Стивен Р.Дональдсон. Зеркало ее сновидений

Стивен Р.Дональдсон. Зеркало ее сновидений ("Нужды Морданта" #1 кн.1). Пер. - О.Колесников. Stephen R.Donaldson. The Mirror of Her Dreams (1986) ("The Mordant's Need" #1 book 1). ======================================== HarryFan SF&F Laboratory: FIDO 2:463/2.5

Вмещая бездонность ее сновидений,

Поверхность зеркальная будет чиста,

Пока из нее не появится всадник...

Джон Майерс Майерс. "Серебряный вихор"

ПРОЛОГ: ТЕРИЗА И ДЖЕРАДИН

История Теризы и Джерадина начиналась словно волшебная сказка. Она была принцессой, заключенной в высокую башню. Он - героем, пришедшим чтобы спасти ее. Она была единственной дочерью человека богатого и могущественного. Он - седьмым сыном седьмого лорда одной из провинций. Она была прекрасна: от волос цвета осени, венчавших голову, до кончиков белых пальчиков на ногах. Он - очарователен и полон отваги. Она была околдованной узницей. Он - бесстрашным разрушителем колдовских чар.

И, как бывает во всех сказках, они были просто созданы друг для друга.

К несчастью, в реальной их жизни не все было так просто.

К примеру, ее высокая башня представляла собой шикарный небоскреб на Мэдисон, всего в нескольких кварталах от парка. В ее распоряжении было две спальни (одна из которых была "спальней для гостей", шикарно обставленная и никогда не используемая), просторная гостиная с отличным видом на запад, отдельная столовая, где стоял длинный черный полированный стол, на котором прекрасно смотрелись бы утыканные горящими свечами канделябры, если бы ей пришла охота зажечь их, и удобная, хотя и безжизненная, современная кухня, полная всяческой техники из самых последних каталогов.

Этот дом обошелся ее отцу во столько, что люди, с которыми она работала, назвали бы это "состоянием", но он действительно стоил каждого заплаченного пенса. Охранники в холле и система слежения с помощью телевизионных камер оберегали ее. К тому же, живя здесь, она пассивно слонялась по дому, принадлежащему ее отцу, глядя на него, его деловых партнеров и женщин большими карими коровьими глазами, которые казались слишком бездушными или слишком глупыми, но взгляд этот подразумевал то, что ее отец и так постоянно мог видеть в ней, - настороженность и отсутствие любви. Глаза, замечающие, что все его попытки откупиться - просто нежелание заботиться о ней.

И Теризе казалось, что ей нравится жить там, где она жила; ее счета были оплачены, и она могла позволить себе работать на той единственной работе, в которой считала себя компетентной, на той единственной работе, которая придавала хоть какой-то смысл ее жизни: Териза работала секретарем в современном варианте богадельни - в миссии, занимавшейся проблемами гетто, в пятнадцати минутах ходьбы от блестящих окон и отраженного сияния ее шикарного дома; она занималась тем, что перепечатывала письма с просьбами и апелляциями, довольно отчаянные письма нерасторопного старика, стоявшего во главе этой миссии.

Кроме того, она была счастлива жить там, где жила, потому что могла украшать свои комнаты сообразуясь с собственным вкусом. Это отняло у нее много времени, ибо она не умела пользоваться такой степенью свободы, такой возможностью управлять окружающей ее обстановкой; но в конце концов получилось так, что ее спальня, гостиная и столовая оказались увешаны зеркалами. В зеркалах было некое очарование, говорившее ей много - но главное состояло в другом. Суть заключалось в том, что в ее апартаментах не осталось ни одной точки, ни единого уголка, где она не могла бы видеть себя.

И, таким образом, она всегда имела возможность убедиться, что существует.

Когда Териза спала, ее сознание было пустым, лишенным снов, будто вымытая тарелка. Но когда она бодрствовала и скользила по жизни, то не делала различий ни для кого. Даже мужчины, которые могли бы счесть ее прекрасной или желанной, похоже, не замечали ее, когда она проходила мимо них по улице, - во всяком случае, она не замечала их внимания. Живя без снов и эмоций, она не ощущала себя действительно материальной и сомневалась, что в самом деле существует в этом мире. Только зеркала подтверждали ей, что она все еще _з_д_е_с_ь_, что ее лицо способно отображать какие-то чувства. Карие глаза, круглые от глубоко укрытой нежности и доброты, великолепный нос, намек на упрямство в линиях подбородка. Она убеждалась, что телосложение у нее именно такого типа, какой расхваливают в модных журналах, а лицо и тело слушаются того, что приказывает им сознание.

Она совершенно не подозревала о колдовстве, сковывавшем ее. Она считала, что все нормально, что это просто причуды сознания.

Что же касается Джерадина, для него обстоятельства складывались несколько более благоприятно.

Он был всего лишь пригодником в Гильдии воплотителей - иными словами, учеником, - и добивался своей цели в жизни, то есть стремился стать Мастером. Откровенно говоря, все члены Гильдии сомневались в его выборе призвания. Однако некоторые из Мастеров придерживались мнения, что он достоин этого звания потому, что пророчество указывало на него как на единственного среди них, кто может рассчитывать на успех. Другие были за то, чтобы поручить ему это задание, так как он единственный среди них был совершенно неисправимо безнадежен.

Те же, кто утверждал, что воплощение Воина в реальности абсолютно аморально, лишь подпевали старой развалине королю Джойсу. Во всяком случае, в Гильдии их было меньшинство. Нет нужды отмечать, что все толкователи пророчеств соглашались с тем, что королевство не может быть спасено без Воина, которого следует воплотить в реальности из воплотимого. Но каким образом это воплощение может быть осуществлено и, к тому же, кого именно считать этим Воином - здесь уверенности было меньше.

Мастера, считавшие Джерадина ни на что не годным, имели на то все основания. Кроме всего прочего, он был не просто самым старшим из пригодников, ныне находящихся на службе Гильдии, - он был самым старшим из когда-либо служивших Гильдии, но так и не стал настолько опытным, чтобы можно было наконец провозгласить его Мастером. Хотя ему было лишь немногим больше двадцати лет, его возраст был достаточным, чтобы над ним насмехались за то, что ему никак не удавалось заслужить мантию Мастера.

Он был настолько рассеян, что ему нельзя было доверить даже смешивать песок и красители без опасений за возникновение какой-нибудь путаницы и нарушения пропорций; настолько неловок, что не мог пройти через большие лаборатории, расположенные в просторных подвалах Орисона, не цепляясь за посохи, катки и другие приспособления Мастеров. Даже трусливый как заяц Мастер Квилон, удививший всех тем, что, отбросив страх за свою шкуру, заявил вслух (как мог бы сделать и король Джойс, если бы не спал почти все время) свои возражения против мнимой аморальности выхватывания Воина из его собственного мира, чтобы он мог послужить нуждам Морданта - так вот, даже Квилон пробурчал себе под нос, что если попытка Джерадина не увенчается успехом, то у Гильдии наконец-то появится достаточный повод избавиться от столь бестолкового ученика.

Честно говоря, способность Джерадина все путать и портить создавала определенные сложности и с технической точки зрения. Вообще-то Мастеру, создавшему для такой цели специальное зеркало, следовало просто открыть его и воплотить Воина в реальности. Но Джерадин снова и снова демонстрировал, что не способен осуществить даже самые простые воплощения. Таким образом, он вынужден был поступить буквально так, как советовал король Джойс: ему следовало пройти сквозь стекло, встретиться с Воином и просить его о помощи.

Среди достоинств Джерадина было честное сердце, решительность и такая сильная преданность, какая встречается только у детей. Короткие каштановые волосы вились над его высоким лбом; лицо его смело можно было бы назвать волевым, а то, что он рос вместе с шестью своими братьями, сделало его выносливым, мужественным и не способным долго предаваться печалям. Но выражение его лица частенько бывало портила гримаса смущения и мольбы о прощении за очередную неловкость, а сознание своей никчемности частенько вызывало у него дрожь в коленках. Его подсознательное стремление к загадкам и потенциалу воплотимого было настолько сильным, что нескончаемые ошибки оставили в его душе глубокую рану, рану, которая все углублялась и была уже готова превратиться в неизлечимую, когда Гильдия, повинуясь предсказаниям и здравому смыслу, поручила ему миссию спасения будущего Морданта.

Все это произошло тогда, когда Джерадин вновь обрел прежний энтузиазм и с пылом принялся трудиться под присмотром Мастеров, вкладывая в свою работу всю душу, делая все как требовалось в их ремесле - смешивая песок и красители собственноручно, чтобы зеркало потом не отринуло его; растапливая печь деревом, которое он заготовил самолично; мешая расплавленную массу и перемешивая ее вновь не меньше дюжины раз, пока она не стала именно такой, как в том зеркале, в котором Мастера видели избранного ими Воина; возясь возле раскаленной стеклянной массы, пока кровь не начинала молитвенно стонать в его венах; выливая стекло в специальную форму и кашляя от едких паров окалины. При малейшей неудаче, проявлении невнимательности или ошибке он тяжело вздыхал, проклинал себя, извинялся перед всеми присутствующими - и снова набрасывался на работу. Надежда пела в нем, пот пропитывал его одежды, а все его мускулы ныли.

Он, как и Териза, не подозревал, что находится под действием чар. Но если бы он даже и знал об этом, то не переживал бы - настолько он был поглощен миссией, возложенной на него Мастерами, заданием, которое могло завершиться тяжким увечьем или даже смертью.

Она была совсем не тем Воином, которого избрала Гильдия.

Она даже не была обитателем того мира, в котором жил Воин.

И кроме того, теоретически зеркало Джерадина должно было бы быть совсем другим.

* КНИГА ПЕРВАЯ *

1. ЗОВ

Ночью, за день до того, как Джерадин пришел за ней, Теризе Морган приснился сон - один из немногих. И теперь она будет помнить его всегда. В нем она услышала звуки охотничьих рожков; слабые, доносящиеся издалека, они докатились до нее в морозном воздухе поверх покрытых колючим снегом холмов, словно зов, которого всегда ждало ее сердце. Рога пропели вновь, а когда она выпрямилась, прислушиваясь - еще раз. Но ближе не становились.

Она хотела посмотреть на того, кто трубил. Из-за дерева, за которым она то ли сидела, то ли лежала, словно холод не мог коснуться ее своим дыханием, виднелся край холмов; наверное, рога и те, кто играл на них, были с другой стороны. Однако она так и не пошевелилась. Сон демонстрировал ей то, чего она никогда не видела раньше, но сама она оставалась прежней.

Затем на закутанном в снежный покров склоне холма появились скачущие на лошадях люди. Кони рвались вперед, из их ноздрей вырывались клубы пара, а копыта взрывали снег, так, что светлое легкое покрывало, казалось, кипело. Она слышала скрип кожаной упряжи, злые окрики и многочисленные проклятия всадников - склон доносил до нее каждый звук, словно резонатор. Она попыталась игнорировать эти звуки и снова услышать пение рогов, но всадники внезапно развернулись на холме и, разметая снег, помчались к деревьям - прямо к ней.

Когда их лица стали отчетливо различимы, Териза увидела в них яростную ненависть, жажду пролить кровь. Длинные мечи, казалось, сами вылетели из ножен и взметнулись в высоко вскинутые руки всадников. Эти люди собирались втоптать ее в снег, уничтожить.

Она неподвижно застыла, ожидая. Воздух был пропитан холодом, резким, как пощечина, и мучительным, словно заноза. Она не знала, все равно ей или нет, что во сне она будет убита. Может быть, это наконец покончит с пустотой в ее жизни. В ней поднималась лишь слабая волна жалости; она не услышит снова звуков рогов и не узнает, почему они заставляют так трепетать ее сердце.

И тут среди деревьев с черными стволами появился мужчина и стал между ней и всадниками. Он был безоружен и не защищен броней - его одеяние состояло из широкого коричневого плаща, штанов из того же материала, кожаных ботинок, - но он не колебался и рискнул собой, встав на пути лошадей. Когда первый всадник взмахнул клинком, мужчина резко рванул скакуна за поводья, и лошадь, потеряв равновесие, сбросила седока на второго атакующего. Оба, и лошадь и всадник, повалились наземь, поднимая густые, как туман, облака снега.

Когда ветер несколько развеял снег, Териза увидела, что ее защитник завладел клинком одного из нападавших и проткнул им другого. Он управлялся с мечом неуклюже, хотя и с кипучей энергией, и было ясно, что он не знаком с искусством фехтования, но зато не колебался. В результате яростной атаки он пригвоздил своего соперника к стволу дерева прежде, чем тот успел снова вскочить в седло.

Наблюдая за схваткой, Териза увидела, что последний, третий из нападавших, заехал за спину юноши, выступившего на ее защиту, - конь уже стоял в положении для нанесения удара, меч, удерживаемый обеими руками, высоко занесен. Хотя она не понимала, что происходит, она знала, что ей следует что-то сделать. Простая жалость и благодарность к ее защитнику уже должны были бросить ее по направлению к всаднику. Он не смотрел в ее сторону, и наверняка она смогла бы ухватить его за пояс и стащить из седла прежде, чем он успеет нанести удар.

Но она не сделала этого. Она представляла себе это, но лишь небольшая морщинка появилась на ее челе, пока она пребывала в неподвижности. Именно таково было обычное течение ее жизни - тупое ничегонеделание. Единственно, что ее оправдывало, так это неуверенность в своем собственном существовании. Как она могла при этом действовать? Действие - для тех, кто не сомневается в своем физическом присутствии в этом мире. В течение двадцати с лишним лет жизни возможностей для действия у нее было так немного, что она обычно не распознавала их, пока они не оставались в далеком прошлом. Она не знала, как заставить двигаться свои ноги.

А тот человек, ее спаситель, бросившийся защищать ее лишь потому, что на нее напали, не сознавал опасности; он пытался вытащить клинок из тела убитого, упавшего ничком.

Вызывая потрясение у себя, у всадника и в резком холодном воздухе, она крикнула:

- Берегись!

Стремление предупредить об опасности швырнуло ее в сидячее положение. Она находилась в собственной постели. От надрывного крика болело горло, от непривычного ужаса кровь бежала как в лихорадке.

Она увидела себя в зеркалах спальни. Освещенная ночником, находившимся на стене за постелью, она была не более чем тенью, отражавшейся в зеркалах вокруг нее; но она снова стала собой, той самой тенью, какой была всегда.

И несмотря на то, что пульс ее бился учащенно, а по лицу струились капли пота, ей показалось, что сквозь неприятные шумы города она слышит дальнее пение рогов, слишком слабое, чтобы быть уверенным на сто процентов, - и слишком знакомое, чтобы игнорировать этот зов.

Естественно, ничто не изменилось. На следующее утро она проснулась, когда зазвонил будильник, и ее отражение в зеркалах было таким же мятым и тусклым, как обычно. Хотя она какое-то время поизучала свое лицо, пытаясь понять, почему люди на лошадях могли так сильно ненавидеть ее, оно казалось таким же безжизненным и ничего не выражающим, как и всегда - настолько, что она даже изумилась, обнаружив, что зеркало все еще отражает ее. Может быть, она уже начинает исчезать? Может быть, в один прекрасный день она проснется, глянет в зеркало и не найдет там ничего? Возможно, но не сегодня. Сегодня она выглядела такой же, какой себя помнила, - прекрасно сложенной, но никому не нужной и немного печальной.

Поэтому она как обычно приняла душ, оделась в простую юбку и просторный свитер, в которых предпочитал ее видеть отец, поела как обычно - глядя на себя в зеркало, пока откусывала кусочки тостов - и, надев плащ, покинула квартиру и отправилась на работу. Ни в ее внешнем виде, ни в апартаментах, когда она покидала их, ни в лифте, который опустил ее вниз, в холл ее дома, не появилось ничего необычного. Необычными были только ее чувства.

Мысленно, так осторожно, что ни одна из эмоций не отражалась на ее лице, она прокручивала в памяти свой сон.

Снаружи, на улице, шел ливень, грохоча по водосточным трубам, шипя на крышах автомобилей, заглушая звуки дорожного движения. Испугавшись серой мглы и сырости, она повязала на голову пластиковую косынку, затем прошла мимо охранника (который, как обычно, проигнорировал ее появление) и вышла сквозь вращающиеся двери наружу, под потоки воды.

Опустив голову и сосредоточившись на дороге, она двинулась в направлении миссии, где работала.

И в этот момент без всякого предупреждения она, казалось, вновь услыхала звуки рогов.

Неожиданно для самой себя она остановилась, вскинула голову и огляделась, словно насмерть перепуганная женщина. Это не были клаксоны автомобилей; это были духовые инструменты, которые используют музыканты или охотники. Но зов их был так далек, что она, вероятно, не должна была слышать его здесь, в этом городе, сквозь этот дождь, сквозь мощное уличное движение, запрудившее дороги не хуже ливня. Но ощущение того, что она слышит эти звуки, сделало все, что Териза видела, более отчетливым, ярким, менее пугающим и более значимым. Дождь целеустремленно поливал улицы; серость зданий навевала меньшее отчаяние и больше походила на то время суток, что отделяет день от ночи; люди вокруг, казалось, шли вперед, движимые решимостью и целеустремленностью, а не отвращением к мерзкой погоде и страхом перед работодателями. Все вокруг нее было пропитано такой жизненной силой, какой она никогда раньше не ощущала.

Затем ощущение стало слабее; она больше не слышала музыку, находящую отклик в ее сердце. А затем и совсем исчезло.

Разочарованная и печальная, она продолжила свой путь на работу.

В миссии в этот день ей пришлось потрудиться больше, чем обычно. Усевшись в административном помещении за стол, на котором громоздилась древняя пишущая машинка, она обнаружила записку от преподобного Тетчера, уже пожилого человека, все еще заправлявшего миссией; там было сказано, что лимит расходов на копирование оказался превышен и потому он просит ее отпечатать двести пятьдесят копий прилагаемого письма вручную, помимо ее обычных обязанностей. Это письмо должно было быть направлено во множество организаций, которым не чужда филантропия, и содержало очередную просьбу помочь деньгами, изложенную витиеватым слогом преподобного Тетчера. Она старалась не читать то, что печатала; но, естественно, читала письмо снова и снова, стараясь напечатать его без ошибок.

По мере того, как она работала, она ощущала себя все менее реальной, словно бы растворяясь в бессмысленности того, чем занималась. В полдень она уже выучила письмо наизусть и напряженно вглядывалась в каждую новую строку, создаваемую ее пишущей машинкой, ожидая появления каждой новой буквы, так как та свидетельствовала, что она все еще здесь, что она существует. И искренне изумлялась при появлении каждой очередной буквы.

Ленч они с преподобным Тетчером обычно ели вместе - это был его, а не ее выбор. Она сидела тихо и внимательно следила за его лицом, и он, видимо, считал ее примерной слушательницей. Но большую часть времени она практически не слышала того, что он говорил. Его разговоры были такими же, как и его письма; в них не было ничего, в чем она могла бы помочь. Териза молчала потому, что это был единственный способ времяпрепровождения, известный ей, и она всматривалась в его лицо, надеясь увидеть хоть один признак того, что существует, - какой-то проблеск интереса или сосредоточенность на ней, которая могла бы действительно подтвердить, что она реальна в глазах другого. Поэтому она сидела вместе с ним в углу столовой, которая была частью миссии, и смотрела на него, пока он говорил.

Издали преподобный Тетчер казался лысым, но только потому, что его блестящая розовая кожа просвечивала сквозь редкие белые волосы, которые он стриг коротко. Вены на его лице были большими и вздувшимися, а когда он приходил в возбуждение, казалось, что они могут лопнуть. Сегодня она ждала, что они будут говорить о последнем письме, которое она перепечатала уже почти две сотни раз. Так бывало обычно; когда они ели пресную простую еду, приготовленную в столовой, он обсуждал с ней те вещи, которые она и так знала по работе, и голос его дрожал, когда он жаловался на безрезультатность того, что он делает. Но на сей раз он удивил ее.

- Мисс Морган, - сказал он, даже не взглянув на нее, - я когда-нибудь рассказывал вам о своей супруге?

Нет, никогда, хотя он частенько ссылался на нее. Но Териза знала некоторые факты из его жизни от прошлого секретаря миссии, которая, разочаровавшись, уволилась. Тем не менее она сказала:

- Нет, преподобный Тетчер. Естественно, вы упоминали о ней. Но вы никогда о ней не рассказывали.

- Она умерла почти пятнадцать лет назад, - сказал он, продолжая пребывать в задумчивости. - Она была прекрасной христианкой, сильной женщиной, Боже спаси ее душу. Не будь ее, я не смог бы, мисс Морган, нести бремя, возложенное на меня Господом.

Хотя Териза никогда не задумывалась над этим, она считала его человеком слабым. Да и его манера выражать мысли была манерой человека слабого, даже если он и не плакался ей, жалуясь на свою неспособность улучшить что-либо в работе миссии. Но сейчас, как ни странно, голос его звучал размеренно и уныло.

- Я вспомнил то время - это было много лет назад, задолго до того, как вы родились, мисс Морган, - когда я закончил семинарию, - он улыбнулся, глядя куда-то в пространство мимо ее левого плеча, - со всеми возможными отличиями - можете поверить в это? И работал в то время помощником пастора в одной из самых процветающих церквей этого города.

Меня хотели оставить помощником пастора, с Божьей помощью я бы не бедствовал, как здесь, и вскоре стал бы одним из самых популярных пастырей. Я должен признаться вам, мисс Морган, что быть богатым весьма приятно. Но по какой-то причине мое сердце не было довольно таким состоянием дел. У меня было такое ощущение, что Бог старается что-то сообщить мне. Видите ли, как раз в это же время я узнал, что наша миссия нуждается в новом директоре. У меня не было стремления к этой работе. Меня устраивало мое положение в церкви. Я был щедро вознагражден за свои труды, как финансово, так и духовно. Но я никак не мог забыть об этой миссии. Церковь призвала меня служить ей. Но чего хочет от меня Бог?

И именно миссис Тетчер разрешила мою дилемму. Она сложила руки на коленях, как делала всегда, когда хотела поговорить серьезно, и сказала: "Не будьте глупцом, Альберт Тетчер. Когда наш Господь пришел в этот мир, он сделал это не для того, чтобы служить богатым. Ваша церковь - отличное место, но если ты покинешь ее, они найдут сотни отличных людей, которые смогут заменить тебя. Но никто из этих людей не пойдет в миссию".

И потому я пришел сюда, - продолжал он. - Миссис Тетчер не беспокоило то, что мы бедны. Ее беспокоило лишь то, чтобы мы служили Богу. И я делаю это, мисс Морган, в течение вот уже сорока лет.

Обычно подобная фраза была прелюдией к длинным монологам о неловких и как правило бесплодных попытках содержать миссию на должном уровне. Обычно Териза предчувствовала начало подобных монологов и внутренне подбиралась, стараясь, чтобы ее собственная нереальность не мешала верить, что она действительно хоть чем-то может помочь миссии. Пусть даже слушая жалобы Тетчера.

Но в этот раз она услышала отдаленные звуки рогов.

Они служили сигналом к началу охоты и прелюдией к музыке - два разных звука, которые соединились в ее душе, сплетаясь, рождая в ней желание проникнуть в самое себя и закричать им в ответ. И когда она услышала их, все вокруг нее изменилось.

Столовая уже не выглядела запущенной и голой; она казалась обжитой, местом для размышлений в одиночестве. Помятые, истощенные жизнью мужчины и женщины не казались низведенными до состояния отребья, сейчас они вместе с супом впитывали надежду и новые возможности. Даже столы выглядели более благородно, они перестали быть обычными пластиковыми столами на металлических ножках. Даже преподобный Тетчер изменился. Пульс, бьющийся у него на висках, больше не свидетельствовал о том, что он осознает свою бесполезность; это был могучий ритм его решимости нести добро. В чертах его лица светилось мужество, глаза смотрели вдаль, потому что он был полон мыслей не о бренном, а о Боге.

Все это длилось лишь мгновение. Затем Териза перестала слышать звуки, хотя и жаждала этого, и ощущение поражения медленно вернуло ее в настоящее.

Переполненная чувством потери, она подумала, что сейчас расплачется, если преподобный Тетчер начнет один из своих обычных монологов. К счастью, он так не поступил. Ему нужно было сделать несколько телефонных звонков в надежде застать неких влиятельных персон, пока у них длится перерыв на ленч, поэтому он извинился и покинул ее, не обратив внимания на влажный блеск в ее глазах. Она почти с облегчением вернулась за свой стол, к своей пишущей машинке, где могла ударять по клавишам и видеть, как черные буквы, появляющиеся на бумаге, доказывают ее существование.

Медленно подполз вечер. Сквозь единственное широкое окно Териза видела, что дождь продолжает поливать землю и настолько промочил все, что даже дома вдоль улицы стали похожи на размокшие картонные коробки. Редкие прохожие, торопливо семенившие по тротуарам, могли быть одеты в плащи, а могли быть и без них - ливень, казалось, стер все различия. Дождь хлестал снаружи в окна; тоска просачивалась сквозь стекло. Териза обнаружила, что снова и снова делает одни и те же ошибки. Она хотела опять услышать звуки рогов - хотела вновь ощутить остроту и живость, которая приходила вместе с этими звуками. Но это было не чем иным, как всего лишь остатками ее странного сна. Она не могла уловить их.

Когда пришло время уходить, она автоматически сунула руки в рукава плаща и повязала пластиковую косынку. Но когда была готова - вдруг заколебалась. Под влиянием порыва, она постучалась в дверь крошечного прямоугольного закутка, который преподобный Тетчер использовал в качестве своего частного кабинета.

Сначала она ничего не услышала, затем он слабо ответил:

- Войдите.

Териза открыла дверь.

Она едва поместилась в закутке между расшатанным креслом, столом преподобного Тетчера и стеной. Его стул на противоположной стороне кабинета был настолько прочно блокирован стопками папок с бумагами, что, когда ему хотелось выйти, он буквально протискивался, выбираясь из этой ниши. Когда Териза вошла, преподобный Тетчер тупо смотрел на телефон, словно тот олицетворял все его надежды.

- Мисс Морган, ваша работа закончена?

Она кивнула.

Он, казалось, не обратил внимания на то, что она молчит.

- Знаете, - сказал он, - сегодня я переговорил с сорока двумя людьми. И тридцать девять из них попросту турнули меня.

Если она позволит импульсу, толкнувшему ее зайти сюда, взять верх, то она еще меньше будет верить в собственное существование; поэтому она внезапно сказала:

- Я очень сожалею по поводу миссис Тетчер.

Мягко, словно она и не меняла тему разговора, преподобный Тетчер ответил:

- Мне очень не хватает ее. Она была нужна мне для подтверждения того, что я живу правильно.

Так как Териза очень хотела, чтобы он взглянул на нее, то она сказала:

- Вы _ж_и_в_е_т_е_ правильно. - И, сказав, поняла, что действительно верит сказанному. Эхо мелодии рогов изменило ее внутреннее состояние. - Раньше я не была в этом уверена. Теперь - убеждена.

Но его рассеянный взгляд не отрывался от телефона.

- Может быть, следует позвонить ее брату, - пробормотал он самому себе. - Он не делал пожертвований больше года. Может быть, он выслушает меня на сей раз.

Пока он набирал номер, она тихо покинула закуток и закрыла за собой дверь. У Теризы было такое ощущение, что она никогда больше не увидит его. Но она не придавала этому никакого значения: слишком часто ее охватывали подобные предчувствия.

Дорога с работы оказалась еще хуже, чем дорога на работу.

Поднялся ветер. Он хлестал дождем по ногам сквозь каждую щель, какую только мог отыскать в ее одежде, и швырял в лицо пригоршни дождя. Через полквартала ее туфли были полны воды. Прежде чем она преодолела полдороги до дома, ее свитер, мокрый, холодный и липкий, приклеился к телу. Она почти не видела, куда идет.

Но Териза автоматически шла привычным путем. Привычка привела ее к роскошному небоскребу. Его стеклянные бока под дождем были похожи на разбушевавшийся пруд с темной водой, не отражающий ничего, кроме идеи о смерти в самой своей сути. Охранники видели, что она приближается, но не сочли ее достаточно значительной, чтобы хотя бы открыть перед ней двери. Териза добралась до холла, смахнула с лица капельки воды. Затем, не поднимая головы, направилась к лифтам.

Сейчас, замедлив шаг, она почувствовала, как озябла. В лифте на стене было зеркало; Териза сняла косынку и изучала свое лицо, пока лифт не остановился на ее этаже. Ее глаза выглядели необыкновенно большими и яркими на фоне бледности кожи и слабой голубизны губ. Именно это и свидетельствовало о ее существовании; это значило, что она может продрогнуть от ветра, сырости и холода. Но холод проник в нее слишком глубоко, чтобы она успокоилась.

Покинув лифт и следуя по коридору, покрытому ковром, к своим комнатам, Териза поняла, что сегодня ее ждет мучительная ночь.

У себя, закрыв дверь, опустив занавески и погрузившись в пучину стеклянного аквариума, который только что наблюдала снаружи, она включила свет и принялась раздеваться. Зеркала безучастно демонстрировали ей ее же собственное отражение. В каждом она была очень бледна. Влажная кожа поблекла и стала похожей на воск.

Из воска делают свечи. Некоторые куклы тоже делаются из воска. Воск используется для того, чтобы делать формы. Но не людей.

Предстояла действительно мучительная ночь.

Ей никогда не удавалось найти бесспорного доказательства своего существования в физических ощущениях. Она с легкостью могла поверить, что отражение способно чувствовать холод, тепло или боль, хотя оно и не существует. Тем не менее Териза приняла горячий душ, чтобы изгнать дрожь из тела. Тщательно высушив волосы, она надела фланелевую рубашку, толстые мягкие штаны и мокасины из мягкой овечьей кожи. Теперь ей не будет холодно. Затем, пытаясь избавиться от кошмара предстоящей ночи, Териза заставила себя приготовить и съесть ужин.

Но эти попытки позаботиться о себе имели такой же эффект, как обычно, - говоря откровенно, нулевой. Душ, теплая одежда и горячая еда не смогли изгнать холод из сердца - части ее тела, которую она считала не слишком важной. Фактически, в этом была ее главная проблема: ничто из того, что случалось с ней, не было важным. Если бы она умерла от пневмонии, это не взволновало бы других людей - ни ее отца, к примеру, ни преподобного Тетчера... Ей и самой-то было совершенно безразлично.

Приближалась одна из тех ночей, когда Териза чувствовала, что медленно исчезает из реального мира, растворяясь в темноте, безумной, словно бредовый сон.

Если бы она села и закрыла глаза, то все началось бы снова. Сначала она услышала бы, что отец за ее спиной разговаривает так, словно она не существует. Затем заметила бы поведение слуг, которые обращались с ней как с предметом, существующим лишь благодаря воображению ее отца, существом, которое живет и дышит лишь потому, что он так решил, а не потому, что оно реально само по себе. А затем мать...

Ее мать была такой же - пассивной и несуществующей, насколько способности, знания и опыт могли ей позволить это.

Мысленно, с закрытыми глазами, Териза снова становилась ребенком шести или семи лет от роду и вновь оказывалась в огромной столовой, где ее родители принимали нескольких деловых партнеров отца, разодетых в пух и прах. Она тогда прибежала в столовую, потому что упала с лестницы, разбила коленку и испугалась сильного кровотечения. Мать посмотрела на нее, не видя ее вообще, посмотрела сквозь нее с эмоциями, которых было не больше, чем у восковой куклы... И все вдруг утратило смысл. "Иди в свою комнату, детка", это было сказано голосом таким же пустым, как дыра в сердце. "У нас с отцом - гости. Учись быть такой же, как я... Пока не стало слишком поздно".

Все эти годы Териза изо всех сил боролась, стараясь верить в свое существование. Она не стала закрывать глаз. Вместо этого она вернулась в гостиную и поставила кресло поближе к одной из стен, увешанных зеркалами. Там она села, прижавшись к стеклу коленями, придвинувшись к нему так близко, что рисковала слиться с отражением воедино. В таком положении она видела каждую линию, каждую черточку или деталь своего отражения. Возможно, именно это помогало ей осознавать себя реальной. Но если она начнет исчезать, то, во всяком случае, увидит начало конца.

Как-то раз, страдая от нечто, похожего на приступ, она засиделась, глядя на себя, далеко за полночь, пока это ощущение медленно не испарилось. Сейчас она не была уверена, что придется сидеть так долго. Прошлой ночью ей приснился сон - и в этом сне она была такой же пассивной, как и сейчас, была не в состоянии сделать что-то, лишь смотрела. Спокойное осознание этого отозвалось болью в сердце, и Териза почувствовала, что слабеет. Во всяком случае, она считала, что может заметить, как черты ее лица начинают исчезать из реальности.

И внезапно увидела в зеркале мужчину.

Он не отражался в зеркале - он находился _в_н_у_т_р_и_ зеркала. Он появился за ее испуганным отражением и продвигался с трудом - словно преодолевая поток.

Это был молодой человек, всего на несколько лет старше ее, одетый в широкий коричневый плащ, коричневые штаны и кожаные ботинки. Его лицо было привлекательным, хотя выражение было странным - смесь удивления и надежды.

Он посмотрел прямо на Теризу.

На мгновение его рот приоткрылся, словно он хотел что-то прокричать сквозь стекло. Затем он отчаянно замахал руками. Похоже, он потерял равновесие, но в его движениях была устремленность, которая не имела ничего общего с падением.

Териза невольно втянула голову в плечи, прикрывая ее руками.

Не издав ни единого звука, зеркало перед ней лопнуло.

Она чувствовала, как стекло брызнуло со стены, почувствовала, как осколки задевают ее рубашку, проносясь мимо. Словно сосульки, они зазвенели, ударившись в противоположную стену, и попадали на ковер. Резкий порыв ветра, по-зимнему холодного, дохнул на нее расколотым стеклом и стих.

Когда она подняла голову, то увидела, что молодой человек растянулся во всю длину на полу перед креслом. Мелкие осколки, застрявшие в его волосах, заставляли их сверкать. Он выглядел так, словно нырнул в комнату через стену. Его правая нога от середины бедра и ниже отсутствовала. Сначала Териза подумала, что его голень и нога отрезаны плоскостью стены. Но затем увидела, что нога попросту уходит в стену.

Крови не было. И, похоже, он не испытывал боли.

Со вздохом облегчения он приподнялся с пола так, чтобы иметь возможность взглянуть на нее. Его правое бедро казалось отрубленным, но все остальное двигалось нормально.

Он нахмурился. Но когда они встретились взглядами, его лицо расплылось в беспомощной улыбке.

- Я - Джерадин, - сказал он. - И я должен был попасть совсем в другое место.

2. ЗВУКИ РОГОВ

Совершенно не задумываясь над тем, что делает, она резко отодвинула кресло назад и встала. Бессознательно сделала шаг назад. Осколки стекла на полу слабо хрустели под мокасинами. Стена, на которой висело лопнувшее зеркало, была грязной, какой-то потемневшей и казалась больной. Оставшиеся зеркала эхом отразили Теризу. Но она не сводила взора с мужчины, растянувшегося перед ней на полу.

Он изумленно воззрился на нее. Но его улыбка не тускнела, и он не делал попытки встать.

- Я снова все испортил, не так ли? - пробормотал он. - Я _г_о_т_о_в п_о_к_л_я_с_т_ь_с_я_, что сделал все правильно, - ведь любой Мастер может совершить воплощение подобного рода - но снова я где-то ошибся.

Она должна была бы испугаться. Она осознавала это. Его появление было неожиданным и невероятным. Но вместо страха Териза испытывала лишь недоумение и изумление. Он, казалось, обладал странной способностью, с которой была несовместима логика, нормальность. А во сне она не боялась смерти...

- Как вы попали сюда? - спросила она так тихо, что он едва расслышал. - Что вы имели в виду, когда сказали, что должны были попасть совсем в другое место?

Выражение его лица тут же стало извиняющимся.

- Простите. Надеюсь, что я не слишком испугал вас. - В его голосе чувствовалось напряжение, выдававшее то ли страх, то ли возбуждение. Но несмотря на свою скованность, он говорил мягко, деликатно. - Я не знаю, что именно произошло не так. Я делал все правильно, готов поклясться. Я вообще не должен был оказаться здесь. Я искал кого-то...

И он в первый раз отвел от нее взгляд.

- ...совсем другого.

Пока он взглядом скользил по комнате, его челюсть отвисла, а лицо наполнилось тревогой. Окруженный своими отражениями, он сжался, словно от удара. Жуткая паника, казалось, охватила его, на мгновение он вновь растянулся на ковре перед Теризой.

Но затем, постепенно, начал осознавать, что ничто здесь не может причинить ему вреда. Он поднял голову, и страх в его глазах сменился крайним изумлением. Он неотрывно пялился на зеркала, словно видел в них себя совсем другим, чем ожидал.

Зачарованная его резкой и неожиданной реакцией, она смотрела на него и молчала.

После длительной паузы он заставил себя переключить внимание на Теризу. С усилием прокашлялся. Тщательно контролируемым, хотя и слегка фальшивым тоном он сказал:

- Я вижу, вы тоже пользуетесь зеркалами.

Она слегка задрожала.

- Я не знаю о чем вы говорите, - сказала она. - И не имею ни малейшего понятия, что вы здесь делаете. Откуда вы знаете, что я не тот, кто вам нужен?

- Хороший вопрос. - Его улыбка стала шире. Он выглядел так, словно радовался, глядя на нее. - Ну конечно же, вы не можете быть тем, кто мне нужен. Да и как это было бы возможно? Разве что все неправильно поняли предсказание. Может быть, эта комната швырнула меня сюда вместо того места, где я должен был оказаться? Вы знаете, что я собирался попробовать сделать?

Вместо того, чтобы и дальше испуганно повторять, что она совершенно не понимает, о чем идет речь, она спросила:

- Почему бы вам не встать? Вы выглядите довольно глупо, лежа на полу.

Кое-что в нем мгновенно пришлось ей по вкусу: он, похоже, слушал все, что она говорила, а не только тогда, когда ее мысли совпадали с его.

- Я бы и сам хотел, - сказал он несколько глуповато, - но не могу. - Он показал на свою обрубленную правую ногу. - Они не позволят высвободиться моей ноге. Да это и к лучшему. Иначе я никогда не смог бы вернуться. - Выражение его лица менялось с той же быстротой, с какой текли его мысли. - Правда, я не представляю, как взгляну им в глаза, когда вернусь. Они ни за что не поверят, что я снова ошибся.

Продолжая изучать его и надеясь, что появится хоть какое-нибудь разумное объяснение его появлению здесь, Териза продолжала допытываться:

- У вас и раньше возникали такие проблемы?

Он мрачно кивнул, а затем покачал головой.

- Не совсем такого рода. Я никогда раньше не пытался воплощать самого себя. Честно говоря, это делается не так уж часто. Последний раз, я помню, это произошло тогда, когда Знаток Хэвелок сделал себя безумным. Но то был особый случай. Он использовал плоское зеркало - пытаясь воплотить себя, и в то же время остаться на месте. Надеюсь, вы понимаете, о чем идет речь?

Он снова огляделся по сторонам.

- Естественно, понимаете. Плоские зеркала, - он вздохнул, словно зеркала были чудом. - Это прекрасно. И вы не теряете рассудок. Даже я не теряю рассудок. Я даже представлял себе, что существуют такие воплотители. Во всяком случае, - сделал он резюме, - теория о многократно воплощаемом воплотимом у всех на слуху, и даже было зафиксировано несколько попыток сделать это. Но большинство не хочет рисковать. Раз я сам отливал зеркало, делал его от начала и до конца, они не смогут вернуть меня назад. Только Знаток может использовать зеркала, созданные другими, - а Хэвелок безумен. Но все это неважно.

Взгляд его снова ушел в сторону.

- Похоже, оно вообще не должно было сработать. Фактически, дело в том, - подвел он итог, - что я вообще не мог ничего заставить работать. Вот почему выбрали меня - во всяком случае, это была одна из причин. Если что-то произойдет не так и я не вернусь назад, они не будут считать эту потерю такой уж невосполнимой.

Сбитая всем этим с толку, она призвала на помощь свой опыт общения с преподобным Тетчером. Он приучил ее задавать вопросы, которых ожидал.

- А где же вы предположительно должны были оказаться? - Териза вновь вздрогнула. - И кого вы хотели увидеть вместо меня?

Он на мгновение задумался, прикусив губу. Затем ответил:

- Я лучше скажу вам так... Предсказание могло быть ошибочно истолковано. Воплотитель, подобный вам, может быть именно тем, в ком мы нуждаемся. И если я прав... - Он искоса взглянул на нее и принялся торопливо объяснять.

- Все внимательно изучали предсказание. Кое-что из того, что там было сказано, нельзя истолковать двояко. Оно показывало, что Мордант может быть спасен, если кто-нибудь войдет в зеркало и приведет помощь. По какой-то странной причине этим "кем-то" должен был быть именно я. К несчастью, зеркало не показало меня, когда я возвращаюсь с "помощью". Вместо этого оно показало невероятно сильного мужчину в броне - защитника или воина из другого мира. Оно не показало, спасет он или разрушит Мордант, но спутать его с кем-нибудь другим было невозможно. И примерно в то же время он случайно появился в воплотимом одного из зеркал Мастера Гилбура. Судя по тому, что мы видели, он огромен - в своей броне - и у него есть достаточно сильное магическое оружие, способное разрушать горы. Он выглядел именно как то, что нам нужно.

Естественно, Мастер Гилбур мог бы воплотить его. Многие из Мастеров считают, что мы должны были поступить именно так и пренебречь мнением короля. Но предсказание звучит ясно. Мы обязаны кого-то послать. И выбор замыкается на мне. Конечно же, - он вскинул плечи, - было множество споров. Мастер Квилон сказал, что я должен отправляться. Но Мастер Эремис возразил, что заставить меня воплотиться в другой реальности равносильно смертному приговору, - однако он обычно ни к чему не относится серьезно. Это удивило меня. Я не люблю Мастера Эремиса, и мне кажется, что он не любит меня. Но в конце концов Гильдия решила, что я должен попытаться.

Таким образом, я создал свое зеркало - я делал и п_е_р_е_д_е_л_ы_в_а_л_ его до тех пор, пока мы не увидели в нем Воина и Мастера не сказали, что все в порядке. - Он нахмурился, словно бы не понимая, что к чему. - Я так трудился над ним. _М_о_г_у п_о_к_л_я_с_т_ь_с_я_, это был воистину дубликат оригинала. Но когда я вошел в него... - он встретился с ней взглядом и пожал плечами, - я попал сюда.

Териза ждала, пока он закончит, хотя и так знала, что он скажет в следующий момент.

- Значит, вы считаете, что предсказание было понято неправильно? В нем было сказано, что вы должны отправиться в путь и привести кого-то. Но в нем не было сказано, кого именно.

Он медленно кивнул, глядя ей в лицо, словно надеялся, что она может сделать так, что ее слова будут подлинной правдой.

- На этот раз Гильдия могла ошибиться.

Он снова кивнул.

Без всякой причины Териза снова ощутила страх:

- И когда вы сделали то, что было в предсказании, вы оказались здесь, а не там, куда вас направила Гильдия.

После короткой паузы он тихо произнес:

- Да. Это совершенно не имеет смысла, не так ли? Это невероятно. Зеркало не может способствовать воплощению того, что не показывает. Так что неважно, где я ошибся, хотя и не представляю, где. Это, должно быть, в_ы_ воплотили меня здесь. - Он снова твердо посмотрел на нее. - У вас для этого должна быть серьезная причина.

Эта фраза восстановила логику ситуации, поставила все на свои места. Она просто беседует, пытаясь что-то понять, с человеком, который ввалился в ее гостиную ниоткуда, расколов при вторжении одно из зеркал. Она хотела ответить ему, что все его чудеса не имеют с ней ничего общего. Но она никогда не смогла бы сказать подобное вслух. Ведь сколько раз она пыталась найти выход из своего положения или... хотя бы из комнаты. Пытаясь освободиться от действия пристального взгляда ярко горящих карих глаз Джерадина, Териза решительно произнесла:

- Не хотите чашку чая?

И услышала в ответ:

- Предполагаю, что хочу, - его улыбка стала бесшабашной и широкой, - но, к несчастью, я не знаю, что такое "чай".

- Сейчас я приготовлю, - сказала она. - Это займет всего несколько минут. - Стараясь сдержать вздох облегчения, она направилась к кухне.

Не успела Териза сделать и трех шагов, как Джерадин сказал совершенно другим тоном - голосом решительным и официальным, но одновременно до странности просительным:

- Леди, не отправитесь ли вы со мной в Мордант, чтобы спасти реальность от разрушения?

Изумленная, она остановилась и посмотрела на него.

И тут же выражение его лица стало просительным и извиняющимся.

- Простите, - сказал он. - Я не имел права просить вас об этом. Но у меня внезапно появилось предчувствие, что если вы покинете эту комнату, то никогда уже не вернетесь назад.

Как только он сказал это, она осознала, что единственная причина того, что она хотела пройти в кухню, - это добраться до телефона. Она хотела позвонить охранникам и сказать им, что в ее квартиру проник какой-то псих, бормочущий что-то насчет зеркал, воплощений и Воина.

- И часто у вас бывают подобные предчувствия? - Она остановилась, лихорадочно пытаясь сообразить, что же делать.

Он пожал плечами. Выражение его лица снова сменилось на строгое:

- Не часто. И почти всегда они меня подводят. Но, тем не менее, я им верю. Ч_т_о_-_т_о_ они каждый раз означают, но, как правило, совсем не то, что я думаю. - Он задумался на мгновение, а потом сказал: - Одно из таких ощущений сделало меня пригодником в Гильдии. Я не знаю, почему - ведь это не принесло мне ничего хорошего. Вот уже почти десять лет я хожу в учениках - и не продвинулся вперед ни на шаг. - Его голос звучал тихо, но в голосе слышалась не жалость к самому себе, а досада. - Но у меня есть очень сильное предчувствие, что я должен пытаться стать Мастером. И я не могу прекратить свои попытки.

- Но вы ведь сказали, что хотите чаю.

- Я не знаю, чего именно испугался, когда вы начали удаляться.

- Я никуда не денусь, - медленно сказала она. - Я вернусь через несколько минут.

И снова направилась к кухне. Она действительно решила вызвать охрану. Это безумие слишком затянулась.

- Леди! - воскликнул он мгновенно. Его голос звучал жестко, почти повелительно. - Я умоляю вас.

Она попыталась продолжить движение, но ее шаги замедлились, словно ей приходилось преодолевать сопротивление собственного тела. На пороге кухни она остановилась.

- Если я резко рванусь, - сказал он тихо, - я, вероятно, смогу освободить ногу. И тогда окончательно окажусь здесь и не смогу вернуться назад. А Мастера не будут знать, где я, так как они видят в своем зеркале Воина. И тогда я навсегда затеряюсь здесь, разве что благодаря какому-то чуду они создадут зеркало, которое покажет, где я нахожусь. Если, конечно, - добавил он, - я вообще _г_д_е_-_т_о_ нахожусь, а не затерялся в стекле, как выражается Мастер Эремис.

Но я лучше поступлю так, - сказал он еще более решительно, - чем позволю вам уйти, не выслушав меня.

На мгновение Териза вспомнила, где находится. Она подалась вперед, намереваясь сделать еще один шаг и выйти из его поля зрения, попав под укрытие кухонных стен. Но просьба Джерадина заставила ее сделать шаг назад, словно он держал руку на ее плече.

К тому же, спросила она себя, призывая на помощь логику, что произойдет, если она вызовет охрану? Придут охранники и уведут Джерадина - если смогут - если им удастся вызволить его ногу. А затем отпустят его. Он станет свободным и будет преследовать ее всю жизнь. Разве что она выдвинет против него какое-нибудь обвинение. Тогда ей придется видеться с ним в качестве истицы, и тогда придется нести ответственность за то, что произойдет с ним в дальнейшем. Возможно, ей придется увидеться с ним несколько раз. И кроме того, наверняка придется объяснить его появление отцу. Так что, как ни крути, везде она будет натыкаться на него.

Она не имела ни малейшего желания предстать перед лицом судьи - или отца - заявляя, что человек, которого она никогда раньше не видела, ворвался в ее гостиную через одно из зеркал и принялся умолять ее спасти нечто, называемое им "Мордантом".

Териза медленно повернулась лицом к молодому человеку. В первый раз после того, как он поразил ее своим неожиданным вторжением, она почувствовала испуг. Он был проблемой, которую следовало решить как можно скорее, и охранники были вовсе не тем решением, которое бы ее устроило. Пытаясь контролировать свой голос, она сказала:

- Все, что вы говорите, не имеет ни малейшего смысла. Так что вы хотите, чтобы я выслушала?

- Леди... - Облегчение и одновременно смущение сделали так, что он стал выглядеть лет на десять моложе. - Прошу простить меня, - сказал он снова. - Я все испортил. По моим речам вы, видимо, решили, что зеркала лишили меня разума. Что, собственно говоря, и должно было произойти. Я до сих пор не могу понять, почему это не произошло. Но прошу вас...

Он попытался подняться на четвереньки. Для этого ему пришлось вытянуться вперед, оказавшись среди осколков стекла. Стараясь скрыть смущение и робость, он пытался говорить убедительно.

- Пожалуйста, не судите о Морданте по мне. Он действительно нуждается в помощи. И это действительно срочно, миледи. Некоторые части реальности уже начали искажаться. Начали умирать люди. Люди, которые не имеют ничего общего с воплотителями или королями, а просто хотят жить своей мирной жизнью. И с каждым днем заговоры все ширятся. Аленд и Кадуол никогда не успокаивались. А сейчас они собирают армии. А король Джойс ничего не делает. Мужество покинуло его. Умные люди ощущают на каждом шагу предательство. Но самая главная опасность исходит не от верховного короля Кадуола или алендского монарха.

В его голосе звучала подлинная страсть.

- Где-то в королевстве - где-то, где мы не можем найти, - затаились воплотители-предатели, предатели-Мастера, и они все чаще и чаще открывают свои зеркала всякого рода ужасам и мраку. Они проводят эксперименты над Мордантом, стараясь отыскать в своих зеркалах нечисть и зло, которое будет самым устойчивым в борьбе против мира, стабильности и жизни, утвержденных королем Джойсом в его вотчине. И эти Мастера, похоже, не боятся хаоса, проникающего в королевство из-за высвобождения злых сил. И их нельзя контролировать.

Прежде, чем закончится зима, королевство начнет распадаться. Затем будет война - война всех со всеми - и все доброе окажется под угрозой.

- Миледи, - сказал он, глядя на нее. - У меня нет власти принудить вас. А если бы я и обладал подобной силой, то было бы дурно воспользоваться ею. Кроме того, вы не тот Воин, которого ожидала увидеть Гильдия. Я был настолько неуклюж всю свою жизнь, что мое появление здесь может быть всего лишь одной из моих многочисленных ошибок. Но я _м_о_г_у оказаться и правым. Вы понимаете зеркала.

Он обвел жестом комнату.

- Вы можете оказаться как раз той, в чьей помощи мы нуждаемся. И если это так, то без вас мы погибнем. Пожалуйста. Вы могли бы отправиться со мной?

Она смотрела на него открыв рот, в ее голове не было ни одной мысли. ГИБЕЛЬ. СМЕРТЬ. ВСЕ ВИДЫ УЖАСОВ И ЗЛА. МЫ ПОГИБНЕМ БЕЗ ВАС. Как это без нее? Она никогда не слышала о "Морданте", или "Кадуоле" или "Аленде". Единственные страны, в которых, как она знала, сохранилась монархия, находились за тысячи миль отсюда. И никто никогда не говорил о зеркалах, что они могут быть дверью в иные реальности. ВЫ МОЖЕТЕ ОКАЗАТЬСЯ КАК РАЗ ТОЙ, В ЧЬЕЙ ПОМОЩИ МЫ НУЖДАЕМСЯ. О чем это он?

И как можно осторожнее Териза сказала:

- Это не имеет совершенно никакого смысла. Я поняла, что вы пытаетесь что-то объяснить мне, но боюсь, у вас это не получается. Все то, что вы говорите, не имеет со мной ничего общего... Вы даже не знаете моего имени.... Я не смогу помочь вам.

Но Джерадин покачал головой, словно отмахиваясь от ее протестов:

- Вы ведь не знаете этого наверняка. Вы не знаете...

Внезапно его взгляд изменился, словно новая мысль поразила его, и он нахмурился.

- Вы счастливы здесь?

- Я?.. - неожиданный вопрос заставил Теризу отвести взгляд, словно Джерадин пристыдил ее или сказал нечто неприличное. Без всякого перехода ее страх сменился желанием расплакаться.

Она неотрывно смотрела в ближайшее зеркало, пытаясь успокоиться. Но во всех отражениях был Джерадин, хотя она и не хотела видеть его. С того места, где она стояла, не было точки или угла, при котором она не могла бы видеть его.

- Вы необходимы здесь? - спросил он.

Что за вопрос? Она смотрела в свои глаза своему зеркальному двойнику и терла нос, стараясь сдержать слезы. Вероятно, в жизни преподобного Тетчера ее заменить очень легко. Если она исчезнет, он заметит ее отсутствие сразу же, но беспокойство его будет длиться лишь до тех пор, пока он не подыщет себе нового секретаря. Пройдут дни, а может быть, даже недели, пока отец заметит наконец ее исчезновение. Затем он поднимет невероятный шум и гам, предлагая награды, обвиняя полицию в бездеятельности и выгоняя охранников - но только для того, чтобы скрыть тот факт, что его совершенно не заботит, что с ней действительно сталось. А больше о ней никто и не вспомнит.

- Вы?.. - Он запнулся на мгновение и затем продолжил: - Простите меня. У меня такое ощущение, что вы несчастны. Вы просто не в_ы_г_л_я_д_и_т_е_ счастливой. Кроме того, я не вижу здесь больше никого. Вы одиноки? Вы обручены? - Наконец-то были основания его голосу звучать смущенно. - Вы влюблены?

И Териза поразилась - он так смутился, что она рассмеялась. До сих пор она чувствовала, что находится на грани истерики; но смех приносил большее облегчение, чем слезы. Тот факт, что она не плачет, позволил ей наконец отвернуться от своего отражения в зеркале.

- Простите, - она с трудом подавила смех. - Я представляю, как вам неудобно в вашем положении. Вам следовало обвязаться вокруг пояса веревкой вместо того, чтобы позволить держать себя за ногу. Тогда бы вы могли хотя бы встать.

- Миледи... - он снова заговорил торжественно, и его голос заставил ее вздрогнуть, - вы здесь несчастливы. Вы здесь никому не нужны. Вы никем не любимы. Пойдемте со мной. - Он протянул ей руку. - Вы ведь воплотитель. Не исключено, что мое зеркало создано из истинного песка сновидений.

- Я не воплотитель, - ответила она. - И сны мне снятся не так уж часто.

Ее возражение прозвучало неискренне да и не слишком настойчиво. Она почти не слышала себя. Именно потому, что ее сны были такой редкостью, они оказывали на нее такое мощное воздействие.

И в своем сне она оставалась пассивной и неподвижной, когда трое всадников мчались ее убить, а неизвестный мужчина рисковал жизнью, чтобы спасти ее. Мужчина, похожий на Джерадина. Именно то, что она не любила в себе, держало ее здесь - отсутствие реальности, страх перед отцом и наказанием, неспособность хоть как-то изменить свою жизнь. Джерадин все еще продолжал тянуть к ней руку.

Она не могла не заметить, что рука эта во многих местах покрыта мозолями и царапинами, а один из ногтей сломан. Но сочла, что это рука, которой можно доверять, - крепкая и надежная.

И это заставило ее вспомнить о звуках рога.

И зов их отогнал все страхи прочь.

- Пожалуй, - заявила она, и слова эти были неожиданностью для ее самой и в сочетании с неожиданной музыкой заставили позабыть о боли в сердце, - мне кажется, мне всегда хотелось узнать, что же прячется по ту сторону зеркал.

В ответ лицо его засияло, словно восходящее солнце.

3. ВОПЛОЩЕНИЕ

- Я никак не могу поверить в это, - пробормотал Джерадин, - я просто н_е _в_е_р_ю_ в это. - Затем, через мгновение, он восторженно воскликнул: - Быстрее. Прежде чем вы передумаете. Возьмитесь за мою руку.

Теризе тоже не верилось. Что она делает? Но его восторг снова поднял в ней волну смеха. И рога в ее памяти зазвучали громче, звуки неслись над холодным снегом, несмотря на расстояние и холмы - они звали ее.

Быстро, чтобы у нее не было времени передумать, она приблизилась и вложила свою руку в его.

На мгновение Териза застыла.

- И это все? - спросила она. - Вы не хотите взмахнуть руками, или сказать магическое слово, или еще что-нибудь в этом роде?

Улыбка Джерадина стала шире, и он похлопал ее по руке.

- Это все. Все слова были сказаны, и жесты уже сделаны. И способность эта врожденная, а не приобретенная. Все, что вам нужно делать, - это идти со мной. Балансируя на своем обрубке ноги, он подтянул под себя вторую. - И, - здесь он стал серьезным, - следите, куда ступаете.

Он начал двигаться назад, увлекая ее за собой.

И тогда его правое бедро начало исчезать дюйм за дюймом; стена оставалась неподвижной, а по мере того, как Джерадин продвигался назад, все большая часть его тела казалась отрезанной. Казалось, он продвигается, проверяя перед собой путь - путь, которого не существовало.

Когда его нога ушла достаточно глубоко, Джерадин перенес на нее свой вес. Улыбнувшись и кивнув Теризе, он осторожно потянул ее за собой и выпрямился, став почти прямо.

- Наверное, вам будет проще, - сказал он, - если вы закроете глаза.

И в это мгновение его лицо вытянулось, словно он потерял равновесие и начал падать.

Его швырнуло вперед, к стене - к плоскости, где сначала его другая нога, а потом и все тело начали исчезать. Териза инстинктивно попыталась освободиться от руки, удерживающей ее. Но несмотря на то, что Джерадин потерял равновесие, его рука держала так цепко, что Териза не смогла высвободиться. Она попыталась закричать, дернула рукой, пытаясь освободиться от захвата...

Последнее, что Териза увидела в своей квартире, была треснувшая штукатурка на месте зеркала. Пытаясь подавить крик ужаса, рвущийся из горла, Териза исчезла из существования.

И в то же мгновение оказалась в зоне воплощения, где время и пространство смешивались друг с другом. Она чувствовала, что в каждом мгновении заключена вечность - а может быть, ей казалось, что вечность длится всего лишь мгновение? Ее падение превратилось в быстрое продолжительное скольжение с самой вершины мира, даже если это падение было не длиннее одного шага. Она внимательно вглядывалась в такой знакомый окружающий мрак, несмотря на то, что миг пребывания там был настолько кратким, что она едва успела заметить его.

Затем, после этого ощущения мгновенной вечности и невероятно огромного пространства, уменьшившегося до размеров молекулы, она снова увидела Джерадина. Он, казалось, начал проявляться в этом мире, словно наполняясь жизнью, исходящей из оранжевого света ламп и факелов.

Он продолжал падать, лицо его напряглось от концентрации усилий. Джерадин все еще завершал свой предыдущий шаг. И рука его продолжала стискивать ее руку. Териза почувствовала бессилие. Несмотря на то, что ее пытались поддержать, она не смогла найти в себе достаточно сил, чтобы остановить падение на серые камни пола.

И рухнула сверху прямо на Джерадина. Так как Териза старалась выставить руки перед собой, она случайно угодила локтем Джерадину в живот. Его рот раскрылся от боли, дыхание с хрипом вырвалось из легких. Но Джерадин своим телом предохранил ее от удара. В конце концов она оказалась лежащей на каменном полу, с лицом, обращенным к массивному сводчатому каменному потолку.

Резкий переход на некоторое время ослепил ее. Она смотрела вверх, словно не замечая разницы между этим местом и своей квартирой. Около ее ног, в двух шагах от ее распростертого тела, стояло большое зеркало в полированной деревянной раме. Стекло было высотой в ее рост; оно имело окраску, которая проявлялась только по краям поверхности, и вместо того, чтобы быть плоским, было изогнутым. Через какое-то время Териза осознала, что в зеркале отражается вовсе не окружающая обстановка, но и отнюдь не потолок или стены гостиной в ее апартаментах. Правда, сейчас она обращала внимание на это зеркало не больше, чем на каменный пол, на котором лежала.

Затем она услышала, как кто-то сказал:

- И где ты взял _е_е_?

- Ты был невидим в зеркале. Как тебе это удалось?

- Куда ты отправлялся?

Медленно, сквозь пелену изумления, начала пробиваться информация, что она лежит на полу, окруженная мужчинами.

"Что? - подумала она тупо, едва дыша от изумления. В окружении мужчин?! _Г_д_е_?!!"

Их было двадцать или тридцать, все смотрели вниз, на нее. С первого взгляда Териза определила, что некоторые были старыми, другие - нет; но все они были старше ее. Они были одеты в самые разнообразные плащи и рясы, сутаны и пелерины - теплая одежда компенсировала прохладу помещения. Но на каждом была мантия, туго стянутая у шеи.

Некоторые смотрели на нее с изумлением и ужасом. Она чувствовала себя точно так же.

- Идиот! - прорычал один.

Второй пробормотал:

- Это невозможно!

Остальные принялись смеяться.

Сбоку от нее Джерадин отчаянно глотал воздух. Нежный оттенок пурпура залил его от напряженной шеи до поджарых щек.

- Ладно, пригодник, - проговорил между приступами смеха один из окружавших их людей. - Опять неудача. - Он был высок и крепко сложен, несмотря на худобу. Его нос был слишком длинным, скулы слишком широкими, резко переходящими в уши; черные волосы образовывали весьма густые заросли на затылке, оставляя лоб лысым. Но юмор и ум, светящиеся в глазах, делали его привлекательным. Он был завернут в просторный плащ, который носил с подчеркнутой небрежностью. Мантия была надета им с небрежностью, свойственной подлинным эстетам. - Наше королевство в опасности, мы послали тебя просить Воина спасти нас. Но ты использовал это как возможность легкого флирта.

- Миледи, - продолжал он, обращаясь к Теризе, - видимо, вы нашли доводы юного Джерадина довольно убедительными, раз решили сопровождать его сюда. Но поскольку вы _у_ж_е_ здесь, я думаю, вы скоро обнаружите, что Мордант может похвастаться людьми и получше него. - С насмешливой улыбкой он церемонно поклонился ей и протянул руку, помогая подняться на ноги.

"Мордант", - изумленно повторила она про себя. Так оно и вышло. Он действительно доставил меня в Мордант.

Джерадин почти восстановил дыхание и принялся усердно вентилировать легкие.

Териза невольно повернулась к нему. В то же самое время один из мужчин, который не смеялся, склонился над Джерадином. Лицо этого человека цветом и текстурой напоминало сосновую доску. Его брови были густы и кустисты, как заросли папоротника, но никакой иной растительности на его голове не было. Ширина его была почти такой же, как рост.

- Стыдитесь, Мастер Эремис, - пробормотал он, просовывая огромную руку под голову и плечи Джерадина. - Найдите другой повод для насмешек. То, что произошло здесь, либо несчастье, либо чудо. Во всяком случае, подобного прецедента еще не бывало. Так что необходима серьезность.

Улыбка Мастера Эремиса вытянулась почти до ушей.

- Мастер Барсонаж, вы принимаете все слишком близко к сердцу. Разве может какой-либо человек или Мастер реагировать на недочеты и ошибки пригодника Джерадина иначе, чем смехом? - Он снова переключил внимание на Теризу. Его предложение помочь оставалось в силе. - Леди?..

- Наш смех вовсе не от радости, Мастер Эремис, - раздался хриплый голос, одного из окружавших их мужчин. - Вы ведь сами признали, что мы обречены, если не найдем Воина, явленного нам в предсказании. Меня совершенно не беспокоит король Джойс и его дурацкое королевство, - тут толстяк, поддерживавший Джерадина, с шипением выпустил воздух сквозь зубы. - О нем пусть заботятся другие. Пусть он и дальше погружается в маразм, пусть алендские и кадуольские мясники наконец-то заменят его. Но у _н_а_с другой надежды не было, о Гильдия воплотителей. Этот ничтожный пригодник подвел нас.

Териза хотела повернуться, чтобы увидеть говорившего. Но она была словно околдована улыбкой, глазами и протянутой рукой Мастера Эремиса. Он смотрел на нее, _н_а _н_е_е_, словно она была реальным существом - словно она действительно находилась в этой высокой каменной палате, где в воздухе чувствовалась зима, а свет исходил от масляных ламп и нескольких факелов; невероятно - она присутствовала здесь, хотя не могла находиться нигде, кроме своих апартаментов, одна, наедине с зеркалами.

Притягательность его взгляда подчинила ее. Она не могла отказаться от его помощи; он давал ей возможность действительно ощутить себя реальной, в чем она всегда сомневалась. Глядя на него удивленно и изумленно, Териза протянула ему руку и позволила, с легкостью поднять себя на ноги.

- Вы не правы, - откашлялся Джерадин. Лицо его постепенно вновь приобретало нормальный цвет. С помощью Мастера Барсонажа он попытался сесть. - Все вы! Она - именно то, что нам нужно.

Реакция была бурной и незамедлительной; большинство мужчин мгновенно заговорили.

- Что? Женщина? Невозможно!

- Ты что, ослеп? Посмотри на нее. Она даже _н_е _в_о_о_р_у_ж_е_н_а_.

- Это не тот Воин, за которым мы тебя посылали. Ты думаешь, мы глупее тебя?

- Да, и вот доказательство этого! Рассуждайте же наконец здраво! Король Джойс и Знаток Хэвелок правы. Они - живут своей жизнью.

- Оставьте мальчика в покое. Я уверен, это всего лишь еще один недочет.

Хриплый голос добавил:

- Какая глупость. Не будь таким безответственным. Ты обманул наше доверие. Не пытайся представить свой провал успехом. - Теперь Териза увидела говорившего; это был массивно сложенный горбун с такими сильными руками, что, казалось, он мог ломать камни, в его черной бороде поблескивали седые волоски, а с лица не сходило хмурое выражение. Обращаясь к остальным Мастерам, он закончил:

- Я говорил и продолжаю говорить, что мы не должны возлагать ни грана надежды на этого ничтожного щенка, но я оказался в меньшинстве. И вот, - он указал пальцем, массивным, словно головка молота, на Теризу, - результат!

Мастер Эремис снова рассмеялся и широко развел руками. Но прежде чем он успел что-то сказать, Джерадин запротестовал:

- Нет, Мастер Гилбур. - Кашляя, он высвободился из рук Мастера Барсонажа и заставил себя подняться. - На этот раз это не мой просчет. Подумайте обо всем произошедшем...

К несчастью, попытка встать, разговаривая и кашляя одновременно, нарушила его равновесие. Он наступил сам себе на ногу и тут же повалился на бок, налетая на двух воплотителей. Те едва успели подхватить его. Многие из мужчин загоготали; Териза слышала их реплики. Они уже привыкли к подобным вещам.

Когда он восстановил равновесие, лицо его пылало от стыда.

- Пригодник Джерадин, - мягко сказал Мастер Эремис, - для вас это было нелегким испытанием. Но что сделано - то сделано, и мы оказались не ближе к Воину, в котором так нуждаемся, чем в тот момент, когда вы начали свои попытки. И с вашей стороны было бы мудрее не полемизировать далее с Гильдией, возражая против очевидного.

В ярости Джерадин рванул на себе плащ.

- Очевидно то, - начал он с запалом, - что я не напутал, хотя оказался и не там, куда направлялся. Вы даже не принимаете во внимание...

- Юноша, - заревел за его спиной Мастер Барсонаж, - следи за своим тоном. Мы - Мастера. И мы не привыкли выслушивать оскорбления от пригодников.

И мгновенно ярость и смущение сменились на лице Джерадина огорчением.

- Прошу прощения. Я не хотел... - Он бросил жалкий затравленный взгляд на Барсонажа. - Но это ведь действительно _к_р_а_й_н_е _в_а_ж_н_о_.

- Мы и сами разберемся, что здесь важно, - буркнул массивный Мастер Гилбур. - Будь любезен считать, что у нас есть хоть капля разума. А все остальное мы уж обсудим между собой.

Териза лишь краем сознания фиксировала этот разговор. Как только Эремис перестал смотреть _н_а _н_е_е_, ее снова охватило чувство нереальности происходящего. Все это было невозможно. Где она на самом деле находится? Как произошло, что ее желание исчезнуть привело к нынешнему положению вещей? Заставив себя сосредоточиться на том, что видит, Териза пыталась хоть немного освоиться с окружающим.

Она стояла спиной к зеркалу на каменном полу. Инстинктивно она ощущала, что это единственное зеркало, в которое она не хотела бы взглянуть. Мастер Эремис стоял с ней бок к боку, все остальные воплотители сгрудились вокруг Джерадина, Барсонажа и Гилбура. Все они стояли почти по центру большой круглой палаты с каменным полом. Стены и потолок ее были из грубо отесанного гранита. Несколько огромных факелов горели в держателях на далеких стенах, но большая часть света шла от ламп, свисающих с четырех массивных пилонов, которые поддерживали центральную часть потолка. Внутри пространства, ограниченного пилонами, в самом центре палаты имелось похожее на амфитеатр круглое деревянное ограждение со скамьями, обращенными внутрь. На скамьях могли разместиться сорок или пятьдесят человек.

Это, как она предположила, был зал официальных собраний Гильдии воплотителей. Это казалось логичным - что было хорошо. Если это было логичным, то оно могло быть и реальным.

Она хотела бы избавиться от окружающих ее людей и просто побродить здесь. Но часть ее сознания продолжала фиксировать то, о чем говорили Мастера. Она слышала нотки протеста в голосе Джерадина, глубокий сарказм, который изливал Мастер Гилбур. Хотя она знала Джерадина всего лишь... А сколько, собственно говоря? Десять минут? Максимум двадцать... Она чувствовала, что доверяет ему. Он говорил и слушал ее, улыбаясь, словно она действительно существовала. Встретившись с ним глазами и заметив в них отчаяние и загнанность, она сказала, обращаясь к Мастерам:

- Я думаю, вам следовало бы дать ему шанс. Должна же была существовать причина, по которой я согласилась отправиться с ним.

И тут же смутилась и хотела извиниться перед Джерадином, потому что Мастер Эремис издал смешок.

- Конечно, конечно, миледи, - хмыкнул он. - Я был неправ, говоря о флирте, который, естественно, ни в коей мере не проявлялся в поведении нашего пригодника. У него множество достоинств, но галантность и обходительность не в их числе. Так как у нас нет причин думать, что вы были доставлены сюда силой, то, естественно, должна быть причина, по которой вы последовали за ним. - Многие из воплотителей после реплики Эремиса заулыбались, но Джерадин только продолжал все ниже склонять голову, чтобы скрыть краску стыда. - Ну, говори же, Джерадин, - обратился к нему Мастер. - Что, как тебе кажется, мы не приняли во внимание?

На мгновение Теризе показалось, что Джерадин откажется отвечать. Она видела, как отец неоднократно повергал ее мать в смущение, и единственной защитой, какую та при этом могла найти, было упрямое молчание. Но Джерадин отбросил в сторону все то унижение, которое пережил. Восторг загорелся в его глазах, и он сделал шаг вперед, словно прыгнул.

- Мастер Эремис, - он повернул голову, - Мастер Гилбур, - он снова посмотрел на Эремиса, Теризу и зеркало, - вы знаете, я всего лишь пригодник, и вы смеетесь потому, что в свое время я наделал множество ошибок. Но вы не подумали, что означает _е_е_ присутствие здесь. - Он сделал широкий жест в сторону Теризы. - Почему она здесь? _К_а_к_ она оказалась здесь?

Мастер Гилбур, вы учили меня, как следует отливать это зеркало. Оно совершенно такое же, как и ваше. Вы знаете, что они практически неотличимы, потому что видите в этом зеркале то же, что и в зеркале, отлитом вами. Они одинаковы.

Мастер Эремис, вы когда-нибудь слышали о зеркале, которое может реализовать воплощение чего-либо, что в нем самом не видно?

Вопрос заставил многих из Мастеров задуматься. Гилбур нахмурился, его лицо напряглось, словно сжатый кулак; рот Эремиса задумчиво скривился; Барсонаж поднял брови так высоко, что они, казалось, достигли макушки. Маленький человечек с кроличьим лицом отчаянно закивал.

Тогда Джерадин обратился ко всем воплотителям одновременно:

- Как известно, даже самые великие Мастера не могли создавать таких зеркал, которые показывали бы одно, а воплощали совсем другое. Знаток Хэвелок, даже в лучшие свои времена, не мог делать этого. Даже предания об Архивоплотителе Вагеле не упоминают о таких способностях.

Подумайте об этом, Мастера. Может быть, я случайно наткнулся на величайшее открытие в истории воплотителей. Или же я величайший Мастер с тех пор, как было отлито первое зеркало.

Внезапно он замолчал, не сводя взгляда с Эремиса.

- Или что, пригодник? - проревел Мастер Гилбур. - Ведь ты наверняка не хотел, чтобы мы размышляли лишь над двумя возможностями?

- Или, - медленно сказал Джерадин, не сводя глаз с Эремиса, - вмешалась другая сила. Может быть, та же самая, что управляет пророчествами. Она отправила меня туда, куда я и должен был попасть из этого зеркала. Туда, где я мог бы найти того Воина, о котором говорится в предсказании, вместо того, которого избрали вы.

Он почти прошептал последние слова, и его карие глаза вспыхнули.

- Она - единственная, кого я мог привести к вам. Она - единственная, кто может нас спасти.

На мгновение вся Гильдия погрузилась в тишину, задумавшись над заявлением Джерадина. Затем Мастер, похожий на кролика, воскликнул высоким тонким голосом:

- Я так и говорил. Я так и говорил с самого начала. Это все доказывает. Они - реальны.

- О, великая правда! - вмешался с сарказмом Гилбур. - Язык у пригодника хорошо подвешен, но логика его никуда не годна. _О_н_а_ - предсказанный нам спаситель? _О_н_а_ - сила, которая спасет нас от безумия воплотимого? _П_о_с_м_о_т_р_и_т_е_ на нее, Мастера. Какими силами она обладает? Как она будет сражаться, защищая нас? Чем она лучше Воина, избранного нами?

И с этими словами он ткнул толстым указательным пальцем в зеркало за спиной Теризы.

Все как по команде посмотрели туда. Даже Мастер Эремис обернулся и глянул на зеркало.

Териза невольно последовала взглядом за указующим перстом.

Первое ее впечатление подтвердилось в полной мере; зеркало не показывало ничего из того, что находилось здесь - или что она когда-либо видела.

