб пошел я с ним, не вселил бы Он мне думу такую в сердце. Стыдно мне стало перед ним, что милостей его не принял, и ушел я в другое царство. А в том царстве все дни - будние, нет у них ни субботы, ни святого праздника. Сбился я со счету дней и зарекся больше двух тысяч пядей(12) в день проходить - а вдруг суббота, а вдруг святой праздник. Однажды повстречался мне в пути пан. Говорит: куда, мол, путь держишь? Говорю ему - в город, мол. Приглашает он меня в свою карету. Увидел, что я медлю, и заорал на меня: "Шядай!" Это он по-ляшски говорил, по-ляшски шядай значит садись, а мне и невдомек было, думал, что он имя Всемилостивого имеет в виду - Ш а д д а й(13), что он меня именем Божьим зовет. Прыгнул я и уселся в карету.
А день тот - Судный День Йом Кипур(14) был, а я и не знал, пока не приехали мы в город в час заключительной, последней молитвы Судного Дня. Вылетел я из кареты, сорвал с себя башмаки, кинулся в мидраш, бросился на землю и проплакал всю ночь и весь день назавтра. Услышал я - поминают Землю Израилеву, прислушался и услышал, что бучачане(15) некие решили взойти на Землю Израиля.
Тотчас встал я и пошел к вам, а поелику босиком шел - опухли ноги мои, и долгим стал путь.
Пошли и принесли ему башмаки, но не принял он. Сказали ему: семь заветов(16) указал рабби Акива, и один из них - не оставляй ног без обута. Сказал Хананья: ноги мои, что святости Судного Дня не почуяли, - пусть пухнут. А когда рассказал Хананья все это, развязал платок и вынул оттуда Псалтирь и читал, пока не пришло время пополуденной молитвы. После молитвы взял свечу и вернулся к Псалтирю.
Увидел - лампада покрылась ржой, взял платок свой и завязал на нем узелок. Назавтра, когда вынул талит и тфилин из платка, сказал: зачем это я завязал узелок? К тому, что лампадка заржавела. Взял лампадку и все светильники мидраша, смешал песок с водой и уселся за печкой. Чистил их и тер, пока не заблестели, как новенькие. Поговаривали в тот день, что достойны светильники нашего мидраша, мол, сиять перед Тем, Кто сияет во Сионе. И еще одно сделал Хананья: прикрепил чашечки к лампадкам, потому что в царстве Исава(17), в странах эдомитян зажигают жировые свечи и вставляют в светильник, а в стране Серны, в земле Прелестной(18) принято зажигать лампадки с маслом - наливают в чашечку масло и вставляют фитиль. Собрался и приделал чашечки к лампадкам, чтобы можно было наполнить их маслом. И не только светильники, но и ковшик, и таз для омовения, и все причиндалы, и сосуды, где скрывается Дух Божий, - все он натер и начистил и придал сияние лику их. И даже рваные книги поправил - к новым дощечкам привязал и в отборную кожу переплел. Вчера были грязные и рваные, а сегодня полны ликования, как их приятие у горы Синай. Сказали ему: да ты никак лудильщик? Сказал им: не лудильщик я и не переплетчик, но как увижу вещь с изъяном - переполняется сердце мое жалости к ней. Говорю себе: эта вещь просит, чтобы ее починили, - и Всевышний говорит мне - делай так, или - делай этак. Так я и делаю. Сказали любезные наши: вот - человек простой, а какое слово ни обронит, есть в нем назидание другим. Такой человек - куда
8 ...отчаяться... - один из видов потери права на вещь, по еврейскому гражданскому праву. Так, человек теряет право на потерянную вещь не тогда, когда он ее физически теряет - ибо он еще может найти ее, - но тогда, когда он отчаивается и говорит: я никогда не получу ее назад. После этого любой вправе взять потерянную вещь. Поэтому Хананья боится отчаяться - чтобы не потерять права на Землю Израиля.
9 ...разбойники... - вновь перед нами связь с разбойниками, отличительное свойство Иисуса и Бешта.
10 ...молись за нас... - раз Бешт шел в раздумье по горам, ничего не видя перед собой. Подошел он к краю пропасти и упал бы; но сдвинулись горы и образовали мост. А когда перешел он, горы вновь раздвинулись. Увидели это чудо разбойники и попросили Бешта: молись за нас, святой человек. И Бешт помолился за них, потребовав, чтобы Израилю не вредили. ("Благовестие Бешта".) "И сказал разбойник: Иисус, помяни меня... и он ответил: сегодня будешь со мной в раю" (от Луки 23:42).
11 Глубокая пещера - распространенный мотив в еврейском фольклоре. В другом рассказе Агнона козочка уходила каждый день через глубокую пещеру пастись в Страну Израиля. Сквозь пещеры и норы покойники Израиля должны добраться в Страну Израиля в час воскресения мертвых. Детская песенка говорит о глубокой пещере, по которой пройдет весь народ Израиля в Страну Израиля. Этот мотив показывает, что Страна Израиля в народных поверьях отождествлялась с Тем светом - с Царствием Небесным, Царствием Грядущим, со Страной Мертвых, и ее название - "Страна Живых" - нужно понимать как эвфемизм Страны Мертвых, как"Дом Жизни" - эвфемизм кладбища у евреев.
Бешту разбойники также предложили пройти глубокой пещерой в Страну Израиля. Бешт согласился (в отличие от Хананьи), но на пути увидел перед собой меч-перевертыш и не смог пройти. Отказ Хананьи можно понимать как отказ от магии и потусторонности Страны Израиля - лишь под солнцем и луной, а не во мраке подземелья он готов вернуться туда.
12 Две тысячи пядей - максимум субботней прогулки.
13 Шаддай - одно из древнейших имен Бога. С этим Именем идентифицировал себя Саббатай Цви, лжемессия и предтеча Бешта, это Имя, по средневековым легендам, особо почиталось у Десяти Колен Израиля, у сынов Моисея и у колена Хайбара.
14 Иом Kunyp - день покаяния, когда евреи соблюдают не только все запреты субботы (а Хананья приехал в карете), но и еще пять запретов: есть, пить, умываться, предаваться плотским радостям и носить кожаную обувь. Этот последний запрет также нарушил Хананья, поэтому он и сорвал башмаки с ног. Но Иом Кипур - еще и день, когда в синагогах читают книгу Ионы.
15 Бучач - городок в Галиции, где родился Агнон, ныне - райцентр в Тернопольской области Украины. Он же иногда фигурирует в рассказах Агнона под названием Шебуш.
16 Семь заветов завещал р. Акива сыну своему Иегошуа - сыне, не учи на высотах (а то засмотришься и от учебы Святого писания отвлечешься), не селись в городе, где правят мудрецы Торы (ибо от мудрости своей не позаботятся о народе), не приходи нежданно к себе домой, тем паче к ближнему, ног без обутая не оставляй (ибо позор мудрецу и ученому мужу ходить босиком), просыпайся и вставай летом от солнца, а зимой - от холода, делай субботу буднями (т.е. не празднуй особенно, обходись чем есть, но не проси у людей), удружи тому, кому везет, в час его везения, и это - кроме многих других практических заветов вроде: не женись на разводке при жизни ее мужа, не женись на той, что была обручена в малолетстве, а затем отказалась выйти за суженого, и т.д. Почему такое внимание обратил р. Акива на обувь? Можно было бы объяснить это его общей тягой к гигиене - он также советовал не целоваться, а только в руку целовать, если нужно, затем, что от слюны зараза, и мылся так тщательно, что когда он сидел в римской тюрьме и давали ему только чашку воды в день, то половина ее шла на умывание.
Но в книге "Екклезиаст Раба" содержится легенда, которая предлагает другое объяснение: раз шел р. Акива босиком по дороге. Повстречался ему царский евнух и спросил: ты - раввин иудеев? Тот ответил: да. Сказал ему евнух, научу тебя трем вещам: царь едет на коне, мужик - на осле, простак идет пешком в башмаках, а кто идет без башмаков - тому лучше бы в могиле лежать. Ответил ему р. Акива, и я научу тебя трем вещам: возвесели сердце женщины, восставь сынов на службу Господу, укрась лицо бородой, кто не может этого сделать, тому лучше бы и не родиться. То есть что такое обувь по сравнению с яйцами. Но видимо, несмотря на такой хороший ответ, внял р. Акива словам евнуха и посоветовал сыну обуваться.
17 Царство Исава - страны европейские, т.к. европейцы - потомки Исава, он же Эдом, брат Иакова.
18 Страна Прелестная (Цеви) - поэтическое название Страны Израиля. Слово "прелесть" омонимично со словом "серна", "олень". В значении "прелесть" оно появляется в поминальной песне Давида по Ионафану: "Прелесть Израиля пала на твоих вершинах". По-арабски это слово носит оттенок "желанный", так же как и в средневековом иврите, где оно применяется по отношению к жениху. Но жениха сравнивает с оленем и Суламифь в Песни Песней. Израиль сравнивает Господа с оленем, ибо олень, удаляясь, глядит вспять, так и Господь, хоть и отдаляется от Израиля, все же глядит на него. Так перепутались два омонимичных слова, и можно лишь сказать, что речь идет о Стране Желанной и Прелестной, как серна.
бы он ни закатился, - Господь его не оставит. Спросил тут один у Хананьи: может, умеешь ты сделать сундук для пожитков? Сказал ему: может, умею. Сказал ему: а то мы отправляемся в долгий путь, вещи в дорогу нам нужны. Может, сумеешь ты сделать нам сундук или ящик или короб какой? Сказал: можно попробовать. Сказал ему: а как пробуют?
Пошел он в лес, приволок оттуда бревен, распилил их на доски, и тесал их, и строгал их, и сколотил их вместе, и сделал из них сундук, и покрасил в красный цвет, - потому что идет вещам эта краска. Увидели другие этот сундук во всей красе его, попросили у Хананьи, чтобы он и им сделал сундуки. Отправился в лес, приволок бревен и сделал и им сундуки, так же, как сделал тому. И даже для свитка Торы сделал он ковчег, чтобы и его возвести на Землю Израильскую. И все сундуки сколотил он железными гвоздями, только ковчег скрепил деревянными клиньями, чтобы - если окажутся они, не дай Бог, в магнитных горах, что вытягивают железо из вещей, - ковчег бы не развалился. Всем путешественникам сделал Хананья сундуки в дорогу, а самому Хананье довольно платка-узелка.
Глава вторая ЗВАНЫЕ ГОСТИ
Вот уже весенний месяц Адар к концу приходит. Облака, покрывающие лик солнца, убывают, а солнце все прибывает. Вчера было часом закатной молитвы, а сегодня стало часом пополуденной, в тот час, что вчера пробуждались, сегодня уже собираются на молитву. Снег растаял и сошел, деревья в поле почернели. Сегодня они черны, как земля, а завтра дадут ростки и украсятся, как горы Ливанские. Что ни день, появляется новая пташка и щебечет на крыше. Ходят сердечные наши и вопрошают: когда же дороги откроются для путешествия? Отродясь они не боялись смерти, как в эти дни. Сколько святости в Земле Израильской, хоть и в запустении они, и сколько сил телесных у человека, хотя бы и в годы его расцвета. Вот - собирался человек взойти на Землю Израильскую, а не взошел. И внезапно выскользнет душа из тела, и лежит он как камень бессловесный и никуда уже не едет, и где все его чаяния и надежды? Кто умеет читать Писание - читает Писание, кому под силу Мишна и Талмуд - изучает Талмуд, чтобы укрепить сердце словами Торы. Говорят - попусту потерян день, если не увидел человек лика солнца и луны(19). Хоть и мешали им дела денежные и продажа домов - освещены были дни сердечных наших сиянием Торы и молитвы.
Пасха миновала. Светило укрепилось на небосводе, и лужи высохли. Болота - и те пересохли. Дороги просились в дело, и возницы пустились в путь. Кони ржут от конца и до края света, и колокольчики их звенят, а возницы щелкают вожжами и кричат: гей да вье!
Собрались пилигримы в своем мидраше.
Пришел р. Шломо-старший, Коген - семя Аарона - первосвященника, муж мудрых решений, что всю жизнь вел торг, а под конец оставил достояние мирское и решился сердцем взойти на Землю Израильскую. Говаривал р. Шломо: коль гневается царь на рабов своих, не дай Бог бежать царского гнева, пусть стоят в царских вратах и горюют о своей доле и о царской немилости, пока не увидит царь кручины рабов своих и не сжалится над ними.
И пришел р. Алтер-резник(20), что передал свой нож зятю.
И с ним пришел шурин его р. Алтер-учитель, что всю жизнь сидел в шатре Торы и изучал с учениками Писание истово и дотошно. Однажды сидел он над трактатом "Венчание". Пришла ему мысль в голову, что Земля Израильская - как кольцо(21), которым жених - Всевышний - обручился с невестой - Израилем, потеряется кольцо - и распадутся брачные узы. Понял он, что, покуда обретается за пределами Земли Израильской, - не обретает покоя. Отложил Талмуд, распустил учеников, продал дом и книги Мишны с Альфасиевыми толкованиями(22) и записался в список пилигримов, идущих в Святую Землю.
Пришел и р. Песах, общинный казначей, что ехал с женой своей Цирль. Надеялся он, что по благости Земли Израильской благословит их Господь детьми.
И пришел р. Иосеф Меир, что отослал жену домой, потому что не захотела поехать с ним в Землю Израиля. Сказал ему отец ее: только соизволь принять мою дочь обратно и зажить с ней в Бучаче, как и прежде, удвою вам приданое. Ответил он: другой суженой(23) уже обещался я, не могу ее осрамить.
И пришел р. Моше, брат р. Гершома - мир праху его, - того самого Гершома, что отдал душу Господу, распевая стих: "Введи меня, царь, в чертоги свои"(24).
От любви великой к Земле Израиля оставил р. Моше двух
19 ...солнца и луны... - Торы и молитвы.
20 Резник - важная должность в еврейской общине, так как он должен быть хорошо сведущ в законах о кошерной пище. Резником начинал свой путь и святой Бешт: о нем говорят, что он слезами смачивал оселок, на котором вострил нож.
21 Страна Израиля - как кольцо. Вновь идет речь о брачном союзе Израиля - невесты и Господа - жениха, союзе, описанном, как считают мудрецы, в Песни Песней.
22 Альфасиевы толкования - р. Исаака Аль Фаси из Феца в Марокко (XI в.).
23 ...другой суженой... - Стране Израиля, суженой Израиля. Продолжается тот же брачный мотив.
24 ...введи меня, царь... - Песнь Песней 1:3, попросили - и ввел.
дочерей своих и записал свое имя и имя жены своей в список пилигримов.
И пришел р. Иегуда Мендель, из последних учеников премудрого раввина Уриэля, - Господь да хранит душу его в сокровищнице Своей. Пока жив был р. Уриэль, стелилась полоска Земли Израильской вплоть до дома его, а когда умер - весь мир потерял цену в глазах р. Иегуды Менделя, пока не вселил Господь в его сердце мысль - взойти на Землю Израиля.
И пришел еще один - имени не упомним(25).
А еще пришел Лейбуш-мясник, которого извергнула потом Страна Израиля, потому что худое говорил о ней. Говорил он: поглядите, какая это страна, - ничего в ней нет, только одна баранина(26).
И пришел р. Шмуэль Иосеф(27), сын р. Шалома Мордхая Левита, блаженной памяти, что был превеликим знатоком сказаний Земли Израильской. Этими сказаниями украшают имя Всевышнего. И когда он начинал славословить Святую Землю, видели, будто Сокровенное и Тайное Имя Господа - Тетраграмматон(28) - запечатлено у него на кончике языка.
А когда собрались все, стал Хананья в дверях, с платком - узелком в руках, а в нем - талит и тфилин его и прочие пожитки его, как у человека, готового немедля пуститься в путь.
В то время, когда мужчины сидели в мидраше, женщины собрались на женской половине: госпожа Милька, торговка жемчугом, что вступила во второй брак, чтобы супруг ее взошел с ней на Землю Израиля, а он не захотел поехать, - и разошлась с ним.
А рядом с ней стояла ее родственница Фейга, вдова р. Юделя из Стрыя, мир праху его, - был он из рода владык и богачей, много золота посылавших беднякам Страны Израиля.
А рядом с ней стояла Гинда, жена р. Алтера-резника.
А рядом с ней стояла Цирль, жена р. Песаха-казначея.
А рядом с ней стояла Эстер, жена р. Шмуэля Иосефа, сына р. Шалома Мордхая Левита.
А рядом с ней стояла Сарра, жена р. Моше, внука р. Авигдора-старосты, да будет ему земля пухом.
А рядом с ней стояла Песиль, дочь р. Шломо Когена, что овдовела в то время и собралась следовать за отцом своим, чтобы принять страдания Земли Израильской.
Приподнялся р. Шломо Коген, встал на ноги, положил руки на стол, опустил глаза и сказал им: зачем вам ехать в Страну Израиля? Неужто неведомо вам, что много лиха выпадает на долю странников, не говоря уж о скудости пищи, страхе злых зверей, о ворах, а на море и того хлеще. Ответствовали ему сердечные наши: нет в нас страха. Если достойны мы перед Всевышним - приведет нас в Землю Израиля, а если мы, упаси Боже, недостойны того - то достойны мы всех бед, что свалятся на нас.
Что он сказал мужчинам, то сказал и женщинам. Как ему ответили мужчины, так ответили ему и женщины. Сказал р. Шломо: блаженны вы, что прилепились сердцем к Стране Израильской, ибо создана Страна Израиля лишь для народа Израиля и никто не остается навеки в Земле Израиля, кроме народа Израиля. И все сказанное было говорено, лишь чтобы умножить заслуги ваши(29).
Положил р. Алтер-резник руку на плечо р. Алтера-учителя, а р. Алтер-учитель положил руку на плечо р. Алтера-резника, и стали они плясать и распевать: "Кто даст с Сиона(30) избавление Израилю? Когда возвратит Господь народ Свой из плена, возрадуется Иаков, возвеселится Израиль". Спросил р. Шмуэль Иосеф, сын р. Шалома Мордхая Левита, у р. Моше: может, ведомо тебе, на какой лад распевал брат твой покойный р. Гершом "Введи меня, царь, в чертоги свои"? Ответил тот: не принято у нас распевать на этот лад, потому что так брат мой оставил мир сей, но ведомо мне, на какой лад распевал он "Влеки меня(31) за собою, вместе мы побежим". Хотите послушать - напою вам. Опустили собравшиеся головы долу, и завел р. Моше: "Влеки меня за собою, вместе мы побежим". Встал р. Иосеф Меир и сказал: дай Бог, чтоб сподобил нас спеть "Введи меня, царь, в чертоги свои" в Иерусалиме - святом граде. И ответили ему хором собравшиеся: аминь, и разошлись с миром по домам.
Когда вышли из мидраша, весь городок уже дремал. Дома прятались под покровом ночи, скрывались во мраке. Ночное светило еще не взошло на небосвод, и лишь звезды освещали верхушки гор. Бучач стоит на горе, и казалось, будто звезды привязаны к крышам его домов. Внезапно вышла луна и осветила весь город. Речка Стрипа, что раньше пряталась во мраке, заблестела внезапно серебром, и из водопоя на рынке восстала пара серебряных подсвечников.
Сказал один из них: сроду не знал я, что городок наш так прекрасен. Кажется мне, что во всем мире не сыщешь града краше нашего. И товарищ его ответил ему: воистину и у меня
25 ...имени не упомним... - вот и второй кандидат на главную роль в символической системе книги. Кто он? Тот, чье имя не упоминают, чтобы не привлечь его, - Сатана? Или тот, чье имя рано еще упоминать, - Царь Мессия? (Оба предположения высказывались исследователями.) Или не названный по имени герой рассказа "Правые стези" - тот, кто уподобил себя Ионе, завершил свою долгую миссию среди иноверцев и пустился обратно в Святую Землю? (Впрочем, этот последний мог бы воспользоваться и псевдонимом "Хананья", если бы его не заняло уже Собрание Израиля. Интересно заметить параллелизм между ними, вполне понятный, если вспомнить, что речь идет о нехудшем из сынов Израиля).
26 Одна баранина - в наши дни не узнал бы Лейбуш - мясник Страну Израиля, и, возможно, она бы ему больше полюбилась в нынешнем состоянии. Баранины не сыщешь днем с огнем, вместо нее - лишь аргентинская мороженая говядина, и вообще - почти все традиционные продукты питания, которыми славилась Страна Израиля, почти исчезли. Министр сельского хозяйства Шарон указал выкорчевать рощу масличных деревьев, чтобы посадить там авокадо на экспорт, и действительно, оливковое масло в Стране Израиля стоит в два раза дороже, чем во всем мире, и делают его только арабы. Об исчезновении и порче вина уже говорил Агнон в "Прахе Земли Израиля". Вместо Земли Израиля строится новый пригород Нью-Йорка, в котором нет места тихому идеалу Библии: "Каждый под своей лозой и под своим фиговым деревом"; и вместо шатров у Израиля - тесные жилмассивы. Это, конечно, в старину назвали бы расплатой за то, что поспешили с Избавлением.
27 Р. Шмуэль Иосеф - а это сам Агнон плывет в святую Землю вместе с сердечными нашими, пририсовал себя, как средневековый художник. Теперь возникает вопрос: кто из двух не в счет миньяна - сам Агнон или Безымянный пилигрим?
28 Тетраграмматон - четырехбуквие, таинственное и скрытое Имя Божие. Его четыре буквы указывают одновременно на прошлое, настоящее и будущее, они же символизируют четыре ипостаси тетрады каббалистов.
29 Заслуги ваши - дав отпор хулителям Страны Израиля, любезные "приобретают заслугу", как сказали бы буддисты. В мире Агнона за Господом "не заржавеет".
30 Кто даст с Сиона - Псалмы 52:7.
31 ...влеки меня... - П. П. 1:4 - еще одна символическая цитата из Песни Песней. Ни одна книга Библии не переосмысливалась так часто, настолько тесно связаны эротика и чувство божественного.
Спор о ее смысле ведется с глубокой древности. Еще во времена Талмуда некоторые видели в ней любовную поэму или свадебную песню, но р. Акива сказал: все книги Библии святы, а эта - Святая Святых, весь мир не стоил дня дарования Песни Песней. С другой стороны, приверженцы различных восточных культов плодородия распевали стихи Песни Песней, и против этого также выступал р. Акива, запрещавший петь Песнь Песней в Домах вина. Дома вина не были кабаками, но храмами языческих культов, местом вакханалий и сатурналий, где предавались пьянству и культовому разврату, то есть даже во времена Талмуда была возможна тенденция восприятия Песни Песней как языческой литургии "священного брака" - брака священника и жрицы, олицетворявших богов. Эту же традицию поддерживают многие современные культуралисты, считающие почему-то, что у язычников был взят патент на религиозную эротику. Эротика, конечно, первична и в системе монотеизма; Поуп так пересказывает начало книги Бытия: "В начале Бог скрывал от людей тайну плотского соития - оно было слишком хорошо для людей, оно было божественной прерогативой - как огонь у греков до Прометея, - пока наша праматерь Ева не похитила этот секрет". Каббалисты воспринимают Песнь Песней как литургию эротической связи ипостасей Бога, а дальним отголоском "священного брака" жреца и жрицы служит совокупление ученого мужа и его законной супруги субботним вечером. Антирелигиозные комментаторы видят в Песни Песней лишь обычные свадебные песни или любовную поэму без культовых оттенков, а большинство религиозных комментаторов предпочитает символическую интерпретацию, столь свойственную человечеству. По такой интерпретации Омар Хайям был суфи и под бедрами и вином подразумевал бороду пророка и тайны мироздания, а Мурасаки Сикибу написала 52 книги романа о принце Гэндзи, чтобы показать неизбежность кармы.
та же мысль сейчас появилась. Сказал р. Алтер-резник: любой город хорош, если живут в нем хорошие люди. И сказал р. Алтер-учитель: а сейчас хорошие люди едут в хорошее место.
И в то время сказала одна жена соседке: не знаю, что со мной творится. Лишь сказала я, что подобной ночи не видала в жизни, и сразу показалось - ан нет, была уже такая ночь в моей жизни, и даже те же слова, что слыхала сейчас, слыхала я раньше. Хоть и понимаю, что не так это, а сказать, что это не так, - не могу. Сказала ей соседка: может, когда-то уже восходили мы на Землю Израилеву и все, что мы сейчас видим и слышим, - уже видели и слышали раньше, другой ночью. Сказала та: если так - то почему мы здесь, а не в Стране Израиля? Сказала ей соседка: соседушка, уже были там. Сказала ей соседка: если мы были там, почему же мы сейчас здесь? Сказала ей соседка: соседушка, ты меня спрашиваешь, как это случилось, и я тебя спрошу, как это случилось, что изгнали нас из Страны Израиля и рассеяли меж народами. Сказала ей соседка: не понимаю, о чем ты толкуешь. Сказала ей соседка: соседушка, да не ты ли мне сказала: чудится, мол, мне, что уже видала я такую ночь.
Подрядили они себе две повозки, длинные и высокие, покрытые сенью, как в праздник Кущей, всю утварь домов своих, кроме той, что годится в пути, превратили в золото, а золотые запрятали в торока. Набили сундуки ушатами, мисками, плошками и ложками и вяленым мясом и сухарями, что от времени не портятся, и отправились просить разрешения и благословения у покойников.
Эти пошли на могилы отцов своих и близких, а те пошли к могилам праведников, столпов мира сего, что приняли на себя погребение вне Святой Земли, а вместе с ним - и муки перекатывания под землей по скрытым норам и пещерам до Иерусалима. А прияли они на себя муку эту, чтобы защитить мощами своими городок от гонений и казней. Зарыдали они, ударились в слезы, и пробудились души их - ибо мощи праведников пробуждают души к покаянию. И плакали они и рыдали, пока не вышли обратно к вратам кладбищенским, к вратам Дома жизни вечной. Повернули лица к могилам и посмотрели вновь. Тут пришел р. Авраам - обрезатель крайней плоти, тот самый р. Авраам, что приобщил почти весь город к завету праотца Авраама, мир праху его, взял нож для обрезания(32) крайней плоти и провел им под ступнями каждого из них и сказал: сынки, вот, отрезаю я, чтоб не держал вас прах града сего. И под своими ногами тоже провел он лезвием ножа. Ударились тут все в слезы и вернулись по домам.