Тонированное, слегка волнистое стекло показывало сцену, достаточно отдаленную, чтобы понять, что изображение гораздо меньше натуральной величины, но достаточно близкую, чтобы можно было различить детали. Посредине пустынного и чуждого пейзажа, залитого багровым светом старого красного солнца, стояло металлическое сооружение, которое ее сознание мгновенно окрестило "космическим кораблем". Периметр обороны корабля был обозначен фигурами, похожими на людей, тоже металлическими; прошло какое-то время, прежде чем она сообразила, что это действительно были люди - люди в броне. Они подвергались атаке, но разрушительные лучи, раскалывавшие части пейзажа, только сверкали на шлемах и нагрудниках оборонявшихся. Она не видела ответных залпов, но, видимо, ответ был адекватен - ведь их не оттесняли ближе к кораблю.

Но центральной фигурой сцены был не корабль и не сражавшиеся. Главным здесь было одетое в металл существо, размахивающее руками или замирающее в ожидании, словно оно руководило боем. Оно было вооружено до зубов; странное оружие висело у него на поясе, а на спине болталось нечто, похожее на ружье калибра чуть меньше орудийного. Но не вооружение, а сама фигура, казалось, излучала силу - даже сквозь стекло. Он стоял на чуждой ему земле так, словно готов был уничтожить все живое, лишь бы навести здесь порядок.

Териза мгновенно поняла, что это и есть Воин, сильный и крепкий, за которым был послан Джерадин.

Так именно _в _т_а_к_о_й_ помощи нуждается Мордант? Опасность н_а_с_т_о_л_ь_к_о_ велика? И Джерадин хотел, чтобы эти люди восприняли е_е_ как решение их проблем, как воина-спасителя? Внезапно она поняла, что Мастер Гилбур прав. Если Джерадин ожидал, что она будет разумным решением таких проблем, то наверняка он выжил из ума.

Какое безумие вселилось в него, если он просил ее последовать за ним? Она была просто обязана дойти до телефона, вызвать охрану, и пусть та расхлебывала бы заварившуюся кашу. То, что ей пришлось бы смотреть в лицо отцу, было предпочтительнее того безумия, в котором она оказалась сейчас.

Эта мысль заставила ее вздрогнуть. Что она здесь _д_е_л_а_е_т_? Она в смятении отвернулась от зеркала и, казалось, начала терять равновесие. А затем обнаружила, что смотрит в лицо Мастеру Эремису, умоляя помочь ей. Хотя она вообще не знала его, она чувствовала его ум, силу и опытность. Именно в этом брал начало его юмор, и потому был беззлобным, даже когда насмешка была явной.

Он встретился с ней взглядом, и в уголках его глаз собрались морщинки, словно он собирался рассмеяться снова. Но вместо этого мягкая морщинка появилась на его высоком лбу.

- Мастера, - сказал он спокойным голосом. - Это вопрос тонкий. Мы не можем спокойно игнорировать его. Пригодник Джерадин указал нам на факт, который следует обсудить.

Несмотря на бурные протесты Мастера Гилбура, Эремис продолжил:

- Что же касается приведенного им Воина, тут его вкусы целиком совпадают с моими. Но в его словах много правды. Или он случайно, не подозревая об этом, совершил чудо. Или потихоньку, втайне, стал более велик, чем мы вместе взятые. - Мастер Эремис мягким движением пальцев мгновенно утихомирил волну протестов всей Гильдии. - Или здесь проявила себя сила, понять и осознать которую мы не в силах - и которую нам следует принимать в расчет.

Я предлагаю, - продолжал он спокойно, - чтобы мы пока отложили этот вопрос. У нас есть время подумать. Нужды Морданта - вещь серьезная, но не настолько, чтобы впадать в крайности. Что скажете вы потом? Может быть, завтра мы придем к пониманию случившегося. Мастер Барсонаж?

Териза была глубоко удивлена тем, что он предлагает отложить вопрос, а не приказывает сделать это; она автоматически считала, что он - магистр Гильдии. Но эта роль, похоже, была отведена толстому лысому человеку с густыми мохнатыми бровями и пергаментно-желтой кожей. Когда Мастер Эремис обратился к нему, он на мгновение окинул взглядом Мастеров, стараясь выяснить и их мнение.

Так как большинство было согласно, он сказал:

- Мне эта мысль кажется вполне достойной. Я сомневаюсь, что мы придем к чему-нибудь разумному, рассуждая, является ли пригодник Джерадин жертвой случайности, гением или это вмешательство посторонних сил. Мы вскоре решим, как нам следует поступать. Те из нас, у кого уже готовы аргументы для спора, могут пока тщательнее продумать их перед дебатами.

И, словно бы повинуясь импульсу, он добавил:

- Давайте встретимся завтра.

Мастер Эремис улыбнулся, услышав, что он согласен.

- Отлично. - Затем он повернулся к Теризе и протянул руку. - Миледи, вы позволите мне сопровождать вас? Кто-то ведь должен продемонстрировать вам гостеприимство Орисона. Я присмотрю, чтобы вас разместили как положено столь значительной даме. - Он произнес слово _з_н_а_ч_и_т_е_л_ь_н_о_й_ с легкой насмешкой, издеваясь над ней или Джерадином. - Кроме того, есть множество вещей, о которых я хотел бы побеседовать с вами.

Он снова пристально посмотрел на нее, и Териза начала сомневаться, что отказалась бы от его предложения, даже если и хотела бы; его внимание было ласковым и непреодолимым. От него пересыхало в горле и слабели колени. Подсознательно она реагировала на него так, будто он был первым мужчиной, который смотрел на нее подобным образом. Насколько она знала, он и был _п_е_р_в_ы_м_.

Но когда она протянула руку, чтобы опереться на руку, предложенную Эремисом, Джерадин внезапно сказал:

- Миледи, я предпочитаю сам сопровождать вас. - Его тон снова стал строгим.

И в то же мгновение изумленная тишина воцарилась среди Мастеров. Они смотрели на Джерадина так, словно он оскорбил Эремиса. Румянец на щеках Джерадина выдавал, что он понимает, какой промах допустил. Тем не менее, на его челюстях играли желваки упрямства, глаза смотрели вперед, не мигая.

Мастер Эремис вскинул бровь; Териза почувствовала, что он переводит взгляд с нее на Джерадина. После короткого обмена взглядами его взгляд вернулся к ней.

- Пойдемте, - сказал он просящим и в то же время повелительным тоном. - Пригодник сыграл увертюру, но сейчас он должен оставить игру старшим по рангу, способностям и опыту. Надеюсь, в моем обществе вас не постигнет разочарование, миледи.

Но пригодник не собирался сдаваться.

- Миледи, - сказал он, и его голос дрожал от решимости и тревоги. - Мастер Эремис считает, что вы не существуете.

Его реплика прозвучала в тишине словно вызов, так, словно он бросил в лицо Мастеру перчатку.

И тихая паника уколом отозвалась в сердце Теризы.

Юмор в глазах Эремиса сменился холодной яростью. Он резко отступил от Теризы; его длинное тело, казалось, вытянулось еще больше, готовя сокрушительный ответ. Но внезапно, мгновение спустя, он сделал шаг назад, и самообладание вернулось к нему.

- Это почти правда, миледи, - сказал он холодно, не глядя в ее сторону. - Я верю, что вы не существуете, ибо вы были воплощены посредством зеркала.

- И таким образом, - добавил Джерадин, - он считает, что вы всего лишь иллюзия, миледи, артефакт, созданный из воплотимого, - вещь, которую можно использовать, а не женщина, которую следует уважать.

Это было для Мастера Эремиса слишком.

- Молчать! - прошипел он. - Я не собираюсь беседовать об основах воплотимого со щенком настолько беспомощным, что он даже не может заслужить мантию, и слишком глупым, ибо он не уважает тех, кто лучше его. - Он сделал жест в сторону Теризы. - Отправляйтесь с ним. Он доведет меня до безумия, если вы не пойдете.

Повернувшись, он протолкался через толпу Мастеров и через мгновение исчез за одним из пилонов. Териза услышала стук массивной деревянной двери.

Джерадин не смотрел на нее. Его взгляд был устремлен вниз, на плиты пола. Он был настолько разгорячен и смущен, что на его лбу выступили капли пота.

4. СТАРАЯ РАЗВАЛИНА

- Какое бесстыдство, - пробормотал один из воплотителей. Другой улыбнулся, радуясь унижению Эремиса, но большая часть Гильдии была ошарашена. Мастер Гилбур пожал плечами, выражая неудовольствие. Человек, напоминающий кролика, дернул носом.

Они смотрели на Джерадина.

Внутренне дрожа, Териза тоже изучала его. Тихо, запинаясь, она спросила:

- Что вы имели в виду, сказав, что он считает, будто я не существую? Или я перестала существовать после того, как была воплощена через зеркало? - Эта идея поразила ее слишком сильно, слишком глубоко засела в душе. Неужели ее неуверенность в собственной реальности была настолько явной, что даже незнакомцы сумели заметить это? - Это не имеет ни малейшего смысла. Ничего из всего происходящего не имеет смысла. Вы даже не знаете, кто я такая.

И Джерадин тут же начал извиняться.

- Простите, миледи. Я, по-видимому, дурно обращаюсь с вами, хотя, честное слово, это последнее, что я хотел бы себе позволить. - Он встретился взглядом с ее глазами. В них горела смелость в сочетании со смущением - он чувствовал себя несчастным из-за своей неловкости в словах и поступках - и в то же время решимость смотреть в лицо последствиям, каковы бы они ни были. - Я должен был позволить вам уйти с Мастером Эремисом. Не знаю, что на меня нашло.

Прежде, чем она успела возразить, сказав, что имела в виду совершенно не то, вмешался Мастер Барсонаж.

- Пригодник Джерадин, - сказал он, - наше терпение не беспредельно, и мы ждем ваших немедленных извинений.

- Прошу прощения, - снова рассеянно повторил Джерадин.

- Эту сказку, - сказал Мастер тоном, в котором слышался металл, - мы слыхали уже множество раз. Так что помолчите и выслушайте все, что я скажу. Я не могу приказать вам не говорить обо всем происшедшем королю, так как знаю, что вы не послушаетесь меня. Она оказалась здесь из-за вас. Так что за нее отвечаете вы. И посему окажите ей гостеприимство Орисона, равно как и подлинное уважение Гильдии. Она загадка для нас, и обращаться с ней следует как можно деликатней. Но, - он хлопнул по плечу Джерадина, - не отвечайте на ее вопросы, пригодник.

После этих слов глаза Джерадина широко раскрылись.

Игнорируя Теризу, Барсонаж придал своим словам и руке больше весомости:

- Она загадка для нас, и, следовательно, представляет опасность. Не предавайте Мордант или Гильдию до тех пор, пока мы не будем уверены в ней.

Взгляд Джерадина ускользнул от взгляда Мастера. Он принялся изучать плиты пола под ногами Теризы и ничего не отвечал.

Очень внушительным тоном толстяк спросил:

- Вы понимаете меня, пригодник? Я - магистр Гильдии. Если я буду недоволен вами, то вы никогда уже не получите мантию Мастера.

Никто из остальных воплотителей не издал ни звука. Некоторые казались ошеломленными; некоторые затаили дыхание. Воздух в комнате был слишком холодным, чтобы чувствовать себя уютно.

Плечо Джерадина дернулось под нажимом руки магистра, затем он выпрямился, несмотря на давление.

- Я понял вас, Мастер Барсонаж. - Его голос звучал задумчиво, словно издалека. - Ответственность за эту леди лежит на мне.

- Во всех отношениях?

- Во всех отношениях!

Мастер Барсонаж осторожно убрал руку.

- Вот это другое дело, - пробормотал он. - Здравый смысл возобладал в вашей душе.

- Ха! - буркнул Мастер Гилбур. - Другое дело, как же! - Он мрачно посмотрел на Джерадина. - Если вы верите, что он сдержит слово, Мастер Барсонаж, значит, вы действительно сильно состарились.

При этих словах Мастер Барсонаж упер огромные руки в бока, словно ручки кувшина:

- Позвольте мне предостеречь вас от подобных высказываний, Мастер Гилбур. Мы верим ему - и продолжаем верить, несмотря на ваши слова, сказанные с такой самоуверенностью. Пригодник Джерадин - отпрыск честного и славного рода Домне. Сыновья Домне всегда отличались правдивостью.

Внезапно он отвернулся от Теризы и Джерадина.

- Эти собрания поглощают слишком много времени, - сказал он дружелюбно, не обращаясь ни к кому конкретно. - И я снова пропустил полуденную трапезу. - Хлопнув себя по животу, он спросил: - Мастера, кто готов присоединиться ко мне?

Некоторые из воплотителей охотно поддержали предложение, остальные, в их числе и Гилбур, отказались, более или менее вежливо. Гильдия стала расходиться, Мастера покидали центр палаты, двигаясь к дверям, скрытым пилонами. Кинув несколько взглядов за спину и пробормотав несколько реплик, они оставили Теризу и Джерадина вдвоем.

Он продолжал смотреть на плиты под ее ногами, словно испытывал смущение.

Она прищурилась, чувствуя себя совершенно глупо. Никто не должен отвечать ни на один из ее вопросов? Никто не собирается объяснить ей, почему Мастер Эремис считает, что она не существует? И вообще, имеет ли она право протестовать?

Когда она была маленькой девочкой, она частенько совершала ошибку, не вовремя выражая протест или стараясь настоять, чтобы все было сделано так, как хочет она. ЭТО НЕЧЕСТНО, ПОЧЕМУ Я ДОЛЖНА ОТПРАВЛЯТЬСЯ В ПОСТЕЛЬ, Я ХОЧУ ИГРАТЬ! Но ее с самого раннего возраста отучили от капризов. Ее родители стремились, чтобы она причиняла им как можно меньше беспокойства. В особенности отец, который редко бывал деликатным, когда она старалась обратить на себя его внимание. Следуя его примеру, большинство слуг обращались с ней с такой же небрежностью. И многочисленные частные школы, в которые ее отсылали по его воле, получали специальные инструкции, какое поведение ей следует привить. Пассивный ребенок страдает всего лишь от недостатка внимания; настойчивого же надлежит наказывать. Именно наказания впервые убедили ее, что она может и не быть реальной. И за долгие годы она научилась ощущать все меньше и меньше эмоций, которые приводили к требованиям или возмущению.

Поэтому вместо того, чтобы облегчить душу вспышкой гнева, она смотрела на румянец стыда Джерадина и молчала.

Когда он наконец поднял голову, вид у него был несчастным.

- Простите, миледи. Я совершенно не представлял себе, что может произойти нечто подобное. Я знал, что мне придется убеждать их - в особенности Мастера Гилбура. Но я не думал, что они... - Он скорчил гримасу. - Это нечестно - швырнуть вас сюда и даже отказаться ответить на ваши вопросы. Просто нечестно. И снова виноват _я_.

Чтобы заставить его продолжить разговор, она спросила:

- Почему вы в этом виноваты?

Он мрачно пробормотал:

- Я ведь ничего не рассказал им о зеркалах.

Казалось, не имело ни малейшего смысла напоминать ему, что она не понимает, о чем речь, поэтому она сказала:

- А почему?

Он пожал плечами.

- Я собирался. Но в последнюю секунду у меня появилось предчувствие... - Его голос дрогнул и тут же зазвучал с новой силой: - Я просто не верю Мастеру Эремису. И Мастеру Гилбуру, должен признать. Я не хотел ничего говорить им.

Териза на мгновение задумалась.

- Но вы, тем не менее, не собираетесь отвечать на мои вопросы. - Благодаря долгим годам тренировки горечь в ее голосе почти не была слышна.

Поморщившись, он ответил:

- Нет, не собираюсь. Вы ведь слышали, что он сказал. Я думаю, что он неправ - но это не имеет никакого значения. Он действительно может навсегда прогнать меня. Я старался стать Мастером с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать лет. - И снова он повторил: - Простите меня.

Краснея и стараясь избегать ее взгляда, он замолчал. Из-за смущения он стал казаться совсем юным - моложе ее. Неожиданно она обнаружила, что не злится на него, даже в самых темных глубинах своей души, где скрывались опасные эмоции. Он, похоже, невероятно огорчался из-за нее и гораздо меньше из-за себя. Это был такой уровень такта, с каким она до сих пор никогда не встречалась.

В ответ она спросила:

- А как вы считаете, я существую? - И сама изумилась собственному вопросу.

Он резко глянул на нее, румянец медленно сошел с его лица.

- Ну конечно же. Разве это не очевидно? Фактически, вы служите доказательством того, о чем все время говорили король Джойс и Знаток Хэвелок. Такие Мастера как Гилбур и Эремис считают, что именно зеркала создают то, что мы в них видим. Эти вещи начинают существовать лишь тогда, когда мы воплощаем их посредством зеркала. Но мне все это казалось чепухой. В особенности после того, как я сам прошел сквозь зеркало и встретил вас. - Восторг полностью сменил смущение на лице. - Это был шок - я вошел в зеркало, ожидая найти Воина, а вместо этого нашел вас, - и именно это подтверждает, что вы реальны. Все, что находится в зеркалах, - реально.

Затем он опомнился, его восторг приутих. Он снова стал выглядеть отстраненным и снова устыдился своих чувств:

- Но я не должен отвечать на ваши вопросы.

Териза едва не рассмеялась. Ни с того ни с сего она почувствовала себя прекрасно - как не чувствовала уже давно. Кроме того, он ведь сейчас доказал, что если она продолжит разговор, то он не сможет отказать ей и все расскажет. Он слишком серьезно относился к ней, чтобы просто отказать.

- Пригодник Джерадин, - сказала она, - если я реальное существо, то я, должно быть, важная персона. Даже если я - результат ошибки, то все равно я - важная персона. Вы не думаете, что было бы неплохо наконец-то осведомиться, кто я такая?

Его глаза заметно расширились, рот приоткрылся, он не отрываясь смотрел на нее. Очевидно, он настолько был поглощен воплощениями и своими спорами с воплотителями, что совершенно забыл, хотя бы из простой вежливости, узнать ее имя. Как только он понял это, то задрожал от раскаяния и уничижения; должны были последовать новые извинения.

Но через мгновение он осознал тон вопроса. Его лицо расплылось в улыбке; он рассмеялся.

- Ну и ну, Джерадин! - воскликнул он, тряся головой в притворном ужасе. - Ты сегодня превзошел самого себя. - Затем он отступил на шаг, принял карикатурную позу вельможи и отвесил глубокий поклон. И чуть не потерял равновесия. - Миледи, - провозгласил он, - униженно простираюсь ниц перед вами. Не будете ли вы любезны осчастливить меня, сообщив мне свое имя и титул?

- Это глупо, - ответила она, стараясь замаскировать веселость. - Никакого _т_и_т_у_л_а_ у меня нет. А зовут меня - Териза Морган.

- О, леди Териза де Морган, - продолжал он сентенциозно, - сколь благородно с вашей стороны снизойти до недостойного слуги. И коль вы соблаговолите взять меня в провожатые, то я с величайшей радостью представлю вас Джойсу, основателю Гильдии, повелителю Демесне и королю Морданта.

Затем он снова перешел на обычную манеру общения.

- Я думаю, что будет неплохо, если вы встретитесь с ним прямо сейчас. Необходимо, чтобы он узнал о вас, что бы там ни думал по этому поводу кое-кто из Мастеров. Он поймет, насколько вы важны. И, может быть, захочет объяснить вам, что здесь происходит.

Едва Джерадин сказал это, как ее настроение испортилось. Повторение того, что она "важная персона", снова заставило ее ощутить нереальность происходящего. Как ни крути, ее появление здесь было ошибкой; она была совсем не той персоной. И потому она ощутила внезапное нерациональное нежелание встречаться с королем Джойсом. Он может, как и ее отец, посмеяться над проблемами, которые были важны для нее.

- Джерадин, - спросила она, преодолевая смущение, - есть ли и в самом деле причина для всего этого? Вы ведь не ставите надо мной какой-то эксперимент, правда? Тренируясь в своих воплощениях?

Он посмотрел ей в лицо и понял, что она чувствует. И мгновенно выражение его лица изменилось; сочувствие смягчило его взгляд.

- Миледи, всем сердцем клянусь - нужда наша огромна. Король Джойс отрубил бы голову любому воплотителю, который бы ради забавы совершил то, что было проделано с вами - хотя есть и такие, - тут он нахмурился, - которые пытались бы совершить нечто подобное, если бы их не обуздывала Гильдия. К тому же, клянусь вам, - продолжил он, - что, если ваше воплощение - случайность, чья-либо ошибка, я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы вернуть вас в ваш мир. И еще одно, миледи. - Его тон и выражение лица стали более решительными. - Я найду способ вернуть вас в ваш мир, если король Джойс, Мастер Барсонаж или _к_т_о_-_т_о _д_р_у_г_о_й не захочет обращаться с вами надлежащим образом.

Встретившись с ним взглядом, Териза обнаружила, что искренне верит ему. Это казалось ей слишком уж хорошо - что мужчина, какой бы он ни был растяпа, так смотрит на нее и дает такие серьезные обещания. Чтобы скрыть свой восторг, она чуть отвернулась от него. Затем сказала, стараясь, чтобы голос звучал как можно более спокойно:

- Называйте меня лучше Теризой. И никакая я не _м_и_л_е_д_и_. Я не хочу, чтобы король с самого начала считал меня лгуньей.

Она скорее почувствовала, чем заметила его уважение.

- Спасибо. Я думаю, вы поступаете правильно. У меня такое предчувствие... - Он мягко положил руку ей на плечо. - Ну что, пойдем?

Его внимание было сосредоточено на ней, словно он собирался давать и другие обещания. В ответ она вежливо, уклончиво улыбнулась. Эту улыбку она отработала в детстве - и про себя вздохнула, потому что ее реакция по отношению к нему была намного более вялой, чем его по отношению к ней. Но, продолжая улыбаться, кивнула.

Он сделал жест по направлению к одному из пилонов:

- Тогда прошу вас - сюда.

Она была благодарна, что он предложил ей руку и повел к двери.

Дверь оказалась солидной деревянной конструкцией, скрепленной железными полосами и болтами; они выглядели так, словно палату пытались отгородить от всего мира - или надежно запереть тех, кто внутри. Отгородиться, решила она, когда Джерадин открыл дверь, толкнув ее наружу. Но засовы были и с другой стороны, так что можно было запечатать дверь и снаружи.

Когда он провел ее через дверной проем, они увидели в коридоре двух стражников.

Оба мужчины были огромными, свирепыми на вид - небрежно выбритые ветераны, которые выглядели так, словно прожили тяжелую жизнь и служба их была не из легких. На них были кольчуги и металлические наколенники поверх кожаной одежды. Металлические шлемы украшали их головы. У каждого из них на боку висел длинный меч, а в правой руке - по пике. Один стражник был отмечен старым шрамом, который начинался от линии волос, шел вниз по лицу, между глаз, по носу и заканчивался у рта. У второго не хватало многих зубов.

Тот, у которого не хватало зубов, уставился на Теризу так настойчиво, что она почувствовала себя не в своей тарелке; а второй обратился к Джерадину словно старый друг, спрашивая у него, оставались ли еще в палате Мастера.

Когда Джерадин покачал головой, стражник позволил себе расслабиться.

- Тогда мы на какое-то время свободны. Послушай, Джерадин. Нас с Аргусом ждет небольшой бочонок эля. Что ты думаешь по этому поводу? Ты не хотел бы вместе, - он бросил выразительный взгляд на Теризу, - со своей спутницей присоединиться к нам?

- Я думаю, Рибальд, - весело ответил Джерадин, - что в тот день, когда вы с Аргусом решили стать солдатами, вы разучились думать. К твоему сведению, моя "спутница" - леди Териза де Морган, и она не слишком любит тратить свое драгоценное время, хлеща эль с типами вроде тебя. И как раз сейчас ее ожидает король.

- Слишком хороша для нас, а? - пробормотал Аргус. Но Рибальд резко пихнул его локтем под ребра, и он отступил в сторону с покрасневшим лицом.

Улыбаясь, Джерадин увлек Теризу дальше по коридору.

- Не стоит беспокоиться из-за них, - сказал он тихо, пока они шли. - Эти двое выглядят ужасно, но они хорошие ребята. Они служат с моим братом Артагелем. Я собираюсь договориться с ними, чтобы они присмотрели за вами.

- А зачем мне охрана?

- Потому что... - начал он. Но на сей раз осознал, что чуть не проговорился. - По некоторым причинам я не могу отвечать на ваши вопросы. У Морданта слишком много врагов. И король Джойс... - он снова замолчал, и в его глазах появилась печаль. - Попали ли вы сюда случайно или нет, но у вас наверняка есть враги. И пока я буду нести за вас ответственность, я хочу быть уверен, что у вас есть охрана - охрана, которая вынудит других относиться к вам серьезно. Рибальд и Аргус согласятся, ведь я брат Артагеля.

А через мгновение он добавил:

- Мастер Барсонаж совершил большую ошибку, запретив мне отвечать на ваши вопросы.

Дальше она следовала за ним по коридору в молчании.

Этот коридор был построен из таких же гранитных блоков, какие составляли стены и потолок в палате Гильдии; они прошли множество поворотов, миновали несколько дверей, проследовали по лестнице, а затем пересекли огромный просторный зал, такой большой, что в нем можно было устраивать балы.

Здесь пол был уже совершенно гладким, камни подогнаны так плотно, что между ними не оставалось щелей; вдоль стен шли балконы, где могли размещаться и играть музыканты или с которых высокородные лорды и леди могли наблюдать за танцами; несколько огромных жаровен для обогрева. В каждом из углов грациозно изгибались, исчезая из вида изящные лестницы. Но в целом место было безжизненным. Кругом царила печаль и даже запустение: музыканты и люди, веселье и краски, которые могли придать этому месту радостный вид, давно канули в Лету. Жаровни были холодными, и то, что свет в зал проникал только из узких окон, расположенных высоко над балконами с одной стороны, создавало такой эффект, что зал казался мрачным.

Териза вздрогнула, когда Джерадин направился к одной из лестниц.

- Это не самый короткий путь, - прокомментировал он. - Но мы не можем идти прямо через двор. Ваша одежда для этого не подходит. - Она была счастлива, что одета так тепло. То, что она успела заметить в окнах, походило на зиму.

По лестнице они поднялись на этаж выше. Отсюда он повел ее по многочисленным проходам, коротким лестницам и залам, оставлявшим такое впечатление, что массивное каменное сооружение, по которому они путешествовали, создавалось и строилось случайным образом, как придется. Но, несмотря на неуклюжесть, такой недостаток, как неуверенность в правильности выбранного направления, ему был не свойственен: он прекрасно знал дорогу.

Чем дальше они уходили, тем больше и больше попадалось им людей. Часто это были стражники, стоящие на карауле или исполняющие обязанности рассыльных; но многие казались обитателями этого здания. В коридорах работали метлами старики, оставляя по невнимательности довольно большие куски запыленного пространства. Здесь и там крутились девушки с тряпками, ведрами и швабрами. Мальчишки мчались куда-то с сосредоточенным видом, видимо, стараясь выглядеть так, будто заняты чем-то крайне важным, чтобы никто не смел остановить их и дать работу. А что касается мужчин и женщин...

Териза обнаружила, что может с легкостью догадаться об их общественном положении по одежде. Все они были тепло одеты, но подметальщицы и уборщицы были одеты в шерстяные юбки, шерстяные шали поверх блуз и тяжелые деревянные башмаки, тогда как леди носили платья из тафты или шелка, доходящие до пола, были обуты в мягкую кожаную обувь, а их шеи и волосы украшены драгоценностями. Слуги и истопники были одеты так же, как Джерадин: в плащи, штаны и ботинки, иногда одеяние дополнял длинный кинжал на поясе, а лорды - в изящные богато вышитые хламиды поверх пышных сорочек и обтягивающих бриджей, с мечами в богато украшенных ножнах на боку. Все градации титулов можно было различить по наличию или отсутствию оружия или декольте, по длине платья или узору на хламиде.

Несмотря на внешнюю элегантность, даже самые благородные лорды и леди не выглядели так, словно хоть раз в жизни бывали на балу. Почти все без исключения они напоминали людей, которые жили под гнетом постоянной угрозы.

Многие из тех, кого встречали на пути Териза и Джерадин, приветствовали пригодника по имени или званию.

Все они жадно разглядывали Теризу, так открыто, как только смели себе позволить.

Через какое-то время она наконец сообразила, что они, вероятно, никогда не видели ничего похожего на нее. Эта мысль возбуждала - и выбивала из колеи.

Наконец Джерадин довел ее до витой лестницы, словно бы идущей внутри башни. Лестница вела к высокой резной двери, по обеим сторонам которой стояло по стражнику. Они выглядели гораздо приличнее, чем Аргус и Рибальд, хотя казались не менее опытными и надежными, и приветствовали Джерадина с такой же фамильярностью.

- Это леди Териза де Морган, - сказал Джерадин. - Вы можете доложить о нашем прибытии? Я думаю, король захочет повидаться с нами.

Стражники не слишком старались скрыть жадные взгляды, которые бросали на нее. Один из них пожал плечами; в его обязанность входило охранять короля, но он не мог придумать ни одной причины, почему бы это Джерадину представлять для короля хоть малейшую опасность. Второй постучался, проскользнул в комнату и закрыл за собой дверь.

Через мгновение он вернулся:

- Можете войти. Но будьте осторожны. Король и Знаток Хэвелок играют в перескоки. Если Знаток решит, что вы мешаете ему сосредоточиться, он может повести себя крайне невежливо.

Джерадин кисло улыбнулся стражнику:

- Я знаю.

Его рука легко коснулась руки Теризы, и он направился к полуоткрытой двери.

Комната, в которую они вошли, поразила ее. Это были первые богато обставленные палаты, которые она здесь увидела; и хотя они были величиной с ее гостиную и столовую вместе взятые, здесь было тепло. Толстый ковер с абстрактным узором светло-голубого и красного цвета покрывал большую часть пола. Светлые деревянные панели закрывали каменные стены, и каждая из панелей была со вкусом украшена: некоторые прекрасной резьбой, некоторые черной инкрустацией. Во вделанных в стену подсвечниках горели толстые свечи; небольшие пятисвечные канделябры стояли на богато изукрашенном столике в дальнем конце комнаты и по обеим бокам каминной полки. Горячие уголья сверкали под языками пламени в камине.

В центре комнаты друг напротив друга за небольшим столом сидели два старика. Один из них был одет в пурпурную бархатную мантию, укрывавшую его, как палатка; он казался потерянным в ней, словно она была сделана, когда он был молодым и сильным, и больше уже не подходила ему после того, как тело усохло. Это впечатление усиливали абсолютно белые волосы и борода, бледно-голубой оттенок, который придавали коже вены, суставы, раздутые артритом, и водянисто-голубой цвет глаз. Тонкий золотой обруч придерживал его волосы.

- Король Джойс, - прошептал Джерадин.

Второй уже потерял большую часть своих волос, а то, что осталось, приобрело вид беспорядочно свалявшегося пуха. Орлиный нос придавал бы его лицу хищное выражение, если бы не постоянно трясущиеся мясистые губы. Его глаза, казалось, смотрели в двух совершенно различных направлениях. На нем была широкая грязная хламида, которая некогда была белой, а под ней - насколько видела Териза - не было ничего. Но сверху выглядывала желтая мантия.

- Знаток Хэвелок, - выдохнул Джерадин, - Королевский Подлец.

Оба сосредоточились на игровом поле, расположенном перед ними. Оно состояло из черных и красных квадратов, но для игры использовались лишь черные. На них стояли небольшие круглые фишки; у короля - белые; у Хэвелока - красные. Едва заметив доску, Териза увидела, как Хэвелок сделал ход: перепрыгнул через две фишки короля и снял их с поля.

Они играли в шашки.

Радость от узнавания игры пронзила ее, заставляя смутиться. Ведь это была одна из немногих игр, в которые она умела играть. Кто-то из слуг отца научил Теризу этой игре, когда ей было десять лет, и они играли в нее время от времени почти год, пока он не потерял работу. Это был неловко скроенный молодой человек со странной мягкостью во взоре и доброй улыбкой. Однако правда заключалась в том, что она никогда особенно не любила эту игру; она играла в нее с таким удовольствием только потому, что симпатизировала ему. Его обходительность по отношению к ней и мелкие знаки внимания совершенно очаровали ее. Когда его выгнали с работы, она каким-то образом набралась довольно смелости и спросила отца, почему, но тот отказался отвечать.

- Это не твое дело, Териза. Иди, играй. Я занят.

Вспомнив того слугу, она внезапно снова ощутила страдание от его ухода, как тогда, когда ее маленький мир понес тяжелую утрату. Всю жизнь у нее с легкостью отнимали все самое дорогое для нее, по любому капризу отца, а она даже не могла поинтересоваться, почему.

Игра эта заставила ее заволноваться и по другой причине. Во всем этом было что-то неуловимо знакомое, хотя как может быть что-то знакомым в подобном месте? Как вообще это может быть? Что _о_н_а_ делает здесь? Именно потому, что оно было знакомым - потому, что оно выпадало из общего контекста событий, - все, что происходило с ней, казалось еще менее реальным.

Джерадин сделал шаг вперед, но ни король Джойс, ни Знаток Хэвелок не отрывались от игры. Через мгновение он деликатно кашлянул. И на сей раз ни один из игроков не обратил на него внимания. Он обернулся, посмотрел на Теризу, пожал плечами и возобновил попытки привлечь к себе внимание.

- Мой владыка король, я привел к вам Теризу де Морган, - он заколебался, прежде чем добавил: - Я сказал ей, что вам надо обязательно увидеть ее.

Знаток Хэвелок не поднял головы от доски, не замечая ничего, кроме игры. Но король поднял голову, окидывая взглядом водянистых голубых глаз Теризу и Джерадина.

Казалось, мгновение он вглядывался в них. Затем начал улыбаться.

Териза тут же решила, что улыбка у него чудесная. В ней не было ни капли фальши или расчета, чего можно было бы ожидать от правителя. Напротив, она окрасила его лицо чистотой, детской невинностью и удовольствием; он стал похож на мальчишку, неожиданно нашедшего нового тайного друга. Вопреки всякой логике она подумала, что вся ее жизнь была бы совершенно другой, если бы кто-то раньше так улыбался ей. Она не могла удержаться, чтобы не улыбнуться в ответ - да и не хотела сдерживаться.

С легкой старческой дрожью в голосе он сказал:

- Если ты сказал ей, что я должен с ней повидаться, Джерадин, тогда я наверняка должен. Было бы непростительно неучтиво, если бы ты хоть в малейшей мере обманул ожидания этой леди - и было бы непростительной грубостью, если бы я не смог твою правду воплотить в жизнь.

Он осторожно отодвинул кресло и встал. Его движения были неловки, стоя он казался еще более нелепым в своей огромной мантии. Но его улыбка оставалась чистой, как луч солнца.

- Леди Териза де Морган, вы играете в перескоки?

Териза не отрываясь смотрела на короля Джойса, но ей показалось, что краем глаза она заметила, как Джерадин поморщился.

Но в это мгновение его реакции не волновали ее. Очарованная улыбкой короля, она ответила:

- Я не играла с тех пор, как была ребенком. - Это была чистая правда, если не считать тех партий, что она сыграла сама с собой в те годы, когда слуга был уже уволен. - Мы называем эту игру "шашки". Во всяком случае, мне кажется, что это точно такая же игра.

- "Шашки"? - Король Джойс, казалось, задумался. - Мне это название кажется странным. - Затем снова улыбнулся. - Ну, неважно. Надеюсь, когда Хэвелок в очередной раз разгромит меня, вы будете так любезны, что сыграете со мной парочку партий? Я буду в восторге и буду надеяться - хотя и слабо - на честную победу.

- Мой владыка король, - голос Джерадина звучал скованно и обеспокоенно, словно во время представления Теризы королю что-то вышло не так. - Я сказал леди Теризе, что вы захотите встретиться с ней, потому что она оказалась здесь благодаря воплощению.

Похоже, реплика Джерадина немного опечалила короля. Когда он посмотрел на пригодника, его улыбка сменилась унылым морщинистым взглядом усталости и меланхолии.

- Я понял это, Джерадин, - сказал он. - Я еще не совсем ослеп.

- Простите, - пробормотал Джерадин. - Я просто хотел подчеркнуть, насколько она важна. Я привел ее к вам. - Он начал говорить быстрее. - Гильдия этим утром отправила меня сквозь зеркало, чтобы попытаться заполучить Воина, которого они выбрали. Но я не нашел его. Вместо него я нашел ее. Она может быть именно той, о ком говорило пророчество.

Знаток Хэвелок по-прежнему игнорировал Джерадина и Теризу. Склонившись над доской, он двинул одну из шашек короля, и та побила одну из его собственных шашек. Затем он принялся торжествующе перескакивать своей шашкой через узор вражеских и дошел до последней клетки, где с некоторым усилием перевернул ее и превратил в дамку.

Резко, принуждая себя говорить, несмотря на смущение, Джерадин продолжал:

- Она - доказательство того, что вы во всем были правы. Зеркала не создают того, что мы в них видим. Воплотимое действительно реально существует.

Король Джойс некоторое время внимательно смотрел на Джерадина. Затем громко вздохнул и повернулся к Теризе:

- Миледи, - сказал он. - Похоже, что этот юный торопыга не даст нам сегодня сыграть в перескоки. Будьте рассудительны, Джерадин, - продолжал он, переключая внимание на пригодника. - Вы знаете, что я согласен с вами. Но что на самом деле доказывает ее присутствие? - Дрожь в его голосе усилилась, он звучал так, словно разговор шел о споре столь давнем, что даже победа в нем уже не принесет королю ровно никакого удовлетворения. - Неужели возможно, что вы нашли ее вместо Воина, к которому вас послали, а не совершили одну из своих многочисленных ошибок? Или, может быть, вы ощутили в себе доселе скрытую силу и нашли ее вместо Воина, потому что именно ее хотели найти? И каким образом ее воплощение может не противоречить фундаментальным основам воплотимого - или зеркал?

Джерадин сначала был ошеломлен возражениями короля, а затем слабо ответил:

- Но я _в_и_д_е_л_... - запротестовал он. - Все было по-другому.

Король Джойс спокойно смотрел на него и ждал, пока юноша соберется с мыслями.

С усилием Джерадин медленно произнес:

- Я самолично сделал зеркало. Я видел в нем Воина, которого и собирался увидеть. Он был прямо передо мной, когда я вошел в зеркало. Но во время воплощения все изменилось. Я попал в комнату, которая совсем не походила на воплотимое. И _о_н_а_, Териза, была совершенно не похожа на Воина. А вы хотите сказать, что ее создал я - по какой-то случайности или потому, что сам не понимал, что делаю; потому, что сам не осознаю своих сил? Как это _в_о_з_м_о_ж_н_о_?

В ответ король пожал плечами - с легкой печалью, как показалось Теризе.

- Кто может ответить? Много веков назад никто не верил, что вообще какое-либо воплотимое может быть перенесено в реальность. Сто лет назад никто не верил, что воплотимое может как-то влиять на жизнь королевств, которые им пользуются.

Джерадин, - сказал он, видя муку на лице пригодника, - я не утверждаю, что она _н_е_ существует. Я лишь заметил, что ее присутствие здесь ничего не доказывает.

Джерадин покачал головой и сделал новую попытку.

- Но если рассуждать таким образом, то вообще невозможно доказать, что хоть _ч_т_о_-_л_и_б_о_ существует. Невозможно доказать, что я беседую с вами. Невозможно доказать, что вы играете в перескоки с кем-то другим, а не сами с собой. И вообще, возможно, вы играете лишь в своем воображении.

При этих словах король улыбнулся, а затем шутливо скривился:

- К несчастью, я убежден, что мои игры в перескоки - реальны, как и мой соперник. Поражения, которые я терплю, слишком болезненны, чтобы найти этому другое объяснение.

- Очень мудро, - неожиданно отозвался Знаток Хэвелок, не отрывая взгляда от доски. В полной сосредоточенности он двинул две или три шашки короля на противоположную сторону доски; затем его дамка пропрыгала через них, и он жадно схватил побитые шашки. - Только перескоки - реальны. Можете спросить у любого философа. А все остальное... - он широко развел руками, - можно не принимать в расчет.

Териза поневоле улыбнулась, видя мягкую улыбку короля, обращенную к Хэвелоку. Способ, каким Знаток играл в шашки, ясно доказывал, что он не в своем уме; тем не менее она нашла трогательным доброе отношение короля к старому воплотителю. Глядя на них, она на мгновение позабыла, что разговор в комнате прежде всего касается ее самой.

Но Джерадин был слишком расстроен и недоволен, чтобы порадоваться хорошему настроению короля.

- Мой владыка король, все это не шутка. Королевство трещит по швам, весь Мордант ждет от вас хоть каких-то действий. - Его голос задрожал, но необходимость сказать это, казалось, избавила его от всяческих колебаний, сомнений и тревог. - Я не знаю, почему вы ничего не делаете, но Мастера в конце концов не выдержали бесконечного ожидания. Они... - он слегка приглушил голос. - _М_ы_ делаем все, что в наших силах, чтобы найти ответ. И мы нашли его. _М_н_е_ кажется, что нашли. Леди Териза не тот Воин, которого мы ожидали, но, вероятно, это не имеет значения. Есть причина, почему она находится здесь вместо того, кого мы ожидали, и я не думаю, что это лишь чистая случайность. Я не скрытый Архивоплотитель. А зеркала не обладают собственным сознанием.

Наблюдая, как сменяются на лице пригодника различные чувства, Териза поняла, почему с ним так часто случаются всякие казусы. Он был слишком многими одновременно - мальчишкой, мужчиной и всем вместе взятым - и различные эти его составные части редко уравновешивались. И это в нем показалось ей привлекательным. Но следующая мысль опечалила ее; сама она состояла не из очень большого количества частей, а из очень малого.

Король тоже смотрел на Джерадина, и в его морщинах, казалось, тоже проглядывала похожая печаль. Но на лице его был интерес и нечто, напоминающее гордость.

- Такая убежденность достойна уважения, - заметил он. Дрожь в его голосе окрасила реплику в тона сомнения, притворства. - Ты говоришь о том, что видел, Джерадин. Расскажи мне, что ты видел и что придало тебе такую убежденность.

Джерадин заколебался, посмотрел на Теризу, словно верил, что она знает, что именно следует сказать; словно он чувствовал, что будет более убедительно, если слова доказательств будут исходить из ее уст. Но, естественно, она не имела ни малейшего представления, чего он от нее хочет. Через мгновение он снова глянул на короля Джойса.

- Мой владыка король, - сказал он, и его голос срывался от решимости и тревоги, - она - Мастер-воплотитель.

После этих слов король перевел свой водянистый, ничего не выражающий взгляд - взгляд, который мог означать как удивление, так и скуку, на Теризу.

Не обращая внимания на присутствующих, Хэвелок снял с доски все шашки и принялся расставлять их для новой партии.

- Я считаю, - тихо сказал Джерадин, - что ее сила изменила направленность воплощения, и потому я попал совсем в другое место.

Утверждение было настолько абсурдным, что прошло несколько секунд, прежде чем Териза поняла, что должна что-то ответить на это. Затем она занялась краской под настойчивыми взглядами обоих мужчин.

Близкая к панике, она ответила:

- Нет. Нет, конечно же, нет. Это безумие. Я даже не знаю, о чем вы говорите.

Джерадин осторожно сказал:

- Я нашел ее в комнате, полностью увешанной зеркалами.

- И что? - Часть ее сознания была поражена - настолько это дикое предположение испугало ее. - У всех есть зеркала. И многие люди используют их для украшения. Это всего лишь стекло - с чем-то, нанесенным на обратную сторону, чтобы стекло могло отражать... Это совершенно ничего не значит.

В ответ на ее панику король пробормотал тихо, словно старался успокоить ее:

- Возможно, в вашем мире дела обстоят именно так. Но здесь все иначе.

Но Джерадин перебил его со всей страстью:

- И в каждом из зеркал воплотимым была она сама. Они в точности отражали и _м_е_н_я_. И с ней ничего не случилось. Ничего не случилось и со _м_н_о_й_. Я мог бы сейчас бредить. Или совершенно лишиться рассудка. Но со мной все в порядке. И с ней все в порядке.

Так вот, это были _е_е_ зеркала.

Изумление сковало челюсти Теризы. Она чувствовала, что совершенно не понимает, о чем идет речь. В КАЖДОМ ИЗ ЗЕРКАЛ ВОПЛОТИМЫМ БЫЛА ОНА САМА. А здесь все совсем иначе. В один момент все ее уловки, попытки ухватиться за самые обыденные вещи - простенькие факты, подтверждающие, что она действительно реальна, - начали трескаться и рассыпаться.

А король Джойс смотрел на нее с растущим интересом, отчего она чувствовала себя еще хуже.

- Это правда, миледи? - спросил он, словно Териза только что доказала, что является каким-то экзотическим насекомым. - История учит, что воплотитель однажды попытался создать плоское зеркало, которое в точности показывало то место, где он находится. Таким образом, он увидел в стекле себя - и в то же мгновение разум его помутился. Тело его осталось на прежнем месте, но внутреннее равновесие было нарушено, его дух испарился. Он был потерян при воплощении. Как люди вашего мира избегают подобной участи?

Цепляясь за остатки здравого смысла, она пробормотала:

- Но это невозможно. Зеркала никому не могут причинить вреда. Они всего лишь показывают, как вы выглядите. Словно отражение в воде. Разве вы никогда не видели в воде свое отражение?

Оба мужчины странно посмотрели на нее. Мягким успокаивающим тоном король Джойс сказал:

- С самого детства нас приучают относиться к зеркалам враждебно. Поэтому мы стараемся не смотреть в них.

Внезапно Знаток Хэвелок ударил кулаком по доске с шашками, затем подхватил доску и подбросил ее в потолок.

Шашки как деревянный дождь, застучали по граниту потолка и бесшумно попадали в красно-голубой ковер.

Вскочив на ноги, старый воплотитель проревел:

- Кошмар и несчастье! - Его глаза опаляли яростным взглядом короля и Джерадина; багровые пятна появились на лице знатока, а толстые губы зашевелились, словно мясистые черви. - Она - _ж_е_н_щ_и_н_а_! - Он сделал неприличный жест в ее сторону. - Неужели вы и все остальные умники из Гильдии воплотителей _с_л_е_п_ы_? Она женщина, жен-жен-ЖЕН-щина. - Слюна потекла из его рта. - О мои чресла!

Не в состоянии решить, что же ей следует делать, Териза просто стояла и смотрела на него.

- Посмотрите на него! - мотая рукой, он ударил короля Джойса в грудь - удар, драматичный скорее по исполнению, чем по намерению. - И на него! - второй рукой он ткнул в Джерадина. Неловко, но быстро он нагнулся к полу, словно плохо сконструированная механическая игрушка, затем выпрямился - И на это! - Новый наклон. - И на это! - Каждый раз, когда он выпрямлялся, он показывал шашку в открытой ладони. - Все - _м_у_ж_ч_и_н_ы_! Все до одного!

Когда его ладонь наполнилась шашками, знаток разжал ее, и они снова исчезли в ковре.

- Клянусь крикливым козлом Архивоплотителем! - закричал он так, словно трое людей, стоящих перед ним, заставляли его переживать смертельные муки. - _О_н_а_ - _ж_е_н_щ_и_н_а_!

Двигаясь со скоростью, чрезмерной для его неловких старых конечностей, он доковылял-допрыгал до входной двери палаты, резко распахнул ее и с силой захлопнул, не выходя. А затем, несколько успокаиваясь, поднял с пола шахматную доску и установил ее на столике. Не обращая ни на кого внимания, он сел на стул и принялся изучать пустую доску, словно напряженная партия продолжалась.

Король Джойс деликатно вздохнул.

Джерадин сказал:

- Прошу прощения. - Но Териза не совсем понимала, почему ее сердце билось так сильно, словно она только что каким-то образом избежала чудовищной катастрофы.

- Ничего страшного, мой мальчик, - ответил король с отсутствующим видом, похлопывая пригодника по плечу, словно тот был в ответе за это происшествие. На мгновение его взгляд стал стеклянным, словно он размышлял о чем-то, - или, может быть, он просто успокаивался. Затем он кивнул самому себе. Неизвестно почему улыбнувшись в сторону Теризы, он сказал: - Джерадин, мне пришло в голову, что довольно удивительно, что Гильдия отпустила леди Теризу с тобой. Она здесь благодаря воплощению - а некоторые из Мастеров, насколько я знаю, существа довольно ревнивые. И я подозреваю, что они предпочитают хранить то, чем занимаются, в секрете от меня. Тем не менее ты - здесь. Как ты можешь объяснить это?

Джерадин сделал попытку твердо посмотреть на короля, но его смущение было слишком очевидно.

- Ты сказал Мастерам, что, возможно, она и сама Мастер?

Пригодник шумно сглотнул:

- Нет.

- Ага, - сказал король спокойно. - Это-то все и объясняет. Естественно, они отпустили ее, считая всего лишь одной из твоих ошибок. Но п_о_ч_е_м_у_ ты не сказал им?

Румянец медленно залил лицо Джерадина. На его скулах вздулись желваки. Смущение его было столь сильным, что Териза ощутила желание расплакаться. Но он твердо сжимал челюсти и упрямо молчал.

- Мой мальчик, мне кажется, что ты поступил неразумно. - Рука короля крепче сжала плечо Джерадина, но выражение его лица оставалось ласковым. - Ты ведь старался - сколько же времени прошло? - десять лет старался стать воплотителем, членом Гильдии. Как же ты теперь можешь рассчитывать на успех, если рискуешь обманывать людей, которые превосходят тебя знанием, умением и положением?

- Мой владыка король. - Джерадин заставил себя посмотреть королю в глаза, чтобы тот увидел боль, светящуюся в его взгляде; но внезапно в них появилось достоинство. - Если бы я все рассказал им, они приказали бы мне хранить все это от вас в секрете. Тогда мне пришлось бы проявить открытое неповиновение - и мои надежды на мантию были бы утрачены навсегда. - В его голосе зазвучала подспудная горечь. - Я не могу подчиняться приказам, требующим обманывать короля Морданта. И в то же время не могу отказаться от мечты. Поэтому я вел себя так глупо. Они сочтут, что я не заметил ее зеркал - или не понял значения того, что видел.

В ответ точно такая же улыбка, как та, что очаровала Теризу, озарила лицо короля. На мгновение его возраст, слабость и неуверенность отступили, и он стал просто счастливым человеком.

- Спасибо тебе, Джерадин. Приятно видеть такую преданность, в особенности у сына моего старого друга Домне. Я постараюсь устроить все так, чтобы тебе не пришлось раскаяться в своем поступке. А сейчас... - он стал задумчив, - давайте порассуждаем, как нам лучше все устроить? Скажи мне, - он медленно опустился в кресло, стоящее напротив сидящего Хэвелока. Его мантия неуклюже свесилась на одну сторону, еще больше напоминая палатку. - Как Мастера реагировали на появление леди Теризы де Морган?

Успокоенный обещанием короля, Джерадин расслабился.

- Все просто. Вы и сами можете догадаться, что произошло. Все были до крайности изумлены, когда она появилась из зеркала. Мастер Гилбур пришел в ярость. Я уверен, он считает, что я преступный злоумышленник, а не... - он скривился, - не просто неудачник. А Мастер Эремис, гм, был доволен.

- В этом-то я не сомневался, - прокомментировал король. - Мастер Эремис, - пояснил он Теризе, - обладает чувством прекрасного, которое никогда его не покидает.

Джерадин кивнул и продолжил:

- Мастер Квилон воспринял ее появление точно так же, как и я, - в качестве доказательства, что вы правы относительно воплотимого. Но его никто не слушал.

Мастер Барсонаж возложил на меня ответственность за нее. Он приказал мне обращаться с ней со всем радушием, согласно законам вежливости Орисона. Но приказал не отвечать ни на один ее вопрос. И вот она оказалась здесь, вырванная из собственного мира, и единственное, что привела ее сюда моя просьба. Она оказалась в месте, которого не понимает, и мне приказано не давать ей никаких, даже самых простых, объяснений.

Териза почти не слушала его. Она размышляла: "Неужели он смотрит на меня так, _с_м_о_т_р_и_т_, словно я действительно существую?" Это ощущение было совершенно новым и полным загадочной значимости. "Неужели ему кажется, что я красива? Неужели такое возможно?"

- Правда может оказаться и в том, - заметил коротко король, - что она сама Мастер-воплотитель и выбрала нас прежде, чем ты встретился с ней.

Джерадин возмутился:

- Так что это меняет? Разве я не говорил все это время, что она является воплотителем? Она, тем не менее, достойна...

- Нет. - Тон короля был спокойным и решительным. - Ты делаешь выводы, ни на чем не основывая их.

Приказ Мастера Барсонажа имел под собой некоторые основания. Когда алендский монарх направил своего посла обсудить наши соглашения и выяснить мои намерения, он понимал, что происходит в его мире, и большую часть того, что происходит в нашем. Это подразумевалось само собой. Но, тем не менее, я не стал объяснять ему все, что знаю, думаю или во что верю, ни в политических целях, ни из вежливости. Я не приглашал его в тайные места Орисона и не пускал его в тайники души. Делать так было бы слишком опасно - несмотря на определенные преимущества. Не зная его секретов, я не мог предугадать или проконтролировать, как он воспользуется моими. И еще менее я предрасположен отвечать на вопросы, которые посол верховного короля Кадуола мог бы хотеть задать. Те же самое справедливо и по отношению к леди Теризе, - король посмотрел на нее, - если вы простите меня за то, что мы беседуем о вас как о лице отсутствующем.

Вернувшись взглядом к Джерадину, он продолжил:

- Если, как она утверждает, она пришла из мира, в котором зеркала ничего не значат, и этот мир не подозревает о нашем существовании, тогда лучше уж проявить неучтивость и отказаться отвечать на ее вопросы. Но в таком случае - заметь это, Джерадин, - было ошибкой вообще воплощать ее здесь. Я сейчас говорю не о моральной точке зрения, а о практической. Если она не является воплотителем, то какую пользу она может нам принести?

Джерадин стоял неподвижно и молчал.

Знаток Хэвелок продолжал изучать пустую доску, не обращая внимания на то, что происходит вокруг.

- И наоборот, если она _я_в_л_я_е_т_с_я_ воплотителем - Мастером зеркал, достаточно сильным, чтобы изменить проводимое тобой воплощение из нужного тебе воплотимого - тогда она находится здесь по причинам, которые ясны лишь ей, и о которых мы ничего не знаем. Она словно посол, которого следует в равной степени как уважать, так и опасаться.

Вы не считаете, миледи, - неожиданно обратился он к Теризе, - что я честно рассмотрел дилемму с обеих сторон?

Она уставилась на него, не в состоянии воспринять его логику. Пытаясь найти в происходящем какой-то смысл, она сначала согласилась с существованием магических зеркал, которые не отражают то, что находится перед ними, а вместо этого показывают альтернативные миры или реальности. Затем она начала испытывать серьезные подозрения, что ее собственные зеркала, зеркала, находящиеся в ее квартире, были такими же, давая _е_й_, Теризе Морган, власть над реальностью и даже над разумом других людей. И все это превратилось в полную бессмыслицу прежде, чем она услышала странный вывод, который просил подтвердить король Джойс.

Она невольно повернулась к Джерадину. Он был единственной нитью, связующей ее с прошлой жизнью, с ее обычными фактами и ограниченностью. Вы ведь видели меня, хотела возразить она. Вы видели мою квартиру. Там не было ничего магического. И вы не потеряли разум. Ничего из сказанного не имеет со мной ничего общего.

Но пригодник не отрываясь смотрел на короля.

- Но если она настолько сильна, - медленно произнес он, - и является воплотителем более могущественным, чем мы можем себе представить, тогда с нашей стороны глупо рисковать, обижая ее. Мы не знаем ее целей - они могут быть для нас как благом, так и несчастьем. Но они наверняка обратятся во зло, если мы будем обращаться с ней плохо. Нам нужна ее дружба, а не ее гнев. Мы должны быть открытыми и искренними с ней.

Пока Джерадин говорил, король Джойс мягко улыбаясь переводил взгляд с пригодника на Теризу и обратно. Когда он закончил, король ответил:

- Вот теперь твои доводы имеют под собой основания. Но, к счастью, лишь правители должны принимать решения.

- Мой владыка король?

- Пригодник, - сказал король Джойс, и хотя его голос был спокоен, в нем чувствовались металлические нотки, - здесь приказываю я. Вы более не несете ответственность за леди Теризу де Морган. Ваш король знает, как следует поступать, - и освобождает вас от дальнейшего участия в этом. Ваш долг - вернуться в Гильдию, перед которой у вас есть свои обязательства. У вас больше нет причин видеться или беседовать с леди Теризой.

Вы можете идти. Леди Териза останется со мной.

Лицо Джерадина побелело; если бы он закрыл глаза, то выглядел бы так, словно упал в обморок. Однако глаза выдавали его внутреннее состояние. Они горели яростным неугасимым гневом, который, казалось, выжег в нем все мальчишеское.

Он тихо сказал:

- Вы считаете меня недостойным.

От этих слов лицо короля недовольно скривилось. Джойс сделал резкий жест, прогоняя пригодника.

- Ох, да уходите скорей. - Впервые с тех пор, как Териза увидела его, он вел себя как капризный старик. - Вы разбиваете мне сердце.

Мускулы на лице Джерадина заходили:

- Слушаюсь, мой владыка король, - процедил он сквозь зубы. Затем резко повернулся к Теризе и отвесил поклон. - Прощайте, леди.

Она не ответила. Он был слишком обижен - и его обида имела под собой все основания. Он нуждался в поддержке с ее стороны, но поддержка не могла пробиться через мощный щит долгих лет молчания и пассивности.

Когда он направился к двери, то наступил на край одной из валявшихся на ковре шашек и споткнулся, едва не упав. Смущение румянцем залило его лицо. Уши горели, когда он выходил из палаты.

Глядя, как пригодник уходит, Знаток Хэвелок принялся хихикать высокими безумными смешками, словно радость его была превыше всего, чего могли достичь логика и страсть.

Пока он заливался таким смехом, все остальные молчали. Затем король Джойс сказал, неловко пытаясь придать голосу беззаботность:

- Ну а теперь, миледи Териза де Морган, мы должны позаботиться о вас. Вас следует устроить как можно комфортабельнее, проявив все радушие, на какое способен Орисон, как положено гостье вашего ранга и значимости. А затем, может быть, вы не откажетесь сыграть пару партиек в перескоки? Я действительно очень устал от бесконечных побед Хэвелока.

Джерадина обижали ни за что, просто так. Не имело никакого смысла принимать против нее какие-либо меры предосторожности. Но, к ее собственному изумлению, Териза услышала свой ответ:

- Я не миледи. Мое имя - Териза Морган, и я вовсе не какая-то там леди. Вы не должны были так поступать с ним.

Король попытался улыбнуться, но это закончилось тем, что на лице его появилось печальное выражение:

- Миледи, я - король. И потому буду называть вас так, как мне нравится. Надеюсь, когда-нибудь вы поймете меня.

С той долей сарказма, какую она могла себе позволить, Териза парировала:

- Но вы ведь не собираетесь мне ничего объяснять. Вы не хотите отвечать ни на один из моих вопросов.

Вместо ответа король Джойс опустил свои старые кости на пол и принялся ползать по ковру, собирая шашки.

5. ГАРДЕРОБЫ, ПОЛНЫЕ НАРЯДОВ

Словно сбитый с толку ребенок, Териза замотала головой, часто моргая. К несчастью, ничего не изменилось. Знаток Хэвелок продолжал пялиться на доску, словно мысленно разыгрывал будущие партии. А король продолжал, ползая на четвереньках, собирать раскатившиеся шашки.

Паника, затаившаяся где-то в глубине сознания, стала пробиваться наружу. Не следовало говорить с таким сарказмом, так обвиняюще. Она зависела от этих людей; одно неловкое слово, и она вообще может быть уничтожена. Король может приказать отослать ее в одно из зеркал, и она окончит свои дни в какой-нибудь еще более невероятной нереальности. Например, в том мире, где Гильдия отыскала своего Воина. Или окажется вообще неизвестно где - попросту растворится в сером, непонятном, неощутимом ничто, которого она так боялась и с которым сражалась всю свою жизнь.

"Мне очень жаль", - сказала она про себя, в то время как страх рос в ней. - "Разрешите мне остаться здесь, я буду хорошей девочкой, обещаю".

Но в это мгновение король Джойс перестал шарить по ковру, стал коленями на пол и с трудом поднялся на ноги. Подойдя к столу, он высыпал поднятые шашки перед Хэвелоком. Затем с доброй улыбкой повернулся к Теризе.

- Простите меня, миледи. О чем я только думаю? Я по-свински забыл о вас. Вы, наверное, очень устали после воплощения и жаждете отдохнуть и освежиться. У вас есть какие-либо особые пожелания относительно комфорта? Нет? - Его извинения звучали жалко, но голос был полон бодрости. - Тогда я прикажу кому-нибудь сопроводить вас в ваши покои и позаботиться о вас.

Продолжая улыбаться, он совершенно бесцельно шарил руками по воздуху, пока не сунул руку в карман своей мантии, где обнаружил серебряный колокольчик на деревянной рукоятке. И принялся энергично звонить. Почти в то же мгновение дверь распахнулась, и в дверном проеме появился один из стражников.

- Мой владыка король?

- О, спасибо, - на мгновение вид у короля стал сконфуженный, словно он позабыл, зачем, собственно, звонил. Его пустые, ничего не понимающие глаза остановились на колокольчике в руке. Затем он внезапно сказал:

- Служанку для леди Теризы де Морган.

- Слушаюсь, мой владыка король. - Стражник отдал честь, прижимая руку к кольчуге, и ретировался.

Хэвелок снова расставил шашки, хотя король Джойс собрал их не все.

- И снова я прошу у вас прощения, - пробормотал король, не глядя на Теризу. Он провел рукой по лицу, вздохнул и опустился в кресло. - Моя память уже не та, что была когда-то. - Его улыбка исчезла, сменившись печалью. - Будьте откровенны со мной, миледи. У вас есть семья? Есть ли кто-либо, кого опечалит ваше отсутствие? Они не должны страдать из-за нас. Я прикажу Джерадину изыскать возможность, чтобы послать им весточку и успокоить их. Бедное дитя, может быть, это удержит его подальше от неприятностей. Какое сообщение вы хотели бы послать, миледи?

- Дело в том... - начала она, но голос ее ощутимо дрогнул. Никого такого нет. Но она не сказала этого. Ситуация была идиотская. Ее страх и непонимание происходящего все усиливались. И кроме всего прочего, неизвестная часть ее дрожала от ярости из-за того, что с ней обращались подобным образом. С усилием она прокашлялась. - Дело в том, что у меня есть только отец.

- Так что передать ему?

Загнанная в угол, она была вынуждена тихо ответить:

- Он не заметит моего отсутствия.

Когда она сказала это, взгляд короля опалил ее. На мгновение она позабыла о его седине, слабости тела, старческой голубизне сморщенной кожи; она видела в его глазах лишь силу. Он смотрел на нее так, словно она чем-то поразила его.

- Тогда, наверное, - смущение заставило его голос звучать хрипло, - вы можете считать себя счастливой, что оказались здесь.

Осторожно, стараясь сдерживать приступ паники, она ответила:

- Я не знаю, что и думать. У меня слишком мало информации. Когда вы наконец решите, что хотите сообщить мне хоть что-то о том, что здесь происходит? - И она затаила дыхание, борясь с новым приступом паники.

- О, миледи, - король Джойс вздохнул и развел руками. Его распухшие суставы сделали этот жест еще более беспомощным. - Это, очевидно, зависит только от вас. Когда вы сообщите полную правду о своем происхождении, способностях создавать воплотимое, своих целях?

Слабость, схожая с головокружением, охватила Теризу. Но почему-то ее сознание не затуманилось; она просто захотела немедленно лечь.

- Вы хотите сказать, - сказала она глухо, - что не собираетесь ничего говорить мне, пока я не смогу доказать, что существую - что я не была создана зеркалом, - и до тех пор, пока я не расскажу вам все, что знаю о воплотимом - и до тех пор, пока я не признаюсь, почему притянула к себе Джерадина, когда он собирался воплотить себя к Воину (короче говоря, все то, что она считала совершенно невозможным в этой дурацкой ситуации) и пока вы при всех этих условиях не поверите в мои слова.

В низу живота она почувствовала щекочущее желание расхохотаться.

Король не сводил с нее взгляда. Тем не менее морщины на его лице становились все глубже и глубже. Она причиняла ему боль, причину которой он не хотел объяснить. И через мгновение она отвела глаза, не выдерживая вызова его искреннего честного взгляда. Стук в дверь раздался вовремя. Она едва сдержала вздох облегчения.

Стражник вошел в комнату, ведя за собой женщину.

При виде ее король нахмурился, словно стражник совершил непростительную ошибку; но через мгновение его лицо разгладилось:

- Саддит. Именно то, что нам нужно.

Женщина была ниже чем Териза, с проницательными глазами, вздернутым носом, длинными черными волосами, падающими на плечи естественными волнами, и непосредственной улыбкой. Она была одета в красновато-коричневую юбку, доходившую до лодыжек, и шаль того же цвета и материала, накинутую на плечи; подобно остальным женщинам, которых видела Териза, она была одета тепло. Но пуговки на ее блузке были до половины расстегнуты, а крепкое тело распирало ткань. Глядя на нее, Териза подумала, что она из тех женщин, которых мужчины не оставляют без внимания, - тех, что никогда не сомневаются в собственной реальности. Вздернутые брови и кокетливые взгляды позволяли предположить, что она прекрасно понимает, что делает.

Она быстро глянула на Теризу. Глаза ее расширились от удивления, когда она заметила необычность ее одежды, а когда она оценила ее фигуру и лицо лоб прорезала морщинка. Затем, почти моментально, она переключила все внимание на короля.

- Мой владыка король, - сказала она, сделав грациозный книксен, - вы вызывали служанку.

- Именно, - повторил он, стараясь придать голосу игривое выражение. - Именно так. Саддит, это леди Териза де Морган. Она гостья Орисона. Миледи, Саддит будет вашей служанкой. Я убежден, что вы будете ею довольны.

Смущенная, Териза прибегла к своему излюбленному оружию - молчанию. Она не ожидала, что ей дадут служанку. С другой стороны, она была довольна, что знает, как вести себя со слугами. Во всяком случае, она знала, как жить с ними - как проводить время, не нарушая ритма их деятельности, как свести свои требования до минимума.

- Леди будет пользоваться павлиньими комнатами, - сказал король Джойс. Голос звучал вяло, вероятно потому, что его интерес к ней поуменьшился. - Ей понадобится гардероб. Леди Элега, вероятно, поможет ей выбрать все необходимое. Или лучше леди Мисте - у них почти одинаковые фигуры, мне кажется. Какую бы пищу или освежающие напитки она ни потребовала, обслужите ее в ее комнатах.

- Миледи, - он принялся смотреть на шашки, изучая позицию на доске, - мы еще побеседуем с вами. Я надеюсь проверить ваши способности к игре в перескоки.

Стражник держал дверь приоткрытой. Саддит вопросительно взглянула на Теризу. Было очевидно, что ее визит подошел к концу. Но она чувствовала себя слишком усталой, чтобы понять, что все это значит. Чувство нереальности все плотнее охватывало ее. И - сейчас она вспомнила об этом - ей давным-давно пора спать. Она провела весь день в миссии, печатая снова и снова одно и то же письмо; затем возвращение в апартаменты и предчувствия, что ночь, ожидающая ее, будет ужасной... Но она даже представить себе не могла, какой ужасной...

К счастью, Саддит пришла ей на помощь. Териза позволила служанке взять ее за руку и вывести из палаты короля.

Стражники закрыли за ней дверь.

- Сюда, миледи, - сказала Саддит, показывая вдоль коридора, и Териза автоматически двинулась в этом направлении. Служанка шла, опустив глаза долу, но не прекращала искоса поглядывать на Теризу. Когда они спустились по лестнице, она спросила: - Вы проделали длительное путешествие до Орисона, миледи?

Териза покачала головой.

- Я не знаю. Я прошла через зеркало - так мне, во всяком случае, кажется. - Как давно это было? Кажется, вечность назад.

- Воплощение! - воскликнула Саддит с вежливым изумлением. - Вы - Мастер, миледи? Я никогда не слышала о женщине-Мастере.

Несмотря на сонливость, Териза почувствовала, что открывается лазейка для получения информации:

- А что, женщины не занимаются подобными вещами?

- Становятся воплотителями? - Служанка деликатно улыбнулась. - Мне кажется, нет, миледи. Мужчины считают, что талант к воплощениям - врожденный, и только тот, кто рожден мужчиной, может надеяться придавать форму зеркалу или совершенствоваться в воплощениях. Как я подозреваю, они верят, что женщина не может родиться с подобным талантом. Да и какая в том нужда? Почему женщина должна любить зеркала... - она кокетливо улыбнулась Теризе, - когда любой мужчина и так сделает для нее все, что она пожелает?

От лестницы они направились в крыло этого столь невероятного по размерам каменного здания, какого Териза никогда раньше не видела. Многие из комнат в длинных высоких коридорах казались жилыми; и люди, суетящиеся там, были, похоже, людьми среднего ранга - торговцы, секретари, фрейлины, камердинеры. Териза продолжала расспрашивать служанку.

- Значит, вы ничего не знаете относительно зеркал или воплощений?

- Нет, миледи, - ответила Саддит. - Я знаю только, что любой Мастер сделает для меня все, что я ни пожелаю... если, конечно же, я пожелаю то, что он в силах сделать.

- Это, должно быть, прекрасно, - Теризе показалось, что она поняла, что та имела в виду; но идея показалась ей слишком абстрактной, чтобы быть реальной. Ни один мужчина никогда не находил ее настолько привлекательной.

- Миледи, - Саддит снова украдкой окинув взглядом фигуру Теризы, кивнув своим мыслям, словно подтверждая увиденное, - но то же самое может относиться и к вам, если вы пожелаете, чтобы это было так.

"Ты имеешь в виду, - подумала Териза, - что если бы я расстегнула несколько пуговок на блузке, то король Джойс рассказал бы мне все, что я хочу знать?" Не в силах сдержаться, она залилась смехом.

- Возможно, - сказала Саддит, - в вашем мире женщины не нуждаются в такой власти. - Она, казалось, была потрясена этой мыслью - взревновала? испугалась?

- Не знаю, - признала Териза. - У меня нет совсем никакого опыта.

Саддит быстро отвела взгляд; но недостаточно быстро, чтобы Териза не заметила радость или триумф.

Через какое-то время она привела Теризу к очередной лестнице, которая, похоже, поднималась в другую башню. Поднявшись до конца и пройдя небольшой коридор, они достигли широкой двери из полированного дерева. Саддит открыла ее и ввела Теризу в отведенные ей комнаты.

Не нужно было обладать большим воображением, чтобы понять, почему комнаты называли "павлиньими". Стены в них были обильно украшены павлиньими перьями, некоторые из них свисали, словно плюмажи, над темными столами черного дерева, другие были укреплены в виде пышных вееров там, где другой декоратор расположил бы картины или украшения, остальные создавали нечто вроде спинки над большой, низкой, укрытой шелком кроватью. Комната, в которую вошла Териза, скорее всего служила гостиной или приемной, каменные стены были скрыты коврами с павлиньими узорами, а кушетка и кресла были обтянуты материалом, в котором доминировали павлиньи раскраски - голубой и почти черный пурпур; в проходе под аркой, справа, была видна спальня. Дверь слева предположительно вела в ванную.

Лампы, расположенные вдоль стен, не горели, так же как и свечи в подсвечниках на столах, но в комнатах было светло от вечернего солнечного света, льющегося из множества застекленных окон в гостиной и спальне. Только в окнах здесь и было стекло: хотя Териза осматривала все внимательно, ей не удалось обнаружить ни одного зеркала - ни над туалетным столиком, ни даже в ванной.

Ее стал пробирать холод. Как гостиная, так и спальня имели отдельные камины, но ни один из них не горел. Солнечный свет, падающий на ковры, делал краски яркими, хотя небо снаружи за окном выглядело бледным, холодным. И отсутствие зеркал, казалось, усиливало неприятные предчувствия. Как она сможет определить, что она еще здесь, что она реальна?

- Бр-р, - сказала Саддит. - Орисон не ждал вашего появления, миледи, и никто не догадался согреть эти комнаты. - Она торопливо подошла к камину в гостиной и начала разводить огонь, используя поленья и уголь из ящика, стоящего рядом.

Териза принялась осматривать свои комнаты. В ванной комнате она осмотрела ванну, умывальник и ведро (все они были прекрасно декорированы гальванизированным оловом), а так же сложное переплетение медных труб, снабжающих комнату водой (правда, ни одна из них не была теплой). В гостиной она попробовала мягкость кресел. В спальне заглянула в два огромных гардероба, которые приятно пахли кедровым деревом, но были пусты. К окнам она не подходила. Она даже боялась выглянуть через них. То, с чем она уже столкнулась, и так было достаточно чуждым; она была не готова выяснить, на что походил мир вокруг Орисона и погода снаружи.

Первое впечатление подтверждалось: в ее комнатах не было ничего, что она могла бы использовать в качестве зеркала.

Когда она вернулась в гостиную, огонь уже начал потрескивать в камине. Саддит поднялась:

- С вашего позволения, миледи, сейчас я вас покину. Король оказался прав. Вы почти таких же размеров, как леди Мисте, хотя, - прокомментировала она, залихватски подмигнув, - некоторые прелести у вас заметно больше. Я должна буду побеседовать с ней относительно платьев, достойных вашего положения. Уверена, она сможет выделить вещи, необходимые для вашего туалета.

Она вопросительно посмотрела на Теризу.

Прошло какое-то время, прежде чем Териза сообразила, что Саддит ждет позволения удалиться.

Слуги отца совсем не так относились к ней. Пораженная и приятно удивленная, она набралась смелости и спросила:

- Вы пользуетесь зеркалами только для воплощений? Но ведь зеркала можно делать и не из стекла. Например, из полированной бронзы.

Саддит неожиданно вздрогнула:

- Мастера говорят то же самое - но как можно им верить? Воплотители не всегда желают добра другим людям. Похоже, все воплотители опасны. Всякий знает, что хуже смерти увидеть в зеркале самого себя. Может быть, опасность таится не в зеркале, а в воплощении. - Она сделала жест неприязни. - Мы предпочитаем не рисковать.

- Тогда как же вы смотрите на самих себя? Откуда вы знаете, как вы выглядите? Откуда знаете, что вы реальны?

При этих словах служанка хмыкнула:

- Миледи, я понимаю то, что мне нужно, по глазам мужчин.

Териза кивнула, отпуская ее, и Саддит направилась к двери. Через мгновение она исчезла.

Териза впервые за долгое время - с того самого момента, когда села перед зеркалом у себя в квартире осталась одна.

Она понимала, что нужно все тщательно обдумать; но поступила все же по-другому. Она была переполнена ощущением чужеродности всего окружающего и хотела куда-нибудь убежать от этого. Стараясь не смотреть в окна, она вернулась в спальню. Воздух недостаточно прогрелся, чтобы она отважилась снять одежду, поэтому она просто стянула мокасины и улеглась на кровать.

Старательно закутавшись в покрывало, она свернулась в комочек и заснула.