Обули ноги в здоровенные башмаки, в дорогу справленные, железными гвоздями подкованные - чтобы износу им не было, - и как шли они - грохот башмаков слышен был от конца и до края города. Так и говорят в Бучаче о крикунах - шумят, как будто в Святую Землю едут. И обошли они все дома собрания и молитвы и все улицы города. Шли они с Торой, молитвой и подаянием, чтоб не пришлось возвращаться, загладить вред али грех какой. И шли они из дома в дом прощаться с живыми. Спрашивали каждого: может, затаил ты на меня что? Может, должен я тебе? И открыли копилки(33) для сбора пожертвований - называют их копилками р. Меира-чудотворца(34) - и увязали деньги в торока, чтоб отвезти их братьям нашим в Земле Израиля, и поцеловали каждую мезузу, пока не пришли к речке Стрипе. А когда пришли к речке Стрипе, встали, попросили прощения у воды. Сказали, все реки текут в море, заклинаем мы вас, воды реки Стрипы, не гневайтесь на нас в пути. А затем пошли в свой мидраш и там помолились. А затем сели в повозки - женщины в одну повозку, мужчины в другую повозку. Повозку, где мужчины, взял на себя сам возница, а повозку, где женщины, передал он в руки Хананье - сделал его подручным своим, как принято в извозе, - если есть две повозки, то доверяют одну из них какому-нибудь ездоку и платы за проезд с него не требуют.
Весь город вышел провожать их, кроме старого раввина(35). Сказал раввин: те, кто едет в Землю Израиля до прихода Мессии, напоминают мне мальчишек, что поперед жениха-невесты под брачный венец лезут.
Глава третья ИСХОД
Вышли они из города и положились на коней. Опустили кони головы и понюхали дорогу, что выбрали для них. Сел возчик на одну повозку, а Хананья - на другую. Натянул возница вожжи, понукая коней, тряхнули кони гривами и уже было пустились в путь, но трогаться временили - вдруг забыли что дома. Но так как слышны были только слезы прощания, махнули ногами и пошли. Взял Хананья кнут и щелкнул им над головами коней, повернули кони головы,
32 Обрезание - Господь велел праотцу Аврааму (одному из самых популярных героев Востока, наравне с царем Соломоном и Александром Македонским) совершить обряд обрезания крайней плоти в знак завета (союза) меж Авраамом и Господом. В знак этого же союза Господь дал Аврааму и его потомству страну Израиля, поэтому обрезание и страна Израиля считаются заветами Авраама.
33 Деньги из копилок - взяли они не только затем, чтобы отвезти их, но и чтоб стать "посланцами добрых дел", каковым, по сказанному, не приключится вреда.
34 Копилка р. Меира Чудотворца - копилки для сбора пожертвований на нужды евреев Страны Израиля. Речь идет о великом мудреце Талмуда р. Меире, похороненном в Тверии. Однако утверждают, что могила чудотворца в Тверии более древнего, ханаанского происхождения и что еврейская традиция переняла и приспособила на свой манер древний объект культа Ваала, наподобие того, как ханаанская святыня Иерусалима стала святыней трех религий, или наподобие того, как христианство переняло древний языческий обычай ставить елку.
35 Старый раввин - придерживался точки зрения большинства религиозных евреев своего времени, по которой нечего спешить в Страну Израиля до прихода Мессии. Можно сказать, что евреи ждали прихода Мессии, как жених ждет завершения свадебного обряда со своей возлюбленной Страной Израиля (ждать этого можно и в географической Стране Израиля, даже если подлинной она станет только по пришествии Мессии). Он был неправ - герои рассказа похожи не на мальчишек, что скачут поперед жениха-невесты, но на жениха, что приходит к налою за день до венчания.
посмотрели на него и поскакали. Женщины, что привычны были к поездкам на ярмарки, сказали: отродясь не видали мы такой ровной езды, как сегодня. Спросили женщины у Хананьи: да ты никак возчик? Сказал он: нет, не возчик я, но лошади-то - они лошади, и знают, что от них требуется. Сказал Хананье возчик: мне ты будешь рассказывать, что ты не возчик. Да ведь по одному посвисту кнута слышно, что ты - возчик. Сказал ему Хананья: отродясь не правил я лошадьми в упряжке, только раз, когда видал - тонет человек в реке вместе с лошадьми, вытащил я их и отвез его домой.
Так они ехали около двух часов по лесам и по полям и по селам, пока не приехали в святый град Язловиц. Свистнул извозчик коням и остановил упряжку, ибо договорено было сперва задержаться в Язловице, чтобы перед восхождением попрощаться с близкими. Во всем мире не найдешь городка ближе к Бучачу, чем Язловиц, прямо хвост в гриву стоят они рядышком, а мира между ними нет как нет. А дело в том, что, когда оставил старый раввин Бучач, прельстил глаза отцов города молодой зять его, язловицкий раввин. Пришли просить его править над ними, но не принял он. Сказал: неужто оставлю я свой Язловиц - городок маленький, где никто меня от науки не отвлекает, и пойду в великий град Бучач, полный мудрецов и купцов, что все время дергают своего раввина: те - своими заумными рассуждениями, а эти - своими торговыми промыслами. Что же сделали бучачане? Взяли упряжку коней, приехали к нему ночью, усадили его в повозку и умчали в Бучач(36). Не успело воссиять солнце нового дня, как засиял Бучач от сияния молодого раввина, а свет Язловица померк. И с тех пор, если забредет какой бучачанин в Язловиц, не миновать ему трепки, да и шапки на голове не сносить - в память того, что Бучач похитил венец с главы града Язловица. Но сейчас, когда покинули они Бучач и отправились в Страну Израиля, исчезла ненависть из сердец язловичан, мало того - весь город собрался в честь их и вышел встречать их водкой и пряниками, вареньем всяким, и водой ключевой студеной. И даже иноверцы воздали им почести - в честь Страны Израиля. Не видели почестей таких в этих краях: прямо бросались пред ними в прах и целовали край их одежд, и коням их засыпали овса - так люба была им Страна Израиля, - всем, кроме армян, что участия в этом не принимали, потому что армяне - Амалекова семени, а Амалек(37) - ненавистник Израиля. А живут армяне эти повсюду и ведут торг с полуденными странами и привозят оттуда зелья духовитые, ароматы и пряности и теснят народ Израиля. А царство их - недалеко от реки Самбатион, за которой живут десять колен Израиля, и ходят они войной на Даниила Угодника, что одним махом тыщу из них побивахом, а престол его в Армении в Курьекровице, а сам царь великий и грозный, росту великаньего, и тридесять царей со единым платят ему дань, и обычай есть такой у этих армян: если кто ударит ближнего своего и убьет, платит в искупление 365 золотых динаров, по числу жил в теле, но с Израилем им не совладать, ибо сокрушил силу их Иисус Навин(38).
А когда отдышались сердечные с пути, вошли они в собор Бога Израиля, в тот самый собор, что дети малые в складках горы отыскали и откопали, и блаженной памяти и блаженного имени Бешт(39) прятался там на чердаке - Каббалу учил - и там же сподобился Успения, и там язычество поганое не вредит молитвам, и те прибывают в целости и сохранности в небесные Врата Милосердия. Помолились там сердечные, чтобы и им добраться в целости и сохранности и чтобы сонмы злых зверей и воров на суше и на море не вредили им. А затем вновь сели они в свои повозки, и весь город провожал их до самого субботнего предела - городской черты. И кто не видал, как язловичане жмут руки бучачан, сроду не видел братской любви Израиля. А пока взрослые обнимались, дети гладили и расчесывали хвосты лошадей, потому что до рук сидевших в повозке дотянуться не могли. Так и говорят в Язловице человеку мелкому, что старается присоседиться к великим: иди, мол, расчеши кобыле хвост.
Глава четвертая ИСКУШЕНИЕ
Проехали спутники еще несколько часов и приехали в святый град Ягельницу(40), переночевали там, а наутро пустились в путь и доехали почти до самого града Лешковича(41) - тот самый Лешкович, что нет равных его ярмарке во всем свете. Съезжаются туда из года в год сто тыщ купцов и ведут торг друг с другом. А тут как раз начиналась ярмарка, и встретились им на пути и торговцы, телеги, нагруженные всякой всячиной, да так, что дорога прогибалась под ними.
Тут явился Лукавый(42), стал им на пути и говорит: куда, мол, вы едете? Сказали ему: в Землю Израильскую. Сказал им: а с чего вы там жить будете? Сказали ему: кто из нас каменные
36 ...и умчались с ним в Бучач... - р. Авраам Давид Варман стал язловицким раввином в 1792 году, а в 1814 году, когда скончался его тесть, бучачский раввин, бучачане пришли ночью и умыкнули молодого зятя. Это самое позднее поддающееся датировке событие в книге, и поэтому проф. Версес считает, что путешествие "происходило" в 1825 - 1835 гг.
37 Амалек - древний заклятый враг Израиля, заградил путь вышедшим из Египта и не дал им пройти без битвы. С тех пор Господь велел сынам Израиля истребить амалекитян. Первым воевал против Амалека (успешно) Иисус Навин, и легенда объясняет это так: Амалек - это сын Элифаза, сына Исава, брата Иакова.
Только Иисус Навин, потомок Иосифа Прекрасного, сына Иакова, мог совладать с Амалеком, так как Иосиф не грешил против своих братьев, хоть те грешили против него, а Амалек грешил против своих братьев - сынов Израиля, хоть те и не грешили против него. Война с Амалеком стала символом долгой памяти евреев: и сегодня евреи говорят: "Македонский был очень добрым царем" или "убей Амалека", как другие вспоминают последние парламентские выборы или недавнюю войну.
38 ...сокрушил силу их Иисус Навин... - среди тридцати царей со единым, что убил Иисус Навин при завоевании Страны Израиля, был и отец армянского царя Шобаха. Армянский царь собрал великую силу воевать Навина, но ничто не помогло ему, и "сокрушил силу армян Иисус Навин".
39 Бешт - Исраэль Баал Шем Тов (1700 - 1760), основатель хасидизма, "был похож на Иисуса из Назарета, как только, может быть, Саббатай Цви". Удивительно, что его не провозгласили Мессией - видимо, потому, что трагедия саббатианства была слишком свежей в памяти. Говорят лишь, что душа была "искоркой души Мессии". Как Иисус, он не оставил ни одного писаного труда и явился народу уже в зрелом возрасте.
40 Ягельница - городок, ныне Тернопольской области Украины.
41 Лешкович (Лашковиц, Улашковице) - городок, ныне Тернопольской области Украины.
42 Лукавый - ведомо, что Рамбам блаженной памяти отрицал существование бесов, но в Талмуде бесы помянуты. Сказал р. Менахем Мендель из Коцка: раньше водились бесы, но как постановил Рамбам, что нет бесов, Небеса согласились с ним, и бесы сгинули.
палаты продал, а у кого еще какие доходы есть. Сказал он им: неужто неведомо вам, что дорога худит суму? Сказали ему: вестимо, потому и отложено у нас и на ночлег в пути, и на уплату корабельщикам. Сказал он им: а кто за вас глотки граничной страже зальет, а кто за вас выкуп царю агарян(43) заплатит?
Сказали ему: ну, а сколько он просит выкупа?
Сказал им: дай Бог, чтоб оставил вам чем разговеться. Если так - что делать? Заехать в Лешкович и набить себе суму. Блажен, кто живет в Стране Израильской и не просит куска хлеба у ее святых общин. Сколько человек мучится, пока не приедет в Лешкович, а вы уже оказались здесь - так неужто повернете прочь без всякой прибыли?
В то же время, когда Лукавый соблазнял мужчин, соблазнял он и женщин. Платки и платья и кофты показал им, пока не забилось у них ретивое, как обычно у женщин, если прельстятся какой одежкой. Сказал Лукавый женщинам: Ревекка, праматерь ваша, когда приехала в Землю Израильскую, что сделала? Сказано: и взяла Ревекка покрывало(44) и укрылась им. Для чего укрылась? Чтобы покрасоваться, что есть у нее такое прелестное покрывало. А вы - собираетесь следовать по пятам праматерей ваших, а примеру их не следуете. Может, до Лешковича далеко? Да нет, вот он у вас прямо перед носом, здесь чихнете, в Лешковиче крикнут - "здоровьичка!". Даже кони - и те тянут в Лешкович: скотина знает, какую дорогу выбрать.
Вытащил р. Шломо кисет, набил трубку тютюном, взял кремень, ударил им по кресалу, разжег табачные листья, прищурился и затянулся наспех, чтобы помочь себе собраться с мыслями. Увидел, что и кони сомневаются, хоть и не в обычае лошадином сомневаться: хотят тянуть в одну сторону, а тянут в другую. Толкнул он длинным чубуком своей трубки возчика и сказал ему: а ну, правь-ка ты в сторону Борщева. И пошпынял его, чтобы ехал быстрее, ибо идущие в Святую Землю как идущие на молитву. Следует им поспешать. Махнул возница кнутом, потянул вожжи, свистнул коням своим и повернул их в сторону Борщева. Опустили кони головы, вскинули круп, да так, что пыль из-под копыт взвилась к небу. Сразу исчезли телеги с товарами, и наполнилась земля вокруг хромыми да кривыми да всякого рода калеками и увечными, а в руках у них восковые слепки руг да ног, ибо принято нести их на могилы святых, делать из них свечки, чтобы увидели святые увечья их и исцелили. Поняли сердечные, что искушение было лишь для того, чтобы задержать их и сбить с пути, чтобы пустились в промыслы заработать денег для лучшей жизни в Земле Израиля, а тем временем душу бы растратили в чужой стороне. К примеру, царь(45) пригласил своих любимцев на пир. Умные поспешили прийти, ни о чем не заботясь, - не чаша ли полная царев дворец? А дураки решили повременить, сперва наесться дома, - вдруг не накормит царь? И вот умные сидят вкруг царя, его снедь едят и его мед пьют и царя славят, а дураки сидят себе по домам, от своего винища хмелеют, одежды свои нарядные прахом пачкают и не могут предстать пред лик царский. Рад царь умным придворным, всем одарил их, превыше всех поставил, а на дураков разгневался, и попали они в опалу. Так и Царь Царей, Всевышний, приглашает любимцев своих в Страну Израиля. Умные приходят сразу и величают Имя Его Святое Торой, славословиями и гимнами. Рад им Пресвятой и всем одаряет, а дураки сидят себе по домам, ждут, пока наполнят карманы златом, чтоб хватило на все их нужды в Земле Израильской, а в конце концов хмелеют они от своего винища - то есть от злата, и прахом пачкают одеяния свои - то есть тело их, что будет погребено в прахе изгнания.
И ответил р. Алтер-учитель: ненавижу я нечистую силу за то, что людей до греха доводит. И ответил р. Моше ему: заслуживает нечистая сила ненависти, но я ее не виню, ибо все мои заслуги перед Господом через нее приходят. Но злодеям и впрямь пристало ненавидеть нечистую силу, потому что она всегда доводит их до греха, а они - где уж там ненавидеть - бегут за ней, как за возлюбленной своей. Сказал р. Шломо: хорошо ты это сказал. И возчик сказал: в Святую Землю едут, а на тебе - Искусителя жалеют. Дивлюсь я - не возьмут ли и его с собой(46) в Святую Землю. Сказал ему р. Лейбуш - мясник: ты за нас не бойся, ты знай гони лошадей, чтоб тебя Искуситель не догнал. Гневно глянул на него возчик и сказал: да неужто я могу их в два кнута погонять. Посмотрел р. Иегуда Мендель добрым взглядом на Лейбуша - мясника, любителя самого себя послушать, сунул руки в складки одежды, ибо день был уже на исходе и сила солнца слабела. Взял возчик вожжи в руки и погнал коней. Ехали они, ехали и приехали в деревню одну недалеко от Борщева, где обычно путники останавливаются на ночлег. Кони сами свернули в постоялый двор и стали у ворот конюшни. Слез возчик с облучка, распряг лошадей, засыпал им овса и напоил, а Хананья помог сердечным нашим снять подушки и перины и прочие пожитки. Размяли странники косточки и вошли в корчму - дать покой телу и вознести пополуденную и закатную молитвы.
43 Агаряне - измаильтяне, потомки Измаила, сына Агари и Авраама - мусульмане, арабы и турки.
44 ...взяла Ревекка покрывало... - черт, конечно, толкует на свой лад Священное Писание (Быт. 24:б5): раб Авраама возвращался с Ревеккой, суженой Исаака, и Исаак тем временем вышел в поле поразмыслить, глядь - идут верблюды. Ревекка тоже увидала Исаака издали и спросила раба: кто это? Это господин мой, ответил раб, и Ревекка по скромности прикрылась покрывалом, как покрывают лица на Востоке и в наши дни.
45 .. .к примеру царь... - похожую притчу можно найти в Евангелии от Луки (14:15 - 27): "Один человек позвал гостей на пир... но они не шли, но начали, как бы сговорившись, извиняться. Первый сказал: я купил землю и должен пойти посмотреть ее, другой сказал: я купил пять пар волов и иду испытать их, третий сказал: я женился и потому не могу прийти. И тогда, разгневавшись, хозяин назвал нищих, увечных, хромых и слепых, сказав, что никто из тех званых не вкусит сего ужина". Иисус говорил о Царствии Небесном, но можно применить бы притчу эту к Стране Израиля - по многим причинам не ехали сюда наши предки, да и мы нашли себе немало отговорок - заработка больше в другом месте, там я буду полезнее Израилю, - а в результате отдал Господь Землю нашу другим.
Возвращаясь же к притче Агнона, она очень похожа на притчу Иоханана бен Заккая из трактата "Шабат": "К примеру, царь позвал рабов своих на пир. Умные поспешили украситься и стать у царских ворот, говоря: не чаша ли полная царев дворец? А дураки пошли и занялись своим ремеслом. Кликнул царь своих рабов, умные сразу вошли разнаряженные, а глупые в затрапезе. Сказал царь: наряженные сядут за стол, а в затрапезе - постоят в сторонке и посмотрят". И здесь речь шла, собственно, о Царствии Небесном. Эта переводимость притч о Стране Израиля и притч о Царствии Небесном снова заставляет нас задуматься - не одно ли это и то же? И недаром говорят иерусалимцы: Господи, хочешь - забирай отсюда Твой Святой Дух, с нас хватит и того, что есть.
46 ...не возьмут ли и его с собой... - одно из мест, заставивших некоторых комментаторов задуматься - не взяли ли (вспомним Безымянного пилигрима).
Глава пятая СПУСК И ВОСХОЖДЕНИЕ
Увидел их корчмарь и изумился: весь свет едет вниз в Лешкович на ярмарку, а эти забрались сюда. Ответил ему р. Шломо: весь мир сейчас под знаком спуска, а мы под знаком восхождения. Добавил р. Алтер-учитель: весь свет едет вниз на ярмарку, а мы оставляем низины и ярмарки и восходим на Землю Израиля. Обрадовался им корчмарь, побежал и принес две бутылки горилки, чтоб сполоснули глотки от дорожной пыли. Спросили их: вам какого, сладкого или крепкого, что больше любите? Захлопал р. Моше в ладоши от радости и закричал: и сладкого и крепкого, и невдомек было корчмарю, что не вино он имел в виду, а Отца своего Небесного. Благословили Пославшего вино, выпили на долгую жизнь и вознесли молитвы: пополуденную и закатную, мужчины в доме, а женщины - в сенях. Сколько лет простоял дом сей, не слыша ответа "аминь" на молитвы корчмаря с женой, а сейчас раздается в нем молитва в собрании. Собирались было корчмарь с женой перебраться на жительство в город, потому что в городе, как ни восхвалишь Господа, обязательно найдется еврей и ответит: "Аминь". Однажды остановился у них один праведник и сказал им: почем вам известно, что Всевышнему позарез нужны ваши амини? Может, Ему как раз подавай стакан горилки(47) да миску гречневой каши? Готов я вам поручиться - угощение, что вы ставите путникам, угоднее Ему, чем все гимны и славословия и хваления, что возносят Ему в городе. Так они и не переехали в город из-за слов того праведника, но старались угодить путникам едою и питьем.
А пока они стояли и молились, стояла корчмарка у печки и стряпала. Блаженна жена, которой привелось принимать таких гостей, даже огонь в очаге - и тот признал гостей. Не успели завершить молитву, как ужин оказался на столе: гречневая каша, сваренная на молоке, что надоили во время пополуденной молитвы. Сели всей компанией за стол, мужчины - сами по себе, женщины - сами по себе. И р. Шмуэль Иосеф, сын р. Шалома Мордхая Левита, усластил их трапезу сказаниями, в коих славилась Земля Израиля. Хоть опустошена она и разрушена, а по-прежнему полна святости, и пророк Илия блаженной памяти приносит каждодневные жертвы на жертвенник Храма: хоть и разрушен он и опустошен, по-прежнему полон святости. А за ним стоят во свидетельство Отцы мироздания(48) и святые патриархи и пииты-псалмопевцы(49) Еман, Асаф и Едутун. А из кож закланных жертв делает Илия свитки, а на них пишет заслуги Израиля.
А как поели и выпили и Бога поблагодарили, вытащили они книги из дорожных торб и сели учить Тору, а женщины вытащили спицы и нитки и сели вязать носки. Возчик выпустил коней на лужайку пастись, опутав им ноги, чтоб не ушли в лес диким зверям на поживу. А Хананья переложил солому, постеленную в повозках, и наладил скамейки, чтобы с утра не задерживаться. А затем уселся и он в повозке, вынул Псалтирь из узелка и стал читать в лунном свету. Пришли иноверцы из села и стали у дверей корчмы. Сняли шапки в честь гостей и сказали: гость в дом - Бог в дом. Сидели сердечные наши молча и глядели на вошедших: росту они великаньего, а волосья черны как смола и сзади сыплются на плечи, а спереди надо лбом коротко стрижены и блестят, потому что гребней они не знают, а мажут себе голову свиным жиром, оттого волосья и блестят, а борода у них сбрита и усы с обеих сторон урезаны, а глаза у них потухшие от неволи, потому что крепостят их паны.
Встал главный из них, подошел к столу и сказал: плюньте нам в очи(50), паломники. Достала Милька медовых пряников, что запасла в дорогу, и наделила их. Поднесли они пряники к глазам и сказали: дар Божий, дар Божий, поцеловали их и спрятали за пазуху к сердцу поближе, попрощались себе и ушли.
Увидел р. Алтер-резник, что Лейбуш - мясник сидит в раздумье. Спросил его: ну, о чем ты призадумался? Сказал ему: иноверцы эти - нет у них ни доли, ни наследия в Земле Израиля - чем она им так полюбилась? Ответил ему р. Алтер-резник: из-за головы праотца их Исава, что похоронен в двойной пещере Махпела. Спросил тот, имя которого позабылось(51), у р. Иегуды Менделя, которого еще кличут р. Иегуда Мендель Угодник: почему сподобился Исав погребения головы его в двойной пещере? Ответил ему: дело в том, что Хушим(52), сын Дана, взял посох и ударил Исава по голове, да так, что слетела голова с плеч и упала в ноги Иакову, и похоронили ее заодно с ним. Сказал р. Алтер-учитель, шурин р. Алтера-резника: это - простое объяснение, но за ним кроется великая тайна и подлинная причина: сподобился этого Исав, потому что не покидал он Страны Израиля, даже когда Иаков уходил на чужбину, и зачлось ему это в заслугу. Убоялся Иаков, а вдруг этим Исав и семя его заслужили Землю Израиля. И тут пришло Слово Божие
47 ...ему подавай стакан горилки... -
здесь доброе дело (гостеприимство) поставлено праведником выше заповеди нормативного иудаизма (молитвы в собрании). Такая, казалось бы, христианская, а не "еврейская" (рационалистическая) идея была свойственна хасидам. Но и здесь автор добивается гармонии, как и в первом рассказе сборника: корчмарь позаботился о гостях, а Господь послал ему сердечных наших для молитвы в собрании.
48 Отцы мироздания - так величают 4 талмудистов: Гиллеля, Шаммая (руководителей двух школ "по строгости" и "с поблажкой"), р. Акиву и р. Измаила, но иногда так именуют и патриархов и Моисея и других.
49 Псалмопевцы - Псалтирь составлен царем Давидом, но в нем - псалмы десяти человек, по традиции: Адама, Мелхиседека, Авраама, Моисея, Емана, Едутуна, Асафа и трех сыновей Корея (Кораха) [Баба Батра]. Асаф - по одной легенде и сам из сынов Корея, Едутун - в синодальном переводе Идуфум - написал псалом 38, Еман Эзрахит - псалом 88. А почему стих Моисея оказался в Псалтири, а не в Пятикнижии Моисеевом? Потому, что в нем дух пророчества, осенивший Моисея, выражен, а Пятикнижие - Тора - написано Господом и существовало не только до Моисея, но и до сотворения Мира. Поэтому пророческие стихи Моисея оказались в Псалтири. Сыны Корея, как известно, были пожраны землей за грехи свои, но за заслуги не вовсе сгинули, и, говорит легенда, стоят они и по сей день под землей, под Храмовой горой в Иерусалиме, у Краеугольного камня мира, на котором Авраам приносил в жертву Исаака, на котором построен весь мир и Храм, под горой Мория, и славят Господа. И видел их там воочию пророк Иона, когда странствовал он в чреве своей рыбины, по сказанному (Иона 2:7): "До основания гор я нисшел". К слову, в 2:6 сказано: морскою травою (на иврите - суф) обвита была голова моя, из чего заключает легенда, что посетил Иона и место, где евреи пересекли Чермное (на иврите - Суф) море. А почему эта рыбина столько напоказывала Ионе? Потому, что спас ее Иона от челюстей Левиафана. Левиафан будет подан на трапезу праведникам после пришествия Мессии, и Ионе его разделывать, что, конечно, известно Левиафану. Увидел Левиафан Иону и бежал, не тронув рыбины.
50 ...плюньте нам в очи... - по мнению некоторых комментаторов, речь идет о суеверии - слюна, мол, паломника чудотворна и от сглаза годится. Но может быть и другое толкование: плюньте нам в очи, люди добрые, ибо вы совершаете великое дело - паломничество в Святую Землю, что и нам следовало бы, а мы не трогаемся в путь, пусть хоть малое наказание от вас - плевок этот - и усовестит нас, и послужит расплатой за грехи наши. Такое толкование делает понятными слова Лейбуша-мясника: "Чего им полюбилась так Земля Израиля?"
51 ...спросил тот, чье имя позабылось - Безымянный пилигрим спрашивает о заслугах Эдома.
52 Хушим сын Дана - в легенде говорится, что все сыны Иакова провожали тело своего покойного отца для погребения в Святой Земле. Однако, когда они уже собрались похоронить его в пещере Махпела, Двойной пещере близ Хеврона, наследственном месте захоронения потомков Авраама, возникла проблема. Пещеру купил у местных владык еще праотец Авраам - упокоить прах своей жены Сарры. Затем и он был похоронен в ней. Там же был похоронен и его сын Исаак и его жена Ревекка. Однако Исаак и Ревекка родили не только Иакова, но и его брата-близнеца Исава.
Правда, Исав продал право первородства Иакову за миску чечевичной похлебки, и правда, что Исаак благословил Иакова как первородного сына (обманом, но все же это благословение имело силу, так как, не будь на то Божья воля, не удалось бы обмануть Исаака), однако это не убавило права Исава на место в Двойной пещере Махпела. По словам Исава, продолжает легенда, Иаков уже использовал свое место в пещере, когда похоронил там свою жену Лию (из двух жен и двух наложниц Иакова только Лия была погребена в пещере Махпела, так как Рахиль была погребена у дороги неподалеку от Вифлеема. Почему же Рахиль, самая любимая жена Иакова, что родила ему Иосифа Прекрасного и Вениамина и за которую он работал 14 лет как раб у Лавана, была погребена у дороги, а не в пещере Махпела? Чтобы она заступилась за своих сынов перед Святым Духом по разрушении Храма - так как могила Рахили недалеко от Иерусалима, а Хеврон довольно далеко). Поэтому Исав со своими сынами стоял и преграждал путь похоронной процессии, несшей тело Иакова. Однако на самом деле, продолжает легенда, Исав продал свою долю пещеры Иакову, и даже договор продажи был составлен и записан на пергаменте, но сам договор сыны Иакова забыли в Египте, где они жили в то время, в земле Гошен. Чтобы доказать свое право, сыны Иакова послали самого быстроногого, Нафтали, в Египет, чтобы он сбегал и принес договор. Пока суд да дело, Хушим, сын Дана, сына Иакова, сидел и ничего не понимал, так как был глух. Когда ему объяснили, в чем дело, он возмутился и воскликнул: "Мой отец лежит непогребенный из-за этого типа!", схватил дубину и так ударил Исава, что у того голова отскочила и упала то ли в ноги Иакова, то ли в ноги Исаака. Исав же считается праотцем многих иноверцев, и в частности европейцев. Наши хасиды, таким образом, и приязнь иноверцев объясняют Писанием.
научить нас, что лишь один народ в Стране Израиля - народ Израиля, а не Исав и семя его. А может, Измаилу суждена эта страна? Так нет, сказано в Торе: "Не унаследует(53) сын невольницы вместе с сыном моим с Исааком". Сказал Всеблагой: люба мне Страна Израиля, и народ Израиля люб мне, введу-ка я народ, что люб мне, в страну, что люба мне.
Вынул р. Шломо свою длинную трубку, набил ее тютюном, свернул бумажку, зажег ее, раскурил трубку и затянулся, а затем посмотрел добрыми глазами на своих спутников, что сидят и о Божественном толкуют. Сколько забот уже выпало на их долю с тех пор, как вышли из родного города, а сколько забот еще ожидает их в пути. Возвел он очи горе и подумал: неведомо нам, что просить у Тебя, но делай нам то, что делал нам до сих пор.
Молча сидела хозяйка и смотрела перед собой: свеча горит на столе и звук Учения раздается в доме. Была корчма прежде пустынна без слов Писания, а сейчас голос Писания гремит и откликается в ней. Пока она сидела - влетела ночная бабочка, упала в огонь свечи и сгорела. Что жизнь - одно мгновение, совсем недавно была жива, совсем недавно порхала по всему дому, совсем недавно крутилась вокруг свечки и наконец попала в пламя и превратилась в уголек. Так и она - совсем недавно одарил ее Господь, совсем недавно зажег перед ней свет великий, совсем недавно уселась она в мире и спокойствии, слушая слова Бога Живого. А завтра - уйдут гости, и снова она останется без Писания, и без молитвы, и без жизни. Пока она сидела, задумавшись, пришло несколько иноверок, поклонились они земным поклоном пилигримам и высыпали из передников своих груду сосновых шишек - положить их под подушки путникам, идущим в Землю Израиля, чтобы усладить их сон благоуханием. Но сердечные наши не спешили почивать: сидели и толковали и повторяли слова Писания, а женщины сидели и вязали носки. Повернула Сарра голову к мужу своему, р. Моше, и увидела, что сидит он, подперев голову одной рукой, с книгой в другой руке. Вспомнились ей две дочери, что остались в Бучаче, и подумалось ей: сейчас пришли домой их мужья ужинать, может, и они сготовили гречневую кашу с молоком и сейчас посыпают ее мелким сахаром, чтобы усластить ее во рту мужей своих. А те и не замечают женских хлопот, сидят себе с книгой за столом, как тесть, так и зятья. Пока она так сидела, задумавшись, толкнула ее соседка и сказала: посмотри только на Цирль, уставилась на Песаха, мужа своего, будто они одни на всем свете. Вздохнула Сарра и сказала: кто никого за собой не оставил - хоть и покинул родное место, все равно радостно ему. Долго ли, коротко сидели так сердечные, только пришел наконец возчик и сказал: дайте роздых косточкам своим, пока не побледнеют петушиные гребни и не придется вставать.
Хорошо спится путникам, а тем паче майской ночью в селе, когда весь мир безмолвствует, деревья и травы притихли, а скотина пасется на лужайке, не гневаясь на людское племя; легкий ветерок веет во дворе, шуршит на крыше и перекатывается по соломинкам, а те шепотом шелестят, ублажая сон людской и услаждая члены тела. Но сердечные не забывали, что сон дан человеку лишь для укрепления тела, чтобы вставал человек с новыми силами на службу Творцу. И не вышла еще третья стража, как встали они. А в этот час возвел Всевышний зарю, и звезды и планиды померкли. Облака порозовели и разошлись в разные стороны. Травы и кусты зашелестели, деревья заблистали от росы. Солнце собралось взойти, и птицы отряхнули крылышки и приготовили свою первую песню. Кони заржали и затопали копытами и замотали хвостами. Встали сердечные и помолились, и утреннего каравая отведали, и сели в повозки - мужчины в свою, женщины в свою, расстались с корчмой и пустились в путь.
Глава шестая ПО ЗЕМЛЯМ ПОЛЬСКИМ И МОЛДАВСКИМ
Мало-помалу тянутся повозки, кони тонут во всяких травах, больших и малых. Дуют добрые ветры и пробуждают сердце, травы выходят пошуметь в поле, а о чем шумят - одному только Богу ведомо. Немало сел прячется в полях и виноградниках, леса тихи, и сияние солнечное покоится на реках и на берегах рек и озер, и белые облака провожают небесной стороной сердечных наших. Так они ехали землей Польской, пока не пересекли рубеж земли той у городка ли, местечка ли, по названию Окип. Переправились они без урону через Днестр и заночевали в Окипе. Из Окипа поехали в Хотин, что на правом берегу Днестра, а там Израиль володеет домами, сидит в тени державной, и легки ему муки изгнания, и ведет он свои промыслы и торги в почете да
53 ... не унаследует... - Бытие 21:10.
величии. А в час смуты народной вельможи прячут их по домам, а вреда им не чинят.
И передают от отца к сыну, что живут они там со времен Второго Храма, кроме тех евреев, что приехали из Польши. Когда набегали степняки, уводили с собой в полон на продажу в земли басурманские, а владыки Польши посылали туда евреев - выкупать пленных. Увидели евреи, что земля богата, народу мало, дешевизна такая, что по всему свету не сыщешь, и сыны Израиля сидят меж сынов Эдома, а страха эдомитян не знают, а платят подать малую царю, - взяли и поселились там. И даже нашли там в фортеции монету времен царей из дома Маккавеев, а на ней отчеканено: Иерусалим, и виноградная кисть, и лимон, и пальмовая ветвь.
И много в тех краях соломенных вдов, и некому разрешить их. У кого ушли мужья на промыслы в страны Эдома или Измаила и не вернулись, а у кого - сгинули в пути, и где в землю легли - неведомо. Одна из этих соломенных вдов повстречалась любезным нашим в пути, и вот ее рассказ. Жила она с мужем в мире да согласии, родила ему сыновей и дочерей и ни разу не слыхала от него бранного слова, а занимался он конским торгом по доверенности для вельмож Эдомских, а вельможи доверяли ему деньги вперед, чтоб купил для них коней, и был он верен своему слову как в делах, что между человеком и ближним его, так и в делах, что между человеком и Престолом; Уехал однажды покупать коней, да еще с набитой мошной, и не вернулся. Ясно было, что убит в пути. Подняли евреи большой шум и вышли на поиски убиенного. Спрашивали путников и странников, не видали ли часом еврея такого и эдакого, по имени Зуша - лошадник, и отвечали: нет, не видали, но слыхали, что напали лихоимцы на еврея одного в пути, и, уж конечно, живым он от них не ушел. И наподобие этому сказала и иноверка одна, колдунья старая: напрасно, мол, шумят евреи, человек этот давно уже сгинул. И наподобие этому, лишь другими словами, выразился один иноверец-звездочет. Так сказал: евреи, как дети малые, - тратят плоть свою во имя охапки костей, а больше ничего не сказал, ибо в обычае звездочетов умалчивать то, что им не ведомо. А когда умолять его стали, чтоб пожалел женщину с детьми и слова свои разъяснил, сказал он лишь: евреи, как дети малые, - ищут на земле то, что лежит в земле. Был там старый судья, сказал судья: если на того еврея - ватамана разбойницкого, что повесили в украинской стороне, - намекал, мое вам слово, что не сыщете его; А почему стали подозревать, что вор тот был Зуша, - дело в том, что несколько лет до этого пришли евреи и рассказали, что видали его, - стоял он, как супостат у большой дороги. Сказали они ему: жена твоя и дети о тебе все глаза выплакали, а ты... Не успели и слова сказать, как навалились на них разбойники. Сказал им Зуша: мол, земляки мои, и не причинили им вреда и отпустили их. Прослышали власти предержащие, послали за ним вдогонку, да не поймали - ушел он в чужую сторону. Долго ли, коротко, прошел слух, что поймался архистратиг разбойницкий на украинской стороне и повесили его, и Имя Божие на поругание иноверцам вышло, потому что нашли у него тфилин и поняли, что еврей был. А с тех пор ничего о Зуше не слыхали. И жена его брала детей на руки и ходила от одного праведника к другому и рыдала перед ними, и никто не дал ей ответа, чтоб от соломенного вдовства разрешить. И пришла она к рабби Меиру в Перемышляны(54). Сказал он ей: хочешь поплакать, иди туда, где Дунай и море плачут друг о друге, и плачь там. Меир слез не терпел. Поехала она с детьми на место, где Дунай впадает в море, искать там мужа.
Сидят себе женщины и вяжут, и слезы так и текут у них из глаз - о женщине этой, что осталась соломенной вдовой, и о муже ее, что умер в грехе и детей осиротил. Однако женщина эта не отчаялась найти своего мужа и все ищет его. Может ли такое быть, что Зуша, что жил со всеми в мире и согласии и верою-правдой торг вел(55) - да ушел к ворам. Наверно, все это лишь пустой поклеп. Остановил возчик повозку и окликнул Хананью. Подошел Хананья. Спросил его возчик: слыхал слова соломенной вдовы? Ответил ему Хананья, слыхал, мол. Спросил его: а по-твоему, Хананья, кто был этот казненный вор? Отвечал Хананья: и я думаю, что был это не кто иной, как Зуша.
Солнце спускалось вниз да вниз по небосклону. Уронили женщины спицы и утерли слезы с глаз. Вынул Хананья платок и завязал на нем узелок-памятку. В безмолвии катились повозки вдоль реки, пока не доехали до Липкан и остановились там на ночлег. Из Липкан повернули они на Редеуцы, а там возчик снял зги с лошадиной упряжи, чтоб молодцы с большой дороги не услыхали, и поехали они в Штефанешти, маленький городок на реке Баше, недалеко от реки Прут. А обитатели Штефанешти, велики телом и малы ученостью, и "малая толика(56)" снеди у них в добрые три пригоршни размером, сколько в ручищи влазит - это, по-ихнему, и есть "малая толика", а из Штефанешти поехали в
54 Р. Меир из Перемышлян - второй хасидский цадик этого имени (1780 - 1850) был суров: как-то потребовал он у богача 300 золотых для бедных, а тот отказал. Через несколько дней дом богача сгорел, и р. Меир объяснил богачу: перед моим рождением, когда я еще был в раю, попросил я у Господа 25000 золотых и дал их на хранение пяти богачам, чтобы смог я брать у них по надобности. Ты сейчас отказался от своего долга - и я велел перевести весь свой капитал на хранение другому богачу.
Существование династий праведников - отличительная черта хасидизма - привела в конце концов к упадку этого движения: приверженцы делились меж сыновьями праведника, как земли в империи Карла Великого, да и не все потомки были достойны звания.
55 ...верой и правдой торг вел... - 20 лет учил р. Хаим из Цанза трактат об Ущербе со своими учениками, чтобы знали сказанное в нем: "Когда решают судьбу человека, спрашивают его в первую очередь - верой и правдой ли торг вел?" С другой стороны, разрешили мудрецы увиливать от выплаты налогов и пошлин, если незаконно наложили власти налоги и пошлины на евреев, а на прочих не наложили или если сами налоги и пошлины эти не в обычае царства были.
56 Малая толика - "размером с оливку" - малая мера пищи, что не портит поста (например, при болезни и т.д.) и благословлять над ней не надо, и не менее этой меры мацы - опресноков - надо отведать в Пасху. Народ простой таких тонкостей не понимал, оливок не видел, и поэтому каждый на свой лад толковал, что такое "малая толика".
Яссы и приехали туда с наступлением субботы, к сумеркам. А в Яссах - 22 больших Собора Израиля, не считая 120 мидрашей, молельных домов и собраний, но когда приехали в Яссы, то ни в одной из них не довелось им встретить субботу, а вместо этого помолились они себе вдесятером на постоялом дворе, потому что не успели они приодеться, как освятилась суббота. Но назавтра поспешили и побежали в большой хоральный Собор, приодевшись в нарядные субботние одеяния и завернувшись в талиты. Не успели войти, как собравшиеся уже дошли до молитвы "Слушай, Израиль", ибо жители ясские - из тех, что бочками запасаются(57) по словам р. Элиэзера и поспешают с молитвами. И кто не видал Ясс в часы покоя, не знает, что такое тишь да гладь да Божья благодать. А живут там более двадцати тысяч из Израиля, что едят и пьют и веселятся и о грядущей жизни не пекутся, и для некоторых из них важней отведать сладких пряников в Пурим, чем причаститься сухой мацы(58) - опресноков - на Пасху. И немало старались праведники сего поколения поднять их из праха и приобщить к жизни духовной. Короче, вошли сердечные наши посреди молитвы "Слушай, Израиль", когда ни переговариваться, ни здороваться не разрешается. Стали они себе в сторонке, и никто на них внимания не обратил. А когда настало время читать Тору, пригласил их вдруг староста к амвону: взойти к Торе(59). А приглашая к амвону, каждого из них он по имени назвал и по батюшке величал, кроме Хананьи, а того и вовсе не пригласил. Принято в мире: придет незнакомец, и захочет староста пригласить его к Торе - спросит, как его звать-величать, а затем пригласит взойти на амвон. А этот - пригласил их по имени-отчеству, даже и не спрашивая имен. И если он не пророк и не ангел, то, может, еще и почище ангела, потому что и ангелу приходится спрашивать человека, как того звать, как известно нам из случая с праотцем Иаковом, что ангел спросил его(60): "Как твое имя?" А после молитвы, когда принято собраться и благословить Дающего вино и преломить хлеб, устроил в их честь настоящий пир. А когда уселись они, принялся он расспрашивать об их делах и промыслах, и дивились они, откуда ему ведомо, что творится у них в доме и в городе. Однако, судя по тому, как он ел да пил, за святого его не примешь. Но как только скрылось вино, раскрылась тайна. Спросил он их: неужто не признали меня? Ответили они: не достойны мы чести такой. Сказал он им: Йоске-казака, что нанимался за шапку серебряных талеров в кесарево войско, помните? Как же, сказали, помним, как ублажали его всякими яствами, хотел изюма - дали ему, хотел унгарского вина - дали ему, хотел постель с перинами и подушками - постелили ему постель с перинами и подушками, а когда повели его отдавать на кесареву службу, попросил, чтобы удвоили плату его - и удвоили ему плату: а в конце концов сбежал. Спросил он их: куда же, по-вашему, сбежал - в рай, что ли? Ответили ему: по деяниям его не явствовало, что в раю ему самое место. Сказал он им: хотите увидеть его - подымите очи и поглядите на меня. Глянули на него - и признали.
И еще одну диковину видали сердечные в Яссах: человека, у которого выросли волосы на ладони, потому что толковал раз народ о пришествии Мессии-Избавителя, простер он руку и сказал: раньше, мол, у меня на ладони волосы вырастут, чем Мессия придет. Не успел он сказать этого, не успел убрать руку, как покрылась густой волосней. И с тех пор носит он на ней рукавицу, не снимая никогда, разве только чтобы показать людям, чтобы не отчаялись и не разуверились в грядущем избавлении. И пробовали уже озорники вырвать эти волосья, говоря, что он их клеем приклеил, да они вновь отрастали.
А в первый день по субботе выехали из Ясс и приехали в Васлуй, городок на речке Васлуй, что впадает в реку Берлад. А там торг великий медом и воском и пятьсот дворов живут с него вольготно. Переночевали там, а поутру поехали в святый град Берлад, что именуется по речке Берлад, а она протекает по городу. И два погоста в городе, один новый, а другой старый, где больше не хоронят, и он прямо посреди города, а там - могильные плиты погибших за веру Израиля, что смертью своей освятили имя Божие. Черны они, как сажа, и обращены к востоку.
Переночевали они там, а поутру поехали в Текуч - великий град, где народу на пять-шесть молитвенных собраний хватает. Переночевали там, а поутру поехали в Ивешти, а оттуда поехали в великий град Галац, что лежит на берегах реки Дунай, а оттуда уже идут ладьи в Черное море, в тот порт, откуда отчаливают корабли на Стамбул.
А пока ехали любезные наши по сей державе, тянулись повозки их гуськом меж сел, окруженных садами и виноградниками, и стада овец разбросаны по всей земле и пасутся в полях и пьют из корыт у колодцев, а пастухи сидят себе со свирелями в устах и наигрывают на приятный и грустный
57 ...бочками запасаются... - в Талмуде, в трактате "Праздники", говорится: случай с р. Элиэзером, что проповедовал собравшимся, а дело было в праздник, и проповедь затянулась. Некоторые поспешили уйти, не дослушав. Сказал о них р. Элиэзер: "Блаженны запасшиеся бочками" - т.е. они запаслись бочками питья да снеди на праздник и спешат домой, чтоб успеть все съесть, и проповеди слушать им недосуг. О тех, кто пошел следом за ними, сказал: "Блаженны запасшиеся жбанами" и т.д., а о тех, кто остался до конца, он сказал: "Блаженны запасшиеся духом". Так и жители ясские поспешили с молитвами, чтобы скорее разбежаться по домам к накрытым столам.
58 ...маца и пряники... - есть мацу-пресные лепешки - в Пасху обязательно, но есть пряники в Пурим - только обычай. Маца символизирует "хлеб рабства" и поспешность исхода, пряники называются "ушами Амана" - злодея, побежденного Эстер (Эсфирью). По мнению Поупа, пряники Пурима - те же, что в П. П. 2:5 ("подкрепите меня пряниками", а не "вином" синодального перевода), а их треугольная форма связана не с ушами Амана, но с лоном Эстер (-Итар-Астарты, богини небес).
59 Восхождение к Торе - чтение отрывка из Торы является центральным событием субботней службы: отрывок разделен на несколько частей, перед чтением каждой части вызывают человека взойти к Торе. Это самая большая честь, которую можно оказать в синагоге, и в большие праздники за нее немало платят. Вызванный к Торе обычно не читает из нее, но лишь присутствует на амвоне, в то время как одно и то же лицо читает весь недельный отрывок из Торы. Первым к Торе вызывают потомка Аарона - первосвященника, вторым - любого еврея из колена Леви, третьим - еврея, не когена и не левита.
60 ...ангел спросил имя... - у праотца Иакова (Бытие 32:27): "Как имя твое?" И тот ответил: Иаков. Тогда ангел и переменил ему имя на "Израиль". Евреи и по сей день меняют имя в случае болезни или для перемены счастья - чтобы запутать Лукавого.
лад. И напев их - как напев молитвы "Вознеси мольбы наши", что говорят евреи в Судный День. Необрезанные(61) эти, простые пастухи, чем заслужили они право сказать "Вознеси"? А это объяснил блаженного имени и блаженной памяти Бешт(62): что много, мол, бед обрушилось на народ сей, но от Господа своего он не отрекся, и поэтому заслужил он право сказать стих, что святой народ Израиля говорит в святой день в святом месте перед Пресвятым - да святится Имя Его. Тянутся себе повозки гуськом, и кони ржут, задирая хвосты к небу, и из далей отвечают им невидимые кобылы, и они поводят ухом и оглядываются. И овец без счету идут гуртом и трутся друг о дружку, и шерсть у них колечками, и пастушок идет за ними со свистулькой во рту и посвистывает себе. И высокие горы вздымаются из земли то к востоку, то к западу, и воды сбегают с гор, города появляются и исчезают, и повсюду принимают сердечных наших с любовью - постель им постелена и стол им накрыт едою да питием: мамалыгой, тонущей в масле, и брынзой, и вином, а в путь провожает их певчий, распевая "Радостен исход ваш и т.д.".
День приезда в Галац обернулся для путников днем расставания. Путники собирались ждать ладьи, что доставит их к Черному морю, а возчик пошел искать себе других ездоков. Сидели сердечные себе на постоялом дворе и писали письма братьям своим, что остались в Бучаче. Было о чем писать, затем и писали. Запомнятся им добром перья галацкие, что не царапают бумаги и чернилами не брызгают, потому что гуси у них жирные, а значит, перо мягкое. Отправился возчик на базар и подрядил одну повозку купцам, едущим на ярмарку в Лешкович, потому что продолжалась ярмарка иногда до четырех недель, а иногда и дольше, а другую телегу нагрузил он овечьими шкурами - на продажу в Бучаче, уповая на Господа, что удастся продать их с прибылью. По дороге пришла ему дума и встревожила сердце. Подумал он: ну не дурак ли я - ездоки мои восходят на Святую Землю, а я возвращаюсь в Бучач и снова буду поить коней и задавать им овса и соломы; что делал вчера, то же делаю и сегодня, и так всю жизнь до самой кончины, пока не бросят меня в землю, зубами кверху червям на съедение. Но стоит ли об этом задумываться, если б дано мне было взойти, а я отказался бы, тогда - другое дело, а так, вот р. Авраам - обрезатель крайней плоти, спору нет, достоин взойти на Землю Израильскую, а Господь не сподобил его - и не взошел, остался в Бучаче.
Солнце уже садилось, и отблески его окрасили восток. Красным сиянием покрылись верхушки гор, пока не скрылось солнце за краем тверди, а лик востока все еще алел, но затем потемнел, а горы скрылись во мраке. Но купол небесный все еще не чернел. Внезапно застыла земля, и в небесной выси появилась звезда, и две звезды, и три звезды. Вышла луна и осветила путь. Весь мир утих. Лишь стук смертоубийственных колодцев раздавался - обычай такой у местных жителей: если убьют человека, то роют колодец во искупление греха, а над ним ставят журавель, воду черпать, - махнули кони хвостами, и копыта их стали заплетаться. Глянул возчик и увидел, что сбились кони с дороги. Дернул он вожжами и закричал: ах вы скоты, куда это вы утянули меня, я вас живо научу уму-разуму. Опустили кони голову и пошли куда следовало. Собрал возчик вожжи в руку и снова призадумался - то о себе, то о Хананье. Хананья этот - вот увязал талит и тфилин в платок, обмотал ноги тряпицами и пошел себе в Святую Землю, а я возвращаюсь себе домой в Бучач. И почему это я возвращаюсь в Бучач, а не восхожу на Землю Израиля? Потому что я "не готов" в путь. А если придет Ангел Смерти по мою душу, неужто спросит, ну как ты, готов отправиться со мной? И пока так толковал возчик с самим собой, упала голова его на грудь, оглянулись на него кони и увидели, что вздремнул. Пошли себе своим путем, пока не остановились вдруг. Пробудился возчик, схватил кнут да ну хлестать их, пока бока лошадиные не вспотели, и орал на них: ах вы скоты, вечно тянете куда не следует, ну ужо постой, отлуплю я вас так, что то, что вы лошади, - и то забудете.
Глава седьмая ВЕЛИКИЕ ВОДЫ
Пришли артельщики наши в Галац и уплатили подать салтану басурманскому и вошли в город. Нашли они там базар со всякой едой, питьем да снедью разной да плодами всяческими, такими, что и в трактате "Благословение плодов" не упомянуты. Запаслись они в путь провизией, хлебом и вином, и плодами, и прочими подбадривающими яствами. А обыватели галацкие явили милость свою и дали всяких снадобий, что возвращают душу в тело на море. Обрили они головы и вошли в баню. Омыла горячая вода усталость с тела,
61 Необрезанные эти, чем они заслужили... - это же чувство неслучайности, казалось бы, случайных вещей двигало и буддийским монахом из Тога-но-0, который, как рассказывается в японских заметках четырнадцатого века "Цуре-Цуре Гуса", увидел однажды человека, моющего коня в реке и приговаривающего: "Аши, аши" ("Ногу, ногу [подыми]"). "Как это прекрасно, - воскликнул монах, - несомненно, Вы заслужили такую благодать своим примерным поведением [исполнением мицвот?] в прежней жизни, так как самая важная молитва начинается словами: "Аджи, аджи". Чья это лошадь? Несомненно, она принадлежит достойному человеку". "Этот конь - хозяина Фушо". "Ах, какая радость, - воскликнул монах, - ведь это же прямо по словам молитвы: Аджи Хон Фушо и т.д.". И он утер рукавом слезы волнения. Нашим хасидам это, конечно, показалось бы самым естественным поведением.
62 ...объяснил Бешт... - заметил заслугу иноверцев.
и стали они совсем как новенькие. А затем вышли и подрядили ладью и отплыли вниз по реке Дунаю, до места одного, Вилков именуемого, где оный Дунай впадает в Черное море, а оттуда плывут корабли в Царьград. Обождали там несколько дней, пока не утихнет гнев моря(63), чтобы можно было сесть на корабль.