Когда она проснулась, то проскочила обычное для нее состояние дремы и сразу же впала в панику.

Здесь не было зеркал. Никаких зеркал. Стены были украшены павлиньими перьями, и она нигде не видела себя. Постель была смята; но этого было явно недостаточно, чтобы показать ей, что она существует, - смять постель мог бы всякий; если бы она могла увидеть себя, то у нее отпали бы сомнения в собственном существовании, вот почему она _д_о_л_ж_н_а_ была найти свое отражение, каким-то образом доказать...

Свет за окном сменился на вечерний; его едва хватало, чтобы различать внутреннее убранство комнаты. Усилием воли она отогнала свои страхи. Все несколько изменилось. У нее было такое чувство, что произошли какие-то незначительные перемены, создающие впечатление, что изменилась сама реальность. Угасание дня было первым, что она смогла заметить, и она уцепилась за это, потому что это было - ничего страшного - просто течение времени.

Затем она заметила огонь в камине.

Он был разведен совсем недавно, слабые огоньки пробивались сквозь толстый слой угля, решетка светилась вишневым светом; воздух стал заметно теплее.

Этому тоже можно найти объяснение, сказала она себе, успокаивая. Судя по свету за окнами, она проспала несколько часов. Кто-то пришел и развел огонь, пока она спала. Вот и все.

Но сама мысль о том, что кто-то меняет что-то вокруг нее, пока она спит, была слишком неприятной, чтобы так просто согласиться с ней.

Она спустила ноги с кровати и села. Мягкая пушистая поверхность ковра под ногами напомнила ей о мокасинах. Она надела их, поправила помятую фланелевую рубашку и встала.

Ничего ужасного не случилось. Ее тело было таким же. Камень, черное дерево и перья не выказывали никаких признаков того, что сейчас начнут исчезать или перемещаться. Паника несколько отступила, Териза задышала более ровно.

Все в порядке. Кто-то побывал здесь, пока она спала. Вероятно, Саддит. Это можно легко проверить.

Хотя движение потребовало мобилизации всех ее внутренних сил и запасов смелости, Териза подошла к ближайшему гардеробу и открыла его.

Он был полон одежды.

На первый взгляд по большей части это были платья; но потом она заметила плащи, блузки, шали. Одна или две полки были забиты нижним бельем. Здесь были вещи того рода, что она видела на благородных леди во время путешествия по Орисону.

Второй гардероб тоже оказался заполнен. А на туалетном столике она обнаружила восхитительную коллекцию гребней и кисточек, баночек с притираниями, кувшинов и хрустальных флаконов с духами.

Ее страх дрогнул и отступил, замер неподалеку, вопросительно поглядывая на нее. Маленькая девочка, которая когда-то играла, развлекаясь, с вещами и косметикой матери, довольно улыбнулась. Она поймала себя на мысли, что в конце концов все происходящее может быть даже забавно.

Но тут из гостиной донесся женский смешок и басистый шепот мужчины. Застыв на мгновение, словно она была поймана на чем-то неприличном, Териза чуть ли не вылетела из комнаты.

Женщиной оказалась Саддит, и внезапное появление Теризы застало ее врасплох; появление госпожи было столь неожиданным, что она чуть не уронила поднос.

- Миледи! - воскликнула она, комически закатывая глаза. - Я думала, вы все еще спите.

Мужчина оказался одним из стражников, которых Джерадин представил ей раньше, - Рибальд, со шрамом посредине лица. Он тоже был удивлен появлением Теризы; его рука лежала на плече служанки, и беспорядок в шали и волосах Саддит свидетельствовал, что он не ожидал помехи, решив в полной мере воспользоваться тем, что руки Саддит заняты подносом. Тем не менее он быстро пришел в себя и широко осклабился, видимо, считая, что это успокоит Теризу.

В дверном проеме за Саддит и Рибальдом стоял Аргус, приятель Рибальда.

- Мне это нравится все больше и больше, - пробормотал он, пришепетывая из-за отсутствия зубов. - По одной на каждого из нас.

Териза замерла, охваченная инстинктивной тревогой.

Как только Саддит несколько опомнилась, она обратила внимание на реакцию Теризы.

- Следите за своими манерами, дубины, - сказала она спокойно. - Миледи не терпит шуток подобного рода. - И без особого усилия или злобы пнула носком деревянной туфли Рибальда в голень.

Зашипев и скорчив гримасу, он отскочил назад. На мгновение он схватился за голень обеими руками. Затем заставил себя выпрямиться. Шрам его выгнулся, а на лице появилось выражение ярости, досады и в то же время довольства.

За его спиной Аргус зашелся искренним хохотом, словно подросток.

- Миледи, - чопорно сказала Саддит, - не позволяйте этим козлам испугать вас. Они далеко не такие пылкие ребята, какими хотят казаться. - Аргус выслушал эту реплику с неприкрытым изумлением; Рибальд попытался сделать вид, что ничего не слышал. - И они не посмеют вызвать ваше неудовольствие. Хотя они совершенные тупицы, но им хватит ума понять, что если они вызовут ваше неудовольствие, то _я_ разгневаюсь - и тогда, - она широко улыбнулась обоим стражникам, - ни один из них не сможет больше нормально передвигаться на собственных ногах.

На этот раз оба мужчины старательно делали попытки никак не реагировать.

- А сейчас, миледи, - продолжала служанка. - Я принесла для вас скромный ужин, на случай если у вас появилось желание перекусить. Не зная, как вы привыкли трапезничать, я решила принести чего-нибудь попроще. Но если вам это не понравится, я с радостью принесу вам все, что смогу.

То, что Саддит контролировала ситуацию, помогло Теризе успокоиться. Джерадин упоминал о том, что он хотел приставить к ней этих двоих для ее защиты. Но пока что он не выказал себя особенно расторопным в подобных делах. С другой стороны, он был освобожден от ответственности за нее - что могло означать, что Аргус и Рибальд находились здесь не по его просьбе. Взяв себя в руки, она заставила себя произнести:

- Что они здесь делают?

- Эти двое? - Саддит пренебрежительно фыркнула. - Не имею ни малейшего представления. Точнее сказать, я точно знаю, _ч_т_о_ они делают в настоящий момент. Но почему они избрали для этого сие место, я не имею ни малейшего понятия. Без сомнения, король Джойс сообщил капитану гвардии, что вам нужна охрана, и капитан проявил дурной вкус, выбрав для вашей охраны этих двоих.

Громким шепотом Аргус пробормотал:

- Я не думаю, что мы должны позволять ей так обращаться с нами, Рибальд. Она запела бы совсем по-другому, если бы была одна.

- Если бы она была одна, ты, болван, - ответил Рибальд столь же деликатно, - ей не было бы нужды вести себя так. Ты бы не обидел леди Теризу своими дурацкими выражениями. - Затем он глянул на Теризу, изменил свои манеры и стал смотреть на нее с уважением. - Правда заключается в том, миледи, что мы здесь не по службе.

- Нет? - Саддит не слишком удивилась.

- Капитан даже не знает, что мы здесь, - и я убежден, что и король тоже. Мы делаем это по просьбе Джерадина. Сегодня вечером он пришел к нам в караулку и попросил присмотреть за вами. В качестве личного одолжения. Он не сказал, почему беспокоится, но он был явно обеспокоен.

Он пожал массивными плечами.

- Если вы не хотите, чтобы мы были поблизости, то вам достаточно только сказать об этом. Мы можем уйти. Но мне кажется, что тогда вам самой придется объясняться с Джерадином. Он, может быть, и не самый влиятельный человек в Морданте и слишком молод для своего положения, но мы не хотели бы обмануть его ожидания.

- Можешь добавить, - подсказал Аргус, стараясь, чтобы голос его звучал тихо, что ему никак не удавалось по причине отсутствия зубов, - что он происходит из хорошей семьи.

Это объяснение застало Теризу врасплох. Она не знала, что делать, и беспомощно посмотрела на Саддит.

Служанка, заметив взгляд Теризы, окинула стражников язвительным взглядом и вздохнула:

- Ох, пусть уж остаются, миледи. Они гораздо менее вредоносны, чем стараются казаться. И я сомневаюсь, что они хотят сознательно оскорбить Джерадина, вызвав ваше неудовольствие. Как сказал этот дубина, - она кивнула головой в сторону Аргуса, - семья Домне пользуется всеобщим уважением - в особенности Артагель, который славится как самый лучший фехтовальщик во всем Морданте, - она подмигнула Теризе, - вдобавок ко всему прочему. - И закончила: - Даже самый большой смельчак задумается, прежде чем посмеет обидеть Джерадина так, что впоследствии ему придется иметь дело с Артагелем.

Значит, о ней позаботился именно Джерадин, желавший ответить на ее вопросы; Джерадин, которого беспокоило, что с ней произойдет. Сейчас он не подчинился или, во всяком случае, пренебрег приказами короля Джойса и организовал для нее охрану. И, словно воздавая должное его смелости, она пробормотала:

- Хорошо.

В ответ Аргус ткнул локтем в бок Рибальда и улыбнулся:

- Что я тебе говорил? Она тоже хочет нас. Под этими странными одеждами скрывается лихая бабенка. Она просто пока не освоилась, чтобы выказать это.

Саддит повернулась к нему, готовя сокрушительный ответ, но Рибальд опередил ее: он схватил Аргуса за руку и дернул его по направлению к двери, прорычав:

- Да заткнись ты, бестолочь. В Морданте не найдется бабенки настолько отчаянной, что она положит на тебя глаз. - Аргус попытался возразить; но Рибальд открыл дверь и вытолкнул своего приятеля в коридор. В дверях он на мгновение остановился, чтобы бросить через плечо:

- Мы будем здесь всю ночь, миледи, - стараясь, чтобы голос звучал уважительно. Тем не менее фраза прозвучала двусмысленно: - И если мы вам понадобимся...

Дверь оборвала взрыв смеха Аргуса.

Саддит в притворном ужасе закатила глаза, затем двинулась с подносом к одному из столов.

- Как я вам уже говорила, миледи, если вам это не понравится, то вам достаточно только сказать. Кухня в Орисоне не слишком разнообразна, но я уверена, что любое ваше желание постараются исполнить.

- Сначала, - продолжила она, - надо зажечь свет. - Она проворно подскочила к камину, нашла в ящике лучину и сунула ее в огонь. Затем принялась разжигать лампы и свечи.

По мере того как в комнате становилось все светлее, свет за окнами быстро сменялся тьмой, и Териза уже не могла выглянуть наружу. Неожиданно она почувствовала укол разочарования. Она упустила возможность выглянуть в окно и увидеть, как же выглядит Орисон, где и как он расположен и какая природа его окружает. Раньше она боялась этого знания, а сейчас желала его. Сон куда больше освежил ее, чем показалось вначале.

Видимо, разочарованием объяснялось и то, почему она почти не испытывала голода. И, отложив на потом вопрос с окнами, она решила взглянуть на еду.

Еда оказалась удивительно знакомой; такой же знакомой, как язык, на котором разговаривали люди в этом странном месте, и столь же удивительной, как то, что люди здесь разговаривали на ее родном языке. На тарелке лежал толстый ломоть ветчины с непонятным гарниром и ломтями черного хлеба. Кроме того, там лежал сыр, похожий на швейцарский, и бобы в стручках; в бокале было светлое красное вино. Причем мясо было похоже на мясо, а хлеб - на хлеб. После более тщательного осмотра оказалось, что мясо пахло тмином, бобы были несколько другого цвета и формы, чем обычно, а сыр, несмотря на свою твердость, по вкусу напоминал творог. От вина исходил легкий аромат корицы.

Вероятно, она должна была опасаться, что пища этого мира может повредить ей. Если, с точки зрения Джерадина, у нее были враги, она, вероятно, должна была опасаться, что пища отравлена. Но такие предположения казались маловероятными. Люди, которых она встречала, казались обычными людьми. Они говорили на ее языке. И, насколько она могла судить, сама она наверняка не была в достаточной мере реальной, чтобы стать объектом злодейства. Поэтому без колебаний, одолевавших ее, когда она пересекала комнату, чтобы посмотреть на пищу, Териза попробовала бобы и обнаружила, что по вкусу они напоминают спаржу. И тогда принялась за хлеб и вино.

- Вам нравится, миледи? - Саддит закончила зажигать свечи и лампы в гостиной и спальне и сейчас стояла и смотрела на Теризу.

- Все очень вкусно, - сказала Териза как послушная девочка.

Услышав одобрение, служанка улыбнулась:

- Тогда я сейчас оставлю вас, миледи. Если вы не хотите отдохнуть, а вечер покажется длинным, то вызовите меня. - Она показала на шнурок колокольчика, который Териза не заметила раньше, потому что он был скрыт павлиньими перьями. - Мы найдем для вас какое-нибудь развлечение. Может быть, вы захотите, чтобы я помогла вам примерить какое-нибудь из платьев. Многие из них прекрасно подойдут вам, как мне кажется. Или, может быть, вы захотите развеяться в обществе. И леди Элега, и леди Мисте - обе жаждут встретиться с вами, хотя они решили подождать до завтра, чтобы вы могли провести ночь, отдыхая после перемещения. Обе будут счастливы познакомиться с воплотителем-женщиной.

Териза проигнорировала этот намек на то, что она может управлять зеркалами.

- А кто такие Элега и Мисте?

- Дочери нашего короля. У него их три, Элега старшая, Мисте младшая. Средняя дочь, леди Торрент, живет со своей матерью, королевой Мадин, в Ромише, столице Файля. Королева родом из Файля.

Таков был ответ на вопрос Теризы. Она знала, что такое Ромиш и Файль, не больше, чем понимала, что такое Домне или даже Орисон. Но она была уверена, что сегодня вечером не хочет встречаться ни с Элегой, ни с Мисте. Она не хотела видеть никого, кто породил бы в ней новые вопросы и не дал ответов. Она хотела видеть лишь Джерадина или (пикантная мысль) Мастера Эремиса, которые могли бы хоть что-то прояснить. Но так как она не могла просить Джерадина еще больше рисковать из-за нее, то отказалась от предложения Саддит. - Я предпочитаю сегодня отдохнуть.

- Прекрасно, миледи. - Саддит вежливо кивнула и направилась к выходу.

Но нажав на ручку и открыв дверь, остановилась. Она скосила глаза в сторону Рибальда и Аргуса, затем показала на засов и жестом показала, что его следует закрыть.

Териза улыбнулась с благодарностью и облегчением.

- Спасибо. Я постараюсь не забыть.

Саддит ответила своей широкой улыбкой и вышла, тихо притворив за собой дверь.

Териза тут же поднялась и заперла дверь на засов. Сквозь массивную дверь доносились отдаленные голоса беседующих Саддит, Рибальда и Аргуса. Она хотела послушать, просто не понимая, как женщина может быть с мужчинами на такой короткой ноге. Однако все же ретировалась к столу, где ее ожидала пища, и через шаг или два веселые голоса стали неслышны.

Она осталась одна.

Странное дело, почему-то присутствие Рибальда и Аргуса за дверью действовало на нее успокаивающе. Не они сами по себе успокаивали ее - она медленно осознала это, - но просто это были первые люди в этой невероятной ситуации, которые появились возле нее через какое-то время после того, как с ней расстались. Джерадин вырвал ее из ее жизни и швырнул в палату, полную Мастеров, но через какое-то время все они разошлись. Затем он отвел ее к королю и был изгнан. Следующий шаг - ее поручили заботам Саддит, и король Джойс и Знаток Хэвелок тоже остались в прошлом. Каждый из тех людей, с кем ей довелось повстречаться, мог быть создан только для одной встречи и мог перестать существовать, едва Териза расставалась с ним.

Так что можно было предположить, что никто из них не был реальным.

Однако Рибальд и Аргус говорили о Джерадине так, словно он существовал вообще, независимо от нее. Они были настолько материальны, что завязали близкое знакомство с Саддит и обратили внимание на нее, Теризу. Таким образом, они служат доказательством того, что все происходящее с ней имеет под собой солидное основание, длится во времени и взаимосвязано в действующих лицах. Они были признаком того, что если она сможет найти дорогу, то найдет комнату короля и палату Мастеров, где она рассталась с ними; что Джерадин живет и действует где-то неподалеку, пытаясь сделать что-то, заботясь о ней; что, какими бы безумными ни казались обстоятельства, она может верить им, как верит своему собственному миру.

Это был глобальный вывод, вытекающий из маленького факта. Тем не менее он успокоил ее. Она почувствовала, что боится меньше.

И совершенно не метафизический интерес заставил ее снова обойти комнаты, чтобы проверить, нет ли там еще каких-нибудь дверей. Затем она села и поела по меньшей мере с удовольствием.

По мере того как она ела и пила вино, она все сильнее ощущала усталость. Но она чувствовала, что слишком возбуждена, чтобы ложиться спать, и потому решила примерить какие-нибудь из платьев, принесенных ей Саддит.

Многие вызвали у нее вздох разочарования: они завязывались, застегивались или шнуровались так неудачно, что она не могла надеть их без посторонней помощи; несмотря на это, все они казались ей прекрасно сшитыми и элегантными. Но платья и накидки, которые она смогла надеть, заставили ее снова затосковать по зеркалам, ведь она не могла видеть, как она в них выглядит. Может быть, такая открытость груди или подчеркнутость талии, пышность рукавов или затейливые узоры кружев могут сделать ее красивой? Погруженная в это занятие, Териза не замечала течения времени.

Она как раз надела доходящее до пола широкое темно-красное платье из толстого бархата, с широким черным кружевом и капюшоном, который она могла накинуть на голову, чтобы скрыть лицо, и решила снять его и отправиться спать, когда деревянная стенка гардероба, перед которым она стояла, шевельнулась и начала отодвигаться в сторону.

Поскрипывая, деревянные панели разошлись и открыли темный проем.

Из тьмы вынырнула фигура.

Несмотря на попытки двигаться бесшумно, эта фигура выдавала себя, стуча и шаркая подошвами. Висящие платья, загораживающие путь, были бесцеремонно отодвинуты в сторону.

Она услышала, как неизвестный пробормотал себе под нос:

- Тише, тише, - это был голос старый и тонкий, и он задрожал, шепча: - Рыщем по спальным покоям прекрасных дам, хи-хи! Ну вы и дьявол, милостивый государь. Зеркала - лишь стекло, но страсть и распутство будут всегда.

И только тогда человек заметил, что дверь гардероба открыта - что Териза смотрит на него, зажав рот руками, а в ее взгляде светится ужас пополам с весельем.

- Что вы делаете здесь? - выдохнула она. - Чего вы хотите?

Его толстые губы задрожали. Знаток Хэвелок вздрогнул, словно она замахнулась на него.

Несмотря на тревогу, растущую в груди, она внимательно разглядывала его и видела противоречие между аскетичным носом и губами сибарита, заметила рассеянный взгляд. Его противоречивый внешний вид создавал впечатление дикости, и впечатление это усиливали торчащие в разные стороны клочки волос. Но он начал делать все, что было в его силах, лишь бы успокоить ее. Его руки делали успокаивающие жесты; вся поза демонстрировала нерешительность, даже страх.

- Желанная, - сказал он, словно хотел сказать ПРОСТИТЕ ЗА ВТОРЖЕНИЕ. - Все женщины - это плоть, но ты - само совершенство. - Я НЕ СОБИРАЮСЬ ПУГАТЬ ТЕБЯ. - Ха, ха, рыщу по спальням. - Я НЕ ПРИНЕСУ ВАМ ВРЕДА. - Страсть и распутство. - ВЫ МОЖЕТЕ ВЕРИТЬ МНЕ.

Он был сумасшедшим, это было очевидно. К несчастью, это знание не слишком помогало. Значит, он безумец; так что же она собирается делать? Она не представляла. Враждебно изучая его, она отступила на шаг или два, чтобы дать себе простор для маневра. Затем сказала:

- Снаружи у двери находятся два стражника. Они оба сильные, и у них - длинные мечи. Если я закричу... - она задрожала и едва не впала в панику, вспомнив, что дверь заперта на засов, - они появятся здесь прежде, чем вы прикоснетесь ко мне.

Протянув в ее сторону ладони, он продолжал успокаивать ее. Часть его лица явно отразила страх, но другие части игнорировали угрозу; глаза вращались, нижняя губа отвисла, открывая кривые желтые зубы; однако нос и скулы выглядели слишком решительными, чтобы хоть как-то выражать страх.

- Зима проморозила мои старые кости, - сказал он и добавил, словно великую тайну: - Никто не понимает, как надо правильно играть в перескоки.

Хотя он говорил тихо, но, тем не менее, приложил палец к губам. Затем повернулся к гардеробу и сделал жест, приглашая следовать за ним.

- Вы хотите, чтобы я пошла туда? - от волнения ее голос задрожал, как и у него. Темнота за платьями была слишком густой, чтобы можно было даже хотя бы предположить, что скрывается во тьме. - Для чего?

Настолько убедительно, насколько ему это удавалось, он ответил:

- Король пытается защитить свои шашки. Отдельные шашки. Но что в них пользы? Они не представляют никакой ценности. Ни-ка-кой! Все дело в стратегии. Нужно принести в жертву нужные пешки, чтобы поймать в ловушку противника.

Говоря это, он продолжал размахивать руками, приглашая ее идти за ним.

- Нет уж, простите. - Мысль о том, что ей предстоит следовать в неизвестное место за гардеробом, пугала сильней, чем внезапное появление Знатока. - Я не могу идти туда. - Она была хорошо знакома с тем, что такое замкнутое пространство. Несмотря на все попытки забыть, она до мельчайших подробностей помнила, как родители наказывали ее, закрывая в темной комнате. В то время она узнала многое о собственной нереальности. В той комнате она впервые почувствовала, как начинает растворяться, исчезая из действительности, сливаясь с черным ничто. - Там слишком темно.

- Хо, хо, хо, - ответил он тоном превосходства. Ему удавалось наставить на нее только один глаз, и он смотрел поочередно то правым, то левым. Лицо его приняло просительное выражение. - Тьма и желание. Мы задуем свечу, и никто не увидит, как мы наслаждаемся. Не нужно света, чтобы ощутить плоть.

Он полез в карман своей хламиды и вытащил неровный кусок стекла размером с его ладонь. Он держал его так, что она не могла получше рассмотреть его, но ей показалось, что это зеркало.

Он что-то пробормотал, провел рукой перед стеклом, и луч теплого желтого света, столь же яркого, как солнечный, выплеснулся с его поверхности.

Знаток направил его в гардероб. Луч прорезал тьму, и оказалось, что там каменный проход, идущий через стену куда-то вглубь.

Хэвелок осветил ход, демонстрируя, что там безопасно. Затем он снова повернулся к Теризе, одновременно прося и требуя, чтобы она пошла с ним.

- Нет, - повторила она, - я не могу. Я не знаю, чего вы хотите. Я не знаю, что вы собираетесь сделать со мной. - В поисках хоть какого-то логичного объяснения его настойчивости она спросила: - Вас послал король Джойс?

Очевидно, она зря упомянула о короле. В одно мгновение Хэвелок превратился в того разъяренного старика, который швырнул в потолок доску с шашками и бушевал в палате короля.

- К черту короля и все его колебания! - зашептал Знаток так яростно, что ему с трудом удалось говорить тихо. Его лицо приобрело апоплексически багровый оттенок. Но ему удалось удержаться от крика; он немного пришел в себя: - Он играет так же плохо, как и его дочери! Женщины - порождение глупости!

Размахивая руками, он делал жесты, которые почти кричали: ПОЙДЕМ СО МНОЙ!

Как бы защищаясь, она ответила:

- Джерадин предупреждал меня, что у короля есть враги. Вы собираетесь предать его?

Внезапно у него в глазах промелькнуло коварство.

Она, казалось, почти физически ощущала опасность, волнами исходящую от него. Но это было для нее бесполезно; она не знала, как следует реагировать. Поэтому она стояла на месте, беспомощная как столб, когда он поднял свое стекло и направил свет ей в глаза.

Свет этот, яркий, как солнце, заставил ее вскинуть руки и отшатнуться, стараясь защитить глаза.

Она споткнулась и едва не потеряла равновесие. Но прежде чем она успела упасть или отшатнуться в сторону, Хэвелок стиснул костлявой рукой ее запястье и потянул ее к гардеробу.

Он был не настолько силен, как могло показаться. Если бы она смогла твердо стоять на ногах, нашла бы какую-то точку опоры, она сумела бы вырваться. Но он действовал слишком быстро. Удерживая ее в состоянии неустойчивого равновесия, он протащил ее по полу в гардероб и втолкнул в ход.

6. НЕСКОЛЬКО УРОКОВ

Свободной рукой она шарила по сторонам, пытаясь за что-нибудь уцепиться. Но слепящее солнце снова и снова вспыхивало перед ее глазами; она не видела, за что можно ухватиться. Затем она почувствовала холодный камень хода, холодный воздух дохнул на нее из невидимых глубин. Хэвелок замедлил движение, позволяя ее ногам ощутить ступеньки.

Аргус и Рибальд, наверное, с удовольствием спасли бы ее от этого безумца. К несчастью, дверь ее была заперта на засов, и у нее не было времени позвать на помощь.

Зрение ее быстро пришло в норму: стекло Хэвелока не причинило ей существенного вреда. Через мгновение она перестала задевать о стены, перестала соскальзывать со ступенек. Знаток тянул ее изо всех сил, но она уже могла немного контролировать движение.

Его стекло освещало путь, по которому они шли, и дорогу, которая ждала их впереди. Ход был узким и низким; будь она повыше, ей пришлось бы частенько нагибаться. Здесь было множество резких поворотов, а также ответвления через каждые десять-пятнадцать футов пути. Можно было предположить, что ответвления ведут к другим потайным ходам, в другие помещения и палаты. Но главный ход продолжал спускаться вниз.

Отсутствие паутины и слоев пыли свидетельствовало о том, что местные обитатели частенько пользовались этими каменными тоннелями.

Воздух становился все холоднее, а Знаток Хэвелок продолжал тянуть ее за собой.

Непривычные к таким усилиям, ее колени задрожали. Она чувствовала, что ее тянут вниз по лестнице уже долгое время, когда наконец-то Знаток Хэвелок достиг массивной окованной стальными полосами деревянной двери, преградившей им путь. Она была оставлена незакрытой; но он не спешил открывать ее. Вместо этого он притянул Теризу к себе поближе и тут ослабил хватку.

Освещая дверь и каменные блоки стен, свет искажал черты его лица тенями, придававшими ему смешное выражение.

- Самое главное - это игра в перескоки, - настойчиво прошептал он, - все остальное не имеет значения.

Жесты и шепот - и свет потух. Во внезапно наступившем мраке она услышала, как зашуршала его хламида, когда он засовывал стекло обратно в карман. Затем он толкнул дверь и шагнул в свет ламп впереди, не обращая внимания, следует ли она за ним.

Из дверного проема она взглянула на большую прямоугольную комнату.

Она была обставлена - и захламлена - как некоего рода лаборатория. В центре вниз спускался высокий массивный пилон, темный серый камень, не согретый и не украшенный коврами или резьбой. Вдоль пилона стояло несколько столов, одни походили на мольберт художника или кульман чертежника; другие были плоскими, заваленными бумагой и свитками пергамента. Возле столов в ожидании застыли скамьи, но многие из них использовались для складирования книг или множества пачек каких-то бумаг. Пол под столами был покрыт пылью. Напротив Теризы находился проход, очевидно, ведущий в другие комнаты. Рядом с проходом стояла кровать с мятым, рваным, серым от грязи бельем. Подушки на ней не было.

Свет шел из ламп, развешанных вдоль стен и на пилоне. Он ярко освещал две стены, более всего привлекших внимание Теризы.

У одной стоял стол с двумя стульями и шахматной доской. Все они были изукрашены по меньшей мере так же богато, как и те, которыми пользовался король Джойс. Но на доске не было ни одной шашки.

А вторая стена была отмечена рядом дверей, похожих на ту, через которую вошел сюда Хэвелок. Все они были окованы железом и снабжены массивными засовами. Орисон, догадалась Териза, должно быть, весь был пронизан потайными ходами, словно сыр.

Совершенно игнорируя ее, Знаток направился к доске, сел, повернувшись к Теризе спиной, и согнулся над доской, словно поглощенный игрой.

Териза прокашлялась, собираясь заговорить, и замерла. Они со Знатоком Хэвелоком были не одни. Человек, которого она почему-то до сих пор не замечала, повернулся на скамье, ставя локоть на стол перед собой и подпирая щеку рукой.

- А вот и вы. - Он был одет в толстую серую рясу, которая казалась достаточно теплой, чтобы победить могильный холод этого помещения (холод, которого Знаток, казалось, не замечал, судя по его одеянию), усиливавшую его способность сливаться с окружающей обстановкой. Но на его плечи была накинута желтая мантия Мастера.

Приглядевшись, Териза сообразила, что уже видела его. У него было кроличье лицо с блестящими глазами, дергающийся нос и торчащие вперед зубы; относительно его трудно было ошибиться. Он был единственным, кто согласился с Джерадином, что ее появление перед Гильдией - действительно важное происшествие.

- Джерадин наконец-то собрался с мыслями и выяснил ваше имя, - прокомментировал он, в голосе его слышался сарказм, правда, беззлобный. - Леди Териза де Морган. - Он, казалось, не был особенно поражен. С другой стороны, он говорил вежливо и, очевидно, не собирался никого оскорблять. - Я - Мастер Квилон.

- Знаток Хэвелок... - Мастер Квилон сделал паузу и глянул через плечо. - Кстати, - заметил он, - это его комнаты, а не мои. Мне, кажется, следовало бы изыскать какую-нибудь возможность привести их в порядок. Даже если придется убирать самому. - Затем он вернулся к тому, что собирался сказать. - Так вот, несмотря на свое состояние, он попросил меня изложить вам некоторую часть истории Морданта - основную канву, так сказать, и объяснить в чем наши нынешние проблемы.

Ее надежды на будущее мгновенно разбились. _Х_э_в_е_л_о_к_ попросил Мастера Квилона побеседовать с ней? Она резко поинтересовалась:

- Как?

Мастер недоумевающе уставился на нее:

- Что - "как"?

- Как он попросил вас об этом? Откуда вы знаете, чего именно он хочет?

Мастер Квилон шмыгнул носом и пожал плечами, его щека продолжала покоиться на кулаке:

- У него бывают минуты просветления. Кроме того, вы должны помнить, что он находится в этом состоянии много лет. Мы уже как-то приспособились к этому. Время от времени он способен выражаться так, чтобы нам было достаточно понятно.

Ладно, решила она, пока что это звучит достаточно логично - если тащить людей силой вниз по ступенькам означает "достаточно понятно". Но как объяснение это было явно недостаточным.

- Предположим, что вы правы - что вы действительно поняли, чего он хочет. Но почему вы делаете это? Оба, Мастер Барсонаж, - она споткнулась на этом имени, - и король Джойс, сказали Джерадину - нет, п_р_и_к_а_з_а_л_и_ ему - не отвечать ни на какие мои вопросы. - То, что она говорила, было невероятно смело для нее и могло представлять некоторую опасность. С каких это пор она начала говорить с людьми подобным образом? Но по инерции она продолжала: - Почему вы не подчиняетесь им обоим? На чьей вы стороне?

В ответ он изумленно заморгал, словно его позиция и так была совершенно ясна. Тем не менее, ответная реплика послышалась нескоро:

- Это все не так просто, как вам может показаться. Несмотря на свой, - Мастер Квилон посмотрел на Хэвелока, - гм, некоторый недуг, Знаток Хэвелок номинально все еще возглавляет Гильдию. И многие воплотители принимают в расчет его прошлые заслуги перед нами - и, естественно, перед всем Мордантом, - которые настолько велики, что он продолжает пользоваться благодарностью и уважением даже в таком состоянии. Стали бы вы отказываться от своего отца, если бы он начал вести себя странно по мере приближения старости?

К счастью для Теризы, вопрос оказался лишь риторическим. Не дожидаясь ответа, Мастер Квилон продолжил:

- К тому же, наступили такие времена, когда следует строго разграничить степень преданности. Мастер Барсонаж - человек благородный, который старается быть беспристрастным, но в глубине души отчаянно боится любого решения или действия. Что же касается короля Джойса... - Он вздохнул. - Прошли уже многие годы с тех пор, как он демонстрировал, что понимает, что происходит вокруг, и его суждения не всегда оказываются верны.

Это не удовлетворило Теризу, но она загнала свою смелость как можно глубже. Старая привычка к скрытности и почтительному отношению, ее эмоциональная узда, сдержали ее. Мастер Квилон честно собирается поговорить с ней - но, тем не менее, она иррационально боялась, что, нападая, не даст ему сказать то, что хотела услышать.

Тем не менее, ее сомнения не исчезли. Она осторожно сделала еще одну попытку. Показав на Знатока, она спросила:

- А почему его называют Королевским Подлецом?

Квилон снова вздохнул и выпрямился.

- Миледи, - он сделал слабый жест, словно внезапно смертельно устал от всего происходящего, - вы не желаете присесть?

Она послушно нашла свободную скамью и пододвинула ее к столу, поближе к Мастеру. Она не привыкла еще к платью, в которое была одета, и чувствовала себя неловко, опираясь на высокую доску скамьи. Но когда она села так, что спиной оперлась на стол, то почувствовала себя вполне удобно.

И Мастер Квилон начал рассказ:

- Я предположу, что вы не знаете ничего относительно нас и наших проблем. - Он по-прежнему напоминал кролика, его нос дергался, пока он собирался с мыслями, но в его манере говорить была нотка подлинного величия. - Если это не так, надеюсь, вам будет не слишком скучно. Затем я постараюсь ответить на все вопросы, какие могут у вас возникнуть.

Трудно сказать, с чего следует начать. У нас, в некотором смысле, две истории - о королевствах и воплощениях, - которые до самого недавнего времени не были единым целым, пока король Джойс и Знаток Хэвелок не слили их воедино. Вы, наверное, с трудом поверите в это, я уверен, ибо видели их лишь в таком виде, но в свои лучшие годы они покорили Мордант и остаток н_а_ш_е_г_о_ мира, словно герои, придавая ему новую форму только потому, что считали, что это следует сделать.

Обе истории - истории обрывочные. Фактически, Мордант как и Гильдия не существовал до тех пор, пока король Джойс их не создал. Нет, здесь была местность, называемая "Мордант", но она была не чем иным, как несколькими мелкими княжествами, зажатыми между древним владычеством Кадуола на востоке и более молодой властью Аленда на севере и западе. Эти княжества были тем, что мы сейчас называем провинциями, - провинция Армигит, провинция Пердон и так далее - но в действительности они больше напоминали то, что в те времена, когда они тоже были вассалами Аленда, называлось баронскими владениями. Они выжили лишь потому, что все вместе служили буфером между Алендом и Кадуолом, которые постоянно находились в состоянии войны.

В наше время Аленд и Кадуол соприкасаются на протяжении приблизительно последних восьми миль реки Суол, но это место непроходимо - болото, примыкающее к морю, тянущееся вдоль побережья... - Он начал шарить взглядом по комнате, пока говорил, и через мгновение последовало объяснение столь странного поведения.

- Хэвелок, - сказал Мастер негромко, словно разговаривал с самим собой - или не ждал ответа. - У тебя есть карта? Где-то в этом хаосе непременно должна быть карта. Я должен показать вам, как это все выглядит в жизни.

Знаток Хэвелок даже не повернулся от доски. Сосредоточившись, он переставил перед собой воображаемые шашки и принялся изучать новую позицию.

- Ладно, неважно, - пробормотал Мастер. Переведя взгляд на Теризу, он продолжил: - Даже без карты, я уверен, вы сможете сориентироваться. Из-за болот Аленд и Кадуол могли достигнуть друг друга лишь через Мордант, который занимает низину между реками Пестиль и Вертигон. Аленд слишком горист, Кадуол отличается слишком сухим климатом. Таким образом, они много веков стремились захватить Мордант как для того, чтобы подчинить себе, так и для того, чтобы сделать серьезный шаг к столкновению друг с другом.

Проще говоря, княжества Морданта уцелели лишь потому, что их захватывали снова и снова, поколение за поколением, и они всегда ориентировались на ту силу, которая в настоящий момент отсутствовала. Так как Мордант был разрознен и существовал кусками, каждый кусок было легко захватить, но трудно удержать. Кадуол, к примеру, мог сделаться властелином провинции Пердон или Тор. Аленд мог захватить Термиган или Домне. Тут же Пердон - лорд этой провинции - или Тор, или Термиган, или Домне должны были клясться в вечной преданности новому князю. Но в то же самое время они начинали искать возможности предать своего князя. Таким образом, Кадуол тоже проникал в Термиган, а Аленд - в Тор, и люди провинции, ко всеобщей радости, освобождались. Но тут же приходил новый владыка. И весь процесс начинался снова, отличаясь лишь в деталях, пока Кадуол и Аленд делали судорожные попытки захватить весь регион. Вот таким образом провинции и сохранились.

Естественно, все это сопровождалось ужасными кровопролитиями. Понятное дело, определенное число людей сражалось и рисковало своими жизнями. И, конечно же, не обходилось без жертв. Крестьян Морданта постоянно грабили, жгли, насиловали и сгоняли с земель - то есть издевались всеми доступными тиранам способами. Мордант не обезлюдел по одной-единственной причине - и Кадуол, и Аленд нуждались в том, что произрастало на полях и холмах этой низины, и потому были вынуждены импортировать людей - обычно рабов, в особенности из Кадуола, - на замену убитым крестьянам. Эти работники вскоре обнаруживали, что жить крестьянским трудом гораздо приятнее, чем быть рабом или крепостным, и таким образом они врастали в провинцию, в которой их поселили. Таким образом, население Морданта регулярно пополнялось.

Но все было ничего, пока здесь господствовала лишь тирания и кровопролитие. С появлением воплощений жизнь в Морданте стала гораздо хуже. Я не наскучил вам, миледи?

Териза была изумлена тем, что зевнула. Вино, долгий день, реакция на шокирующее появление Хэвелока и его поведение клонили ее в сон. Однако она покачала головой:

- Меня удивляет одно - что все это имеет общего со мной?

Мастер довольно резко ответил:

- Оно имеет то "общее", что вы тоже находитесь здесь. И будет влиять на все, что произойдет здесь, пока будете среди нас.

- Прошу прощения. Пожалуйста, продолжайте.

- Вот и хорошо, - слегка чопорно сказал Квилон. Его нос дернулся.

- В те дни казалось, что каждое значительное лицо имело в своем распоряжении более или менее способного воплотителя или, наоборот, само служило воплотителю. Кадуол, к примеру, стал великим, когда в нем появился первый Архивоплотитель. А алендский монарх использовал группу воплотителей для того, чтобы создать конфедерацию Вассалов Аленда.

И в этом отношении наши сведения снова весьма отрывочны. Талант, который позволяет стать воплотителем, встречается не так уж редко, но и, с другой стороны, не так уж част. А во времена войны Мастера, похоже, заводились под каждым кустом. В результате Кадуол в свое время так переделал армию, что _к_а_ж_д_ы_й_ капитан имел в своем распоряжении воплотителя. Аленд обладал почти такой же силой. И, естественно, каждый из владык Морданта защищался с помощью воплотителя, который зависел от него, так как нуждался в поддержке, опеке, или был ему удобен.

Как вы, я уверен, наверное, представляете себе, стекло, из которого делаются зеркала, не совсем то, что можно получить из песка, набранного с дорожки возле первого попавшегося дома. Изучение, производство и использование зеркал требует оборудования, красителей, печей и многого другого, и потому каждый воплотитель, который не был рожден в богатстве, должен был каким-то образом объединяться с богатым. Но я отвлекся.

- Мне любопытно, миледи, - медленно произнес Квилон, - обладаете ли вы воображением или опытом, чтобы представить себе тот кошмар, который может породить примерно дюжина воплотителей, сражаясь друг с другом и армиями, как, впрочем, и с ни в чем не повинными мужчинами и женщинами, которые случайно оказались поблизости. Предположим, что можете. Вот стоит воплотитель, чье зеркало показывает море лавы. По его слову расплавленные камни вскипают, выплескиваясь наружу и все сжигая на своем пути. Вон стоит воплотитель, чье зеркало показывает крылатого левиафана, который может пожрать весь скот поблизости. По его слову чудовище воплотится здесь в ярости и ненасытной жажде пожирать, пока он не отзовет его - или пока другой воплотитель не найдет возможность его уничтожить. И это всего два человека. Представьте теперь пятьдесят - да что там, сто - подобных воплотителей, великих или малых, все поглощены тем, чтобы их искусство служило битве и кровопролитию.

Возможно, в вашем мире воплощения используются для других целей. Возможно, они помогают накормить голодных, доставляют воду для борьбы с засухой, энергию и силу для блага всех людей. Но в нашей истории все было по-другому.

Да, одно отступление, - он вздохнул. - Знание о воплощениях - понимание того, что это такое и как они происходят, как могут использоваться, - почти не совершенствовалось из поколения в поколение. Воплотители ревностно хранили свои секреты, опасаясь за свою жизнь, и потому обмен новыми идеями или технологиями длился весьма долго. Фактически, он стоял почти на нуле и вообще заглох бы, если бы производство зеркал не требовало помощи пригодников. Каждый воплотитель должен иметь помощников. Таким образом, хотя и медленно, прогресс двигался.

Это варварская история, миледи. - На этот раз сарказм был нескрываемым. - Мы традиционно не гуманисты, и нас трудно назвать слишком щепетильными. Король Джойс решил полностью изменить нас.

- Хэвелок, - он повернулся на скамье и посмотрел на Знатока, - было бы благородно, если бы ты предложил немного вина. Весь этот разговор порождает жажду.

Хэвелок тут же поднялся с кресла и заковылял в противоположный угол комнаты, за пилон. Когда он вернулся, то нес с собой каменный графин и глиняный кубок. Кубок выглядел так, словно его не мыли в течение последних лет ста.

Он бесцеремонно брякнул графин перед Квилоном и сунул кубок ему в руку.

- У нас варварская история, - повторил Знаток, подмигивая Теризе, - потому что мы слишком много пьем. Вино и прелюбодеяние - суть вещи несовместные. - Вернувшись к своему столу, он продолжил прерванную невидимую игру.

Мастер Квилон тупо уставился в кубок. Затем, наконец, вытер его рукавом. Что-то бормоча себе под нос, он налил в кубок немного вина и протянул его Теризе. Затем поднес графин к устам и сделал солидный глоток.

Она тоже хотела напиться. Но темный след, оставшийся на рукаве Мастера Квилона, сразу отбил всякую охоту.

- Как я говорил, - продолжил он, вытирая губы кончиками пальцев, - король Джойс взял на себя труд все вокруг изменить. И я могу рассказать вам, что же он совершил. Сначала он покорил княжества Морданта, какие силой, какие - убеждением. И когда он объединил Мордант в отдельное суверенное королевство, он затеял странную войну как против Аленда, так и против Кадуола. В битве за битвой, в набеге за набегом - а длилось это более двух десятилетий - он не захватывал территорий, не убивал солдат, не угонял крестьян. Все, чего он добивался, - Мастер энергично потер нос, стараясь, чтобы тот перестал дергаться, - взять в плен всякого воплотителя, какого смогут найти его войска, и привести его сюда, в Орисон. При этом он предложил свое вечное покровительство и защиту каждому воплотителю, который сдастся добровольно. В конце концов он собрал их всех - или считается, что всех. От западных гор Аленда до восточных пустынь Кадуола воплотителей не осталось больше нигде - все они были только здесь.

И когда он собрал их всех здесь, он не сделал того, чего так отчаянно боялись Кадуол и Аленд. Он не попытался использовать таланты воплотителей в качестве своей силы. Вместо этого он создал Гильдию. И дал им работу - мирную работу. Многие из его распоряжений относятся к изучению весьма специфических проблем. Могут ли воплощения использоваться для борьбы с засухой? Могут ли зеркала зажигать огонь? Могут ли воплотители строить дороги? Отесывать гранит? Удобрять землю?

Вопросы богатства король Джойс оставил Кадуолу и Аленду, - Мастер Квилон снова отвлекся. - У Аленда есть золото. У Кадуола - драгоценные камни. Мордант не нуждается в них. Урожай и скот, пища и ткани, вино - в этом сила Морданта и его богатство.

Но превыше всей этой работы была другая. Король приказал Гильдии решить этическую проблему относительно воплотимого: создаются ли существа, силы, предметы зеркалами посредством воплощений, или же они прежде существовали своей собственной жизнью, из которой были извлечены посредством воплощения?

Все очень просто, не так ли? - Квилон снова отхлебнул из графина и снова вытер губы. - Вам может показаться так, миледи. Но меня очень настойчиво просили, чтобы я рассказал вам, _к_а_к_и_м _о_б_р_а_з_о_м король достиг всего этого.

Он был рожден в княжестве, которое сейчас известно под названием провинция Демесне, и стал владыкой Орисона - хотя тогда Орисон был гораздо меньше - в пятнадцать лет, когда его отец был пойман на горячем, в момент, когда предавал кадуольского тирана, тогдашнего властелина княжества, - он был пойман и медленно четвертован, его разорвали на части с помощью скота перед юным Джойсом и всей остальной семьей, чтобы такого рода урок научил их хранить верность своему господину. Он был не простой мальчик, поэтому с детства обладал качествами, которые позволили ему привлечь сильного, гм, невероятно умного, - он покосился в сторону Хэвелока, - воплотителя в качестве верного друга. То, что делал этот мальчик после, он делал вместе с этим воплотителем.

Первым делом они посреди ночи исчезли, оставив семью Джойса расхлебывать недовольство князя Кадуола.

Естественно, это не повысило того уважения, которое питали к нему раньше его люди. Поэтому они были удивлены, когда он вернулся во главе сил, собранных поблизости, в Торе, изгнал людей Кадуола и лично отделил у назначенного ими князя голову от туловища.

Так получилось, что Тор в те времена переживал короткий период независимости. И там независимость почему-то уважали больше, чем в других княжествах. Тор был закрыт с тыла горами, Пердоном, Армигитом, Домне и Термиганом по краям, и потому его было нелегко покорить. Юный Джойс убедил Тора, который и сам был достаточно юн, чтобы выслушивать чьи-либо предложения, что единственная надежда для людей и всего Морданта - это объединение провинций против как Кадуола, так и Аленда. И Тору эта идея понравилась. Кроме того, ему понравился и сам юный Джойс. С другой стороны, ему не слишком нравилось рисковать своей провинцией. Поэтому он одолжил Джойсу двести человек, которых тот должен был использовать против двух с лишним тысяч кадуольцев. Но у Джойса, его воплотителя и, конечно же, двухсот воинов ушло всего три дня, чтобы освободить Демесне. Прежде чем наступил рассвет третьего дня, новый флаг реял над Орисоном - штандарт Морданта.

Вас может удивить - как такое было возможно? Я могу вам сказать, что король Джойс усиленно пользовался тайными ходами, которыми всегда славился Орисон. Похоже, Орисон всегда был кипящим котлом заговоров и контрзаговоров, с тех пор как была возведена первая из его башен, - прокомментировал Мастер Квилон. - Кроме того, их атаки были направлены прежде всего против кадуольских воплотителей, а не на солдат. Фактически, Джойс старался даже не трогать солдат. Когда дело было сделано, он предложил солдатам выбирать между службой у него и свободой. Те, кто выбрал службу, составили ядро той гвардии, которая впоследствии объединила Мордант и после в течение десятилетий успешно отражала атаки как Кадуола, так и Аленда.

Естественно, к этому времени отношение людей к нему изменилось в лучшую сторону, ему начали верить.

Со значительно большей поддержкой Тора юный Джойс занялся освобождением Пердона. Затем три провинции обратили свое внимание на Армигит и Термиган. Домне оказалась у них почти без всяких усилий с их стороны - она всегда была самой незначительной из провинций, хотя Демесне и меньше по территории. Наконец, после самой яростной и кровопролитной битвы, в какой ему доводилось участвовать, Джойс освободил Файль и стал королем.

Я не собираюсь уснащать свою историю ненужными подробностями. Я уверен, вы можете представить, что все провинции поклялись в верности королю Джойсу, но не пытались сдержать клятвы, до тех пор пока он не научил их крепко держать слово. Вы можете представить себе, что первые его успехи объяснялись тем только, что ни Аленд, ни Кадуол просто ничего не знали о его намерениях, и действительно жестокие войны за независимость Морданта начались уже позже, когда враги поняли, что произошло, и подняли против Джойса все свои силы. Достаточно сказать, что прошло двадцать лет, прежде чем хватка нашего короля на горле всего Морданта стала достаточно прочной, чтобы он мог начать собирать воплотителей.

Это было тридцать лет назад, - пробормотал Мастер, заглядывая в горлышко графина, чтобы выяснить, сколько там осталось вина. - Для тех из нас, кто помнит те времена, это было великое время. Даже мальчишки - вроде меня - считали, что все, что делает король, имеет оттенок святости, подлинного мужества и героических подвигов.

Он начал заметно мрачнеть, то ли из-за предстоящей части рассказа, то ли от выпитого. Он нерешительно жевал губами. Вероятно, решал, как много следует рассказать Теризе. А может быть, просто думал, не приложиться ли еще раз к графину.

- А что дальше? - тихо спросила Териза. Она хотела узнать, как король из рассказа Квилона превратился в дряхлую развалину, какую видела она, в человека настолько незначительного, что люди, которые в детстве боготворили его, сейчас осмеливались не подчиняться ему практически без всякого повода. - Расскажите мне, что было дальше.

Мастер Квилон скривился.

- Итак, естественно, вместе со своим другом, который советовал, помогал и поддерживал его, Джойс первым делом начал собирать воплотителей. Но воплотители настолько привыкли хранить секреты своего мастерства в тайне от всех, рассматривая любого как своего врага, что большая их часть серьезно возражала против этого. Естественно, Кадуол и Аленд делали все, что было в их силах, чтобы пополнить ряды своих воплотителей. Все три королевства находились в состоянии беспрестанной войны - необъявленной войны, но тем не менее войны, - и все это время король Джойс бил в одну точку, пока враг не ломался. Кроме того, он использовал всевозможные виды коварства и преступлений. Он подкупал нужных людей направо и налево. Он отправлял небольшие банды в молниеносные набеги. Он сманивал гонцов, священников, капитанов, всякого, кто мог знать, где находится нужный ему человек. Он не брезгал даже тем, что похищал семьи воплотителей и держал их в качестве заложников, пока воплотитель не сдавался. Все это оказалось значительно более сложным и трудным, чем процесс выковывания Морданта из отдельных провинций. И отняло у него еще двадцать лет.

Он снова замолчал. Затем основательно приложился к графину и продолжил рассказ.

- Впрочем, основная часть этой работы была закончена уже через пять лет. Оставалось одно лишь препятствие. Алендский монарх и кадуольский верховный король, как вам это ни удивительно будет услышать, не доверяли королю Джойсу. Они боялись того, что он делал, даже убедившись в том, что после каждого своего налета он моментально покидал их королевства, едва лишь находил то, что ему нужно. В их глазах его поведение было поведением безумца, а безумие не требует подтверждения в глазах смертельных врагов. И, естественно, раз у него были воплотители, а у них нет, - они могли оказаться беззащитными перед ним.

В своем желании предпринять хоть что-то верховный король Кадуола оказался более смекалистым и менее щепетильным, чем алендский монарх. Верховный король Фесттен, который до сих пор правит мелкими княжествами-королевствами Кадуола из большого прибрежного города Кармага, где высоко над горами вздымаются минареты, а внизу плещется море, и где жизнь богатых и сильных пропитана самыми экзотическими пороками, какие только известны людям... - похоже, Мастер Квилон был о Кармаге не лучшего мнения. - Фесттен начал собирать своих воплотителей. Он сформировал группу приблизительно из тридцати человек, каждый из которых был достаточно силен в искусстве воплощений, и поставил над ними Архивоплотителя Вагеля. Кроме того, он поставил своего личного воина, Бретера верховного короля, ответственным за безопасность своих воплотителей. Охраняемая невероятной доблестью Бретера, эта клика посвятила себя исключительно искусству разрушения - чтобы защитить Кадуол и одержать победу над королем Джойсом.

Без всякого предупреждения Знаток Хэвелок вскинул голову, словно внезапно решил послушать, о чем говорит Мастер Квилон.

- Пять лет прошло, прежде чем король изыскал возможность уничтожить эту клику, - продолжал Мастер. - Затем почти вся она была перебита. Ее члены слишком _п_р_и_с_п_о_с_о_б_и_л_и_с_ь_, - выдавил он кисло, - к жалкой морали Кадуола и погрязли в безумных развлечениях. Они не могли примириться с пересадкой на другую почву. В то же самое время, как все считали, был уничтожен и Архивоплотитель. Но сейчас все чаще поговаривают, что он жив. Жив и, прячась где-то, плетет новые злые сети.

Бретер верховного короля потерпел неудачу и, как водится, был казнен, а место его занял другой.

Широким движением руки Хэвелок очистил доску, словно бы сбрасывал все свои шашки на пол. Затем поднялся на ноги. Подойдя к Теризе и Квилону, он коснулся ее руки, осклабился и кивнул в направлении двери, откуда они пришли. Когда она посмотрела на него, он начал вращать глазами и решительно говорить:

- Время и приливы людям не подвластны, - сказал он так, словно у него наступило просветление, - но все они ожидают женщин.

- Нет, Хэвелок, - сказал Квилон с твердостью, какой Териза от него не ждала. - Без сомнения, ты знаешь все лучше, чем я. Но я собираюсь рассказать ей и все остальное.

На мгновение лицо Знатока сделалось свирепым. Он зажмурил один глаз так, чтобы иметь возможность вперить убийственный взгляд другого в Мастера Квилона. Но Квилон не дрогнул, и выражение лица Хэвелока почти мгновенно изменилось. На нем появилась широкая ухмылка.

- Ну подожди, Вагель, - воскликнул он пронзительно, словно ребенок во время игры. - Я иду. Хи, хи. Я _и_д_у_.

Залихватски подмигнув Теризе, он отвернулся и принялся копаться в одной из залежей на ближайшем столе.

Мастер пожал плечами. Запрокинув голову, он допил оставшееся вино и с шумом поставил графин перед собой. Глаза его начали слегка косить, два красных пятна на щеках расползлись почти до носа.

- Это произошло десять лет назад, миледи, - сказал он самым мрачным голосом, на какой был способен. - В течение следующих пяти лет мы жили в относительном спокойствии. Оборона, которую создал король Джойс, давала нам относительную безопасность. Большая часть Морданта жила в относительном мире. Гильдия прошла через стадию наиболее сильных конфликтов, как личных, так и касающихся доверия друг к другу, и стала относительно единой, и старшее поколение - люди, которые хорошо помнили, какой была жизнь до появления короля Джойса, - постепенно начало исчезать. Создав Гильдию, король Джойс, естественно, не мог контролировать или ограничивать рождение новых талантов по всему миру. Но он контролировал з_н_а_н_и_е_ о воплотимом. Талант мог реализоваться, только придя в Орисон и прослужив здесь в качестве пригодника.

Аленд и Кадуол вели себя относительно тихо. Большая часть нас, Мастеров, - тут его сарказм зазвучал с новой силой, - была в относительной безопасности, если подчинялась приказам короля. В течение пяти лет мы не замечали - видимо, потому, что не хотели замечать, - что искра его разума угасает. Возможно, потому, что ему не было больше нужды совершать ничего великого или героического и к нему относились как к человеку, которого многие из нас любили.

Но наконец-то мы начали замечать перемены. Да уж, _н_а_ч_а_л_и_, - Мастер Квилон заговорил еще более едко. - Мы больше уже не могли игнорировать то, что в Мордант стало проникать что-то злое.

Некий воплотитель начал воссоздавать ужасных и отвратительных тварей из своих зеркал и позволять им бродить по земле там, где они могли найти жертвы.

В холоде комнаты дурное предчувствие ледяной рукой стиснуло сердце Теризы.

- Легко предположить, что это действует Вагель. Это такое же разумное объяснение происходящему, как и все остальные. Он всегда славился тем, что находил в своих зеркалах чудовищ и силы разрушения. И не задумывался о том, каковы могут быть последствия проводимого воплощения. Однако никто не знает, где он обрел покровительство и материалы, чтобы создавать свои зеркала.

Мы можем предположить, что он обрел их в Кадуоле или Аленде - но его создания забираются слишком глубоко в Мордант, а довольно сомнительно, что такого рода зеркала могут быть сделаны где-то, а затем привезены сюда, на такое расстояние, без того, чтобы слухи о них не достигли Орисона.

Но если не Кадуол и Аленд, тогда где? Кто в Морданте посмеет устраивать подобный заговор против королевства? И почему король Джойс ничего не делает, чтобы все это прекратить?

Раньше, возможно, это предательство было бы обнаружено с помощью терпения и осторожности. Ведь нападения происходят не слишком часто. И все считали, что король ждет сообщения от своих шпионов или друзей, которые раскроют тайну и сообщат ему, а уж он-то будет знать, что делать.

Но атаки становились все более ужасными, и никаких объяснений не последовало. Вместо этого шпионы и друзья донесли вести, что Аленд и Кадуол знают, что происходит, от _с_в_о_и_х_ шпионов и друзей, и собирают силы, чтобы воспользоваться положением в Морданте. Армии уже стоят возле рек Пестиль и Вертигон. Регулярно происходят набеги для проверки надежности обороны провинций. Разъяренные, потому что им приходится защищаться без всякой помощи со стороны короля, некоторые провинции начали бунтовать против него. А кошмары все усиливались, как количественно, так и качественно. Архивоплотитель - если это _д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_ он - создает зеркала в неизвестном количестве, как, впрочем, и в полной тайне. А король ничего в ответ не делает.

Ну, впрочем, совсем ничего это слишком сильно сказано, - пробормотал Мастер так, словно во рту у него скопилась желчь. - Он все чаще и чаще играет в перескоки.

Гильдия, естественно, не обращала на эту проблему никакого внимания. Даже если мы и слышали сообщения, достигавшие каждого живущего в Орисоне, у нас были наши предсказания - а мы узнали достаточно много о пророчествах с тех пор, как наши усилия объединились.

Вы можете увидеть, миледи, что Мордант умирает, разрушаемый силами, которые мы можем укротить, но против которых наш король - после основания Гильдии - действовать нам запретил. Он не позволяет, чтобы мы стали оружием. С другой стороны, он не делает ничего для спасения Морданта, хотя сил его вполне достаточно для того, чтобы спуститься в наши мастерские и указать на зеркало, которое может дать возможность защиты. Он позволил нам искать Воина лишь потому, что мы - после многочисленных бесплодных дебатов - пришли к выводу, что тот Воин, которого мы выберем, не будет воплощен здесь против собственной воли, а должен последовать к нам путем убеждения, имея при этом возможность отказаться.

Короче, наш король довел нас до самой пропасти. Как только люди открыто выкажут неповиновение - а это произойдет в самом скором времени, - Мордант возвратится к тем временам, когда был не чем иным, как полем битвы между Алендом и Кадуолом. И если Вагель будет к тому времени достаточно силен, он присоединится к одному из них и покорит второго, становясь таким образом владыкой мира.

Не задумываясь, Мастер Квилон схватил кубок Теризы и влил в себя вино, которое она даже не попробовала. И глухо пробормотал в кубок:

- Мне, во всяком случае, подобная перспектива не по душе.

Она слушала Квилона настолько внимательно, что не замечала Хэвелока, пока тот не коснулся ее рукава.

Он улыбался как сатир.

- Я помню, - его дыхание походило на болотный газ. - Я все помню.

- Он помнит все, - насмешливо ухмыляясь повторил Квилон. - Зеркала охраняют нас.

- Да, - прошипел Хэвелок. - Я помню. - Его улыбка стала не просто похотливой; она стала кровожадной.

Квилон вздохнул и добавил:

- Да, ты помнишь, Знаток Хэвелок, - он повторял слова так, словно играл роль в исключительно скучной постановке.

- Помню все.

Внезапно Знаток резко подпрыгнул, отчего его хламида взлетела выше кривых коленей. Затем последовал пируэт, и он снова уставился на Теризу с убийственной улыбкой.

- Я помню Вагеля. У него было зеркало, изрыгающее огонь. У меня было - полное воды. У него было еще одно - с кровожадной бестией. Но бестия не смогла дышать водой. У него было оружие, которое пускало лучи света, разрезающие стены и превращающие плоть в пепел. Но лучи лишь заставляли воду кипеть. Я _п_о_м_н_ю_.

Я помню комнату, куда загнал его. Вам сказать, сколько свечей горело на столе? Сосчитать все камни в стенах? Измерить, под каким углом лежали в углах тени? Рассказать вам обо всем, что я увидел в его последнем зеркале?

Оно было совершенно плоским, но из-за красителя и формы показывало некое место среди островерхих холмов и глубоких ущелий в Вассалах Аленда. Высокое летнее солнце освещало мягкую траву на склоне одного из холмов и сверкало в воде, сдерживаемой дамбой. О, как же оно сверкало! Я видел бабочек, таких, каких не встретишь в Морданте, они танцевали среди маргариток и одуванчиков. А над дамбой стояла могучая ель. Я видел все это.

Помните обо мне, миледи. - Он пронзительно смотрел на Теризу, но поочередно то левым, то правым глазом - другой обязательно оказывался устремленным на пилон за ее спиной. - Я прекрасно помню Вагеля. Я слышал, с каким презрением он смеялся надо мной, и видел, как он входит в зеркало, словно ему нечего бояться. Я видел, как сначала один ботинок, затем второй прошли через зеркало и оказались в траве, давя зеленые стебли. Я видел, как сверкала его черная мантия под летним солнцем. Я видел, как плечо его закрывает дамбу, когда он сделал шаг или два по направлению к вершине холма.

Затем он обернулся и пригласил меня последовать за ним.

- Он издевался надо мной, миледи. - Руки Хэвелока делали судорожные движения, словно он царапал воздух когтями. - Он _и_з_д_е_в_а_л_с_я_, и издевка светилась на его лице. Так что я последовал за ним, хотя каждый воплотитель знает, что такое воплощение никуда не приводит, это - безумие. - Его голос возрос до вопля. - Подожди, Вагель. Я иду. Я иду. А-а-а! - вопль внезапно сменился стоном.

- Я - Знаток. Я раскрыл это зеркало. Я шагнул в него. Но когда я ступил в него... - его голос стал визжащим фальцетом, - он снял солнце с небес и швырнул его мне в глаза, и глубоко во мне разлился свет. Свет, миледи, хи, хи. Свет.

Мастер Квилон кашлянул. Глаза его покраснели от печали или вина. Хриплым голосом он сказал:

- Миледи, вы спрашивали меня, почему его называют Королевским Подлецом? Потому что его считали в своем роде предателем таких же, как он - остальных воплотителей.

Это действительно так, он предал многих воплотителей королю Джойсу. В его понимании цели короля были важнее свободы личности. Но самый большой акт предательства произошел с воплотителями, собравшимися вокруг Вагеля в Кармаге. Именно он уничтожил клику. Утаив свое происхождение и свои привязанности, он присоединился к Архивоплотителю как очередной создатель зеркал, жадный до власти. Три года - его жизнь постоянно подвергалась смертельной опасности - он служил Вагелю и изучал его, участвуя во всех злодействах, но на самом деле изучая слабые места клики и ее планы. И когда он выяснил все их слабые стороны, то захлопнул ловушку, приведя короля Джойса и эскадрон его гвардии в то место, где воплотители жили и ковали свои заговоры.

Но Архивоплотитель, - уныло продолжал Квилон, - обладал единственным, чему не научился Знаток. Он был способен, как мы знаем сейчас, хотя в то время это казалось невозможным, воплощать себя _в_н_у_т_р_и_ нашего мира посредством плоского зеркала. Когда Хэвелок попытался последовать за Вагелем, попытка воплотить себя стоила ему разума, как стоила бы разума любому, кроме Вагеля, которому это удалось. По этой причине мы стали считать, что Архивоплотитель мертв, когда Хэвелок вернулся в бреду к королю Джойсу и никаких следов его врага обнаружено не было.

Как я уже говорил, - Мастер вздохнул, - у Знатока Хэвелока бывают моменты некоторого просветления. Но вот уже более десяти лет главный друг и советник короля пребывает в безумии.

Знаток проявлял во время разговора все большее нетерпение. Когда Квилон закончил, Хэвелок внезапно взмахнул руками таким движением, словно собирался взлететь. Затем он схватил Теризу за руку, сорвал ее со скамьи и потащил в направлении открытой двери.

- Пошли, женщина! - ревел он. - Я не должен быть под подозрением!

Подозрением? Мысли Теризы были слишком переполнены тем, что она только что услышала: она забыла обо всем остальном. Но ей явно не нравилось то, что ее волокут, словно непослушного ребенка. Она сделал несколько быстрых шагов, чтобы догнать Хэвелока, затем нашла опору для ноги и дернула руку в попытке избавиться от его хватки.

Это оказалось легче, чем ей казалось. Пальцы старика соскользнули с ее руки; он чуть не упал, когда она высвободилась.

Ее сердце судорожно билось - скорее, не от усилия, а от испуга, вызванного собственной дерзостью, - и обернулась к Мастеру Квилону.

Он изучал ее с интересом, его голова была склонена на бок, а нос подергивался.

- Я хочу поблагодарить вас, - сказала Териза, пока смелость не покинула ее. - Это очень помогло. Я вас не выдам.

Он мрачно покачал головой, словно ее обещание было чем-то более серьезным, чем она себе представляла.

- Это было бы и в самом деле весьма неплохо, миледи.

- Я ничего не знаю о ваших зеркалах, - сказала она, не задумываясь. - И я не воплотитель. Но мне кажется, что миры, которые видны в зеркалах, могут быть реальными. Место, из которого я пришла сюда, было совсем не тем, что в зеркале Джерадина, и он попал туда вовсе не по ошибке.

Мастере Квилон пожал плечами, депрессия навалилась на него с новой силой.

- Я надеюсь, что вы правы, миледи. Я верю, что так и есть. Но аргументы противной стороны слишком серьезны, чтобы их просто отмести. Если ваш мир реален и если вы не воплотитель - тогда как могло произойти подобное воплощение, осуществленное Джерадином?

- Я не знаю, - повторила она. - Это все слишком ново для меня. Но... - она была поражена, слыша, что говорят ее губы, - я постараюсь это выяснить.

Вероятно, лишь для того, чтобы не сказать еще чего-нибудь столь же не характерного для своего поведения, она уступила драматическим жестам Хэвелока, выражавшим нетерпение, и повернулась, чтобы следовать за ним по потайному ходу.

- Ничто другое, - пробормотал Знаток, мрачно поглядывая на нее. - Только игра в перескоки имеет значение. - Когда Териза вошла в ход, он закрыл дверь. В темноте он некоторое время копался, пока не извлек свет из своего куска стекла. Затем поспешил вперед, преодолевая ступеньки так быстро, как только позволяли его старые ноги.

Она обнаружила, что подниматься по ступенькам гораздо легче, чем спускаться, потому что ей было гораздо проще сориентироваться в положении в пространстве, чтобы правильно поставить ногу; но Хэвелок усложнял подъем, водя лучом из стороны в сторону и светя им далеко вперед вместо того, чтобы направлять его перед собой. Он стал проявлять еще большее нетерпение. Легкие его хрипели от усилий, но он не был намерен замедлять шаг.

"Ради чего спешка?" - думала она, дыша уже затрудненно. Лифты в ее доме не подготовили ее к длительным подъемам по ступенькам.

Знаток Хэвелок остановился на развилке и посветил лучом во всех направлениях. Затем посмотрел на нее сверху вниз.

- Проблема с женщинами в том, - задыхаясь, выдавил он, - что они не умеют вовремя промолчать.

И когда он снова начал подъем, ей показалось, что каменный коридор внезапно стал более давящим, узким. Стук каблуков Теризы по ступенькам, казалось, вторил ударам ее сердца и как будто даже отражался от стен. Потолок стал давить на нее. Хэвелок был безумен; то, что он пытался говорить о вещах, о которых не мог высказаться прямо, было чистым безумием. С чего эта спешка, эта паника? Она не понимала, почему пытается идти как можно ближе к нему - или почему старается сдерживать дыхание.

Не прошли ли они мимо ее комнат? Это было возможно, потому что волокли ее долгое время и она потеряла чувство дистанции.

А затем она услышала где-то вдалеке слабый металлический звук, приглушенный вскрик.

Хэвелок вполне различимо для нее пробормотал ругательство и бросился вверх по ступенькам, гася на ходу свет.

На долю секунды она застыла, когда тьма коридора навалилась на нее. А затем подгоняемая страхом, невольно бросилась вперед, вслед за Знатоком, отчаянно стараясь догнать его прежде, чем останется в темноте одна.

Шарканье его подметок из сыромятной кожи слышалось впереди. Она потянулась, потянулась сильнее, и ее пальцы вцепились в хламиду.

Этого было достаточно. Он сделал резкий неожиданный поворот; она смогла последовать за ним, держась за его одежду.

За поворотом забрезжил свет ламп; но освещение не помогло ей. Через мгновение после того, как ее ноги застучали по дереву вместо камня, она зацепилась за дверцу гардероба, полного одежды, и в полный рост растянулась на полу собственной спальни.

Здесь повсюду были павлиньи перья. Они летали в воздухе, лежали небольшими кучками на ковре, деликатно осыпали край постели. Одно из них накрыло ее лицо, ослепляя, когда послышался резкий возглас:

- Миледи! - и мелодичный удар стали о сталь.

Голос, похоже, принадлежал Рибальду.

Она отбросила в сторону перо, чтобы увидеть, как стражник отчаянно парировал удар, искры посыпались с лезвия его меча.

Вместе с Аргусом он ожесточенно бился с третьим мужчиной, который стоял у входа в спальню, отрезая их от нее.

Перья происходили от предметов обстановки комнаты, которые мужчина использовал в качестве щита.

Он был одет в плащ и кожаные латы, такие черные, что его было трудно рассмотреть; Териза воспринимала его как мечущуюся в неярком свете тень, и все его движения напоминали движения и изломы тени. Только меч его притягивал и отражал свет, злобно сверкая, когда высекал искры из клинков противников.

Руки у него, казалось, были заметно короче, чем у Рибальда или Аргуса, он был более хрупким, чем любой из них, но удары наносил не менее мощные.

И было ясно, что стражники не побеждают.

Оба уже получили серьезные повреждения. Аргус был отмечен свежим шрамом под глазом, костяшки его пальцев кровоточили. Рибальд заработал рану в основании шеи, там, где она переходила в плечо. Висящие лохмотья кольчуги отмечали места, куда были пропущены удары. Очевидно, противник Рибальда и Аргуса мог бы легко расправиться с ними поодиночке.

В этот момент Рибальд под яростной атакой отступил назад. Он потерял равновесие и оказался за пределами досягаемости клинка нападавшего, но сильно ударился об угол камина и рухнул на колени.

Аргус попытался продвинуться вперед, его меч вознесся над головой незнакомца. Однако тот оказался проворнее; его длинный меч успел смягчить удар и отвести его. Затем он ткнул своим импровизированным щитом в лицо Аргусу. Прежде чем тот сориентировался, человек в черном пнул противника ногой в пах так сильно, что тот подлетел в воздух.

Когда он рухнул на пол, то скорчился и его вырвало.

Мягко, как тень, мужчина повернулся к Теризе.

Сейчас она видела его лицо. Его глаза в мерцании ламп горели желтоватым светом, нос напоминал лезвие томагавка, а зубы обнажились в кошмарной улыбке. У нее сложилась смутное впечатление, что его щеки покрыты шрамами.

Его плащ, казалось, взлетел над плечами, когда он сжал рукоятку меча обеими руками и занес лезвие над Теризой.

- Миледи! - снова закричал Рибальд.

Покачиваясь, едва держась на ногах, он заставил себя снова броситься на спину атакующего.

Она приподнялась на руках и коленях, но пошевелиться не могла. Ничего из происходящего не имело ни малейшего смысла. Она только смотрела, как человек в черном резко развернулся и встретил нападение.

Их мечи столкнулись с такой силой, что ей показалось - они сломаются. Звон железа оглушал. Но на этот раз Рибальд и его меч выдержали; человек в черном вынужден был увести удар за плечо и парировать ответный удар.

Он парировал его так ловко, что Рибальду пришлось отскочить, чтобы сохранить руки в целости.

Атакующий мгновенно последовал за ним, нанося удар с одной стороны и тут же с другой. Рибальд останавливал удары клинком; искры осыпали его руки, но, похоже, он не чувствовал ожогов. Он снова отступил, но на сей раз контролируя свои движения и готовясь к новой атаке.

Внезапно мужчина отскочил от Рибальда в сторону - и прыгнул к Аргусу. Пока Аргус в ужасе смотрел на него, беззащитный от боли, мужчина занес меч над его головой.

- Нет! - отчаянном броске Рибальд попытался достать противника. И отчаяние на миг сделало его беззащитным. Он не успел отбить удар, когда человек в черном изменил направление движения своего клинка. Острие меча ударило Рибальда в лицо и швырнуло его на пол.

- А сейчас, миледи, - сказал незнакомец голосом мягким как шелк, - давайте покончим со всем этим.

Выставив меч перед собой, он вступил в спальню.

Териза внезапно осознала, что никто больше не придет ей на помощь, что никакой молодой человек не появится из ее сна и не рискнет жизнью, спасая ее. Если она хочет жить, она должна что-то сделать, чтобы спастись - позвать на помощь, вскочить на ноги и броситься в тайные ходы Орисона, все что угодно. Но она оставалась на месте, не в состоянии понять, почему кому-то вообще понадобилось нападать на нее, да еще с такой ненавистью, парализующей ее, отнимающей всякую способность двигаться.

К счастью, в самый последний момент Знаток Хэвелок выскочил из своего укрытия в гардеробе и направил луч яркого света в глаза нападавшего.

Человек заревел от боли и отпрянул. На мгновение он застыл, прижимая руки к глазам; его меч был направлен в потолок. Затем он хрипло пробормотал проклятие. Хотя он практически ничего не видел, он опустил клинок и снова вытянул его вперед, пробуя воздух, готовый в любой момент нанести удар.

Аргус, корчившийся в другой комнате, потянулся к своему мечу.

- Сейчас... - выдавил он, скрипя зубами от острой боли и желания убить. - Сейчас я тебя достану.

Нападавший замер. Если бы он мог видеть Аргуса, то знал бы, что опасности нет; Аргус с трудом преодолевал и те несколько дюймов, что отделяли его от меча. Но человек ничего не видел. Он на мгновение заколебался, прислушиваясь к звукам, издаваемым Аргусом; затем развернулся возле Теризы, сделал очень быстрый акробатический прыжок, который позволил ему перескочить за Рибальда и Аргуса, и быстро определил, где находится дверь. Через секунду он исчез.

Застонав, Аргус пихнул неподвижное тело Рибальда:

- Иди за ним, идиот. Не позволяй ему уйти...