Прибыли они в Вилков предвечернею порою, расположились на ночлег, вознесли пополуденную и закатную молитвы и сказали псалом Шестьдесят Восьмой, что начинается словами: "Спаси меня, Боже, ибо захлестывает вода душу мою", а кончается радостно: "Ибо спасет Бог Сион и любящие Имя Его поселятся в нем". А море все больше отмалчивалось, и воды стояли безмолвно, а люди вытащили подушки и перины и миски и ведра, а женщины собрали хворосту и сготовили ужин. И каждый день, пока были там, выходил Хананья вместе с женщинами и собирал смолистые ветки, что благоухают в костре и придают вкус вареву. Сидели на своих сундуках и трапезничали в свете луны. Деревья и кустарники чудно пахнут, и ночь пробуждает приятные запахи, и волны перекатываются в море, и звезды и планиды светят сверху, а земля нашептывает снизу, ободряя их. Встали артельщики и постелили себе на земле и улеглись спать и возгласили: "Слушай, Израиль" - и за себя помолились Богу, чтоб спас и уберег от погубителя и нечистой силы, от злых духов, злых грехов и от злых снов, и вспомянули перед Богом, что они прах да пепел, мразь да червь, чтоб смилостивился над ними и простил все их прегрешения, как сказано: "Ибо Тебе - прощение".
Вдруг навалились на них комары, огромные, как лягушки, и ну кусать их, пока лица не распухли. Ночей хуже этих они не знавали - и сидеть нельзя, и лежать нельзя, и книгу читать нельзя: сидеть нельзя из-за комаров, лежать нельзя из-за нарывов, книгу читать нельзя, потому что комары застят свет. Однако добром помянется р. Шмуэль Иосеф, сын р. Шалома Мордхая Левита, что подсластил муки их былями и небылицами о стране сынов Моисея(64) и четырех колен Израилевых, что лежит за рекой Самбатион: а палаты у них из драгоценных каменьев и хрусталя, и свечей им по ночам не надобно, ибо каменья в стенах сияют в семь свечей, а дней жизни их - двадесят и сто годов, и не доводится отцу хоронить сына или матери хоронить дочь, а число их - как сорок исходов из Египта, и весь тук земли - в руках их, за то, что учат они Писание Господне и Заветы Господни блюдут, и нет в их местах никакой нечисти: ни скотины нечистой, ни зверя нечистого, ни птицы нечистой, ни всякой мерзости ползучей или погани летучей: ни клопов, ни комаров. И каждый день слышат они: раздается глас с неба и провозглашает... и т.д. И ждут они, когда же наконец возвратит их Престол в Страну Обетованную.
Велики деяния Господни, блажен, кто возложит их на сердце свое и сумеет напомнить о них ближним своим. Блажен р. Шмуэль Иосеф, что всегда готов перечислить все блага, какие оказывает Всевышний народу Израиля. И так каждую ночь, пока ждали они у моря погоды, утешал их р. Шмуэль Иосеф рассказами о чудесных избавлениях и спасениях Израиля - к примеру, деяния р. Гада(65), жителя иерусалимского, и деяния Малькиэля-богатыря, и сказ о письменах, что послали сыны Моисея жителям иерусалимским.
А как занялся день, предстало пред ними море - ударились женщины в слезы: ой, боязно нам пуститься в море, ой, боязно нам взойти на борт, потому что кто умрет на корабле - то не хоронят его, а привязывают к доске и бросают в море, и набегают разные рыбины, одна из них ступни ног обгложет, другая - нос откусит и губы, а под конец приплывает огромная рыба и глотает покойника вместе с доской, к которой он привязан. Или извергнет его тело море на берег и налетают всякие нечистые птицы - мерзость крылатая - и глаза его выклевывают и мясо с костей сдирают - так ли, эдак ли, худо человеку, если не хоронят его по Закону Израиля. Тут же порешили женщины вернуться в Бучач, и ну плакать и кричать, чтобы дали им мужья развод. Пошли в город спрашивать, где у них раввин. Но местные евреи не поняли, о чем они толкуют, потому что в тех местах нет у них раввинов, а вместо того мудрец - хахам - заседает и людям Святое Учение и благонравное поведение проповедует. Спросили женщины: а где у вас судья? Ответили им местные евреи: споров-раздоров у нас мало, и судить между нами нет надобности. Под конец нашли учителя Писания из немецких земель ЕИВ, что проживал в этом городе, и он отписал разводные письма для женщин. А как развелись - вспомнили о муках нор и пещер, и начался рев да стон. Простерлись они перед бывшими своими мужьями и рыдали, пока не устроили им обручение и венчание, как положено во Израиле. Сказал р. Моше р. Иосефу Меиру: блажен ты, р. Иосеф Меир, что развелся с женой своей перед поездкой, и сейчас не приходится тебе заботиться ни о разводах, ни о венчаниях. Только соберется
63 Пока не утихнет гнев моря. - Еще одна цитата из книги Ионы.
64 Сыны Моисея - вообще с потомством Моисея дело неясно, так же как и с его женой (женами?). Писание говорит одно, легенды говорят другое. Моисей был женат на дочери Иофора (Етро), священника мадиамского - т.е. нееврея и идолопоклонника. Его сын не был обрезан вовремя: в Писании есть рассказ о том, что его обрезала его мать, жена Моисея Сепфора (Ципора), когда ангел собирался убить Моисея - видимо, за это прегрешение. После исхода Моисея упрекали за его "черную жену" - была ли это та же Ципора или другая женщина, неизвестно. Легенды все отрицают - и не черная, и не за это упрекали, и за упреки все равно были наказаны очень сурово, - но, как бы то ни было, физические сыновья Моисея в Пятикнижии особо не упоминаются, хоть и говорится о рождении сыновей (Исход 4:20). Им не досталось славы отца, хотя сыновья Аарона, брата Моисея, получили в наследство священство - стали священниками в храме, и их потомки и по сей день благословляют евреев в синагогах. Военачальником после смерти Моисея стал Иисус Навин, а не один из сыновей великого отца.
Однако народ восполнил этот пробел, создав легенду о сыновьях Моисея. По легенде, сыны Моисея (левиты из колена Лсви, младшего священства, сыновья и потомки Леви, сына Иакова) попали в Вавилонское пленение вместе со всем народом Иудеи - т.е. с коленами Иуды и Вениамина и прочими левитами. Именно у сынов Моисея вавилоняне потребовали: сыграйте нам на арфах, "пропойте нам из песен сионских". Но они ответили, как поется в Псалме 136: "Как нам петь песнь Господню на земле чужой? Если я забуду тебя, Иерусалим, пусть меня забудет десница моя, пусть язык присохнет к гортани" - и, продолжает легенда, отрубили себе пальцы на руках, чтобы их не заставили играть на арфах. Это спасло их, когда вавилоняне убили других левитов, также отказавшихся играть для них. А к вечеру явилось облако и унесло сынов Моисея в дальнюю землю, где с трех сторон море, а с четвертой стороны река Самбатион, что отделяет и землю Десяти колен, так что живут они по соседству - сыны Моше и Десять колен - и даже шлют друг другу письма с голубями, так как ни человеку, ни зверю через бурлящую реку Самбатион не переправиться, разве что по субботам, когда она не бурлит, а лежит спокойно, а тогда землю сынов Моисея охраняет облако, а может, и огненный столп.
Прочие легенды о сынах Моисея очень схожи с легендами о Десяти коленах и, видимо, перепутались со временем. Но говорят, что р. Элиэзер, великий талмудист, первым упомянут в Мишне в честь предка своего Моисея - учителя нашего.
65 Р. Гад - в дни, предшествовавшие Явлению Саббатая Цви, стало ходить множество легенд о Десяти коленах, о сынах Моисея, колене Хайбара и т.д. В "сообщениях" говорилось, что из пустынь идут евреи-воители, что они уже завоевали Мекку и что они держат путь в Святую Землю. Эти "сообщения" доходили до Европы и производили там большое впечатление. В этом предмессианском ожидании появилось и письмо о деяниях иерусалимского жителя рабби Баруха Гада. Р. Гад отправился по торговым делам в 1641 году из Иерусалима в Персию. Путь его лежал по пустыне, и там на его караван напали разбойники. Они ограбили его и бросили одного умирать в пустыне. Тут ему явился огромный всадник. Всадник заговорил с ним на иврите и рассказал, что его зовут Малкиэль-Богатырь из колена Нафтали, а родом из страны четырех колен Израиля и сынов Моисея. Малкиэль отказался проводить р. Гада в свою страну, но взялся доставить сынам Моисея письмо от него. Р. Гад тут же написал подробное письмо и в нем перечислил все беды и обиды народа Израиля и спросил, почему не приходят сыны Моисея на выручку своим братьям. Малкиэль взял письмо и скрылся. Через три дня он вернулся с ответом - за это время он успел покрыть расстояние в три месяца ходу. В ответном письме сынов Моисея (от имени их царя Ахитува бен Азарии) говорилось, что они не могут пока прийти на помощь по той же причине, по которой нельзя добраться и до них - из-за реки Самбатион, которую нельзя ни переплыть, ни пересечь, но вскорости, как придет Мессия, они явятся со всем своим воинством и помогут народу Израиля. Их ответ соответствовал известным данным: ведь еще в IX веке Эльдад Дани сообщал о том, что река Самбатион даже железные горы может смолоть в порошок. Главная задача Саббатая Цви заключалась именно в высвобождении Десяти колен и сынов Моисея из-за реки Самбатион. Исполнение этой задачи было назначено на 1667 год, но уже в 1666 году Саббатай Цви отступил от веры Израиля и перешел в ислам.
еврей собраться с мыслями, приготовиться в путь, чтобы со всем сердцем взойти на Землю Израильскую - тут на него женин гнев: дай мне развод, поведи меня под венец. Не хорошо быть человеку одному, но и с женой не лучше. Не то что, упаси Бог, я на свою скромницу жалуюсь, но как только решит человек разобраться в Талмуде или просто призадумается о чем - откуда ни возьмись, появляется жена и начинает заводить беседы да заговаривать зубы, так время и уходит попусту. Вздохнул р. Иосеф Меир и промолчал в ответ. Сроду не думал он о жене своей, пока не приключилась поездка, и не развелся с ней, а как развелся - так и вовсе думать о ней перестал. Однако в этот день, когда бушевали женщины над морем, вспомнилась ему его бывшая жена. Подумал р. Иосеф Меир: завтра Всевышний пошлет ветер и я уплыву в Страну Израиля, а она, бедняга, остается в Изгнании.
Долго ли, коротко, утих гнев моря и воцарился мир меж великими водами. Вал, что грозил раньше: восстану и потоплю весь свет, - как дошел до берега - упал ничком и уполз обратно. Приказал кормчий поднять утварь и людей на борт. Взял каждый пожитки свои в руки и поднялся на борт, а жены взялись за полы мужей своих и взошли на борт вместе с ними. А как взошли все на борт - взяли корабельщики весла в руки - проложить путь в море. И кричали: "Ой!" и "Эй!", но не успели накричаться, как подул легкий ветер в паруса корабля, и корабль тронулся и пошел.
Глава восьмая В МОРЕ
Вышла ладья на течение морское и поплыла себе полегоньку. Восстали любезные наши и вознесли молитву морскую и те восемь стихов, что сложил Иона(66) во чреве кита, и пели на слезный и покаянный лад Псалом 107, в коем зрится благость Господня и чудеса, Им творимые на суше и на море, ибо Он освобождает страждущих и собирает их со всех сторон света, и наставляет их на путь истинный, и насыщает души тянущихся к Нему, и наполняет их всеми благами. И хоть бы, не приведи Господь, оказались они у смертных врат - умчит Он их оттуда в милосердии Своем и от тревог избавит и в желанный край приведет. А потом рассказывают они о Его подвигах с ликованием. И если насупится на них море и пошлет бурный ветер, немедля Он умерит море и укротит волны, и они радостно возблагодарят Господа, и горние силы взирают на них, ведая, что во всем на свете видна благость Господня, надо только посмотреть с умом, и тогда поймешь и возликуешь от благости Господней.
А как завершили песнопение, уселись они на свои котомки, взяли книги в руки и читали из Торы, из Пророков и прочих книг Святого Писания. Если занесло человека в чужое место и попалась ему в руки какая вещь из дому - то-то он возвеселится, то-то радости будет ему с этой вещи, а тем паче если это книга, что каждый день читал и учил и штудировал. Сидит р. Моше и читает: "Земля сия очень, очень хороша... если Господь захочет нас, то приведет нас в землю сию(67) и даст нам ее - эту землю, текущую молоком и медом...", а р. Иосеф Меир сидит себе и читает: "Оставил Я дом Мой(68), покинул удел Мой", и вместе они завершают: "Когда вернутся(69) сыны Израиля, взыщут они Господа Бога своего и царя своего Давида и будут они в страхе Божьем благоговеть пред милостью Его в последние дни". А затем отложили они книги, встали, обняли друг друга за плечи и запели: "Кто даст с Сиона избавление Израилю, когда возвратит Господь народ свой из плена, возрадуется Иаков, возвеселится Израиль".
Плывет себе ладья полегоньку, и хороший дух идет от моря. Воды идут своим путем, и волны живут в мире, не ссорясь. Разные белые птицы летают над кораблем, машут крыльями и кричат. Светило катится вниз с небосклона, и море чернеет, и Господь возводит луну и звезды и ставит их сиять с небосвода.
Глянул один из артельщиков и увидел: какой-то свет сияет в море. Спросил друга: братец, мол, не ведомо ли тебе, что это? Но не ведал тот. Спросил у друга, а друг - у дружки. Открыли глаза и посмотрели в море и подумали: если это - огонь преисподней, то почему нет дыма? А если это зрачок Левиафана, то где же сам глаз? Сказал р. Алтер-учитель: наверно, нечистая сила. Сказал р. Шломо: пора вознести вечернюю молитву. Поспешили и встали к молитве, ибо никакой нечистой силе с целым собранием не совладать. А как встали к молитве, увидели, что одного человека до десяти - до молитвенного собрания - они не досчитываются. Этот самый Хананья, что мыкался с ними всю дорогу, исчез. Утром пошел на рынок купить себе съестного и не
66 ...восемь стихов, что сложил Иона... - еще одно прямое напоминание книги Ионы.
67 ...земля сия... - Числа 14, 7-8.
68 ...Оставил Я дом Мой... - Иеремия 12:7
69 ...когда вернутся... - Осия 3:5.
вернулся. Тут принялись они хлопать себя по башкам и кричать: ой, ой, так ли поступают со спутниками, лучшего из нас - да потеряли. Надо было нам идти и держаться друг за дружку и так вместе взойти на борт, а вместо этого каждый схватил свои пожитки, взбежал на борт и сказал: ныне отпущаеши, аминь. Сколько хлопот и забот избыл Хананья, пока не пришел в их края, полсвета обошел, и догола раздели его, и меж татями обретался, и, когда Суббота и Праздник Божий, позабыл, и в Судный День оскоромился, и босым по дорогам мыкался, а как к ним пришел, так заботился о них неустанно, книги починил и лампадки приделал, и сундуки для пожитков сколотил, и мзды не взял, и всю возню с лошадьми на себя принял, и число их до полного молитвенного собрания восполнил, а сейчас - они взошли на корабль и отплыли в Землю Израиля, они тут - а он там. Стояли они так и горевали: был, мол, меж нами скромник, да и того лишились за грехи наши. Стояли они и молились поодиночке - так как на собрание их теперь не хватало - и, молясь, бились головой о борт, чтоб мысли смешались. Наконец разошлись они по местам и сели наземь, как скорбящие по покойнику.
Мгла сгущалась все более, но корабль шел своим путем. Корабельщики прикрепили паруса и сели за еду-питье. А любезные наши, напротив, сидели и ели себя поедом. Бог знает, где теперь Хананья, а вдруг он попал в полон, не дай Бог, и продали его в неволю. Крысы и крысенята шуршат в трюме и грызут провиант и снасти. Сон любую заботу поможет избыть, да разве можно уснуть, если один из артельщиков покинул артель и никому не ведомо, на жизнь или на погибель покинул. Сколько выпало Хананье мыкаться по дорогам, и перед бедой не дрогнул, и жизнь на кон ставил и телом не дорожил - и все, лишь бы увидеть Землю Израилеву, а как пришло время взойти, так в недобрый час не повезло ему, и не взошел.
А как наступила полночь, сели любезные наши на котомки свои и вознесли гимны да хвалу Имени Того, Кто обитает во Сионе. Звезды в тверди поменялись, и луна то выйдет, то спрячется. Воды текут своим путем, и корабль плывет себе, и глас несется ввысь: то глас хвалы и гимнов, что возносятся от тверди земной к тверди небесной и выше, вплоть до сапфирового подножья(70) Престола, где переплетаются и собираются мольбы всего Израиля, а выше им нет пути, пока не рассветет заря над Землею Израиля. А с другой стороны раздается хвала Богу и из вод морских.
Воды бессловесные и безмолвные, как им хвалить Господа? А это голоса загубленных отроков, что бросились в море во дни оны. Когда Тит Злодей(71) захватил Иерусалим, было с ним три тыщи ладей, и набил он их отроками иудейскими - увести их в полон. Но как вышли ладьи в море, сказали отроки: мало, что прогневили мы Господа в Его вотчине, сейчас велят нам гневить Его на чужбине, в землях эдомских, - и бросились в море. А Господь что сделал? Простер десницу и привел их на обширный остров, а на нем деревья плодоносящие, а вокруг волны чудного цвета, цвета лазури и акинфа и мрамора, видом подобны камням Храма; и трава благовонная, коей кадят во Храме, растет там, и кто увидит траву эту - так и бросает его то в смех, то в слезы; в слезы - потому что вспоминается вся сгинувшая слава Храма, а в смех - от радости, ибо суждено этой славе вернуться. А отроки те невинны по-прежнему, и от зла ограждены, и ликом подобны лилиям и румянцем - розам, как те цветы, что упомянуты в притче о розовом саде Иерусалимском, и светоч лиц их - как сияние Утренней звезды, что возжигают серафимы, и морщин нет у них ни во лбу, ни на лице, лишь две бороздки под глазами, а по ним слезы текут и капают в море-окиян и остужают пламя геенны вокруг тех сынов Израиля, что хоть и взяли лихо на душу, но от Земли Израиля не отреклись. И никакому царю-воеводе они не служат, ни кесарю христианскому, ни салтану агарянскому, ни еще какому владыке из плоти и крови, но стоят они в тени Всевышнего, и кличут они его: "Отче; а Он их зовет: дети мои; и каждый день поминают они всю славу Иерусалима и славу Храма Господня, и славу Первосвященников, и алтарь, и фимиам, и тук жертв, и хлеб приношения. И всякий раз, как вспомнит Господь о сынах своих, что рассеяны между народами, и нет у них ни Храма, ни жертвенника искупления, ни первосвященников, ни служителей Храма, ни царей, ни воевод - и сразу преисполняется он жалости и берет деток этих в руки и прижимает к сердцу и говорит им: сынки мои и дочки, помните ли вы славу Иерусалима и славу Израиля в те дни, когда стоял еще Храм и Израиль был во всей красе? И тотчас они рассказывают Ему, что видали во младенчестве, и ведут рассказ совсем как Даниил(72) Прелестный или Ионафан, сын Узиила(73), только что Даниил и Ионафан говорили на языке Перевода(74), по-арамейски, значит, а эти говорят на святом языке Писания, на нем и сам Господь говорит. И пуще радости нет у Господа, как забав-
70 Сапфировое подножие - в книге Исход (24:10) говорится, что в подножии Бога Израилева находится (по синодальному переводу)"нечто подобное работе из чистого сапфира и как само небо ясное", в подлиннике говорится, что в подножии находится ЛВНТ СПР, что буквально означает "кирпич из сапфира" или "работа из сапфира". Мидраш объясняет, что этот кирпич из сапфира лежит в подножии Престола в напоминание о кирпичах, которые делали евреи в Египте, в плену у фараона, при строительстве городов Питом и Рамзес.
Более жуткая легенда говорит о еврейской женщине, родившей во время работ по замесу глины для кирпичей, ребенок упад в глину, и египтяне не дали его поднять, а заставили сделать и из него кирпич. Этот-то кирпич и был поднят ангелами на небо, обращен в сапфир и положен в подножие Престола, чтобы Господь не забывал о страданиях Израиля.
Другая легенда говорит, что из этих камней сделал Моисей вторые скрижали собственноручно, после того, как разбил первые, сделанные Богом, возмутившись, что евреи поклонились золотому Тельцу. Почему Господь велел ему сделать самому новые скрижали? Сказал Господь: "Если бы ты их сделал сам, то не спешил бы разбивать".
71 Тит Злодей - так вошел в еврейскую историю - навсегда с титулом "Злодей" - сын Веспасиана, разрушивший Второй Храм.
72 Даниил - любимый герой легенд и Библейской книги Даниила. Среди прочих подвигов он вышел невредимым из рва львиного, куда его бросили, потому что не хотел поклониться идолу. Евреям запрещено поклоняться идолам - т.е. писаным или ваяным изображениям Божества и духов. Поэтому христианство - в особенности католицизм и православие - неприемлемо для евреев, так как христиане этих толков молятся иконам и статуям Христа и святых церкви, что, по мнению евреев, является идолопоклонством. В Библии дано много запретов, но только три из них важнее самой жизни, то есть лучше умереть, чем преступить их. Первый - кровосмешение, второй - кровопролитие, третий запрет - идолопоклонство. Лучше умереть, чем служить идолам. Поэтому тысячи евреев горели на кострах инквизиции, предпочитая смерть - переходу в христианство. Однако переход в ислам не так страшен, так как мусульмане идолам не поклоняются.
73 Ионафан, сын Узиила - переводчик книг Пророков на арамейский язык. Его учили пророки Хаггай (Аггей), Захария и Малахия. Когда появился перевод Ионафана, сына Узиила, на арамейский, дрогнула Страна Израиля на 400 верст вдоль и на 400 верст поперек и раздался Глас Небесный: кто мои тайны сокровенные открыл людям? Встал Ионафан, сын Узиила, и сказал: я открыл, и ведомо Тебе, что не ради своей славы я старался и не дом своего отца почтить хотел, но лишь во славу Твою, чтоб не множились споры во Израиле. Почему же он не перевел прочие книги? Собрался уж было, но раздался Глас Небесный: довольно тебе, а дело в том, что в тех книгах тайна прихода Мессии была спрятана.
74 Язык перевода - арамейский язык, на котором написан и Вавилонский Талмуд, и Перевод Библии Онкелоса, что читается во многих синагогах наравне с Торой. Арамейский был разговорным языком в Стране Израиля во дни Даниила, Ионафана и Иисуса.
ляться с этими детками, ибо слышит Он от них хвалу Дому своему - то есть Храму - и домочадцам своим - то есть Израилю, и говорит Он: Создал Я(75) народ сей, пусть возвестят мне хвалу; и говорит: утешьтесь, суждено Иерусалиму отстроиться, да еще в тыщу тыщ раз больше, чем был, и Храм будет простираться от конца и до края земли и крышей касаться светил небесных и даже колес Божьей колесницы, и Дух Божий осенит всех детей Израиля, и все дети Израиля вознесут хвалу Богу. И из года в год сидят отроки эти посреди моря и ждут неустанно Избавления, и как поплывет какой корабль в Землю Израиля - отроки враз идут за ним, ибо как заметят они корабль меж волн, так и говорят друг другу: настало время Возврата Изгнанников. И хватают они большие валы и садятся на них, как на коней, и скачут к ладье. И в скачке распевают они: "Из Башана(76) верну изгнанников, из пучин морских верну", и глас их подобен звону золотых колокольчиков в полах ризы первосвященника(77), и мореходам знаком он. И слыхали мы от верных людей, что плыли они раз по морю-окияну в Землю Израиля и раздался тут чудный глас. Хотели они было кинуться на голос(78) в море, да привязали их корабельщики канатами, пока не отдалилась ладья и не затих голос.
Луна закатилась, и звезды зашли, и планиды исчезли. В это время привел Господь рассвет - и озарил весь мир. А как рассвело - увидали сердечные наши очертания человека в море. Пригляделись и увидели, что борода у него окладистая, а по щекам - пейсы, и книга в руках, а под ним разостлан платочек, и сидит он себе на нем, как ни в чем не бывало. И вал морской не торопится потопить его, и гад морской не норовит пожрать. А что иноплеменники говорили, увидав, что плывет себе человек в море на разостланном платочке? Одни говорили: чудится такое путникам в морях да пустынях, а другие говорили: прокляли его, вот и нет ему покоя на свете, так и носит его с места на место, вчера видали его на суше, а сегодня - на море. Из семи десятков народов и языков(79) были на этой ладье, и все расшумелись и испугались, увидев эти очертания. Так они и стояли - Израиль сам по себе и прочие народы мира сами по себе - и смотрели на чудо это, пока ресницы их не опалило солнце. Сказал р. Шмуэль Иосеф, сын р. Шалома Мордхая Левита: это Дух Божий(80) возвращается с Израилем в чертоги свои. Зарыдал р. Моше и сказал: "Тайны Божьи(81) - страшащимся Его, и завет Его - в оповещение им".
Глава девятая ТАЙНЫ МИРОЗДАНИЯ
Плывет себе корабль путем своим, и чудный запах встает из вод морских. Легкие облака плывут по небу, и волны целуются в море. Воздух на свете влажен и на вкус подобен соли. Рыбы высовывают рты и веселят народ, и птица-летица, что летает туда-сюда и людского ига не принимает и с людьми не водится и от милостей их не кормится, порхает себе в воздухе и машет крыльями неподалеку от того образа в море. Волны набегают и катятся, а корабль идет себе полегоньку и ездоков своих не беспокоит. Сидят себе любезные наши, кто толкует о новых душах, что получают святые силы Израиля, когда вступают в Святую Землю, а кто ломает голову над тайнами мироздания, например вот, почему Земля Израиля дана была сперва ханаанеянам, ведь уготована она была Израилю? А затем чтоб показать грядущим поколениям, что хоть и правят иные народы в Земле Израиля, а народ Израиля предан в руки их, в руки Синахериба(82) и во власть Навуходоносора(83) и под иго Тита Злодея - а все же не удерживаются народы эти в Земле Израиля, теснят оттуда друг дружку, и лишь разрушить успеют, как уже изгоняют их другие; но Израиль поселился там навеки. И наподобие этому знаем мы из Писания, что дал Господь Вирсавию, она же Бат-Шева, сперва в жены Урии Хеттеянину, хоть и была она суждена царю Давиду еще с шести дней Творения, и вот - Урия умер бездетным, а Давид сподобился, и вышли из чресел его многие цари и вожди Израиля.
Прощается солнце и уходит восвояси, чтоб уступить место луне и звездам. Выходят звезды и планиды и стоят в небесах, и свет их отражается в волнах, и сладкий голос раздается из моря, подобный пению гимнов и псалмов. Сказал один: братец, слышишь голос? Что это? Ответил ему тот: братец, это рыбы в море хвалят Господа, а из трактата "Гимны" ведомо нам, что поют рыбы, и поют они стих "Глас Господа(84) над водами". Сказал ему тот: нет, я точно слышал, что раздается стих "Помощь(85) моя от Господа, создавшего небо и землю". Сказал ему тот: этот стих птица-летица(86) говорит, как учит нас трактат "Гимны", поет птица-летица: "Помощь мне от Господа, создавшего небо и землю". Сказали любезные наши: и мы споем гимн. И запел один: "На малое(87) время Я тебя оставил, но с великой милостью к Себе соберу". А товарищи его подхватили хором: "И
75 ...Создал Я... - Исаия 43:12.
76 ...из Башана... - Псалмы 67:23.
77 ...риза первосвященника... - по ее подолу золотые позвонки кругом (Исход 28:33).
78 ...голос... - старая история Улисса-Одиссея (собрата-семита, по Джойсу), также встретившегося с сиренами. Это - не единственная реминисценция: см. ссылку на "на воду" далее. Еще более забавное сравнение Агнона с Гомером было сделано Ицхаком Ореном: он сравнивает бой Аякса и Ахилла со следующим словесным поединком у Агнона: "Прищурил два своих сияющих глаза и сказал: с виду труднейшим вопросом из Гемары затруднил ты меня, и с виду к твоим словам и слова не добавишь, но если бы ты проверил получше, то нашел бы, что список испорчен, и это уже заметили два столпа мироздания: Махаршал и Бах, и исправили его по свитку Рифа, и все слова мои опирались на исправленный свиток и по нему и определяют закон и полагают Положения. И тут стал р. Шломо нанизывать стих к стиху и положение к положению, в единое ожерелье. В этот миг омрачилось лицо р. Моше Пинхаса, как дно сковороды, и не ответил он ни слова, что мол, отвечать, если правда - с р. Шломо. Стоял р. Пинхас, как ошеломленный, а р. Шломо продолжил свою проповедь. Топнул ногой р. Моше Пинхас, да так, что камни взвизгнули. И сам он взвизгнул и заревел: пане Горовец, блажен ты, что хватило тебе золота и серебра на книги, и все же все твои новинки - тщета, и проповедь твоя - суесловие. И тут же р. Моше Пинхас стал опровергать слова р. Шломо одно за другим, и все мужи вокруг уже не чаяли уследить за ним".
79 Семьдесят языков - как на корабле, на котором бежал Иона.
80 ...сказал р. Шмуэль Иосеф: это Дух Божий... - автору виднее, Шхина возвращается вместе с Израилем, потому что Собрание Израиля - в лице сидящего на платочке - возвращается в Страну Израиля.
81 Тайны Божьи - Псалмы 22:14.
82 Синахериб - владыка Ассирии, войска которого разрушили Северное Израильское царство.
83 Навуходоносор - владыка Вавилона, войска которого разрушили Южное Царство Иудеи и Первый Храм.
84 Глас Господа - Псалмы 28:3.
85 Помощь - Псалмы 120:2.
86 Птица-летица - птица, которая никогда не опускается на землю и пропитание получает прямо от Господа Бога - так описывает ее Менделе Мойхер Сфорим в своих "Легендах", и, замечает он, пристало ей говорить стих "Помощь мне от Господа".
87 На малое - Исайя 54:7.
выкупленные пленники(88) вернутся и в радости воступят во Сион". Чудный дар есть у Господа, и это - суббота, и дана она от любви Его великой и жалости к Израилю. Таково величие субботы, что даже простому люду сверкает ее святость, ибо, когда приходит суббота, сияет светоч Господень, и в том сиянии горнем все сверкают и стремятся приобщиться к его святости. Если так обстоит дело с простым людом, что уж говорить о хасидах и людях Дела Господня, что о себе не пекутся, но лишь порадовать Господа стремятся.
С самого утра Шестого дня Деяния воспрянули сердечные наши и стали готовиться к сретению субботы. Зарезал р. Алтер-резник курицу в честь субботы и сжег лоскут и пеплом покрыл кровь(89). Фейга развела огонь и сварила курицу, и прочие женщины стали готовить еду на субботу. Прошел мимо них главный корабельщик и глянул по-доброму. Увидели это корабельщики и принесли им рыб, что выудили из моря, и научили их печь хлебы, как пекут их в Стране Прелестной, где рассыпают уголья по земле и на них выливают тесто, и так сподобились женщины исполнить заповедь отделения теста(90) на Храм и испекли хлебы и на вечернюю трапезу, и на завтрашний день, и на третью трапезу, что едят перед исходом субботы. И еще до полудня все было уже готово к сретению субботы.
Поспешили сердечные и умыли лица и руки в теплой воде и постригли ногти, и переменили одежды, и облачились в нарядные одеяния в честь субботы, одеяния исподние и облачения наружные, и пояс и накидка сверху. Сели они в сторонку и взвесили все дела свои, совершенные за шесть дней деяния, и призадумались о непостижимости путей Господних, что возвысил их из всех обитателей Бучача и дал им силу и мужество покинуть обжитые места и пуститься верной дорогой в Землю Израиля. Но по ком болело у них сердце, так это по Хананье, что все время был с ними и принял на себя всякие тяготы и мучения, лишь бы взойти на Землю Израиля, а как настало время подняться на борт корабля, так в недобрый час не повезло ему и остался в чужелюдных странах. Неужто все еще гневается на него Господь за то, что потерял счет субботам и Судного Дня не признал, и не хочет впустить его в Свою вотчину, или есть в этом иной умысел, которого нам не понять. И тут вселился великий страх в сердца сердечных наших, и поняли они, что не в заслугу за праведность, а лишь по милосердию Господню дано им было пуститься в Святую Землю. И порешили они исправить все недоброе, что совершили делом, словом или помыслом, чтоб, не дай Бог, ничто не отвратило бы Горнего Хранителя от решения ввести их в Землю Израиля. И поклялись они возвысить всякие уделы души своей и придать ей силы. Так сидели сердечные, каждый сам по себе и с каждым - Господь, пока не пробудилась душа их в восхищении и как бы новое дыхание духовное пришло к ним. Открыли они Пятикнижие и прочли очередную главу, что положено было читать в эту субботу, два раза прочли на святом языке Писания и один раз в арамейском переводе и затем толкование Раши и Песнь Песней; а женщины вынули из котомок книгу "Огонь Свеч Субботних и Зерцало Премудрости для дщерей Израиля" с объяснениями Закона Божьего для женщин и неучей.
Солнце спускалось в море очиститься омовением пред субботой, однако не спешило: пока не встретили субботу в юдоли(91), не встречают ее и в выси. Поторопились женщины и сняли варево с угольев, и накрыли на стол, поставили вино и хлеб и зажгли свечи. Покрылось солнце многосветным покрывалом и ушло в Чертоги Отдохновения, встречать субботу в кругу небесной свиты.
Встали сердечные и вознесли пополуденную молитву и сказали 18 Благодарений и Благословений(92). Кто вознес Благодарение с намерением и чувством, тот постиг, сколько благости и милосердия оказывает Господь всем сынам Адама, а особенно знают это мореходы в море, что воочию зрят деяния и чудеса Божьи. Кто вознес 18 восклицаний с намерением и тщанием - и меж ними стих "И в милости своей вернись в Иерусалим", - тот наверняка духом приблизился к Иерусалиму, а особенно мореплаватели, ибо, пока произносят они слова эти, Господь движет челн их и приближает к Иерусалиму.
А так как завершились 6 дней Деяния и будни окончились, запели сердечные наши Гимн субботнего дня. И весь мир заблистал сиянием венцов, что к сретению субботы возвращает Моисей народу своему, а лишились их сыны Израиля, когда согрешили и поклонились золотому тельцу вместо Единого Бога. А как завершили они вечернюю молитву, освятили вино и преломили хлеб, и ели и пели, пока свет свеч не померк, а свет звезд не умножился. Плоть и кровь зажигает свечу - то ли разгорится, то ли нет, да хоть и разгорится, так потом погаснет, а Господь сколько свеч зажег в небе - и ни одна не гаснет.
Хороша суббота тем, что дает покой телу. Но еще лучше
88 ...и выкупленные... - Исайя 35:10.
89 ...кровь... - кровь битой птицы или животного нужно посыпать прахом (или пеплом по их омонимичности на иврите), чтобы не возопила к небу. Этот магический обряд замирения духа убитого животного или птицы упомянут и в Торе: "Он должен дать вытечь крови ее и покрыть ее прахом, ибо душа всякого тела есть кровь его" (Левит 17:13).
90 Отделение теста - "От начатков теста вашего лепешку возносите в жертву" (Числа 15:20). В память об этом жертвоприношении в наши дни берут кусочек теста и сжигают.
91 ...не встретили в юдоли... - характерная вера в то, что Собрание Израиля не менее важно, чем все Небесные воинства. Израиль окончательно решает и толкования Торы, что бы ни говорил Небесный Глас и прочие силы. Во время бури герои рассказывают о праведнике, воспротивившемся решению Небесного суда, приговорившего его к погибели. Господь не входит в Небесный Иерусалим, пока Израиль не войдет в Иерусалим Земной и т.д. Израиль зачастую сомневался в благости небесных воинств, а р. Ицхак Леви Бердичевер "судился" и с самим Господом Богом, что плохо обращается с Израилем. К примеру, царь - есть у него любимый сын, но его придворные и министры науськивают царя против принца-царевича, не пойдет ли принц прямо к царю, минуя придворных, и не упрекнет ли его за то, что слушает его ненавистников? Так и Израиль всегда считал себя любимым сыном Царя Царей и женихом Царевны - Шхины.
92 Восемнадцать - "жизнь", если азбуку переложить на цифирь.
суббота на корабле, ибо там и в будние дни человек не трудится, и покой субботний приходит не от усталости, а лишь в честь субботы.
Сидели сердечные, руки в рукава, и смотрели себе в море. Сидит человек неподвижно - уже большое достоинство, ибо не грешит; а если при этом он еще сидит на корабле, плывущем в Святую Землю, то не просто не грешит, а напротив, доброе деяние и Божий Завет исполняет, ибо восходит он на Землю Израиля, а она стоит всех добрых деяний, заслуг и заветов.
Все заповеди и заветы касаются лишь частей тела: тфилин - руки и головы, малый талит - покрывало с кистями - сердца, и только днем, а ночью не обязательно, и только мужчинам, а женщинам не надо. Кущи заповеданы лишь в свой праздник только мужчинам, а женщинам - не надо.
Опресноки - маца - заповеданы только на Пасху, и то лишь в первый вечер. А умрет человек - и вовсе от заповедей освобождается.
Но бытование в Земле Израиля касается всего тела, касается и мужчин, и женщин, и детей, выполняется и днем, и ночью, и конца ему нет во веки веков, ибо умирает человек и хоронят его в Святой Земле и Земля искупает его грехи, ибо сказано: "Земля Народа(93) Его Искупленье". И стоит Земля Израиля всех заветов и заповедей, и поэтому едва соберется еврей в Святую Землю, Лукавый тут как тут - стоит на пути и не пускает его.
Сказал р. Алтер-учитель: как собрался я в Землю Израиля, встретил меня Искуситель и спросил: куда ты путь держишь? Сказал я ему: в Землю Израильскую. Говорит он мне: а я, мол, вернулся с полпути из-за муравьев проклятых, что каждый кусок хлеба на корабле облепили. Сказал я ему: напротив, стоит нам поучиться у муравьев, как сказано в Притчах: "Пойди, лентяй(94), к муравью, учись его повадкам и набирайся ума". Муравей - самая мелкая из Божьих тварей, а летом запасается хлебом впрок: сын Израиля тем более должен впрок запасаться(95).
И вторил ему р. Моше и сказал: как сел я в повозку, отправляясь в Святую Землю, встретил меня Лукавый и спросил: куда ты идешь? Сказал я ему: в Землю Израиля. Сказал он мне: сиди-ка ты лучше спокойно и служи Господу, как прочие хозяева, пока не настанет и твой черед взойти вместе со всем народом Израиля.
Сказал я ему: а когда я дом продавал, не ты ли мне нашептывал: запрашивай, мол, побольше, ты, мол, в Святую Землю едешь, а сейчас, когда я дом продал, ты хочешь мне отсоветовать ехать. Нет, нечего мне тебя слушать.
Вторя ему, сказал р. Моше: как сел я в повозку, чтоб ехать в Святую Землю, подошел ко мне Смутитель и говорит: старик, в твои-то лета хочешь еще пуститься в разъезды и промотать все заработанное в поте лица. Сказал я ему: расчетлив ты, но и я умею счесть прибыли и убытки от исполнения заповеди.
Вторя ему, сказал р. Шмуэль Иосеф, сын р. Шалома Мордхая Левита: как собрался я в Святую Землю, подошел ко мне Совратитель и спросил: куда это ты собрался? Сказал я ему: в Землю Израиля. Говорит он мне: зачем тебе туда стремиться, много дополнительных заповедей нужно исполнять еврею в Земле Израиля. Неужто ты уже все заповеди здесь исполнил, что в Святую Землю понадобилось? Готов я побиться об заклад, тебе еще осталось немало заповедей исполнить и вне ее. Сказал я ему: да не ты ли, мол, приходил как-то к одному праведнику и просил его: "Исполняй, мол, все заповеди и заветы, только такой-то заповеди не исполняй"? Помнишь, какой ответ он тебе дал, праведник этот? Сказал он: раз ты просишь, то я все заветы нарушу, лишь бы эту заповедь исполнить, как положено. И вмиг оставил меня Совратитель.
Сказал р. Иегуда Мендель Угодник: со мной Нечистому не пришлось долго возиться, потому что мы с ним живем, как соседи добрые. Как пришло мне в голову взойти на Землю Израиля, сказал я себе: чего это люди боятся взойти на Землю Израиля? Неужто нечего там есть-пить, неужто там люди не как мы? Так нет, кто живет тут, может жить и там, ведь не ангелам небесным дана Земля Израиля в вотчину, а нам, грешным. Раз так, то почему бы и мне не поехать? Как услышал это Нечистый, так сразу и отстал от меня.
Сказал р. Песах-казначей: именно это и я сказал жене своей, Цирль. Сказал я ей: ты что думаешь, Цирль, что в Земле Израиля только руины да кущи? АН нет, и там дома стоят, и там не на святой воде(96) кашу варят. Сказал Лейбуш - мясник: если так, то почему носятся с этой Землей Израиля, как дурни с писаной торбой? Сказал р. Алтер-резник: чтоб в домах тех не грешили. Вздохнул р. Иосеф Меир и сказал: хулой обернулось бы дело, коль дома те были - лишь то, что око видит.
И снова сидели сердечные и толковали о Лукавом, что старается отговорить сынов Израиля от поездки в Святую
93 Земля народа - Вт. 32:43.
94 ...пойди, лентяй... - Притчи 6:6.
95 Запасаться впрок - долей в Царствии Небесном.
96 Святая вода: в дни Храма к концу Кущей проводилось большое празднество "Радость водочерпания", или "Веселье водокачки", похожее на празднество Ивана Купалы; это был один из самых веселых праздников в те дни, по сказанному у Исайи (12:3): "И в радости будете почерпать воду".
Землю, потому что вступивший на Землю Израиля получает новую душу. Блажен, кто взошел и сподобился жить в Святой Земле, горе тому, кто взошел, но не сподобился, ибо вкруг Земли Израиля стоят ангелы и не пускают недостойных, как рассказал нам р. Шмуэль Иосеф(97), сын р. Шалома Мордхая Левита. Речь идет о двух старцах, что ехали-ехали и доехали до границы Земли Израильской. В ночи услыхали жители радостный возглас с одной стороны и горестный - с другой. Глянули и увидели: стоит собрание ангелов с арфами и гуслями и вводят одного старца в Страну Израиля с превеликими почестями и гимны пред ним поют, а далее шайка бесов тащит с позором другого старца. Спросили их: Бога ради, почему вы этому дудите, а этого - срамите? Ответило собрание ангелов: этот сподобился взойти на Святую Землю, вот мы и провожаем его туда, ликуя. Ответила шайка бесов: а этот не сподобился взойти, а взошел, вот мы и выкидываем его оттуда.
Спросил р. Моше у р. Шмуэля Иосефа, сына р. Шалома Мордхая Левита: может, ведомо тебе, почему не сподобился р. Авраам - обрезатель крайней плоти поехать с нами в Святую Землю? Ведь он - человек достойный и богобоязненный и добродей, и заветы исполняет, особенно завет обрезания, через который и Земля Израиля была нам завещана. Сказал р. Шмуэль Иосеф, сын р. Шалома Мордхая Левита: за то, что самого праотца Авраама утрудил и понудил Страну Израиля покинуть, за то и наказан, потому и нет ему удела в Земле Израиля. А дело было так: однажды разгулялись школяры в городке, и весь Израиль попрятался по домам и погребам, а р. Авраам пошел совершить обрезание, отец же младенца был убит при этом буйстве. Пришел р.
Авраам, но не нашел ни стула - присесть, ни мужа - младенца подержать. Сказал: да неужто я могу и обрезать и держать младенца? Глянул в окно и видит: идет по улице старик со скамеечкой в руках. Постучал он ему по стеклу и поманил пальцем. Вошел старик, уселся на скамеечку и положил младенца себе на колени. Обрезал р. Авраам младенца и благословил Возлюбившего дитя еще во чреве матери. А после благословения старик исчез. И все были уверены, что Илия(98) - ангел Завета явился ему, а на самом деле это был праотец Авраам, что явил ласку потомку, вступающему в завет его.
Все семь небес омрачились, и луна и звезды укрылись. Воздух на свете мокрый, и вкус его как вкус соли. Весь мир безмолвствует, кроме морских волн, что целуются себе во мраке. Встали артельщики и пошли почивать. Луна закатывается, и звезды заходят, и планиды уходят себе.
Плывет себе ладья, а Господь расстилает тьму перед светом и свет передо тьмой и наводит ветер и движет ладью. С каждым днем светило крепчает, так что глазу больно, а ночью каждая звезда сияет, как месяц, и волны морские плещутся и бьются, искорки-светлячки блестят в них, а на них парит платочек, как ладья среди морей, а на платочке сидит человек, и лик его обращен к Востоку. И вал морской не топит его, и гад морской не норовит пожрать, и птица-летица летает и порхает и кружится над ним.
Сколько дней уже плывут они на корабле, легко понять: Перед выходом в море побрили головы, а сейчас при молитве чубы тфилин покрывают, но как ни глянут они в море - видят огоньки в воде, а на них плывет платочек, как ладья среди морей, а на платке сидит человек, и лик его обращен К Востоку.
Глава десятая СТАМБУЛ (99)
Долго ли, коротко, приплыла ладья в Царьград Великий, он же Константинополь, он же Стамбул. Наняли там малый челн и вошли в город - ждать там большого корабля, Идущего в Землю Израиля. А корабль этот подряжает стамбульская община, чтобы каждый сфарадийский еврей - богобоязненный и с достатком - мог бы взойти на Святую Землю, броситься в прах перед могилами праотцев или обосноваться там. А Стамбул - град великий, во всем свете нет ему равных, и дворцов и палат там без счету, и живут там дети всех племен и народов, а правит ими салтан басурманский, возлежит он на ложе слоновой кости, что сон наводит, и одни говорят, что спит он по полгода кряду, а другие говорят, что спит он весь год подряд. А пред ним - табакерка душистого табаку, а на ней сидит Золотой Петушок, и как наступит время пробуждения, открывает Золотой Петушок табакерку, подносит табак к его салтанским ноздрям, он чихнет, а Петушок ответит: "Будь здоров". Тут же прибегают все визири и паши и вельможи и осведомляются о здравии салтана. А окружают его 365 визирей, по числу дней года, на каждый день по визирю. И как визирь кончает свою службу, получает от салтана золотой снурок и понимает, что настало
97 ...рассказал р. Шмуэль Иосеф... - ему, как автору, это было доподлинно известно.
98 Илия-пророк или праотец Авраам - казалось бы, естественно, что роль сандака, т.е. "крестного отца" при обрезании, должен был бы играть тот, кто заключил обрезанием завет с Богом, - праотец Авраам. Но Илия-пророк чаще приходит на помощь евреям в подобных обстоятельствах, так, он был сандаком при обрезании отца Каббалы Исаака Лурии, святого Ари.
99 Стамбул - описание пародирует "Путешествие Вениамина из Туделы", средневековую книгу путевых заметок.
ему время попрощаться с белым светом, идет домой и удавливается, а салтан смотрит из окна и видит это и хлопает в ладоши и радуется. И часы висят во дворце салтана, из человечьих костей сделаны, и бой их слышен от конца и до края города, и даже плод в чреве матери содрогается от этого звука. И много там садов и виноградников, и бань и домов неги, один краше другого, внутри - красны, снаружи - грязны. И бродячим псам там числа нет, во всем мире нет стольких бездомных собак, как в Стамбуле. И стервятники расхаживают по городу в свое удовольствие и кормятся помоями и мертвечиной. А крысы там размером с гуся и живут повсюду, даже во дворцах вельмож. И пожары там часты - как займется один дом, так вся улица сгорает, потому что дома там из дерева, и иногда 300 домов сгорит, а иногда 400, а иногда и того больше. А пожаров они не тушат, а вместо этого стоят кругом стражники и кричат: нет Бога, кроме Бога, и Магомет - пророк Его. И соборов Израильских в Стамбуле немало - сотня, а может, и больше, парчой да коврами устланы, аксамитом убраны, и восседают там хахамы - великие мудрецы, и учат Явному и Тайному, тому, что видит глаз в Торе Божьей, и тому, что не видит. И много книг есть у них - блажен глаз, узревший сие, - и даже свиток "Прелесть Жизни(100)" есть у них, а это - великое диво и редкость, как ведомо сведущим. И есть у них разрешение судить и рядить от властей салтана, а языка нашего они не понимают, и говорить с ними приходится на святом языке. И помыслы их чисты, и одеяния их чисты, и речь их приятна, а манеры привольны, и облик - как у сынов царских. И обычаи у них ненашенские, тфилин они налагают сидя, как учит "Дом Иосифа(101)", а некоторые налагают оба тфилин одновременно. И суемудрых споров не любят, но главная сила их - в ведении. А в сердцах их бушует любовь к Стране Израиля, и когда отправляются в паломничество в Страну Израиля, берут с собой ковры, на которых учили Тору, и в праздник Костров - Лаг баОмер(102) - зажигают их на могиле р. Шимона Бар Иохая.
Есть в Стамбуле и караимы(103), что не верят Талмуду, учению мудрецов наших, блаженной памяти, но в Пятикнижии они сведущи и все 24 книги Святого Писания знают назубок, как евреи - Отче наш, и у них свои молельни, и одеяние с кистями - малый талит - они не носят, а вешают на стенке в молельне и лишь глядят на него, ибо в Пятикнижии сказано лишь: и узрите(104) покрывало с кистями, а Талмуду, что указал носить его на теле, они не верят, и так же они поступают и с пальмовой ветвью во время праздника Кущей. И есть у них свои мудрецы, что каждодневно освежают толкования Торы, но с раввинами у них спору нет, потому что нуждаются в нас: сами блюдут древние законы чистоты и не оскверняют себя прикосновением к покойникам(105), а если умрет караим - нанимают бедных евреев, чтоб убрали и похоронили. И раньше сидели они субботними вечерами в потемках и свеч не зажигали, пока не явился им свет Ученья мудрецов наших. И Земля Израиля любезна им, и горюют они о разрушении и запустении ее и шлют утварь и деньги в мидраш свой в Иерусалиме. И они всяко ухищряются, лишь бы взойти на Святую Землю и увеличить свою общину в Иерусалиме, но не выходит у них, потому что однажды хотели они осрамить и опозорить учителя нашего Рамбама(106), блаженной памяти. Однажды понадобилось мудрецам Иерусалимским тайный совет держать из-за лютых казней, что навалились в то время на Израиль, собрались в караимской молельне, ибо она находилась в долине, в укромном месте. Когда вошли, увидели- одна ступенька торчит. Подняли - и нашли под ней "Мощную длань", книгу Рамбама; положили ее под ноги караимы, чтоб все на нее ступали на позор Рамбаму. Был меж ними раввин - сочинитель "Светоча Жизни(107)", и наложил он на них страшное проклятие, чтоб община их не росла и чтоб никогда не сподобились караимы в Иерусалиме молиться вдесятером. И с тех пор, если какой караим приедет в Святой город, - другого выносят оттуда вперед ногами. А был случай- попробовали они приехать целым кагалом, и все сгинули от мора, не про нас будь сказано.
Сидели себе любезные наши в Стамбуле и ждали корабля. Раз пойдут посетят могилу праведника Иова, другой раз - могилу написавшего "Посвящение в Мудрецы(108)", что скончался здесь на пути в Святую Землю, а то пойдут в порт, посмотреть - а вдруг пришел корабль, а с ним Хананья, потому что все еще не отчаялись увидеть его. Хананья, что полсвета обошел и во всех испытаниях устоял, - неужто отчаялся, когда корабль уплыл без него? Наверняка запасся терпением и подождал следующего корабля.
А тем временем р. Шмуэль Иосеф, сын р. Шалома Мордхая Левита, сидел пред мудрецами Константинопольскими и читал все книги и свитки, большие и малые, мудрые и прямые, богобоязненные и отменные, и набирался ума и страху Божьего и постигал Явное и Тайное, а также слог и правила святого языка с секретами его. Дошла до нас грамота, что послал он Собранию любезных наших хасидов во
100 "Прелесть Жизни" - книга по Каббале, предположительно составленная саббатианцами.
101 "Дом Иосифа" - книга р. Каро ("Накрытый стол"), по этой книге поступают сфарадийские евреи, в то время как европейские (ашкеназийские) евреи исполняют ее требования с оговорками. Порядок возложения филактериев основан на каббалистических принципах.