Териза смотрела прямо перед собой, слишком ошеломленная, чтобы мыслить логически. Рибальд и Аргус пытались защитить ее - и чуть не погибли. Деревянная дверь была проломлена как раз там, где располагался засов. Если у этого человека восстановится зрение и он вернется... Знаток был совсем сумасшедшим, это понятно, но он сообразил, что перед ним происходит, во всяком случае, до некоторой степени.

- Хэвелок, - нерешительно пробормотала она. - Вы знаете, что здесь происходит?

Но Знатока в комнате не было. Дверь, замаскированная под заднюю стенку гардероба, была закрыта.

7. ПОДЗЕМЕЛЬЯ ОРИСОНА

Следующие полчаса почти не сохранились в памяти Теризы. Ее нервы дрожали, как плохо натянутые струны, пульс отказывался замедлиться; с таким количество адреналина в крови она могла быть несколько поворотливее и, во всяком случае, составить более ясную картину того, что произошло. Но все, казалось, начинало ускользать от нее, как только она начинала сосредоточиваться на этом. Реальность стала похожа на песок, утекающий у нее меж пальцев.

- Нужно вызвать помощь, - выдавил Аргус, глядя на нее. Он не двинулся от Рибальда; он скорчился над ним, с трудом удерживаясь на ногах. - Если он вернется...

Он, видимо, имел в виду что-то очень важное. Разве она сама не подумала том же минуту назад? Но сейчас она сомневалась в этом.

Ее инстинкты просто отказывались работать. Использовать тайный ход Знатока и найти дорогу к Мастеру Квилону? Она хотела, чтобы чьи-то теплые руки обхватили ее. Она хотела, чтобы рядом был кто-нибудь, кто знал бы, что происходит, и пусть он позаботится о ней. А сможет ли Мастер Квилон успокоить ее? Она чувствовала, что делает самую трудную вещь за многие прошедшие годы, когда мимо Рибальда и Аргуса прошла к шнурку звонка, прятавшемуся за украшением из перьев. Отсюда ей была видна открытая дверь. Но она не знала, как по-другому позвать на помощь.

Она дернула за мягкий шелк шнурка так сильно, как только посмела. А затем вернулась в спальню.

Импульс, которого она в настоящий момент не понимала, заставил ее привести в порядок вещи в гардеробе, а затем закрыть дверцу, дополнительно маскируя тайный ход.

Прошло очень долгое время - а может быть, прошедшее время просто показалось ей таким долгим из-за ее смятения - пришло решение ее проблем. Женщина, появившаяся в дверях, походила на служанку; правда, она была старше Саддит, заспанная и небрежно одетая. Настроение ее было далеко от хорошего. Тем не менее, едва взглянув на Рибальда и Аргуса, валяющиеся повсюду перья и сломанную дверь, она позабыла о своем раздражении и спешно убежала.

Через мгновение Териза услышала далекие крики:

- Эй, охрана! На помощь!

- Дура набитая, - пробормотал Аргус сквозь зубы.

Рибальд приходил в себя. Он прижал руки к лицу, затем отдернул их.

- Дочь козла, - простонал он. - _К_т_о_ был этот сукин сын? - Он с трудом приподнялся на локоть и оглядел комнату. Когда он увидел Теризу, то издал вздох облегчения и снова повалился на пол.

- Я умираю, - громко прошептал Аргус. - Этот свин сделал так, что я теперь не мужчина.

- Не думай об этом, - безучастно ответил Рибальд. - Радуйся, что не лишился жизни.

Вскоре Териза услышала, как по каменному полу наружного коридора застучали подкованные ботинки - множество ботинок. В комнату, размахивая мечом, влетел человек, одетый так же, как Рибальд и Аргус. За его спиной было пятеро таких же, все готовые к бою; они казались жаждущими насилия, такими же, как и всадники в ее сне. Они быстро осмотрели комнаты, затем сгрудились вокруг защитников Теризы.

- Что случилось? - спросил один из них, сильно заикаясь. - Вы, сукины дети, наконец-то столкнулись с женщиной, способной справиться с вами обоими?

Прежде чем Аргус успел ответить, в комнате появился еще один человек. От прямых, припорошенных сединой волос до выдвинутой вперед челюсти, от массивных плеч до вышагивающих ног весь он излучал авторитет, хотя был ниже Теризы - и почти на фут ниже, чем мужчины, находящиеся в комнате. Он был одет так же, как и они, не считая пурпурной перевязи, надетой через плечо поверх кольчуги, и пурпурной ленты над густыми седыми бровями. В его глазах сохранялось неизбывное выражение подозрительности, а рот был так искривлен в гримасе, словно он давным-давно позабыл, что бывают и другие выражения.

Он осмотрел комнату, оценивая ситуацию, затем приблизился к Теризе и принужденно кивнул ей.

- Миледи, - сказал он. Несмотря на то, что голос прозвучал негромко, она чуть не подскочила от его интонации. - Я Смотритель Леббик, управляющий Орисона и командир гвардии Морданта. Я поговорю с вами через пару минут.

И тут же повернулся к Рибальду и Аргусу. Не повышая голоса, он заставил его звучать, словно удары хлыста.

- Что же здесь произошло?

Они с трудом попытались объяснить ситуацию. В качестве личной услуги пригодник Джерадин просил их приглядеть за леди Теризой де Морган и помочь, если что-то будет не так. Он сказал, что не знает, что может быть не так. Но они были свободны и решили: почему бы не услужить приятелю. Долгое время ничего не происходило. Затем в коридоре появился человек в черном. Он подошел к ним и сказал, чтобы они позволили ему пройти, потому что у него есть дело к леди Теризе. Когда они спросили, какого рода это дело, он выхватил меч, сломал дверь и попытался убить благородную даму. После того, как ему это не удалось, он убежал.

Слушая их, Териза сообразила, что ни Аргус, ни Рибальд не знали, что ее не было в комнатах. И кроме того, ни один из них не видел Знатока Хэвелока. Именно поэтому они и не могли объяснить, почему незнакомец сбежал. Глядя на Теризу так, словно он верил, что именно она является тому причиной, Аргус что-то пробормотал о вспышке света, а затем перевел взгляд на Смотрителя Леббика.

Все еще игнорируя ее, Смотритель выслал всех шестерых солдат из комнаты за подкреплением, которое должно было начать поиски человека в черном.

- Хотя, - пробормотал он, когда те ушли, - он сейчас наверняка уже на полпути к забвению. - Затем снова переключил внимание на Рибальда и Аргуса.

- Давайте разберемся. Он отгонял вас от двери достаточно долго, чтобы успеть выломать ее. Он дошел до самого порога спальни. Он ударил ногой одного из вас и искалечил другого. А затем вдруг впал в панику и сбежал. Без сомнения, он пришел в ужас, увидев, как легко справился с вами. Наверное, все, кто служит королю, похожи на вас. Странно, как он не умер от ужаса.

Рибальд и Аргус потупили взоры.

- Миледи? - спросил Леббик мрачно.

Териза не ответила. Сейчас она поняла, почему закрыла гардероб. Хэвелок рискнул не подчиниться приказам короля и Гильдии, чтобы ознакомить ее с историей Морданта, и она не хотела предавать его.

- Отлично, - прорычал Смотритель. - Ладно, опустим пока этот момент. Объясните-ка мне, вы, бараньи головы, - потребовал он от Аргуса и Рибальда, - почему вы никому не сказали, что будете здесь? Клянусь звездами, я потратил почти всю свою жизнь, пытаясь вдолбить тупым кускам мяса хоть крупицу знаний, чтобы они понимали важность связи и возможности получить подкрепление. Если вы настолько поверили Джерадину, что решили, что леди может оказаться в опасности, то почему вы не предприняли простейших мер предосторожности, чтобы в случае нужды позвать помощь?

Рана на лице позволяла Рибальду прикрывать лицо рукой:

- Мы не поверили Джерадину. Вы ведь его знаете. Мы просто оказывали ему услугу. Из-за Артагеля.

- Свиная отрыжка, - взорвался Смотритель Леббик. - _Я_ скажу вам, почему вы никому ничего не сказали. Если бы вы доложили, чем собираетесь заниматься, своему капитану, и тот поддержал бы вас в этом, он непременно доложил бы об этом мне, а _я_ - королю. А поскольку король не приказывал мне приставить охрану к сией леди, он мог бы выразить удивление... - голос Смотрителя звучал так, что, казалось, был способен заморозить кровь в жилах, - по поводу того, какое вы имеете _п_р_а_в_о_ вмешиваться в его решения!

- Мы не собирались никого оскорблять, - запротестовал Аргус. - Мы всего лишь...

- Я знаю. Приберегите свои извинения. Джерадином я займусь сам. _В_ы доложите обо всем происшедшем своему капитану. Вы доложите обо всем - и считайте себя счастливчиками, что я не приказал заковать вас в кандалы. Идите.

Аргус и Рибальд подчинились, с трудом сдерживая стоны, когда поднимались на ноги. Ни один из них не посмотрел в сторону Теризы. Осторожно - под злыми взглядами Смотрителя - они подобрали свои мечи и покинули комнату.

- А сейчас, миледи, - Леббик обернулся к ней, - мы, пожалуй, обсудим этот вопрос несколько более подробно. Я уверен, что король Джойс будет доволен, услышав, что вам удалось в одиночку и безоружной избавиться от нападавшего, после того как двое моих гвардейцев оказались поверженными. И я уверен, что он захочет выяснить, что же в вас есть такого, что вызывает подобного рода нападения посреди ночи.

Он сделал шаг к ней, выпятив грудь.

- Так кто вы, миледи? О, вашу историю я уже знаю - Орисон не способен хранить такие вещи в тайне. Вас случайно доставил сюда пригодник Джерадин. Но _к_т_о_ вы? - Его колючий взгляд не отрывался от Теризы, глаза были словно иглы. - В игру какого рода вы собираетесь сыграть с моим королем?

В его голосе звучала такая ярость, что Териза задрожала. Еще шаг - и он оказался к ней еще ближе. Она знала, что произойдет, если Леббик протянет правую руку и ткнет в нее указательным пальцем. Она начнет, захлебываясь от плача, бормотать: "Простите меня, я не хотела. Я больше так не буду, обещаю. Пожалуйста, только не наказывайте меня. Я НЕ ЗНАЮ, В ЧЕМ МОЯ ВИНА".

К счастью, в этот момент в комнату проскользнул еще один стражник и стал навытяжку. Он был довольно молод, и страх перед настроением Смотрителя Леббика ясно читался на его лице.

- Простите меня, Смотритель, - сказал он, запинаясь. - Я не хотел вас прерывать. Но у меня послание от короля.

Леббик глубоко набрал воздух в легкие и закрыл глаза, словно ему лишь с трудом удавалось контролировать себя. Затем повернулся спиной к Теризе.

Стражник судорожно сглотнул и уставился на Смотрителя, словно кролик на удава.

- Послание от короля? - яростно прохрипел Леббик. - Вы сказали, что прибыли с посланием. Ну?

- Да, сэр Смотритель. Послание от короля. Он приказал прекратить расследование.

- Ч_т_о_? - Удар хлыста.

- Король приказал прекратить расследование, сэр.

- Так... Это имеет некоторый смысл. В такие времена, как нынешние, опасный наемный убийца в замке - тривиальная проблема. Он дал какое-то о_б_ъ_я_с_н_е_н_и_е_, почему приказал прекратить расследование?

- Да, сэр. - Лицо гвардейца стало белым как мел. - Он сказал, что ему мешает беготня посреди ночи.

На мгновение плечи Леббика стали почти прямыми от ярости. Тем не менее спросил он почти спокойно:

- И все?

- Да, сэр. Кроме того, он сказал... - казалось, стражник был бы счастлив, если бы в эту минуту пол провалился у него под ногами, - что хочет, чтобы его гостей не беспокоили.

Смотритель взмахнул рукой, но не ударил стражника.

- Выслушайте мое предупреждение, миледи, - сказал он. - Я - Смотритель Орисона. Я несу ответственность за множество вещей, но прежде всего - за безопасность короля. Он страдает от неестественной веры в собственное бессмертие. Я настроен несколько иначе. - Его челюсти прожевывали слова, словно мельничные жернова. - Я буду подчиняться ему беспрекословно до тех пор, пока это будет в моих силах. А затем я стану решать все сам.

Развернувшись на каблуках, он вышел.

Проходя мимо стражника, он притормозил, чтобы отдать приказ:

- Я хочу, чтобы к леди приставили охрану. И на сей раз пусть все будет организовано наилучшим образом. - У двери он снова остановился: - Держите дверь прикрытой. Завтра утром я прикажу починить засов.

Затем вышел.

Стражник обернулся к Теризе, выразительно пожал плечами - извиняясь наполовину за свою робость, наполовину - за грубость Смотрителя - и последовал за своим командиром, плотно притворив за собой дверь.

Когда он вышел, показалось, что вместе с ним из комнаты улетучилась вся смелость, какая была.

Без всякого предупреждения налетела тревога. Придерживая платье, Териза поспешила к дверям и замерла, прислушиваясь. Она слышала совсем рядом с дверью голоса множества мужчин; это звучали приказы и отдавались распоряжения насчет ее охраны. Но она продолжала чувствовать себя беззащитной, в опасности. Незнакомец собирался убить ее. Она быстро схватила кресло и пододвинула его к двери. Затем поставила второе кресло внутрь гардероба, чтобы блокировать потайной ход Хэвелока.

А после этого она уже не знала, что делать.

Долгое время она не могла ни расслабиться, ни сосредоточиться на чем-то определенном. Верховный король Фесттен казнил своего Бретера, когда тот обманул его ожидания, когда Знаток Хэвелок предал последователей Архивоплотителя. Хэвелок потерял разум, когда последовал за Вагелем в плоское зеркало. Мастер Квилон не побоялся рассказать ей все это, хотя и король Джойс, и Гильдия запретили это. А Смотритель Леббик по какой-то причине не доверял ей.

Как могло все это случиться с _н_е_й_?

Но затем она неожиданно ощутила странный приступ радости. Видимо, Джерадин все же доставил ее именно туда, где она _и_м_е_е_т з_н_а_ч_е_н_и_е_. Уже одно то обстоятельство, что она находится здесь, многое меняет. Смотритель Леббик воспринял ее достаточно серьезно, чтобы на нее злиться, Мастер Эремис _с_м_о_т_р_е_л_ на нее. Можно было даже предположить, что он счел ее прекрасной.

Такого с ней никогда раньше не случалось.

Наконец-то она могла спокойно заснуть.

Утром разбудил ее бьющий в окна солнечный свет. Сначала она во всем сомневалась. Разве это не кровать в ее квартире, там, где она должна быть? Но лучи ярко осветили ковер на полу, она увидела разбросанные повсюду павлиньи перья и вспомнила человека в черном. То, что она помнила, было, по-видимому, реальным.

Косые солнечные лучи были бледными, зимними. И воздух над покрывалом был ледяным: она не подумала о том, чтобы поддержать огонь в очаге, когда вернулась в свои покои и легла спать, и посреди ночи он погас. Сдерживая дыхание, она выбралась из-под теплых покрывал и быстро натянула толстое бархатное платье, которое было на ней предыдущей ночью. Камень под ее босыми ногами был словно лед; со слабым писком она перескочила на ближайший ковер.

Посмотрев на окна, она заколебалась. У нее не было уверенности, что она хочет выглянуть наружу. Вид из окна мог подтвердить или опровергнуть все ее построения.

С другой стороны, она чувствовала себя довольно глупо, откладывая эту проблему на потом. Любой, имеющий хоть крупицу нормального человеческого любопытства, наверняка выглянул бы из окна сразу же.

Не в силах определить, чего же именно она так боится, Териза подошла к окнам спальни.

Ромбической формы толстые оконные стекла - толщиной почти с ее руку - были заплавлены в рамы свинцом. В тех местах, где свинец прилегал неплотно, мороз тронул стекла начертив узоры. Но само стекло было чистым, и оно показывало мир, в котором безраздельно царила зима.

Териза находилась на довольно большой высоте и потому могла видеть очень далеко. Под бесцветным небом и тусклым солнцем холмы, покрытые снегом, составляли линию горизонта. Снег, похоже, лежал толстым слоем, настолько толстым, что, казалось, заставлял клониться деревья, прижимая их к укрытым снегом дремлющим холмам. Там, где стволы и ветви проглядывали из-под снега, они были черными и голыми и такими незначительными на широком белом пространстве, что как бы лишь служили контрастом, подчеркивая зиму и холод.

Она поняла, как высоко находится, только тогда, когда сравнила свое положение с окружающими строениями.

Она и в самом деле находилась в башне - почти у самого ее верха, судя по тому ракурсу, в котором были видны другие башни. Всего их было четыре, включая ту, в которой она находилась; расположенные по углам огромной неправильной структуры Орисона, они контрастировали с остальной частью замка, как если бы строились в другие времена, предназначались совсем для других целей. Все они были прямоугольные, одинаковой высоты, все заканчивались парапетом с каннелюрами - грозные, как кулаки, воздетые в небо.

На фоне геометрической точности их расположения весь остальной Орисон выглядел хаотичным, бессистемным и странным.

Главные стены замка были прямыми и довольно строгого вида. Орисон представлял собой прямоугольник, возведенный вокруг огромного внутреннего двора. Териза выяснила это без труда, потому что ее окна смотрели на одну из длинных сторон прямоугольника. На противоположном конце внутреннего двора - далеко от ее башни - находилось нечто, в чем она с уверенностью распознала базар: огромный конгломерат лавок и шатров, сараев и палаток, тележек и повозок; все было расставлено совершенно хаотично, все окутано дымом нескольких дюжин костров.

В другом углу двора находилась площадка, казавшаяся достаточно большой, чтобы выполнять функции плаца. Там виднелись всадники на лошадях, играющие дети и множество людей, идущих на базар или с него, месящих грязь и снег.

Несмотря на то, что внутренний двор был очень велик, стены Орисона были достаточно высоки, чтобы в этот утренний час базар находился в тени. Снаружи, должно быть, было очень холодно. Териза заметила, что даже дети не слишком долго задерживаются на открытом воздухе.

Другой значительной характеристикой замка был его внешний вид. Поскольку окна Теризы выходили на внутренний двор, она не могла видеть, как выглядят стены; но зато смогла определить, что у Орисона нет второй линии обороны; он сам по себе был крепостью. Весь он был сооружен из мрачного серого камня, снаружи со всех сторон показывая твердое неулыбчивое лицо.

Но внутри стен замок выглядел так, словно был создан для того, чтобы крепко хранить свои тайны, а не для удобства обитателей. Разнообразных типов крыши изгибались под различными углами. Дюжина труб, одна на другую не похожих, курились дымком на легком ветерке. Некоторые части крыш были высокими и прямоугольными; другие узкими и изогнутыми. В некоторых домах перед окнами были балконы; в других из окон торчали палки с бельем. Териза не могла удержаться от мысли, что король Джойс, соединив четыре башни своей древней столицы, ограничил пространство, в котором должен был развиваться Орисон, а затем пустил все на самотек, позволив множеству архитекторов самых разных направлений изощряться кто во что горазд.

Сейчас она, во всяком случае, поняла, почему считала пути через замок, по которым вели ее Джерадин и Саддит, такими сложными. Многочисленные переходы, внезапные соединения, непредсказуемые ступени и странные отклонения от прямого пути были вызваны хаотичностью постройки.

И насколько она могла видеть, единственный путь со двора наружу заканчивался дорогой, проходящей через массивные ворота в длинной стороне прямоугольника, расположенные почти прямо под ней. Эти ворота в настоящий момент были открыты, позволяя телегам, запряженным волами, въезжать на базар. Но под тем углом, под каким она смотрела на ворота, она не могла определить, охраняются ли они.

Пока Териза смотрела вниз, стекло от ее дыхания запотело. Она стерла морозный узор рукавом, затем прикоснулась к одному из стекол. Холод пронзил ее пальцы; острое осторожное покалывание проникло под кожу. Это значило для нее гораздо больше, чем невероятная внушительность каменных сооружений Орисона, это заставило ее поверить: все, что она видит - реально. Она действительно находится здесь, _в _э_т_о_м_ месте, где бы оно ни было и что бы это ни означало. Она здесь.

Вскоре ее радость была прервана стуком в дверь гостиной. Так как она не хотела, чтобы ее застали обдумывающей снова и снова те же мысли, она отправилась открывать дверь. На пути к двери она вновь заколебалась. Действительно ли она собирается открыть дверь и встретиться с тем, что ждет за ней? Ведь кто-то пытался убить ее. Он может быть снаружи.

Но какой у нее есть выбор? Никакого, если она хочет хоть в какой-то мере выяснить, что же с ней происходит. А может быть, она просто хотела есть?

Ее сердце - сердце женщины, подвергающейся риску, учащенно забилось, - когда она отодвинула в сторону кресло и открыла дверь.

Двое стражников, которых она раньше не видела, отсалютовали ей.

Рядом с ними стояла Саддит, прижимая поднос к боку.

Блеск в ее глазах и наклон головы свидетельствовали о том, в каком духе она беседовала со стражниками; ее блузка была расстегнута еще больше, давая возможность всецело насладиться открывающимся видом, стоило Саддит повести плечами. Но как только она увидела Теризу, выражение на ее лице сменилось сочувствующим и озабоченным.

- Миледи, с вами все в порядке? Они меня успокоили, но я не знаю, следует ли верить им. Мы с той женщиной поменялись временем службы. Я ведь не знала, что на вас нападут - и что она окажется такой гусыней. Она должна была остаться с вами. Я принесла завтрак. Я знаю, вы расстроены, но вы могли бы попытаться поесть. Как вы думаете, вам это удастся?

Териза слушала изливающийся из служанки поток слов и понемногу оттаивала. Она испытывала облегчение от того, что снова видит Саддит. Саддит означала безопасность; она была реальной.

- Да, - сказала она, когда Саддит на мгновение остановила поток слов. - Я проголодалась. И боюсь, что позволила огню потухнуть. Пожалуйста, входи.

Закрывая дверь, Териза услышала, как стражники дружно прищелкнули языками.

Саддит тоже расслышала этот звук.

- Эти двое, - сказала она с естественной усмешкой, пока убирала тарелки, оставшиеся после ужина, чтобы освободить место для новых, - сомневались в моих словах, когда я сказала, что при виде вас у них задрожат колени - не говоря уже обо всем прочем. Сейчас они знают, что я говорила правду.

Затем она указала на кресло возле стола, на который она поставила поднос:

- Пожалуйста, садитесь и поешьте, миледи. Каша согреет вас, пока я буду разводить огонь. Затем, мне кажется, вам следует найти одежду получше.

Териза села. На тщательно сервированном подносе были изюм, темный хлеб, ломоть темно-желтого сыра и горячий горшок, который содержал нечто, по виду похожее на пшенную кашу. Помня о предыдущей еде, она поспешно начала есть, останавливаясь время от времени, чтобы насладиться комбинацией острого сыра и сладкого изюма.

Саддит же, суетясь возле ближайшего камина, болтала без умолку.

- И как он выглядел? - спросила она. - Тот человек в черном, который напал на вас. - Она казалась возбужденной и чем-то довольной. - Орисон полон слухов. Он был выше Рибальда и настолько массивен, что я не смогла бы обхватить его руками. У него было лицо охотника, охотничий взгляд и достаточно силы в руках и чреслах, чтобы расшвырять Рибальда и Аргуса как мальчишек. - На мгновение она выпятила грудь. Затем печально вздохнула. - Таковы слухи. А каким он был в действительности, миледи?

Медленно, неуверенная в том, что собирается сказать, до тех пор пока не произнесла слова, Териза призналась:

- Ужасным.

- Возможно, если бы я не поменялась, у меня была бы возможность его увидеть. - Саддит на мгновение задумалась с загадочным выражением лица. Затем рассмеялась. - Нет. Пожалуй, мне было лучше там, где я была.

Териза провела достаточно времени, выслушивая преподобного Тетчера, чтобы почувствовать намек, и потому вежливо спросила:

- И где же ты была?

Глаза Саддит засверкали от радости:

- О, я не должна говорить вам об этом. - И тут же стремительно бросилась в спальню, чтобы развести там огонь.

Уже в следующую секунду она высунула из-за двери голову и спросила:

- Вы помните, что я говорила прошлой ночью, миледи? Любой Мастер сделает для меня все, что я пожелаю, - если, конечно же, это будет ему по силам. Наверное, вы думали, что это все пустая болтовня. - Она снова исчезла. Несколько минут слышно было как она возится в спальне с огнем. Затем она вернулась в гостиную. - Я буду правдивой с вами, миледи. Я ни с кем не менялась. Я попросила ту женщину, которую вы видели, позаботиться о вас, чтобы иметь в своем распоряжении всю ночь. И уверяю вас, что не упустила эту возможность. - Саддит улыбнулась. - Я провела ночь с Мастером.

Териза никогда не слышала, чтобы кто-нибудь говорил нечто подобное; новизна ощущения заставила ее спросить:

- И он достал для тебя что-то, что тебе хотелось получить?

Пришел черед Саддит удивляться.

- Миледи, я разделила с ним ложе не потому, что в чем-то нуждалась. - Она хихикнула от этой мысли. - Я спала с ним потому, что он Мастер.

И, покачивая головой, снова вернулась в спальню.

Неожиданно Териза обнаружила, что не может сосредоточиться на завтраке. Откровенность служанки обеспокоила ее. И напомнила ей, что она ничего не знает о мужчинах - о том, что они делают с женщинами; о том, что доставляет им удовольствие. Она никогда не была объектом страсти или нежности.

Отодвинув поднос в сторону, она отправилась в ванную и, насколько ей это удалось, воспользовалась мылом и холодной водой. Затем, поспешно набросив платье на горящую кожу, присоединилась к Саддит, которая стояла перед одним из гардеробов, выбирая для нее подходящую одежду.

По чистой случайности Саддит выбрала не тот гардероб, в котором стояло кресло, блокирующее заднюю стенку. Почти моментально служанка выбрала простое, но эффектное темно-алое платье, доходящее до пола.

Заколебавшись, Териза сказала:

- Я не уверена, что этот цвет мне пойдет. Не будет ли лучше, если я надену свою прежнюю одежду?

- Наверняка нет, миледи, - ответила Саддит твердо, но вежливо. - Я не знаю, как к тем вещам относятся там, откуда вы прибыли, но здесь ваш наряд совершенно не годится. Если, конечно, вы не хотите оскорбить леди Мисте, которая так любезно предложила воспользоваться своим гардеробом. Вот смотрите, - Саддит поднесла платье ближе к Теризе. - Это не самый подходящий к вашим глазам цвет, - прокомментировала она задумчиво, - но он прекрасно гармонирует с вашей кожей. И прекрасно оттеняет волосы. Не примерите ли вы это платье?

Чувствуя себя слегка возбужденной и довольно глупо, Териза пожала плечами.

Саддит показала ей ряд крючков, застегивающих платье сзади. Затем Териза стянула свое платье и облачилась в тяжелую ткань платья. Платье почти подошло: замечание Саддит, что по сравнению с леди Мисте "некоторые прелести у вас заметно больше", означало, что грудь леди Мисте была меньше и не так сильно подчеркивалась глубоким темным декольте. Но в этом платье было тепло. И оно было удобным, чего Териза отрицать не могла.

Она пожалела об отсутствии зеркала. Ей хотелось увидеть себя. Взгляд Саддит - полудовольство, полусмятение, словно Териза выглядела лучше, чем служанка хотела или ожидала, - взгляд этот все же кое-что означал, но это было совсем не то, что зеркало.

Для ног Теризы Саддит нашла пару подбитых мехом сапожек с твердой подошвой. Они не слишком гармонировали с платьем, но зато были теплыми, а платье было достаточно длинным, чтобы скрывать их.

Она начала благодарить служанку, когда опять услышала стук в дверь.

Саддит отправилась отворить, а Териза медленно последовала за ней.

Когда дверь открылась, за ней оказался Джерадин.

Вокруг рта и глаз его залегли белые тени; яркие красные пятна рисовались на его щеках, словно сконфуженность или безрассудство, усугубляемое лихорадкой. По первому впечатлению он выглядел довольно жалко, словно провел ужасную ночь. Но когда он увидел Теризу, его лицо расплылось в беспомощной счастливой улыбке, которую она запомнила со времени их первой встречи.

Долгое время он не отрываясь смотрел на нее, а она - на него; он улыбался, словно влюбленный юнец. Затем прокашлялся.

- Миледи, вы выглядите чудесно.

Ее реакция была более сложной. Она была рада видеть пригодника: отчасти потому, что, как и Саддит, Знаток Хэвелок и другие, он вернулся, демонстрируя свою способность к постоянному существованию, отчасти потому, что ей казалось, что он ей нравится (однако здесь было трудно что-либо утверждать, поскольку в этом у нее было слишком мало опыта); отчасти - потому, что он был одним из немногих, кого, похоже, заботило, о чем она думает и какие чувства испытывает. И просто потому, что он присутствовал здесь, у дверей. Король Джойс не просто приказал пригоднику не отвечать на ее вопросы; он сказал: "У вас больше нет причин видеться или беседовать с леди Теризой". Джерадин доказал преданность своему королю - и тем не менее был здесь, совершив акт неподчинения его воле.

К тому же, еще никто не говорил ей, что она выглядит чудесно.

Она с удивлением обнаружила, что краснеет. Показав на свое платье, она сказала:

- У меня такое чувство, будто я участвую в бале-маскараде.

Перебрасывая взгляд с Теризы на Джерадина и обратно, Саддит коротко хохотнула.

- А что такое "бал-маскарад", миледи? - спросила она, пытаясь скрыть свое веселье.

Териза изо всех сил попыталась справиться со смущением.

- Это такой бал, где люди одеваются в различные странные одежды и делают вид, что они совсем не те, что на самом деле.

По какой-то причине ее ответ снова нагнал на Джерадина печаль.

- Ага, миледи, - сказала Саддит так, словно именно такой реакции от нее и ждали, - это, должно быть, страшно забавно. Надеюсь, вы извините меня, я пойду верну тарелки на кухню. Пожалуйста, позовите меня, если вам будет что-нибудь нужно. Если я вам не буду нужна, я пойду выясню, не хотят ли леди Мисте или леди Элега повидаться с вами.

- Что касается вас, пригодник Джерадин, - сказала служанка с вежливой насмешкой в голосе, пока складывала тарелки на поднос и несла их к двери, - то выслушайте дружеский совет. Женщины не слишком любят мужчин, которые только тупо глазеют на них.

Рассмеявшись, она покинула комнату, прикрыв за собой дверь ногой.

Но Джерадин словно не заметил ухода Саддит. Неотрывно глядя на Теризу, с упорством, которое подчеркивал румянец на щеках, он тихо спросил:

- Вы хотели бы быть кем-то, кем не являетесь, миледи? И кем вы хотели бы быть?

Она отвела взгляд в сторону:

- Мне кажется, я разрешила вам называть меня Теризой. - Это абсурд. Почему она так скована? И почему он задает такие дурацкие вопросы, когда рискует получить серьезное наказание, не подчиняясь королю? - Я никем не хочу быть, я просто надела это платье, потому что леди Мисте предложила его, а Саддит сказала, что она будет оскорблена, если я не надену его. - Затем она взглянула ему в лицо. - Джерадин, что вы здесь делаете? Ведь король Джойс сказал вам, чтобы вы не виделись со мной. У вас будут неприятности.

От этого болезненная улыбка исказила его лицо:

- У меня и так уже неприятности. И хуже, вероятно, не будет. Вы же видели короля Джойса. Он давно уже никого не наказывает. Я не думаю, что у него хватит на это воли. А может быть, его уже ничего не волнует. Самое худшее, что он может сделать, так это отдать меня на растерзание Смотрителю Леббику. - Джерадин вздохнул. - Я предполагаю, что Леббик - неплохой человек. Артагель, например, уверен в этом. Но он не слишком деликатен. И он действительно взял меня в оборот. Потому что я просил Рибальда и Аргуса охранять вас. - Так вот почему он опечален. Смотритель Леббик действительно терзал его - потратил на выпытывания половину ночи. - Я все время извинялся, хотя мы оба понимали, что я был прав. - Он неожиданно пожал плечами. - Во всяком случае, теперь я не боюсь его. После прошедшей ночи самое страшное, что он может сделать - это посадить меня в подземелье. Но он не посмеет так поступить с сыном Домне - во всяком случае, без серьезных на то оснований. - Жесткие морщинки на его лице медленно разгладились, снова появилась улыбка. - Так что какое-то время мне нечего опасаться.

Сердце Теризы затрепетало от сочувствия; она легко могла предположить, как вел себя Смотритель.

- Но почему? - спросила она. - Почему он так отнесся к вам? Почему он считает, что вы виноваты?

- Ну, - ответил Джерадин. - Я полагаю, у него есть на то причины. Он хотел знать, почему я предположил, что на вас могут напасть, когда подобная мысль не пришла ни в чью другую голову в Орисоне. В его обязанности как раз и входит знать все, что здесь происходит. Потому его интересовало, что такого знаю я, чего не знает он.

- И что же вы сказали ему?

Он хмыкнул:

- Только правду. Мордант находится в осаде тварей из воплотимого. Король Джойс не позволяет Гильдии защищаться, но даже если бы он это позволил, воплотители настолько разобщены, что толку все равно не было бы. Кадуол и Аленд только и ждут момента, чтобы напасть на нас. И в это самое время король ведет себя словно человек, у которого правая рука не ведает, что творит левая. Кто, находясь в здравом уме, _н_е_ приказал бы охранять такую важную гостью? - И снова пригодник заставил себя усмехнуться, скривив рот: - Смотрителю Леббику не понравилось услышанное.

Он храбрился, но в целом его лицо выглядело бледным как воск, не считая румянца на щеках. Желая успокоить его, Териза сказала:

- Могу представить, как он себя вел. Он был здесь прошлой ночью. После того, как все закончилось.

- Я знаю, - без перехода его лицо стало мрачным, почти угрюмым. - Было еще кое-что, что он хотел, чтобы я объяснил. Как вам удалось спастись после того, как Аргус и Рибальд были повержены? И почему вы не ответили на этот вопрос, когда он задал его?

В этом он в общем-то прав, миледи. - Джерадин начал вышагивать по комнате, не глядя на Теризу. - Даже Артагель не может победить Рибальда и Аргуса, когда они вместе. Они, быть может, и не производят впечатления лихих парней, но это действительно крепкие ребята. А вы смогли избавиться от человека, который с легкостью победил их. Вы представляете, к каким выводам пришел Леббик, исходя из этого факта?

- Нет, - выдохнула она. - Не имею ни малейшего представления.

- Тогда я скажу вам. Он думает, что вы в сговоре с этим человеком. Или, точнее говоря, тот человек в сговоре с вами. Он пробился к вам по какой-то причине - может быть, чтобы передать вам сообщение или дать вам знать, какие шаги были предприняты вашими союзниками. Но, может быть, все еще хуже. Может быть, вы даже не _н_у_ж_д_а_е_т_е_с_ь_ в союзниках. Вы запросто избавились от него, и у вас нет ни царапины. А это означает с_и_л_у_. - Весь этот разговор, казалось, довел его до изнеможения. - Я пытался объяснить ему, что это невозможно. Я хотел защитить вас. Но когда он все разложил по полочкам, - Джерадин остановился и посмотрел на нее, в его глазах была мука, - у меня не было никаких оснований считать его рассуждения бредом. Однако вы утверждаете, что это так.

- Что вы хотите этим сказать? - возмутилась Териза. - Ну конечно же, это бред.

Она хотела лишь успокоить его; она не собиралась признаваться ни в чем, что могло бы заставить ее предать Знатока Хэвелока и Мастера Квилона.

- Я ничего не знаю о воплотимом - или Морданте - или... - она снова мысленно увидела дикую улыбку, суровую, как проклятие, нос как томагавк, дикие желтые глаза, - ...о том человеке, который пытался убить меня.

- Миледи, - вмешался он, - я нашел вас в комнате, полной зеркал! И поскольку это была комната, куда меня перенесло неконтролируемое мною воплощение, то только вы могли заставить меня воплотиться там. Вы сидели в кресле перед зеркалом и смотрели на меня, сосредоточиваясь на мне. Мне показалось, что вы зовете меня.

Миледи, - повторил он смущенно и виновато. - Я хочу поверить вам. Я хочу доверять вам. Но я не знаю, как.

У Теризы было слишком мало времени, чтобы привыкнуть к новым правилам и эмоциям в этой ситуации; мрачная серьезность Джерадина вызвала у нее удивление. Она не была подготовлена к тому, как сама реагировала на все это - не на его доводы, а на его печаль.

- Мне очень жаль. Я не знала, что вы будете рассуждать подобным образом. Идите сюда.

Повернувшись, она быстро прошла в спальню, направляясь к гардеробу с секретной дверью.

Она не собиралась выдавать Знатока Хэвелока и Мастера Квилона, не собиралась создавать конфликтные ситуации или осложнения с тем, что произошло с ней в Орисоне, не зная заранее, на чьей стороне она хочет видеть себя. Но то, что сделали для нее Хэвелок и Квилон, было гораздо честнее, чем то, как обращались с ней и Гильдией, и король; она не хотела платить за их благородство черной неблагодарностью.

Когда Джерадин последовал за ней, она открыла дверцу гардероба и показала ему кресло, которое затащила туда. Затем извлекла кресло, позволяя ему увидеть тайную дверь.

- Ох, - воскликнул он устало. - Вы нашли один из ходов.

- Я не знала, что он находится здесь, когда мне отвели эти комнаты, - начала она. - Но посреди ночи... - она сглотнула, надеясь, что сможет сказать достаточно, не говоря слишком много. - Знаток Хэвелок появился из этой двери. Я не думаю, что он хотел напугать меня, но он говорил об игре в перескоки и... - она на мгновение поежилась, - и страсти - до тех пор, пока я не захотела кричать. И он был здесь, когда произошло нападение. У него был кусок стекла, вроде бы зеркала, которое давало яркий свет. Когда этот человек расправился с Аргусом и Рибальдом, он бросился ко мне. Но Знаток Хэвелок направил свет ему в глаза. Он был ослеплен, забыл обо мне и ретировался.

Она спокойно встретила изумленный взгляд Джерадина.

- Наверное, мне следовало рассказать об этом Смотрителю. Я действительно не хотела навлекать на вас неприятности. Но Знаток Хэвелок спас меня. И он, похоже, хотел сохранить то, что делал, в секрете. Когда я поняла, что Аргус и Рибальд не видели его, я решила никому не рассказывать, что он был здесь.

Затем, решительно меняя тему разговора, Териза тихо сказала:

- Я не воплотитель. В том месте, где вы нашли меня, зеркала не делают того, что они делают здесь. - Она не могла побороть смущение и объяснить, почему украсила свою квартиру зеркалами; но у нее был наготове другой довод. - Когда вы появились в моей комнате, вы, наверное, заметили осколки стекла. Они валялись на ковре. И даже застряли у вас в волосах. _В_ы сделали это.

Его рот приоткрылся:

- Я?

- Два объекта не могут находиться в одной и той же точке пространства в один момент времени, - процитировала она. - Ваше воплощение перенесло вас на место моего зеркала. Если бы я пыталась воплотить вас, то все закончилось бы катастрофой. Зеркало было бы уничтожено, и я не смогла бы отослать вас назад или отправиться с вами. Но зеркала у нас совсем не такие, какие они у вас. В них нет ничего магического. Когда вы появились, оно попросту лопнуло.

Разве вы не понимаете? Я говорю правду. Воплощение производилось с вашей стороны. Я все время говорила вам правду.

Какое-то время он хмурился, переваривая то, что услышал. Затем медленно, начиная с губ и поднимаясь к глазам, улыбка залила его лицо.

- Ну конечно же, - выдохнул он, подмигивая ей. - Я не должен был допытываться у вас. Ну конечно же, я видел разбитое зеркало. Почему же я не подумал?.. - С каждой фразой его дурное настроение отступало все дальше, и бремя проблем, давящих на него, казалось все меньше. - Я должен был и сам сообразить.

От избытка чувств он положил ей руки на плечи и притянул ее к себе, стараясь поцеловать в щеку. Но его энтузиазм сыграл с ним злую шутку; он не рассчитал движение и ударил ее скулой.

- Ох, простите, простите, - тут же пробормотал он с огорчением. Отклонившись назад, замахал руками, словно стараясь уверить ее, что не хотел причинить ей вреда. - Простите меня, миледи. Я прошу вас простить меня. - Затем поднес руку ко рту. - О, я потрясен. И, похоже, прикусил язык.

Териза потерла щеку; удар больше поразил ее, чем причинил боль. Втайне она хотела, чтобы он попытался поцеловать ее снова. Но, как и он, испытывала неловкость. Она не придумала ничего лучшее, чем сказать с оттенком насмешки:

- Пригодник Джерадин, если вы не начнете называть меня Теризой, я скажу Смотрителю Леббику, что вы силой ворвались в мои комнаты и пытались нанести мне травму.

Услышав это, он рассмеялся. Его смех был звонким и громким, огорчение его улетучилось.

- Миледи, - сказал он наконец. - Я за всю свою жизнь никогда не называл женщину по имени, данному ей родителями. У меня есть по меньшей мере три брата, которые считают, что я еще достаточно юн для порки, - и я уверен, они тут же выпорют меня, если услышат, что я обращаюсь к вам как-нибудь иначе, чем "миледи", и не важно, насколько плохо вы будете обращаться со мной. Будьте терпеливы. Вы, например, можете считать, что я еще многому должен научиться.

Она была счастлива, видя, как он доволен, и от того, что ей с такой легкостью удалось умолчать о Знатоке Хэвелоке.

Мгновение он стоял и смотрел на нее в молчании, радуясь тому, что видит, - ее улыбке, пряди волос, лежащей на плечах. Затем помотал головой, внутренне собираясь. Он провел рукой по волосам, коснулся своей скулы и сказал:

- Собственно говоря, у меня есть официальная причина появиться здесь. Я должен передать вам сообщение. Это я на случай, если кто-то спросит, почему я вообще пришел.

Гильдия хочет сообщить вам, что вы наверняка не захотите присутствовать на их сегодняшнем заседании. Это вежливый способ сказать, что вы не приглашены. Они хотят говорить о вас и не хотят, чтобы вы, - Джерадин юмористически скривился, - своим присутствием как-то повлияли на их решение. Откровенно говоря, я тоже не приглашен. Они не хотят потратить целое заседание на споры с каким-то пригодником.

Пока он говорил, его тон и манеры стали более серьезными. Потом он замолчал, делая паузу, словно не знал, как Териза будет реагировать на то, что он собирается ей сообщить.

- Миледи, - начал он медленно, - я и так уже не подчинился приказу короля - как вы правильно заметили. И потому не думаю, что могу нажить более серьезные неприятности. Поэтому подумал, - взгляд Джерадина уткнулся в пол, хотя он заставлял себя смотреть на нее, - что раз все Мастера будут на заседании, то никто, похоже, не станет препятствовать нам... - его глаза невольно снова встретились с ее глазами, и она увидела в них тревогу и колебания. - Я мог бы ответить на некоторые из ваших вопросов, показав вам рабочие помещения. Где хранятся зеркала, сделанные Гильдией.

Его предложение заставило Теризу задуматься. Нарушать запреты было очень опасно, она прекрасно знала это. Людей, которые нарушают запреты, как правило, наказывают. Она с трудом перевела дух и спросила:

- А вы уверены, что это будет правильно? - Затем, чувствуя, что он может посчитать ее неблагодарной, быстро добавила: - Я хочу сказать, что это будет слишком серьезно. На вас и так уже злится много людей. Если вы делаете это для меня... - она замолчала.

- Я хотел бы использовать такую возможность. - Его открытое лицо выражало решимость, выдававшую, что ему нелегко было принять подобное решение - что он продумал все гораздо глубже, чем она. - Я начал думать об этом, когда король Джойс приказал прекратить расследование. Если он не хочет побеспокоиться даже отдать гвардейцам приказ попытаться найти мужчину, напавшего на вас... - Его голос сник, и он неловко пожал плечами. На его лице было ясно написано, как он разочарован в своем короле. - В любом случае это вовсе не так опасно, как кажется. Ведь, несмотря ни на что, я не предоставлю вам никакой информации, которую вы могли бы использовать, если являетесь врагом Морданта. Если вы - воплотитель, то вы и так знаете все, что я покажу вам. А если нет - то вы все равно не сможете ничего сделать с тем, что увидите.

- Тогда чего ради?..

- Потому что я должен сделать хотя бы это. Ведь именно я доставил вас сюда. Если вы не тот человек, который нам нужен, или же _т_о_т_ человек, но просто не хотите помочь нам - то в мои обязанности входит вернуть вас туда, откуда вы пришли. Я хочу, чтобы вы в достаточной мере понимали, что такое воплотимое, чтобы знать, что это означает.

Он замолчал, снова набрался смелости и продолжил:

- Но и это еще не все. Даже если вы хотите вернуться назад - и если я хочу вернуть вас назад - Мастера этого не позволят. Если они решат, что вы не та, кто нам нужен, они все равно не смогут игнорировать значимость того, что вы собой представляете. Они не захотят, чтобы вы исчезли.

- Именно сейчас, - сказал он осторожно, - пока они находятся на заседании, у нас действительно есть шанс добраться к настоящему зеркалу и отправить вас домой.

Сам я не хочу возвращать вас, - добавил он тут же. - Я верю, что вы именно та, кто нам нужен. Я не знаю, как и почему, но так оно и есть. Если вы хотите вернуться, я буду умолять вас остаться. Но, - он вздохнул, - у вас есть право вернуться. И будет аморально держать вас здесь против вашей воли.

Он смутил ее. Вопрос о том, будет ли для нее возможно вернуться к себе домой, к работе в миссии, к скучным обедам с отцом, не был для нее особенно важным. Другие вопросы занимали ее внимание. Но за поверхностным спокойствием своего предложения он пытался высказать ей нечто гораздо более фундаментальное.

Она посмотрела вниз, на платье - на роскошный багровый материал, оттеняющий ее кожу, на глубокий вырез. "В самом деле? - внутренне запротестовала она. - Еще слишком рано. Я не готова".

Тем не менее, риск, который он взваливал на себя во имя ее _п_р_а_в_, требовал немедленного ответа.

- Я пойду с вами, - сказала она, хотя пульс бился лихорадочно и она чувствовала, что у нее кружится голова. - Было бы совсем неплохо, если бы я знала, какой выбор у меня есть.

Джерадин слабо улыбнулся.

- В таком случае, следует отправляться немедленно. Если мы задержимся, то можем упустить свой шанс. Невозможно предсказать, как долго будет продолжаться заседание.

Териза хотела оказаться в его объятиях, чтобы успокоиться. Перед ее мысленным взором представали картины женщин в платьях, крепко прижимающихся к груди молодых мужчин, счастливых при этом, что ощущают поддержку и безопасность. Но пригодник сделал вежливый жест, пропуская ее вперед, и она послушно направилась к двери.

Он устремился вперед, открыл перед ней дверь и придержал ее, затем закрыл за ними. Снаружи он обратился к стражникам по именам, и они ответили дружелюбным тоном, пошучивая, словно были в курсе его ночного разговора со Смотрителем. Но не последовали за ними.

Чувствуя поднимающуюся волну страха, она заколебалась и посмотрела на них.

- Не волнуйтесь, - успокоил ее Джерадин, - никто не собирается нападать на вас в Орисоне средь бела дня. - В этом он был твердо уверен. - Никто не посмеет.

Териза хотела спросить его, откуда у него такая уверенность. Но это был его мир, а не ее. И ей оставалось только поверить ему на слово.

Спокойным шагом она направилась к лестнице.

Какое-то время они с Джерадином молчали. Пока он вел ее по коридорам, ей показалось, что она узнает дорогу, по которой вчера вела ее Саддит. Судя по тому, что было видно из окон, Джерадин направлялся в противоположную часть гигантского прямоугольника Орисона; пытаясь привести ее туда, не заставляя месить снег и грязь, он вел ее по бесчисленным коридорам. И снова они встречали множество мужчин и женщин всевозможных профессий и рангов. Но теперь, вместо того, чтобы пялиться на Теризу, они уступали ей дорогу и приветственно кивали, словно ее платье было для них свидетельством того, что она - знатная леди, которую они не знают.

Каждое приветствие все увеличивало ее беспокойство. Она не привыкла к такому обилию внимания. И, чтобы отвлечься, она спросила Джерадина, часто ли наемные убийцы посещают по ночам жителей Орисона.

- Вообще-то говоря, нет. - Почувствовав тон вопроса, он ответил с юмором. - Это довольно редкий случай. Иначе Смотритель Леббик вел бы себя куда более неприятно. Он относится к своим обязанностям _с_л_и_ш_к_о_м серьезно.

- Тогда почему король Джойс приказал прекратить расследование? - Сказав это, она вспомнила странность приказа, переданного Леббику. Королю МЕШАЕТ БЕГОТНЯ ПОСРЕДИ НОЧИ. Кроме того, Джойс точно знал, чего ожидать от Смотрителя - и подумал о Теризе, чтобы защитить ее от рвения Леббика. - А у меня сложилось такое впечатление, что нападения - это нечто обычное, не стоящее беспокойства.

Джерадин протестующе покачал головой.

- Орисон всегда был местом с_п_о_к_о_й_н_ы_м_ - с тех пор, как король покорил Демесне. Я ожидал, что он поднимет на ноги всю гвардию, но вместо этого он отправил людей на отдых. - Через мгновение он признал: - Однако, правда; в этом месте невозможно кого-либо отыскать. Здесь слишком много комнат. Я не думаю, что есть хотя бы кто-нибудь, кто знает, как все они соединяются. А кроме того, существуют тайные ходы. Раз он оторвался от погони, было бы просто чудом найти его снова.

"Даже после того как Хэвелок ослепил его?" - удивилась она. Но не произнесла вопрос вслух.

- А вот что _м_н_е_ хотелось бы знать, - сказал Джерадин после того, как какое-то время шел в задумчивости, - так это откуда он знал, где найти вас?

Эта мысль как-то не приходила в голову Теризе.

- А как Аргус и Рибальд нашли меня?

- Это совсем не одно и то же. Они знали, что к вам будет приставлена служанка, поэтому крутились среди служанок, пока не выяснили, что Саддит назначена прислуживать вам. Все, что им затем оставалось сделать, это выяснить, куда она направилась. Никто и не собирался хранить в секрете, где вас расположили. Но откуда _о_н_ узнал, где вас разместят? Ведь он просто наемный убийца, прячущийся в Орисоне. С кем он мог говорить? Он должен был с кем-то поговорить. Он должен был, - следующие слова Джерадин произнес медленно, - иметь союзника, живущего здесь. Кого-то, кто мог бы задавать вопросы, не навлекая на себя подозрений. Или...

Они спустились по лестнице еще на один уровень, повернули к основанию одной из башен и продолжили путь.

- Или, - прошептал он, - он сам - один из живущих в Орисоне. Он живет здесь, как и все остальные, и служит королю - или делает вид, что служит королю, - а по ночам прокрадывается во тьме, намереваясь совершить убийство. Он может быть одним из тех людей, с кем я сам знаком.

- Разве такое возможно?

Он в задумчивости пожал плечами:

- Орисон - большой город. И он все время открыт, в особенности для тех, кто живет в Демесне. Никто не контролирует здесь появление к_а_ж_д_о_г_о_ отдельного человека. Хотя, естественно, Смотритель Леббик и пытается это делать. - Его мысли приняли иное направление. - Леди, вам следует внимательнее смотреть по сторонам. Если вы увидите кого-нибудь, кто напоминает нападавшего на вас, немедленно скажите об этом.

Слегка напуганная такой перспективой, Териза провела несколько минут, напряженно вглядываясь в лицо каждого встречного, пытаясь отыскать хоть какие-то характерные черты или ненавидящий взгляд. Но постепенно успокоилась. Этот человек был бы глупцом, если бы показался там, где она может увидеть его. А если он все же посмеет, ей не придется особенно напрягаться, чтобы распознать его. Мысленно она могла увидеть его в любой момент, стоило ей только закрыть глаза.

Очередная лестница привела их в огромный пустой зал, лишенный всякого очарования бальный зал, который они пересекали днем раньше. В зал вело множество проходов, и Териза сразу узнала коридор, ведущий в комнату заседаний Гильдии.

Воздух стал холоднее.

- В прежние времена, - сказал Джерадин, ведя ее по коридору, - до того, как король Джойс объединил Мордант, - и прежде чем Орисон стал таким большим, как сейчас, - это место использовалось в качестве темниц. В те времена, каждый замок должен был иметь свои темницы. Но король Джойс убрал все оборудование пыточных камер, соединил между собой большую часть казематов и зал, который использовался в качестве караулки, и передал все это Гильдии. И это место стало рабочим цехом. - В его голосе звучала гордость. - Вы видели бывшую комнату для допросов. Это там, где Мастера собрались на совет. Сейчас мы будем держаться от нее подальше.

Териза помнила спуски по лестницам, но снова потеряла ориентацию среди дверей и поворачивающих коридоров. Она не имела ни малейшего понятия, где они находятся, когда Джерадин открыл очередную толстую, обитую железом дверь, характерную для темниц, и яркий свет ударил ей в глаза, а в лицо дохнуло жаром.

Это, видимо, была бывшая караулка. Она выглядела достаточно большой, чтобы в ней могло разместиться с сотню человек. Но сейчас в ней не было ни одной лежанки. Вместо этого там находились две огромных печи, рычащие, словно мартены, рядом с которыми стопками было сложено топливо; горки тщательно просеянного песка; мешки с известью и поташом, каменные чашки и литейные формы разнообразных профилей, отполированные до металлического блеска; рабочие столы, заставленные весами, горшками, горелками, ретортами; железные пластины и ролики загадочного предназначения; и тянувшиеся вдоль стен бесчисленные полки, нагруженные каменными сосудами всевозможных форм и размеров.

В комнате трудились множество молодых людей, одетых так же, как и Джерадин; они поддерживали огонь в печи, полировали куски камня, взвешивали и перевешивали крупинки порошка из банок, убирали на место все, что было сейчас не нужно, и заметно потели от жары. Один из них заметил их и помахал рукой. Джерадин помахал в ответ, затем закрыл дверь, отрезая от коридора звуки и свет помещения.

- Вам нет нужды заходить туда, - сказал он, - вы только испортите платье. Но именно здесь мы отливаем стекло для наших зеркал. Большую часть работы делают пригодники. Если юноша хочет стать воплотителем, но не чувствует для этого достаточно сил в крови, его способности проверяются здесь, пока Мастера не приобщат его к подлинным таинствам мастерства. Начинающие должны пройти весь курс обучения, начиная с того, как поддерживать в печи постоянную температуру. Более опытные учатся смешивать красители и подготавливать формы.

- Именно этим вы и занимаетесь, когда не обманываете своего короля?

Он скривился, затем широко улыбнулся:

- Так оно и есть. Единственное достоинство состоять самым старшим из пригодников заключается в том, что я прекрасно знаю все, чему их обучают. Просто я не могу выполнить все это правильно. Так что я нечто вроде слуги Мастеров. Обычно я посещаю все их собрания, но не потому, что их интересует мое мнение, а потому что я могу сбегать и что-то принести, передать распоряжение и тому подобное. Они не доверяют мне отливать зеркала, - Териза услышала в его голосе нотку печали, несмотря на улыбку, - потому что их они делают сами.

Но он не позволил себе расстраиваться из-за своей врожденной неуклюжести.

- Пойдемте дальше, - сказал он спокойно. - Я хочу показать вам кое-какие зеркала.

Он коснулся ее руки, и снова она захотела, чтобы он обнял ее, придал сил и уверенности. Возбуждение, с каким он говорил о зеркалах, подействовало на нее странным образом: ей захотелось вернуться, отказаться от риска - ведь это могло оказаться опаснее, чем они себе представляли.

- Так что же делают сами Мастера? - тихо спросила она.

- Они занимаются большей частью исследованиями. - Его глаза смотрели вперед и горели. - Они пытаются найти доказательства тому, что воплотимое действительно существует или, наоборот, не существует в независимой реальности. Некоторые пытаются рассчитать, как можно предсказать, какое воплотимое появится в зеркале определенной конфигурации и формы. Большая часть открытий сделана благодаря ошибкам. К несчастью, Гильдия не слишком далеко продвинулась как в доказательствах, так и в попытках предсказания. И потому воплотители вроде Мастера Барсонажа занимаются более прикладными задачами, к примеру, пытаются решить, насколько одно зеркало должно отличаться от другого, чтобы они соответствовали различному воплотимому.

Однако Гильдия занимается и прикладными исследованиями. Это тоже была идея короля Джойса. Он хочет, чтобы воплощения приносили пользу, а не только служили войне и разрушениям. Не так давно был сделан значительный шаг вперед, - Джерадин, нахмурившись, сглотнул и продолжил. - Как раз именно Мастер Эремис совершил это. Он отлил зеркало, которое показывало воплотимое, где не было ничего, кроме дождя. Ничего другого. Гильдия проверила воду, и она оказалась пригодной для питья. Так что теперь у нас есть замечательный резерв на случай засухи. Это зеркало может быть перевезено в любое место, где гибнет урожай. - Относясь объективно к человеку, которого не любил, пригодник все же признал: - Это - действительно полезное открытие.

Но большую часть времени, - добавил он с меньшим энтузиазмом, - мы проводим в тревоге о разуме короля Джойса.

Видимо, для того, чтобы отогнать неприятные мысли, он торопливо потянул Теризу за собой вперед.

В конце коридора они увидели поворот и вскоре подошли к тяжелой двери, напоминающей дверь темницы. Териза замедлила шаг - дверь охранялась. Но пригодник успокаивающе улыбнулся ей и небрежно кивнул стражникам; один из них тоже кивнул, приветствуя леди в багровом платье, в то время как второй отпер дверь, позволив Теризе с Джерадином пройти в небольшую, прекрасно освещенную комнату, похожую на прихожую. Массивные двери в толстых стенах вели из нее в другие комнаты.

- Здесь когда-то были камеры для заключенных, - пояснил пригодник, - но Мастера переделали их, чтобы сделать такое место, где можно показывать зеркала - и хранить их.

Когда стражники закрыли за ними дверь, она прошептала:

- Почему они не остановили нас?

Он улыбнулся:

- Собственно говоря, формально все рабочие помещения находятся в ведении Гильдии. Мастер Барсонаж не отдал приказа не пускать нас сюда, потому что ему не пришло в голову, что я могу вас сюда привести. Идемте.

Волнение Теризы росло. Пытаясь провести ее через ближайшую дверь, Джерадин наступил на длинный подол ее платья, не удержался на ногах и упал на стену с такой силой, словно намеревался вышибить себе мозги.

Однако в последнее мгновение ему удалось сгруппироваться. Он ударился о стену с громким гулом; но столкновение было не настолько сильным, чтобы не позволить ему моментально вскочить на ноги - и удержать Теризу от многословных извинений.

- Не беспокойтесь обо мне, - сказала она, с трудом сдерживая смех. - А вот с вами все в порядке?

Он глянул на нее исподлобья:

- Миледи, если бы я повреждал себе что-нибудь каждый раз, когда мне в очередной раз не везет, то умер бы еще в пятилетнем возрасте. Самое печальное во всем этом, - добавил он мрачно, - что я приношу вред всем окружающим и самому себе - но никогда не получаю серьезных травм. Мне это кажется несправедливым.

На мгновение она рассмеялась. Затем заставила себя замолчать:

- Ну хорошо, вы не принесли мне вреда. И я рада, что вы не слишком сильно ушиблись.

Он смотрел на нее так, словно ее взгляд заставил его забыть о цели их визита сюда.

- Благодарю вас, миледи, - сказал он тихо и ласково. Но почти сразу же опомнился. - Давайте попытаемся войти еще раз. - С преувеличенной осторожностью он повернулся и двинулся через проход в следующее помещение.

Последовав за ним, Териза оказалась в комнате, увеличенной за счет объединения трех или четырех камер. Свет исходил от достаточного количества масляных ламп, которые совершенно не дымили. Кроме ламп на изящных подставках, в комнате ничего не было - ни украшений на стенах, ни ковров на полу, за исключением трех высоких предметов, скрытых под роскошными шелковыми покрывалами.

Сияя, Джерадин сдернул ближайшее из покрывал, открывая зеркало.

Как и все остальные зеркала, которые Териза видела в Орисоне, оно было в ее рост; стекло не было совершенно плоским или совершенно чистым, и форма его лишь примерно соответствовала прямоугольной; зеркало было оправлено в прекрасную полированную раму и стояло на полу на крепкой опоре, позволяющей поворачивать его из стороны в сторону, как, впрочем, и вверх-вниз.

В зеркале этом не было видно ни камня стен, ни ламп перед ним. В нем не было даже Джерадина.

В нем был виден бескрайний морской простор под ярким небом. На мгновение Теризе показалось, что это воплотимое - всего лишь картина, прекрасно нарисованная, создающая иллюзию трехмерности. Но волны на море не были застывшими в недвижимости. Они накатывали издалека, а становясь совсем близкими, исчезали из вида. Маленькие барашки пены появлялись на верхушках волн и растворялись у нее на глазах.

Воплотимое было настолько реальным, что Териза ощутила приступ морской болезни.

- Мастер Барсонаж отлил его много лет назад, - пояснил Джерадин. - Это того рода зеркало, на каких, по желанию короля Джойса, мы должны сконцентрировать все наши силы. Что-нибудь полезное практически. Мастер Барсонаж искал мир воды - воплотимое, которое Мордант может использовать в случае засухи. Или пожара. Предания гласят, что он экстраполировал это зеркало из маленького зеркала, которое когда-то было отлито Знатоком Хэвелоком. Если это действительно так, то это просто удивительно - точно воссоздать каждый изгиб, оттенок и форму в совсем иных пропорциях... - Он провел пальцами по раме, словно бы гладя зеркало. После того, как он снова закрыл поверхность зеркала, он добавил:

- К сожалению, эта вода слишком солона для наших полей и растений.

Покачивая в изумлении головой, словно ее мозг никак не мог занять правильное положение в черепе, она последовала за ним в следующую комнату.

Помещение это оказалось почти такого же размера, как и предыдущее. Оно тоже было освещено лампами на подставках. Но в нем находилось четыре закрытых шелком зеркала.

- Я не собираюсь поучать вас, - сказал он. - Если вы действительно воплотитель, мои пояснения будут скучны вам. А если нет, то, наверное, ошеломят вас. Скажите мне, если вам что-то будет непонятно.

Он на мгновение задумался, потом выбрал зеркало.

Когда он открыл его, Териза невольно вскрикнула и отступила на шаг.

Из зеркала на нее смотрела пара глаз, каждый был размером с ее руку.

Они жадно уставились на нее, с зубов под ними капало нечто похожее на яд, а рот был слегка приоткрыт, словно бы собираясь проглотить Теризу. У нее сложилось впечатление, что плоть между глазами и ртом напоминает тело слизня, но она не могла оторваться от этих глаз, чтобы проверить свое впечатление от воплотимого. Это были алчные глаза, ненасытные глаза, желающие...

Джерадин нагнулся к нижнему краю зеркала и принялся что-то делать с его рамой. Глаза тут же сдвинулись на несколько футов в сторону, и Териза обнаружила, что не отрываясь смотрит на этот кошмар с другого расстояния. Теперь стало понятно, что она рассматривает огромное, похожее на слизня чудовище, сидящее в пещере.

- Сейчас мы изменим фокусировку. - Джерадин снова принялся возиться с рамой; воплотимое отодвинулось. Затем он мягко нажал с одной стороны, и воплотимое медленно поползло назад, открывая вид на гору, в которой виднелся вход в пещеру. - Возможности ограничены, понятное дело. Но как только зеркало сделано - оно работает, и вместо того чтобы передвигаться во всех направлениях, мы можем осмотреть все воплотимое - в данном случае всю гору - со всех сторон, попросту изменяя фокусировку. Если у нас на это хватит терпения.

Он выпрямился и накинул на зеркало покрывало. Она почти не замечала, что он снова помрачнел.

- Предание гласит, что король Джойс захватил это зеркало во время войн за независимость Морданта. Воплотитель, отливший его, как раз и воплотил это... - он содрогнулся, - это чудовище, и оно пожирало целую деревню, хижина за хижиной.

Но это было еще в те времена, когда Знаток Хэвелок не потерял рассудок. Когда король Джойс захватил это зеркало в целости и сохранности, Знаток Хэвелок сумел провести обратное воплощение.

Гильдия была создана для того, чтобы держать воплощения под контролем. И потому давно уже не создавалось зеркал, похожих на это.

Териза чувствовала слабость в ногах и руках, голова кружилась.

- Как? - спросила она слабо. - Как нечто столь огромное могло выбраться наружу?

- О, размеры как раз не проблема. Воплотители давным-давно обнаружили, что если зеркало показывает все тело полностью - приблизительно как я сейчас демонстрировал вам, уменьшая размеры, - то можно воплощать все что угодно. Правда, никто не знает, как это работает. Однако если зеркало сфокусировано в нужное время в нужном месте, то можно воплотить даже целую снежную лавину.

Пойдемте.

Не глядя на нее, он прошел в следующую комнату.

Подсознательно ожидая, что слизняк самостоятельно поднимет покрывало и будет смотреть ей вслед, Териза последовала за Джерадином. Мордант подвергался _т_а_к_о_м_у_ нападению? Здесь были люди настолько безумные или злые, чтобы воплощать _т_а_к_и_е_ вещи? В таком случае, Джерадин серьезно заблуждается. Мордант нуждается не в ней. Он нуждается в Воине Мастера Гилбура. И во всех закованных в броню воинах, которые сражались под его командой. И во всем оружии, которое хранится в его корабле.

Она буквально наступала на пятки Джерадину, потому что ситуация эта казалась ей безумием и она хотела быстрее выбраться отсюда.

Он провел ее в помещение, несколько большее, чем предыдущие; вероятно, к нему были присоединены дополнительно одна или две камеры, чтобы сделать его больше. Шесть закрытых зеркал стояли на гладком каменном полу, но четыре из них были отодвинуты поближе к стенам, чтобы освободить пространство для двух других. Эти зеркала были одинакового размера. Даже закрытые покрывалами, они казались совершенно одинаковой формы.

Когда он приблизился к зеркалам, его лицо напряглось в невольной хмурой гримасе.

- Эта самая большая комната из тех, что у нас есть. Но Мастера вдобавок убрали кое-что отсюда, чтобы у нас была возможность удобно расположить эти два. Гильдия часто экспериментирует с плоскими зеркалами, пытаясь найти возможности их использования - или по меньшей мере понять принципы их работы.

Он быстро подошел к одному из зеркал, стоящих у стены.

- Вот, - сказал он раздраженно, хотя Териза не могла понять, почему. - Я покажу вам, что произошло со Знатоком Хэвелоком.

Неловким движением он сдернул покрывало со стоящего перед ним зеркала.

Она невольно вздрогнула.

Ничего ужасного не произошло.

Зеркало действительно было плоским. Его цвет, песок, из которого оно было сделано, некоторая неправильность формы - она предположила, что именно эти вещи и влияют на то, какое воплотимое появится в зеркале. Но так как это было плоское зеркало, оно существовало более в этом мире, чем где-либо еще.

Что-то открывшееся ей показалось знакомым.

- Это опасно, - пробормотал Джерадин. - Я не знаю, кто придавал ему форму, но если это была ошибка, то ошибка, заключающая в себе опасность. И даже если ошибки не было, то все равно опасно хранить это зеркало.

Териза смотрела на то, что походило на развилку дорог. Обе дороги были покрыты толстым слоем снега и заметны лишь благодаря глубоко отпечатавшимся в снегу следам колес. А силуэты голых, лишенных листвы деревьев заметнее подчеркивали эти дороги, четко выделяясь на белом пространстве. Воплотимое казалось настолько живым, что она видела, как холод полз под распростертыми ветвями деревьев.

С другой стороны, она не понимала, почему это могло представлять опасность.

Неужели именно эти деревья и эту развилку она видела из своего окна рано утром?

Похоже, что так.

- Вы могли видеть это место из своих окон, - развеял ее сомнения Джерадин. - Это там, где дорога, ведущая из Орисона, разветвляется на дорогу, ведущую на юг, к провинции Тор, и северное направление, к Пердону и Армигиту. Но почему кто-то потратил столько сил, чтобы создать зеркало, показывающее место, которое можно видеть отсюда? Если там что-то будет происходить, то оно не успеет предупредить нас. Как я уже объяснял, оно может быть результатом чистой случайности. Или, быть может, кто-то пытался создать зеркало, показывающее Орисон, - и немного промахнулся.

- Кому же это могло понадобиться? - спросила Териза.

Он пожал плечами:

- Кому-то, кто хотел бы шпионить за королем Джойсом.

Но что делает его особенно опасным - более опасным, чем другие плоские зеркала, - это то, что мы настолько близко к его воплотимому, что практически можем видеть самих себя. Если мы снимем зеркало с подставки, отнесем его на перекресток и станем перед ним, то увидим в воплотимом себя. И тогда мы будем потеряны навсегда, стерты - заперты в воплощении, которое подхватит нас - и в то же время не будет переносить ни на дюйм с того места, где мы стоим.

Он уронил покрывало на пол и отступил, пристально вглядываясь в зеркало.

- Я думаю, это просто чудо, что Знаток Хэвелок пережил такое. Во всяком случае, ему повезло. Он всего лишь сошел с ума - он не был стерт из бытия. Но если мы попытаемся воспользоваться этим зеркалом сейчас - если попытаемся воплотить себя на развилке дорог - то кончим так же, как он. Нервное потрясение разрушит наше сознание.

Никто, собственно, не знает, почему. - Его голос звучал все более и более раздраженно, все более досадующе. - Люди, которые считают, что воплотимое не существует - что зеркала сами создают все, что мы видим, - утверждают, что стресс происходит потому, что созданное место в точности напоминает реальное. Вы ожидаете реальности и не получаете ее, и, таким образом, сознание дает сбой.

- А что, если воплотимое - реально?

- Тогда именно воплощение вызывает нарушения психики. Полагаю, вы можете сказать, что воплощение - слишком сильная штука, чтобы использовать его подобным образом. Если вы хотите попасть отсюда туда, - он показал на сцену в зеркале, - то проще воспользоваться лошадью, а не зеркалом. Потому что если вы используете не всю силу, направленную на воплощение, она оборачивается против вас вместо того, чтобы безопасно перенести вас в нужное место. Во всяком случае, нечто подобное произошло со Знатоком Хэвелоком.

Джерадин повернулся к зеркалу спиной, и сейчас в его взгляде она заметила раздражение.

- Вот почему Мастера хотят понять плоские зеркала. Они опасны - но в них заключены фундаментальные знания... Пойдемте, - буркнул он. - Я слишком долго оттягивал этот момент.

С хмурым видом он приблизился к двум зеркалам, стоявшим в центре комнаты.

Сейчас Териза понимала его. Он был зол, потому что его душу раздирало противоречие; он поступал против своего желания, так же как король, заставляющий себя делать то, что он считал правильным, несмотря на собственное утверждение, что Мордант нуждается в ней.

И он рисковал быть обвиненным в предательстве, когда пытался вернуть ее домой.

Хотя платье было теплым, Теризу пробрал холод, когда Джерадин снял одно из покрывал и она узнала зеркало, которое днем раньше стояло в зале заседаний Гильдии, - зеркало, доставившее ее сюда.

Его воплотимое изменилось и в то же время осталось прежним. Сражение прекратилось. Металлические фигуры увеличили периметр обороны и охраняли его. Но чуждый пейзаж, залитый красным стареющим солнцем, остался все тем же, как и высокий корабль посередине.

Так же, как и его люди, бронированная фигура, которая главенствовала в этом воплотимом, двигалась; Воин обходил периметр, ненадолго останавливаясь у каждой точки обороны, словно проверяя правильность расположения своих войск. И снова его сила была почти ощутима, несмотря на барьер, разделяющий миры. Он выглядел человеком, покоряющим чуть ли не каждый день целые континенты.

Джерадин искоса посмотрел на нее, оценивая реакцию. Затем снял шелк с другого зеркала.

Она моментально поняла, что второе зеркало было идентично первому; форма была такой же, изогнутость - одинаковая. Даже полированные рамы были совершенно идентичными. Но воплотимое несколько отличалось. Под красноватым светом, посреди голого пейзажа, бесцветный металлический шлем с непроницаемым забралом смотрел прямо на них, словно глаза, спрятанные за ним, холодно оценивали ее.

Прошло какое-то время, прежде чем Териза поняла, что оба зеркала показывали одну и ту же сцену; первое показывало корабль, в то время как второе максимально фиксировалось на главном в этой команде. Глядя сразу на оба зеркала, она могла видеть, как каждое из них точно отображало все движения скрытой шлемом головы командира; только угол зрения на него был различным.

Джерадин тихо пробормотал:

- Очень плохо, что мы не можем воспринимать через стекло звуки. Было бы неплохо, если бы мы могли слышать разговоры. Но, естественно, многие из Мастеров считают, что не существует ни каких-либо звуков, ни разговоров, которые можно услышать.

Он осторожно принялся менять фокусировку второго зеркала, пока изображение в обоих не стало одинаковым. Затем встал рядом с Теризой, продолжая избегать ее взгляда.

- Одно из них сделал я, - сказал он. - То, которое мы использовали вчера. Дубликат. Оригинал создал Мастер Гилбур. Я не мог воспользоваться его зеркалом. Воплотители давным-давно выяснили, что существует некая взаимосвязь между зеркалом и способностями человека, создавшего его. Поэтому мне пришлось сделать копию. - Он мрачно хмыкнул. - Это отняло довольно много времени, потому что я все делал неправильно. Вы сможете определить, какое из них какое?

Она покачала головой. Этот вопрос не волновал ее. Она думала лишь о его недовольстве и своих возможностях. Становится и в самом деле реальным вернуться назад, в ее мир, к ее апартаментам, ее работе и ее отцу...

...а человек, стоящий рядом, хочет, чтобы она осталась. Он хочет этого так сильно, что сама мысль о том, что он позволит ей уйти, причиняет ему боль.

- Откровенно говоря, сделать это не может никто, - пробормотал он. - Но Мастер Гилбур и я не имеем с этим никаких проблем. Любой воплотитель чувствует свою работу. То зеркало, которое отлил я, заставляет мои нервы вибрировать. - Он показал на зеркало слева. - Вот это.

- Миледи, - наконец он заставил себя посмотреть ей в лицо. Руки он держал скрещенными на груди, словно бы усмиряя их. Его угрюмость превратилась в тугой клубок беспокойства и боли. - Вы уверены, что хотите совершить это?

- Джерадин... - сейчас, когда он хотел встретиться с ней взглядом, она избегала смотреть ему в глаза. Она никогда не умела отказывать и просто приноравливалась к обстоятельствам. Но она не принадлежала этому миру. Все это не имело смысла.

И как можно мягче, она сказала:

- Пожалуйста, поймите - я не воплотитель. Ничто из происходящего скорее всего не имеет со мной ничего общего. Вы не заставляли меня придти с вами сюда. Вы просто попросили меня последовать за вами, и я пошла, сама не знаю почему, - призналась она. - Наверное просто хотела убедиться, что моя жизнь может быть не только такой, какой она была. Я не хотела п_р_о_с_т_о _с_и_д_е_т_ь_ там. Но сейчас я знаю, что совершила ошибку. Вы не нуждаетесь во мне. Вы нуждаетесь в Воине. И я думаю, для меня будет лучше, если я просто вернусь туда, откуда пришла.

- Это ваше право. - Несмотря на отчаяние, в его голосе звучали нотки достоинства и даже требовательности, которые она уже слышала раньше. Важность того, что он говорил, отразилась в его глазах. - Вы очень нужны здесь. Мирная жизнь в Морданте будет одним из первых в череде того добра, которое будет уничтожено... и самым малым из них. В скором времени Гильдии не станет, от Орисона не останется и камня на камне, а то, что останется от королевства, превратится в кровавую бойню и арену заговоров и предательств.

Где-то, в его голосе или его словах, она услышала отзвук рогов, нашедших во сне отклик в ее сердце и изменивших все.

- Вы дали нам надежду, - продолжал он. - Вы говорите, что вы не воплотитель. Может быть, это и так. А может быть, вы еще сами не знаете себя. Может быть, вы просто не знаете, что обладаете силой, превосходящей силу любого воина.

Я не могу объяснить это, но я верю, что вы находитесь здесь потому, что _д_о_л_ж_н_ы_ быть здесь.

И, - наконец он стал говорить обыденно, его взгляд затуманился, - вы придали смысл моей жизни. До тех пор, пока я верю в вас, все это имеет значимость.

Его настойчивость должна была убедить ее, но, наоборот, отпугнула. Это было совершенно необъяснимо. _О_н_а_ здесь необходима? _О_н_а обладает силой? _О_н_а_ придала смысл его жизни? Нет. Легче было поверить в то, что она действительно исчезла, растворившись среди снов. Или в то, что она никогда не существовала - что воплощение создало ее...

Тем не менее, то, чего он хотел и предлагал, тронуло ее. Его убежденность, подтвержденная звуком рогов, тронула ее.

- Не опережаем ли мы события? - спросила она, неуклюже меняя тему. - Мы не знаем еще, сработает ли все это. Следует сначала выяснить эту подробность, а потом уже беспокоиться обо всем остальном.

Он пристально смотрел на нее, пытаясь разгадать что она чувствует. Затем кивнул.

- Вы правы. - Внезапно решившись, он протянул ей руку. - Вот. Хватайтесь за руку. Я пойду впереди - на тот случай, если что-то произойдет не так. - И при этом на шаг приблизился к своему зеркалу.

Она ощутила, какой холодный воздух в комнате, посмотрела на его руку, на зеркало, на решительность на его лице. Сейчас, добившись всего, чего хотела, именно в этот момент она заколебалась.

- Не должны ли мы сначала пройти через какой-то ритуал? - То, что она говорила, было полным абсурдом, но она не сознавала этого. Едва она сделал что-то, напоминающее выбор, то тут же потеряла способность рассуждать. - Ведь должны быть магические порошки, или заклинания, или что-нибудь подобное?

- Именно так работают воплотители в вашем мире? - спросил он, глянув на нее с подозрением.

- Нет, конечно же, нет. Я хотела сказать, что у нас вообще нет воплотителей. Я ведь говорила вам, у нас магии не существует. - Стыд зажег ее щеки. - Мне просто казалось, что нужны какие-то приготовления.

Он сделал над собой видимое усилие и заговорил спокойнее.

- Простите. Я ни в чем не подозреваю вас. Воплотимое создается тогда, когда отливается зеркало, когда ему придается форма, когда оно окрашивается. Это приготовления. А затем оно или работает, или нет - в зависимости от того, имеет ли реальную власть над ним тот человек, который пытается что-то проделать с ним. Если он собирается воплотить что-то здесь - тогда дело другое. Тогда слова и жесты могут помочь процессу. Но мы не собираемся призывать что-то сюда. И нам сейчас остается лишь, - он попытался улыбнуться, но его попытка окончилась полным крахом, - сделать несколько шагов вперед.

И снова протянул ей свою руку.

На этот раз она взялась за нее.

То, что он делал, вызвало у нее прилив тошноты.

Джерадин подвел ее к зеркалу и принялся водить свободной рукой, пытаясь установить его - или себя - в правильное положение.

- Сначала я всего лишь просуну туда свою голову, - пробормотал он, размышляя вслух, - и осмотрюсь. Затем вернусь, и тогда вы можете решать, что делать дальше. Держите крепко, - добавил он. - Пока мы держимся друг за друга, вы можете пройти в зеркало туда и обратно с такой же легкостью, как и я.

Внезапно он сунул голову в зеркало.

И голова исчезла, словно отрезанная ножом. Она появилась за стеклянным ограждением воплотимого, затылок пригодника загородил часть пейзажа и корабль.

Териза невольно крепче вцепилась в него. Он слишком сильно подался вперед, потерял равновесие и начал падать. Его рука оперлась на раму зеркала, наводя фокус на изображение. Но в то время как он продвигался вперед, она заметила, как один из закованных в броню воинов выпустил в его сторону яркий пучок света.

Она рванула Джерадина на себя, он вылетел из зеркала, споткнулся и повалился назад, пытаясь сгруппироваться.

Его лицо побелело, стало белым, как зубная паста.

- С вами все в порядке? - спросила она.

- Он выстрелили в меня, - хрипло прошептал пригодник. - Он в меня чуть не попал.

- Я видела его. Я видела ваш затылок.

- Вот черт. - Он почти непрерывно сглатывал. - Если бы я попал туда... Вместо того, чтобы найти вас... Они убили бы меня раньше, чем я открыл бы рот.

В сердце у нее начало покалывать от дурных предчувствий. Зеркало, которое невероятным образом привело Джерадина к ней, в то время как должно было привести его к Воину, сейчас делало то, что от него ранее и ожидалось.

- Я не верю этому. - Это зеркало не могло отпустить ее домой. Она застряла здесь. - Я хочу попытаться сама.

- Миледи! - Его изумление и страх мгновенно превратились в растерянность. - Вас убьют! Второй раз они не промахнутся.

Он быстро вскочил на ноги, положил руки Теризе на плечи и легонько встряхнул ее.

- Нет! - закричал он ей в лицо. - Я не позволю вам убить себя!

- Я должна попытаться! - закричала Териза в ответ. Вполне вероятно, что за всю свою жизнь она никогда ни на кого так не орала.

Вывернувшись из его рук, она рванулась к зеркалу - и споткнулась о подол своего платья. Не в силах остановиться, она начала падать - и словно нырнула прямо в зеркало.

В отчаянии Джерадин схватил ее за руку, как раз в нужный момент, чтобы сделать воплощение возможным. И вместо того, чтобы столкнуться со стеклом и разбить его, она прошла внутрь.

На этот раз процесс воплощения длился короче и не воздействовал на нее так сильно, как тогда, когда она была вырвана из своего мира. Оно было очень быстрым, не имеющим протяженности во времени - длинным и в то же время коротким, как если бы вечность подмигнула ей, когда она проходила мимо; но при этом знакомость впечатлений произвела на нее большее воздействие, чем в прошлый раз чуждость.

Затем она упала - достаточно жестко, чтобы у нее перехватило дыхание, - на землю, на холм, покрытый густой травой, среди которой пробивались полевые цветы.

Если говорить более точно, ее тело находилось по пояс в траве. Она, видимо, лежала животом на краю нижней рамы зеркала, и все, что находилось ниже этой прямой ровной линии, не было видно. Она чувствовала свои ноги. Ими вполне можно было шевелить. Кто-то держал их. Но при этом она оставила их в другом мире.

Этот мир был теплым и напоенным особым ароматом весны. Легкий ветерок заставлял колыхаться яркие головки цветов и остужал прикосновение к волосам горячих лучей солнца; небо было настолько голубым, что казалось не настоящим. Склон холма справа от нее спускался вниз, к быстрому ручью, такому широкому, что его почти можно было бы назвать и речушкой. Вода текла по золотому руслу из песка и камней словно жидкий хрусталь и радостно журчала, проносясь мимо.

Териза разглядела, что находится в долине, резко очерченной холмами. Через несколько сот футов долину ограждала узкая полоса оврага, второй склон которого переходил в гору, а русло было отмечено и охраняемо высокими, неровными, массивными валунами, похожими на часовых, которых холмы выставили по обеим сторонам ручья. Огражденный этими стенами, ручей выглядел темным и загадочным - но в то же время все это словно бы приглашало к себе, как место, где можно спокойно спрятаться и чувствовать себя в безопасности.

Ее сердце забилось сильнее. Так как она росла в городе, то редко видела места такой красоты. На мгновение она просто замерла, окруженная запахом весенней травы, погруженная в аромат полевых цветов.

Но вскоре она подумала о Джерадине. Это был вовсе не тот чуждый пейзаж, где люди в броне стреляли лучами в людей. Она хотела показать все это ему.

Зачарованная, она принялась отползать назад.

По мере того, как она отползала, все большая и большая часть ее тела исчезала в плоскости воплощения. И Джерадин бесцеремонно помогал ей. Исчезла ее грудь, а затем и плечи.

Камень под ее руками словно бы источал холод. Воздух в комнате был холодным. Даже свет ламп казался холодным.

Сцена в зеркале практически не изменилась. Командир что-то обсуждал с воином, стрелявшим в Джерадина. Видимо, они пытались понять внезапное появление и столь же внезапное исчезновение человеческой головы перед ними. Возможно, они считали, что это какая-то ловушка, устроенная людьми, с которыми им приходилось сражаться, обитателями этой планеты.

- Миледи, - Джерадин дышал так тяжело, словно только что боролся за свою жизнь. - С вами все в порядке? Что произошло? Я не видел вас в зеркале. Я не видел, чтобы они стреляли в вас. Они, похоже, не знали, что вы были там. Что случилось?

- Джерадин...

Она была настолько потрясена и так замерзла, что с трудом смогла подняться на ноги. Контраст был слишком резким, слишком всесторонним. Она была совершенно сбита с толку. Весенний ручей?.. Поток, журчащий и танцующий в солнечном свете?.. Нет, этого не могло быть здесь, в замкнутом каменном подземелье. И не могло быть в зеркале, где люди, привычные к насилию, обсуждали свои дела.

Где-то внутри нее процесс воплощения все еще не остановился, шел дальше. Сейчас она во всяком случае знала, что это означало. Сомнение леденило ее нервы; она была на грани истерики. Это было ощущение падения, потери самой себя, доведенное до самых крайних пределов; это был момент, когда она начисто потеряла контроль над собой, над реальностью, над жизнью.

Именно так она всегда растворялась, когда теряла уверенность в том, что существует.

Итак, это вновь произошло с нею.

Хотя Джерадин склонился над ней, страстно желая знать, что она видела, Териза не могла переключить на него свое внимание. Она не отрываясь смотрела на зеркало возле стены, которое он оставил незакрытым, - зеркало, показывающее развилку дорог...

Изображение в зеркале изменилось.

Пристальность, с которой она всматривалась в него, заставила Джерадин обернуться.

Когда он увидел зеркало, то выдохнул в изумлении:

- Это невероятно. Как вы?..

Затем попытался обуздать свое ошеломление:

- Я _з_н_а_ю_ это место. Я бывал там. Собственно, именно там я вырос. Там мы играли, когда я был еще ребенком. Мы называли это место Сжатый Кулак. Это в провинции Домне, приблизительно в пяти милях от Хауселдона. - Несмотря на изумление и растерянность, в его голосе звучало удовольствие. - Это долина среди гор. Прекрасное место, если удастся добраться туда. И там должны быть сотни небольших пещер и потайных мест, чтобы спрятаться. Наша любимая игра...

Териза верила ему: ведь она сама только что побывала там. Она узнала очертания поверхности, рисунок долины. Склон холма был покрыт снегом; На месте ручья сверкал лед; серая поверхность валунов обросла инеем, словно белым мхом. Пейзаж был тот же. Изменилось только время года. Весна превратилась в зиму.

Джерадин смотрел на нее так, словно она совершила какое-то чудо.

- Миледи, - воскликнул он восторженно. - Я не знаю, каким образом вам это удалось. Это невозможно. Зеркала не могут изменять своего соответствия воплотимому. Но вы сделали это. Неизвестно как. Вы - воплотитель. Вы наверняка воплотитель. Ничего подобного никогда раньше не делали. Нам повезло, что вы находитесь среди нас.

Румянец снова вернулся на его щеки.

Она не имела ни малейшего понятия, почему ему пришло в голову, что именно она была причиной этого невероятного изменения. Но сейчас все это казалось не столь уж важными. Она пока еще не могла думать об этом. Ее беспокоило кое-что другое.

Она видела один и тот же ландшафт в двух различных зеркалах. Сам ландшафт, по утверждению Джерадина, была реальной. Но видела она его в разные времена года. Одно из зеркал лгало. Сейчас была зима, а не весна. Значит, лгало то зеркало, которое показало ей Сжатый Кулак весной.

Постепенное исчезновение самой себя разрывало ее сердце. Зеркало Джерадина обманывало. Зеркало, доставившее ее сюда. Зеркало, показывающее воплотимое, не являющееся реальностью.

И когда она осознала, что сама она - несуществующая иллюзия, то чуть снова не рухнула на пол.

8. РАЗНООБРАЗНЫЕ ВСТРЕЧИ

- Почему это невозможно? - голос Теризы звучал слабо и тихо, голова кружилась.

Возбуждение охватило Джерадина. Он не обратил внимания на ее состояние.

- Никто не знает, как изменять воплотимое. Это невозможно. Воплотимое - неотъемлемая часть зеркала. Но вы только что совершили это. Вы - предсказанный нам Воин.

Он не знал, что она видела во втором зеркале. Его зеркале. Он не знал, что она получила доказательство того, что на самом деле не существует. Ее руки делали подсознательные успокаивающие движения, отгоняя в сторону мысли. Все это выглядело ужасным.

С другой стороны, она не _о_щ_у_щ_а_л_а_ ужаса. Она чувствовала отстраненность, словно ее куда-то несло. Ощущение, что она растворяется и постепенно исчезает, становилось сильнее. Или, может быть, она просто обращала на него больше внимания. Она не имела ни малейшего понятия, почему все еще находится в этой комнате, с Джерадином.

Зеркало, доставившее ее сюда, показывало воплотимое, которое не было реальностью.

- Вы сказали, что это реальное место. Не так ли? Но я никогда не видела его раньше. - Ее голос слегка дрожал, она находилась на грани истерики. Она пыталась восстановить в себе веру в то, что реально существует. - Я никогда не была здесь. Я не могу изменять воплотимое, если не знаю, как это делать. - Она прижала локти к бокам и попыталась говорить тише. - Иначе мне не составило никакого труда вернуться в мои апартаменты.

Этот аргумент поразил его как раз в тот момент, когда он находился на вершине экстаза. Он задумался, мгновенно нахмурившись.

- Но именно _в_ы_, должно быть, сделали это. Если не вы... Тогда остаюсь лишь я. А _я_ не могу проделать даже простейшее воплощение. Я никогда не был способен проделывать нечто подобное.

- А вы когда-нибудь пытались? - Что бы Териза ни говорила, это не имело ровным счетом никакого значения. Ее жизнь все дальше и дальше утекала от нее.

Он посмотрел на нее, на несколько секунд серьезно задумался над ее вопросом.

- Нет, конечно же, нет. Это же бессмыслица. Воплотимое является фундаментальной частью самого зеркала. Вот почему у зеркал такое ограниченное применение. Они не могут менять свою настройку. - Внезапно он приблизился к зеркалу. - Но вот это, - пробормотал он в изумлении, - это - изменилось, пока мы находились в комнате. Так что нет, это не бессмыслица. Один из нас, должно быть, сделал это. - Он отступил на шаг, его лицо приняло отвлеченно-задумчивое выражение. - Или кто-то другой в Орисоне, обладающий большей силой. Кто-то, кто находится где-то поблизости.

- Это абсурд, пригодник Джерадин, - прокомментировал его рассуждения резкий голос. - Невозможное - невозможно. Должно быть другое объяснение.

Джерадин резко обернулся.

Териза тоже повернула голову, уплывая в своих мыслях все дальше.

В одном из дверных проемов стоял Мастер Эремис.

Он был одет в тот же развевающийся плащ поверх мантии, в которой она видела его днем раньше. И снова ее поразило, насколько условно его можно было назвать привлекательным: большой нос и впалые щеки делали его лицо похожим на клин; густые волосы, свисающие с макушки, подчеркивали высокие залысины. Но в данном случае условность потеряла свое привычное значение. Мастер был высоким, гибким и сильным; в его светлых глазах светился ум и юмор; улыбка обещала нечто таинственное. И то, _к_а_к_ он выглядел, заставило Теризу затаить дыхание.

Ей уже было сказано, что он считает ее прекрасной.

Неожиданно сердце Теризы забилось от восторга. Внезапно ощущение того, что она растворяется, исчезает, потеряло всякое значение.

Благодарная, словно была спасена, она ждала, что Эремис будет делать дальше.

Мгновение он смотрел на измененное зеркало, сосредоточенно хмурясь.

- Да, - пробормотал он. - Это - невозможно. - Затем снова обратил свое внимание на Теризу и Джерадина.

- Освежите мою память, пригодник. Возможно, я страдаю склерозом. Приказывал вам Мастер Барсонаж или нет, чтобы вы не передавали ни частицы знаний этой леди?

Джерадин уставился в пол и упрямо молчал.

Внезапно Мастер Эремис подался вперед. До того, как Териза перебралась в свою квартиру, ей довелось повстречаться со множеством людей, обладающих властью, приятелей ее отца, но она никогда еще не видела такой властности, как у Мастера Эремиса. С ним было сопоставимо только присутствие отца, - но манеры ее отца были гораздо менее привлекательными. В них не хватало блеска азарта или страсти, которые могли бы объяснить, почему ее мать вышла за него замуж. Когда Эремис вошел, он заговорил с Джерадином, но интерес, сверкавший в его глазах, и улыбка на губах была адресована ей.

- Ладно, все это неважно. Я думаю, то распоряжение было глупым. Первое правило хорошего тона - ни в чем не отказывать прекрасной даме. Тем не менее, вам вполне повезло, что остальные Мастера слишком поглощены своими спорами, чтобы проявлять бдительность. Мастер Барсонаж может выгнать вас, если узнает, что вы наделали. Но от меня он ничего не узнает.

- Благодарю, - неловко выдавил Джерадин. Внезапное появление Мастера заставило его ощутить себя напроказившим мальчишкой.

Эремис посмотрел на Джерадина.

- Мое обещание не удовлетворило вас? Я хотел бы убедить вас, что в Гильдии у вас нет большего друга, чем я. Вы знаете, что я выступал против решения позволить вам отправиться за избранным нами Воином. Вы думаете, я дурно отношусь к вам или сомневаюсь в ваших способностях? Вы неправы. Воин представляет опасность. Я просто беспокоился о вашей безопасности, Джерадин.

- Мне легче было бы продемонстрировать, насколько я благодарен вам, если бы я понял это раньше, - процедил Джерадин сквозь зубы, неотрывно глядя в пол. - Что вам пользы в моей безопасности?

- Постыдитесь. - Мастер улыбнулся. - Ехидство вам не к лицу. - Он приблизился и положил руки на плечи Джерадина, словно заботливый отец. И при этом заговорщицки подмигнул Теризе. - Ваша безопасность лично мне не принесет никакой _п_о_л_ь_з_ы_. Но я ценю ваш ум - и ваше упорство. Я был бы огорчен, если бы увидел, что такие данные пропали без всякого прока.

- Кроме того, - сказал он, сжимая плечи Джерадина, - тот факт, что вы в безопасности, означает, что вы можете формально представить меня этой, - взгляд его переместился от лица к вырезу платья, там на мгновение задержался, а потом скользнул к ее глазам, - восхитительной, созданной для услад леди.

Джерадин неуклюже ответил:

- Я уверен, что вам известно ее имя.

- Да, но слышал его я не от вас. Ведь вы - тот, кто ее воплотил. И, как заметил Мастер Барсонаж, несете ответственность за нее. - Эремис поглядел на Теризу столь многозначительно, что слабость, которую она ощущала, стала гораздо более приятной. - Я прошу вас, чтобы вы по всем правилам представили меня ей.

Джерадин искоса посмотрел на Теризу. Гримаса искривила его рот. Тем не менее, он выговорил:

- Миледи, позвольте мне представить вам Мастера Эремиса. Он происходит из Эсмереля, одного из новоотстроенных поселений Тора. - Выглядел он жутко неловким. - Мастер Эремис, это леди Териза де Морган. - Затем, сдерживая ярость, добавил: - Она - гостья короля Джойса и находится под его покровительством. Смотритель Леббик охраняет ее.

Мастер Эремис снова рассмеялся.

- Джерадин, вы как ребенок. - Он снова похлопал пригодника по плечам и отошел от него. - Но я все же докажу вам свое дружеское расположение, и так, что это удивит вас.

- Но сейчас, - сказал он, снова обращая внимание к зеркалам, - вернемся к вопросу, каким образом воплотимое могло измениться. Я сомневаюсь, что была произведена замена. - Он коснулся плоского зеркала кончиками пальцев. - И в то же время несомненно фундаментальное изменение. Это наводит на размышления.

Похоже, этот вопрос в данный момент не слишком интересовал его.

- А пока что, - сказал он неожиданно, снова взглянув на Джерадина, - я хотел бы услышать, что заставило вас привести леди Теризу сюда. Ваше зеркало и зеркало Гилбура открыты. Это вызывает у меня серьезные опасения, что вы пытались помочь ей покинуть наше общество - или убеждали ее, что возвращение невозможно. Первое предположение я отвергаю. Это - абсурд. Даже вы, пригодник, не рисковали бы своей жизнью, своим будущим в Гильдии и будущим Морданта только для того, чтобы на следующий день все испортить.

Таким образом, я делаю вывод, что ее возвращение невозможно, в зеркале произошло некое изменение, закрывшее дверь, которую вы - каким-то образом! - открыли, чтобы привести сюда леди Теризу.

Но и это невозможно. - Он рассмеялся, словно мысль эта ему понравилась. - Значит, у нас полный набор невозможностей. Вот достойное вас поле деятельности, пригодник. Как я, надеюсь, ясно выразился, я уважаю ваш ум. Ваша способность все путать существует скорее для практических действий, а не для теории. Рассмотрите такую возможность: возможно ли теоретически спроектировать или перенести воплотимое с одного зеркала на другое? - Он говорил, словно учитель, задающий вопросы, ответы на которые ему известны. - Объяснит ли это те невозможности, что окружают леди Теризу?

Изучите эту проблему и дайте мне знать, к каким вы пришли выводам. Со своей стороны, я собираюсь поднять этот вопрос на заседании Гильдии. Вы будете вознаграждены, если получите ответ раньше, чем Мастера.

Прежде, чем Джерадин успел ответить, Мастер Эремис переключил все внимание на Теризу.

- А сейчас, миледи, - сказал он, возвращаясь к своей привычной манере вести беседу, - может быть, вы окажете мне честь и проводите меня до моих покоев? Площади, отведенные мне Орисоном, не слишком велики, но я могу обещать вам гостеприимство и комфорт. - Легко и решительно он придвинулся к ней. - Есть множество вопросов, которые нам следовало бы обсудить к обоюдному удовольствию.

Его улыбка и его близость, казалось, имели столько исключительно мужского смысла, что кровь бросилась ей в голову. Она смотрела на выражение его лица, пока дыхание ее не участилось, и она не почувствовала, что не в состоянии отвести взгляд.

- Мы не будем надоедать вам, пригодник, отвлекая ваше драгоценное внимание, - промурлыкал Мастер через плечо. - Вас ждут более важные деяния.

Одной рукой он прикоснулся к Теризе. Его пальцы были длинными и тонкими, прикосновения - нежными, подушечки пальцев, казалось, готовы были ласкать, пробовать, узнавать. Указательный палец мастера коснулся кожи на плече у края платья и медленно проследовал вдоль ткани вниз, к основанию груди.

- Миледи, мы можем идти?

Ее губы невольно раскрылись, словно ждали его. Она чувствовала себя слишком загипнотизированной и податливой, чтобы двигаться, околдованная магнетизмом и светом его глаз. И если бы он обнял ее за талию, она последовала бы за ним куда угодно.

- Мастер Эремис, - голос Джерадина был таким сдавленным, что больше походил на хрип, - что обсуждается в Гильдии? Если Мастера собираются принять решение о леди Теризе, то мы все трое должны быть там. Сегодня я знаю о ней намного больше, чем знал вчера. - Его голос звучал отчаянно и с яростью, но он держал себя в руках. - И она может захотеть сказать что-то в свою защиту.

Мастер поднял бровь; уголок его рта скривился.

- Пригодник Джерадин, - сказал он тихо, не сводя взгляда с Теризы и не убирая пальца из выреза ее платья. - Это уже просто непростительно. Я ведь распрощался с вами. Если вы не можете вести себя как взрослый человек, то должны вернуться в Хауселдон к вашим игрушкам и нянькам. Орисон - не место для детей.

- Мастер Эремис, - тон Джерадина заставил Теризу посмотреть на него. В его лице она увидела неожиданную твердость, силу, которой никак не удавалось сосредоточиться. - Я в отношении многого ошибался. Я совершил огромное количество ошибок. Но я никогда не подводил Гильдию. - Сдерживаемая ярость сквозила в его словах. - В этой комнате произошло нечто невозможное. Мастера должны знать то, что знаю я, - и все, что леди Териза может сообщить им. О чем они спорят?

- Твое дело - красители и серебро, мальчишка! - Эремис резко отвернулся от Теризы. - Ты так же слеп, как и глух? - Но через мгновение он взял себя в руки. - Ну хорошо, - прорычал он. - Возможно, если я отвечу, ты наконец-то оставишь нас в покое.

Они сейчас важно надувают щеки, эти напыщенные воплотители, и занимаются сегодня тем же, чем и всегда, - препирательствами, размышлениями, предположениями и сомнениями - склоняясь к парадоксальному выводу, что невозможно принять решение относительно леди Теризы де Морган. Невозможно объяснить, появилась она здесь случайно или в результате вмешательства посторонних сил. Соответственно, нельзя знать, была ли та сила, которая вмешалась, наша или ее. А все, что сама она говорит о себе, может и не быть правдой. _Е_с_л_и_ она реально существовала в своем мире и не является созданием своего воплотителя, она может иметь собственные причины отвечать так, как она отвечает нам. А если она действительно создана зеркалом - что кажется мне очевидным, - тогда основания всех ее действий и ответы следует искать у того воплотителя, который сделал так, что вы отыскали ее. Но кто за это ответственен - конечно же, тайна, потому что, очевидно, он враг Гильдии и Морданта.

Таким образом, разумно обоснованное решение относительно нее не может быть принято в силу вышеизложенных обстоятельств. Я предполагаю, что Мастера будут пережевывать это необычное заключение еще час или два - до той поры, пока Мастер Барсонаж не почувствует, что рискует пропустить свою трапезу.

Завтра будет обсуждаться, какие действия следует предпринять для разрешения этой дилеммы. И тогда я собираюсь рассказать им о последних невероятных событиях, случившихся с леди Теризой.

Ну, пригодник, вы удовлетворены?

И снова Джерадин не смотрел в глаза Мастера. Силы, казалось, покинули его. Склонив голову, ссутулив плечи, он выглядел так, словно сейчас начнет в ярости пинать носками ботинок пол. Но он не отступился. Териза отметила, что он не хочет понимать намеков и покидать комнату.

- Дело вовсе не в случайности, - сказал он голосом, противоречащим всей его позе. - Зеркало, которое доставило ее сюда, теперь уже не может доставить ее обратно. В работу вступила посторонняя сила. И она имеет нечто общее с леди Теризой.

Она утверждает, что она не воплотитель. Она утверждает, что в ее мире н_е_т_ воплотителей. Она использует слово "магия" - но и магии в ее мире нет. Когда я был там, то видел доказательство того, что не она доставила меня туда. Но это вовсе не значит, что у нее нет сил _з_д_е_с_ь_.

Териза вздрогнула от этого довода. Когда Мастер Эремис отвлекся от нее, она несколько восстановила свою способность размышлять. В результате чего пожалела, что не рассказала Джерадину, что видела в зеркале, прежде чем он собрался с кем-то спорить. Ее слова могли спасти его и не выставлять в глазах других идиотом.

К несчастью, сейчас спасать его было слишком поздно.

- Я считаю, - сказал он, выговаривая слова медленно и отчетливо, - что в ней есть нечто особенное. Мы нуждаемся в ней. Я _у_в_е_р_е_н_, что во мне нет ни капли скрытого таланта. Но я не нашел бы ее, если бы она не была нам жизненно необходима.

Он посмотрел на собеседника. Джерадин, казалось, прикусил губу, стараясь сдержаться. Выражение его лица было встревоженным и смущенным, но взгляд его не отрывался от лица Мастера.

- Мастер Эремис, я считаю, что она слишком важная фигура, чтобы стать просто одной из ваших женщин.

- Ты негодный щенок! - воскликнул Мастер. На мгновение он стал еще выше, словно собирался с силами, чтобы нанести сокрушительный удар. Затем внезапно разразился смехом: - О, Джерадин, Джерадин! - выдавил он между взрывами хохота. - Нежели удивительно, что я желаю тебе всего самого лучшего? Ты - просто бесценное создание... Скажи мне, мальчик, - его голос повысился на несколько тонов, словно он изображал ярость, - неужели возможно при виде этой леди, - широким жестом он указал на Теризу, - п_о_в_е_р_и_т_ь_, что она будет лишь _о_д_н_о_й _и_з_ моих женщин? - Запрокинув голову, он засмеялся еще громче, от всей души.

Именно этого не хватало ее отцу. Он никогда не смеялся. Странным образом веселье Мастера Эремиса наполнило Теризу печалью. Вот чего ей не хватало. Если бы она выросла в семье, где люди смеялись, то вся ее жизнь могла бы быть совсем другой. Она могла бы быть совершенно...

Почти в одно мгновение печаль вернула ощущение, что она растворяется.

И ощущение осталось, несмотря на взгляд Мастера, несмотря на его прикосновение. Сейчас оно стало сильнее и изменилось. Ощущение безопасности сменилось опасениями. И это заставило Теризу повернуть голову, словно она знала, что сейчас произойдет.

В ужасе она смотрела, как на плоском зеркале, которое открыл Джерадин, что-то происходит.

Пока она не отрываясь смотрела на него, невозможное воплотимое Сжатого Кулака принялось меняться, словно зеркало было калейдоскопом зимы. И когда снежный вихрь поутих, ручей превратился в дорогу; камни выпустили ветви и вытянулись в деревья; пушистый девственный снег притаял и превратился в грязь. Через мгновение сцена застыла, ее можно было узнать безошибочно - это было перепутье близь Орисона, там, где сходились дороги из разных провинций; зеркало показывало реально существующее, подлинное воплотимое.

На этот раз на северо-восточной дороге показались всадники. По меньшей мере десять человек на конях, вспахивающих копытами снег, словно они спешили достичь Орисона...

...словно за ними гнались.

- Миледи, - ошеломлено прошептал Джерадин.

Затем он воскликнул:

- Зеркала и осколки!

Мастер Эремис тоже с горящими глазами смотрел в зеркало, но он молчал.

На одного из всадников словно хищник прыгнуло черное пятно, появившееся неизвестно откуда. Оно было невелико, напоминая скорее щенка, и казалось слишком маленьким, чтобы навредить ему. Тем не менее, оно обладало невероятной силой и яростью. Всадник вскинул руки вверх и полетел с лошади. Похоже, он что-то кричал.

Ни один из его товарищей не обернулся, чтобы помочь ему. Они только сильнее пришпорили своих скакунов, летя по направлению к замку. Потерявшая седока лошадь встала на дыбы и помчалась безумным галопом, исчезая за краем зеркала.

Холодная рука зашевелилась в животе Теризы и стиснула изо всех сил ее внутренности.

Она была настолько напугана, что не замечала, что перестала растворяться.

Неизвестно откуда появилось еще одно темное пятно.

Вся сцена, казалось, рванулась к ней, когда пятно бросилось вперед. Джерадин стоял у края зеркала; он менял фокус, увеличивая воплотимое. Сейчас она сумела рассмотреть, что пятно было скрюченным, почти круглым существом с четырьмя конечностями, похожими на шевелящиеся крюки, и чудовищными челюстями, занимающими более половины тела существа. Выпав из какой-то невидимой точки, оно приземлилось, затем прыгнуло прямо всаднику на грудь. И в то же мгновение его крюки пришли в действие, челюсти раскрылись и принялись рвать добычу.

Зеркало показывало агонию человека, рухнувшего на спину и безуспешно пытающегося не дать вырвать из тела сердце. Показывало пятна крови, впитывающиеся в снег.

Указав на одного из всадников, Джерадин воскликнул:

- Пердон! Он будет убит!

- Возможно, и нет! - вмешался Мастер Эремис. - Они отъехали на какое-то расстояние от места нападения. Если они смогут ускакать за пределы видимости от того зеркала, которое воплощает эти кошмары, то будут спасены.

Териза не могла бы определить, какой из всадников был лорд Пердон. Все они казались ей одинаковыми - скорчившиеся от холодного ужаса, скачущие, чтобы спасти свои жизни; глаза лошадей были панически выпучены. Она сдерживала дыхание в невольной тревоге, пытаясь не реагировать на появление нового черного пятна, которое выпрыгнуло прямо из воздуха, пытаясь отвести взгляд от его раскрытых челюстей.

Но Мастер Эремис оказался прав. После того как всадники проскакали еще некоторое расстояние, никто из них больше не подвергся нападению.

Джерадин стоял со сжатыми кулаками, цедя сквозь зубы:

- Благодарение звездам, благодарение звездам.

Боль в груди заставила Теризу с шумом выпустить воздух. Внезапно ее затошнило. Она не находила слов, чтобы выразить свое отвращение.

- Что это за существа?

Мастер Эремис пожал плечами.

- Воплощенные существа, вроде этих, не имеют для нас названий. У меня есть более интересный вопрос. - Пламя в его глазах разгорелось ярче. - Согласно последнему рапорту, Пердон отказался покинуть Скарпинг потому, что считал, что все происходящее в настоящий момент на берегах Вертигона, требует его пристального внимания - ходят слухи, будто Кадуол засылает шпионов, подтягивает армию, запустил несколько банд. И тем не менее, он оказался здесь. Что заставило его покинуть свою провинцию? - Не ожидая ответа на вопрос, он взял Теризу за руку. Порывистыми движениями, пребывая в глубокой задумчивости, он увел ее от Джерадина и зеркал. - Пошли. Я хочу получить объяснение.

Джерадин последовал за ними с отстраненным выражением лица.

Длинные ноги спешащего Мастера Эремиса делали широкие шаги; она едва поспевала за ним. Но через мгновение он, похоже, заметил, как ей приходиться семенить, умерил шаг, улыбнулся и согнул руку так, чтобы ей было удобнее опереться на него.

Сейчас она радовалась, что он не разговаривает с ней. Большая часть ее внимания была поглощена тем, что она боролась с тошнотой.

Он вывел ее из подземелья, провел по-прежнему пустым бальным залом и повел по коридорам Орисона тем же путем, которым днем раньше Джерадин вел ее к башне, где располагался король Джойс. В больших покоях, похожих на зал ожидания, перед ступеньками, ведущими наверх, Мастер остановился. Всего несколько человек находились здесь, и большая часть их имела замученный, усталый вид просителей - взгляд, который Териза распознала почти автоматически, потому что слишком часто видела его в миссии. И здесь было больше стражников, чем она помнила по предыдущему дню. Они достаточно охотно сообщили Мастеру Эремису, что Пердон находится у короля Джойса, но ясно дали понять, что все остальные во время их встречи будут лишними.

Почти в то же мгновение в комнате появился Смотритель Леббик и направился к лестнице.

Мастер Эремис отнял руку Теризы и поспешил к Смотрителю.

- Может ли это быть правдой, Леббик? - Он, словно башня, возвышался над низкорослым воином, но в его любопытстве не было ни нотки превосходства. - Что Пердон оказался здесь? Странная новость. Какой кризис заставил оплот Морданта покинуть свои владения на растерзание Кадуолу?

- Мастер Эремис, - язвительно ответил Смотритель Леббик, - это дело короля.

Стремительно атаковав ступени, он скрылся из виду.

Мастер посмотрел ему вслед.

- Самовлюбленный болван, - пробормотал он, не обращаясь ни к кому конкретно. - Я всего лишь хотел услышать объяснение.

Териза посмотрела на Джерадина. Он стоял в стороне, его доброе лицо было омрачено тревогой, к которой примешивалась горечь. Если у него и был ответ на вопрос Мастера Эремиса, отвечать он не торопился.

Никто в приемной не мог ничего объяснить. Стражники стояли неподвижно, видимо, вспомнив о своих обязанностях - или о приближающемся обеде. Просители были поглощены своими проблемами. Териза отдышалась и попыталась выгнать из своего сознания скрюченные круглые фигуры с раскрытыми челюстями.

Нетерпение воплотителя с каждой секундой возрастало. Внезапно он заявил, так, словно все вокруг жаждали услышать его мнение:

- В провинции Пердон - кризис. Это очевидно. Но я сомневаюсь, что именно кризис привел Пердона сюда. Он не из тех людей, которые бегут от опасностей - или признаются в собственной слабости. Нет, я думаю, что именно наш прославленный король несет ответственность за тот кризис, который заставил Пердона прибыть в Орисон. Я мог бы поставить дюжину золотых дублонов, что он проделал весь путь потому, что его толкала на это ярость. И он придет еще в большую ярость, когда аудиенция закончится.

И словно по мановению волшебной палочки, вниз покатился рев ярости:

- Нет!

Лязгая металлом, на лестнице появился человек. Он был большим и плечистым; железные наплечники над нагрудником, сам нагрудник и железные перчатки на руках делали его еще больше. На одном его боку висел огромный меч, достаточно тяжелый, чтобы им можно было рубить голову скоту, на другом - боевой кинжал. Голова, за исключением бровей, была совершенно лысой, но брови были рыжими и густыми, рыжие клочки волос торчали над ушами, а воинственно встопорщенные густые усы были столь велики, что пища и питье оставили вокруг рта темные пятна. Поспешность его прибытия сюда подчеркивалась комками грязи на обуви.

Его лицо с резкими чертами было наклонено вниз, словно он собирался что-то таранить лбом.

За ним поспешала женщина. Ее небесно-голубое платье и дорогие украшения свидетельствовали о ее высоком происхождении, но двигалась она так, словно не подозревала, что на ней прекрасное бальное длинное платье, великолепное ожерелье и сережки. В обрамлении бледной кожи и коротко стриженных белокурых волос ее фиалковые глаза почти светились.

- Милорд Пердон! - требовательно запротестовала она, спускаясь вслед за ним. - Вы должны попытаться еще раз! Вы не должны сдаваться. Наверняка это всего лишь недопонимание ситуации. Вы должны еще раз объяснить ему. М_ы_ должны объяснять ему это до тех пор, пока он не поймет всю важность вашего визита. _М_и_л_о_р_д_!

- Нет! - повторил тот. Голос его напоминал треск ломающихся прутьев. Со ступенек он сошел в центр зала и затем повернулся лицом к ней. Воздев сжатые кулаки к потолку, он проревел:

- Он уже дал свой ответ! ОН НЕ ОТДАСТ ТАКОГО ПРИКАЗА!

Сила его ярости заставила даму остановиться. Она так побледнела, что, казалось, вся кровь отхлынула от ее лица. Но она не колебалась.

- Но он _д_о_л_ж_е_н_! - ответила она. - Я утверждаю, что он д_о_л_ж_е_н_ сделать это! _Ч_т_о_-_т_о_ должно же быть сделано для спасения Морданта. Я уверена, что даже сейчас Смотритель Леббик пытается убедить его. Давайте же вернемся, милорд. Это настолько жизненно важно, что вы _о_б_я_з_а_н_ы_ преуспеть.

Подавляя ярость, лорд Пердон крепче стиснул перед собой кулаки; его перчатки зазвенели, ударившись о металл нагрудников.

- Нет, миледи, - глухо сказал он. - Я этого больше не выдержу. Пусть он играет в перескоки, в то время как королевство р_а_з_в_а_л_и_в_а_е_т_с_я_! - Его руки сделали резкое движение вниз, словно швыряя надежду на пол. - Я сражался на его стороне десять лет, чтобы сделать Мордант тем, что он есть в настоящий момент. Я не знал колебаний, когда он искал добровольцев.

Повторите ему _э_т_о_, миледи. Тело каждого из моих людей, который будет ранен или убит, защищая его в его слепой бездеятельности, будет прислано сюда. Пусть посмотрит на их раны и объяснит, почему он, - лорд уже не мог больше сдерживаться, - НЕ ОТДАЛ ПРИКАЗА!

- Милорд Пердон, - голос Мастера Эремиса звучал учтиво и мягко, но в то же время достаточно авторитетно, чтобы привлечь внимание всех, находящихся в зале. - Я подозреваю, что наш досточтимый владыка, король Джойс, совершил какую-то глупость. Снова. Вы не сообщите мне, что произошло на сей раз?

Тон его заставил блондинку покраснеть; она прикусила губу и промолчала.

Пердон повернулся.

- Мастер Эремис... - Мгновение его взгляд был хмурым, пока он оценивающе смотрел на Мастера. Затем он воскликнул: - Однако! Задета моя честь. Я просто не ожидал от него такого.

Я не буду рассказывать вам обо всех тех ужасах, которым подвергались мои люди в течение часа, - ужасах, которые находятся всего лишь в броске камня от ворот замка "нашего досточтимого владыки". Это были твари из воплотимого, и мне тошно от подобных вещей. Я сражался бок о бок с королем Джойсом, чтобы этих чудовищ из зеркал наконец не стало на наших землях.

Я не буду говорить о них, потому что сказать о них, в общем-то, нечего. - Его твердый взгляд остекленел. - Пусть они будут на совести того воплотителя, который виноват в этом.

Но все же вам следует знать, что наши границы с определенного времени подвергаются нападениям. _Я_ не собираюсь хранить это в секрете. Вдоль всего Вертигона, от одного края Пердона до другого, от севера до юга селения, несмотря на неподходящее время года, подвергаются нападению банд мародеров из Кадуола, которые грабят и сжигают все, что попадается им под руку. А затем убегают. Мои протесты эта жирная скотина, губернатор Фесттен, встретил пожатием плеч. Он сказал, что мародеры наносят ущерб и ему. После войн с Мордантом у Кадуола не хватает сил, чтобы справиться с бандитами, так он заявил. И _я_, Мастер Эремис, - лорд Пердон ударил железной перчаткой в свой нагрудник, - _я_ вынужден охранять Вертигон с тем малым количеством людей, которое у меня есть.

Не получая поддержки или совета из Орисона, - продолжил он с откровенным сарказмом, - я попытался решить проблему своими методами.

Среди своих патрулей я распределил людей хорошо обученных следопытов и шпионов, чтобы, когда появятся мародеры или будут найдены признаки, по которым можно будет проследить за ними, они последовали по их следам. Я хотел знать, где прячутся эти сволочи. Если бы я смог отыскать какой-нибудь их лагерь, то не остановился бы и перед тем, чтобы немного углубиться в территорию Кадуола, лишь бы выкурить этих бандитов из их щелей.

Мастер Эремис кивнул.

- Логичная мысль, милорд Пердон. Но я подозреваю, что вы были удивлены тем, что обнаружили?

- Удивлен? - проревел Пердон. - Клянусь убийцами-мясниками, Мастер Эремис! Мы ведь говорим о Кадуоле - а значит, меня ничто не удивит. Тем не менее, - продолжил он мрачно, - я был совершенно не готов к тем донесениям, которые оказались на моем столе. Некоторые из моих следопытов пропали - потому, без сомнения, что позволили застать себя за своим занятием. Остальные не показывались так долго, что я в мыслях уже почти похоронил их, прежде чем они наконец вернулись домой. И все те, кто выжили, рассказывали одну и ту же историю.

Было естественно полагать, что эти мародеры - самые обычные бандиты. Банды их были довольно малочисленны. Одевались они в лохмотья и выглядели людьми, обнищавшими настолько, что готовы на кровопролитие. Нападали они беспорядочно, словно хотели только привести противника в смятение, без всякого порядка и разработанной тактики. Серьезную проблему они представляли лишь потому, что приходили из Кадуола. И потому, что их было м_н_о_г_о_.

Но я оказался неправ, Мастер Эремис, - кулаки сжались, и ярость снова выплеснулась наружу. - Я был неправ. Вы можете поверить в это? После рейдов протяженностью в два, четыре или даже десять дней все банды, за которыми следили мои люди, возвращались в ОДИН И ТОТ ЖЕ ЛАГЕРЬ.

Териза глянула на Джерадина и увидела, как он медленно бледнеет.

- И в этом лагере, - продолжал Пердон, - они общались с солдатами Фесттена, одетыми в форму Кадуола. На повозках с провиантом красовалась личная печать верховного короля. Палатки, в которых проживали офицеры и хранились припасы, были построены по-кадуольски.

- Ну конечно, - пробормотал Мастер Эремис. - Ваше удивление понятно, милорд Пердон. _Я_ лично - потрясен. - Однако он вовсе не выглядел потрясенным. - И какова же была численность этого войска?

- Тут сведения противоречивы. Мои следопыты наблюдали за ними не в самых удобных условиях. И некоторые из них при этом были охвачены паникой, тогда как такая работа требует полной выдержки. Но я убежден, что оно насчитывает не менее пятнадцати тысяч готовых к бою людей.

Один из стражников в зале протяжно присвистнул; Териза не заметила, кто это был.

- И это - _з_и_м_о_й_, - рявкнул Пердон. - Они ведь прямо-таки вцепятся нам в глотку, как только позволит погода.

- Видите, как обстоят дела, Мастер Эремис, - сказала блондинка. - Король должен иметь какие-то причины поступать так. Такое сообщение не должно быть им игнорировано.

- В Северном и Южном Пердоне, - прохрипел Пердон, - у меня имеется немногим больше трех тысяч человек. Я в точности знаю, что Орисон имеет не меньше пяти тысяч, и все они бездействуют в своих лагерях под командой Смотрителя Леббика.

- Точнее, около восьми тысяч, как мне кажется, - заметил Мастер Эремис.

- Восемь тысяч? И тем не менее, когда я попросил о помощи, - Пердон стиснул зубы, чтобы удержаться от очередной вспышки ярости, - король отказал. Он отказывал несколько раз. Сначала я не поверил. Наконец я прибыл сюда сам, чтобы лично просить о помощи. Я потерял в дороге семь человек - у самых стен Орисона. Но он, однако, все же отказал. - Разъяренный лорд дернул себя за ус. - С армией вторжения, сосредоточенной у его восточной границы, ожидающей, чтобы воспользоваться хаосом, вызванным воплощениями, которых с каждым днем становится все больше, и заговором, который, без сомнения, плетется в Аленде, он, тем не менее, отказал.

- Это невероятно, - выдохнула блондинка себе под нос. Ее фиалковые глаза глядели потерянно и озабоченно. - Он должен был отдать приказ. Почему он этого не сделал?

Джерадин нахмурился, погрузившись в размышления. Но мысли его отражались на лице гримасой отвращения.

- Десять лет я сражался с ним бок о бок, - закончил Пердон. - Я верил в него. А сейчас я знаю, что для него это ровным счетом ничего не значит.

Мастер Эремис изучал закованного в латы мужчину.

- Возможно, тогда, - сказал он тихо, - вас не удивит, если вы услышите, что я оказался точно в такой же ситуации.

Оба, Джерадин и блондинка, выразили удивление. Пердон выгнул рыжие брови:

- Вы, Мастер Эремис?

- Ну конечно же. - Глядя на него как-то особенно, Эремис приблизился к лорду и положил руку на наплечник, защищающий его плечо. - Наши проблемы на удивление схожи, милорд. Вы не прогуляетесь со мной до моих покоев? Все сражения Пердона все равно не могут быть выиграны в ближайший час или два, а у меня есть превосходный эль из Домне. Взаимное сочувствие обоим нам было бы на пользу.

Мгновение Пердон смотрел на Мастера Эремиса так же непонимающе, как Джерадин и леди. Рот его скривился при слове _с_о_ч_у_в_с_т_в_и_е_, словно он никогда не слышал его. Затем выражение его лица стало непроницаемым. Он осторожно сказал:

- Благодарю вас. Ваше предложение благородно. Я был бы не прочь утопить свое горе в кружке доброго эля, если у вас таковой найдется.

Мастер рассмеялся:

- Найдется, а также многое другое, что я с радостью предложу вам.

Его лицо было непроницаемым. Пердон ответил:

- Тогда я - ваш, Мастер Эремис!

- Замечательно! - При этих словах Эремис кивнул блондинке и Теризе. - С вашего позволения, леди. - Его прощание было коротким; он был достаточно искушен в таких делах. Едва Пердон, в свою очередь, поклонился дамам, Мастер Эремис вывел его из зала.

Медленно, словно бы нехотя, Джерадин и блондинка посмотрели друг на друга. Оба они выглядели скованными, смущенными. Но она первой взяла себя в руки, спросив через несколько мгновений:

- Почему он поступил так, пригодник?

Джерадин переминался с ноги на ногу, но не сводил с нее взгляда.

- Не знаю, миледи. У Пердона сердце и душа воина. И он сражался с Кадуолом слишком долго. Мастер Эремис знает, что он не доверяет ни одному воплотителю.

Она осмотрелась по сторонам. Затем, обхватив руки повыше локтей ладонями, прижала их к груди.

- Я _н_е_н_а_в_и_ж_у_, когда он подобным образом смотрит на меня. Он улыбается и свободно жестикулирует, но я вижу, что все это - рисовка.

- Мне это тоже не слишком нравится, - пробормотал Джерадин. - Но непонятно, что у него могло оказаться общего с Пердоном?

Они погрузились в напряженную тишину. Сейчас он не смотрел на Теризу, а изучал каменный пол. Она смотрела в коридор, туда, куда ушли Мастер Эремис и Пердон, словно хотела броситься вслед за ними и потребовать ответа. Наблюдая за леди и Джерадином, Териза пришла к выводу, что они знакомы друг с другом весьма долгое время. Леди, судя по внешнему виду, была приблизительно ее возраста и, как показалось Теризе, они могли бы составить неплохую пару. Яркость ее фиалковых глаз в особенности, казалось, подходила к его бурной смене настроений.

Внезапно леди смутилась. Повернувшись к Теризе, она сказала:

- О, прошу прощения. Как грубо с моей стороны. Вы стояли здесь все это время, и я даже не удосужилась перемолвиться с вами хоть словечком. Вы, должно быть, леди Териза. - На ее лице появилась улыбка, которая могла быть и искренней, правда, довольно осторожная. - Я узнаю это платье, - пояснила она. - Если бы манеры пригодника хоть чуточку отличались от моих в лучшую сторону, - взгляд, который она бросила в его сторону, свидетельствовал о досаде, - он бы давно уже представил нас друг другу. Я - Элега. Король Джойс - мой отец.

- О, да, - Териза узнала имя. Так как она никогда раньше не имела дело с королевскими дочерьми, она не имела ни малейшего представления, как их следует приветствовать, и сказала то, что часто слышала из уст своей матери: - Очень приятно встретиться с вами. - Затем энергично встряхнула головой - слишком уж ее голос напоминал голос матери.

К счастью, леди Элега не была знакома с матерью Теризы.

- Мисте и я, - продолжала она, - возжелали встретиться с вами с того самого момента, как услышали, что вы... могу ли я воспользоваться словом "посетили"? - нас. Обстоятельства в наше время складываются не лучшим образом. Дела, о которых вы, наверняка, слышали, повергают меня в некоторую растерянность.

Несмотря на произносимые ею слова, то, как она общалась с Теризой, показывало, что она нашла для себя удовлетворительную компенсацию непонятному обращению ее отца с Пердоном.

- Я была бы счастлива, - она улыбнулась, - и Мисте была бы в восторге, как мне кажется, - если бы вы заглянули в наши палаты. Вы, наверное, даже не представляете себе тот интерес, который пробудился в Орисоне к вашей персоне. Мы с сестрой всегда стремимся заводить новых друзей. Но, скажу вам честно, миледи, - она понизила голос, словно собиралась поведать тайну, - Мордант - это мир мужчин. Нам, женщинам, редко дается возможность проявить свои таланты. Таким образом, ваше появление имеет для нас особую ценность.

Миледи, можем ли мы ожидать вашего визита?

Териза моментально замерла. Затем ощутила прилив страха. Почему она всегда так пугается, когда ее просят принять даже самое простое решение? Это все от матери. Ее мать обязательно бы сказала: "Какая прекрасная мысль. Когда бы вы хотели, чтобы я зашла? Ох, но мой муж в эти дни так занят... Может быть, я перезвоню вам как-нибудь на будущей неделе?" И потому Териза посмотрела на Элегу прямо, так простодушно, как только могла, и сказала:

- Я могла бы заглянуть к вам прямо сейчас.

Через секунду она сообразила, как это могло быть воспринято Джерадином, и от досады лицо ее покраснело. Однако он не смотрел на нее; выражение его лица было спокойным, как зеркало, не отражающее ничего. Только чуть более широко раскрытые глаза показывали, что он все слышал.

В этот момент она вспомнила, почему следовало опасаться даже простейших решений. Решения порождают проблемы.

Но, тем не менее, Элега решила, что в обществе Джерадина вполне естественно слышать от нее такие заявления, видимо, считая, что Териза предпочитает по той или иной причине пойти с ней. Ее улыбка была такой непринужденной, что не верилось, что на лице могут бывать другие выражения.

- Благодарю вас, миледи. Вы уже подкрепились? Мы могли бы перекусить вместе. Я уверена, что у нас найдется о чем поговорить.

Тем не менее, она как бы подобралась, когда повернулась к Джерадину и вежливым холодным тоном спросила:

- Вы не присоединитесь к нам, пригодник?

Он стиснул зубы, бросил на Теризу быстрый взгляд и пробормотал:

- Нет, спасибо. - Голос его был деланно нейтральным. - Я думаю, леди Териза на сегодня уже достаточно настрадалась от моего общества. Передайте леди Мисте мои наилучшие пожелания.

Он резко поклонился в ее сторону и направился к выходу из зала.

Проходя через дверной проем, он задел плечом косяк и запрыгал на одной ноге, пока не восстановил равновесие. Стражники хмыкнули, наблюдая за его уходом.

Леди Элега прикрыла рот ладошкой, чтобы скрыть улыбку.

- Бедняга Джерадин. - Затем покачала головой, отгоняя мысли о нем. - Что ж, пойдемте, миледи. - Она указала в сторону ступенек и пошла впереди Теризы в этом направлении. - Мы с сестрой занимаем комнаты этажом выше покоев короля. Нам было сказано, что мы должны жить здесь, чтобы быть в такой же безопасности и жить в таких же условиях, что и отец. Но мне кажется, - сказала она цинично, - правда в том, что все, имеющее хоть какое-то значение, прежде нас доходит до него - и дальше уже не идет. - Пытаясь смягчить смысл своих слов, она, слегка с юмором, добавила: - Как я уже говорила, Мордант - это мир мужчин.

Слабым голосом Териза сказала:

- Вы должны называть меня просто Териза. - Но эта фраза была абстрактной; она всем сердцем не желала этого. Часть ее сердца осталась с Джерадином. Оно ныло от того, что она причинила ему боль. Джерадин был единственным из тех, кого она знала, кто придавал смысл ее существованию здесь. А часть его болела по другой причине. Говорил ли Пердон королю Джойсу об этих кошмарных черных кляксах? Ну конечно же, да. Он должен был сказать. И король, _т_е_м _н_е _м_е_н_е_е_, отказывается что-то предпринять? Если бы он только _в_и_д_е_л_...

- Териза. Хорошо, - удовлетворенно сказала леди. - А вы тогда должны называть меня Элега. Я надеюсь, мы станем настоящими друзьями.

- А вы давно его знаете? - спросила Териза. Это было лучше, чем вспоминать о челюстях и крови.

- Пригодника Джерадина? - Элега рассмеялась, но ее веселость казалась несколько наигранной. - Вы, наверное, не поверите, но когда-то мы с ним были обручены.

- Обручены?

- Да. Поразительно, не так ли? Но его отец, Домне, хотя и не воин, в полную противоположность Пердону, однако один из самых старых и самых доверенных друзей моего отца. - Волнение в голосе Элеги внезапно заставило Теризу подумать, что, может быть, дочери короля тоже предупреждены не говорить ей слишком многого. - Из-за постоянных войн король женился поздно. Хотя я старшая дочь, родилась я через год после рождения Джерадина, седьмого сына Домне. Позднее, во время перипетий очередной войны, мой отец для безопасности отослал всю семью в провинцию Домне. Я провела несколько сезонов в одном из поселений в Домне - Хауселдоне, и мы с Джерадином вместе играли. - Эти воспоминания, казалось, не слишком нравились ей. - По этой причине, считая, что мы подходим друг другу, наши родители обручили нас.

Один пролет ступенек привел их к этажу, на котором располагались покои короля. Элега прошла мимо высокой резной двери, ведущей в его покои, и принялась подниматься по другой лестнице.

- Мне гораздо более по душе пришелся бы один из его братьев, - продолжала она. - Все женщины без ума от Артагеля, но Вестера обожали бы куда более, если бы знали его получше. Однако обоим не хватает честолюбия. Мне больше по вкусу Найл. Но, к сожалению, женщины в подобных случаях обычно мало что могут сделать.

- А что случилось с вашим обручением?

- О, я просто отказалась выходить за Джерадина замуж. Он совершенно невозможен, Териза, - Элега не отдавала себе отчета, с какой злобой говорит. - Достаточно того, что он не может выйти из комнаты, не споткнувшись. Он - воплощенное невезение. Он служит воплотителям на три года дольше, чем любой другой пригодник со времен основания Гильдии, и с того момента, как начал службу, не приблизился к мантии Мастера ни на шаг.

Его целеустремленность - как и его страсть пытаться все исправить должно уважать. Но я дочь короля Морданта, и я не хочу провести остаток жизни, убираясь в хижине в провинции Домне и подметая разбитые зеркала, расколовшиеся при очередной неудаче Джерадина.

Вы знаете? - Она внезапно прыснула. - Первый раз когда он был официально представлен моему отцу - мы как раз ехали верхом с визитом в Домне, двенадцать или четырнадцать лет назад, - он был настолько неловок, что ему не пришло в голову ничего лучше, как срезать путь, перескочив через бревно, за которым оказалась кормушка для свиней. Когда он добрался до нас, на нем было больше объедков, чем осталось в той яме.

Териза едва не рассмеялась. Она легко могла представить его, словно была очевидцем той сцены; грязь, застрявшая в волосах, прилипшая к лицу, пропитавшая одежду; стекают помои, опадают куски прилипшей шелухи. Он был именно таким человеком, с которым могло произойти нечто подобное.

Но через мгновение ее эмоции вдруг стали другими, и она чуть не расплакалась. Бедняжка, пробормотала она про себя. Он заслуживал лучшей доли.

- Нет, Териза, - подвела итог Элега, - Пригодник Джерадин будет честным и порядочным мужем для туповатой женщины, думающей лишь низом живота, с сильным инстинктом материнства и большой терпимостью к сваливающимся несчастьям. А мне он не подходит.

Териза ничего не ответила. Значит, тебе не повезло. Но вслух она этого не сказала.

Преодолев подъем по ступенькам, они увидели еще одну дверь, не менее высокую, чем дверь в королевские покои, которая находилась прямо под ней. Однако эту дверь никто не охранял; видимо, на этот уровень башни другого прохода не было, и тот, кто охранял короля, тем самым оберегал и его семью.

Потом Териза вспомнила о тайных ходах. Вполне возможно, что в Орисоне не было места достаточно безопасного от кого-то, кто хорошо здесь ориентировался.

Улыбаясь, Элега подошла к двери и открыла ее, приглашая гостью.

- Добро пожаловать к нам, леди Териза де Морган, - объявила она официальным тоном. Затем обернулась и втянула Теризу в анфиладу комнат, где жила с сестрой.

Териза была удивлена, обнаружив, что эти комнаты были далеко не так богато украшены и обставлены, как те, которыми пользовался король Джойс. Толстые шерстяные ковры выглядели скорее работой крестьян, чем произведениями искусства - ковры для пользования, а не для показа. Диваны, кресла и кушетки были массивными и восхищали скорее добротностью и прочностью, чем тонкостью работы. Некоторые из предметов мебели в первой комнате выглядели так, словно сделали их давным-давно; стол в столовой, который она увидела, глянув в проход, явно знавал лучшие дни.

Териза не могла удержаться и удивилась почему король Джойс держит своих дочерей в черном теле. Элега объяснила:

- Раньше мы все жили здесь, а те комнаты, что внизу, использовались лишь для официальных королевских дел - для приемов, небольших аудиенций, скромных банкетов и так далее. Моя мать, королева, не любит излишеств, но она прекрасно понимала, что показная роскошь идет на пользу государства. По этой причине официальные комнаты были обставлены скорее напоказ, чем для жилья. - Сама она служила прекрасной иллюстрацией своих слов. То, как она носила свои драгоценности, свидетельствовало, что ее заинтересованность в делах отца не имеет ничего общего ни с богатством, ни с роскошью.

Теризе захотелось спросить, почему король перебрался вниз - или по какой причине королева (Саддит, похоже, упоминала, что звали ее Мадин) больше не живет в Орисоне. Но задавать личные вопросы она не чувствовала в себе сил; и прежде, чем она готова была рискнуть, из дальних комнат появилась женщина, одетая в воздушное платье из желтого шелка.

- О, Мисте. - Взгляд, которым Элега окинула сестру, был ласковым и немного презрительным, так, словно она любила, но не слишком высоко ценила ее. - Я раздобыла для нас редкое угощение. Это Териза - леди Териза де Морган. Она прекрасно выглядит в твоем платье, не правда ли? Мы вместе отобедаем. Териза, позвольте представить вам леди Мисте, мою сестру. Она - единственная из всех живущих в Орисоне, кто более меня _ж_а_ж_д_е_т_, - она юмористически подчеркнула последнее слово, - свести с вами знакомство.

Эти слова заставили Мисте покраснеть. Она была, как заметил король Джойс и Саддит, по фигуре очень похожа на Теризу, правда, несколько более щуплая в некоторых областях. И во многом напоминала свою сестру, хотя в ней не было такого, как у Элеги контраста, между живыми глазами, бледной кожей и светлыми волосами. Стоя рядом, они казались слегка отличными версиями друг дружки. Темно-русые волосы Мисте, может быть, и не выглядели при свечах как чистое золото, но явно сверкали богатством в солнечном свете. Оттенок ее кожи свидетельствовал, что на солнце на нее прекрасно ложится загар. И вдобавок менее драматичный оттенок ее глаз, казалось, больше подходил, чтобы смотреть вдаль под ярким дневным светом, чем для того, чтобы выискивать, что там прячется по углам.

Отстраненность взгляда Мисте стала заметнее, когда она вошла в комнату; ее мысли словно витали в другом мире. Но глаза до странности оживились, когда Элега представила ей Теризу. И в то же время она выглядела восторженной, настолько переполненной восторгом, что, казалось, дрожала - ее реакция, казалось, была сильнее, чем просто на Теризу, словно кто-то еще более волнующий стоял у нее за спиной. Это впечатление было настолько сильным, что Териза инстинктивно оглянулась, ожидая увидеть кого-то сзади.

- Миледи, - Мисте сделала глубокий реверанс, взмахивая желтым шелком, явно не только для того, чтобы оказать уважение Теризе, но и чтобы скрыть краску на лице.

Териза чуть не впала в панику. Беспомощная и встревоженная, она бросила на Элегу умоляющий взгляд.

В ответ Элега положила руку на плечо сестры.

- Прекрасно исполнено, Мисте, - сказала она суховато. - Однако мне кажется, что такой торжественный прием смущает Теризу. Я зову ее Теризой по ее же просьбе. Наверняка она позволит и тебе так же обращаться к ней.

- Да, пожалуйста, - мгновенно выговорила Териза. На этот раз она была совершенно искренней.

Леди Мисте подняла голову. Стало ясно, что ее румянец был знаком восторга, а не смущения; она не выказывала никаких признаков стыда или неловкости. Глаза ее стали внимательно осматривать Теризу.

- Добро пожаловать к нам, миледи, - сказала она вежливо. - Я уверена, что смогу называть вас Теризой - через какое-то время, когда мое сердце перестанет так лихорадочно биться. - Она улыбнулась Теризе так, что та моментально вспомнила об улыбке короля Джойса. - Простите мне, если я смутила вас. Возможно, вы не понимаете, какую оказали нам честь. Я сама хотела просить вас заглянуть к нам.

- Это _и _в _с_а_м_о_м _д_е_л_е_ честь, - добавила Элега, прежде чем Териза успела запротестовать. - По нормам Морданта, мы всего лишь две женщины, живущие под присмотром отца, потому что он никак не может найти для нас подходящую пару. Разнообразные правители и выдающиеся личности, появляющиеся в Орисоне, не считают нужным появляться у нас или ставить нас в известность о своем пребывании здесь. И я по чистой случайности оказалась у короля, когда...

Затем совершенно непринужденным тоном она сказала:

- Мисте, ты не поверишь, отец превзошел самого себя. - И несколькими уничтожающими фразами рассказала сестре об аудиенции Пердона у короля Джойса. Затем добавила:

- Пятнадцать тысяч человек, Мисте. А у Пердона всего три тысячи. И отец отказался помочь ему. Он зашел слишком далеко. С этим нужно что-то делать.

- Элега, он наш отец, - заявила Мисте. - Вполне понятно, что мы не понимаем его намерений. Как мы можем что-то предполагать, когда мы знаем так мало о его мыслях и тревогах? - В отличие от Элеги, она не подчеркивала своего незнания; это было простой констатацией факта. - Но мы не должны слишком поспешно судить его. Вокруг Морданта сложилась сложная обстановка. Похоже, новая война не за горами. Хаос из воплотимого регулярно посещает нас. Вот и леди... - она посмотрела на Теризу, моментально покраснела, но заставила себя закончить, - Териза... - после этого Мисте мягко улыбнулась, - Териза пришла к нам через зеркало. Ходят слухи, что она и есть ответ на пророчество. Мы не должны судить впопыхах.

- Мисте, ты неисправима, - небольшая морщинка появилась на лбу Элеги. - Если Бретер верховного короля ворвется к нам, изрубит меня в куски у тебя на глазах и распорет своим клинком тебе живот, ты и тогда скажешь, что мы не должны судить его впопыхах.

- Я верю, - сказала леди Мисте серьезно, но без всякого раздражения, - что Бретер верховного короля хранит в своем сердце больше чести.

- Ну какая же ты глупышка! - тихо воскликнула Элега. Ее фиалковые глаза сверкали на бледном лице. Но она тут же схватила сестру и крепко обняла ее, пока ее раздражение не прошло. А когда отступила в сторону, то уже снова могла вести себя как положено воспитанной даме. - Но даже глупышка и знаменитость из другого мира, - она улыбнулась, показывая, что дурачится, - должны есть. Я распоряжусь.

Она подошла к ближайшему шнурку и дернула его. Затем вышла в соседнюю комнату.

Вскоре Териза услышала, как она быстро отдает распоряжения. Через некоторое время появилась служанка с подносами, направилась в столовую и начала там накрывать на стол.

В это время Териза находилась наедине с Мисте.

Пристальность взгляда Мисте, ее внимание заставляли Теризу нервничать. Она обнаружила, что Мисте ей нравится, но она не хотела, чтобы леди смотрела на нее таким образом. Казалось, будто Мисте рассматривала нечто внутри, позади или впереди Теризы, и это вызывало у той ощущение, что она снова растворяется. Она поневоле вспомнила, что зеркало, доставившее ее сюда, было лживым.

- Здесь так много того, чего я не понимаю. Почему король, ваш отец, - почему он ведет себя столь пассивно? Какой смысл может заключаться в том, что он не хочет поддержать Пердона?

- О, миле... Териза. Вы затронули вопрос, который поразил нашу семью в самое сердце, и у нас до сих пор нет на него ответа. - Леди указала жестом на диван. - Не хотите ли присесть?

Они сели, удобно устроившись на мягком диване, и Мисте продолжила:

- Вы пробыли среди нас недолго. Однако что касается нашей политики, то тут нам похвастаться особо нечем. - Ее печаль означала разочарование, равно как и признание непреложности этого факта. - Вы, может быть, не знаете, что у нашего отца _т_р_и_ дочери. Наша средняя сестра, Торрент, вместе с нашей матерью - королевой Мадин - больше не живет здесь. Они решили перебраться в Ромиш - точнее, в поместье неподалеку от Ромиша. Мне кажется (потому что я там не была), что они живут там с семьей матери.

Два года назад ничего похожего не произошло бы. Тогда мы были все вместе. И я была этому рада, хотя не могу сказать, что мы были счастливы.

Териза оставалась неподвижной и молчала. Она уже чувствовала, какого рода история сейчас прозвучит. Работа в миссии много раз вынуждала ее выслушивать подобные истории.

- Мне кажется, вам понравилась бы наша мать, мил... Териза. Она такая женщина, которая знает, чего хочет, - факт, не раз вызывавший у отца немалое раздражение. - Мисте улыбнулась при воспоминании об этом. - Если бы вы послушали Элегу, она заставила бы вас поверить, что подобных женщин во всем Морданте не найти и пяти. Но, по моему мнению, она несколько преувеличивает. Мне кажется, нашим женщинам не хватает лишь смелости следовать за своей мечтой. - Когда она сказала это, ее взгляд будто бы пронзил противоположную стену, словно камень был прозрачным. - Впрочем, никто не собирается отрицать, что королева Мадин одна из немногих, кто достаточно уверен в себе - или настолько смел, чтобы настоять на своих желаниях.

Вот взять хотя бы тот факт, - прокомментировала она, отвлекаясь от нити повествования, - что матушка позволила разорвать помолвку Элеги с Джерадином Домне, хотя сам король приложил к ней руку. Наша мать при этом радовалась, что у нее есть дочь, которая знает, чего хочет.

- Так вот, - продолжала леди, - Мадин любила Джойса с детства, задолго до того, как он стал королем Морданта, - и он любил ее. В шутку даже поговаривают, что кампанию, которая привела его к трону, он начал только для того, чтобы сбежать от трудностей, стоявших на пути их страсти. Таким образом, когда он подчинил себе Демесне и присоединил к ней провинцию Файль, то бросился к ногам матушки и умолял ее, чтобы она вступила во владение его имуществом - после того, как ее отец, Файль, дал на это свое согласие.

К его изумлению, - Мисте снова улыбнулась, - матушка отказала ему. Она не отрицала, что бесконечно любит его, но сказала, что не хочет, чтобы он был ее мужем или возлюбленным. Он принялся за войну как фермер за пропашку земли, и не должен останавливаться, пока поля его не будут вспаханы и засеяны. Но пока руки его давят на плуг, его время и его жизнь принадлежат кровопролитию. Она готова разделить с ним многое, но не готова разделить его с такой коварной любовницей, как война, когда каждое копье, стрела и меч его врагов жадно косятся на его сердце. Если желание его не угаснет и он до той поры останется жив - то ему достаточно будет прислать лишь словечко, что войны закончены, и она примчится к нему хоть на край света.

Прежде всего, батюшка все же мужчина. И потому, конечно, он пришел в ярость. Но при этом он все же _н_а_с_т_о_я_щ_и_й_ мужчина. Какое-то время он был в ярости - он говорит, что дни, но матушка упоминала об этом просто как о _н_е_к_о_т_о_р_о_м _в_р_е_м_е_н_и_, - но затем наконец рассмеялся, громко и звонко. И сказал себе, что нет на свете другой женщины, подходящей ему так, как она, и поклялся страшной клятвой: что бы ни случилось, ей недолго упрямится. И ускакал - напоследок пробурчав хвастливо, подобно всем молодым мужчинам, что покорит Кадуол и Аленд до следующей зимы.

Печально, но клятву свою он не сдержал. Много лет прошло до той поры, когда он наконец смог назвать себя королем без страха, что титул этот будет отобран у него в битве на следующий же день. А когда он все же добился этого, то повел войну иного рода: борьбу за объединение всех воплотителей в Гильдию. При случае он навестил матушку, чтобы она знала, что он не изменил свои намерения. Просто его войны еще не закончились.

И наконец матушка посчитала, что хватит. Покинув Ромиш верхом, без всякой свиты и охраны, сопровождаемая только служанкой, она поскакала по холмам и лесам Морданта и достигла того места, где сражался король. Он и его люди, и Знаток Хэвелок среди них, только что закончили битву с коварным воплотителем, и батюшка был с ног до головы осыпан пеплом. Тем не менее, она подъехала к нему - по его словам - так, словно их представляли друг другу в тронном зале Орисона, и сказала: "Мой владыка король, долго ли еще будет происходить все это?"

Он посмотрел на своих людей и на нее. В это мгновение, как он рассказывал, ему хотелось совершить какой-нибудь дурацкий поступок. Она была женщиной, прискакавшей без охраны, лишь со своей служанкой, а только что погибло пятеро его людей. Но батюшка не стал ничего предпринимать, помог ей сойти с коня, отвел в свою палатку и объяснил, что он делает и что ему еще осталось сделать.

И когда он рассказал это, матушка сказала: "Мой владыка король, это может продлиться еще лет десять, а то и дольше".

Он кивнул. Ее оценка была правильной.

"Это чересчур долго", сказала матушка. "Я ждала уже более, чем достаточно. Есть ли в этом лагере человек, который может совершить обряд бракосочетания?"

Мой отец утверждает, что тупо глядел на нее не меньше часа, прежде чем понял, чего она хочет, но матушка уверяла, что он потерял разум не больше чем на пару мгновений. Затем он издал вопль и схватил ее в объятия, и закружился так лихо, что сломал палаточный кол, и палатка рухнула на них.

Тем не менее, именно он настаивал на том, чтобы они вернулись в Орисон и устроили богатую и пышную свадьбу. Он сказал, что меньшего она не заслуживает. С ее же точки зрения, он просто хотел увезти ее от опасностей битв в безопасность своего Демесне.

Их союз, - Мисте посмотрела на Теризу, и Териза увидела на лице леди одновременно счастье и печаль, - был тем, что некоторые называют "милые бранятся - только тешатся". Оба наверняка прекрасно знали недостатки друг друга. Однако тем, кто наблюдал за ними со стороны, казалось, что любой компромисс может быть достигнут лишь лет через двадцать. Но мы-то замечали, как светились радостью глаза батюшки, несмотря на проявляемую им бурную ярость, когда матушка спорила с ним. И мы слышали, с какой теплотой и преданностью она всегда говорила о нем, когда его не было поблизости. Я сказала бы, что это был прекрасный союз, Териза.

Но конец его, - она вздохнула, - был неожиданным.

- А что произошло? - спросила Териза, думая о своих родителях, пытаясь найти какую-нибудь мелочь, в которой их связь имела бы нечто общее с тем, о чем она только что услышала.