102 Лаг баОмер - день Успения рабби Шимона бар Иохая, которого считают, по традиции, автором основной книги Каббалы "Сияние". В этот же тридцать третий день после Пасхи прекратился потоп, выпала манна и прекратилась эпидемия среди сторонников рабби Акивы, воевавших за Мессию Бар Кохву. (В некотором Смысле Лаг баОмер - праздник, обратный 9-му Ава, когда были разрушены Первый и Второй Храмы, и Бейтар, и даже произошла Хрустальная ночь 1938 года. Это - хороший пример экономии праздников и траурных дней у евреев).
103 Караимы - секта, признающая не Талмуд, но лишь Библию. Библию они толковали буквально, поэтому и сидели впотьмах в субботу, так как Тора запретила зажигать огонь в субботу, а талмудическое толкование, по которому можно зажечь огонь перед наступлением субботы, они в течение долгого времени отвергали, считая его нарушением закона Торы. Этого же мнения придерживались за много веков до караимов и самаритяне - потомки десяти северных колен Израиля, хоть теперь самаритяне ставят свечу гореть в укромное место (а не посреди стола, как евреи).
104 И узрите... - Числа 15:39.
105 Прикосновение к мертвым - порождает скверну, очиститься от которой можно было с помощью пепла рыжей телицы, закланной и сожженной на Масличной горе. После разрушения Храма евреи не могут более очиститься от скверны прикосновения к мертвым.
106 Рамбам - Моисей Маймонид, средневековый философ и законоучитель, оплот рационального иудаизма (XII в.).
107 "Светоч Жизни" - рабби Хаим бен Агар, каббалистический мудрец, современник Бешта, живший в Стране Израиля. Бешт хотел отправиться в Страну Израиля, только чтобы встретиться с Хаимом бен Агаром, потому что вдвоем они могли бы призвать Мессию; но для прихода Мессии время еще не созрело, а поэтому Бсшт так и не взошел на Землю Израиля. Интересно, что, по приводимой легенде, каббалист бен Агар защищает рационалиста Рамбама - обратное вряд ли произошло бы. Рационалисты в иудаизме всегда сомневались в кошерности иррационалистов, а иррационалисты подчеркивали свою причастность Израилю. Поэтому на вопрос хасида, кем будет Мессия: хасидом или рационалистом - "противником" (хасидизма), праведник-цадик ответил ему: конечно, "противником", ведь если он будет хасидом, "противники" его не примут, а хасиды примут Мессию в любом обличий.
108 "Посвящение в мудрецы" - написана р. Нафтали б. Исааком Коэном, умершим в 1719 году.
граде Бучаче: Д[а] Х[ранит их] Г[осподь] С[паситель]. Сим сообщаем, что прибыли благополучно в сл[авный] гр[ад] Царьград, на коий и в "Сиянии" намек содержится. Слава Богу, путь наш был легок. Не задержал нас дождь на суше, не испугала буря в море. И здесь к месту было бы описать всю дорогу и все блага, коими осыпали нас б[ратья наши] с[ыны] Щзраиля] в пути, как едой и питьем и ночлегом, так и добрыми советами и честными наставлениями, как в стране басурманской, так и в державе ЕИВ К[есаря австрийского]. Однако от горести сердечной нет сил писать обо всем этом, ибо пречестной р. Хананья, ведомый вам, потерялся в пути, и неизвестно нам, что с ним приключилось. Так и сообщите об этом п[ремудрому] с[удии] г[рада], многая ему лета. Хоть и знаем мы, что не оставил р. Хананья супруги, но, может, один из братьев его умер бездетным и вдова нуждается в Хананье, чтобы восставил семя покойного(109) или освободил ее от обета. Прошу сообщить нам, как поживают учителя наши и раввины и т.д., и р. Авраам - обрезатель крайней плоти Д.Х.Г.С. - что случилось с ним, и передайте привет всем друзьям нашим и возлюбленным, образ которых всегда хранится в нашем сердце и т.д.
На том постоялом дворе, где остановились любезные наши, остановился и хахам - раввин сфарадийский, что вышел посланцем доброго дела, - пробудить в городах Изгнания сострадание к горю и нищете жителей Иерусалима. А сам он - мудрец и знаток, и лик его - как лик царский, а очи темны от слез, ибо все города стоят себе под небом, а Божий град низвергнут до самой Преисподней. Спросил посланец артельщиков, куда, мол, путь держат? И где хотят обосноваться - в Иерусалиме, или Хевроне, или в Цфате, или в Тиверии? Рассказал он им о прелестях каждого града, и какая там стоит погода, и какие святые места есть там. Кто жил в Цфате и погребен в земле его - а Цфат построен выше всех городов Страны Израильской и воздух его слаще всех, - вмиг душа его влетает в двойную пещеру Махпела, а оттуда - прямо в рай. И в Цфате народы иноплеменные не притесняют Израиль, и даже женщина может гулять без провожатых по городу и за его стенами. И с жильем в Цфате вольготно, и все можно купить втридешева, а там мидраш святого Ари(110), а в нем амвон, с которого он позвал читать Тору самих отцов мироздания - Аарона - первосвященника позвал первым, а Моисея-левита вторым и Авраама - третьим и т.д. А жители Цфата на Торе выращены и богобоязненны и жалостливы. А в двух часах от Цфата стоит гора Мерон, а там пещера, где скрывался р. Шимон Бар Иохай от гнева римлян. Собираются там три раза в год со всех городов Страны Израиля и плачут на могиле его, и сидят там день и ночь и учат книгу Зоар, и три раза это: в месяце Элул и в конце Адара и в праздник Лаг баОмер. А в Лаг баОмер собираются там евреи даже из Дамаска и из Междуречья и из Египта и разжигают костры в бочках с оливковым маслом, и устраивают настоящие пиршества, и пляшут и бьют в тимпаны, и водят хороводы, и поют псалмы и гимны. Это - великое празднество в честь р. Шимона Бар Иохая, ибо в тот же день Дух Божий веселится с праведниками в священных чертогах.
Но важнее Цфата Хеврон, прах его прельстил праотцев, и они погребены там в двойной пещере Махпела, а над ней высится замок, что построил еще царь Давид, мир праху его, но за грехи наши не дают детям Израиля войти в пещеру. Но в воротах есть маленькая скважина, прямо напротив могил праотцев и праматерей, и там зажигают свечи и молятся. А неподалеку от пещеры Махпела - могила Рамбама, блаженной памяти, как написано в заключении трактата его "Поучение Человеку": пошел я вырыть себе могилу рядом с патриархами. А рядом там могилы Иессея, отца царя Давида, и Атаниэля бен Каназа(111). А внизу - пещеры прочих праведников. И обыватели хевронские - собой молодцы и полны добродетелей, а в особенности отличаются они гостеприимством, наподобие того, как отличался этим и праотец Авраам, мир праху его. И весь город окружен виноградниками и апельсиновыми рощами, и там же дубрава Мамре, где ангел явился Аврааму и Сарре, и ключ с живой водой, где омывалась сама праматерь Сарра, мир праху ее, и шатер праотца Авраама, мир праху его. А шатер обложен тесаным камнем, и внутри - колодец, выложенный тесаным камнем, и источник бьет из колодца, и вода его сладка, как мед, и приятна на вкус.
А не хорошо ли жить в Тиверии, она же Тивериада, она же Ракат-Пустица, что там даже пустецы и пустомели полны достоинств, как гранат зерен. Жители Тиверии более проворны и скоры на руку, чем жители других городов, и говорили мудрецы наши и учителя блаженной памяти: "Дай мне, Господи, встречать Субботу в Тиверии(112)". И покойно растут там все злаки и древа заповеданные, в особенности пальмы, и из них они делают себе кущи. А о берег Тиверии плещется Генисаретское море, которое пуще всех морей возлюбил Господь, и источник Мириам(113) сокровен в пучине
109 ...восставил семя покойного... - речь идет о прекрасном старом обычае, по которому, если муж умирал бездетным, на его жене был обязан жениться брат покойного и дети от этого брака носили имя покойного. Таким образом, будущее женщины гарантировалось - она не оставалась никому не нужной вдовой, умерший не исчезал бесследно, и брат заботился лучшим образом о семье покойного, делая ее своей семьей. Если брат не хотел выполнить этого, он мог отказаться, пройдя определенную процедуру. Под давлением христианской морали евреи Европы и Израиля, к сожалению, совершенно отказались от этого обычая (теперь брат обязан отказаться от такого брака и освободить женщину). Если же брат покойного пропадал без вести, вдова оказывалась в положении, подобном "соломенной вдове", - она не имела права выйти замуж. Поэтому-то и беспокоятся герои, не оставил ли Хананья где женщины в таком положении. Мухаммад придавал особое значение этому обычаю и несколько раз настаивал на исполнении его в Коране и сам следовал ему - применительно не только к братьям, но и к павшим соратникам, чтобы не оставались вдовы павших воинов без пропитания.
110 Святой Ари - Лев Цфата, рабби Исаак Лурия Ашкенази (1534- 1572), крупнейший средневековый каббалист, развивший теорию "исправлений", и др. Его теории легли в основу саббатианства.
Ссылаясь на учение р. Лурии, Саббатай Цви, придя в Иерусалим, устроил трапезу, на которой собравшиеся ели запрещенный Торой бараний тук, благословляя "Разрешившего вкушать Запрещенное". Одним из первых действий Саббатая Цви была и отмена поста 17 таммуза. Почему Саббатай Цви не исполнял заповеди и даже отменил их, в то время как предыдущие мессии (Иисус и Бар Кохва) соблюдали их? Конечно, в этом видно христианское влияние: ведь после окончательного раскола иудаизма и христианства отцы церкви выступили против соблюдения Моисеева закона, хоть Иисус соблюдал его во всех деталях. Отцы церкви развили теорию, по которой Иисус как Мессия освобождает от исполнения заповедей, и, видимо, Саббатай Цви был знаком с этой доктриной. Но другой причиной является именно учение св. Ари, теория "исправлений", которой не было во времена Иисуса и Бар Кохвы (по словам одного антисаббатианца, видали Саббатая Цви с филактериями на голове в содомском соитии, приговаривавшего: "Вот великое мистическое исправление" - это может быть и ложь, но теория была далеко идущей). Сам Ари был Предтечей Саббатая Цви, и о его чудесах и чудесном зачатии и рождестве есть немало рассказов.
111 Атаниэль бен Каназ - (Гофониил сын Кеназа) отвоевал Хеврон у хананейских племен (Иисуса Навина 15:17), а затем стал одним из Судей Израиля и победил царя Хусарсафема (Судьи 3:13).
112 ...дай мне встречать субботу в Тиверии... - Тиверия находится на низком месте, в долине Иордана и Тивериадского моря, а суббота наступает с закатом солнца - поэтому в Тиверии суббота начинается раньше, чем в любом другом месте в Галилее. Зато она и кончается раньше всего - с закатом следующего дня. Недалеко на горе стоял городок Ципори, куда поздно приходила суббота, но позже наступал и закат следующего дня и исход субботы. Поэтому один из талмудистов, живших в Галилее, воскликнул: "Дай мне, Боже, встречать субботу в Тиверии, а провожать - в Ципори".
113 Источник Мириам - речь идет о Мириам-пророчице, сестре Моисея. Затем этот источник явился сынам Израиля, когда они находились в пустыне, после исхода из Египта. У Меривы, где они роптали на Господа из-за нехватки воды, за заслуги Мириам явился сей источник, бьющий из пористой скалы. Он был сотворен еще во второй день творения мира и одно время находился у праотца Авраама, и из него Ревекка и Рахиль поили овец. После явления у Меривы источник повсюду следовал за сынами Израиля в течение всех 40 лет их странствия по пустыне, и исчез он при их входе в Землю Обетованную. Он сокрылся в Генисаретском море, и сейчас если глянуть с горы, то можно, говорит легенда, увидеть пористый камень - это и есть источник Мириам, и его вода исцеляет даже проказу.
вод, и открыл нам святой ари, мир праху его, что вода эта исцеляет душу. С другой стороны, горячие источники Тиверии возвращают здоровье телу и исцеляют от всяких болезней. А в конце света восстание мертвых начнется с Тиверии, и из Тиверии придет Избавление, как говорится в трактате "Новогодие", на странице тридцать первой.
Но кто променяет на них святость Иерусалима, престол святости нашей, что стоит против врат небесных?
Глава одиннадцатая ВЕЛИКАЯ БУРЯ В МОРЕ
По истечении нескольких дней настало время кораблю пуститься в море. Поднялись они на борт, а с ними - множество сфарадийских евреев из Стамбула и Измира и из прочих городов Порты, - мужчины и женщины, и, не рядом будь помянуты, необрезанные и обрезанные изо всех народов мира, больше тыщи человек, не считая служителей корабельных и служителей их служителей.
Положили пожитки и стали к молитве, чтоб довелось им прибыть в целости и сохранности в Землю Израиля и чтобы не пострадать по дороге ни от грома, ни от лиха, ни от гада морского. А завершив молитву, разделились на две кучки - одни пошли смотреть, где брать воду для питья и хворост на растопку, а другие пошли посмотреть на корабль и на корабельщиков, что стояли на мачтах, вязали канаты и распускали паруса. И братья наши - сфарадийцы - тоже устроились, развязали торбы, разложили пожитки, вытащили книги, да такие, что приятно посмотреть, - украшенные красными и зелеными кожами и обернутые в разноцветную бумагу, как писаные изразцы в царевых дворцах, и уселись, поджав под себя ноги, и помолились, чтоб сподобились ходить под Богом в Стране Живых и быть похороненными в Иерусалиме.
Любо-дорого посмотреть, как они сидят. Наряды чистые, движения приятные, облик - как у сынов царских, борода падает на грудь, и читают они со страхом Божиим и скромностью, истово и степенно, шевеля губами и с радостью в сердце. Труд учения приличествует паломникам, идущим в Святую Землю. А жены их сидят рядом, с разрисованными трубками в зубах, и курят табак из круглых стеклянных кальянов. А как услышат они - имя Иерусалим вылетело из уст их мужей, - простирают они ладони к глазам и радостно вторят тем и целуют кончики пальцев, как будто на них отпечатано: Иерусалим. Тем временем солнце спряталось за твердью и воды потемнели. Корабельщики проверили снасти и мачты и сели есть-пить, распевая песни и былины про вино и про русалок в море, что замечают моряков и похищают их души своими напевами. А евреи, со Своей стороны, вознесли вечернюю молитву и освежили душу всякими яствами, а затем перечли Песнь Песней и то место в книге "Зоар", где говорится о грядущем полном слиянии Господа с Собранием Израиля.
Фейга и Цирль, бой-бабы, у которых все в руках горит, убрали и приготовили для себя и спутников своих удобные места и постелили постель. Улеглись почивать, дать роздых Телу, пока не встали на полуночную молитву. Звезды сверкают и прячутся, и другие светила выходят им на смену. В полночь встали сердечные на молитву, а тем временем братья наши сфарадийские терли бобы и варили кофий, питье, пробуждающее сердце и гонящее сон с глаз; в земле Польской кофий почти неведом, но в трактате "Накрытый стол" он упомянут. К братьям своим ашкеназским они отнеслись приветливо и дали им всего - и не только кофию, но и вина, и книг, а в час нужды и заступались за них пред корабельщиками, потому что сфарадийские мудрецы сведущи в иноплеменных языках и некоторые из них по 70 языков знают, как в Великом Синедрионе.
Так мирно протекли три недели. Корабельщики покоряли волну, и корабль плыл себе полегоньку, а сердечные сидели и учили Святое Писание, Мишну и Талмуд или восхваляли Страну Израиля в своих разговорах. Особенно р. Шмуэль Иосеф, сын р. Шалома Мордхая Левита, скрашивал время чудными сказаниями, которыми славится Страна Израиля, к примеру, царь повесил занавес у входа в свой палатин - умный человек раздвинет и войдет. Так и р. Шмуэль Иосеф - раздвигал пред ними врата Иерусалима и входил с ними и показывал им все скрытое там. А рядом сидят братья наши сфарадийские, что языка польских евреев не понимают, но видят они ликование собратьев и спрашивают: чему вы так радуетесь? И те отвечают на святом языке: так, мол, и так рассказал нам р. Шмуэль Иосеф, - и тем тоже интересно послушать. Немедля открывает уста р. Шмуэль Иосеф и ведет рассказ на святом языке, как ангел Господень(114), во славу Иерусалима и про ликование Духа Божьего по прибытию их, ибо с тех пор, как разрушен был Храм, ни дня
114 ...на святом языке, как ангел Господень... - ангелы не понимают по-арамейски, и на этом языке Бог сплетничает с людьми.
не проходит без гнева, потому что поклялся Господь, что не вступит он в небесный Иерусалим, пока Израиль не вступит в Иерусалим земной. И братья наши сфарадийские слушают и устами припадают к его словам.
Так мирно протекли три недели, корабль шел себе полегоньку, солнце светило на него днем, а месяц - ночью, и твердь небесная полна звезд и море ведет себя как положено, и валы бегут, как на игрище. Но в глубинах моря поднялся гнев вод, и ветер ударил в мачты корабля. Поднялась огромная буря. Ладью качало туда-сюда, то вправо, то влево, то ее возносит кверху, то кидает вниз, и волны гневно борются с ней, готовые поглотить и ее, и плывущих на ней людишек. Все море полно пены, как будто подменили море-окиян морем белой пены. Блажен, кто обретается в такую ночь у своего очага, огражденный стенами от ветра и крышей от дождя, кто улегся в постель и накрылся пуховым одеялом и слышит шаги ночного сторожа перед домом, кто утром пойдет в талите и тфилин на молитву, затем плотно позавтракает, а затем выйдет на рынок - вести честной торг, кто проводит дни свои и годы в почете людском и умирает, снискав себе доброе имя, и сподобится лечь в землю близ родителей своих и праотцев. Эта ночь прогнала сон с глаз и отняла покой у тела. Постель просолена насквозь, как соленая вода. Шестьсот тысяч валов плюют тебе в лицо да еще и гневаются. Где ты, речка Стрипа, в которой окунались перед наступлением субботы в солнечные дни и куда стряхивали все грехи перед Судным Днем? Несколько сот верст ходу от них до речки Стрипы. Сейчас стоят они среди морей, и валы, огромные, как горы, вздымаются до самой небесной тверди, и ладья то плывет, то летит, как из пращи, и руки моряков устают держать снасти и обуздывать воду. И все плывущие на корабле бьются о борт и кричат, и плачут, и стонут, и лица покрываются холодным соленым потом, и соль стекает капельками с чуба и катится в рот. Кто уже материнское молоко отрыгивает, а у кого подвело живот. Не дай вам Бог, путники морских караванов, испытать такое. А к полночи еще больше разгулялась буря и била по бортам корабля, и снасти лопнули, а рев все нарастал, так что голоса в двух шагах не слышно. Меж мореплавателями поднялось смятение, один простирает руки к небу с мольбой о помощи, а другой рвет на себе волосы, но кто обуздает воду, кто поможет товарищу в трудную минуту? Однако попомним добром славного корабельщика, что места своего не оставил и сердца моряков укреплял, чтоб не отчаялись они в милости Божией и не опускали рук. И вскорости так раскачалась ладья, как будто налетела на рифы и готова разломиться(115). Вещи полетели вверх, а люди полетели вниз.
Как увидали сердечные, что беда - не шуточная, вспомнили, что когда шли святые паломники в Страну Израиля - р. Нахман из Городенки(116) и р. Менделе из Перемышлян(117) и прочие праведники, - приключилась им подобная беда на море. Взял тогда р. Нахман свиток Торы в руки и сказал: если, не дай Бог, приговорил нас Небесный суд архангелов к погибели, мы - суд Земной вкупе с Господом Богом и Духом Божиим - с этим приговором не согласны и отменяем его, - и все хором ответили: аминь. В этот самый миг взобрался один моряк на мачту и закричал: гляжу я в подзорное стекло и вижу селения Страны Израиля.
Подумали сердечные: вот это были праведники, вот это были богатыри духа, спаси нас, Господь, от беды этой во имя их и во имя Земли Израиля.
Молитва их полбеды откачала, да корабельщики с другой половиной справились, а Господь Бог, в милости своей, всю беду разогнал. И вскорости утих гнев морского царя и вид моря переменился к добру. Так и миновал день без вреда, и ночью никакого ущерба не приключилось.
Месяц вышел и засиял, и корабль поплыл себе спокойно, хворые понемножку оправились.
Луна бледнеет и исчезает, вот уже и настало время солнцу взойти. И с бликом рассвета утихли воды морские и красноватый покров повис над ликом моря. Ладья без сил стояла в открытом море, и легкий ветерок овевал стан мореплавателей.
Сказал один: знаете, что я вам скажу, братцы, похож я на человека, которому показывают сокровищницу царскую. Спускаются с ним в подземелье, ноги его заплетаются, но так как знает он, куда его ведут - в сокровищницу царскую, - все равно радуется. И сказал р. Иосеф Меир: "Кто взойдет на гору Господню и кто восстанет на месте Его святости?"
Сказал р. Иосеф Шмуэль, сын р. Шалома Мордхая Левита: когда бушевало море и заливало корабль, знаете, о чем я думал в тот час? Думал я о том, что приключилось со святым раввином р. Шмельке(118), да оградит нас Господь во имя этого праведника. Однажды наслали власти лютые казни на общину святого града Никльсбурха, но кесарь еще не утвердил указа о казнях. Поехал святой мудрец к кесарю в Вену, а дело было во время ледохода, когда по реке на корабле не пройдешь. Сказал мудрец своему ученику, св. раввину Моше
115 ...ладья... готова разломиться... - еще одна цитата из книги Ионы.
116 Р. Нахман из Городенки (ум. в 1780 г.) - один из учеников Бешта.
117 Р. Менделе из Перемышлян (род. в 1728 г.) - друг Нахмана из Городенки, вместе с ним поселился в Тверии. Названия этих мелких местечек с трудом можно найти на карте Галиции, но в свое время они были подлинными столицами невидимой империи мистического еврейства.
118 Р. Шмельке из Никльсбурха (1726 - 1778) - один из отцов хасидизма, о чудесах которого рассказывают немало историй.
Лейбу из Сасова(119): поди принеси, мол, люльку(120). Пошел тот и принес люльку. Сели они в люльку и отплыли, вышли на течение и стали на ноги. Прочел святой мудрец Песнь Моря, ту, что сложил Моисей, когда разверзлось Чермное море, а ученик повторял за ним, пока не прибыли они благополучно в Вену. А в то время стояли жители Вены на берегу, и видят они: плывут два еврея в люльке по реке, в то время когда и в лодке не проплывешь: льдины огромные, как горы, плывут по реке, гневно наваливаются друг на друга, с шумом, подобным грому. Услышал про это кесарь, вышел со своими советниками и увидел: стоят два еврея в люльке и поют гимн, а льдины, с гору величиной, трутся и наваливаются друг на друга, но люльку не затирают, а раздвигаются и дают ей дорогу. А как пришел праведник к кесарю, сказал ему кесарь: исполню я твою волю, человек Божий, - и отменил указ.
Сказал р. Алтер-учитель: ну, что вы скажете об этом? Сказал р. Алтер-резник: ой, где сейчас найти такую люльку. Вздохнула Фейга и сказала: а мы плывем на большом корабле, и не к кесарю из плоти и крови, а к Царю царей, Кесарю кесарей, а добрых знамений покамест не видать. И сказала Цирль: и я то же самое говорю, едем в Страну Израиля, а ни тебе чудес, ни знамений.
Шикнула на них г-жа Милька и сказала: ах вы неблагодарные, да мало ли чудес и знамений явил вам Господь: вселил в сердце понимание, чтоб пуститься в Страну Израиля, и по суше провел Он нас, и провел Он нас прямиком без препятствий и вреда, и послал нам корабль, чтоб пуститься по морю, и выпустил ветер из кладовых своих - гнать ладью по морю. А когда море разбушевалось, Он унял его и приказал царю морскому унять гнев свой, и унял гнев его, и воды вновь потекли как по маслу, и не сегодня-завтра введет Он нас в Страну Израиля, а вы после всего этого говорите: не видать, мол, добрых знамений. Господи Боже мой, если так, то что уж должен был сказать Хананья, сколько горя он измыкал, шел пешком из города в город, из страны в страну, и граничная стража отняла у него все добро и раздела догола, и в плен к разбойникам попался, и счет субботам потерял и святой день осквернил, и немало помучился, лишь бы добраться до Страны Израиля, а как настало время взойти - ушел корабль без него.
Сказал р. Алтер-учитель: вот это да, надо нам брать пример с Мильки. Клянусь вам, что, когда она говорила, все мое тело прочувствовало, какие чудеса явил нам Господь. А как вспомнили Хананью - перекосились их лица, от горести и жалости по тому бедолаге, что собой пренебрег во имя Страны Израиля, а как настал час сесть на корабль и отплыть в Страну Израиля - уплыл корабль и оставил его - и неведомо, живым или, не приведи Бог, мертвым. Хоть и огорчилось сердце их, глаза заблестели, как всегда у добрых людей, что вспомнят доброго человека, и глаза у них заблистают.
Сказал Песах-казначей: помните, платочек был у Хананьи, все пожитки он в него увязывал, а в час молитвы вынимал пожитки и подпоясывался платочком. Однажды сказал я ему: Хананья, мол, на тебе пояс, чтобы не возиться с пожитками - развязывать-завязывать, - но не взял он. А какой ответ он мне дал? Сказал он: к вещи надо относиться с уважением, хоть и нашел другую, краше прежней, нельзя перестать прежнею пользоваться. И так же ответил он и Мильке. По дороге дала ему Милька котомку, а назавтра видит: он с тем же узелком. Сказала ему: да разве не дала я тебе котомку для пожитков? Ответил он ей: дала. Сказала ему: а ты все в платочек увязываешь? Ответил он ей: так что, если платок говорить не умеет, так на него уже наплевать можно?
Сказал р. Алтер-учитель: сейчас, когда облегчил нашу долю Господь и успокоились воды моря, не след ли нам вознести утреннюю молитву?