Мисте печально сказала:

- Он стал совершенно пассивен. Искра задора потухла в нем. Все чаще и чаще он закрывался с безумным Хэвелоком, играя - как он уверяет - в перескоки, в то время как должен был заниматься управлением страной. Все меньше и меньше решений принималось им. Заговоры и их проявления игнорировались. Над людьми не вершилось правосудие. Не сразу, конечно, а в течение нескольких лет отец превратился в то, что люди называют "старой развалиной". Его власти - как и преданности его подданных - хватает лишь на то, чтобы следить, чтобы не появился узурпатор. Все остальное его не волнует.

Для всех нас это было огромное горе, но для матери это был настоящий удар в сердце. Так как она всегда уважала собственное мнение, то принимала во внимание и мнение отца. Но теперь он спорил с ней только по тривиальным поводам, таким, к примеру, как должны ли его дочери учиться игре в перескоки вместо вышивания или нет. И это утомило ее настолько, что она решила: хватит. И тогда она пришла к нему.

"Старик, - сказала она. По ее желанию все дочери присутствовали. - Это должно прекратиться. Под боком у тебя творят свои злые дела воплотители. Враги твои пригнулись, изготовившись к нападению; шакалы вьются у самых твоих ног. Волнения доводят провинции чуть не до восстаний. А ты тем временем, играешь в перескоки с этим глупцом Хэвелоком. Я говорю: ты обязан это прекратить".

"Дорогая моя, - ответил он так, словно она обидела его несправедливо. - Много лет ты отказывалась выйти за меня замуж потому, что я воевал. Ты хочешь, чтобы я снова начал войну?"

"Тогда я была юной и незамужней, - ответила она. - А сейчас, по моему собственному выбору, я твоя жена. Ты - мой муж, но ты и король Морданта. Я согласилась с твоими королевскими обязанностями и требую от тебя: исполняй их как надлежит королю. Это твой долг, и он должен быть исполнен".

"Уж так получилось, - ответил батюшка с ноткой былой твердости, - что _я_ король Морданта. И никто, кроме короля, не будет мне указывать, в чем заключаются мои обязанности. Я проконсультировался сам с собой, и считаю, что выполняю свой долг в полной мере".

Отец наш видел, как она покидала Орисон. Когда она уехала, он плакал отчаянно, словно его разрывало на части. Но не сказал ни слова, не попытался объясниться, не успокаивал ее, не позвал ее назад.

Вместе с ней уехала и Торрент, потому что она верила, что так будет правильнее. Элега же осталась здесь...

В этот момент леди Элега вернулась.

- Я осталась здесь, - вмешалась она, и глаза ее загорелись, - потому, что для Морданта должно быть что-то сделано - и это не может быть сделано в Ромише. Какие бы действия ни потребовались, чтобы спасти королевство, я хочу принимать в них участие, если смогу. Сестра же моя, - продолжила она, с трудом сдерживая презрение, - осталась здесь потому, что мечтает, будто в один прекрасный день король воспрянет, чтобы защитить свое королевство, - если только мы будем достаточно верить в него.

Мисте снова вздохнула:

- Возможно.

И тут же Элега принялась извиняться:

- Ох, прости меня, Мисте. Я не должна была говорить так резко. Его обращение с Пердоном так выбило меня из колеи... Возможно, истинная причина того, что ты осталась здесь, в том, что благодаря этому, чего бы ни случилось, он может рассчитывать на доброе отношение и общество хотя бы одной женщины, которая его любит.

Или, быть может, подумала Териза, она здесь для того, чтобы хотя бы один член семьи стал свидетелем того, что случится с ним. Мать Теризы оставалась с отцом до самой своей смерти, но это было не упрямство; упрямство подразумевает принятие решения, а ее мать была неспособна решать. Она просто была выбрана своим мужем и согласилась с его правом сделать это. Для нее это был единственный путь поверить в себя.

Элега повернулась к Теризе:

- Однако мы пригласили вас сюда совсем не для того, чтобы рассказывать такие истории. - Она заставила себя говорить веселее. - Как уже сказала моя сестра, есть многое, что мы хотели бы узнать о вас. И стол уже накрыт. Не могли бы мы поесть во время беседы?

Почти не задумываясь, Териза ответила:

- Не думаю, что много смогу рассказать вам. - Контраст между ее собственной жизнью и той историей, которую она только что услышала, устыдил ее, словно живая демонстрация того, насколько ничтожной она всегда была. Если не считать покушения на ее жизнь, в ней самой не было ничего действительно реального. - Вы были исключительно добры ко мне. Но я попала сюда случайно. Я вовсе не воплотитель. В моем мире - в том мире, откуда я пришла нет воплотителей. Что-то получилось не так, когда Джерадин делал то зеркало. Или что-то произошло во время воплощения. - И снова она поймала себя на том, что говорит точь-в-точь как мать. Но что еще могла она сказать? - Я не знаю, почему позволила уговорить себя и отправилась сюда.

Затем, словно для полноты картины должно было быть сказано все, она добавила:

- Я хотела вернуться обратно. Но то зеркало почему-то изменилось. Он уже больше не может заставить его работать.

Она замерла. Сердце ее сжалось, словно она сказала нечто опасное, и иррациональное желание плакать, которое охватило ее, когда она представила себе Джерадина в помоях, возвратилось с новой силой.

Глядя сквозь нее так, как если бы в комнате стало вдруг невыносимо жарко, Мисте выдохнула:

- Неужели такое возможно? Ох, неужели возможно? - Она, похоже, считала, что услышала нечто гораздо более удивительное, чем любая волшебная сказка.

В противоположность ей Элега запрокинула голову так резко, словно ее ударили по лицу; глаза ее горели. Медленно цедя слова, тщательно стараясь контролировать себя, она сказала:

- Вы хотите сказать, миледи, что у вас нет причин находиться здесь? Никакой цели? Что вы прибыли сюда не для того, чтобы сыграть роль в разрешении проблем Морданта? Вы хотите заставить нас поверить, что вы ни что иное как обычная женщина? Что эта "случайность", как вы ее называете, не должна была произойти с вами?

Териза не хотела отвечать. Тон вопроса Элеги был чрезвычайно оскорбителен. Но она сама создала эту ситуацию и должна была найти в себе смелость посмотреть ей в глаза, чтобы хотя бы в этом не быть похожей на свою мать.

- Я вовсе не леди, а простой секретарь в миссии. - Она держала спину прямо, а голову поднятой. - Там нуждаются во мне. Очень немногие могут пойти на такую работу, потому что за нее очень мало платят. Однако я потеряю эту свою работу, если поскорее не вернусь домой. Преподобный Тетчер не справится со всем в одиночку.

Это все. Я живу в обычной квартире. Ем и сплю. Хожу на работу. Вот и все.

На мгновение она решила, что Элега станет теперь презирать ее. Однако Мисте прошептала:

- Это чудесно, это просто замечательно! - ее взгляд еще более сфокусировался на Теризе. - Я даже не представляла себе, что такое возможно.

Но Элегу раздирали противоречивые чувства, смена выражений на ее лице остановилась на таком, словно на нее плеснули кислотой.

- Вам следовало все же отправиться вместе с Пердоном, - глухо сказала Териза. - Он и Мастер Эремис - вот кто вам действительно был нужен.

В ответ леди попыталась улыбнуться.

Выражение сначала было жалким, но затем Элега справилась со своим лицом и заставила его черты подчиняться себе. Установив на лице безмятежное выражение, она спокойным тоном сказала:

- Миледи, это необязательно. Мы не имеем отношения к Гильдии. У нас нет тайных союзников среди врагов Морданта. Мы не станем манипулировать вами или предавать вас. Мы женщины, такие же, как вы, а не самовлюбленные мужчины, алчущие власти. Нам можно доверять. Мы, наверное, единственные люди в Орисоне, кому вы можете довериться. Так что ваши обвинения беспочвенны.

Мисте мгновенно посмотрела на свою сестру:

- Элега, Териза не имеет причин лгать нам. Я уверена, что она не лжет. И это не обвинения.

С яростью, которой позавидовал бы и Смотритель Леббик, леди Элега фыркнула:

- НУ, ТАК И БЫТЬ!..

Через мгновение она опомнилась. И снова попыталась улыбнуться. Но теперь она выглядела как женщина, отчаянно пытающаяся сдержать порыв разнести все в клочки.

- Простите, - сказала Териза. - Простите.

9. МАСТЕР ЭРЕМИС ИГРАЕТ

Леди Элега и Мисте старались за едой вовлечь Теризу в легкую беседу, но не преуспели в этом. Мисте постоянно улыбалась, словно видела своим проницательным взглядом какую-то тайну; она задавала Теризе вежливые вопросы о том, что та видела и делала в Орисоне. Элега маскировала растущее нетерпение, ковыряясь в еде и заполняя паузы описаниями жизни, которую Териза вела бы, если бы родилась и воспитывалась в Морданте, - безопасной жизни, свободной от сомнений, рождающих безразличие к собственной судьбе. Но обе явно не говорили того, что думали.

Испытывая все более сильную неловкость все три женщины искали ответы на свои сомнения. К счастью, вскоре появилась Саддит. Через несколько мгновений Териза неуклюже попрощалась с леди Мисте и Элегой и отправилась обратно в свои комнаты.

Саддит в присутствии дочерей короля держала глаза низко опущенными. Но при этом, тем не менее, внимательно изучала Теризу. Сначала в ее глазах была неуверенность, но затем медленно появились чувственность и юмор.

Когда они с Теризой прошли мимо покоев короля и оказались вне пределов слышимости стражников, она сказала сладким голоском:

- Прекрасно, миледи! Вы встретились с леди Элегой и леди Мисте. Они - самые высокородные леди в Орисоне. И что вы о них думаете?

Я думаю, подумала Териза печально, что они обе несчастливы. Но она не хотела говорить Саддит ничего подобного.

Молчание Теризы, казалось, подтвердило размышление служанки. Чтобы скрыть смешок, она опустила взгляд на свою незастегнутую блузку, которую распирали роскошные груди.

- Я думаю, - сказала она с удовлетворением, - что они забыли, какое положение занимают здесь.

- Что ты хочешь этим сказать? - Пока они шли, Териза обнаружила, что в поисках человека, нападавшего на нее, заглядывает в лицо каждого, кто попадается им по дороге. Это было более спокойным занятием, чем размышлять о том, что она видела в зеркалах рабочего помещения Гильдии.

- Они самые высокородные леди на этой земле, - пояснила служанка. - У них есть положение и богатство, роскошные платья и редкие самоцветы. Сердца всех самых значительных людей Морданта по праву принадлежат им. И что же они делают, чтобы использовать предоставленные возможности? Леди Элега отгоняет поклонников. Она не желает мужчину - она желает быть одна. А леди Мисте недалеко ушла от нянькиных сказок о любовных романах и приключениях. - Саддит тихонько рассмеялась. - У них есть все права быть теми, кто они есть. Однако для этого у них не хватает жара в крови. Ни одна из них не достаточно женщина, чтобы вертеть королевским двором как подобает.

- Когда-нибудь, миледи, - добавила она доверительно, - я займу место среди них. Я поднимусь так же высоко, как самые высокородные леди Морданта. И такое сравнение не пойдет им на пользу.

Прямота служанки показалась Теризе странной; она не привыкла к тому, чтобы слуги проявляли такое свободомыслие. Любопытство заставило ее спросить:

- А разве тебе не нравится то, чем ты занимаешься сейчас?

При этих словах Саддит неприязненно глянула на Теризу, подозревая в вопросе насмешку. Но то, что она увидела, восстановило ее веру в невинность Теризы. Она мгновенно расслабилась и чистосердечно ответила:

- В настоящий момент мое положение достаточно хорошо, миледи. Прежде чем стать служанкой, я была посудомойкой на кухнях Орисона. А до этого служила в таверне, рядом с которой остановилась армия Морданта. А до т_о_г_о_, - она скривилась, - кормила цыплят и мела полы в родной деревушке в Демесне. Место служанки леди в Орисоне - это почетное место, конечно же. Но лишь на время. Для меня этого недостаточно.

Териза задумалась:

- Что ты хочешь этим сказать?

Саддит ответила с похотливой улыбкой, ее глаза загорелись:

- Миледи, именно в постелях мужчины отбрасывают свою напыщенность и становятся порабощенными детьми, которыми втайне и являются. Когда я выяснила это, родная деревня не могла уже больше удержать меня. Солдат из Морданта не мог расстаться со мной и нашел мне место в таверне, поблизости от своего лагеря. Повар из Орисона не мог перенести, что мое тело будет страдать от похотливых рук солдат, и нашел мне место в своей кухне. Сын одного из надсмотрщиков не смог отказать мне, и я получила место служанки. Постели мужчин занесли меня столь высоко, и они вознесут меня еще выше.

Вы помните, леди, что я провела прошлую ночь с Мастером? Мое положение в Орисоне укрепляется.

Ее откровенность казалась невероятной и звучала для Теризы словно иностранный язык. Ни при каких обстоятельствах она не призналась бы никому, что Мастер Эремис прикоснулся к основанию ее груди.

- Он считает, - продолжала Саддит, - что он взял меня к себе в кровать, чтобы вознаградить меня, потому что просил об услуге и я ему эту услугу оказала. Но он только воображает себе это, так же как наслаждается иллюзией воли и власти. Он переспал со мной, потому что не мог иначе. Он начал делиться со мной своими мыслями. Скоро он обнаружит, что и на людях его претензии исчезают, как происходит тогда, когда мы одни. Затем он найдет для меня какое-нибудь местечко, чтобы поднять меня поближе к себе. Но это будет место, которое выберу я, а не он - и уверяю вас, миледи, - продолжала она, сияя, - что я выберу место, которое откроет мне путь к сыновьям правителей Морданта.

Это очень просто, миледи. - Служанка хотела говорить спокойно, но вместо этого чуть не захлебывалась от восторга. - И кроме того, вы можете рассчитывать на меня и мою помощь, - она продолжала поучать, словно мудрая сестра. - Если пожелаете, мы сделаем из вас незабываемую женщину, - она улыбнулась, - и причем в самом скором времени.

Териза достигла лестницы, ведущей в ее комнаты, с легким туманом в голове. Она извинялась перед дочерьми короля. За что? За то, что не является могущественным воплотителем, явившемся спасти этот мир? Или просто за то, что она недостаточно реальна, чтобы заслужить их интерес, их дружбу и их союз.

Хотела ли она, чтобы Саддит сделала из нее незабываемую женщину?

- Я подумаю о твоем предложении, - пробормотала она отстраненно, когда они с Саддит подошли к стражникам, стоящим у порога ее комнаты. - Это слишком ново для меня, мне нужно время подумать.

- Ну конечно же, миледи, - Саддит говорила как истинная служанка; но взгляды, которые бросили на Теризу стражники, подтверждали впечатление, что Саддит подмигнула им. - Позвольте мне помочь вам раздеться, и тогда я покину вас так надолго, как вы сами пожелаете.

Один из стражников издал протяжный звук, словно поперхнулся. Неспособная сдержаться, Териза снова покраснела, когда Саддит вводила ее в комнаты. Как только дверь за ними закрылась, она повернулась и проверила, сдержал ли Смотритель Леббик свое слово.

Да. Засов починили.

В комнатах было убрано, все приведено в порядок. Разбросанные ночью павлиньи перья все были собраны. На одном из столов, располагавшихся возле стены стояли графин с вином и несколько бокалов.

Она почувствовала облегчение, когда Саддит расстегнула крючки на ее платье, и давление в груди уменьшилось. Ей казалось, что легкие ее сдавлены, словно она уже много часов не могла вдохнуть полной грудью. С радостью она переоделась во фланелевую рубашку, штаны и мокасины. Затем Териза со всем терпением, на какое только была способна, принялась ждать, пока Саддит разведет огонь, зажжет лампы и наконец-то уйдет.

Как только это произошло, Териза закрыла дверь, направилась к гардеробу с заблокированной дверью и проверила, действительно ли кресло запирает вход. Было невероятно, чтобы она могла казаться н_а_с_т_о_л_ь_к_о_ незабываемой. Ей не хотелось, чтобы еще кто-нибудь из мужчин смотрел на нее так, как Мастер Эремис.

Разве что Эремис сделает это снова. Еще разок. И тогда у нее появится шанс понять, что это означает.

Но когда она подошла к окну, чтобы взглянуть на зимний пейзаж Орисона и попытаться как-то разобраться в своих эмоциях, лицо, которое пришло ей на память, было лицом Джерадина, а выражение его было жестким и безучастным, застывшим, потому что она обидела его, а он не собирался это показывать.

Весь долгий вечер, пока солнце катилось на запад, к холодным белым холмам, она наблюдала за отрядом солдат, упражнявшихся в выездке на плацу, и при этом случайно заметила, как из замка вышла фигурка облепленная мокрым снегом и грязью, похожая на Пердона. Люди на конях ждали его. Плечи их облекали широкие плащи, предохраняющие от капризов погоды. Он вскочил на скакуна, явно предназначенного специально для него. Пустив лошадей во весь опор, они выехали из Орисона.

Ей он показался человеком, который знает, чего хочет.

На следующий день после завтрака она приняла ванну, надела свою собственную одежду и попыталась решить, что собирается делать. По непонятной причине ее уже не беспокоило ощущение, что она исчезает, - несмотря на то, что весь вечер она провела наедине со страхами и странностями своего положения; несмотря на то, что реальность ее существования стала вроде бы несколько сомнительней, чем раньше; несмотря на то, что поблизости нигде не было ни одного зеркала и даже ничего похожего на зеркало, где она смогла бы увидеть свое отражение. Однако все эти проблемы не беспокоили ее. Зеркало, доставившее ее сюда, оказалось лживым. Она не была воплотителем - а Мордант нуждался в помощи кого-то куда более сильного, чем просто воплотитель. Человек в черном пытался убить ее. Она видела людей, которых, словно сырое мясо, рвали на части создания, пришедшие неизвестно откуда. Боль причинялась тем людям, которые рассчитывали на ее помощь.

Со всем этим нужно было что-то делать.

Ну хорошо, а _ч_т_о_ именно?

Она не могла себе даже представить.

Именно потому она вскочила и побежала отворять, когда услышала стук в дверь. Стук этот прозвучал для нее как предложение спасения.

Открыв засов, она распахнула дверь.

Снаружи стоял Мастер Эремис.

А рядом с ним - Джерадин.

- Доброе утро, миледи, - ласково сказал Мастер. - Я вижу, вы прекрасно выспались. Ваши глаза этим утром стали еще ярче - хотя я не думал, что это возможно. Но должен признаться, тем не менее, - он скосил на нее глаз, - что предпочел бы ваш вчерашний наряд. Впрочем, это неважно. Я пришел проводить вас на собрание Гильдии.

Это было слишком внезапно. Ее сердце все еще трепетало в ответ на его неожиданное появление.

- Гильдии? - переспросила она, словно была глухой или недоразвитой. - Я приглашена?

В поисках ответа она невольно повернулась к Джерадину.

Лицо пригодника было непроницаемо. Он производил впечатление человека, который поклялся сдерживать свои эмоции. Наверняка он чувствовал себя обиженным, но не хотел показывать этого. Или он просто пытался держать свои чувства к Мастеру Эремису под контролем? Она не могла определить.

Тем не менее, он был единственным, кому она доверяла объяснять, что же происходит.

Он не хотел встречаться с ней взглядом.

- Честно говоря, никто из нас не приглашен, - сказал он нейтральным тоном. - Но Мастер Эремис настаивает, чтобы мы оба пошли с ним.

- Именно так, - сказал Мастер. - Я ведь уже упоминал, что хотел бы продемонстрировать вам свое дружеское расположение. И, кроме того, сегодня Гильдия должна решить, какие действия следует предпринять относительно леди Теризы и нужд Морданта. Наверняка эта дискуссия представляет для вас некоторый интерес, не так ли, миледи?

Из-за того, что она обидела его, - и из-за того, что она совершенно не представляла себе, как надо себя вести с Мастером Эремисом и Гильдией, - Териза попыталась найти какую-то возможность спросить Джерадина, что ей следует делать. Но слова застревали в горле; улыбка Эремиса замораживала их.

Джерадин водил взглядом по комнате. Тем же нейтральным тоном он сказал:

- Это может оказаться не слишком приятным. Как минимум половина воплотителей возмутится, когда узнают, что мы появились без приглашения. Но Мастера Эремиса, похоже, все это не беспокоит. И эта возможность нам очень кстати. Я думаю, нам не следует упускать свой шанс.

Пока Териза слушала Джерадина, у нее появилось странное впечатление, что за минувшую ночь он значительно повзрослел.

Стараясь подчеркнуть, как она ценит его мнение, Териза сказала:

- Ну, хорошо, - не глядя на Мастера Эремиса. И: - Тогда я иду. - Затем замерла под хмурым взглядом Мастера, от которого сердце ее заныло.

К несчастью, взгляд Джерадина не поднимался выше ее колен; он не видел, что она пытается извиниться.

Мастер Эремис многозначительно кивнул в сторону двери.

- Значит, вы позволяете нам захватить вас с собой, миледи? - Его усмешка была чересчур откровенной, но быстрая улыбка смягчила ее яд. Он смотрел на нее так, что она поневоле вспомнила прикосновение его пальца к основанию своей груди. Прежде чем она твердо уверилась, что знает, что делает, она ответила стыдливой улыбкой. Каким-то образом она оперлась на его руку, и он вывел ее из комнаты.

Джерадин следовал за ними, не выказывая никаких чувств.

Внезапно один из стражников шагнул вперед, привлекая к себе внимание:

- Мастер Эремис.

Эремис остановился и вопросительно изогнул бровь:

- Да?

- Приказ Смотрителя Леббика. Мы должны все время знать, где находится леди. Куда вы ее ведете?

Териза была удивлена. Вчера, когда она покидала комнаты вместе с Джерадином, никаких упоминаний о подобных приказах не было. Она посмотрела на Мастера Эремиса и увидела, что и он изумлен. Его непроницаемость развеялась, лицо его было лицом глубоко задумавшегося человека. Его старания пошли насмарку.

Но в поведении стражников не было ничего, что показалось бы Мастеру Эремису удивительным.

- Я пригласил леди Теризу на заседание Гильдии, - без запинки ответил он, но сквозь шелковистость голоса пробивались нотки яда. - Без сомнения, Смотрителю Леббику - под которым я подразумеваю короля Джойса - любопытно узнать, что Гильдия собирается обсуждать в ее присутствии. - Он в отвращении скривил нос. - И, без сомнения, шпионы вскорости донесут ему все новости. Пойдемте, миледи.

И повел ее вниз по ступенькам так, словно она была одета для официального приема.

Его маршрут к бывшим подземельям Орисона был точно таким же, как и маршрут, которым вчера вел ее Джерадин. Пока они шли, Эремис держал свое высокое тело так, что чуть нависал над ней, будто бы поддерживая, и в то же время как бы в утверждая некое право собственности, но в полном соответствии с нормами вежливости; они выглядели так, словно делились секретами. Териза молчала; весь разговор проистекал с его стороны. Она смотрела на людей, мимо которых они проходили в коридорах, в поисках того, кто мог бы напоминать человека, напавшего на нее. И потому Мастер застал ее врасплох, когда сказал небрежным тоном:

- Мы с Пердоном вчера обсуждали вас, миледи.

Она была слишком изумлена, чтобы ответить. Неужели она из тех женщин, которых можно _о_б_с_у_ж_д_а_т_ь_?

Мастер Эремис хмыкнул, словно она сказала что-то умное.

- Он... гм... как бы это сказать? - Эремис постарался подобрать слово посильнее, - имеет _о_б_ш_и_р_н_е_й_ш_и_й_ опыт общения с женщинами, но мы с ним так и не пришли к единому мнению, какому из ваших д_о_с_т_о_и_н_с_т_в_ следует отдать наибольшее предпочтение. Я пообещал дать ему ответ, когда он вернется в Орисон.

Эта мысль заставила ее вздрогнуть. На что он намекает? На что-то наглое и интимное - но что? Ее сознание совершенно не реагировало на вопрос. Как он собирается прикоснуться к ней? Какие эмоции пробудит? Она была слишком неопытна; у нее не было опыта в общении с мужчинами, поскольку она игнорировала их, но точно так же она игнорировала саму себя.

Невольно она крепче прижалась к его руке, словно ей было холодно и она нуждалась в тепле.

Миновав пустующий бальный зал, с Джерадином, идущим следом, они повернули в коридор, уводящий вниз, к рабочим помещениям Гильдии. И снова она почти мгновенно запуталась в дверях и поворотах, но через какое-то время опознала прямой коридор, ведущий к бывшей камере пыток, которую сейчас воплотители использовали в качестве зала заседаний. Стражники снаружи отсалютовали и затем открыли массивные деревянные двери для Мастера Эремиса, Теризы и Джерадина, и те вошли в зал.

Большое круглое помещение с четырьмя массивными пилонами, поддерживающими по периметру свод, казалось, сжалось вокруг Мастеров, собравшихся здесь. Но когда Эремис повел Теризу к полукруглому ряду скамеек и более хорошему освещению, перспектива изменилась; пространство начало казаться менее давящим, несколько меньше похожим на гробницу, запрятанную под каменными плитами.

Здесь находилось по меньшей мере десять воплотителей, и все они уставились на Теризу и Джерадина, которых вел за собой Мастер Эремис. Некоторые сидели на скамьях, опираясь на низкое ограждение центральной части помещения; остальные стояли возле возвышения. Два дня назад на возвышении находилось зеркало, доставившее ее сюда. Сейчас никакого зеркала здесь не было, и потому возвышение приобрело свой первоначальный вид - приподнятой платформы, на которой когда-то размещались для пыток узники.

Териза без каких-либо затруднений узнала Мастера Барсонажа: она запомнила его лысую голову, кустистые брови, лицо, цветом и текстурой напоминающее грубо оструганную доску, крепкое тело. Из остальных воплотителей она смутно припомнила двоих или троих: те, похоже, стояли рядом, когда Джерадин вытащил ее из зеркала. У большинства Мастеров было странное отчужденное выражение, словно они собирались заочно судить ее. Или подвергнуть безжалостному допросу.

- Что это значит, Мастер Эремис? - спросил глухо Мастер Барсонаж. - Разве мы не решили раньше, что ни пригодник Джерадин, ни леди не должны принимать участия в наших дальнейших дискуссиях?

Джерадин принялся внимательно изучать камни на потолке.

- Так решили вы, Мастер Барсонаж, - добродушно ответил Мастер Эремис. - Но я решил убедить Гильдию в противном.

Магистр глубоко нахмурился:

- Это недопустимо. Что за игры? Наша судьба - и, конечно же, судьба всего Морданта - зависит от нашего выбора. У нас нет времени... - он посмотрел в лицо Мастеру Эремису, - и у меня нет терпения заново решать давно уже решенные вопросы.

Некоторые из воплотителей кивнули, выражая свое согласие с ним. Похоже, Эремис не пользовался у них популярностью.

- Не будем придирами, - раздался знакомый голос, и звучал он так, словно говоривший был скромен и не хотел привлекать к себе внимания. - Что касается меня, Мастер Барсонаж, то мне было бы любопытно послушать Мастера Эремиса. Возможно, у него мало поводов признавать авторитет Гильдии, но в игривом настрое обвинять его нельзя.

До тех пор, пока она не услышала этот голос, Териза не замечала, что Мастер Квилон тоже присутствует здесь и сидит на скамье, но подальше от центральной части помещения, чем остальные воплотители. Его серый плащ и непримечательная внешность сливались с каменным окружением. Взгляд Теризы невольно остановился на нем, словно она была рада увидеть кого-то, кого могла считать своим другом, но опасалась, что в его присутствии может проговориться. Однако Квилон не смотрел на нее. Его блестящие глаза оглядывали прочих Мастеров, а нос заметно дергался.

- В любом случае, - подвел итог Мастер Эремис, - как бы то ни было, у меня есть право приводить на заседание Гильдии всякого, кого я считаю нужным. Это одно из наших правил, как вы, наверное, помните, Мастер Барсонаж.

Воплотитель ответил:

- Это так. - Остальные кивками выразили согласие.

Мастер Барсонаж недовольно хмыкнул, но не стал утруждать себя спором по этому поводу. Отвернувшись, он продолжил беседу с Мастерами, стоявшими рядом с ним.

На одно мгновение, глядя в спину магистра, Мастер Эремис улыбнулся. Затем он подвел Теризу к пустой скамье и усадил ее там, лицом к центру комнаты, после чего жестом, наполовину повелительным, наполовину добродушным, приказал Джерадину сесть рядом. Сам же он остался стоять. Со своего места Териза почти физически ощущала, насколько он выше всех остальных присутствующих здесь.

Комната не казалась такой холодной, как два дня назад.

Поодиночке и небольшими группами в помещении появлялись воплотители. Териза обратила внимание, что двое или трое из них были достаточно молоды, чтобы перейти из пригодников в разряд Мастеров совсем недавно, - они были ненамного старше Джерадина. Среди остальных воплотителей она распознала массивного горбатого Мастера Гилбура - угрюмость крепко угнездилась в его мясистых чертах, темная борода его была уже с проседью, а сгорбленная спина служила как бы противовесом мощным рукам. Она вспомнила его голос, глухой, как уханье совы. Но стар или млад, знакомый или нет, все они поглядывали на нее и хмурились при виде Джерадина. Видимо, никто из Мастеров не желал ни ее присутствия, ни присутствия пригодника. Проходя мимо, Мастер Гилбур задал риторический вопрос:

- Это еще что за очередная глупость?

Вскоре она услышала, как Мастер Барсонаж тихо произнес:

- Похоже, все в сборе. Давайте начнем. - Воплотители опустились на скамьи, их желтые мантии были как блики света. Теперь выхода отсюда не было: все двери были заперты и даже закрыты на засовы, чтобы невозможно было проникнуть сюда снаружи. Гильдия строго хранила свои тайны. Если бы Мастер Эремис не убедил Теризу, сама она ни за что не пришла бы сюда. Ей было бы не по силам переубедить двадцать пять или тридцать мужчин, настроенных к ней враждебно.

Мастер Эремис, однако, не опустился на скамью, а продолжал стоять. Его улыбка выглядела все столь же чарующей, но к лицу слегка прилила кровь, а светлые глаза опасно засверкали.

- Мастер Барсонаж, - сказал он мягким тоном, - несмотря на все мое уважение к вашему возрасту, занимаемой должности и опыту, я сомневаюсь, что ваши вопросы более важны, чем мои. Никто из вас, по-видимому, не упустил из виду, что я привел на это собрание двух лиц, которым прежде было запрещено присутствовать на наших заседаниях - пригодника Джерадина и леди Теризу де Морган.

Он не посмотрел ни на одного из них; игра его велась с Мастерами.

- Именно они я_в_л_я_ю_т_с_я_ предметом нашей предстоящей дискуссии. Он - источник силы, понять которую мы не можем, но которая позволила ему найти ее в зеркале, сфокусированном на выбранном нами Воине.

Джерадин наклонил голову и обхватил ее руками.

- Она - плод наших усилий - усилий, прилагаемых для сохранения нашей собственной безопасности и спасения Морданта. Кто должен присутствовать на нашей дискуссии, если не они?

Прежде всего, я считаю, надо бы решить вопрос с самим пригодником Джерадином...

- Фи, Эремис! - грубо прервал его Мастер Гилбур. - Все это уже было сказано. Это аргументы ребенка. Давайте к делу.

- К делу, Мастер Гилбур? - Эремис вскинул брови. - Вы желаете, чтобы пошла насмарку прекрасная речь, которую я заготовил специально для этого случая? Замечательно. В таком случае, я верю в ваше здравомыслие и посему не буду заниматься дальнейшим обоснованием моего предложения.

Я предлагаю... - внезапно он возвысил голос так, что тот эхом отразился от каменных стен, - признать, что пригодник Джерадин заслужил мантию Мастера!

Когда эхо его слов замерло, воплотители уставились на него. Голова Джерадина дернулась вверх; его глаза были широко раскрыты от эмоций, обуревающих его. Териза вспомнила: "Я собираюсь выказать тебе свое дружеское расположение". Так вот что он имел в виду! Мастер Эремис задумал добиться признания для пригодника, увидеть, как он будет наконец-то вознагражден за годы усилий. Она не могла понять, почему лицо Джерадина выражало не радость, не благодарность, а скорее нечто похожее на страх.

Кожа лица Джерадина начала медленно краснеть, пока совсем не запылала.

Улыбка Мастера Эремиса была под стать его взгляду - резкая, вызывающая и в то же время довольная.

Магистр не улыбался. Он уставился на Мастера Эремиса, грудь его тяжело вздымалась. При этом он явно вслушивался в голоса остальных Мастеров.

- Мастер Эремис, неблагородно издеваться над пригодником таким вот образом.

- Издеваться, Мастер Барсонаж? - мгновенно ответил Мастер Эремис с интонациями протеста и ярости, хотя улыбка на его лице продолжала все так же сверкать. - Я совершенно серьезен. - Несколько смешков прокатились над аудиторией. В ответ Эремис возвысил голос так, что перекрыл всех остальных Мастеров. - Пригодник Джерадин совершил нечто, чего не делал до него еще ни один воплотитель! Даже Архивоплотитель Вагель не мог использовать зеркало так, как _о_н_! Так почему вы смеетесь над ним? Клянусь чистым песком, вы _н_е _д_о_л_ж_н_ы_ смеяться! - его голос вновь обрел прежнее добродушие. - Джерадин так же достоин мантии, как и любой из нас, и я хочу получить ответ на свое предложение!

Улыбка не сходила с его уст.

- О, какой кошмар! - воскликнул Мастер Гилбур, прежде чем кто-нибудь успел заговорить. - "Я хочу получить ответ на свое предложение". - Его сарказм был тяжеловесен, как дубина. - Вы мечтатель, Эремис. Вы сунули голову в плоское зеркало и вынули ее оттуда такой же безумной, как у Хэвелока. Сделать Джерадина Мастером? Должен ли я объяснять вам, насколько это глупо?

- Вы должны сделать это, - ответил Мастер Эремис голосом, полным сладкого яда, пока остальная часть Гильдии смотрела на них в недоумении и замешательстве. - Я оставлю без внимания оскорбление, но тем не менее требую объяснения.

- Так слушайте, - проревел Гилбур. - Мы не можем принять его в Гильдию в качестве самого знаменитого воплотителя всех времен. Мы не можем положиться на его лояльность. Пока телом он служит нам, душа его и сердце принадлежат королю Джойсу. Не секрет, что когда он два дня назад ушел с этой дамочкой, то повел ее прямо к этой старой развалине. Но что он рассказал ей по дороге? Спросите его об этом, Эремис. Что он сообщил о нас королю? Спросите его и _о_б _э_т_о_м_. А как он служит нашим интересам с тех пор, как она появилась здесь? Мастер Барсонаж приказал ему ничего не рассказывать ей до тех пор, пока Гильдия не примет решения. У меня нет сомнений, что приказ этот был нарушен, едва пригодник Джерадин и леди покинули сие помещение.

Мышцы лице Джерадина при каждом слове Гилбура подергивались. Но он не опустил голову, не отводил взгляда. Вместо этого он побледнел, словно эмоции полностью покинули его, уступив место сосредоточенности и напряжению. Териза затаила дыхание, болея за него, и боялась, что именно сейчас кто-нибудь упомянет о том плоском зеркале, которое неожиданно изменилось, и тогда ему придется объяснять, что они оба там делали.

- Пригодник Джерадин, - Мастер Барсонаж смотрел на Джерадина твердым немигающим взглядом. - Вы должны объясниться.

Челюсти Джерадина сжались, он опустил взгляд. Напускное спокойствие покинуло его, словно упала не подходящая по размеру маска.

- Мастер Барсонаж, - сказал он, понижая голос, чтобы тот не дрожал. - Я не стыжусь своей преданности королю Джойсу, как должны были бы быть преданы ему все мы. Он создал Мордант. Он принес нам мир. Он создал Гильдию такой, какой она является в настоящий момент. Хотя сам он... - голос пригодника на секунду дрогнул, - сам он ко мне вовсе не лоялен. Я ни в малейшей степени не нарушал вашего приказа, Мастер Барсонаж, когда отводил леди Теризу де Морган к королю. Но когда я пришел к нему, он обратил на меня внимания не больше, чем вы. И отдал мне точно такой же приказ. И освободил меня от ответственности за леди.

Мастер Гилбур намекает, что я шпион короля. - Горечь прозвучала в его словах. - Но это не так. Каким целям это могло бы служить? Если бы я попытался раскрыть королю Джойсу тайны Гильдии, он бы не стал слушать меня.

Джерадин неуклюже опустился обратно на скамью.

Териза понимала, как он обижен и расстроен. И вспомнила свой сон, где трое всадников мчались, чтобы убить ее, а молодой мужчина, одетый так же, как Джерадин, сражался, чтобы спасти ее. В том сне она так и осталась неподвижной, такой же пассивной, какой была всю свою жизнь.

Воспоминание об этом вынудило ее встать.

- Он говорит правду. - Она дрожала, но это не могло остановить ее. - Он послушно исполнил все ваши приказания. А король Джойс прогнал его. Джерадин не ответил ни на один мой вопрос.

Затем, словно во внезапной вспышке ярости, она добавила:

- И король, со своей стороны, тоже не дал мне никаких ответов. Он вел себя точно так же, как и вы. Он мне не верил.

Мастер Квилон уставился в пространство.

На секунду лицо Джерадина прояснилось от облегчения и радости. Задор, пылкость, делающие его таким привлекательным, возвратились. Но улыбка Мастера Эремиса, обращенная к Теризе, выглядела столь же дружественной и мягкой, как нападение ястреба.

Смелость внезапно покинула ее. Она села и склонила голову, чтобы лицо оказалось закрыто волосами.

- Благодарю вас, миледи, - сказал тихо Мастер Барсонаж. - Пригодник Джерадин, по-моему, вы заслужили извинения - со стороны Мастера Гилбура.

Мастер Гилбур громко хмыкнул:

- Можно подумать, что вся эта чепуха - правда.

- Раз непохоже, - тон Мастера Барсонажа звучал строго, - что Мастер Гилбур или кто-либо другой из Мастеров хочет это сделать, я должен извиниться от их имени. Любой из сыновей Домне заслужил большего уважения, чем то, с каким вы обращаетесь с ним.

- Это неважно, - пробормотал Джерадин. Затем повысил голос. - Мне будет достаточно, если Гильдия с большим уважением будет относиться к леди Теризе.

- Прекрасно, - зловеще прошептал Мастер Гилбур, - он не удовлетворен, извинений со стороны магистра Гильдии ему недостаточно. Скоро он будет поучать нас в отношении наших обязанностей и долга.

- Достаточно, Мастер Гилбур! - мгновенно прервал его Барсонаж. - Это не делает вам чести. Манеры пригодника Джерадина не есть предмет нашей дискуссии. Сейчас мы обсуждаем, достоин ли он мантии Мастера.

Мастер Гилбур ответил взглядом, который мог бы прожечь доску.

Магистр долгое время смотрел на него. Но то, что видел Мастер Барсонаж, похоже, лишь увеличивало его тревогу, и потому он первым отвел взгляд. Тишина в помещении стала гнетущей, пока он хмуро смотрел в пространство, успокаиваясь.

- Вы внесли предложение, Мастер Эремис. Желаете ли вы сказать еще что-нибудь?

- Я хочу сказать, что способности пригодника Джерадина говорят за него сами, - ответил Мастер Эремис. Затем, кивнув, сел.

- Замечательно. Мастера! - возвысил голос Барсонаж официальным тоном. - Мы выслушали предложение. Должно ли оно быть принято? Какова воля Гильдии?

Териза частично по раздражению Мастера Гилбура, частично по странному возбуждению Мастера Эремиса начала понимать, что здесь происходит здесь нечто гораздо более значительное, чем она может понять. В происходящем были еще и скрытые мотивы. Она в растущем напряжении смотрела как Мастера поднимали руки, голосуя.

На мгновение ей показалось, что Джерадин победил. Множество рук было поднято в его поддержку, хотя большинство из них - за исключением руки Эремиса - не без внутреннего колебания. Но почему-то руки Мастера Квилона среди них не было. Он смотрел на Джерадина, и его взгляд выражал понимание и симпатию; но он поднял руку лишь тогда, когда стали считать голоса против предложения.

И этих голосов оказалось больше. Когда Мастер Барсонаж закончил подсчет, он объявил, что предложение отвергнуто.

"О, Джерадин", - сказала Териза про себя, - "мне так жаль". Но произнести это вслух у нее не хватило смелости.

- Мастера, - заметил Эремис тихо, но вполне отчетливо, - вы пожалеете о своем решении.

Мастер Гилбур ответил на это яростным рыком.

- Пригодник Джерадин, - сказал магистр тоном, выдававшим, что его внутренний покой еще не полностью восстановился. - Решение относительно вас принято. Таким образом, я должен просить вас в настоящий момент покинуть нас.

Как казалось Теризе, Джерадин вовсе не выглядел человеком, о котором Гильдия когда-нибудь пожалеет.

- Мастер Барсонаж, - сказал он, поднимаясь на ноги, - леди Теризу вы все же должны оставить участницей ваших дискуссий. Это ее право: знать и понимать, что здесь происходит. - Возможно, днем раньше она и оскорбила его, но на его чувстве справедливости это не отразилось. - Отказывать ей в этом было бы безрассудством. Если она просто женщина, попавшая сюда случайно, то никакого вреда она принести не может. Если же она тайный воплотитель - если она предсказанный защитник, вызванный сюда в соответствии с нуждами Морданта, - тогда вы рискуете разозлить ее и восстановить против себя.

Отзвуки его слов еще висели в воздухе, когда он резко повернулся к воплотителям спиной и покинул зал заседаний.

Мастер Эремис покачал головой и вздохнул. На лице его играла загадочная улыбка.

От ухода Джерадина у Теризы свело мышцы живота. Она и так была уже напряжена до предела - особенно, когда поняла, что не будет никаких упоминаний о плоском зеркале, изменившем свое воплотимое.

- Мастер Барсонаж, - прохрипел Гилбур, - может, отпустим и женщину и займемся делами? Нет никаких причин тянуть с этим. К тому же, я не люблю проводить целый день в бестолковых дебатах.

- Так вы сами их и затягиваете, Мастер Гилбур, - неожиданно вмешался Мастер Квилон. - Хотя, с другой стороны, поспешать следует медленно. Не стоит слишком спешно отметать вопросы, поднятые пригодником Джерадином.

- Мастера, - сказал Эремис, - я могу привести вам серьезный довод, почему нам следует согласиться с присутствием среди нас леди Теризы де Морган. Довод этот я услышал из ее собственных уст. Король Джойс желает оставить ее в неведении. Если такова _е_г_о_ политика, то _н_а_ш_а_ должна быть противоположной - мы должны просветить леди Теризу и информировать обо всем. Для чего еще мы устраиваем такие дебаты, как не для того, чтобы наконец-то прекратить бездействие, которым сковал нас король?

- Мастер Эремис... - голос Мастера Квилона звучал отчетливо, тогда как сам он был не виден. - Вы предлагаете нам совершить предательство?

- Если вы считаете предательством борьбу за наше выживание, за будущее всего Морданта, - ответил высокий Мастер, - то да, это так. Но в настоящий момент я лишь предлагаю позволить леди Теризе присутствовать здесь во время наших дебатов.

- Любите вы все запутывать, - хмуро сказал Мастер Барсонаж. - Мне не нравится то направление, в котором вы нас ведете. К тому же, как и Мастер Гилбур, я хотел бы все же наконец заняться делами, а не гадать, что у вас на уме.

Мастера, вы слышали высказанное предложение. Можно ли принять его? Какова воля Гильдии?

На этот раз Мастера Гилбур и Квилон голосовали по-разному. И снова Гилбур оказался среди большинства.

Принятое Гильдией решение позволяло Теризе остаться.

Неожиданно оказалось, что на нее смотрит слишком много глаз. Слишком многим мужчинам было любопытно, как она отреагирует. Она склонила голову, чтобы скрыть смятение. Они должны были позволить остаться не ей, а Джерадину.

- Замечательно, - раздраженно сказал магистр. - Теперь давайте перейдем к вопросу, который следует решить безотлагательно.

- Наконец-то, - выдохнул Мастер Гилбур.

- Не буду пересказывать вам суть вопроса, - начал Мастер Барсонаж. - Достаточно сказать, что нам следует выбрать политику - или наметить направление действий, - чтобы отреагировать на неожиданный итог попытки пригодника Джерадина воплотить избранного нами Воина. Мы согласились на то, чтобы он предпринял эту попытку, лишь потому, что так диктовали обстоятельства, и потому, что это согласовывалось с предсказаниями. Мы тогда приняли решение отправить Джерадина в зеркало, и сделали это исключительно из уважения, - в этот момент Мастер Гилбур снова хмыкнул, - я сказал, исключительно из _у_в_а_ж_е_н_и_я_, - повторил магистр, - к вере нашего короля в то, что воплотимое, которое мы видим в зеркалах, не есть творение воплотителя, а существует само по себе, независимо от нашего сознания.

Тогда-то все и пошло наперекосяк. Теперь мы уже осознали, что невозможно определить, какую роль леди Териза де Морган играет в судьбе Морданта. Таким образом, мы должны сейчас принять решение, какой линии поведения нам следует придерживаться. Примиримся ли мы с результатом содеянного и будем ожидать дальнейшего развития событий? Или же попытаемся еще каким-нибудь способом разрешить нашу дилемму?

Мастера, вам придется принимать серьезное решение.

Не поднимаясь, Мастер Эремис тут же высказался:

- Я утверждаю, что нам следует примириться с последствиями содеянного и ждать дальнейшего развития событий. - Сейчас он говорил таким тоном, словно собирался спровоцировать ответную реакцию. - Как я уже неоднократно отмечал, - он позволил себе подпустить немного сарказма, - леди Териза представляет собой невероятно мощную демонстрацию беспрецедентной силы, понять которую мы пока не в силах. Нам не следует более рисковать до тех пор, пока мы не узнаем о ней больше.

- Неужели это говорите _в_ы_, Мастер Эремис? - вмешался юный голос. Его обладатель был одних лет с Джерадином; он даже не старался сдержать свой сарказм. - Вы говорите так, словно напуганы. Мы ведь уже пришли к заключению, что не знаем, _ч_т_о_ представляет собой эта леди. А поскольку на основе этого мы не можем принимать никаких решений. В создавшемся положении не имеет никакого значения, что именно такого непредсказуемого сделал пригодник Джерадин. Важно лишь то, что ЕГО ПОПЫТКА ОКОНЧИЛАСЬ ПРОВАЛОМ. Само по себе предсказание - важно. Так должно быть, или же мы ничего не понимаем в воплотимом. А пригодник потерпел неудачу. Поэтому нам следует предпринять новую попытку.

Вспышка страсти промелькнула в глазах Эремиса, но он не ответил.

Мастер Барсонаж тихо спросил:

- А вы никогда не ошибались, когда были пригодником?

- Я не застрял в пригодниках на всю свою жизнь, - ответил юный воплотитель, - как вам прекрасно известно.

- В любом случае, - Мастер Гилбур вступил в эту дискуссию словно секира, со всей своей мощью, - вопрос заключается не в том, совершают ли пригодники ошибки или нет. Я согласен с тем, что мы должны снова пробовать. Лично _я_ буду пробовать. Используя оригинальное зеркало, то, которое копировал пригодник Джерадин. Я воплощу выбранного нами Воина здесь... - внезапно он махнул огромным кулаком в сторону Мастера Квилона, - и _б_у_д_ь _п_р_о_к_л_я_т_ы_ сомнения короля, каковы бы они ни были! Он будет сидеть и играть в перескоки с этим безумцем Хэвелоком до тех пор, пока земля не треснет у него под ногами и весь Орисон не ляжет в руинах. Чтобы Мордант выстоял, нам просто _н_е_о_б_х_о_д_и_м_о_ обладать силой!

- Отлично сказано, Мастер Гилбур! - двое или трое из воплотителей похлопали в ладоши. Но Мастер Барсонаж смотрел на Гилбура с нескрываемым беспокойством.

Териза ощутила приступ страха и в тот же миг мысленным взором увидела бронированную фигуру, оглядывающую пейзаж, который был для Воина так же чужд, как и для нее, но смотрел он на него так, словно не ждал ничего, кроме победы, и странное оружие в его руках воплощало ту силу, которая позволяла ему верить в это.

- Так как? - сказал еще один Мастер. - Вы тоже выступаете за то, что Мастер Квилон называет предательством? Или же собираетесь войти в зеркало и просить Воина прийти к нам? - Пауза. - Да он вас застрелит.

- Я не боюсь того, что Квилон называет предательством, - ответил Мастер Гилбур. - Неужели никто из вас не понимает _п_р_и_ч_и_н_ы_ того, что все мы в такой опасности? Ведь на самом деле опасность нависла не над Мордантом. А над Гильдией. Вы в опасности, потому что все, кто ненавидят короля Джойса или жаждут власти, - все они желают заполучить то, что мы собой представляем, - все ресурсы воплотимого. И они осмелятся действовать, чтобы добиться своей цели, потому что король Джойс бросил нас. Он создал Гильдию и ограничил ее права, чтобы она служила лишь ему и никому другому, но сейчас он забыл о нас. Мы должны сами защищаться - или погибнуть!

- Я согласен, - осторожно заговорил Мастер Эремис. - Но какими средствами мы должны защищаться? Вот в чем мы не сходимся во мнениях.

- Мастер Эремис, - буркнул Гилбур, - вы не сходитесь во мнениях со всеми присутствующими. Ваши слова не имеют смысла.

Неуверенно, словно бы не желая привлекать к себе внимание, Мастер Квилон сказал:

- Может быть, поможет, если мы снова посмотрим на предсказание?

- И чем это поможет? - оскорбительным тоном ответил Мастер Гилбур. - Вы разве забыли, что оно показывает? Или вы думаете, что в нем может что-то измениться?

Квилон, казалось, не заметил оскорбления.

- Я хотел бы убедиться, что в нем ничего не изменилось.

- И я тоже, - сказал еще один воплотитель.

- К тому же, - продолжил Мастер Квилон, - остается еще вопрос об интерпретации предсказания. Возможно, опыт прошедших дней поможет нам более правильно понять его смысл.

Несколько человек возле помоста коротко высказали свое согласие.

Мастер Барсонаж вздохнул.

- Понадобится некоторое время, чтобы доставить зеркало сюда. Мастера, мы не будем голосовать по этому поводу. Любой из нас имеет право выдвинуть подобное требование - особенно, если оно будет поддержано.

- Я хочу увидеть это зеркало, - не задумываясь сказал один из сторонников Мастера Квилона.

- И я, - добавил еще один.

- Отлично, - магистр кивнул кому-то, кого Териза не разглядела; заскрипела открываемая и закрываемая дверь.

Все молчали, пока Гильдия ждала. Может быть, так было положено по протоколу. Или, быть может, никто не хотел ничего говорить, пока требование Квилона не было удовлетворено. Мастер Барсонаж стоял в центре платформы. Мастер Гилбур опустил огромные руки и словно бы практиковался в поломке вещей. Мастер Эремис откинулся на спинку скамьи и небрежно поглядывал в потолок, словно человек, которому хорошие манеры не позволяли насвистывать от скуки. Мастер Квилон, похоже, изо всех сил пытался не шмыгать носом, но не преуспел. Остальные воплотители выражали различные степени нетерпения, любопытства, спокойствия и тревоги.

У Теризы сложилось впечатление, что ей следовало бы волноваться сильнее. В этих спорах скрывались подводные течения, которые она ощущала, но не понимала. Они могли представлять опасность. Люди эти устраивали заговоры - а заговоры опасны. Но она испытывала лишь слабое, смешанное с тревогой любопытство. Ей хотелось увидеть предсказание, которое привело к ней Джерадина.

Два пригодника внесли в зал зеркала. Оно было оправлено в роскошную деревянную раму и имело не менее пяти футов в высоту. Когда пригодники пронесли его мимо Теризы, направляясь к возвышению, она разглядела, что зеркало состоит из осколков. Они были заделаны в дерево, и ни один не соприкасался с другим, но было похоже, что все это представляло собой нечто единое.

Так тихо, чтобы никто другой не смог его услышать, Мастер Эремис шепнул ей:

- Видимо, пригодник Джерадин не удосужился объяснить вам, как осуществляется предсказание, миледи. Для предсказания используются два рода искусства: нужно создать плоское зеркало нужного типа, правильно сфокусированное, и объяснить то, что в нем отображено. Говоря проще, плоское зеркало делается так, чтобы показать некое лицо, место или событие, из которого можно извлечь предсказание. К примеру, если мы хотим решить, ждет ли нас война с Кадуолом, мы можем попытаться создать зеркало, показывающее Кармаг, - зеркало, в котором будет виден верховный король Фесттен. Зеркала показывают места, однако войны затеваются людьми. Затем зеркало разбивают. Если все проделано правильно, его разбивают на куски, которые показывают части того, что произойдет в будущем с воплотимым, на котором было сфокусировано зеркало.

Это зеркало создал Мастер Барсонаж, - он насмешливо ухмыльнулся. - По этой причине никто из нас не сомневается, что все было проделано правильно. - Затем он добавил: - Вторая трудность, как вы можете видеть, в правильном толковании того, что мы видим. Я всегда подозревал, миледи, что предсказание существует прежде всего в сознании толкователя.

Едва пригодники поставили свой груз на платформу, большая часть Мастеров покинула скамьи и сгрудилась вокруг зеркала. Только Гилбур и его самые стойкие сторонники не чувствовали никакого желания снова глядеть на разбитое зеркало. Но все остальные решили хоть мельком глянуть на предсказание. Деликатно взяв Теризу за руку, Мастер Эремис повел ее вперед, пока она не оказалась у края возвышения.

Пригодники отошли в сторону, и перед Теризой открылась зеркальная поверхность.

Зеркало было разбито не менее чем на дюжину осколков.

Каждый показывал совершенно иное воплотимое.

И все воплотимые двигались. Когда она впервые глянула на них, ей показалось, что они слепо рвутся друг к другу, словно стремясь к объединению.

КУСКИ, КОТОРЫЕ ПОКАЗЫВАЮТ ФРАГМЕНТЫ ТОГО, ЧТО ПРОИЗОЙДЕТ В БУДУЩЕМ.

Взглянув на них, Териза тотчас внутренне похолодела. Это было похоже на внезапный приступ мигрени. Она чувствовала, что может в любое мгновение упасть в обморок. Но Териза закрыла глаза и поборола подкатившую слабость. Когда она вновь открыла их, то заставила себя сосредоточиться на одном из воплотимых.

ЧТО ПРОИЗОЙДЕТ В БУДУЩЕМ.

Сначала она была поражена, поняв, как много узнает - и насколько точны детали, несмотря на небольшие размеры осколков. Король Джойс согнулся над партией в перескоки; игрой, которая затем, когда шашки разлетелись во все стороны обратилась в хаос. Он смотрел на них так, словно собирался найти какой-то смысл в происходящем, и руки его бесцельно шарили над доской. В следующем куске Джерадин начал входить в зеркало; но его тело было блокировано воплотимым внутри воплотимого. В следующем снова был он, на этот раз в окружении зеркал, все они показывали сцены насилия и разрушения. В другом осколке Воин, закованный в броню, посреди чуждого пейзажа, стрелял из своего оружия, целясь куда-то за край стекла.

Но это была лишь малая часть воплотимых. Остальные превосходили ее опыт. Один осколок показывал замок - она предположила, что это Орисон, - с дымящейся брешью с одной стороны и духом смерти, витающим над ним. На нескольких осколках зеркала были видны битвы: мужчины на лошадях, рубящие друг друга так яростно, что Териза видела кровь, брызжущую из ран; сражающиеся воины, воплощающие истинное безумие; солдаты, проткнутые пиками; растоптанные трупы; резня. Дым, застилающий солнце. А некоторые изображения были полны ужасов, которые могли прийти лишь из воплотимого: камни, падающие с неба, словно со склона горы; огненные чудовища, настолько горячие, что все, чего бы они ни касались, возгоралось; всепожирающие черви. Деревни уничтожались; замки рушились; урожай горел; женщины, мужчины и дети умирали.

Но посреди мелькающей мозаики попадались и мирные сцены, вероятно, уже после победы: широкий пурпурный стяг, водруженный над холмом; праздник, который мог бы быть свадьбой, происходящий в высоком бальном зале; фермеры на полях, еще хранящих следы сражений.

Вдруг одно из изображений привлекло ее внимание...

Трое всадников погоняли коней, словно стремясь вырваться из зеркала, мчались так отчаянно, что движения лопаток их лошадей несли такую же эмоциональную нагрузку, как и ненависть, выраженная воздетыми остриями мечей. Словно бы устремив на нее взоры сквозь пучину предсказаний и воплощений, они мчались, чтобы поспеть к тому моменту, когда Териза и ее будущее сольются воедино.

Всадники из ее сна.

Да, конечно же.

И тут же чудесное и радостное спокойствие разлилось по ее сознанию. Это продолжалось лишь миг, но пока он длился, она насторожилась, ожидая услышать тот самый звук рогов, от которого щемило сердце. Ну конечно. Почему она не подумала об этом раньше?

Не о всадниках, нет. Она не знала, что все это означает. А о б_у_д_у_щ_е_м_. Зеркала способны показывать, что происходит, не только через расстояние. Они обладают способностью показывать через _в_р_е_м_я_. Эти осколки ПОКАЗЫВАЮТ ЧАСТИ ТОГО, ЧТО ПРОИЗОЙДЕТ В БУДУЩЕМ. Так вот почему ей удалось увидеть одно и то же воплотимое в двух различных временах года, один пейзаж и зимой и весной: _в_р_е_м_я_. То, что она тогда видела, не свидетельствовало о том, что зеркало, доставившее ее сюда, было фальшивым. Она просто видела демонстрацию его нового потенциала, открывающего возможность предсказывать будущее.

А это означает...

Мастер Квилон с края платформы спросил:

- Вам эти сцены хоть на что-то проливают свет, миледи? - так, словно интересовался чисто из вежливости. - Признаюсь, меня они только сбивают с толку.

- Искусство толкования, миледи, - тихо сказал Мастер Эремис, - заключается в чтении потока воплотимого. Движение изображений здесь вовсе не хаотично. Существует... возможно, это можно назвать "градиентом"... нечто, направленное от кризиса к будущему действию. К несчастью, этот градиент не так-то легко определить. Мы видим опасность для Морданта. Мы видим значимость Джерадина. Он в августейшей компании - короля Джойса, верховного короля Фесттена и алендского монарха. И он единственный, кто виден здесь одновременно на двух изображениях. Здесь есть Воин, которого, мы думали, он приведет к нам. И сцены, которых мы не понимаем. - Он показал на Джерадина, окруженного зеркалами. - И мы видим наше будущее - разрушения и надежду. Но куда течет поток воплотимого - определить гораздо сложнее. Ведет ли нас Джерадин к надежде или к опустошению? О чем думает король Джойс, когда его враги поднимают головы?

- Итак, - прохрипел со своего места Мастер Гилбур, - ничего не изменилось. Предсказание показывает нам то, что мы уже прекрасно знаем.

- Когда мы пришли к решению, что пригодник Джерадин должен попытаться воплотить нашего Воина, - пояснил Мастер Барсонаж, осаживая Гилбура, - логика этого поступка казалась достаточно ясной. Воин этот, судя по всему, не мог стать причиной упадка. Таким образом, он должен был оказаться источником надежды.

Сейчас, - он вздохнул, - толкование менее очевидно.

- О, истина, - Мастер Гилбур все больше раздражался. - "Менее очевидно" - ну как же. Вмешательство пригодника в наши дела - это путь, ведущий к разрушению. Только Воин, которого вы видите здесь, несет нам надежду.

Магистр процедил сквозь зубы:

- Именно это нам и предстоит решить.

Еще какое-то время воплотители стояли возле возвышения. Некоторые перешептывались. Некоторые обращали внимание других на детали предсказания, которые их коллеги могли упустить. Затем постепенно все вернулись на свои скамьи. Продолжая держать Теризу за руку, Эремис отвел ее назад, на прежнее место.

Когда Мастера расселись, наконец, по местам, Гильдия погрузилась в молчание. Все, за исключением Гилбура, казалось, призадумались - возможно, переживали, что предсказание не дает более ясного ответа, а может быть колебались, соглашаться ли им с решением, предложенным Мастером Гилбуром, или нет. Сам он продолжал хранить упорное молчание, словно решил ни в коем случае не заговаривать первым.

Наконец воплотитель, которого Териза не знала, спросил:

- Нет ли здесь какого-то промежуточного решения? Почему мы должны либо ничего не делать, либо идти на риск, сделав слишком много?

- Нет, - пробормотал другой. - Король не оставил нам выбора. Положение у нас критическое. Управляя Мордантом как безумец, он создал слишком тяжелую ситуацию, чтобы было допустимо "промежуточное решение".

- До меня дошел слух, - задумчиво произнес третий Мастер, - что вчера прибыл Пердон и имел встречу с королем Джойсом. Он сообщил, что армия из тридцати тысяч кадуольцев стоит за Вертигоном, и просил подкрепления.

Так вот, ему было отказано.

Отобразившееся на лицах многих воплотителей изумление показало, что этот слух еще не достиг их ушей. Мастер Эремис довольно ухмыльнулся.

- Тем не менее, - сказал Мастер Барсонаж громче чем нужно, стараясь снова взять на себя руководство, - он - король. Именно его прерогатива принимать решения. Мы не знаем истинных причин его отказа.

- Это правда, - вмешался Мастер Гилбур. - Но меня это не волнует. Когда наемный убийца пытается вонзить мне нож в сердце, а человек, который поклялся меня защищать, отступает в сторону, я не спрашиваю его о причинах. Сначала я сражаюсь с убийцей. И только когда я побеждаю его и заковываю их обоих в кандалы, при этом, вероятно, переломав каждому из них пару-тройку конечностей, только _т_о_г_д_а_ я спрашиваю своего защитника, по каким причинам он поступил именно так.

- Мастер Гилбур, - магистр вскинул массивную голову, чтобы прямо взглянуть на Гилбура. Сочетание страха и гнева появилось на его лице. - Как можете вы кипеть такой яростью? Я принимаю ваши доводы, но никак не ту ненависть, которая звучит в ваших словах. Неважно, что еще можно сказать на эту тему, но король Джойс создал нашу Гильдию. Он сделал нас такими, какие мы есть.

- Такими, какими мы стали, - поправил его Гилбур, - слабыми и беспомощными.

Нахмурившись, Мастер Барсонаж продолжал:

- Не следует принимать серьезных решений руководствуясь слепыми страстями. Что заставляет вас так ненавидеть его, Мастер Гилбур?

Мастер Гилбур стиснул руки, так, что косточки пальцев побелели.

- Лично я, - вмешался Мастер Эремис, - предполагаю, что наш добрый Мастер Гилбур когда-то имел несчастье просить руки одной из королевских дочерей. Вполне понятно, что король Джойс поднял его на смех.

Некоторые из воплотителей рассмеялись, но Мастер Гилбур заставил их замолчать, топнув ногой.

- Я в ярости, Мастер Барсонаж? Вы слышали ненависть в моем голосе? Я ненавижу его? У меня есть на то причины.

Как вам известно, я был одним из последних воплотителей, присоединившихся к Гильдии перед победой над Архивоплотителем Вагелем. Но как я попал в Гильдию - никто из вас не знает.

Я посвятил всю свою жизнь исследованиям, и в те дни никакие другие вопросы меня не интересовали, хотя, конечно, я слышал, что король предложил всем воплотителям покинуть свои лаборатории и перебраться к нему в Орисон. Я не знал, правда, что некий воплотитель тайно отирается возле места моего уединения, пещеры в холмах Армигита. Этот негодяй хотел воспользоваться моими знаниями - и внезапно напал на меня, пытаясь пытками вынудить рассказать ему все, что я знал. Я защищался, но он застиг меня врасплох, и я не мог победить. Во время борьбы часть свода моей пещеры рухнула, придавив меня каменной глыбой, которую я был не в силах сдвинуть. Нападавший прихватил с собой самое ценное из моего имущества и сбежал.

Но так получилось, что при бегстве он наткнулся на отряд короля Джойса, поскольку король узнал о моем противнике раньше меня и был уже близ моей пещеры, чтобы расправиться с этим человеком. И тогда этот воплотитель обратил свои силы против короля. Однако он не мог сравниться с тогдашним Знатоком Хэвелоком и поплатился за это жизнью.

Поврежденный потолок продолжал обваливаться. Но король рискнул жизнью, чтобы войти внутрь, поднять камень и освободить меня. Он не мог исправить зло, причиненное моей спине, - это зло я до сих пор ношу на себе. Но он поправил мое здоровье, позволил мне продолжать исследования и дал мне цель жизни - Гильдию.

- И за это вы его ненавидите? - изумленно спросил Мастер Барсонаж.

Мастер Гилбур потряс в воздухе сжатыми кулаками.

- Да!

О, он был великомудр, создавая Гильдию. Он был силен и хитер, создавая Мордант. И он был добр ко мне. Но он не приучил меня спокойно относиться к его все растущему безволию, к трусости, к отказу от действий, поскольку все это есть не что иное как _п_р_е_д_а_т_е_л_ь_с_т_в_о_.

Я ненавижу того, кем он _с_т_а_л_, Мастер Барсонаж. Если вы или я впадем в безумие, нас привяжут к кроватям, а обязанности наши будут возложены на других. Наша бездеятельность или душевная болезнь никому не принесет вреда. Но _о_н_ остается королем. И не предпринимает никаких действий - только создает помехи любому действию, которое может дать нам надежду.

Вы должны испытывать такую же ярость, как и я. Человек, самый почитаемый во всем Морданте, _п_р_е_д_а_л _н_а_с_!

Его выкрик эхом прокатился по залу. И в то же мгновение он сел. Затем в тишине тихо пробурчал:

- Однажды на меня напали и сломали мне спину. Мы должны обладать силой, чтобы быть в состоянии защититься.

Он склонил голову на руки и замер.

Все молчали. Мастер Эремис поднялся со своего места, словно хотел что-то сказать, но затем раздумал. Мастер Квилон все сильнее вжимался в скамью - казалось, он старался исчезнуть. Магистр стиснул руками могучую грудь, словно человек, который испытывает страстное желание сбежать, но не находит в себе сил. Некоторые из воплотителей смотрели на остальных, словно ища поддержки, другие старательно избегали смотреть на кого-либо.

Териза вслушивалась в напряженную тишину и изумлялась: неужели у реальных существ все это вызывает такие сложности? Что при этом требуется от нее? Что должна делать она?

Внезапно Мастер Гилбур схватился за поручень так, что ей показалось, будто дерево захрустело.

- Собачьи яйца! - проревел он. - Вы собираетесь сидеть здесь вечно? Если вы считаете, что я не прав, скажите об этом. Неужели ни у кого из вас не хватает смелости сказать мне, что я неправ?

И тут же молодой воплотитель, который спорил с Мастером Эремисом, воскликнул:

- Я поддерживаю предложение Мастера Гилбура. Мы должны вызвать Воина.

Его слова словно бы прорвали плотину. В мгновение ока воздух наполнился голосами, требующими поставить вопрос на голосование.

Продолжая сжимать руками грудь, Мастер Барсонаж ждал, пока восстановится тишина. Затем, вздохнув, подвел черту:

- Хорошо. Это - безумие, но на него следует отреагировать. Я знаю свои обязанности. Вы все слышали предложение. Должно ли оно быть принято? Какова воля Гильдии?

Териза считала руки так быстро, как только могла. Мастер Барсонаж, Мастер Эремис, Мастер Квилон и несколько других проголосовали против.

Но они оказались в меньшинстве. Мастер Гилбур победил.

Магистр шумно выразил свое недовольство.

Словно потрясенная тем, что только что совершила, Гильдия погрузилась в молчание. Воплотители неуверенно поглядывали друг на друга. Довольный Мастер Гилбур осклабился. Однако он наслаждался победой молча. Казалось, никто не знал, что же делать дальше.

И тогда на ноги снова поднялся Мастер Эремис. Несмотря ни на что, манеры его оставались такими же небрежными, как всегда, но Териза видела в его лице, особенно в глазах, восторг - вкус к той игре, в которую он играет.

- Я удивлен, - начал он. - _Э_т_о_ - безумие, как сказал Мастер Барсонаж. Но я не собираюсь оспаривать голосования. Я допускаю, что мое суждение может быть ошибочным. - Он сверкнул улыбкой, на которую никто не отозвался.

- Но следующим шагом, - продолжил он, - вам предстоит решить, к_о_г_д_а_ следует предпринять попытку воплощения. Разрешите мне просить вас об отсрочке. Шести дней, полагаю, будет вполне достаточно.

Мастер Гилбур вскинул голову, словно его пнули в ребра. Мастер Квилон смотрел на Эремиса так, как маленький зверек смотрит на змею.

- Отсрочка, Мастер Эремис? - спросил Барсонаж. - На шесть дней? - Его внимание снова оказалось целиком обращено на происходящее; он был заинтересован. - Если Мастер Гилбур продолжит в том же духе, то он начнет воплощение прямо сейчас. Так к чему отсрочка?

- Нет, почему же, давайте подождем, - насмешливо сказал Гилбур. - Катастрофа засасывает нас, подобно зыбучему песку. Тридцать тысяч кадуольцев стоят возле Пердона. И только алендскому монарху ведомо, какое предательство он затевает. Нас атакуют различные твари из воплотимого - повсюду, словно время и расстояние нашему врагу не помеха. Через шесть дней все мы будем мертвы! Но, несомненно, все мы склонимся перед великой мудростью нашего уважаемого Эремиса.

- Мастер Гилбур... - и снова воплотитель выглядел так, словно втайне был очень доволен происходящим. - Предупреждаю вас, попридержите язык. Не то мне придется самому за ним проследить. А чтобы мне легче было за ним следить, я просто вырву его у вас изо рта.

Гилбур ответил взрывом смеха.

- Мастер Барсонаж, - плавно продолжал Эремис, - я не собираюсь позволить так легко отмести свою просьбу. Причина же ее вот в чем. Вчера мне довелось побеседовать с Пердоном, после его аудиенции у короля Джойса. Разговор наш был откровенным, и мы сошлись на том, что положение Морданта угрожающее, что пассивность короля непростительна и что должны быть предприняты какие-то действия, невзирая ни на что.

- Мастера, не мы одни оказались перед подобной проблемой, - обратился он к присутствующим. - Давайте сравним ее с ситуацией в провинциях. Ведь, когда Кадуол начнет войну, именно Пердон падет в первую очередь. Армигит всегда становился первой жертвой хищнических планов Аленда, а вслед за ним - Термиган, Файль и Тор, где погибнет каждый десятый. И потому Пердон обещал, что соберет в Орисон всех лордов провинций - за исключением, конечно же, Домне, который слишком предан королю, - чтобы они вместе могли решить их насущные проблемы. А также они попытаются заключить союз с нами.

Териза увидела в глазах Квилона растерянность. Магистр же, напротив, слушал эту речь со все возрастающим воодушевлением.

- Их встреча состоится ночью шестого дня, - продолжал Мастер Эремис. - Я был приглашен участвовать в их беседе и говорить от имени Гильдии.

- Что? Через _ш_е_с_т_ь _д_н_е_й_? Разослать посланников и ждать прибытия лордов? - недоверчиво спросил магистр. - В такое время года? - Все дружно поддержали его. - Если Армигит выедет прямо сейчас, то он, скорее всего, доедет вовремя. Баттен находится чуть дальше чем в сорока милях отсюда. Но Файль? Тор? Это - безумие. Даже при наилучших условиях Термиган проделает путь до Орисона за _д_е_с_я_т_ь_ дней.

- И тем не менее, - ответил Мастер Эремис ядовито, - Пердон обещал это мне. Вы хотите назвать его лжецом? - Он улыбнулся. - Правда, я полагаю, что он уже давно решил устроить подобный совет и заранее разослал своих гонцов - до того, как побеседовать со мной.

И тут же продолжил говорить по существу:

- Мастера, мне кажется, нам не следует упускать такую возможность, ибо мы можем найти поддержку и будем знать, что следует делать. Если у нас есть шанс достигнуть договоренности с лордами провинций, объяснив им, что мы можем предложить Морданту, не следует рисковать, вызывая у них отрицательные эмоции своим Воином. Если мы ценой задержки скрепим дружбу по всему Морданту, это принесет куда больше пользы перед лицом надвигающейся катастрофы.

Териза обнаружила, что смотрит на него с восторгом, не отрываясь. Логичность и допустимость того, что он предлагал, удивили ее. Он пытался отстаивать Мордант таким путем, который был ей понятен.

- Кроме того, - быстро добавил Мастер Барсонаж, - быть может, лорды предложат такой вариант защиты, при котором наш Воин не понадобится. И еще: у нас будет шесть дней, чтобы еще раз подумать, правильно ли мы поступаем. Мастер Эремис, я восхищаюсь вашей предусмотрительностью и инициативой. Прекрасно сработано.

- В самом деле? - воскликнул один из молодых воплотителей. - Но по какому праву Мастер Эремис будет говорить от нашего имени перед лордами провинций?

- Как только что упомянул Мастер Барсонаж, - сказал Эремис с блеском в глазах, - по праву предусмотрительности и инициативы.

- Но ведь вы голосовали против воплощения Воина, - запротестовал другой Мастер. - Как мы можем быть уверены, что это не какой-то заговор, который повредит нашим планам? Как мы можем быть уверены, что вы будете защищать наши решения и позицию перед лордами честно?

- Мастера, - ответил Эремис с добродушным сарказмом. - Лорды не согласятся открыть свои сердца перед всей Гильдией. Ведь по сути мы - создания короля Джойса, и все, кто боятся его нынешней _п_о_л_и_т_и_к_и_, боятся и нас.

- Мой вопрос остается открытым, - вмешался человек, говоривший ранее. - Как мы можем доверить вам скрепить за нас союз, когда вы выступаете против того, что мы собираемся сделать?

Мастер Эремис быстро посмотрел по сторонам - на Мастера Барсонажа, Мастера Квилона, глаза которого, казалось, вылезали из орбит от растущего беспокойства, на воплотителей, которые спорили с ним. Затем пожал плечами:

- Ну, хорошо. Я могу взять с собой одного из вас, чтобы вы могли быть уверены, что я не обманываю ваше доверие - рискуя при этом навлечь на себя недовольство лордов.

Мастер Гилбур, согласны ли вы сопровождать меня на встречу?

Шепот удивления прокатился по рядам. Гилбур какое-то время просто тупо смотрел на него, но быстро опомнился и кивнул, пробормотав:

- Я согласен.

Мастер Барсонаж позволил себе вздохнуть с облегчением:

- Мастер Гилбур, я поддерживаю это предложение. Итак: Мастера, было предложено на шесть дней отложить воплощение нашего Воина, пока Мастер Эремис и Мастер Гилбур не побеседуют с правителями провинций. Вы с этим согласны? Какова ваша воля?

Решение было принято почти единогласно.

Териза стала дышать ровнее, словно опасность уже миновала. Шесть дней... За шесть дней может случиться всякое.

Но Мастер Эремис на этом не успокоился. Все еще продолжая стоять, он сказал:

- Еще одно. Лорды провинций прибудут в Орисон открыто, как надлежит при их ранге. Но встречаться они будут тайно.

Магистр кивнул:

- Я понимаю вас. - Все происшедшее, казалось, восстановило его уверенность в себе. - Мастера, - сказал он резким голосом, - миледи Териза де Морган, никто не должен говорить о том, что мы сейчас здесь обсуждали. Никто. Каково бы ни было ваше личное мнение о присутствующих здесь, вы не должны говорить ничего. - Он обращался ко всем сразу, но взгляд его остановился на Теризе. - Лорды не будут относиться к нам с доверием, если хоть одно слово о предстоящей встрече проникнет наружу. Если король Джойс вмешается, все наши надежды на союз окажутся напрасными. То, что мы делаем, мы делаем не для того, чтобы спасти свои шкуры, а чтобы сохранить Мордант. Мы не должны стать жертвой предательства. - Он медленно двинулся вперед, пока не остановился перед скамьей, на которой она сидела, и уставился ей в лицо. - Миледи, - сказал он тихо. - Вы _н_и_к_о_м_у_ не должны говорить о том, что услышали сегодня.

Он криво улыбнулся.

- Джерадин начнет расспрашивать вас, не сомневаюсь. Леди Элега - если вы уже успели познакомиться с ней, то вы наверняка знаете, что она невероятно любопытна. Смотритель Леббик желает знать обо всем, что происходит в Орисоне. Даже король Джойс может вопреки самому себе проявить любопытство.

Миледи, вы не должны говорить _н_и_ч_е_г_о_.

Она попыталась глянуть ему в глаза, но те казались слишком испуганными, избегающими ее взгляда. Он просил ее сделать выбор и придерживаться его до конца - просил взять на себя хоть маленькую толику ответственности за успех предприятия Мастера Эремиса. Быть может, пассивно, но тем не менее предстояло сделать выбор. Разве не так поступают люди, которые уверены в себе, - делают выбор и остаются верны ему до конца?

Она заколебалась, потому что не готова была обещать, что не скажет ничего Джерадину.

К счастью, Мастер Эремис пришел ей на помощь:

- Мастер Барсонаж, - сказал он твердо, - я уверен, что ей можно верить.

Магистр посмотрел на Эремиса нахмурившись, словно ему не нравились его мысли, словно что-то в словах или тоне Мастера вызвало у него некоторое недоверие. Но через мгновение он покачал головой и повернулся.

- Мастера, - сказал он задумчиво, - есть ли другие вопросы, которые нам следует сейчас обсудить?

Никто ничего не ответил.

- Тогда разрешите на этом закончить. Я думаю, что на сегодня мы наговорились уже достаточно, чтобы остальные проблемы Морданта могли подождать еще день.

Териза огляделась, разыскивая Мастера Квилона. Его не было видно. Похоже, он уже поспешил уйти.

Мастер Эремис взял ее за руку, заставляя встать.

- Пойдемте, миледи, - сказал он тихо. - Вы среди нас лишь третий день, но, тем не менее, я чувствую, что уже заждался, когда же смогу предложить вам свое гостеприимство.

Она не могла не обратить внимания на то, каким образом он взял ее руку и прижал к своему боку. Она чувствовала в нем торжество и неприязнь - и в то же время таинственность и возбуждающий энтузиазм. Он действовал слишком быстро. Уверенность и решимость, с какой он вывел ее из палаты впереди большей части Мастеров, вскружили ей голову.

Когда она была так близко к нему, его физическое влияние заглушало в ней все остальное. От него исходил легкий запах пота и пряностей, и она чувствовала, как напрягались и расслаблялись мускулы под его плащом. На чем основывалась его уверенность, его власть? И что он видит в ней? Почему зашел настолько далеко, что требует от нее чего-то? Она вообще не понимала его. Но именно это заставляло ее держаться за него еще крепче. Его уверенность была словно магическое заклятие, очаровывающее потому, что было невероятно привлекательно и в то же время совершенно незнакомо ей. И потому она шла рядом с ним, словно его сила и ее неуверенность были следствием каких-то чар, опутывающих ее так, что она не могла проявить непослушание.

Он заставил ее желать чего-то, названия чему она не знала.

Формально как бы сопровождая ее, он увел ее из рабочих помещений Гильдии по знакомым уже общественным коридорам Орисона, но в бальном зале свернул не в том направлении, к которому она привыкла, - не на путь, ведущий в ее комнаты. По дороге он объяснил, что они направляются в ту часть замка, которая отведена под частные покои Мастеров - ту часть замка, которую король Джойс перестроил, когда начал создавать Гильдию, так, чтобы у воплотителей были удобные, даже роскошные апартаменты, которые будут подчеркивать уважение, с которым относятся к их обитателям. Но Териза обращала внимание лишь на звук его голоса, а не на смысл слов. Словно завороженная, она сосредоточилась на его физической осязаемости; его запах, голос и твердая рука были словно бы заклинанием, раз и навсегда решающим проблему реальности ее существования.

Когда они миновали бальный зал, им стало попадаться все больше и больше людей. Она замечала понимающие ухмылки в ответ на приветствия, которыми Мастер Эремис обменивался со своими знакомыми, улыбки поздравления или зависти прочих встречных. Стражники закатывали глаза к потолку, кое-кто даже осмелился подмигнуть. Леди и служанки изучали ее, словно старались понять, в чем секрет ее привлекательности.

Ощущение, что она заколдована и реальна, заставило Теризу почувствовать себя неожиданно смелой. Не обращая внимания на то, какие взгляды бросали на нее люди, она сказала:

- Это было прекрасно - то, что вы собирались сделать для Джерадина.

- Вы так считаете, миледи? - Она уловила в тоне Мастера иронию. - Ваша наивность очаровывает. У вас детская душа в теле женщины. - Свободной рукой он потрепал ее по предплечью, и прикосновения его, казалось, оставляли на ее коже невидимые следы. - Квилон, например, наверняка не согласился бы с вашей точкой зрения. Он бы сказал, что я поступил жестоко.

Упоминание о Квилоне вызвало у Теризы защитную реакцию. Было очень мало такого, в чем она действительно могла быть уверена; но она была уверена, что не хотела бы предавать ни Мастера Квилона, ни Знатока Хэвелока. Она решила, что Эремис бросает пробный шар, и ответила почти мгновенно - быть может, даже слишком поспешно:

- Квилон? А кто он такой? Меня не представили большей части Мастеров.

Он ответил легкой улыбкой:

- Это неважно, миледи. Уверяю вас, это не имеет никакого значения.

И взмахом руки дал понять, что они уже прибыли к его жилищу.

Они вошли в короткий коридор, упиравшийся в дверь. Камень стен был все тем же гладким серым гранитом, как и везде в Орисоне, но дверь не имела ничего общего с дверями в рабочих помещениях Гильдии. Она была из палисандрового дерева, отполированного до блеска так, что инкрустация, выполненная на нем, распознавалась безошибочно. Изображение в полный рост самого Мастера Эремиса с его насмешливой улыбкой и удивительно проницательным взглядом - эффект, который, как через мгновение поняла Териза, достигался путем вкрапления небольших кусочков слоновой кости.

- Надеюсь, вы всегда сможете найти меня, миледи, - заметил он. - Двери Мастеров отмечены их особыми знаками и печатями. Но Орисон велик, и знаки можно спутать. Всякий, кто знает меня, всегда сможет подсказать вам, где находится моя дверь.

Он быстро открыл дверь и ввел ее в свои палаты.

Его упоминание о _р_о_с_к_о_ш_и_ не подготовило Теризу к тому, что она увидела. После невзрачности каменных стен коридоров обилие мебели казалось экзотичным и изысканным. Свет и тепло исходили от ароматических свечей, хитро упрятанных в огромных раковинах, больших, как вазы, с тонкой резьбой на боках. Основным предметом мебели был гигантский диван, обшитый шелком и покрытый множеством подушек; перед ним располагался длинный низкий стол, с его резной столешницы свисало множество медных цепей, идущих к ножкам. Стояли здесь также два или три кресла, каждое - в чехле из шелка такой же фактуры, что и обивка дивана. Изысканный умывальник и ванна, оба из меди, скрывались в одной из ниш. Неподалеку стоял деревянный шкаф, заполненный тем, что походило на графины с вином. Пол был покрыт множеством разноцветных ковриков, в которых преобладал кроваво-красный цвет, резко контрастировавший с голубой мебелью и канареечно-желтыми портьерами. Материал, закрывающий потолок, тоже был канареечно-желтым. В росписи на стенах присутствовали все три цвета, но основным был кроваво-красный - чтобы сосредоточить внимание на том, что изображала эта роспись: различные стадии обольщения женщин.

Улыбаясь, Мастер Эремис отпустил руку Теризы и закрыл дверь на засов.

- Как видите, Джойс хорошо заботится о своих воплотителях, миледи, - прокомментировал он. - Несмотря на то, что Мордант не может похвастаться богатством. Много веков провинции не производили ничего, кроме зерна, винограда и скота - и фермеров, чтобы выращивать их. Но богатство нашего короля - как и его сила - это результат войн. - Он осмотрелся вокруг. - Без сомнения, всей этой роскошью раньше пользовался кто-то из дворян Кадуола. Но меня это вполне устраивает.

Он подошел к умывальнику, сполоснул руки и побрызгал себе на лицо. Когда Мастер Эремис вернулся к ней, Териза ощутила, что запах пряностей усилился.

- Устраивайтесь поудобнее, - сказал он, указывая на диван. - Не хотите ли вина? - Улыбка его потускнела, а глаза засверкали ярче.

Запах курящихся ароматических трав, пряностей, выражение его лица нарушили душевное равновесие Теризы, и она ощутила нечто похожее на панику. Чтобы потянуть время, пытаясь успокоиться, она выдавила из себя:

- Я кое-чего не поняла в зеркалах. Когда Джерадин показывал их мне.

Мастер нахмурился, может, из-за упоминания о Джерадине, а может, из-за ее неуверенности. Чтобы скрыть свои чувства, он прошел к шкафу, достал из него два бокала и наполнил их вином, таким же кроваво-красным, как ковер. Затем вернулся к ней, протянул ей один из бокалов и отпил из своего. Он снова улыбался, и требовательность в его глазах стала несколько сильнее, более воинственной.

- Честно говоря, миледи, - сказал он, - никто не в состоянии объяснить то, что вы видели. Никакое зеркало, плоское или нет, не может изменять своего воплотимого. И поскольку это совершенно невозможно, то я и сам не поверил бы, если бы не видел собственными глазами.

Вы, конечно же, заметили, что мы не обсуждали эти изменения на нашем сегодняшнем собрании. Ибо что может быть сказано о невозможном после того, как оно исчезло? Большинство Мастеров не поверило бы мне, если бы я описал, что произошло. Тем более, - добавил он задумчиво, - что я не распознал новое воплотимое, не смог идентифицировать его.

- О, Джерадин узнал его. Это место называется "Сжатый Кулак". Он сказал, что это где-то в провинции Домне. - Произнеся эти слова, она почувствовала, что говорить этого не следовало. Однако поведение Мастера Эремиса вынуждало ее быть разговорчивой. Он склонился над ней, словно ожидая, когда она закончит, чтобы можно было вплотную заняться ею. Но ей нужно было время. И потому она тут же добавила:

- Но я имела в виду вовсе не это.

И словно против собственной воли рассказала Мастеру Эремису о том, о чем не говорила Джерадину. Она рассказала ему, что увидела в зеркале, которое показывало Воина: не сцену насилия и не свою квартиру, а Сжатый Кулак весной.

Ее сбивчивые объяснения заинтересовали его, хотя он не выказал того интереса, на который она рассчитывала. От задумчивости лицо его стало хмурым.

- Э_т_о_ странно, - признал он. Затем медленно увлек ее на диван и посадил так, что ее бок прижимался к его боку, а одна из его рук обхватила ее спину. - А что, Джерадин тоже попал туда?

Она покачала головой:

- Он пытался. - Ее чувства были в смятении от благовоний, запахов пряностей и сбивающих с толку желаний. - Он хотел проверить, может ли он отправить меня обратно туда, откуда забрал. Чтобы у меня хотя бы был выбор и возможность вернуться. Но когда он вошел в зеркало, то оказался в мире вашего Воина.

- В самом деле? - он вопросительно изогнул бровь. - Так значит, именно ваша воля изменила воплощение?

Ей не хотелось бы так думать.

- Или же Джерадин сделал это за меня. Он, вероятно, даже не подозревал, что делает это. Похоже, он сам не знает, какой обладает силой. - Она вспомнила, как Джерадин покидал зал заседаний, как вступался за нее, и впервые почувствовала к нему уважение. И пробормотала себе под нос: - Им следовало все же признать его Мастером.

- Тогда, - сказал Мастер Эремис твердо, - хорошо, что изменение воплотимого не стало предметом публичного обсуждения. Многие из Мастеров не смогли бы поверить в такие способности Джерадина и решили бы, что вы и есть тот самый могущественный воплотитель, которого все так ждут и боятся.

Но вы не воплотитель, как нам обоим хорошо известно. Я тихо шепну Мастерам, которым можно доверять, о происшедшем, и мы попытаемся найти объяснение тем вещам, которых вы не понимаете.

Пока он говорил, его рука обхватила ее талию. Дыхание Мастера обжигало ей волосы.

- Вы удовлетворены? Я жажду начать, наконец, исследование вашего женского естества.

Она почувствовала, что выбора у нее нет, что всякая возможность выбора осталась позади. Ее тело томилось в одеждах. Она вдохнула его дыхание, когда его губы оказались прижатыми к ее губам.

Но тут кто-то постучался в дверь.

Сначала стук был тихим: несколько деликатных ударов. Мастер Эремис оставил их без внимания. Его язык касался губ Теризы, придавая поцелуям вкус, какого она раньше никогда не знала. Но затем стук стал более настойчивым. Вскоре тот, кто стоял в коридоре, принялся колотить в дверь.

- Сучье отродье! - Эремис соскочил с дивана. Бормоча под нос проклятия, он подошел к двери, открыл засов и широко распахнул ее.

Териза увидела стоявшего в дверном проеме Джерадина.

Ей вдруг стало трудно дышать; она почувствовала, что лицо ее горит.

Он не смотрел на нее или на Эремиса, а словно бы внимательно изучал пространство точно между ними.

- Мастер Эремис, - сказал он спокойным, тщательно контролируемым голосом, - могу ли я чем-нибудь услужить вам?

- У_с_л_у_ж_и_т_ь_ мне? - прорычал Мастер. - Почему вы решили, что я вообще нуждаюсь в ваших услугах? Убирайтесь отсюда.

- Я ваш должник. По непонятной причине вы предложили мне мантию Мастера. Я выполнил на сегодня все свои обязанности и пришел каким-то образом отплатить вам за ваше великодушие.

- Очень хорошо. Я весьма ценю ваш порыв. Но отплатите мне, пожалуйста, тем, - Мастер Эремис с видимым усилием удерживался от крика, - что оставите меня в покое.

После этих слов Джерадин поднял глаза и решительно сказал:

- Леди Териза достойна лучшего.

Затем повернулся и вышел.

Мастер Эремис снова выругался и рывком закрыл дверь, но поймал ее прежде, чем она хлопнула, мягко довел до конца и запер на засов. Затем повернулся к Теризе, и на его лице появилась отстраненная, особенная улыбка - улыбка, которая могла быть признаком уважения.

- Этот мальчишка бросает мне вызов, - пробормотал он. Голос мастера звучал так, словно он разговаривал сам с собой; но взгляд, который он бросил на Теризу, свидетельствовал, что он помнит о ее присутствии. - Придется мне о нем позаботиться.

Но через мгновение он уже позабыл про эти мысли и посмотрел на нее более настойчиво. Блеск в его глазах стал заметнее. Он вернулся к дивану, осушил свой бокал и снова сел рядом с ней.

Неумышленно, она все же чуть отодвинулась в сторону и теперь могла отгородиться от него поднятым бокалом. Ее щеки продолжали гореть: непонятно каким образом, но Джерадин заставил ее почувствовать, что потом она будет стыдиться того, что делает сейчас. "Леди Териза достойна лучшего". Что это могло бы означать? Он слишком мало знал ее, чтобы говорить такое.

Но то, как он произнес это - "Леди Териза достойна лучшего", - тронуло ее. И заставило отодвинуться от нависшего над ней Мастера Эремиса.

- Это мне напомнило кое-что, - голос Теризы был робким, даже просительным, но при этом она ощутила растущую отвагу - такую, что с трудом узнавала себя. Заканчивая эту фразу, она посмела встретиться с ним взглядом: - Он сказал, что вы не верите в мое существование. Помните? И вы подтвердили, что не верите, будто я существовала до тех пор, пока не появилась из зеркала? Это мне тоже непонятно.

- И в чем же? - Эремис был исполнен терпения.

Она попыталась объяснить:

- Я ничего не знаю о воплотимом. Я совершенно ничего не понимаю в этом. Но я пытаюсь. Мне легче поверить, что зеркало - нечто вроде окна. Оно позволяет смотреть из одного места на другое. Или из одного мира на другой. - Она надеялась, что он не заметит как сильно бьется ее сердце, как стесненно выходит из ее груди дыхание. Она не хотела, чтобы он понял, насколько важен для нее этот вопрос. - Гораздо труднее поверить, будто кусок стекла _с_о_з_д_а_е_т_ то, что вы видите в нем.

Пожалуйста, неужели вы _д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_ думаете, что я не существовала до тех пор, как вы впервые меня увидели?

- Ага, - он понимающе кивнул. - Как вы, наверное, уже знаете, миледи, это фундаментальный вопрос, который мучает и терзает Гильдию. Кроме того, Джойс еще более все запутал, настаивая на этической стороне всего этого дела - например, по какому праву мы воплощаем сюда воплотимое из его естественного окружения? Но я отвлекся, такой вопрос не может быть решен до тех пор, пока нет определенности в самом главном. Является ли зеркало о_к_н_о_м_, как вы выразились, или то воплотимое, что мы в нем видим, появилось только благодаря самому процессу создания зеркала и придания ему формы?

Говоря это, он придвинулся к Теризе плотнее, навис над ней. Его рука снова обхватила ее талию так, что ей некуда было деваться, и чары его снова начали брать верх. Она никогда не подозревала, что нежный запах пряностей может быть столь чувственным. Не в силах выдержать его взгляд, она смотрела на его губы словно бы наперекор своей неуверенности - не говоря уже о растущем смятении - и хотела, чтобы он целовал ее вновь.

- Основная проблема заключается в недостатке не понимания, а воображения. - Мастер забрал у нее из рук бокал и отставил его в сторону. Голос его стал ниже, охрип. - Причем свидетельство этого - явное, но мы не принимаем его потому, что, как вы заметили, в это труднее поверить.

Его губы зависли над ней, мягко целуя; раз, затем снова. На второй раз она ответила ему, словно знала, что делает.

- Миледи, - выдохнул он, - совершенно очевидно, что вы не существовали до того момента, как появились при воплощении. Зеркало глупо. Зеркала показывают воплотимое, но мы не можем воспринимать через стекло звуки. А если вы пришли к нам из другого мира, - он снова поцеловал ее, - уже существовавшего до этого, - с каждым новым поцелуем ее ответ был все жарче, - то как же получилось, что вы разговариваете на том же самом языке, что и мы?

Но поскольку Джерадину удалось сделать зеркало, которое воплотило такую женщину, мне следует восхититься его вкусом.

На это раз его рот завладел ее губами и не отпустил. Его язык разжал ее губы. Она откинулась назад на подушки - его рука вынудила ее упасть туда, опрокидывая. На мгновение все ее чувства сосредоточились на поцелуе - и на том, как правильно целовать самой. Все было действительно так, как говорил Мастер: ее создало зеркало. И потому она свободна в своих поступках. То, что она делает, не имеет ни малейшего значения. Сначала она не сознавала, что мастер расстегивает ее рубашку. Но его поцелуй был таким крепким, а рука такой опытной, что она не испытывала ни малейшего желания останавливать его.

- Мастер Эремис, - раздался голос, - миледи Териза, не хотели бы вы перекусить?

Эремис вскочил на ноги, в глазах его пылала ярость. Териза приподнялась на подушках и посмотрела на Джерадина.

На этот раз он появился из дверного проема, ведущего во внутренние покои; видимо, он воспользовался ходом для прислуги. И снова, как и раньше, его взгляд был уставлен куда-то между Теризой и Мастером. В руках у него был огромный поднос, на котором громоздились куски сыра, хлеб и несколько кистей винограда.

- Я подумал, что, обсуждая будущее Морданта, - сказал он тоном столь небрежным, что это прозвучало вдвойне оскорбительно, - вы вполне могли проголодаться. - С этими словами он прошел дальше в комнату. - Поскольку время завтрака давно уже миновало.

- Свиное дерьмо! - тихо выдохнул Мастер. Пальцы его согнулись когтями. - Это невыносимо! Неужели я должен закрывать даже двери, предназначенные для прислуги, чтобы держать вас подальше отсюда?

- Я ведь уже сказал вам, - уважительный тон Джерадина был почти неотличим от небрежного. - Я ваш должник. Я должен хоть как-то отблагодарить вас.

Териза с огромным трудом удержалась от смеха. Второе вторжение пригодника не вызвало замешательства; оно походило скорее на абсурд. И так же абсурдно вел себя Мастер Эремис, который казался достаточно разъяренным, чтобы по столь ничтожному поводу вырвать у Джерадина из груди сердце. Оказавшийся в явно неподобающем ему месте, посреди комнаты для совращения Мастера Эремиса, подчеркнуто вежливый Джерадин напомнил Теризе, почему он ей так нравится. Ей с трудом удалось сохранить серьезное выражение лица.

Словно чувствуя, что он выглядит по-дурацки, Мастер Эремис выпрямился.

- Пригодник, я верю вам, - прошипел он, направляя указательный палец, словно острие копья, ему в лицо. - Вы хотите расплатиться со мной. Но р_а_с_к_в_и_т_а_т_ь_с_я_ было бы более верным словом, не так ли? Вы мстите мне, потому что Гильдия смеялась, когда я предложил одарить вас мантией, и сейчас вы хотите _р_а_с_к_в_и_т_а_т_ь_с_я_ со мной, сводя меня с ума... Послушай же меня, малыш.

Он старался выглядеть все спокойнее и спокойнее, несмотря на внутреннюю борьбу между волей и яростью, которая ощущалась в его голосе.

- Я хочу, пригодник, чтобы вы немедленно ушли и оставили меня в покое. Я всегда был вашим другом, что бы вы обо мне ни думали. Но вы разрушите остатки дружелюбного отношения к вам, если это издевательство надо мной будет продолжаться. И гнев мой вам весьма не понравится.

Если Джерадин и проникся этой угрозой, то виду он не подал. Не глядя в сторону Теризы, он спросил - безразлично, небрежно:

- Миледи, хотите ли вы, чтобы я оставил вас здесь?

И лишь задумавшись над этим вопросом, она обнаружила, что не может дать на него ответ. Он ей нравился. Она хотела бы дать ему ответ, который бы понравился ему; она бы почувствовала себя лучше, если бы себя лучше почувствовал он. Но ее тело оказалось слишком близко к тому, чтобы узнать, что же такое ее женское естество - или, хотя бы, что под этим подразумевает Мастер Эремис. Териза внутренне дрожала, ноги не держали ее, она была не в силах подняться с дивана. Смятение ее стало еще сильнее.

- Вы что, слепы, пригодник? - Мастер почти шептал. - Единственное, чего она хочет, - это чтобы вы оставили ее в покое.

- Тогда... - на мгновение самоконтроль Джерадина ослаб, и боль проступила на его лице. - Мне следует уйти. - Его голос снова зазвучал ровно. - Пожалуйста, простите мне это безумное вторжение. Я был не прав.

Мастер Эремис гневным жестом указал на дверь. Джерадин развернулся и вышел тем же путем, каким и вошел.

- Глупец, - Эремис глядел вслед уходящему пригоднику. - Он считает, что можно играть со мной в игры. Но я в игры не играю. - Внезапно он сел рядом с Теризой. - Миледи, помните, в игры я не играю.

Она встретилась с ним взглядом и смотрела не отрываясь, пока не почувствовала, что трепещет. Если то, что она делает, не имеет никакого значения, то почему ее душа полна такой боли? Может быть, ее смятение было сильнее, чем ей казалось, и это изменило ее. Или, быть может, она испытывала непреодолимое желание защитить Джерадина. Но, какова бы ни была причина, Териза изумила саму себя, сказав так, словно привыкла комментировать поведение других людей:

- Я могу понять, почему он считает, что вы играете.

К ее удивлению, эта реплика вызвала у мастера интерес. Гнев его немного утих, испытующий взгляд остановился на Теризе. От этого его лицо стало казаться более привлекательным, чем в минуты неприкрытой страсти.

- Правда? Я удивлен. - Тон его был насмешливым, но вполне учтивым. - Что же такого я сделал, что произвел на вас подобное впечатление?

Она сделала попытку ответить ему откровенно, отчасти потому, что ей в радость было свободно говорить все, что она думает, а отчасти потому, что этот его вопрос вызвал у нее легкое замешательство, отняв у ее мысли рациональное зерно.

- Вы не проявляете уважения к людям, когда говорите о них в частной беседе, и потому, когда на публике вы ведете себя уважительно, то не выглядите убедительным. И вы непоследовательны. Похоже, вы совершаете иногда неожиданные поступки, - от собственной смелости голова у Теризы слегка кружилась, - как, например, предложение сделать Джерадина Мастером, не потому, что считаете это правильным, а потому, что любите изумлять других.

От улыбки глаза его немного прищурились:

- Непоследователен, миледи? _Я_? Вы не присутствовали, когда обсуждалась роль пригодника в воплощении Воина. Вы не слышали, насколько последовательно я поддерживал и защищал его. - Он, видимо, получал особое удовольствие, беседуя с ней в таком духе. - Так почему я непоследователен?

Она задумалась. Этого и следовало ожидать: наверняка он начнет гневаться на нее. Так бывало всегда, когда она пыталась привлечь к себе внимание. Но ей не хотелось испортить происходящее. Пытаясь свести риск к минимуму, она осторожно ответила:

- Я была удивлена, когда вы выбрали Мастера Гилбура, чтобы он отправился с вами на эту встречу. Похоже, он не слишком симпатизирует вам.

Изумление ее переросло в панику, когда Эремис разразился хохотом.

Какое-то время он был даже не в состоянии говорить. Похоже, она случайно затронула предмет его наибольшего довольства собой. Громко хохоча, он снова сел рядом с ней на диван, откинулся на подушки и заложил руки за голову.

Когда Мастер смог наконец успокоиться, он сел прямо, положил руки Теризе на плечи и притянул к себе для поцелуя.

- О, это самая приятная пикантность, миледи, - произнес он, наслаждаясь ее непониманием, - и в тайне этой заключено много юмора. Не сомневаюсь, что и вся остальная Гильдия была изумлена. - Только блеск расчетливости в его глазах, когда он наслаждался последствиями того, что совершил, мешал ему быть таким же беззаботно счастливым, каким временами бывал Джерадин. - Никто из этих глупцов не знает, что на самом деле Джойс был не единственным, кто спасал жизнь Гилбура, когда пещера обвалилась. Я тоже участвовал в этом.

И пока Териза тупо смотрела на него, а мысли ее метались, и суть всего происшедшего на заседании Гильдии кардинально менялась, он прижал ее к себе и снова завладел ее губами.

У нее перехватило дыхание. Но как только поцелуй стал слабее, она выдавила:

- Подождите. Подождите минутку. Я не понимаю.

Осыпая поцелуями ее глаза, лоб, уголки губ, он снова заставил ее откинуться на подушки:

- Чего вы не понимаете?

- Вы и Мастер Гилбур работаете на пару, - ее дыхание стало прерывистым. - Вы заранее спланировали, что будет происходить во время заседания... Вы просто играли все это время... Почему вы делаете вид, что вы враги?

- Потому, моя чудесная, - между фразами его язык лизал ее губы, - что некоторые из этих пустоголовых воплотителей не любят меня. Возможные решения и выходы из ситуаций отвергаются ими уже по той простой причине, что их предлагаю я. - Его горячее дыхание, казалось, переполняло ее легкие. - А правда повернула бы их и против Гилбура. - Она снова почувствовала его руку на пуговицах рубашки. - Ложь же заключается в том, что то, что он был спасен королем Джойсом, дает ему особые права, благодаря чему он оказался способен манипулировать голосованием.

Зажатая между подушками и его рукой, Териза ощущала свою беспомощность, но все же сумела заставить себя спросить:

- Но почему? Почему вы хотите появления этого Воина? Он ведь опасен.

Мастер Эремис приподнялся, чтобы встретиться с ней взглядом. Его лицо было серьезным, и он сказал нравоучительно:

- Оружие и войны опасны. Могущество опасно. Однако ничто другое спасти нас не может.

Вы не знаете Пердона. Конечно, вы видели его ярость. Он любит своих людей. Он гордится Мордантом - и своим местом в королевстве. Но король отказал ему в поддержке. В отчаянии он пойдет на что угодно, лишь бы защитить то, что любит.

Ей показалось, что она слышит стук в дверь. На мгновение Мастер Эремис застыл. Но звук был довольно слабым и не повторился.

- Я тоже такой же, - продолжал он. - Я насмехаюсь над моими коллегами Мастерами, но лишь потому, что талант к воплощениям - не гарантия ума и смелости. Я люблю ту силу, которую представляет Гильдия, и с радостью стал бы сражаться, защищая ее. Однако я тоже оказался обижен. Король отказался признать меня своим советником.

И потому я без колебаний воспользуюсь одной ложью или несколькими, чтобы обрести силу, в которой нуждаюсь.

Она не совсем понимала то, что видела в его глазах или слышала в его голосе. Его манипуляции с Гильдией были слишком сложны для такой простой цели; его объяснение было слишком порядочными. Но физическая близость его и ощутимое прикосновение лишали ее способности рассуждать; запах пряностей и поцелуи были убедительнее логики.

Ее губы отвечали ему, словно сами знали - как. Проскользнув под рубашку, его рука охватила грудь. От его прикосновения соски заныли. Она невольно выгнулась, прижимаясь к нему сильнее. Он распахнул ее рубашку, и груди предстали обнаженными. Затем его рот оставил в покое ее губы, и Мастер жадно задышал:

- Миледи, я был прав. Вы созданы для услады мужчин, - и его язык пополз по ее груди, пока губы не сомкнулись на соске.

Готовая рискнуть в этот момент чем угодно, Териза обхватила руками его голову и удерживала ее там, где она находилась, чтобы он не прекращал своего занятия.

Она была настолько зачарована, что никак не реагировала, лишь просто смотрела, когда в комнату вошла Саддит.

Подобно Джерадину, служанка старательно избегала смотреть на Мастера Эремиса или Теризу. Она держала голову склоненной, и выражение на ее лице было совершенно непроницаемым.

- Мастер Эремис... - начала она.

Он яростно вскочил с дивана, его рука застыла на взлете, словно он ожидал увидеть Джерадина и хотел ударить его.

- Мастер Эремис, - повторила Саддит, вздрагивая, и быстро, бойко заговорила, стараясь отвести от себя его гнев, - мое вторжение непростительно, я знаю, но вы все же должны простить меня. У меня не было выбора. Вы не отвечали на стук в дверь. Миледи, вы должны простить меня, у меня не было выбора...

- Не было _в_ы_б_о_р_а_? - распознав Саддит, он опустил руку. Тем не менее, ему понадобилось какое-то время, чтобы справиться со своими чувствами. - Ты - служанка. Как можно говорить о _в_ы_б_о_р_е_, когда ты входишь в мои комнаты без приглашения?

- Простите меня. Я знаю, то, что я сделала, непростительно. - Так как лицо Саддит было пустым, а тон ее почти совсем нейтральным, в голосе не очень-то ощущалось моление о прощении. - Но мне приказано привести леди Теризу. Леди Мисте желает побеседовать с ней. Она - королевская дочь, Мастер Эремис. Я не могла ослушаться ее. В ее власти наказать меня, и даже причинить мне вред. - Однако похоже было, что она не слишком напугана. - И если леди Мисте пожалуется на меня Смотрителю Леббику...

Эремис прервал ее:

- Ты могла бы сказать леди Мисте, что не нашла свою госпожу.

Он уже справился с собой. И вздохнул:

- Но ожидать этого от тебя было бы чересчур. - Он повернулся к Теризе. - Миледи, вы должны идти. Дочери короля капризны - а наш король позволяет им делать все, что вздумается. Не стоит игнорировать их требования.

Только глаза выдавали его. Они были темными и убийственно жестокими.

Теризе захотелось завыть от разочарования и от внезапного ужаса. Его свирепость живо напомнила ей свирепость ее отца. Она испытывала головокружение, ей хотелось расплакаться - или рассмеяться. Но облегчение ее было так же сильно, как чувство потери и тревоги.

И поскольку она не знала, что еще остается делать, то молча принялась застегивать рубашку.

10. ПОСЛЕДНИЙ ПОСОЛ АЛЕНДА

Все еще слабо дрожа, переполненная смущением и стараясь не показывать, этого Териза вышла следом за Саддит.

Мастер Эремис открыл засов и кивком попрощался, провожая ее из комнат. Но при этом, на лице его появилась улыбка довольства и превосходства; он снова был нечувствителен ко всяческим потрясениям. И если бы Териза не видела при этом его глаз, то ее испуг тут же прошел бы.

Когда дверь закрылась, она невольно облегченно вздохнула, потому что Саддит, а не Джерадин, прервала Мастера Эремиса в третий раз. Она не хотела даже пытаться представить себе, что произошло бы, если бы ярость Мастера обрушилась на пригодника.

Однако Саддит выглядела так, словно гнев Эремиса ничуть ее не беспокоил. Вместо проявления смущения или озабоченности на лице ее застыло удовлетворенное выражение.

Теризе хотелось спросить, почему леди Мисте захотела вдруг видеть ее? Но еще больше ей хотелось задать вопрос: "Как тебе удалось прийти в самый неподходящий момент?" Но едва они с Саддит вышли из того ответвления, что вело к покоям Мастера Эремиса, к ним присоединился Джерадин.

Он не делал никаких попыток сдержать свои чувства и сиял, словно счастливый щенок.

- Саддит, ты - чудо! - Схватив ее за руки, он принялся пританцовывать с ней, пока не наткнулся на стену и чуть не сшиб служанку на пол; затем он запечатлел на ее щеке сочный поцелуй и отпустил. - Я твой должник. Навеки! Как тебе это удалось?

И, не дожидаясь ответа, чуть ли не прыжком повернулся к Теризе.

Она не замедлила шаг.

Трудно было сказать, что он увидел на ее лице; но что бы это ни было, настроение его тут же изменилось. Однако на сей раз он хотя бы не стал извиняться.

- Я знаю, что это совершенно не мое дело, - он старательно сдерживал ликование по поводу ее освобождения, - но у меня появилось очень сильное ощущение... - он скривился в гримасе. - Мы, кажется, уже говорили насчет моих _о_щ_у_щ_е_н_и_й_. Я уже говорил вам, что они почти всегда подводят меня. Но я продолжаю делать то, что они меня заставляют. Несмотря ни на что. И на сей раз у меня было очень сильное ощущение, что вам грозит опасность.

- Конечно же, была опасность, - насмешливо ответила Саддит. - Но вы спутали свои ощущения. У вас появилось очень сильное ощущение, что вы сами хотите затащить леди в постель, и вам было неприятно думать, что кто-то попользуется ей до вас. А может быть, к тому же, вы боялись, - сказала она с насмешкой, - что если она хоть раз попробует заняться любовью с Мастером Эремисом, то уже не заинтересуется вами.

При этих словах Саддит глаза Джерадина стали огорченными, и он покраснел как мальчишка.

Дрожь Теризы внезапно усилилась. Она подошла так близко, так близко к тому, что не могла назвать, к какому-то жизненно важному осознанию - кто и что такое она есть. Мастер Эремис уверял ее, что она не существует. Но его прикосновения... Она вся дрожала. Голос ее звучал глухо:

- Вы хотите сказать, что Мисте вовсе не хочет меня видеть? Что вы это придумали?

Пригодник встрепенулся, но Саддит опередила его:

- Конечно же, _н_е_т_, - сказала она шутливым нравоучительным тоном. - Я не врунья, миледи. - С некоторым усилием она подавила желание улыбнуться. - Леди Мисте действительно хотела бы побеседовать с вами. Я провела некоторое время в поисках вас, прежде чем встретила пригодника Джерадина и он сообщил мне, где вы находитесь.

После такой поддержки Джерадин признал:

- Но правда и то, что леди Мисте не из тех дам, которые настаивали бы на ваших поисках.

Саддит кивнула:

- Мне кажется, она совершенно не понимает, что значит быть дочерью короля.

- Если бы она знала, где вы, - продолжал Джерадин с нотками довольства, пробивающимися через напускную серьезность, - я уверен, она приказала бы подождать, пока Мастер Эремис не закончит с вами.

- Однако, - подвела итоги служанка, - я все же заставила его поверить в обратное. В будущем он будет более осмотрителен в своем выборе.

Джерадин не смог больше сдерживаться; он запрокинул голову и расхохотался.

Саддит присоединилась к нему.

Удивительно, но их смех был таким искренним, что состояние, из-за которого у Теризы началась дрожь, начало медленно рассеиваться. Ей тоже захотелось смеяться.

- Он так злился. - В этот момент она почувствовала, что не сможет произнести ни слова, не рассмеявшись. - Надеюсь, он не умрет от разочарования? Выглядел он на редкость глупо.

Слова о том, что Мастер Эремис выглядел _г_л_у_п_о_, вызвали новый приступ смеха у Саддит и Джерадина.

Смеясь и не замечая по дороге ничего, они чуть не сшибли Мастера Квилона.

Из-за неприметного плаща и непримечательной внешности он появился перед ними словно из ниоткуда. Его улыбка была выражена лишь легкой растянутостью губ.

- А, вот и вы, пригодник, - скороговоркой сказал он. - Вы-то мне и нужны. Пойдемте со мной.

Териза почувствовала, что тон его не понравился Джерадину.

- Мастер Квилон... - Джерадин казался обиженным, - я выполнил на сегодня все свои обязанности и хотел бы провести вечер...

- Да-да, вот именно, - перебил его воплотитель. - Вы хотели провести вечер, помогая мне. Я должен закончить свои исследования до того, как Мастер Гилбур вызовет своего Воина и нам придется отложить все наши дела из-за войны, которая непременно при этом начнется. Пойдемте.

Он проворно повернулся и пошел от них по коридору.

- Мастер Квилон! - запротестовал Джерадин. - Ведь принято позволять пригодникам распоряжаться своим свободным временем после того, как они выполнили возложенные на них обязанности!

Мастер остановился, оскалился так, что вид у него стал дикий и хищный, но глаза при этом оставались холодными.

- Стыдитесь, Джерадин, - сказал он спокойно. - Лень никогда не сделает из вас Мастера. Только труд. Как же вы надеетесь выучиться, если не хотите затрачивать на это никаких усилий? - Затем он нахмурился. - Я не шучу, пригодник. Пойдемте со мной.

И быстро засеменил прочь.

- Идите же, Джерадин, - прошептала Саддит. - Не будьте глупцом. Что стало с вашим желанием стать Мастером? Своим непослушанием вы навредите только самому себе.

Пригодник скривился, воздел руки к небу и потрусил за Мастером Квилоном.

Саддит снова рассмеялась, на этот раз над Джерадином; но в ее веселье не было насмешки.

- Он хороший мальчик, миледи, весьма привлекательный. - Она улыбнулась. - И его неловкость может быть в чем-то пикантной. Но на вашем месте я бы не забивала себе голову им. Вы можете метить гораздо выше.

Если вы смогли заинтересовать Мастера Эремиса, - теперь она говорила серьезно, даже слегка раздраженно, - не прилагая со своей стороны никаких усилий, то вы наверняка можете метить гораздо выше! К примеру, рассмотрите кандидатуру Смотрителя Леббика. Вам трудно поверить, после того как вы столкнулись с его языком и его настроениями, но он прекрасный кандидат. К тому же, жена его давным-давно умерла - после продолжительной болезни. В_о_т_ человек, безумно нуждающийся в женщине. Я могла бы попытаться привлечь к вам его внимание. Уверяю вас, что _с_л_у_ж_а_н_к_о_й_ в Орисоне я останусь недолго.

- Саддит, что мне делать? - спросила Териза, повинуясь импульсу. Сейчас, когда Джерадин ушел, она испытывала страстное желание поговорить с ним. Несмотря на распоряжение Мастера Барсонажа, она хотела рассказать ему все. И хотела знать, как он ответит на доводы Мастера Эремиса. Но со служанкой обсуждать все это она не могла. - Я не воплотитель. И я ничего не знаю о мужчинах. - Затем, вспомнив руки Эремиса - и его губы - она добавила: - Мастер Эремис и Джерадин ненавидят друг друга.

- Миледи, - сказала Саддит, стараясь, чтобы это прозвучало весело, - я постаралась бы сделать все, чтобы Мастер Эремис не возненавидел м_е_н_я_.

По коридору пробежал холодок - видимо, где-то забыли закрыть окно. Териза вздрогнула. Саддит молчала до самого конца их пути.

Териза ожидала, что служанка отведет ее в апартаменты, которые леди Мисте делила со своей сестрой, в башне над комнатами короля Джойса, но Саддит отвела ее в ее же комнаты. Мисте ждала Теризу здесь.

Саддит, как обычно, обменялась игривыми репликами со стражниками и ввела Теризу внутрь. Они застали леди Мисте у одного из окон. Несмотря на холод снаружи, солнечный свет подчеркивал летний цвет ее волос и кожи, делая ее более красивой, чем она казалась в своих комнатах, в компании Элеги. Однако она смотрела на лежащие внизу окрестности замка и на зиму так, словно хотела бы оказаться где угодно, только не здесь.

Лицо ее выражало отстраненность, но как только Териза вошла, Мисте отвернулась от окна и улыбнулась.

- Миледи... - начала она и тут же поправила себя, - Териза, как мило с вашей стороны, что вы пришли так скоро. - Тот странный восторг, с которым она восприняла, что Териза не могущественный воплотитель и не женщина, наделенная особой силой, а простой секретарь миссии, еще не исчез. - Я надеюсь, что не отвлекла вас от чего-нибудь важного. Боюсь, ничего срочного у меня нет. Для Элеги все срочно, а я просто хотела немного поговорить.

Это признание заставило Теризу задуматься. Она подсознательно ощущала, что Мисте была одной из немногих здесь, кто не видел в ней диковинку или не имел относительно нее каких-нибудь планов - одной из немногих, с кем она может просто дружить. Но она совершенно не знала как ответить. Ей было слишком мало известно о дружбе.

К счастью, Саддит пришла ей на помощь. Присев в реверансе, она невозмутимо изрекла откровенную ложь:

- Леди Териза как раз возвращалась сюда, когда я ее встретила, миледи. Она присутствовала на заседании Гильдии, но теперь заседание уже закончилось. К тому же, время еды давно миновало, - воскликнула она. - Не принести ли вам чего-нибудь поесть? Вы сможете поговорить и за столом.

Какое-то время Териза ожидала, что именно Мисте ответит Саддит. Мисте ведь была дочерью короля. Но потом поняла, что это _е_е_ комнаты, а значит, в ее обязанности входило проявлять гостеприимство.

- Да, пожалуйста, - поспешно сказала она. - Я проголодалась. - И тут же, торопясь исправить свою ошибку, спросила Мисте: - А вы? Не знаю, что принесет нам Саддит, но уверена, что произойдет это скоро.

Мисте продолжала улыбаться. Ее взгляд был прямым и в то же время отстраненным, словно бы насквозь проходил через глаза и мозг Теризы и уходил куда-то дальше.

- Благодарю. Вы очень любезны.

- Хорошо, миледи, - сказала служанка. - Я скоро буду. - На пути к двери она повернулась так, чтобы оказаться к Мисте спиной, и строго посмотрела на Теризу. Взгляд ее, казалось, говорил: "Очнитесь же. Проявите внимание. Эта женщина - дочь короля". Затем Саддит вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

С точки зрения Теризы тот факт, что Мисте была дочерью короля, не имел ровным счетом никакого значения. А имело значение лишь то, что Териза внезапно захотела подружиться с Мисте, так сильно, что от этого желания внутри у нее похолодело. Ведь у нее никогда не было настоящего д_р_у_г_а...

Нет, конечно же, у нее были друзья: приятели по играм в детские годы, девочки, которые шептались с ней в школьных коридорах, обмениваясь сплетнями. Но родители никогда не позволяли ей поддерживать дружбу. Они не отпускали ее в гости к ее юным приятелям и никогда не приглашали ни одну девочку в их дом. Такое отношение родителей приветствовалось в тех различных частных заведениях, куда ее отдавали, в школах для избранных, где все было направлено на формирование характера, а не на создание круга друзей.

А может быть, причина ее одиночества была в ней самой, возможно, избыток пассивности и сомнений возводил для других неодолимый барьер, в то же время становясь для нее незаживающей раной.

И она не хотела терять _э_т_у_ возможность.

Териза неловко указала на два стоящих рядом кресла.

- Не желаете ли присесть? - Затем вспомнила про графин, стоявший на одном из столов. - Может быть немного вина? - Но ее попытки вести себя вежливо были настолько жалкими, что она сама себя презирала. - Простите, - сказала она, отбросив всякие претензии на то, что знает, как себя вести в подобных ситуациях. - Я в полнейшей растерянности. Мне все здесь так ново. У меня ведь никогда не было гостей в моей квартире.

Мисте не могла знать, что это чистая правда, но восприняла ее суетливость нормально.

- Пожалуйста, не извиняйтесь. Мне кажется, вы очаровательно справляетесь с обязанностями хозяйки. А если еще принять во внимание случившееся с вами за последние три дня... Вы попали в странный и чуждый для вас мир. Оказались в замке, полном конфликтов и заговоров. Половина вашего окружения верит, что вы можете спасти их от войны и хаоса. На вашу жизнь покушались. Если бы я была на вашем месте... - в ее тоне послышались нотки зависти, - то гордилась бы, если б вела себя хотя бы наполовину так рассудительно.

Неожиданно глаза Теризы наполнились слезами. Участие Мисте застигло ее врасплох.

- Спасибо. - Она попыталась объяснить причину своей благодарности. - Мне очень часто кажется, что я теряю рассудок. Все хотят от меня, чтобы я делала что-то, а я едва ли понимаю, что происходит.

- Лучше присядьте, - Мисте взяла Теризу за руку и подвела ее к одному из кресел. Затем леди достала из рукава своего платья изящный носовой платочек и протянула его Теризе. - То, что с вами произошло, чрезвычайно странно. И вы, должно быть, думаете, что всякий, с кем вы встречаетесь, плетет против вас какие-то интриги. Только что вас вынудили присутствовать на заседании Гильдии. Я сомневаюсь, что они вели себя галантно, когда узнали, что вы не воплотитель.

Териза кивнула, вытирая глаза платочком:

- Все от меня чего-то хотят. Гильдия хочет, чтобы я ничего не говорила королю. Он хочет, чтобы я ничего не сообщала Гильдии. И все они хотят, чтобы я ничего не обсуждала ни с кем другим. - Она чуть не добавила: "Кроме Мастера Квилона и Знатока Хэвелока". - А все Мастера устраивают заговоры друг против друга. Мастер Эремис... - ОН ПОЦЕЛОВАЛ МЕНЯ! ОН ЦЕЛОВАЛ МОЮ ГРУДЬ! - Смотритель Леббик кричит на меня. - Она заколебалась на долю секунды, затем высморкалась в тонкий материал. - Даже Джерадин - он хочет, чтобы я оказалась воплотителем.

- О, Джерадин, - в голосе Мисте послышалась улыбка. - Не могу поручиться за остальных, но ему, во всяком случае, можно верить. Можно сомневаться в его суждениях: он - неудачник. Но сердцу его можно верить. Общепризнано, что у Домне нет плохих сыновей.

После паузы она добавила:

- Я хотела бы быть вашим другом, Териза.

Териза встретилась взглядом с глазами леди. Та смотрела прямо на нее, выражение лица Мисте было честным и прямым, а взгляд ее не был отстраненным.

И, чтобы не расплакаться вновь, Териза отвела взгляд. Предложение Мисте затронуло ее слишком сильно, чтобы это могло быть объяснимым. Неужели такая, как она, может иметь друзей? Уклоняясь от самого важного - и ненавидя себя за это - она сказала:

- Вы о нем лучшего мнения, чем Элега.

Мисте снова улыбнулась; но при этом взгляд ее устремился куда-то вдаль и вновь стал отстраненным. Она тихо ответила:

- Я лучшего мнения, чем она, в отношении очень многих вещей. Элега - истинная королевская дочь и жаждет занять важное место в делах Морданта. Она не прощает ни отца, ни общество, окружающее ее, и вообще никого и ничего, что, как ей кажется, стоит между ней и ее естественным правом плести интриги, манипулировать и строить заговоры наравне с любым лордом. Она никогда не простит Джерадина за то ошибочное решение, из-за которого она когда-то была его суженой. - Мисте пожала плечами. - Мне же кажется, что гораздо лучше быть просто женщиной. Я думаю только хорошее о тех, кто обладает властью в Орисоне. - Тон ее был деликатным и успокаивающим, говорила она тихо, словно беседовала сама с собой, и звучала в ее голосе нотка раздражения, которой она как бы нехотя подчеркивала, что не совсем согласна с собственными словами. - И потому о себе я думаю тоже только хорошее.

Териза кивнула, словно поняла ее мысль:

- Именно об этом вы и хотели поговорить со мной?

- О нет, - мягко возразила Мисте. - А может быть, и да. Впрочем, я вообще-то не хотела говорить ничего особенного. Мне просто хотелось побольше узнать о вас. Вы для меня - чудо. Вы утверждаете, что вы - обычная женщина, и я вам верю. - Она поспешила продолжить: - Я верю во все то, что вы говорите о себе, хотя мне трудно счесть женщину из другого мира вполне обычной, а кроме того, вы оказались здесь, в Морданте, во время великого кризиса. И если в вашем мире нет воплотителей, то такое воплощение должно вам казаться невероятным.

Что же касается меня, то со мной никогда не происходило ничего экстраординарного. Я никогда не бывала в другом мире. Да что говорить, в последние несколько лет я редко покидала даже Орисон. А на что похож ваш мир? Как вы живете там? - При этих словах она слегка оживилась и даже слегка покраснела от любопытства. - И каково это - вот так просто шагнуть в зеркало и обнаружить, что все вокруг изменилось? И что делают в вашем мире зеркала, если их отливают не для магии?

- Пожалуйста... Не столько вопросов сразу. - Териза невольно улыбнулась, заметив восхищение во взгляде Мисте. - У нас вообще нет ничего магического. Зеркала просто... - она попыталась найти точное сравнение, - просто отражают. Они показывают лишь то, что стоит перед ними. Если они плоские. Если же они не плоские, то все равно отражают то, что перед ними, только искажая пропорции.

В моей квартире... - она засмущалась. Ей еще никому не приходилось признаваться, что она завесила все стены своей комнаты зеркалами, чтобы постоянно иметь возможность убеждаться в собственном существовании. Дрогнувшим голосом она закончила: - Там у меня множество зеркал.

- Тогда вы, должно быть, очень умны, - пробормотала Мисте, словно бы выдавливая из себя каждое слово.

- Умна? Почему же?

- Вы можете видеть себя такой, какая вы есть. Вы можете видеть все так, как оно есть на самом деле. У меня нет такой возможности. А те, кто смотрит на меня, делают это с предубеждением, относясь ко мне как к королевской дочери, а вовсе не как к женщине, отчего их взгляд часто бывает просто сконфуженным. Никто из нас не знает в точности, как он выглядит в глазах окружающих.

- Но у нас все точно так же, - заметила Териза, - и точно такая же предубежденность. Мы ведь смотрим лишь на внешность. Все, что нас заботит, - это внешняя оболочка. - Она с усилием заставила себя быть искренней. - Я, конечно же, видела, что собой представляю. Но все равно не знаю, какая я. Это не помогает узнать, какова я на самом деле.

Мисте такая точка зрения казалась смешной и трогательной.

- Значит, вы считаете, что вы не умны?

После короткой паузы Териза ответила:

- Мне кажется, я не знала никого, кто был бы по-настоящему умен. - Разве что можно было считать признаком ума бесполезное самоотречение преподобного Тетчера.

При этих словах леди улыбнулась:

- Тогда вы наверняка ошибаетесь, Териза. Вы действительно самая умная женщина в Орисоне, потому что не похожи на тех, кто верит, что они умны. Вы знаете разницу между реальным и кажущимся и не пытаетесь судить об одном на основание другого.

- Это вы называете умом? - Теризе хотелось рассмеяться уже просто из-за того, что Мисте была довольна. Веселый нрав Мисте подчеркивал ее родственную связь с королем: ее улыбка была почти такой же обезоруживающей и очаровательной, как у него. - Разве тот факт, что я _н_и_ч_е_г_о_ не понимаю, не засчитывается против меня?

Мисте снова рассмеялась:

- Ну конечно же, нет! Понимание - это дело королей и мудрецов, а не обычных женщин. И оно всегда ошибочно. Потому что зависит от знания тех вещей, о которых знать что-либо невозможно, - от знания того, что увидеть нельзя.

Скажу вам откровенно, Териза, что в Элеге мне хотелось бы видеть меньше понимания и больше мудрости. Вы мудрее ее.

Какое-то время они молчали, погрузившись в серьезные раздумья, затем Мисте спросила:

- Так откуда же такая мудрость? Расскажите мне о своем мире. Каковы там ваши нужды и обязанности? Как вы проводите свои дни?

Несколькими минутами раньше этот вопрос смутил бы Теризу. Но дружелюбие Мисте развеяло все барьеры. И, не успев еще подобрать слова, Териза начала рассказывать о своей работе в миссии.

Раньше она никогда и ни с кем не обсуждала ее. Слова, казалось, сами цеплялись одно за другое, когда она описывала работу в миссии, человеческие обломки и реликты, о которых они заботились, условия, окружение; и свою работу, печатание на машинке, заполнение бланков и подшивание бумаг, свои отношения с преподобным Тетчером; и причины, по которым она занималась этой работой: она считала, что на этом месте сможет действительно хоть что-то сделать, потому что могла позволить себе получать нищенскую зарплату, потому что не считала себя в силах заниматься чем-то более престижным или необходимым. Она рассказывала все это без перерыва, пока вдруг некое несоответствие между тем, что она говорит, и восторженным блеском в глазах Мисте не остановило ее. Леди поглощала каждую ее фразу так, словно слушала сказку о великих подвигах и страстной любви. Териза виновато сказала:

- Простите. Я не хотела рассказывать такую чепуху.

- Это же просто чудо, - выдохнула леди. Блеск все еще был заметен в ее затуманенном взгляде. - Простите меня за то, что я повторяюсь, но какой же странный существует мир! И вы - часть его.

- Очень маленькая часть, - прокомментировала Териза. - И с каждой минутой становлюсь все меньше. Преподобный Тетчер, наверное, уже успел найти мне замену. - И отец наверняка не имеет никаких причин желать ее возвращения.

Мисте восторженно поднялась с кресла.

- Но в этом-то все и дело. - Она стала шагать взад-вперед по ковру, ее глаза при этом смотрели на все, что угодно, кроме собеседницы. - Вы обычная женщина, и вы говорите, что ваша жизнь в вашем мире совершенно обыденна. Но как странно это звучит для меня! А ведь я тоже обычная женщина.

Я королевская дочь - ну и что? Это лишь случайность, просто факт моего рождения. Это обязывает меня хорошо одеваться и командовать слугами. А в остальном, мне кажется, я - обычная женщина, и это прекрасно.

Я окружена людьми неудовлетворенными. Отсутствие у Элеги влияния приводит ее в ярость. Джерадин доводит себя неизвестно до чего, пытаясь обрести такое мастерство, какое ему все равно никогда не будет доступно. Половина Гильдии хочет избавиться от ограничений и всяких не нужных им дел, чтобы заняться только исследованиями. Остальные Мастера жаждут власти над Мордантом. Жизнь Смотрителя Леббика крутится вокруг женщины, и тем не менее в своем горе он ненавидит всех женщин. Аленд и Кадуол стремятся нарушить мир, который принес им больше пользы, чем все века войн.

Териза, я не считаю, что бездеятельность моего отца - это правильно. Я просто не _п_о_н_и_м_а_ю_ этого. Я в достаточной мере его дочь, чтобы осознавать важность борьбы и необходимость риска. Пассивность меня не удовлетворяет. Но мы должны понимать, что не так уж это ужасно - быть теми, кто мы есть на самом деле.

И вы - тому доказательство. - Мисте повысила голос, чтобы придать словам больший вес. - По своим запросам вы - самая обычная женщина, без какого-либо опыта обращения со сверхъестественными силами и без предрасположенности к этому. Но ваша жизнь, тем не менее, вовсе не бессмыслица. Великие силы бурлят сейчас по всему Морданту, и вы тоже во все это вовлечены. Нет ни единой жизни, которая не была бы важна; каждый может в любой момент соприкоснуться с величием, да и не только соприкоснуться, но и удержать его в своих руках.

Мгновение Териза пристально смотрела на Мисте. С отчаянием, которое удивляло ее саму, она хотела воскликнуть: "ВЕЛИЧИЕ? Это невозможно даже вообразить. Что общего могу _я_ иметь с ВЕЛИЧИЕМ?"

К счастью, Мисте почти сразу же сообразила, какой эффект производят ее слова. Отгоняя прочь всю свою серьезность, она рассмеялась и тут же снова стала застенчивой.

- Элега, - сказала она, демонстративно пожимая плечами, - хоть и не говорит этого прямо, но считает меня бездумной. Она полагает, что "романтические настроения" находят на меня потому, что я не удовлетворена своей жизнью. - В ее голосе появилась нотка печали. - Но отец всегда уважал мои убеждения. Он любил меня за них, и это еще больше крепило наши узы. - Ее лицо стало суровым. - Но с тех пор, как он изменился, для нас обеих стало невозможно беседовать с ним.

Териза затаила дыхание, заставляя себя слушать дальше, сдерживая свои чувства. Но ведь это больше не было необходимо, не так ли? Она была свободна, разве не так? Прошлое не существовало. Все, что она говорила или делала, не имеет значения. Она вполне может сказать Мисте правду. Териза медленно выпустила воздух из легких и попыталась расслабиться.

- Мой отец никогда не менялся. Он всегда был именно таким.

- Вы имеете в виду - пассивным? - спросила Мисте. - Потерянным и одиноким?

- Нет. Я хочу сказать, что с ним всегда было невозможно о чем-либо поговорить.

Постепенно, словно зверушка, выбирающаяся из норки после урагана, она начала улыбаться. Только что она критически отозвалась о своем отце - и ничего ужасного не произошло. Может быть, несмотря ни на что, дружба все же возможна?

Мисте снова села рядом с ней. Выражение лица леди было спокойным и доверительным.

- Расскажите мне о нем.

Но именно в этот момент Саддит постучалась в дверь и вошла в комнату, неся подносы с едой.

Не в состоянии открыться в своих чувствах при служанке, Териза поспешно встала - быстрее, чем намеревалась, - чтобы поблагодарить Саддит и помочь ей накрыть на стол.

Если Мисте и удивляли манеры Теризы, она ничем не показала этого. Похоже, она тоже чувствовала, что между ними происходило нечто значительное, требующее уединения, и потому не стала поддерживать разговор. Когда Саддит накрыла на стол и снова вышла, Мисте вежливо притворилась, что получает от еды удовольствие, и, пока они ели, держала свое любопытство в узде.

Благодарная Мисте за сдержанность, Териза провела несколько минут, занятая только мясом, запеченным в толстой оболочке из теста. Затем, чтобы на некоторое время увести разговор от опасной темы, она задала практичный вопрос, из числа тех, интересоваться которыми приучила ее работа в миссии: как Орисон умудряется так хорошо кормить столько людей в середине зимы?

В ответ Мисте описала систему снабжения Орисона пищей и материалами. Многие поколения, возможно, даже века экономическая система базировалась на ведении войн, в которых владыки-лорды сражались за привилегию брать то, в чем они нуждаются, силой. За это время численность населения Морданта уменьшилась почти в десять раз, несмотря на постоянное пополнение человеческих ресурсов. Одним из самых знаменательных деяний короля Джойса было то, что он заменил войну торговлей. И постепенно сделал Орисон основным покупателем и продавцом всего, что Мордант производит и в чем нуждается. Все поселения Демесне и все провинции Морданта торговали с Орисоном, и Орисон использовал доходы от этой торговли, чтобы покупать то, в чем нуждаются его жители; богатство, таким образом, действовало как удобрение, принося королевству Джойса еще большее богатство. Подобная же система торговли установилась с Алендом и Кадуолом - которые так нуждались в ресурсах Морданта, что не могли не пойти на сделку с королем Джойсом. Эти доходы тоже унавоживают почву благосостояния Морданта. В результате все провинции уже почти избавились от последствий кровавого режима с которого начиналось правление короля Джойса.

Теризу подробности не слишком интересовали, но все же она была благодарна Мисте за объяснения. Только что она критиковала своего отца - и не была наказана. Когда леди закончила, Териза прокомментировала ее рассказ так:

- Это звучит глупо, но я только что сообразила, что так ни разу и не выходила из замка с тех пор, как появилась у вас. - Она глянула в сторону окна с толстыми стеклами и следами мороза на них. - Я даже не представляю, как там, снаружи.

Мисте отложила в сторону вилку и промокнула губы салфеткой:

- Это должно быть для вас удивительным. Точно так же, как ваш мир кажется странным мне, наш должен показаться необычным вам. И тем не менее всех нас настойчиво предупреждали, - лицо выдало ее внутренние колебания, - не сообщать вам никаких "секретов". Но ваша способность воспринимать все это нормально... Однако, кажется, я уже говорила, что вы изумляете меня.

Как это все было, Териза? У меня ведь нет никакого представления о том, как происходят воплощения. - В ее голосе послышались новые интонации. - Я никогда не проходила через зеркало в другой мир... Впрочем, это еще одно из моих "романтических настроений", - призналась она. - Мне кажется, что такие события в жизни любого человека должны быть знаменательными, в какой-то мере переломными, изменяя его столь же фундаментально, как изменяется и окружающий его мир.

- Нет, - сказала Териза, вспоминая свои ощущения затерянности в нахлынувшей вечности - исчезание. - Не думаю, что это изменило меня. - Она чуть не добавила: я бы очень хотела, чтобы это произошло. - Это продолжалось слишком недолго. Это похоже, - произнесла она внезапно, еще сама не зная, что хочет сказать, - на умирание без боли. В одно мгновение вся жизнь утекает из тебя; все, что ты знаешь или понимаешь, все, что заботит тебя, растворяется в пустоте, ты больше не существуешь и не можешь ничего, разве только горевать. Однако это не больно.

Я имею в виду, что нет физической боли, - пояснила она. - И нет боли психологической. К этому просто неприменимо понятие "боль". Может быть, потому, что мир вокруг вовсе никуда не исчезает, а просто как бы замещается чем-то другим. Вы понимаете? Я думаю, это единственная причина, по которой я все это выдержала.

В ответ Мисте робко улыбнулась - не так, как если бы извинялась за то, что не слушала, а потому что услышала нечто, соответствовавшее ее представлениям и чаяниям:

- Я не совсем понимаю. Элега сказала бы, что вы говорите глупости. Воплощение - это лишь переход в другое состояние бытия, и ничего больше. Но в том, что вы сказали, есть нечто, - ее рука бессознательно сжалась в кулак, - что не кажется мне глупым.

Ибо возможно, что лишь смерть придает жизни смысл.

"Но я не умерла", - хотела было запротестовать Териза. - "Это не то, что я имела в виду. Меня вообще не было".

Однако неспособность внятно объяснить свои ощущения заставила ее промолчать.

- Териза, - сказала Мисте тихо, несколько отстраненно, не глядя на нее, - вы дали мне очень много пищи для размышлений. Вы сказали, что не обладаете мудростью, - она говорила все менее безлико, все более ощущалось ее присутствие в комнате и в компании Теризы, - однако я не встречала еще таких глупцов, которые заставляли бы меня серьезно пересматривать свои взгляды на жизнь.

- Не нужно обвинять в этом _м_е_н_я_. - Териза не знала, что хотела сказать Мисте, но в данный момент это ее не волновало. Она не смогла сдержать улыбку. - Я не умею делать это преднамеренно.

При этих словах Мисте рассмеялась. Териза с радостью присоединилась к ней.

Они продолжали хохотать, словно старые подруги, когда Саддит постучалась в дверь и снова появилась в комнате. Щеки ее покраснели, она тяжело дышала, словно пробежала несколько лестничных пролетов.

- Миледи Териза, - сказала она, ловя ртом воздух, - миледи Мисте, вас ожидает король.

Есть новости. И очень важные. Приказано, чтобы вы явились в зал для аудиенций. Все знатные лорды и леди Орисона должны собраться там.

- Это действительно новость, Саддит, - ответила Мисте. Изумление ясно было написано на ее лице, когда она посмотрела на служанку. - Мой отец не собирал Орисон в зале для аудиенций уже больше года. По какому поводу он собирает всех?

- Прибыл посол, миледи, - ответила Саддит, все еще не отдышавшись. - Посол Аленда - и посреди зимы! Ему, видимо, это обошлось в немало времени, людей и продуктов. И поговаривают, что это сам принц Краген! Что могло привести сюда сына алендского монарха несмотря на трудности этого времени года, на такие расстояния, когда весь Мордант знает, что Аленд жаждет войны, а вовсе не мира?

Мисте проигнорировала этот вопрос.

- И он просит аудиенции у короля Джойса?

- Просит, миледи? Он _т_р_е_б_у_е_т_. Так говорят.

- И король решил пойти навстречу требованию принца, - продолжала Мисте. - Это хорошо. Возможно, даже очень хорошо. Возможно, дела королевства снова начали беспокоить его.

Териза, мы должны идти. - Она направилась к двери. - Такое никак нельзя пропустить.

После того, что рассказал ей Мастер Квилон, Териза могла оценить важность новостей Саддит. Она без колебаний последовала за королевской дочерью.

Наверное, это и означало свободу. Она могла критиковать своего отца или делить восторг со своим другом, не беспокоясь о последствиях.

Когда они углубились в лабиринт коридоров замка, Мисте свернула в новом для Теризы направлении. В этой части Орисона проходы были более просторными, чем в других местах; потолок выше; стены дальше отстояли друг от друга; пол до гладкости истерт ногами многих поколений ходящих по нему. Зимний солнечный свет через окна в арках между опорами потолка изливался на цветную мозаику витражей, словно бы проросших на камне; у знамен стояли стражники с приставленными к ноге пиками. Вся эта часть замка выглядела более официальной и менее обжитой, чем другие места Орисона.

Несколько групп мужчин и женщин двигалось в том же направлении, что и Мисте с Теризой. Среди них попадались офицеры гвардии; все остальные были облачены в роскошные одежды, выдающие их высокое происхождение. Почти каждый радушно кивал им или приветствовал леди Мисте уважительно или по-дружески. Она отвечала с равнодушной вежливостью; так же, как и взгляд, все ее внимание было устремлено куда-то далеко вперед. Некоторые из тех, кто обгонял их, открыто пялились на Теризу. В своем непривычном наряде она чувствовала себя среди этих людей голой.

Смутившись, она посмотрела по сторонам и обнаружила, что Саддит с ними нет. Видимо, челяди не дозволялось присутствовать на аудиенции послу Аленда. Она пожалела об этом: ей не хватало поддержки Саддит и ее советов.

Поток людей вливался в стрельчатые двери приблизительно двенадцати футов высотой, в которые упиралась красочно расписанная галерея. Когда они с Мисте прошли в них, Териза обнаружила, что наконец-то они попали в зал для аудиенций.

Зал этот напомнил ей собор - по размеру помещения и его оформлению. Каменные стены почти везде прикрывались деревянными панелями, и все эти панели были разрисованы персонажами и сценами, которые Теризе не говорили ровным счетом ничего. По краям панелей шли затейливые узоры и резные фигурки. Эта художественная облицовка поднималась на двадцать или тридцать футов к сводчатому потолку. Темно-коричневое дерево придавало залу мрачный вид; но высота потолка, просторность помещения и свежесть воздуха придавали оттенок торжественности. Свет шел от двух рядов узких окошек, расположенных почти под потолком, от множества высоких канделябров, стоявших вдоль стен, и масляных ламп по углам. Ароматические добавки в горящем масле наполняли зал запахом сандала.

В дальнем конце напротив дверей стояло сооружение, которое явно было не чем иным, как троном короля Джойса; массивное кресло из черного дерева на деревянном постаменте в четыре или пять ступеней доминировало над окружающим пространством. Пол зала большей частью был ничем не покрыт, только широкая полоса толстого роскошного ковра тянулась от дверей до первой ступени, ведущей к трону. С трех сторон открытого пространства были ряды скамей, похожих на церковные, на них рассаживались люди, входящие в зал.

Все они замолкали едва только проходили через высокие двери. Атмосфера зала, казалось, принуждала их вести себя смирно.

Оглядевшись, Териза обнаружила, что зал для аудиенций рассчитан не только на проявление уважения. Над панелями по всем четырем сторонам зала шел балкон, и стражники, стоящие на нем, были вооружены луками.

Кроме галереи больше нигде в зале стражников не было, только у дверей стояли два, и еще по одному с обеих сторон от трона, но их было достаточно, чтобы пока Мисте вела ее вперед, Териза втянула голову в плечи, размышляя, как же много покушений было совершено в Орисоне, прежде чем король Джойс или его предки соорудили балкон для защиты. Это была надежная охрана. Пока гвардейцы остаются верными своему королю, он, пожалуй, может не бояться никого, кто бы ни появился в этом зале.

Следом за леди Мисте Териза миновала скамьи, стоящие с трех сторон просторного зала, и направилась к королевскому трону. По обе стороны возвышения стояли ряды кресел - места специально для тех, кто делил с королем бремя власти или пользовался его благосклонностью.

Самое ближайшее кресло справа от трона было занято Смотрителем Леббиком. Гневный взгляд и пурпурная лента, повязанная поверх коротких седых волос, делали его похожим на одержимого.

Териза порадовалась, что ей не придется сидеть возле него. Ближайшие к смотрителю места были заняты офицерами, которыми он командовал; большая группа кресел предназначалась для Мастеров, среди которых Териза узнала Гилбура, Барсонажа и Квилона (Квилона? Почему он не работает вместе с Джерадином?). Мисте повела Теризу влево от трона, где они присоединились к леди Элеге и нескольким пожилыми мужчинами, которые напоминали скорее советников, чем придворных; Мисте представила их, называя их титулы - "Распорядитель Коммерции", "Распорядитель Тайных Фондов". Все они пялились на Теризу так, словно та прибыла с Луны.

Элега проявила большее радушие.

- Я рада, что вы тоже здесь, - прошептала она, усаживая Теризу в кресло рядом с собой. - Я боялась, что вас найдут слишком поздно или что Мисте убедит вас, будто аудиенция не заслуживает вашего внимания. - Она говорила так, словно хотела обидеть Мисте, но та не обращала на их разговор ни малейшего внимания. - Сам Краген, Териза! Сын Маргонала, алендского монарха, и принц Вассалов Аленда. Представляете! Он проделал расстояние от Скараба до Орисона среди зимы. Несомненно, его требования должны быть бескомпромиссными и ужасными. Так что отец сейчас либо поднимется до уровня своего королевского величия, - ее глаза сияли от возбуждения, - либо покажет всем, как мало его заботят нужды Морданта.

- Элега, он наш отец, - пробормотала Мисте себе под нос. - Даже если он окончательно потерял разум, он все равно заслуживает нашего уважения.

Элега тихо хмыкнула:

- Пусть передаст кому-нибудь бразды правления, раз уж выжил из ума. Тогда мы будем уважать его как отца, не презирая при этом как короля, впавшего в маразм.

Териза заметила, что Леббик поглядывает на них так, словно слышал каждое слово и ненавидел их за это.

Его взгляды повергли ее в такой ужас, что прошло некоторое время, прежде чем она сообразила, что все двери в зал уже закрылись.

На балконе каждый из стражников снял с плеча лук и приставил к тетиве стрелу. Териза невольно схватила за руку Мисте. Но леди покачала головой и улыбнулась, успокаивая ее.

Смотритель поднялся. Глядя на сидящих, он официально объявил:

- Лорды и леди, внимание. - Он не повышал голоса, и тем не менее тот достигал самых дальних уголков зала. - Вы все были приглашены сюда на аудиенцию Джойсом, владыкой Демесне и королем Морданта.

И тут же король Джойс появился из-за возвышения, на котором стоял его трон. Он, похоже, был в той же мантии из пурпурного бархата, в которую был одет, когда Териза последний раз видела его. Его белые волосы поддерживал золотой обруч, но борода выглядела так, словно он только что проснулся и забыл расчесать ее. Правда, сейчас через его правое плечо спускалась перевязь, оканчивающаяся искусно сделанными кожаными ножнами, в которые был вложен меч с двуручным эфесом, перекладина которого была украшена драгоценными камнями. Из-за тяжести меча король казался еще более ссохшимся чем раньше, еще более жалким в своей огромной мантии. Двигался он очень медленно.

За ним следовал Знаток Хэвелок.

Все присутствующие в зале встали и отвесили поклоны, когда король поднялся на возвышение и начал усаживаться на трон; затем, словно повинуясь сигналу, которого Териза не услышала, они выпрямились и молча застыли перед королем.

И тогда Знаток Хэвелок вышел на открытое пространство перед креслами и принялся приплясывать.

Он перескакивал с ноги на ногу, подергивая головой, размахивая руками, высоко вскидывая колени.

Подол его грязной хламиды задрался, а замызганная мантия съехала на бок, босые ноги и жалкие кустики волос, торчащие во все стороны на голове, делали его похожим на отверженного, на жалкое человеческое отродье, попавшее сюда прямо из какой-то грязной подворотни. Его кривой нос портил впечатление от того азарта, с которым он скакал, а губы сибарита и бегающий взгляд подчеркивали его безумие.

Вид его был настолько невероятным, что Териза чуть было громко не рассмеялась. Все смотрели на Хэвелока - или избегали смотреть на него - с чувством презрения, омерзения или ужаса. Кто-то, кого она не видела, громко, злобно пробормотал:

- Слава Королевскому Подлецу.

Смотритель Леббик пронзал Знатока таким взглядом, что хламида последнего должна была вот-вот загореться. При виде Хэвелока даже Мисте покинула терпимость; принцесса нахмурилась и прикусила нижнюю губу, а глаза ее заблестели от подступивших слез и ярости.