А когда помолились, ничего не смогли отведать, потому что морская вода просолила их припасы. Солил Господь Левиафана впрок, и море наполнилось солью. Да кому нужны еда-питье, если не сегодня-завтра вступят они в Страну Израиля, потому что говорят - близок корабль к пристани. И тут вылетели у них из сердца все дорожные хлопоты, и скудность пропитания на корабле, и буря на море. Тяжелые, как каменья, ноги вдруг полегчали, глаза, что померкли от слез, засияли светом Утренней звезды. Оделись они в субботние одежды и украсили себя во имя Страны Израиля и особо постарались стряхнуть с одежд прах иных земель, чтобы чистыми вступить в Землю Израиля. У р. Моше на шее висела ладанка с прахом Земли Израиля: как показалось им, что вступают они в Святую Землю, развязал ладанку и бросил прах в море(121). Сказал р. Моше: сказали мудрецы Израильские, что суждено Земле Израиля простереться по всему свету, - вот я бросаю прах Земли Израиля в море, и станет он скалой, и на ней выстроится один из великих городов Земли Израиля. И завели они гимны и
119 Моше Лейб из Сасова (1745 - 1807) - один из вождей хасидизма. Про него рассказывали, что по ночам он летает на небо. И хотя это и не было диковинкой в том поколении - Бешт тоже бывал на небе и спорил с сатаной, - все же его хасиды решили подсмотреть и запрятались однажды ночью и увидели: в полночь рабби встает, берет топор и идет к большой дороге. По пути рабби нарубил хвороста, сделал охапку дров и принес к дому одинокой вдовы. - Кто это, - спросила вдова. - Мужик Василий, - ответил рабби,- принес дров. Зашел он, натопил печку и вернулся домой. Ну, сказали подглядывавшие хасиды, это еще похлеще, чем слетать на небо. Интересно, что, по легенде, рабби выдавал себя за мужика-иноверца. Хасидизм постоянно клонился к иноверцам - последователям предыдущего еврейского мессии, и, видимо, отказ от прозелитизма нелегко давался хасидам. Так, Бешт до своего Явления проводил все время среди мужиков и пастухов в Карпатах и им явился раньше, чем евреям, и т.д.
120 Люлька - ну как тут не вспомнить корыто св. Маэля в "Острове Пингвинов" А. Франса!
121 Прах, брошенный в море - традиционный мотив еврейских легенд. Когда царь Соломон согрешил и установил капище для своих жен, бросила птица комок земли в море, и там вырос остров, и на нем возник Рим, разрушитель Царства и Храма.
хваления и благодарения, что довелось им добраться до пределов Земли Израиля, и сложили они пожитки и увязали их, чтобы не задерживаться, как наступит время сойти на берег.
Однако не пришел еще их черед стоять в Царских чертогах. Когда взобрались корабельщики на мачты, посмотреть, куда занесло корабль, посмотрели они и увидели очертания большого города, но не Яффы, и не Аккры, и не Тира, и не Силона, и никакого иного города из городов Земли Израиля, а города Стамбула. И тут опустились руки гребцов и дрожь пронизала их кости. Три недели и долее возились они, чтобы приплыть к берегам Страны Израиля, а затем подхватили ветры корабль и возвратили его в Стамбул. Решил Господь испытать званых гостей, достойны ли быть в его легионах, и навел на них бурный ветер, и воротил их, несолоно хлебавши. Кто хочет в Страну Израиля, пускай, мол, останется на корабле, а кто захочет вернуться в страны Эдома и Измаила - пусть вернется себе. Но все как один ответили: вперед, в Святую Землю, назад не поворотим.
Послал главный корабельщик моряков в город, принести провизии - затем, что все припасы на корабле заплесневели. Взяли моряки весла в руки, спустились в лодочки и отплыли в город. Запаслись там всеми благами Порты и вернулись. Поднял главный корабельщик паруса и натянул снасти. Вмиг выпустил Господь ветер из своих кладовых и предупредил его: смотри, мол, не вреди знакомцам моим. Отплыл корабль и пошел радостно, как в хороводе.
Дважды беде не приключиться. Благословен Проведший их прямым путем по морю и по суше и по морю. Пять дней и пять ночей плыла себе ладья полегоньку и благополучно доплыла до Яффы. Когда занялся рассвет дня шестого - последнего дня их плаванья, - вынырнула Яффа из моря, как солнечный диск, что всплывает из Огнь-реки(122), - воссиять миру. Вот она, Яффа, - врата града Божьего, сюда приходят изгнанники Израиля, и отсюда начинают они восхождение в Иерусалим.
Утро занимается, и светило сияет все сильней и пышет жаром на корабль. Небесный огонь обжигает до пузырей. Моряки разделись и все равно потели, как медведи. И евреи, со своей стороны, тоже скинули верхние облачения и сняли шляпы - но не ермолки, - и ну ими обмахиваться, и все равно кипели от солнечного жара и солнце кипятило пот и сушило кости в теле.
Обратился Лейбуш-мясник к р. Алтеру-резнику, когда оба они сидели и обмахивались, и спросил его: скажи мне, мол, р. Алтер, почему это солнце такое неистовое? Ответил тот ему: жарит Господь Левиафана на пир праведникам, для этого и растопил солнце.
А одна из женщин сказала подружке: что это, глаза мои меркнут. Ответила ей подруга: ты что думаешь, у меня вместо глаз - стекляшки? Чувствую я, как будто их колют раскаленными спицами. Сказала Цирль: не солнышко здесь на небе, а прямо пещь огненная. Услыхал р. Моше и сказал: меркнут глаза ваши от сияния Духа Божия. Даже Фейгу, что доброй волею ехала, и ту обеспокоило видение глаз ее. Где они, эти дуновения ветра, что в сказах всегда веют в Стране Израиля, меж садов и апельсиновых рощ и меж пальмами и лимонами, и меж горами благовонными, как в Эдеме? Вместо этого жар геенны наваливается на них и сжигает кости. Неужто занесло их ладью, не дай Бог, в мертвую пустыню, где самумы и скорпионы, и снова приключатся им всякие несчастия? Хоть и знали женщины, что в разрушении стоит Страна Израиля и что много бед поджидают там человека, но помнилось им лишь то, что по вкусу, а что не по вкусу - забылось. Сидела напротив Милька и улыбалась. Сказала Фейга Мильке: да ты никак подсмеиваешься надо мной? Сказала ей Милька: не над тобой, а над собой я смеюсь. Помню, по дороге в Лешкович пригрезилась мне меховая накидка, пышная, длинная, чтобы целиком укутаться можно было. И как хотелось мне ее купить, а сейчас я думаю - что бы я делала с этой накидкой? Разве что укутать в нее солнышко, чтоб не простыло. Сказала Фейга: и я тогда сидела в повозке и грезила, и явился мне кожаный тулупчик, и нашептывал мне Лукавый: заезжай, мол, в Лешкович, какие там тебе товары уготованы. Сказала Милька: думаешь, услужить нам хотел Лукавый? Лишь задержать в пути хотел.
Солнце стояло посреди небес и калило ладью, как чан на угольях. Однако кому в сердце засела любовь к Стране Израиля, тот лишь крепнет от святости страны, где горний свет снисходит без препон, хоть и в развалинах она.
И тут оставили сердечные все помыслы о тягости дорог и жалобы, и загорелись лица их от силы Единого Желания. Простер руки р. Алтер-учитель и запел, отбивая ритм пальцами на сундуке, что перед ним: чада храма(123) восходят в ряд, зеницы малый свет узрят - и р. Алтер-резник подхватил: на царском застолье сядут в приволье, Явление Царское хмелем почтят. И день не избыл, как подошел корабль к
122 Огнь-река (река Динур) - огненная река, текущая с неба. Она создана жарким дыханием Зверей, на которых зиждется престол Господень. Хотя она и огненная, но холоднее солнца, и солнце купается в этой реке, чтобы приостыть, а иначе сожгло бы весь мир. А еще солнце проходит на своем пути рай - поутру и ад - вечером, и утренняя заря - это видение райских роз, а закат - отблеск огней ада.
123 Чада Храма - стих из книги "Сияние". "Малый свет" - уменьшенное, чтобы люди не ослепли, видение горнего света.
берегу Яффы. Прозвучал залп с корабля. Налетели арапы из города. Одежонка на них похабная, рубашонка грязная и короткая, едва колени покрывает, и куском бечевки подпоясаны, и ноги босые - без чулок, только сандалии к ступням привязаны. И речь их шумная, как будто сами на себя гневаются. И людям язык их непонятен. Поднялись на борт, заорали во всю глотку и стали расхватывать людей, как пленных, схватили их и побросали вместе с пожитками в свои худые лодчонки. И сколько платы им ни давали, все им было мало, хотели уж побить любезных наших, да Господь спас их из рук арапов и привел в целости и сохранности на сушу.
Глава двенадцатая СВЯТАЯ ЗЕМЛЯ
А как взошли сердечные на берег, бросились они на землю и целовали прах ее и возрыдали великим плачем, пока не потекли глаза их, как источники соленые. Возвратятся сыны в отчий дом и найдут его в развалинах - неужто не возрыдают? Но и в час горя обрадуются, что довелось им вернуться. Взялись они за руки и запели: "Возликовал я призывавшим: пойдем во храм Господень". И еще они пели: "Любит Господь врата Сиона пуще всех обителей Иакова". А агаряне стояли в стороне и поглядывали. Так они и шли и пели, пока не пришли на постоялый двор, что именуется Еврейское подворье. А там отделения есть: одно - для молитвы в собрании, если соберется десять евреев, и еще два отделения, что называются богоугодными - а там постелены постели для заболевших в пути, - одно для мужчин, одно для женщин. И еще одно отделение было там - для скотины. Туда загоняют вьючную скотину, на которой едут в Иерусалим.
Караван пустился в путь и дошел до цели - конечно, рады путники, а тем более если приключилась им беда в пути и миновала. Но если недосчитались одного и неведомо, меж живых ли недосчитались его или меж мертвых, как возвеселятся - так и вспомнится он им и потревожит их веселье. Так и они - сколько времени мыкался с ними Хананья, сколько приключений испытал - лишь бы взойти на Землю Израиля, а когда пробил час взойти - не взошел, и кто знает - жив ли он или мертв. Да может ли радость их быть полною? Дали они обет помянуть его в Иерусалиме и помолиться за него в святых местах. А теперь не след ли узнать, что стряслось с Хананьей? Когда пошли товарищи его запасаться припасами в путь, пошел и он с ними. По дороге отстал от них и пошел в одно место, а они и не заметили. А когда вернулся, то их не нашел. Пошел к причалу. А как подошел к причалу, увидел, что отплыл их корабль. Сколько забот изведал человек этот, чтобы взойти на Землю Израиля, а как настало время взойти - уплыл корабль без него, а его оставил. И он стоит и видит, а уплыть на нем не может.
Хананья проворен был, что ж задержался в пути? Дело в том, что, когда был он на рынке, подвернулся ему один иноверец. Спросил его Хананья, иноверца этого: не ты ли хотел однажды провести меня в Землю Израиля через глубокую пещеру? Сказал он: так, это я. Спросил его: что ты здесь делаешь? Сказал тот: я и сам не пойму. Каждый раз, когда надеваю я тфилин покойного нашего архистратига, слышу я его: плачется по жене и детям. Вот я и брожу по свету, ищу их. Сказал ему Хананья: сто лет тебе жизни, получил ты долю в мире Грядущем. Пошли вместе. Подошли к одному дому. Постучался Хананья в окно, открыл хозяин окно и спросил: что вам надобно? Сказал Хананья: где она, эта женщина из Хотина? Сказал хозяин: не знаю, утром вышла с детьми и не вернулась, может, уже вернулась в Хотин. Охнул Хананья и замолчал. Сказал хозяин: что у тебя к этой женщине? Указал Хананья на необрезанного и сказал: этот иноверец может засвидетельствовать, где он видал ее мужа. Сказал хозяин: хорошо, если бы мог он засвидетельствовать это в присутствии раввина. Пока говорил Хананья с хозяином, отошел необрезанный в сторону - возложить тфилин. А тут пришла и эта женщина, увидела тфилин и завопила страшным воплем: это тфилин моего мужа. Сказал необрезанный: если звали твоего мужа Зуша, то это его тфилин. И сразу рассказал, что случилось с Зушей. Из-за этого Хананья и задержался.
Много у нас есть сказаний про чудесное избавление, одно красивее другого. Как, например, сказание о путнике, что заблудился в пустыне. Налетела огромная птица(124), усадила его себе на крылья и отнесла домой - час лету как несколько лет ходу. Однако никакой орел не явился Хананье. Еще лучше был бы плащ царя Соломона, мир праху его. Садился на него Соломон, и нес его ветер, да так, что утреннюю трапезу вкушал царь в Дамаске, а вечернюю отведывал в Мидии, та
124 ...налетела огромная птица... - намек на сказочное путешествие, описанное в "Дланях Моисея" р. Моисеем Иерусалимским в XVIII в. Там тоже праведник упустил корабль, остался на берегу, повстречал пахаря (Микулу Селяниновича?), и тот посадил его на плечи и долетел с ним до Святой Земли.
- на Востоке, а та - на Западе. Однако потаился плащ сей в день, что скончался царь Соломон, мир праху его, и неведомо, где потаился. Да хоть бы и нашел этот плащ Хананья, что бы он мог с ним сделать? Ведь ни одному существу не дано усидеть на этом плаще, кроме самого царя Соломона и четырех его вельмож: один вельможа был из людского племени, один - из бесей, один - из зверей и один - от птиц. Да и в поколении отцов наших совершались чудеса над водами. Как, например, случай со святым мудрецом р. Шмельке из Никльсбурха и его учеником святым р. Моше Лейбом из Сасова, что прошли в люльке реку Дунай в час ледохода. Однако где сейчас найти такую люльку? Как увидел Хананья, что горе его - на этот раз и впрямь горе, возвел он очи горе и сказал: Властелин Вселенной, нет у меня опоры, кроме Твоей жалости. И вселил Господь в сердце его совет: чтоб бросил он свой платок(125) на воду(126) и уселся на него. Расстелил он платочек и сел на него. И тут же поплыл платочек по морю и понес Хананью, пока не приплыл в Страну Израиля. И мало этого - еще и раньше своих товарищей приплыл, потому что они задержались в Стамбуле, ждали там корабля, а когда взошли они на корабль - разбушевалось под ними море и немало они лиха измыкали, а он пересек море в целости и сохранности.
А теперь вернемся к прочим сердечным. Короче, вошли они в воды Яффы. Это воды Яффы, что берегут сокровища для праведников на грядущие дни: все корабли, что тонут в море-окияне, и все их золото и серебро, и драгоценные камни и жемчуга, и хрусталь и украшения - все это выбрасывает море в воды Яффы, и суждено Мессии, помазаннику Божию, собрать все это богатство и разделить его меж праведниками во времена грядущие. Сошли с корабля и сели в утлую лодочку арапов. Взяли гребцы весла и закричали: эй, эй, и обуздали воды, и проложили в море дорогу, и провели лодку меж скал и утесов, что стоят там с шести дней творения, ибо все валы морские и все речки, что впадают в море, приходят поначалу поклониться пред водами Страны Израиля. И если бы скалы в море не унимали их, то ни одному кораблю не причалить бы к берегам Яффы из-за толчеи волн.
Прошли они море благополучно, и скалы миновали благополучно, и получили все свои пожитки в целости и сохранности, и взошли на сушу, в город Яффу, врата града Божьего. Бросились они на землю и целовали прах ее, и плакали о запустении ее, и радовались, что дано им было добраться. Пришли два сборщика податей и отвели их на Еврейское подворье, а это - постоялый двор для возвращающихся из изгнанья. А постоялый двор этот окружен стеной, а посреди - колодезь с водой и плодоносящие деревья посажены. Стали они и помолились по своему обычаю - и отдышались с пути. Пробыли там долго ли, коротко, пока не нашлась вьючная скотина, чтобы пуститься в Иерусалим.
И вышли они в путь в добрый час, в день, что дважды помянут добром в книге Бытия, в главе о Творении, в третий день по субботе, когда дважды сказано: "И увидел Господь, что это хорошо", и ехали, пока не свечерело и не похолодало. Слезли они с ослов, развязали тюки, вытащили подушки да перины, закутались в одеяла, но все равно было им холодно. Сели вновь на ослов и пустились в путь и доехали до места, именуемого Рамле, - это Гат древних, коий покорил Царь Давид. Слезли с ослов и остановились там на ночлег и разложили там свои пожитки и лежали там всю ночь, пока не забрезжил рассвет. А как забрезжил рассвет - помолились, и ломтем утренним закусили, и пустились в путь.
На закате приехали к одному водоему. Слезли с ослов и остановились там на ночлег и разложили там свои пожитки и лежали там, пока не забрезжил рассвет. А как забрезжил рассвет - помолились и ломтем утренним закусили, и сели на ослов и поехали, и ехали, пока не приехали в одно место, Моца именуемое, а оттуда приносили вербы речные на жертвенник в Храме, как ведомо нам по сказанному: "Место сие перед подъемом в Иерусалим находится и зовется Моца, спускаются туда и собирают ветки верб, а затем ставят их у жертвенника". И по сей день вербы растут там. Остановились там на ночлег и опочивали.
А все эти дороги безлюдны из-за разбойников, так что и самим измаильтянам проехать нельзя, разве что караваном. Но по милости Божией с любезными нашими никаких напастей в пути не приключилось, не считая того, что несколько раз тюки с ослов сваливались. А вокруг возносятся высокие горы и теснят дорогу, и облака разноцветные лежат на них, лазурные и пурпурные, и сияющие, как зарево солнца, и мягкие, как свет луны, - из-за отблеска райских цветов да яхонтов. И с каждым часом новый свет разгорается над ними, непохожий на прежний. И разные ароматические травы издают благовоние. А дворцы и замки, что изяществом своим украшали лик страны, лежат в развалинах, и селений нет там, лишь черные шатры кочевников-бедуинов разбросаны меж гор и козы сбегают по склонам гор, а все пропитание их - терние да волчцы, как сказано в Писании. А жители местные ходят полуголыми, лишь рубашки с пояском на
125 ...бросил он свой платок на воду... - здесь Хананья напоминает двух своих предтеч - Иисуса и Бешта. Как первый, он пересекает море, "как посуху", со вторым связь более детальная; в книге о путешествии Бешта в Константинополь говорится: когда Бешт не нашел корабля, идущего в Святую Землю, хотел он постелить плат по волнам и сесть на плат, но р. Цви отговорил его.
126 ...на воду... - вот еще одна гомеровская аллюзия, по словам проф. Версеса: Одиссей тоже доплыл до берегов желанных на покрывале Левкотеи (она же Ино), дочери Кадма: "Грудь он немедля свою покрывалом одел чудотворным и ... кинулся в волны" (Песнь пятая 340 - 460).
них да черная косынка покрывает голову, шерстяным снуром подвязана. И ключи там бьют, и ручейки текут с гор и по долине, и вкус у них - вкус рая. Из одних отпили любезные наши, в других омывали руки перед молитвой, в одних смывали с глаз слезы о разрушении Иерусалима, а в других освятили руки(127) в честь Святого Града. Так миновало три дня, пока не наступило утро шестого дня по субботе, и тут показался Святой Город, радость всея земли. Тут же слезли они с ослов и порвали одежды свои с превеликим плачем, как подобает скорбящим, и шли пешком, пока не подошли к вратам Иерусалима. И целовали камни стен его и вновь порвали одежды в память о Храме, да будет воля Твоя, чтоб отстроился вскорости в дни жизни нашей, аминь.
Глава тринадцатая ПРИБЫЛИ В ИЕРУСАЛИМ
Лишь они прибыли, распространилась весть об их прибытии по городу. Вышел встречать их весь Иерусалим - и хасиды, и фарисеи(128) приветствовали их, и порадовались с ними великой радостью, и почтили их разными почестями, и сказали им: блаженны вы, что пришли сюда, не заботясь о состоянии сумы и тела, что поставили душу во главу угла, и вот - сподобились стоять в чертогах Царя Царей, Всевышнего, да благословится имя Его. И глава иерусалимских хасидов, наипервейший из сфарадийских мудрецов, что в Святом Граде, явил паломникам Порты(129) свою благость и призвал их в свой мидраш. И там они изо дня в день и из ночи в ночь чудные молитвы совершали. И так - четыре недели - супротив четырех времен в жизни человека, на каждую пору - по неделе: одна неделя - это за пору рождения, когда растет младенец, но суть его еще не завершена, а затем и суд небесный его не карает за провинности до двадцати годов, а другая неделя - это за пору мужества - до сорока лет, это - лучшие годы человека, ибо силы человека растут. И еще неделя - супротив поры старения, когда человек все слабеет. И еще одна неделя - это преклонная пора седин, когда дни и годы человека завершаются, пока не расстанется он со светом и не умрет. Но умершие в Стране Израиля не считаются мертвецами: стоят они под престолом Всевышнего и в сиянии Помазанника-Мессии блаженствуют и видят, как хорошо Израилю и сколько еще хорошего сделает Господь Израилю. И когда порой темнеют небеса, не пугаются и не кричат, ибо знают - все это из-за туч, что выходят забрать народ Израиля и принести его в Иерусалим, как объясняли учителя наши: суждено Иерусалиму простереться по всей Стране Израиля, а Стране Израиля по всему миру, и тучи соберут Израиль со всех концов света и принесут их в Иерусалим, по словам пророка: "Кто это - летят, как тучи(130)". И каждую субботу входят они в небесное собрание и там слушают объяснение очередной главы Писания из уст Адама и Эноха, и Ноя, и Сима, и Эвера, и Мелхиседека, из уст Авраама, Исаака и Иакова и из уст Моисея и Аарона и 70 старцев Синедриона, кроме главы о Творении, вплоть до слов: "Так совершены были небо и земля и все воинство их", и кроме рассказа о старости Израиля, начиная со слов: "И призвал Иаков сыновей своих", ибо эти места толкует им сам Всемогущий. А к пополуденной в субботу приходят все пророки и учат с ними очередной отрывок из Пророков, и сам р. Авраам Ибн Эзра разъясняет трудные места, что пророки пророчествовали, а что говорили - и сами не знали. И из всех его объяснений больше всего любо им объяснение стиха: "И купил Иаков часть поля, на котором раскинул шатер свой", почему о такой простой вещи написано в Писании? А чтобы научить нас великому достоинству Страны Израиля, что доля в ней важна, как доля в Царствии Грядущем.
А сейчас - сейчас вернемся к любезным нашим. Короче, приняла их святая община Иерусалимская со всякими почестями и не оставляли их любовью своей, пока не отвели по домам. Принесли им еды-питья и постелили им постели с перинами и подушками. Отдышались сердечные и размяли косточки, пока не настал полдень, а тогда пошли они в баню очиститься в честь субботы да в честь Города. А Иерусалимские бани прекрасней всех бань на свете. Есть там отделения внутренние и отделения внешние. Во внешних раздеваются, а во внутренних - купаются голыми, и еще есть ореарий, где хранят одежду и где банщики растирают моющихся после купания. И печь там врыта в землю, и топят ее навозом и сором. И все отделения - жаркие, одно жарче другого, и миква - купальня с проточной водой, не горячей и не холодной, а теплой, - есть там. Кто приходит в баню, платит две копейки банщику и копейку служителю и получает полотенце срам прикрыть. Вошли и окунулись, и вышли, и зашли в ореарий, растер их олеариус и ополоснул. Пошли снова и окунулись в микве, вышли и вытерлись и надели
127 Освящение рук - омовение рук без особой ритуальной или религиозной причины. Никто не обязан омывать руки при виде Иерусалима, такое омовение вызвано лишь желанием очиститься, но так как нет соответствующего долга и соответствующего благословения, такое омовение будет именоваться "освящением" - т.е. необязательным омовением по причинам духовного порядка.
128 Фарисеи - "противники" (хасидизма), последователи Виленского Мудреца.
129 Паломники Порты - потому что приплыли они из Стамбула.
130 ...как тучи... Исайя 60:8 - описание возврата Израиля: "как тучи... и как голуби". Мудрецы толкуют это так: одни сами рвутся в Страну Израиля, как голуби, а других несет сюда ветер - как тучи.
чистое исподнее и вышли как новенькие. А уходя, дали еще копейку банщику, и тот сказал им "с легким паром". Вернулись домой и надели субботние одежды и пошли к Стене Плача. А Западная стена - она Стена Плача - последняя отрада наша с былых времен, что оставил нам Господь по великой милости своей. Высотой она в 12 ростов человека, в память 12 колен Израиля, чтобы каждый сын Израиля мог бы устремить свое сердце по росту да по племени своему. И сложена она из больших каменьев, каждый - по пять, а то и шесть вершков, и нет равных им ни в одной постройке на свете. И не скреплены они ни глиной, ни замесом, а все же скреплены воедино, наподобие собрания Израиля, что хоть и нет властей, чтоб держали его воедино, все же нераздельно оно в мире. А напротив Стены Плача и со всех сторон - дворы арапов, что живут себе там со своей скотиной, а Израиль от молитв не отвлекают. Преклонили колена сердечные, простерлись, и вновь, преклонили колена, и разулись, и омыли руки и лицами в прахе шли, пока не дошли до самой Стены, и в слезах лобызали каменья - каждый камень и камень, - и открыли молитвенники, и прочли с пробуждением духовным Песнь Песней, и с каждым стихом все больше пробуждались души их. Припал р. Моше головой к стене и почувствовал, что стоит он на месте, что Божий Дух вовеки не покидал. И стал читать Песнь Песней с пылом неистовым и на тот лад, что читал брат его р. Гершон, мир праху его, когда оставила его душа мир сей, пока не дошел до стиха "Введи меня, Царь, в чертоги свои", на котором и скончался р. Гершон, и не успел р. Моше завершить этот стих, как осенила его радость бытия в Стране Израиля и новая жизнь вошла в него. А когда окончили Песнь Песней, сказали несколько псалмов и вознесли пополуденную молитву. И еще помолились они за братию, что в изгнании, и за пропавшего Хананью. Много они оплакивали его на море и много плакали по нем на суше, но все эти слезы - как капля в море по сравнению со слезами, что пролили по нем перед Стеной Плача, как почувствовали они святость места, а его там нет. К примеру, пришли к царю царевы любимцы и явил им царь свои сокровища. Стоят они пред царем и вспоминают, что самого близкого царю нет меж ими. Печалятся они, что не видит он царевых сокровищ, тем более что тот больше всех души вложил, чтобы сюда добраться, и конечно, порадовался бы ему царь. Достоин был Хананья стоять во главе их в этом месте, а вышло, что он - вдали от всех благ. Наконец встретили они субботу песнями и ликованиями, и пошли по домам и благословили вино, и разделили хлеб, и вкусили субботнюю трапезу, и вошла святость Субботы в суставы их.
И дражайшие иерусалимцы пришли к ним, как приходят посетить новорожденного младенца перед обрезанием(131) - заветом Авраама, ибо подобен пришедший в Страну Израиля новорожденному, - приняли они на себя другой завет Авраама - завет Страны Израиля. И бодрствовали они всю ночь напролет и сказывали сказания и распевали гимны и псалмы, пока не заблистал рассвет, а тогда пошли в Собор Израиля.
Пришли в Собор и со спокойным сердцем помолились. Кто укажет границы величию молитвы в Стране Израиля, а тем более в Иерусалиме, в святом месте, о котором сказано: "Да пребудут там мои очи и сердце" и т.д.? И р. Шломо дважды взошел к ковчегу, совершить благословение потомков Аарона - первосвященника, ибо в Иерусалиме каждый день священники-когены простирают длани, благословляя собрание, а в праздник и в субботу простирают длани и во время утренней и во время особой праздничной молитвы. А р. Шмуэль Иосеф, сын р. Шалома Мордхая Левита(132), полилим воды на руки из серебряного кувшинчика, что привез с собой р. Моше, а тот получил его от деда своего р. Авигдора. Р. Шмуэль Иосеф любое Божье повеление выполнял с пылом, а тем более - повеления, что напоминали о Храме. И так взволновались руки его от радости, что ударил кувшинчиком по чаше, и раздался звон, подобный звону тимпанов в Храме. Взошли священники к ковчегу, обратили лица к собранию, простерли сжатые персты, с запечатленными на них благословениями, и вознесли длани и благословили собрание гласом, подобным шуму крыл херувимов в райском саду, и так благословляли, пока не откликнулось собрание благодарственным "аминем(133)". А р. Шломо, велика была его радость и велика любовь, когда выпало ему взойти к ковчегу в Иерусалиме - Святом Граде - и благословить Израиль любовию. Благословения так и рвались из его уст сами собой.
А читать из Пятикнижия позвали первым р. Шломо - священника-коэна, а затем р. Шмуэль Иосефа Левита, а затем р. Песаха-третьим, а затем р. Иосефа Меира - четвертым, а затем р. Алтера-учителя - пятым, а затем р. Алтера-резника - шестым, а затем р. Иегуду Менделя -
131 ...перед обрезанием... - раньше существовал обычай собираться и бдеть всю ночь перед обрезанием младенца. Подобный обычай - сторожить младенца от злых духов в ночь перед посвящением - есть и у других окрестных народов, в частности у бедуинов. Затем, во времена гонений, когда сам обряд обрезания был запрещен, "ночь бодрствования" была перенесена на субботу перед обрезанием.
132 Левит - младшее священство Храма, колено Леви (га-Леви - левит, человек из колена Леви). Они прислуживали священникам- коэнам (когенам) в Храме, и в память этого р. Шмуэль Иосеф Левит поливает воду на руки священникам - коэнам.
133 Благодарственный аминь - по сказанному в Талмуде: "Да продолжат священники благословлять, пока не завершит собрание благодарственным аминем".
седьмым, а затем р. Моше прочел из Пророков, а Лейбуша - мясника почтили подъятием Торы, а того, чье имя не упомним, почтили свертыванием свитка(134). И вознесли они благословения до чтения Торы и после нее, и благословили Избавляющего и Проносящего, как положено мореходам, что вышли из моря на сушу. И ответили им собравшиеся "амины", и пожелали им стоять в царевых чертогах, пока не явится Помазанник Божий, Царь-Мессия, вскорости, в наши дни, аминь.
И в тот миг раздался чудный звук, превыше всех звуков, подобный звуку, что слышали мы над морем. Глянули они и видят: стоит Хананья перед ними, и лицо его сияет от радости, и лик его лучезарен, как озаренные луной волны морские. И ростом он выше, чем прежде, и на ногах - обуть. Приветствовал он их и порадовался с ними великой радостью и сказал: сыны Бога Живого, блаженны прибывшие сюда. Спросили его: а кто же возвел тебя сюда? Сказал он им: постелил я платочек по волнам и сидел на нем, пока не прибыл в Страну Израиля. Тут сразу все поняли, что тот облик, носимый по морю, был Хананья. И славословили они и возвеличивали Того, Кто достоин всех величаний, но все величания недостойны Его, Того, кто милостив к уповающим на Него, как сказано: "Милостив Господь к уповающим на Него", и сказано: "Я Господь, что уповающие на Меня не устыдятся". И применили они к Хананье сказанное: "Надеющийся на Господа окружен Его благодатью". После молитвы собралась святая община Иерусалимская на освящение субботы в их честь, и устроили целый пир с вином лозы и с вином горючим, что все гнали для своих нужд во время сбора винограда, перед праздником Кущей. И со всего города послали им лимонного варенья, и фигового, и варенья прочих добрых плодов, коими прославилась Страна Израиля. И явили им ласку во всем, а превыше всех явили ласку Хананье, что принял на себя завет мученичества и завет Страны Израиля. Хотели усадить его во главе стола, но он умалил себя и остался сидеть у самых дверей. Сказал Хананья: когда придет праведник наш, Мессия, неудобно ведь будет нам рваться к нему, вот и придется ему попросить меня подвинуться, дать ему пройти, а значит, и я чего-то в его глазах стою. Ну а не придет - кто я такой, чтоб сидеть во главе стола? Так они сидели, и от всех вин отведали, и благословили благого и Благотворящего, и учили главу из Мишны о десяти святостях, коими Страна Израиля святее всех прочих стран. И поставили перед ними овощ, что на вкус - как курятина, зажаренная в гусином жиру. Ты только подумай, сколь славна Страна Израиля, - простой овощ, стоит на рынке грош За пару, а зажарить его в масле с пряностями - и будет на вкус как курятина в гусином жиру. Благословили Творящего плод лоз и Дающего жизнь и омыли руки к трапезе.
Глава четырнадцатая ПОД БОКОМ У БОГА
По исходе субботы сняли себе жилье, рядом со Стеной Плача, так что окна выходили прямо на место, где был Храм, и стали себе жить прямо у Бога под боком, под сенью у скинии. Женщины обзавелись одеяниями из белой шерсти, и пили, и вкушали от благ Страны Израиля и от плодов ее. И стряпали и пекли и с умом дома вели. И ни в чем им недостатка не было, даже в козьем молоке на Пятидесятницу. Жили себе под Богом в Стране Живых в Иерусалиме с Торой и молитвой, и добрыми деяниями, и доброхотными даяниями, и любовью, и страхом Божьим, и смирением. А в канун Нового месяца и в прочие важные дни Покаяния ходили к святым местам и молились за себя и за братию в Изгнании.
Однако не ровен час - ведомо всем, что праведнику, восходящему из чужих земель на Землю Израиля, суждено упасть, прежде чем возвысится, ибо свят воздух Страны Израиля и пустота предшествует Бытию. Однако Господь был им в помощь и дал им сил все принять с кротостию, пока не обрели нового разумения - разумения Страны Израиля. И изо дня в день испытывал их новыми испытаниями - то ударами и бранью, то ущербом денежным и ущербом душевным, ибо не схож с иноземьем Иерусалим, ни разу грешник не провел ночь в Иерусалиме, не расплатившись за грехи свои, - каждый день взимает Господь с жителей иерусалимских пеню за деяния их, чтоб не множилась задолженность Иерусалима. Как судья, что крутит-вертит и так и этак, чтобы только оправдать людей, так и Господь Бог - как будто очи его Иерусалиму, а мучит Он жителей города, чтоб чисты были от грехов. Песиль, дочь р. Шломо, погибла от
134 ...того, чье имя не упомним, почтили свертыванием свитка... - Хананья тоже последним сел за стол (далее), и это пристало сказавшему: последние здесь будут первыми в Царствии Небесном.
злобы ослицы, и Фейга умерла от злобы измаильтян: принес однажды водонос воды Фейге, а день был дождливый и колодцы переполнились, и вода его не понадобилась, - опрокинул на нее мех с водой, простудилась и умерла.
Но сердечные все принимали любовно, и от мук не отбрыкивались, и к Духу Божьему не придирались, и любой ущерб и вред переносили, и, утешаясь, говаривали: завтра Господь пошлет нам Избавление, и все беды окончатся. А если простой народ спрашивал, почему, мол, не отмстит Господь элодеям иноверским, что издеваются над сынами Его, как над пленниками, отвечали: как вы сравнили, так и мы сравним. К примеру, напали враги на царевича. Решил царь: стоит ли посылать войска отомстить врагам - сейчас я сам выйду со своими воинствами и их прогоню и осужу за то, что сына моего печалили, а сына возвращу домой с почестями великими и с весельем.
Одна беда тяжелей другой, а всего тяжелей - коли беда с заработком, если доходит человек до сумы и голод тревожит его ежечасно. Кошель их развязался, и деньги рассеялись и разошлись. Не прошло и года, как почувствовали, что заработка не хватает, ибо Страна Израиля от всякой суеты очищена и денег взять нам неоткуда, кроме того, что привозят из-за границы. В конце концов, пришлось им возложить заботу о пропитании на святые общины Страны Израиля.
Этим временем расстался Лейбуш - мясник со всей артелью и решил вернуться в Бучач. Сказал Лейбуш: посмотрите сами - ничего нет в этой стране, кроме баранины. С самого прибытия не полюбился ему Иерусалим; то, что искал, - не нашел, а то, что нашел, - не насыщало его тела. Другое дело - р. Иосеф Меир. Хотел р. Иосеф Меир жить в Стране Израиля, но не дали ему: постановили древлие, чтоб не жил человек холостым больше года в Иерусалиме.
Но Господь Бог, чем мучит неправедного, тем же и ублажает праведника: на том же корабле, что увез Лейбуша, приплыла бывшая жена р. Иосефа Меира. Как прибыла, послал ей привет, а потом и обручился и повенчался с нею и узрел от нее поколение праведных, богобоязненных и боголюбивых. И р. Песаху и Цирль отплатила Страна Израиля, и продлился их род, их сыны в свой черед стали в строй Легиона Всевышнего.
Так и жили без смятения, ожидая себе Избавления, братья наши со всей святой общиной Святого Града и исполняли завет жития в Стране Израиля, пока не пришел им конец, и тогда простились они с миром и вернули души Творцу всех душ, а тела вернули в лоно матери-земли и удостоились погребения в освященной земле на Масличной горе в Иерусалиме, против чертогов Господних, у подножия Всевышнего, вплоть до восстания к жизни вечной в день, о коем сказано: "И в тот день станут стопы Его на Масличной горе(135)".
Однако дни и годы Хананьи продлились, и из года в год лишь прибавлялось ему силы и крепости. К восьмидесяти годам был как двудесяти лет - в исполнении обетов и в добрых деяниях, и старости и усталости заметно в нем не было.
Много о Хананье складывают небылиц, что, мол, к примеру, когда прибыли любезные наши к берегам Яффы, сразу увидели Хананью - сидит и сушит платочек(136) на солнышке. Но только неправда это: не успели друзья его прибыть, а Хананья уже был в Иерусалиме. И о платочке немало баек и небылиц сложено - мол, нашел его император Наполеон, сделал из него штандарт и под ним побеждал в битвах. Но только неправда это, ибо как скончался Кананья, покрыли этим платочком ему глаза.
А умер Хананья в новолунье Нисана. Препоясал он чресла платком и собрался на молитву. Вдруг ноги его подкосились. Сказал: просят эти ноги, чтоб я их не беспокоил. Помолюсь дома. А как дошел до стиха "Небеса - небеса Господу, а землю отдал сынам человеческим", вышла душа его чистая. Пришли и закрыли глаза и покрыли платком, и с трудом вытащили молитвенник из рук его, и омыли тело, и принесли в Дом Вечного покоя. Многие провожали его на вечный покой, и многие славили его. Кто славил силу простоты его, кто славил силу преблагости его, кто славил силу поспешания его, кто славил силу любви к Земле Израиля, кто славил силу упования на Господа, а кто славил все силы души его, ибо всеми отменными и благими силами души, что только даны Израилю во украшение мира Божия, отличался Хананья, мир праху его.
И наставники и мудрецы иерусалимские чаяли, чтоб записали его подвиги в книге, но от тяжести ига, скудости пропитания и раздоров отлагалось дело сие со дня на день и из года в год, пока не восстал я и не записал все похождения Хананьи в книге, и назвал ее "В сердцевине морей(137)", во имя Хананьи, мир праху его, что проник в сердцевину морей и
135 ...и в тот день станут... - Захария 14:4.
136 Платочек. - появляется и в других рассказах Агнона: в "Соломенных вдовах" видят старого раввина, плывущего по морю на красном платке и с младенцем в руках, этот же мотив есть и в рассказе "Платочек": "платочек из одноименного рассказа - символ любви между Израилем и его Богом - выскальзывает из рук ребенка и оказывается в руках Хананьи". ("Платочек" был переведен на русский и напечатан в журнале "Менора").
137 В сердцевине морей - почему Агнон назвал свою книгу "В сердцевине морей"? Это название намекает на тесную связь с книгой пророка Ионы, связь, редко встречающуюся в современной словесности и выраженную языком мистических аллюзий. О чем говорится в книге Ионы? Бог послал Иону проповедовать Слово Божие иноверцам (1:1 - 2), пророк не захотел этого и пустился в бегство (1:3 - 16). Господь велел рыбе проглотить пророка (2:11- 2). В чреве рыбы пророк покаялся (2:3 - 10) и был выброшен на сушу (2:11). Он исполнил Божью волю и предупредил иноверцев о близящейся каре Божьей, те покаялись и обратились к добру (3:1 - 10). Иона поворотил домой, и по пути Господь объяснил ему, почему он заботился об иноверцах (4:1 - 11). Книга Ионы, говорят мудрецы Израиля, лишь притча, и она написана не самим пророком Ионой, жившим в VIII веке до хр.э., но, добавляют современные комментаторы, неизвестным мастером в 400 - 200 годах до хр. э. Предполагают, что эта притча рассказана была в те дни, когда шла (не окончившаяся и поныне) борьба между универсальным и национально-племенным характером иудаизма. С одной стороны, иудаизм провозглашает, что Бог - один, т.е. один для всех, с другой стороны - это Бог Израиля, и делиться им не хочется. Два раза этот конфликт становился особо острым: во времена написания книги Ионы и несколько позднее в районе Средиземноморья и семь веков спустя с другой стороны Израиля, в Хиджазе. Первый раз этот конфликт породил христианство, второй раз - ислам. Обе религии возникли в религиозном вакууме: сложились колонии монотеистов - неевреев, тянувшихся к иудаизму, но не находивших себе места в системе иудаизма. Они хотели полной религии, с храмами, священниками, обрядностью, и все это было у евреев, но не для передачи. Евреи говорили другим народам: если вы верите в Единого Бога, вы уже достаточно праведны, вам больше ничего не нужно. Нееврей-монотеист не обязан исполнять заповедей Торы, довольно с него и семи основных (не убий и т.д.), и тогда он не хуже самого праведного еврея и его доля в Царствии Небесном та же, что и у еврея. То есть евреи - народ священников - не хотели распространять Слово Божье и вести прочие народы, но вместо этого занимались своими делами - сеяли хлеб или писали Мишну. Во второй раз эта же ситуация повторилась во времена Мухаммада. На этот раз страдали монотеисты Аравии и Востока, также не могшие найти себе места в иудаизме и не желавшие принять христианство. Вторая и третья суры Корана удивительно напоминают своим содержанием жалобы монотеистов Средиземноморья - они полны неудовлетворенных стремлений, раздражения и ощущения неполноценности по отношению к евреям за то, что те не поделились истинной верой. "Разве Авраам был евреем или христианином? Он был ханеф - монотеист", восклицает Мухаммад во второй суре. Действительно, перед евреями стоял тяжелый выбор, как перед выбирающим сосуд с водой. Если путник берете собой в пустыню плохо закупоренный сосуд, то вода выльется или испарится, если же он возьмет слишком хорошо закупоренный сосуд, то его не удастся открыть, и придется путнику пить вместо чистой воды влагу мутных колодцев. Евреи где-то оказались похожими на хорошо закупоренный сосуд: они сохранили монотеизм, но не смогли поделиться им, и мир оказался вынужден, злясь на запечатанный сосуд, пить воду пополам с языческими примесями. Затем, как сказал средневековый философ, "евреи не захотели распространить учение Божие, поэтому Бог распространил их", - произошло Рассеяние. Одновременно с этим распространилась по свету и первая мессианская вера, отделившаяся от еврейства, - христианство. (Не все современные христиане знают, что Христос - греческий перевод слова Мошиях, Мессия - Помазанник, Царь Израиля. Иисус был не последним в ряду мессий и полумессий Израиля - за ним следовали бар Кохва и другие.) Христианство стало верой неевреев, иудаизм - верой только евреев. С этим конфликтом и связана книга Ионы. Недаром она была особо популярна среди христиан, обвинявших Израиль в отказе от своей вселенской миссии. По символической интерпретации книги Ионы, Иона - это Израиль, он был послан дать Божий Закон миру, но он отказался идти к иноверцам. Тогда Господь послал большую рыбу - Вавилон или Рим, - и Израиль был проглочен. Далее притча читается по-разному. Еврейские экзегеты поздних времен не задерживаются на идее распространения Торы между народами. Для них речь идет о грехе, раскаянии и Божьем прощении. По христианской экзегезе, покаяние Израиля и его готовность распространить Слово Божие выразил Иисус. Иисус сам сравнил себя с Ионой (Матфей 12:40) по ряду причин. Сначала он, как и Иона, отказался иметь дело с неевреями, говоря (Марк 7:26 - 29): "Не берут хлеб (Торы) у детей (Израиля), чтобы бросать его (языческим) псам", но затем согласился. Более того, он был послан нести Слово Божие иноверцам. И наконец, он провел три дня (как Иона) в чреве земли перед воскрешением.
Если учитывать только традиционную еврейскую экзегезу, то в повести "В сердцевине морей" нет полной аналогии с книгой Ионы, кроме самой простой: Хананья нарушил святость Судного Дня и был брошен на берегу, он покаялся и исполнил мицву (заповедь) и спасся. Но с привлечением христианской экзегезы как возможного подтекста аналогия становится полной: Иисус - Иона принес Слово Божие иноверцам, обратил их, а затем пустился в обратный путь из Ниневии Рассеяния в родную Землю Израиля. Иными словами, по этой теории в повести говорится о репатриации Иисуса.
В какой степени эта теория безумна? В меньшей, чем можно было бы ожидать с первого взгляда. Мог ли Агнон подумать о таком? Во-первых, мог, и его винили и за христианские мотивы его произведений (см. комментарий к "Правым стезям"). Во-вторых, "сам Ибн Эзра разъясняет трудные места, что пророки пророчествовали, а что говорили - сами не знали" ("В сердцевине морей"), то есть автор не обязательно ощущает и сознательно реализует все ассоциации и аллюзии в своем произведении. Идеи могут появляться из общего религиозно-идеологического континуума и без сознательного усилия автора. Но есть ли такая идея в еврействе вообще? "Еврейская идея - это идея, которой придерживаются евреи, и больше ничего", - пишет знаток Каббалы Гершом Шолем.
Такая идея появлялась у евреев на двух уровнях. Во-первых, на чисто мистическом: один из последующих мессий - Саббатай Цви - старался спасти душу Иисуса (как Бешт старался спасти его душу), т.е. возвратить Иисуса Израилю. На уровне рационалистическом наш современник и хороший знакомый Агнона профессор Еврейского Университета Давид Флюссер (верующий и исполняющий все заповеди еврей) пишет в своей последней книге "Иудейство и истоки христианства": "Христианство и иудаизм можно воспринимать теоретически, как единую веру. Напряженность в отношениях с евреями была нужна христианской церкви, чтобы стать всемирной религией вчерашних язычников, но сейчас этой надобности нет. Христианство может возродиться с помощью иудаизма. Иисус стал разделяющим фактором между евреями и христианами явно вопреки своим намерениям. Надежда христианства - это перенос центра тяжести с божественного на нравственное, на содержание проповедей Иисуса. Тогда еврей Иисус не будет больше разделять евреев и христиан, но объединит их".
По мнению Флюссера, Иисус соблюдал все заветы и заповеди иудаизма, праздновал Пасху, верил в Избранность Израиля. Исторический парадокс - что христианская традиция сделала его ниспровергателем Закона Моисея. На самом деле он жил по еврейской вере и умер во имя ее (осужденный садуккеями - знатью за свои пророчества о падении Храма, которые были восприняты как подрыв власти храмового священства). После его смерти произошел разрыв между Иисусом - еврейским учителем и Иисусом - объектом поклонения, будущим богом язычников.
Иудео-христиане стремились записать и исполнять его изречения, последователи Павла поражались его распятием, воскресением, непорочным зачатием и т. д. Павел и его последователи победили, и поэтому учение Иисуса играло куда меньшую роль в христианстве, нежели его восшествие на престол Небесный. Но именно эти, важные для христиан-неевреев атрибуты Иисуса стали между Иисусом и евреями, вместе с практиковавшимся христианами отходом от исполнения мицвот (заповедей).
На более глубоком уровне репатриация Иисуса - это репатриация его идей, репатриация мессианства, гармонизация разрыва между предельной формой иррационального иудаизма и основным рациональным потоком. Эта репатриация производится, по такому толкованию книги, Бештом. Бешт - чудодей, целитель, духовный вождь, являющийся карпатским горцам и молящийся за разбойников, но остающийся евреем, строго соблюдающий все заповеди и тому же учащий своих последователей - сынов Израиля, и отказывающийся от мессианского венца, хоть он ему и впору, - уже является еврейским Иисусом XVIII века. Но Бешт и его последователи - хасиды, - отказавшись от мессианства, отказались и от возврата в Землю Израиля. Подлинная гармония достигается лишь с возвратом в Землю Израиля: полная репатриация Иисуса завершается с приходом хасидов и Хананьи в Иерусалим. "Пришло время Возврата Пленников", - восклицают отроки, и среди пленников Израиля возвращается и Иисус, на столь многие века задержавшийся в Ниневии и ставший богом ее жителей.
Итак, "В сердцевине морей" - книга полной гармонии, книга о возврате и слиянии рационального и трансцендентального, мессианства и исполнения мицвот, распространения Торы и сохранения национально-религиозной самостоятельности, Торы и Страны Израиля, Народа Израиля и Святого Духа. При таком вселенском возврате становится понятно, для кого Агнон приберег место среди пилигримов - для того, кого хотел спасти еще Саббатай Цви. Но в этой книге (в отличие от современной ей поэмы "Двенадцать") Иисус не ведет, он - ведомый. Не Иисус возвращает и ведет народ Израиля, но народ Израиля - Хананья,- приобщившийся к тайнам мистического хасидизма, ведет и возвращает Иисуса в Страну Израиля. Если принять эту теорию, на место становится вся символика книги Ионы и многочисленные намеки в тексте, например: Безымянный пилигрим спрашивает о заслугах иных народов или оказывается последним ("Здесь последние - там будут первыми"). И ясен становится ответ Бешта, почему необрезанные пастухи заслужили право сказать стих, который святой народ Израиля говорит в Святой день Иом Кипур (день чтения книги Ионы).
Интересно, что все исследователи этой книги были - явно или неявно - близки к данной интерпретации. По одной версии, с пилигримами: Грядущий Мессия, по другой - Саббатай Цви, по третьей - Сатана. Саббатай Цви подходил бы по всем данным, если б не символика книги Ионы, не касающаяся его: его имя запрещено называть, он связан со Святой Землей, он - прямой предтеча хасидизма, его - отступника - и в миньян засчитывать нельзя. Его сходство с Иисусом заметно: очередной еврейский мессия, он - по словам книги "Благовестие Бешта" - даже находится на Том свете на том же уровне, что и Иисус. И Саббатай, и Иисус для ортодоксального еврея - лжемессии и сродни Сатане, не говоря уж о более глубокой связи (дуалистической связи гностиков: мессия Христос и Сатана Антихрист): по словам Бешта, даже ключ к душе Мессии находится у Сатаны.
В повести есть еще один сатанинско-мессианский герой - разбойник с филактериями (прямо по Саббатаю Цви, см. сноску к "св. Ари"). Он не только одновременно грабит и налагает тфилин, он еще и знает путь в Страну Израиля (= к спасению = на Тот свет) и делает благое дело - избавляет вместе с Хананьей женщину от соломенного вдовства. Соломенная вдова - это символ Израиля (и Шхины) с тех пор, как Господь изгнал его (и она ушла в изгнание). Все мольбы Израиля - как мольбы покинутой женщины, и Господь отвечает Израилю, как муж - провинившейся жене. Избавление от соломенного вдовства в книге производится не возвратившимся мужем, но фактом установления его смерти. Этот мрак искупления напоминает нам "Прах Земли Израиля" (см. сноску к "земля народа его"). Только разрешив оковы связи с мертвым, Хананья - Израиль - смог отплыть к Земле Израиля, и для разрешения ему понадобился тот же разбойник с филактериями. Если автор выбирает себе псевдоним "Агнон", можно предположить, что эта коннотация - "агуна" - соломенная вдова - Израиль, оставленный Господом, - особо близка ему. Причастность разбойника с тфилин к освобождению соломенной вдовы лишь увеличивает его сатанинско-мессианский размах. Поэтому понятно, что, по теории другого исследователя, Безымянный пилигрим связан с разбойником (то ли сам архистратиг, то ли кто иной). Мессианство и сатанизм сближаются и во многих других современных учениях; так, И. Бэлза в сборнике "Контекст" (Москва, 1978) подчеркивает связь между красной звездой красноармейцев и звездой Люцифера, с другой стороны, коммунизм, конечно, воспринимался многими как движение мессианское. Крайне религиозные круги в Израиле любят подчеркивать лжемессианский, сатанинско-мессианский (по их мнению) характер сионизма. Итак, все исследователи сходятся на том, что пилигримы везут с собой обратно в Страну Израиля нечто, связанное с (лже)мессианством. Но Иисус был единственным из мессий Израиля, ушедшим к иным народам, единственным, ставшим Ионой, поэтому он является центром этого религиозного континуума, на который указывают все исследователи.
Поскольку речь идет не об аллегории, невозможно подставить "подлинные имена" вместо имен героев. Иисус - не только безымянный пилигрим, и Хананья - не только Израиль. Ведь Иисус Нового Завета - воплощение добродетелей Израиля, и это делает его двойником Хананьи - праведника. Иисус, таким образом, эквивалентен Израилю и Ионе в этой книге. Интересно, что эта столь очевидная для автора "Правых стезей" идея осталась не замеченной агнонистами. Один из них предпочел даже увидеть в Хананье Вечного жида Агасфера из-за того, что он идет из города в город и т.д. Появление такой версии можно объяснить только тем, что исследователь ощутил присутствие Иисуса в повести, ужаснулся и предпо