Однако сам Хэвелок не обращал внимания на ту реакцию, которую вызвал, - или же все это было ему безразлично. В одной руке он держал источающее вонючий дым серебряное кадило, которым помахивал словно погремушкой. Вскоре его ужимки и подскоки приблизили его к людям, вставшим со своих скамей, чтобы приветствовать короля. И тут он сразу же начал обращать внимание на отдельных личностей. Он прыгал перед ними, размахивая кадилом, пока дым не заставлял их кашлять, а глаза не начинали слезиться, и выкрикивал литургически, словно подражая особым молитвам, прямо в лицо тем людям, которых он замечал:

- В зале все те же!

- Перескоки - это игра, в которую боги играют с судьбой.

- Двенадцать свечей было зажжено на столе, двенадцать раз по двенадцать вариантов безумия и тайн.

- Все женщины гораздо лучше одеты тогда, когда совершенно раздеты.

- Бабочки и одуванчики. Мы, в конце концов, не что иное, как бабочки и одуванчики.

Король Джойс взобрался на трон, поставил локти на подлокотники и подпер голову обеими руками.

- Слава королю Джойсу! - закричал дурным голосом Знаток Хэвелок, продолжая приплясывать перед двором, вынуждая всех вдыхать вонючий дым. - Без него половина из вас была бы мертва. Остальные были бы рабами Кадуола. - Он выбрал симпатичную юную леди, чтобы подробнее поделиться своими мыслями:

- Если ты мертва от живота вверх, а нижняя часть - жива, - он исступленно улыбнулся, - то тебя еще можно использовать.

Женщина стала столь бледной, что, казалось, в любой момент могла потерять сознание. Но вместо этого она вдруг начала нервно смеяться, закрывшись рукой.

И в то же мгновение Знаток остановился. Он посмотрел на нее в изумлении и негодовании; свободной рукой он схватился за лысую голову. Затем завопил:

- Чушь все это! - и швырнул кадило через плечо. Оно раскрылось, ударившись о пол, угли вывалились на толстый ковер. С возмущением в голосе Хэвелок буркнул: - Не стоит тратить больше слов, миледи. Я вижу, что зря теряю время.

Он внезапно отвернулся от нее и направился к тому месту, откуда появился.

- Ты слышал меня, Джойс, - закричал он на короля. В ярости сжимая кулаки. - Я ПРОСТО ЗРЯ ТЕРЯЮ ВРЕМЯ!

Через мгновение он исчез за возвышением.

Все присутствующие выглядели ошеломленными. Было очевидно, что обитатели Орисона вовсе не привычны к подобным выходкам Хэвелока; среди них начались негромкие перешептывания, очень быстро стихшие. На лице магистра Гильдии было безучастное выражение. Мастер Квилон прикрывал глаза рукой. Ненависть, смешанная с презрением, появилась на лице Мастера Гилбура. Глаза Элеги горели яростью. Мисте выглядела так, словно в любую минуту могла разрыдаться.

Сквозь вонь кадила и запахи ароматических масел Териза различила запах горящей ткани. Угли, тлеющие на ковре, подожгли ворс.

Король Джойс поплотнее запахнул свою мантию. Его водянистые голубые глаза были пустыми.

Смотритель Леббик пришел в себя первым. Кипя от ярости, он вскочил со своего кресла, бросился к тлеющему ковру и принялся затаптывать угли. Затем посмотрел на короля, с руками, сжатыми у груди в кулаки.

- Вероятно, вы понимаете значение представления, устроенного здесь Знатоком, мой владыка король, - голос его дрожал от гнева. - Я - нет. Мне было бы гораздо более понятно, если бы вы приказали ЗАКОВАТЬ ЕГО В ЦЕПИ.

И тут же опомнился. Без всякого перехода он объявил:

- Мой владыка король, принц Краген Алендский просит у вас аудиенции. Он утверждает, что прибыл сюда в качестве посла своего отца, Маргонала, алендского монарха. Будет ли позволено пригласить его?

Мгновение король не отвечал. Затем глубоко вздохнул:

- Мой старый друг умнее меня. Все это пустая трата времени. Но раз уж нам нужно в этом убедиться, давайте сделаем то, что следует сделать. - Он воспроизвел жест согласия, в котором сквозило раздражение. - Пригласите принца Крагена. - Через миг он добавил: - И, пожалуйста, не мельтешите здесь. Вы утомляете меня.

Леббик обвел взглядом балкон и кивнул. Затем вернулся к своему креслу.

Подчинившись приказу отца, Мисте быстро села; Териза последовала ее примеру; Смотритель занял свое место. Вскоре и все остальные присутствующие расселись по местам.

Элега села последней; несколько секунд она одна стояла, глядя на короля, словно старалась силой воли заставить его вести себя так, как она хотела. Но Джойс не смотрел в ее сторону, и она уселась, гневно бормоча что-то себе под нос.

В этот момент высокие двери распахнулись. Где-то вдалеке запели фанфары. Все обратили свои взоры ко входу, где появились три человека.

Один из них шел впереди, двое других на шаг отставали от него, и Териза сразу же предположила, что первый - принц. В его манерах была самонадеянность, а в поступи королевская уверенность в себе. Черные кудри выбивались из-под остроконечного шлема, черные усы блестели, словно набриолиненные, черные глаза полыхали энергией. Его церемониальный шлем и нагрудник из начищенной до блеска меди подчеркивали смуглую кожу, контрастировали с ней, а сбоку висел меч в прекрасных медных ножнах. Шелк, облегающий его тело, подчеркивал тот же контраст, поигрывая при движении светом и тенью.

Судя по тому, что шедшие следом двое мужчин выглядели воинственно и настороженно, Териза решила, что это телохранители. Принц проигнорировал лучников, стоящих на балконе над ним; его спутники - нет.

Он шагал вперед, пока наконец не оказался в непосредственной близости к трону, так, чтобы показать, что считает себя ровней королю Джойсу, но недостаточно близко, чтобы стражники восприняли это как попытку покушения на жизнь его величества. Здесь он остановился. Затем отвесил королю Джойсу изысканный поклон, который повторили его хорошо выученные спутники, и возвестил:

- Слава Джойсу, владетелю Демесне и королю Морданта. Привет тебе от Маргонала, алендского монарха и лорда Вассалов Аленда, чьим послом я являюсь. - Тон его, как и улыбка, был предельно вежлив. - Великие дела затеваются нынче в мире. Времена сейчас суровые, и не лишним было бы правителям по-братски советоваться друг с другом, чтобы вместе встречать опасность. Мой отец прислал меня в Орисон, чтобы расспросить о многом - и предложить кое-что, что может вызвать у тебя интерес.

Король Джойс не встал и никак не ответил на приветствие принца. Лишь мрачно пробормотал:

- Краген, не так ли? Да, я знаю тебя. - Старческое дребезжание в голосе окрасило его речь нотками раздражения.

Улыбка принца стала более натянутой:

- Разве мы встречались, милорд король?

- Да уж, лорд принц, - король Джойс сделал особое ударение на его титуле. - Ты должен помнить. Это было семнадцать лет назад. Ты возглавлял несколько эскадронов алендских всадников, пытаясь не дать мне добраться до одного из твоих воплотителей. Когда я разбил тебя, то отогнал затем к самой границе, дабы ты глубже ощутил свое поражение, а заодно и давая понять, чтобы ты не лез в чужие дела. Ты был щенком-переростком, Краген, семнадцать лет назад, и я надеюсь, что за это время ты поднабрался ума-разума.

Принц Краген больше не улыбался. Не улыбались и его люди. Один из них что-то прошептал, что именно - Териза расслышать не могла. Однако держался Краген по-прежнему свободно и уверенно.

- Спасибо за напоминание, король. Сомневаюсь, что мне нужно было чего-то там поднабраться, потому что я всегда готов был забывать прошлые обиды. По этой же причине я вовсе не держу на тебя зла. Как бы то ни было, ведь лучше, что я прибыл в качестве посла, а не в качестве противника, не так ли? А поскольку я здесь в качестве посла, тебе нет нужды гнать меня прочь или защищаться, отбиваясь от щенка-переростка.

При этих словах Смотритель Леббик издал сквозь зубы шипение, которое было слышно во всем зале. Хотя он сидел на кресле, сложив руки перед собой, вид у него был такой, точно в любой момент может сорваться со своего места и вцепиться принцу Крагену в глотку.

Король Джойс нахмурился:

- Я всегда говорил, - неторопливо ответил он принцу, - что щенок всегда опасней взрослой собаки. Собака научена опытом. У щенка же никакого опыта нет, и его поведение может быть непредсказуемым.

Глаза алендского посла приняли желтоватый оттенок, словно их подернула ярость. Но его манеры остались предельно вежливыми. Поза его демонстрировала, что он не обращает внимания на оскорбления.

- Лорд король, ты держишь охотничьих собак? Я не знал, что ты развлекаешься подобным образом. Это одна из моих страстей. Среди своих людей я не последний из знатоков охоты, и могу уверить тебя, что никогда не встретишь щенка, который приносит добычу.

Руки короля вцепились в подлокотники трона.

- Это потому, - выдохнул он, - что собаки травят добычу с_т_а_я_м_и_.

- Ох, отец, - тихо простонала Элега.

Раздражение спутников принца Крагена победило их выучку - или их здравый смысл. Один из них положил руку на рукоять меча, другой повернулся к королю боком и что-то горячо зашептал на ухо Крагену. Но принц решительно успокоил обоих резким взмахом руки. Он явно настроился не воспринимать публичных оскорблений.

- Король, мне кажется, ты питаешь некоторую вражду по отношению ко мне - или по отношению к самому алендскому монарху. Если это так, то моя миссия может изменить такое твое отношение. Я готов обсудить свои предложения прилюдно, если ты того желаешь. Но не лучше ли будет провести закрытую аудиенцию? Таково было мое предложение, как ты помнишь.

- Твое _т_р_е_б_о_в_а_н_и_е_, как мне помнится, - прохрипел Смотритель.

- Однако, - сказал король, словно бы продолжая все тот же разговор, - я прошу прощения, что назвал тебя щенком. Ты стал мудрее, чем признаешь. В этом ты отличаешься от своего отца.

В ответ принц Краген снова изобразил на лице улыбку:

- О, я думаю, ты недооцениваешь алендского монарха, король, - произнес он, растягивая слова. - За эти годы он стал средоточием мудрости. Моя миссия служит тому подтверждением.

Затем, впервые за все время аудиенции, принц отвлекся от короля. Все так же улыбаясь, он сказал:

- Ты Смотритель Леббик, не так ли? Если ты не придержишь язык, как подобает цивилизованному человеку, я тебя удавлю.

Териза замерла; несмотря на мягкость тона, слова принца звучали достаточно грозно. Она услышала удивленные возгласы в зале. Стражники крепче сжали оружие; офицеры Леббика вскочили с мест. Мисте была встревожена, а Элега смотрела не то на Смотрителя, не то на принца - Териза не могла определить, на кого именно - с восторгом и завистью на лице.

Выражение лица Леббика не изменилось, хотя с каждой следующей секундой он выглядел все более грозно. Он медленно поднялся на ноги; медленно повернулся к королю. Затем дождался тишины, чтобы заговорить с его величеством.

Король Джойс сидел, откинувшись назад на троне. Казалось, он морщился. Не давая Леббику заговорить, Джойс слабо произнес:

- Я хотел бы, чтобы ты наконец перешел к делу, Краген. Я слишком стар, чтобы целый день тягаться с тобой в шутках.

Затем, обращаясь к Смотрителю, он добавил:

- Садитесь, Леббик. Если какой-либо щенок попытается принести кому-нибудь или чему-нибудь в Орисоне вред, то он заслужит того, что с ним случится. Я уверен, что вы скормите его кишки воронам.

Смотритель Леббик посмотрел на Крагена, затем кивнул:

- С удовольствием, - пробормотал он, усаживаясь.

Териза слышала, как Элега и многие другие ахнули. Одни облегченно, другие - разочарованно.

Более твердым тоном король Джойс сказал:

- У нас мало поводов любить Аленд. Поэтому я спрашиваю тебя прямо, Краген. Зачем ты здесь?

Словно ничего особенного не произошло, принц ответил:

- Я отвечу так же прямо, король. Алендский монарх желает знать, что происходит в Морданте. Он желает покончить с хаосом слухов и предположений. И... - принц Краген сделал паузу, подчеркивая драматичность момента, - он желает предложить заключить с ним союз.

Реакция зала была именно такой сильной, как он и ожидал. Не в состоянии сдержаться, Элега вскочила на ноги - так же, как и Смотритель, двое из его офицеров и Мастер Барсонаж. Мастер Квилон застыл с открытым ртом. Шепот изумления пополз по рядам, поднимаясь к потолку. Прижав руку ко рту, Мисте с надеждой и волнением смотрела на отца.

Териза не имела причин разделять враждебность Смотрителя Леббика. Насколько она могла судить, принц сейчас произнес первые разумные слова, какие она слышала сегодня в зале для аудиенций.

- Союз? - прохрипел Леббик. - С Маргоналом? Дерьмо собачье.

Один из его офицеров добавил:

- Неужели алендский монарх полагает, что мы окончательно потеряли разум?

Однако нашелся кто-то, кто воскликнул:

- А что, если мы объединимся против Кадуола? Ведь верховный король собирает свои армии за Вертигоном! Пердон предупредил об этом!

И тут же Мастер Барсонаж возразил Смотрителю:

- Союз? Союз против нашей погибели? - Он с неистовством обратился к Джойсу. - Мой владыка король, вы должны согласиться! - на мгновение Теризе показалось, что сейчас он перейдет на крик. - Вы должны согласиться, и тогда Гильдии не придется призывать Воина.

Более спокойно, но с такой же страстностью, леди Элега сказала:

- Отлично сказано, принц Краген! Молодец.

Но король ничего не говорил, пока шум в зале не стих. Он, похоже, не был удивлен. Его лицо было напряженным, словно он с трудом сдерживал зевоту.

Наконец наступила тишина. Смотритель Леббик и все остальные нехотя расселись по местам, словно повинуясь чей-то воле. Постепенно общее внимание сосредоточилось на короле Джойсе.

Что-то пробормотав себе под нос, он сел на троне более прямо. Его обруч сбился набок, несколько прядей волос упали на лоб.

- Союз, принц Краген? После стольких поколений войны? Почему я должен соглашаться на союз?

- Король, не имею об этом ни малейшего понятия, - ответил принц спокойно. - Фактов у меня нет, но слухи, доходящие до нас из Морданта, говорят, что вы нуждаетесь в союзе. Они свидетельствуют, что нужда в нем все возрастает. Потому-то алендский монарх и решил предложить свою помощь.

- Что заставило алендского монарха решать за нас, в чем именно мы нуждаемся?

Принц деликатно пожал плечами:

- Я вынужден повторить, что до него доходят лишь слухи. Но суть этих слухов вполне однозначна. - Он кивнул мимо Леббика на Мастеров. - Похоже, что некоторые - возможно, даже многие - из ваших воплотителей действуют против вас же самих.

- Это невозможно! - моментально возразил Мастер Барсонаж. - Вы ведете себя оскорбительно, милорд принц.

Король Джойс проигнорировал замечание магистра:

- А что алендский монарх надеется получить от такого союза?

- Твое доверие, король.

Для Теризы это выглядело имевшим смысл.

Но король Джойс отреагировал совсем иначе. Он подался вперед, недоверие ясно читалось на его лице:

- Что? _Д_о_в_е_р_и_е_? Он не желает захватить половину Кадуола? Он не жаждет заполучить собственных воплотителей?

- Как я уже сказал, - терпеливо объяснил принц Краген, - алендский монарх стал намного мудрее. Он понимает, что между правителями такое вполне возможно, и когда они верят друг другу, для них нет ничего невозможного. Конечно же, он нуждается в ресурсах воплотимого для своих людей. Конечно же, он жаждет получить богатства Кадуола, приобрести то, что есть у Морданта и чего не хватает Аленду. Но он понимает, что эти желания не могут быть исполнены, если не будет доверия. А доверие должно с чего-то начинаться.

Он предлагает вам свою помощь и ничего не просит за это. Если то, чего он хочет, может быть достигнуто, это приведет к дальнейшему сотрудничеству, когда его помощь убедит тебя в искренности его намерений.

- Понятно. - Король Джойс снова откинулся на спинку трона. - Несомненно, это объясняет, почему Маргонал собрал возле границ Армигита и Файля колоссальную армию. Ко мне уже просочились слухи об этом.

- Тогда ты, должно быть, знаешь еще и то, - невозмутимо ответил принц, - что верховный король Фесттен готовит вторжение на твою территорию. Без сомнения... - он позволил себе ноту сарказма, - он хочет воспользоваться твоей слабостью - я хочу сказать, затруднениями, - чтобы завоевать королевство, поработить провинции и захватить всех воплотителей для себя одного. Я думаю, ты понимаешь, король, что алендский монарх не может позволить этого Кадуолу. Если ты не согласишься на союз, он будет вынужден выступить против верховного короля. Потому что, создав Гильдию, ты создал нечто, что не должно попадать в плен.

- Вот это правда, - заметил король. - Это - чистая правда. - И на долгое время застыл, уставившись в потолок с открытым ртом и пощипывая бороду, словно был погружен в глубокие раздумья. Его глаза были закрыты, и Териза внезапно подумала: "О, нет! Он, похоже, собирается спать". Однако он внезапно посмотрел вниз на принца Крагена и улыбнулся.

Улыбка светилась на его лице подобно солнцу.

- Милорд принц? - спросил он так, словно впервые с начала аудиенции был действительно чем-то доволен. - Ты играешь в перескоки?

Горло Теризы сжалось от накатившей на нее паники, когда принц ответил:

- "Перескоки", король? Я не знаком с такой игрой.

- Это игра, - дрожь в голосе короля зазвучала, словно пыл страсти, - которую я нахожу весьма поучительной.

Со звуком, похожим на хлопок, он свел ладони. Териза невольно вздрогнула. Мисте и Элега смотрели на своего отца напряженно и обеспокоенно.

В то же мгновение деревянная ширма на краю зала раздвинулась, оттуда вышли двое слуг с небольшим столиком. За ними следовали еще двое, каждый с креслом. Держа головы низко склоненными, они опустили свою ношу на широкий ковер, расположив стол и кресла так, чтобы те оказались между принцем и основанием трона короля Джойса. Пока лорды и леди Орисона в изумлении смотрели на происходящее, кресла оказались повернуты так, словно приглашали короля и принца сесть за стол. Затем слуги удалились, ширма закрылась.

Паника Теризы усилилась. Она узнала стол и кресла: в последний раз она видела их в апартаментах короля Джойса.

Доска для игры стояла на столе, все шашки были расставлены на исходных позициях.

- О, отец, - прошептала Мисте, - как ты докатился до этого?

Щеки Элеги были совсем красными от румянца стыда.

- Он просто _б_е_з_у_м_е_н_, - ответила она. - Безумен!

Но король Джойс не обращал никакого внимания на реакцию окружающих. Подавшись вперед, он сказал принцу:

- На первый взгляд игра кажется простой. Даже ребенок может играть в нее. Но есть в ней свои подводные камни. В общем, цель ее в том, чтобы заставлять противника выигрывать битвы против тебя так, чтобы в итоге он проиграл войну. Не хочешь ли попробовать сыграть?

- Я? - принц Краген не смог сдержать удивления. - Как я уже сказал, мне эта игра незнакома. Я с удовольствием понаблюдаю за ней, коль на то будет твоя воля. Если, конечно, - заметил он едко, - у тебя нет лучшего применения для аудиенции. Но играть в нее я не умею.

- Глупости. - В голосе короля зазвучали нотки, которых Териза раньше не слышала, - нотки непререкаемости, повелительные. - Я настаиваю. Перескоки - превосходная игра для титулованных особ.

- Я вынужден буду отказать вам, - Краген говорил спокойно, но на лбу его выступила испарина. - Король, я провел почти тридцать дней на заметенных снегом дорогах, добираясь из Скараба в Орисон, потому что миссия, вверенная мне алендским монархом, не терпела отлагательств. Я не хотел бы, чтобы решение затягивалось даже на день. Но если так уж складываются обстоятельства, я подожду. Можем ли мы встретиться завтра, в менее официальной обстановке?

Король остановил его мановением руки. Откашлявшись, чтобы прочистить горло, он сказал:

- Я хочу быть хотя бы по возможности честным. Пусть я и не являюсь достойным соперником для Знатока Хэвелока, но опыта уже поднабрался. Нет, милорд принц, - его тон стал резче, - я не видел тебя уже семнадцать лет. Твои силы и способности мне неизвестны. И потому я выставлю сыграть с тобой того, чьи способности мне также неизвестны.

Внезапно - впрочем, ее предупредила растущая внутри нее тревога, - Териза услышала, как король официально объявляет:

- Миледи Териза де Морган, не будете ли вы любезны проверить ради меня способности принца Крагена?

Все в зале смотрели сейчас на нее. Лицо ее горело. Она глянула вверх, на короля Джойса. Перед всеми этими людьми?.. Страх сделал ее зрение острым, словно расстояние между ними уменьшилось. Она видела вены, пульсирующие на висках короля под старческой тонкой кожей. Волосы, свисающие на лоб, делали его нелепым. Но он улыбался.

И улыбка его не потеряла своей силы. Она успокаивала Теризу, словно обещание, что король ее не обидит; служила подтверждением того, что она слишком ценна, чтобы с ней обращались плохо; поддерживала веру в то, что она справится с тем, о чем он ее попросит. Улыбка была невинной и чистой, и Териза не могла не уступить.

Не успев решить, что же ей делать, она поднялась на ноги и направилась к принцу Крагену.

И тут же пожалела о своем поступке. Она достаточно хорошо понимала суть происходящего, чтобы не пытаться перечить прихоти короля, но при этом вовсе не была уверена, что поступает правильно. К тому же, почти все важные особы Орисона смотрели сейчас на нее. Как дочь своего отца, она бы не сделала этого.

Териза с трудом заставила себя встретиться взглядом с принцем.

Его густые черные брови сошлись на переносице, и он, похоже, покусывал щеку. Легкие и небрежные манеры оставили его; он не улыбался, не кивнул, не приветствовал ее. Желтоватый блеск в его глазах усиливался по мере того, как росла его ярость. Он, казалось, был в таком напряжении, что в любой момент мог схватиться за меч.

Она подошла к нему так близко, как посмела - их разделяло примерно десять футов.

- Миледи, - ей казалось, что король Джойс говорил из дальнего конца туннеля, - позвольте представить вам Крагена, принца Вассалов Аленда и сына Маргонала, алендского монарха. Милорд принц - леди Териза де Морган.

Миледи, я уверен, что принц позволит вам сделать первый ход. - И король указал ей на кресло, обращенное в сторону принца и его спутников.

Принц повернулся к королю Джойсу спиной.

- Не старайтесь понапрасну, миледи, - сказал он, - я не буду играть.

- А я думаю, будешь. - Голос короля уже не был старческим или невинным. Он звучал как голос владыки, терпение которого начинает истощаться. - Пожалуйста, садитесь, миледи.

Териза беспомощно подошла к креслу, указанному ей королем, отодвинула его, села за стол и сосредоточила все внимание на доске, не рискуя смотреть на принца Крагена. Ей казалось, что если она встретится с ним взглядом, то он заставит ее провалиться сквозь землю. Весь зал внимательно следил за ней. Воздух был насыщен тревогой и сомнениями.

Но так ли уж она была беспомощна? Если ее создало зеркало, то все, что она о себе знала, все ее прошлое могло быть просто иллюзией. В таком случае она предназначена для этого мира. Она была создана для того, чтобы оказаться здесь, и ничто из того, что ей предстояло совершить, не могло оказаться для нее слишком сложным.

- Ты совершаешь ошибку, король. - Несмотря на то, что принц говорил тихо, в голосе Крагена слышалось столько же страсти, сколько могло быть в крике. - Теперь я понимаю тебя. Когда я пришел к тебе послом от моего отца и испросил аудиенции, ты в то же мгновение решил поиздеваться надо мной. И выбрал для этого публичное издевательство, хотя я предпочитал частную встречу. Ты с самого начала планировал озадачить меня этой... - он проглотил проклятие, - _и_г_р_о_й_. Ты устроил так, что здесь все было уже наготове, ждали лишь твоего сигнала. Без сомнения, ты выбрал леди Теризу де Морган потому, что хочешь таким образом усилить насмешку. Честное слово, король, я удивлен, что ты вообще удосужился подождать, пока я объясню цель своей миссии, прежде чем начать это издевательство.

Достаточно. Я возвращаюсь к алендскому монарху и сообщаю ему, что ты не желаешь союза.

- Ну уж нет! - Тон короля был таким, что шею Теризы залилась краской. - Ты сядешь и будешь играть.

- Нет.

- Клянусь своим мечом, _д_а_! Я пока еще король Морданта, и все здесь подвластно моей воле!

Прежде чем принц или его телохранители успели отреагировать, Смотритель Леббик подал сигнал. По всему периметру балкона лучники натянули луки, далеко оттягивая тетиву.

Все они целились в Крагена.

- Предательство! - выдавил один из телохранителей. К счастью, ему хватило здравого смысла оставить меч в ножнах.

- Предательство, да? - прохрипел Смотритель Леббик, явно довольный. - Держи язык за зубами, как положено цивилизованным людям, иначе я скормлю тебя свиньям.

Принц Краген медленно описал взглядом полный круг, изучая балкон, ширмы, расположение скамей и кресел. Выхода не было. Он снова взглянул на короля Джойса; выражение его лица при этом было непроницаемым. Люди в зале смотрели на него, не издавая ни единого звука.

Затем леди Элега выкрикнула:

- Уходи! - так, словно ее пытали. - Оставь эту безумную затею. Ты - посол. Твоя миссия - мирная. Если он убьет тебя, то весь Мордант будет проклинать его до самой могилы!

Принц даже не посмотрел в ее сторону. Он молчал.

Одним быстрым движением он сел за стол напротив Теризы и скрестил руки на груди, глядя на нее так, словно его взгляд был пикой, пронзающей ее насквозь.

Король Джойс ничего не сказал. Смотритель Леббик осклабился и тоже промолчал. Мастер Квилон, казалось, совсем исчез из поля зрения. Обе дочери короля тихо сидели на своих местах. Никто не собирался прийти на помощь Теризе.

И только она могла спасти принца.

Она не смотрела ему в лицо; все ее внимание сосредоточилось на доске. Ей казалось невероятным, что когда-то она действительно играла в эту игру. Слугу, который научил ее играть, выгнали. Возможно, он был ее другом, даже не собираясь становиться им. Может быть, поэтому его и выгнали. В состоянии, близком к панике, она подумала: "Но почему? Почему король делает это? И почему именно я?"

Она знала, почему. Потому что король вел себя как безумец, оскорбительно, так, словно хотел развязать войну с Алендом. Потому что Кадуол тоже готовился к войне. Мастер Квилон уже дал ей ответ. Сейчас он внимательно смотрел на нее. И Джерадин показал ей это в своем зеркале. Потому что из ниоткуда посылали немыслимых тварей с чудовищными челюстями, чтобы разрывать людей в куски.

Но если ее прошлое не существует, тогда что она теряет?

После долгого момента раздумий, когда пот выступал на ее лбу, а ужас не давал дышать, она подалась вперед и сделала первый ход.

И в то же мгновение принц Краген вытянул руку, коснулся пальцем своей шашки и двинул ее, зеркально повторяя ход Теризы. Его жест обнажил темные жилы, выступившие на руке, скрытые ранее шелком.

Она кивнула, немного успокаиваясь. А что еще он мог сделать? Он ничего не знал об игре. Он был в ее руках.

Словно отдаленное звучание рогов, к ней пришло понимание того, что в этом и может заключаться решение дилеммы.

Она сделала очередной ход.

Краген скопировал его.

Быстро, не колеблясь, Териза сделала еще один ход. Он скопировал его снова.

Еще через несколько ходов она смогла повернуться в кресле и посмотреть на короля Джойса. Ее сердце билось, потому что она рискнула, сделала нечто, что могло навлечь на нее гнев короля.

- Пат.

Лицо короля налилось кровью словно при апоплексии. Он едва не кипел от ярости. Или же сдерживался из последних сил, чтобы не расхохотаться, - она не могла сказать точно.

Принц очень быстро оценил происшедшее. Поднявшись на ноги, бросив на Теризу лишь один беглый взгляд, он отвесил королю Джойсу тяжелый поклон:

- Благодарю тебя, король. Это действительно очень поучительная игра. Замечательное развлечение для владык. Алендский монарх будет в восторге, узнав о ней.

Но сейчас, с твоего позволения, я удаляюсь. Боюсь, что долгая дорога из Скараба утомила меня. А я не могу обходиться без отдыха.

Он кивнул своим телохранителям; они тоже склонились в глубоком поклоне. Затем повернулся и направился к дверям.

Король Джойс с трудом справился со своими эмоциями:

- Иди отдыхай, если ты так нуждаешься в этом. - Он снова говорил так, будто был очень доволен собой, как напроказивший ребенок. - Ты более щенок, чем я думал.

Шаги принца Крагена тут же замедлились; его плечо дернулось. Шокированные неожиданным окончанием встречи с послом, люди в зале смотрели на него - или на короля Джойса.

Но принц не остановился. Двери перед ним открылись, и он покинул зал для аудиенций.

Прежде чем кто-либо успел отреагировать, Элега вскочила на ноги. Ее глаза метали молнии. Ее выкрик отразился от высокого потолка зала:

- Отец, мне за тебя _с_т_ы_д_н_о_!

Так быстро, как только позволяли ее длинные юбки, она устремилась за принцем.

Никто больше ничего не произнес. Никто не посмел.

Король Джойс осторожно вздохнул. Затем обеими руками убрал волосы со лба, поправил обруч и запустил пальцы в бороду.

- Это печалит меня, - пробормотал он, словно не отдавая себе отчета, что каждый в зале мог слышать его. - Я ведь всегда гордился тобой.

Когда он скрылся за возвышением, Мисте воскликнула тихим, полным боли голосом:

- О, отец! - и бросилась вслед за ним.

Териза могла бы гордиться собой. Она одержала своего рода победу. Но, несмотря на это, Мисте страдала, Элега была в ярости, а король Джойс стал значить для нее намного меньше, чем раньше, и много меньше, чем должен был бы. Сердце Теризы заполнила печаль, словно пат был и у нее в душе.

И ей показалось, что воспоминания о звуках рогов унеслись куда-то из ее памяти.

11. НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ, В КОТОРЫЕ НИЧЕГО ОСОБЕННОГО НЕ ПРОИСХОДИЛО

Териза столкнулась бы с серьезными затруднениями, если бы попыталась самостоятельно отыскать дорогу в свои комнаты, поскольку с этой частью Орисона была совершенно не знакома. Но Смотритель Леббик позаботился об этом. Как только лорды и леди начали расходиться, споря и обсуждая то, что повергло их в изумление, он приказал одному из стражников проводить ее.

Обратная дорога показалась Теризе заметно длиннее, но наконец она оказалась в своих покоях, за дверью, запертой на засов, и у нее наконец-то появилась возможность поразмыслить над тем, что происходило с ней сегодня.

Поглядев в окно, она с удивлением обнаружила, что небо - чистое, без единого облачка, а крыши и башни замка, припорошенные снегом, отблескивают розовым, в то время как на землю и далекие холмы наползает тьма. До этого она не представляла, что уже столь поздний час. На мгновение она забыла обо всем и просто смотрела на закат, который превратил Орисон в подобие замка из волшебной сказки - древние камни, окутанные тьмой и зимой, но все же вздымающиеся словно мечта или надежда к небу и свету, нежно розовеющие по краям. Теризе тут же припомнились звуки рогов. И ей до боли захотелось покинуть замок, но не сбежать обратно домой, к иллюзии жизни, а выйти в мир Морданта и найти то местечко среди холмов и леса, где можно услышать охотников или музыкантов, играющих, несмотря на холод, весело и со страстью.

Каким же образом предсказание могло знать о всадниках из ее сна?

Она, конечно же, могла и сама придумать ответ. Если она была создана зеркалом, тогда зеркало создало и ее сны. Но по какой-то причине ее это не удовлетворяло.

Ей нужно о многом рассказать Джерадину, в том числе, без сомнения, о тех чувствах, которые она испытывает по отношению к Мастеру Эремису. Джерадин - единственный, кому она верит, кто способен помочь ей решить, что делать.

Принять какие-то решения было необходимо; это очевидно. Король Джойс стал на путь саморазрушения - путь более опасный, чем пассивность, в которой обвиняли его люди. Отказавшись укрепить оборону Пердона, издеваясь над принцем Крагеном, он активно способствовал гибели Морданта.

Ясно, что Мордант нуждается в повелителе достаточно сильном, чтобы быть способным управляться с обстоятельствами, и достаточно умном, чтобы делать это по возможности лучшим образом. Смотритель Леббик явно не подходит: он слишком предан королю. И Гильдия как единое целое тоже - несмотря на силу, которую представляют Мастера, они все слишком разобщены, чтобы действовать эффективно. Знаток Хэвелок? Он безумен. Мастер Квилон? Териза не знала, каковы его мотивы, но не могла представить его возглавляющим борьбу за выживание Морданта.

Итак, остается лишь Мастер Эремис.

Джерадину, конечно же, эта идея придется не по вкусу. Но, быть может, ей удастся его убедить. И если они станут помогать Мастеру, она, может быть, получит возможность проводить с ним больше времени...

Эта мысль вызвала в памяти ощущение его губ на ее груди. Териза вздрогнула и обняла себя руками. Саддит уверяла ее: "Любой Мастер сделает для меня все, что я пожелаю, - если, конечно же, это будет ему по силам". И еще она говорила: "То же самое вполне может быть доступно и вам, если вы захотите". Хорошо, почему бы и нет? У нее не было ни опыта Саддит, ни ее умения оценивать ситуацию, но Эремис все же счел ее очаровательной.

До этого никто никогда не считал ее очаровательной.

Когда солнце закатилось за горизонт и тьма поглотила замок, Териза отошла от окна, выпила бокал вина и устроилась поудобнее в кресле, продолжая размышлять.

Через некоторое время Саддит принесла ужин. Служанке не терпелось поболтать: Орисон полнился слухами об аудиенции принца Крагена, и она слышала их все, но хотела бы знать, что же происходило на самом деле. Териза же обнаружила, что слишком устала - и к тому же слишком смущена, чтобы излагать свое суждение относительно этого вопроса. Полученные за день впечатления без остатка исчерпали ресурсы ее эмоций, а сладкие воспоминания о Мастере Эремисе нагнали на нее сон, и после немногословных полуискренних извинений она отослала Саддит. Затем Териза поужинала, выпила бокал вина, повесила одежду в тот гардероб, где не было кресла, блокирующего дверь в потайной ход, и легла в постель.

Она почти моментально заснула...

...и почти сразу проснулась от глухого деревянного стука. Сны, содержания которых она не помнила, затуманивали ее сознание; она была почему-то совершенно уверена, что звуки, которые она слышит, производит ее собственная одежда, которая стучит в дверь гардероба, умоляя выпустить - стыдясь находиться среди платьев и плащей, которые были ей одолжены для того, чтобы ее соблазнить. Но что-то в этом рассуждении было не так, не могла она так рассуждать...

Стук повторился. Через ошеломляюще долгое мгновение Териза осознала, что стук доносится из фальшивого гардероба.

Из того, где была дверь, ведущая в потайной ход.

Вначале сознание ее было настолько затуманено сном и усталостью, что Териза даже не подумала отвечать на стук. В ее голове в это время шевелились смутные мысли. Мне никак не дают отдохнуть. Неужели все здесь ночи напролет шпионят друг за другом?

Получить ответ на такой вопрос не представлялось возможным, и она решила отложить его на потом. Стук повторился, заглушенный голос прохрипел:

- Миледи!

Насколько ей было известно, лишь Знаток Хэвелок и Мастер Квилон знали о тайном ходе.

Если стук будет громче, стражники снаружи услышат его.

- Хорошо, хорошо, - пробормотала она, откидывая покрывала и выбираясь из постели. - Иду.

К счастью, огонь в камине почти потух, отчего воздух в комнате был холодным - это напомнило ей, что она совсем нагая. Голова ее стала соображать яснее. Она бросилась к гардеробу, достала оттуда вещи и оделась. Стук повторился.

- Да _и_д_у_ я, - ответила она по возможности громко - насколько посмела.

Как только она убрала кресло, дверь раскрылась и из гардероба ударил свет лампы.

Хотя глаза Теризы не успели приспособиться к свету, она без труда узнала визитера. Мастер Квилон пробрался сквозь висящие платья и вылез из шкафа.

- Миледи, - прошептал он с некоторым раздражением, - вы слишком крепко спите.

- Прошу прощения. - Она не пыталась стараться, чтобы в ее голосе были нотки раскаяния. - Я никак не могу привыкнуть к тому, что в мою комнату врываются посреди ночи.

- Я тоже предпочел бы сейчас спать, - заметил он. - Но есть нечто более важное, чем сон. - От раздражения нос его задергался. В свете лампы Мастер больше обычного походил на кролика. Но страсти, обуревающие его, никак не шли к его лицу. Глаза его маниакально блестели, словно у домашнего зверька, впавшего в бешенство. - Виделись ли вы с Джерадином после аудиенции принца Крагена?

Териза невольно отступила на шаг. Его поведение пугало; комнату внезапно наполнило предчувствие опасности.

- Он пропал?

- Пропал? Ничего подобного. А почему он должен был пропасть? Я только хотел бы знать, беседовали ли вы с ним сегодня после того, как я разделил вас.

Териза сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться:

- А что произошло?

Мастер Квилон зарычал:

- Миледи, _в_ы _б_е_с_е_д_о_в_а_л_и_ с _н_и_м_?

- Нет, - ответила она испуганно. - Я не видела его. Я не говорила с ним. А что происходит?

Мастер Квилон какое-то время молча смотрел на нее.

- Хорошо, - сказал он, и его лицо несколько расслабилось. - Это хорошо. - Но он не сводил с нее взгляда. - Миледи, на заседании Гильдии вы слышали достаточно много. И я пойду дальше, предположив, что еще кое-что вы узнали от Мастера Эремиса. Вы не должны беседовать об этом с Джерадином. Он _н_и_ч_е_г_о_ не должен знать.

- Но почему? - Страх пронизал ее; тревога обручем сдавила живот. Она надеялась, что увидит его снова, проведет с ним целый день и все расскажет ему. - По какой причине? Ведь он единственный, с кем я могу поговорить!

- Потому что, - Мастер тщательно выговаривал слова, - это единственная возможность сохранить ему жизнь.

- Ч_т_о_?

- До тех пор, пока он ничего не знает, враги не решатся выдать себя убийством. Но если вы расскажете ему все, что знаете, он наверняка начнет действовать. И тогда станет слишком опасен и будет убит.

- Убит? - Она внутренне содрогнулась. Пол и свет лампы закачались. - Почему кто-то хочет убить его?

- Миледи, - ответил Квилон с трудом, - вам должно быть очевидно, что ваше присутствие здесь - не случайно. Вы были воплощены через зеркало, которое создавалось совсем для других целей. Как это было сделано? Никакая ошибка или недочет не могут объяснить этого. Вы утверждаете, что неповинны в этом. Тогда кто?

Миледи, вы для нас очень важны. - Внезапно Мастер Квилон повернулся и начал забираться обратно в гардероб. Его голос глухо прозвучал из-за одежды: - Джерадин в опасности.

Какое-то время Териза смотрела ему вслед, пока он забирался обратно в ход и закрывал за собой дверь, отрезая от нее свет. Затем она заставила себя двигаться. Мысль о том, что жизнь Джерадина зависит от ее молчания, была настолько болезненной, что она чуть не разрыдалась. Раздвинув платья, она пробралась к двери и открыла ее.

Мастер Квилон был уже на лестнице, ведущей вниз. Он обернулся на шум и посмотрел на Теризу. Свет падал под таким углом, что на его лице лежали тени, похожие на темные пятна усталости.

- Миледи?

- Кто его враги?

Она не могла определить выражение его лица. Его голос был твердым.

- Если бы мы знали это, мы смогли бы остановить их.

Прежде чем она успела сказать еще что-то, он повернулся и продолжил спускаться по лестнице. Его тень дергалась словно марионетка.

- А кто его друзья?

Ответом ей было только эхо шагов Мастера Квилона.

Когда затих шорох его сандалий на ступенях и исчезли последние отблески света, она вернулась обратно в комнату и, закрыв дверь, снова заблокировала ее креслом.

А затем снова легла спать.

На следующее утро она все-таки приняла решение.

Она ничего не скажет Джерадину.

К несчастью, это оказалось не так легко, как хотелось бы. Ее желание исповедаться ему было невероятно сильным. И она знала, что причинит ему боль своим молчанием.

Для того чтобы оберегать его, ей придется некоторое время не встречаться с ним.

Проснулась она рано. Несмотря на недостаток опыта, сумела развести огонь в камине. Стуча зубами от холода, тщательно вымылась, затем, проклиная неудобство платьев, в которые невозможно было облачиться без посторонней помощи, надела притворно скромное светло-серое платье, которое, как она надеялась, должно было помочь ей не выделяться среди окружающей обстановки.

Она решила попросить Саддит провести ее по Орисону и показать ей весь замок по возможности полно. Если она будет занята чем-нибудь, чего Джерадин не ожидает и не сможет предугадать, и если она примет меры против случайного обнаружения, то, может быть, ей удастся хотя бы на один день избавиться от необходимости принимать какие-то решения.

Самостоятельное одевание длилось довольно долго. Когда Териза все-таки справилась с этим, подоспел завтрак. Саддит постучалась в дверь и, после того как Териза отодвинула засов, вошла, неся поднос с едой. Сегодня она выглядела еще более очаровательной - или еще более распущенной, - чем обычно; в ее улыбке было больше нахальства, больше уверенности в ее походке. Повинуясь внезапному побуждению, Териза сказала:

- Ты выглядишь счастливой. Ты провела очередную ночь с Мастером? Или нашла кого-нибудь получше?

- Да что вы, миледи, - запротестовала Саддит, хлопая ресницами. - Что вы хотите этим сказать? Я невинна, как девственница. - Затем улыбнулась. - Это так говорится. Я столь же удовлетворена, как и большинство девственниц во сне.

Посмеиваясь своей шутке, она поставила перед Теризой завтрак.

Принявшись за еду, Териза предложила ей прогуляться. Служанка мгновенно согласилась.

- Но прежде, - сказала она, критически изучая Теризу, - нам необходимо кое-что изменить в вашем гардеробе. Если вы собирались выглядеть так, словно провели в этом платье всю ночь, защищая свою добродетель, то вам это удалось. Честное слово, миледи, вам следовало бы подождать, пока я не помогу вам.

- Я не думала, что это выглядит настолько ужасно. - Териза торопилась уйти; она не хотела, чтобы у Джерадина был шанс застать ее здесь. Но при первом же взгляде на свое платье она поняла, что Саддит была права. Опечаленная, она доверилась хлопотам служанки.

Это было ошибкой. Саддит потребовалось всего несколько минут, чтобы расстегнуть и снять с нее платье; но едва она это сделала, раздался стук в дверь.

Сердце Теризы сжалось. Она была не готова к этому. Неужели ей придется говорить ему неправду? Она не верила, что сможет убедительно солгать Джерадину.

Саддит, конечно же, не подозревала, что творилось в голове Теризы. Она поспешила из спальни, чтобы открыть дверь. Териза услышала, как она кокетливо говорит:

- Пригодник Джерадин, какой сюрприз! Вы пришли расплатиться со мной за вчерашнее? Но для этого нужна более интимная обстановка. Или вы собираетесь оставить меня на потом, отдав предпочтение леди Теризе?

Смех Джерадина звучал несколько принуждено:

- Дорогая Саддит, вы можете найти что-нибудь получше меня. Честное слово, вы и так всегда находите лучшее. Лучшее, что _я_ могу сделать, - это попросить у леди Теризы позволения побеседовать с ней. Она свободна?

- Джерадин, - ответила Саддит с насмешливой серьезностью, - с_в_о_б_о_д_н_ы_х_ женщин не бывает.

Хмыкнув, она вернулась в спальню, где Териза ждала, пока ее оденут.

- Миледи, прибыл пригодник Джерадин. Для прогулки по Орисону он будет вам лучшей компанией, чем я. И он - мужчина, несмотря на то, что стеснителен, легко смущается и всего лишь пригодник. Передаю вас ему.

Нет, хотела сказать Териза. Не надо. Но Саддит уже выходила из комнаты. Напоследок она прочла Джерадину еще одно нравоучение и закрыла за собой дверь.

Долгое мгновение Териза двигалась с места, тупо жалея о том, что не умеет ругаться. Но она не могла стоять здесь столбом до скончания века. Ведь Джерадин рано или поздно сделает несколько шагов по комнате и все же увидит ее. Чувствуя себя такой же смущенной, какой всегда была перед барракудоподобными молодыми людьми, с которыми отец пытался ее познакомить, делая попытки выдать замуж, чтобы побыстрее сбыть ее с рук, она вышла из спальни.

Улыбка Джерадина вмиг развеяла все ее благие намерения; он казался таким счастливым от того, что видит ее, что она чуть не сломалась и не выложила ему все, что знала. Но Териза позволила себе лишь посмотреть на него в ответ и заставила свои губы растянуться в улыбке.

- Прошу прощения за то, что не пришел снова повидаться с вами вчера, - начал он поспешно, даже не пытаясь скрыть радость, так и брызжущую из него. - Не знаю, что уж взбрело в голову Мастеру Квилону. Обычно он не бывает таким. Он отвел меня в свою личную лабораторию и засадил за работу: просеивание песка и все такое прочее. Работу столь примитивную и бессмысленную, что самый юный пригодник мог бы с ней прекрасно справиться. Затем пришло сообщение, что прибыл принц Краген и король Джойс собирается дать ему аудиенцию. Я думал, что это спасет меня. Как бы Мастер Квилон ни относился ко всему происходящему, он не мог требовать от меня, чтобы в такой час я занимался просеиванием песка.

Он скривился:

- Как обычно, я оказался прав. Песок мне просеивать не пришлось. Вместо этого он дал мне наставления, как приготовить самый сложный краситель, о каком я только слышал, и приказал мне получить его тремя различными способами. "В экспериментальных целях". Некоторые Мастера не позволяют пригодникам выполнять столь сложную работу. И прошли уже годы с тех пор, как _к_т_о_-_т_о_ из Мастеров давал мне работу такой сложности. Я не знал, радоваться мне или вешаться.

Я закончил работу не раньше полуночи. Но до сих пор не уверен, сделал ли хоть один краситель правильно.

И похоже, что самое интересное я пропустил.

Горло Теризы было словно забито ватой. Она сглотнула.

- Вы, наверное, слышали, что произошло.

Он медленно кивнул, внимательно разглядывая ее; холодность ее манер его несколько удивила.

- Вы действительно играли в перескоки с принцем Крагеном?

Не в силах посмотреть ему в лицо, Териза обратила свой взор к окну. Чистое небо вчерашнего вечера бесследно исчезло; низкие облака, тяжелые как камень, сводом накрыли замок и окружающие его холмы, окрашивая все вокруг в серые тона. В этом свете платье, которое она выбрала, казалось, несло в себе столько же печали, как и ее душа.

- Да.

Джерадин с уважением присвистнул:

- Поразительно! А ведь он совершенно ничего не понимал в этой игре! Как вам удалось заставить его сделать пат? Это просто великолепно! Алендскому монарху следовало бы пожаловать вам титул за то, что вы так остроумно сохранили принцу честь. - Затем его тон стал более печальным: - Судя по слухам, это было действительно самое умное, что можно было предпринять ввиду надвигающейся катастрофы. Обладай король Джойса хотя бы половиной вашего здравого смысла, нам было бы на что надеяться.

О, Джерадин! Ненавидя саму себя за то, что делает, Териза воспользовалась удобным случаем уклониться - или по меньшей мере отсрочить - неизбежные вопросы. Не поворачивая головы, она кисло сказала:

- Но что в этом толку, не так ли? Это ведь все равно бессмысленно. Насколько я могла понять, он затеял аудиенцию лишь для того, чтобы поразвлечься за счет принца. Он _х_о_ч_е_т_ войны с Алендом.

Затем она повернулась, заставляя себя смотреть на него, потому что ей было стыдно.

- Джерадин, почему вы так преданы ему? Может быть, когда-то он был великим королем - я не знаю. Но сейчас ничего этого в нем не осталось. - Она говорила так, словно во время аудиенции могла превозмочь притягательность улыбки короля, словно прямо сейчас смогла бы превозмочь ее притягательность. - Почему вы считаете, что он прав?

В его взгляде была такая боль, что Теризе захотелось броситься в спальню и спрятать голову под подушки. Тем не менее она продолжала:

- Именно поэтому Мастера и не верят вам. Потому что вы так преданы ему, и никто из них не может понять - почему.

- Они так сказали? - ответил он мгновенно. - Они не верят мне, потому что я продолжаю служить своему королю? А я-то думал - потому, что я с девятилетнего возраста не делал ничего правильно.

Чуть дрожа, Териза повернулась к окну и прижалась к холодному стеклу, чтобы охладить горящий лоб. Не говорить с ним? Не рассказать ему всей правды? Но как она может сделать это, даже ради спасения его жизни?

- Простите, - произнес Джерадин, видя ее реакцию. - Я не хотел... Это для меня действительно очень больная тема, как вы, наверное, заметили. Однако у меня есть предчувствие...

Она ждала, но он не продолжал. Наконец она спросила:

- Так что же на этот раз?

С глубокой, хотя и неосознанной убежденностью он ответил:

- У меня есть предчувствие, что король знает, что делает.

- О, Джерадин! - Териза не могла сдержаться; она снова повернулась к нему, явно выказывая свое раздражение. - Вы действительно считаете, что начинать войну с Алендом - это _м_у_д_р_о_? Вы думаете, это _п_о_м_о_ж_е_т справиться с проблемами Морданта?

- Нет, - ответил он мрачно. - Я ведь говорил вам, что мои предчувствия меня всегда подводят. Но я просто не могу их игнорировать. - И после некоторого колебания добавил: - Я не рассказывал вам, как увидел его впервые?

Думая, что примерно представляет, что услышит, Териза кивнула:

- Не хотите ли присесть?

- Нет, спасибо. - Взгляд Джерадина становился отстраненным, все более сосредоточенным на той истории, которую он собирался рассказать. - Я слишком долго просидел над весами. Спина у меня до сих пор ноет. - Он начал медленно расхаживать перед ней взад и вперед.

- В то время мне было не больше одиннадцати или двенадцати лет, и я еще ни разу не покидал родного дома. Нет, конечно же, не было ни одного места в пределах нескольких миль от Домне, где я не проезжал бы верхом, не работал или не проходил вместе с братьями, выполняя поручения, или, - он улыбнулся, - пытаясь исправить то, что натворил. И что бы там ни говорили, Домне - самая красивая из провинций, в особенности весной, когда зацветают яблони, кизил и шиповник, и холмы, насколько хватает глаз, покрыты цветочным ковром. Я любил бродить по ним, играть в тихих местечках вроде Сжатого Кулака, лазить по горам.

Казалось, Джерадину доставляло удовольствие вспоминать это.

- Но центром моей вселенной был Хауселдон. Мой отец, Домне, - человек, который любит свой дом больше всего на свете. Общество своей семьи он предпочитает всему остальному, хотя люди считают его самым близким другом короля. Каждый год или два ему приходилось отправляться куда-нибудь по поручению короля Джойса, иногда за пределы Морданта, и при этом он всегда брал с собой по меньшей мере двух из моих братьев. Именно благодаря одной из таких поездок Артагель открыл в себе талант к фехтованию, чего никогда не произошло бы, оставайся он дома. Но я тогда был слишком юн, чтобы ездить с ним. И я был любимчиком матери. Когда она умерла, Тольден - это мой старший брат - и его жена присматривали за мной, словно считали, что я никогда не стану взрослым.

По некоторым причинам, объяснить которые довольно трудно, я не пошел в отца. Тольден же стал почти его копией - и когда он станет Домне, даже любимые кусты отца в нашем саду не ощутят, наверное, никакой разницы. Также как Миник и Вестер - он в нашей семье самый красивый. А единственная причина, по которой я не вношу в этот же перечень Стида в том, что он бегает за каждой юбкой в Домне, а не занимается стрижкой овец. Я не говорил вам, что наша семья занимается разведением овец? Впрочем, мы, конечно же, занимаемся всеми фермерскими делами, как и любая другая провинция, но шерсть и пряжа - это то, чем мы славимся. - В голосе его слышалась непритворная гордость. - Как только мои братья обнаружили, насколько я неуклюж, - продолжал он, - они перестали подпускать меня и близко к кошарам. Однако как-то летом мне пришлось пасти овец так долго, что в радиусе пяти миль я знал каждую овцу по имени.

Оценивая все это сейчас, могу сказать, что любовь ко мне моего отца должна быть просто невероятной. Он до сих пор не может расстаться даже с клочком шерсти, не пустив его в дело. Глаза у него горят, когда он видит молодняк или новое стадо. И он радуется обществу своих сыновей так, словно это лучшие люди в мире. Он смог разглядеть даже во _м_н_е_ нечто хорошее - представляете? Когда я теперь приезжаю домой, первые пять дней я провожу, очарованный своей удачей, и удивляюсь, почему я вообще уехал оттуда.

Затем он пожал плечами и улыбнулся:

- А _с_л_е_д_у_ю_щ_и_е_ пять дней я провожу, пытаясь придумать, как сказать Домне, что мне скоро снова уезжать. Может быть, потому, что я никогда не был с ним ни в одном из путешествий и каждый раз ждал, когда он и братья вернутся и весь следующий сезон будут рассказывать истории об удивительных вещах и событиях, свидетелями и участниками которых они были. Я потому и люблю Найла. Если не считать меня, он - младший. Он тоже частенько оставался дома. Когда Артагель вернулся, набравшись опыта в армии Морданта, мы с Найлом обращались с ним как с особой королевской крови. Мы хотели, чтобы он рассказал нам _а_б_с_о_л_ю_т_н_о _в_с_е_.

Или, может быть, потому, что король Джойс отослал королеву Мадин и дочерей, и те гостили у нас больше года, когда мне было пять или шесть лет. Как мне кажется, это случилось тогда, когда алендский монарх и верховный король Фесттен впали в отчаяние, пытаясь сохранить своих воплотителей, и король Джойс боялся, что они попытаются остановить его, напав на его семью. Во всяком случае, мы с леди Элегой были одного возраста и большую часть времени играли вместе. Даже тогда, - нежность Джерадина по отношению к ней была очевидной, - она была истинно королевской дочерью, и я иногда не знал, как мне с нею держаться. Я любил ее рассказы о войнах и власти, несмотря на то, что, судя по ее словам, она спасала королевство гораздо чаще, чем могла это делать пятилетняя девочка. Именно Элега пробудила в том юнце, каким я был тогда, желание исследовать весь мир, как я исследовал Домне.

А может быть, потому, что самое невероятное из всего, что я знал о своем отце, было то, что он дружил с королем.

Но какова бы ни была причина, я, сколько себя помню, никогда не мог смириться с мыслью стать фермером или пастухом.

Он внезапно замолчал и посмотрел на Теризу.

- Простите. Я не собирался всего этого говорить. Я просто хотел, чтобы вы поняли, каким мальчишкой я был, когда впервые встретился с королем.

- Не нужно извиняться, - ответила она мягко. Ее радовало все, что уводило его от расспросов. И ей было интересно слушать о его семье. Его откровенность производила на нее такое же впечатление новизны, как Мордант и воплотимое, и рассказ его звучал очаровывающе, был странным и удивительным, как волшебная сказка. - Если бы вы сами об этом не сказали, я бы и не заметила, что вы отклонились в сторону.

Джерадин шутливо поклонился:

- Вы очень великодушны, миледи. - И продолжил рассказ: - Как я говорил, это было примерно тринадцать лет назад. Мордант находился тогда в относительном мире, потому что Знаток Хэвелок был еще не готов победить Архивоплотителя Вагеля и его клику, и король Джойс объезжал королевство, готовясь к тому, что его войны скоро наконец закончатся. После Термигана он посетил Домне.

В тот день, когда он приехал, я пропалывал кукурузу на одном из полей в окрестностях Хауселдона. Точнее, я успел только дойти до этого поля - оно располагалось довольно далеко, но на холме, и дорогу от него было хорошо видно. Я был настолько возбужден, что совсем не смотрел себе под ноги. И в тот момент, когда король со свитой проезжали по дороге мимо меня, - Джерадин хмыкнул, - я рухнул в яму с силосом прямо посреди поля.

Но меня это не смутило. Я бросил мотыгу и побежал к дому.

Вокруг Хауселдона есть загородка, не позволяющая животным разбредаться, и, к несчастью, яма с кормом для свиней находилась как раз между мной и ближайшим проходом. Однако один из моих братьев положил через яму бревно, дабы не обходить ее всякий раз, и, чтобы сократить путь, я побежал по нему.

Вы, наверное, уже можете себе представить, что же произошло. - Он скривился в насмешливом отвращении. - Но это меня не остановило. Я просто д_о_л_ж_е_н_ был увидеть короля Джойса, и как можно быстрее. Это было самым важным в моей жизни. Поэтому мне удалось добежать до дома как раз тогда, когда король и его люди - королева Мадин с Элегой, Торрент и Мисте, Знаток Хэвелок в своей развевающейся мантии, Смотритель Леббик со множеством гвардейцев, два или три советника короля и несколько слуг - вот видите, я все прекрасно помню - начали слезать с лошадей. - Он хмыкнул. - В волосах у меня застряли вишневые косточки, апельсиновые корки висели на одежде, дынная кожура прилипла к ногам, и весь я с ног до головы был в грязи.

Большая часть присутствующих рассмеялась - за исключением Элеги, которая казалась разгневанной, - но не мой отец и не король. Домне сказал: "Мой владыка король, это мой младший сын, Джерадин" - так, словно он никогда не любил меня так сильно, как в тот самый момент. Затем король кивком подозвал меня к себе. Не обращая внимания на то, что я был весь в грязи, он положил мне руки на плечи и крепко сжал их: "Ты мне нравишься, мой мальчик, - сказал он. - Приезжай в Орисон через несколько лет". Что-то вроде этого. "У вас в семье уже есть воин, которым можно гордиться, - Артагель, и воин он отменный. А ты будешь воплотителем".

Джерадин снова остановился и посмотрел Теризе в лицо:

- Он сделал меня самым счастливым человеком на свете. И я этого никогда не забуду. Я не так предан ему, как должен бы, - ведь он запретил мне разговаривать с вами, помните? - но он мой король, и я буду стараться служить ему до тех пор, пока это будет в моих силах. - Затем он стеснительно улыбнулся. - Во всяком случае, это лучшее объяснение, какое я могу вам дать. Однако, если вы зададите мне еще хотя бы пару вопросов, я заговорю вас до смерти и тем самым не дам возможности рассказать, что же произошло с вами вчера.

Теризу охватил ужас. Не в силах встретиться с ним взглядом, она сказала:

- Мне понравился рассказ о вашей семье. Вы слышали, что Саддит упоминала о прогулке? Она собиралась показать мне Орисон. Я хотела бы познакомиться с тем, что меня окружает, поближе. - И, к собственному изумлению, добавила: - Эта комната начинает действовать на меня угнетающе.

Забыв о своей стеснительности, Джерадин мгновенно стал собранным и задумчивым:

- Я с удовольствием буду сопровождать вас. После вчерашнего я, без сомнения, могу себе позволить устроить день отдыха. Но заседание Гильдии - вещь слишком важная, чтобы беседовать о ней на публике. С моей удачливостью кто-нибудь нас обязательно подслушает. Почему бы вам не рассказать мне, что случилось после того, как я ушел? А затем мы пойдем.

Если он втайне хотел знать, чем же она занималась с Мастером Эремисом, то хорошо скрывал свои чувства. Однако Теризе нужно было каким-то образом отвлечь его, и ей не пришло в голову ничего лучше, чем сказать:

- А вы уверены, что хотите услышать именно об этом, а не о том, что было у Мастера Эремиса? Вы ведь довольно настойчиво пытались прервать наши занятия.

Она попыталась, чтобы слова ее звучали поддразнивающе, - и это ей не удалось. Они прозвучали так, будто их произнесла ее мать, пытаясь шутливостью прикрыть желание причинить боль.

Джерадин поспешно нахмурился, чтобы не вздрогнуть, его лицо помрачнело.

- Я был неправ, миледи? - спросил он растерянно. - Неужели Мастер Эремис желал вам добра?

Она не могла ответить на это; ей было слишком стыдно за свое поведение. Мягко, словно извиняясь, она сказала:

- Вы знаете, что он для меня сделал? Он доказал, что я не существую. Или не существовала, пока вы не нашли меня в зеркале. Вы каким-то образом создали меня.

Внезапно пригодник разгневался. Его глаза запылали:

- Он убедил _в_а_с_ в этом? _В_а_с_? Это, должно быть, потребовало всей его логики. И что же он сказал? Какие аргументы он приводил на сей раз?

Удивленная и слегка напуганная реакцией Джерадина, она ответила:

- Язык. Зеркала ведь не воплощают звук. - Сконфуженная, она повторила то, что сказал ей Мастер Эремис.

В ответ Джерадин всплеснул руками. Остановившись у окна, он посмотрел наружу, на зимний пейзаж.

- Сукин сын, - прохрипел он. - Ну почему он занимается _т_а_к_и_м_и делами? - Затем пригодник резко повернулся к Теризе. - Все это чушь собачья, и это ему хорошо известно. Это интересный факт, но он ничего не д_о_к_а_з_ы_в_а_е_т_.

Она безмолвно смотрела на него.

- Есть по меньшей мере одно альтернативное объяснение этому. Воплощение изменяет сами объекты. Это - часть таинства. Язык - это еще не все. Когда я сунул голову в зеркало - в то, где был виден Воин, - у меня не было никаких проблем с воздухом, которым я дышал. Но почти наверняка в том мире, куда я попал, воздух должен быть совсем другим, не как здесь. Почему зеркало создает чуждые пейзажи, чуждых людей, чуждые законы природы, чуждые существа - и не создает чуждого воздуха? Это все не имеет смысла. Я, должно быть, изменился при воплощении так, чтобы иметь возможность дышать нормально. И если бы те люди не были столь решительно настроены убить меня, мы с ними могли бы побеседовать.

Однако этим я точно так же не могу ничего доказать. Но доказательство - не главное. Главное то, что ответ, который дал вам Мастер Эремис, не обязательно правилен. Возможны и другие объяснения.

А значит, он вовсе не относится к вам хорошо, раз позволяет себе подобное. - Его тон был непререкаемым, словно сжатый кулак. И он, казалось, не сознавал, что Териза все больше впадает в панику.

Ее прошлое было реально? Она не могла просто повернуться к Джерадину спиной и игнорировать его слова, словно это была сыгранная роль, и она была вправе выбрать себе другую. Ибо если он прав, тогда она не принадлежит этому месту - и в таком случае все, что она делает, имеет большое значение. Ее ошибки могут вызвать серьезные осложнения; риск, на который она пошла ради принца Крагена перед королем Джойсом, может привести к ужасным последствиям.

Джерадин едва слышно сказал:

- Видно, у него есть причина желать, чтобы вы поверили, будто я создал вас. Он чего-то от вас хочет. - Затем он скривился. - Конечно, он хочет переспать с вами - но я имел в виду не это. Если бы все было так просто, он не старался бы принизить вас.

Миледи, так что же произошло на заседании Гильдии после моего ухода? Какое решение они приняли?

Териза почти не слышала его, но через мгновение его слова вдруг прозвучали в ее сознании резко и громко, и она уловила, что он сказал. Ее лицо побледнело.

- Решение? - выдохнула она, стараясь не впасть в панику. Даже это - ее решение оберегать его на самом деле может быть неправильным. Может быть, ей не следовало верить Мастеру Квилону. Или же, возможно, Джерадину следовало умереть - быть может, он представлял для Морданта некую опасность, чего Териза сама понять никак не могла, потому что была здесь посторонней. Она знала недостаточно; верный ответ был ей недоступен. Чувство слабости охватило ее, тьма закружилась в уголках глаз. Колени ее начали подгибаться.

Как-то незаметно для нее Джерадин преодолел расстояние, разделявшее их. Он схватил Териза, сжал ее кисти в своих руках.

- Териза! - прошипел он страстно. - Что они решили?

Ноги не держали ее. Если бы он ее отпустил, она просто упала бы. Но через мгновение она вдруг обнаружила, что страстное желание знать на его лице понемногу возвращает ей силы. Он рисковал больше, чем когда-либо будет рисковать она. Мастер Квилон прав: Джерадин слишком прямодушен, чтобы остерегаться. Она не могла позволить, чтобы его убили; она не хотела дать его врагам повод убить его.

Но когда Териза выпрямила колени и ощутила собственный вес, она поняла, что путей к отступлению нет. Она не могла допустить, чтобы его убили. Но что же она могла сделать? Она никак не могла заставить себя солгать ему. Она понимала, что не сможет солгать человеку, который смотрит на нее вот так, как сейчас Джерадин. Даже если раньше она не существовала, с этого момента она стала реальной, потому что Джерадин так смотрел на нее: в ярости от ее поведения и в то же время отчаянно желая помочь ей.

Одну за другой она рывком высвободила руки и, продолжая испытывать слабость, сказала:

- Мне велели ничего вам не говорить. Мне сказали, что если вы узнаете, что решила Гильдия, то ваши враги убьют вас.

Внезапное и болезненное, словно от пощечины, изумление исказило его черты, и он отступил на шаг.

- Убьют?.. - Его взгляд забегал по сторонам, словно пытаясь найти объяснение. - Меня? _К_а_к_и_е_ враги? Почему кто-то?.. - Вопросы вылетали из него отрывками, и он не мог притормозить их поток, чтобы выговаривать полностью. - А вы?.. Они поступили _т_а_к_ с вами? Кто?..

Внезапно он видимым усилием воли взял себя в руки, подавил в себе смятение и сдавленным голосом пробормотал:

- Вы несчастная женщина. Вы знаете нечто, чего не знаю я, и хотите поделиться со мной, но боитесь, что это будет стоить мне жизни. А если я скажу, что у меня нет врагов, - я даже _п_р_е_д_с_т_а_в_и_т_ь_ не могу, что у меня есть враги, - вы просто не будете знать, кому верить.

Она кивнула. Если он будет продолжать в том же духе, то вскоре она расплачется.

Но вдруг Джерадин сделал нечто, потрясшее ее до глубины души. Ничто в странной любви ее отца, слабоволии преподобного Тетчера или страстности Мастера Эремиса не подготовил ее к тому, что Джерадин успокоится, проглотит свое неудовольствие и одарит ее улыбкой.

- Знаете, Териза, прогулка кажется мне великолепной идеей. - Опасность он встретил с блеском в глазах. Она смутно осознала, что наконец-то он стал называть ее по имени. - Я с удовольствием покажу вам Орисон и его окрестности. Мне почти ничего не известно о тайных ходах, о которых здесь так много говорят, но думаю, что все остальное я изучил довольно неплохо.

Она была так рада и испытывала такое облегчение, что подошла к нему, не раздумывая положила ему руки на плечи и поцеловала в щеку.

И такое блаженство появилось у него на лице, что она не смогла сдержать смех.

Все еще смеясь, они покинули ее комнаты, и экскурсия началась.

Экскурсия эта продлилась гораздо дольше, чем Териза предполагала. Фактически, она растянулась на несколько дней. Джерадин был прекрасно знаком с хитросплетением коридоров, пронизывающих Орисон из конца в конец. Он ни разу за это время не попытался выяснить, что произошло на заседании Гильдии, или проникнуть в ее секреты; но зато рассказал историю о каждом из знамен в коридоре, ведущем в зал для аудиенций, - каждое из них было штандартом армии, побежденной в бою королем Джойсом. Большая часть высокородных особ, которых они с Теризой встречали по пути, либо не узнавали его, либо узнавали, но отгораживались вежливой улыбкой; однако любой стражник, служанка, судомойка, повар, уборщик, виночерпий, оружейник, подмастерье, каменщик, торговец от самых глубоких подземелий до самых верхних башенок замка, казалось, были его друзьями или знакомы или с ним лично или с его семьей, и связь Джерадина с этими людьми была такой же, как и знание об Орисоне; он был задорен как щенок, спотыкался о лестницы и собственные ноги, натыкался на стены, что-то постоянно терял - и приходил восторг, когда замечал что-то подобное за другими; среди судомоек, оружейников и уборщиков его признавали своим, несмотря на его неуклюжесть, воспринимая все его приключения с юмором, и многие из этих людей смотрели на него с восхищением, которое вполне можно было принять за уважение.

Наконец, изрядно устав - и стараясь не показывать этого, - Териза спросила его, как долго он может уклоняться от выполнения своих обязанностей.

- Если меня не смогут отловить, - ответил он, улыбнувшись и пожав плечами, - то не смогут и сказать, чем же мне следует заниматься. И не смогут наказать меня. - Он закрыл эту тему, открыв перед Теризой дверь одной из огромных кухонь, где готовилась еда для жителей Орисона, - или, возможно (позже она не могла припомнить всех подробностей), это была одна из просторных, заставленных тяжелыми столами, трапезных, где питались люди, работавшие в замке, - или, может быть, одна из огромных комнат, служивших кладовыми, где люди попадались столь же часто, как в жилых частях замка, и было на удивление чисто, потому что того требовал - и частенько проверял - Смотритель Леббик, пекшийся о том, чтобы в Орисоне никогда не вспыхивали никакие эпидемии.

Всю дорогу Джерадин безостановочно что-то рассказывал ей. Наконец он и сам проявил любопытство, спросив Теризу, почему она почти не задает вопросов.

- Думаю, я уже достаточно ясно дал понять, - прокомментировал он, - что не собираюсь слушаться того, что мне приказано относительно вас. - Он постарался, чтобы это прозвучало небрежно. - И расскажу вам все, что вы хотите знать.

Это его предложение опечалило Теризу. Она не хотела признаваться Джерадину, что Мастер Квилон уже сделал это. Но поскольку ей следовало все же что-то сказать - и потому, что напоминание о Мастере Квилоне заставило ее вспомнить Знатока Хэвелока, который, в свою очередь, напомнил ей об Архивоплотителе Вагеле и его клике, - она попросила:

- Расскажите мне о Бретере верховного короля.

Эта просьба была настолько странной, что Джерадин остановился и посмотрел на нее.

- О Гарте? А где вы слышали о нем?

Териза вздрогнула и заставила себя собраться. В попытке свести свою ложь к минимуму она с волнением в голосе сказала:

- Один из Мастеров упомянул как-то о нем. При этом они говорили о Вагеле и Кадуоле.

Одно бесконечно трудное для Теризы мгновение пригодник смотрел на нее. Затем, к ее облегчению, пожал плечами и пошел дальше, видимо, принимая ее объяснение.

- Кадуол - странная страна. - Его ответ, как обычно, был всеобъемлющ. - Имея флот, он больше контактирует с остальным миром, чем Аленд, - а мы и вовсе отрезаны от всего этого. Торговля приносит кадуольцам такое богатство, какое у нас вряд ли когда-нибудь будет. Но богатство само по себе не приносит добра, оно лишь позволяет купить еду, удовольствия и власть. Ну, еду-то они получают от нас за вполне скромную цену... во всяком случае, так было, пока они не начали скапливать войска у границ Пердона. Теперь они добывают ее в основном разбоем. Власть же не приносит им особой радости, особенно с тех пор, как король Джойс основал Мордант и Гильдию. И потому Кадуол покупает как можно больше удовольствий.

С другой стороны, страна эта очень скудна. Большая часть ее территории - это пустоши и пустыни, а в тех областях, где есть вода, ветры дуют так, что сдирают кожу с костей. Такие условия приучают всякого, кто там выживает, к праву силы и жестокости.

Весьма странно, как Кадуол сочетает наслаждение и жестокость. - Джерадин на мгновение задумался, прежде чем пояснил: - Бретер верховного короля - это традиционный личный воин Фесттена, тот, кто его защищает и убивает от его имени. Он, предположительно, лучший фехтовальщик в стране - самый сильный и самый жестокий, продукт жестоких обстоятельств и тренировок. Фактически, кадуольцы утверждают, что людей, которые не преуспели в пригодниках Бретера верховного короля, столько, что Кармаг построен на их костях. Однако награда, которую получает величайший воин во всей стране, - это не богатство, не власть и даже не свобода. Награда эта - наслаждение. Наслаждение возможностью погибнуть, исполняя свои обязанности, - погибнуть на службе у верховного короля.

Как бы то ни было, власть и богатство в Кадуоле - и контроль над наслаждениями - всегда относились к сибаритской части их культуры. Верховный король Фесттен не может похвастаться в ближайших десяти коленах предком, который когда-нибудь жил в палатке в пустыне или стоял под ветром, катящим камни, или измерял свою жизнь длиной клинка. И то, как он управляет Кадуолом, напоминает мне скорее магистра Гильдии. - Джерадин улыбнулся Теризе. - Насколько я могу судить, управлять Мордантом он хочет только для того, чтобы сберечь деньги на покупке еды и потратить их больше на наслаждения.

Увлеченный своим рассказом, Джерадин, казалось, позабыл о том странном факте, что Териза не задает никаких вопросов. Облегченно вздохнув, она подумала, что и Гильдия, и король имеют, пожалуй, серьезные основания стараться сохранять свои знания в тайне. К примеру, если бы по какой-то дикой фантазии она была бы в сговоре с Гартом, эта экскурсия была бы для нее бесценной.

На второй день Джерадин показал ей огромный резервуар, где дождевая вода, стаявший снег и воды небольшого ручья, питавшего Орисон, собирались вместе и сохранялись для нужд замка. Это тоже было сведениями, которыми мог бы воспользоваться враг.

Эта мысль вызвала в ней восторг от того, что пригодник делает для нее. Она знала, что совершенно безвредна, - но он не мог питать по отношению к ней такую же уверенность. Его доверие было весьма рискованным.

Ей стало казаться, что хранить от него тайны - не слишком правильный путь отблагодарить его. Она не хотела причинять ему страдания.

На следующий день, к ее удивлению, Джерадин не появился, чтобы продолжить экскурсию. Вместо этого он послал ей весточку, где говорилось, что Мастер Квилон снова засадил его за работу. И, что еще сильнее удивило Теризу, она снова улеглась в постель и проспала большую часть дня.

Однако снился ей Мастер Эремис, а затем она не могла заснуть всю ночь. С наступлением же утра Териза обнаружила, что ждет, когда появится Джерадин. Если он не придет, она может попытаться найти ответы на свои вопросы у того человека, который так страстно целовал ее.

Где же он? Почему он забыл о ней? Неужели он больше не хочет ее? Неужели она настолько непривлекательна, что он потерял к ней всякий интерес?

К счастью, вскоре после завтрака в ее дверь постучал Джерадин.

Он принес с собой для нее толстый овчинный полушубок и ботинки, подобные тем, которые носил сам.

- Сегодня, - сказал он нравоучительно, улыбка светилась в уголках его глаз, - зубцы башен.

Она надела полушубок поверх серого платья, и Джерадин со слегка насмешливой галантностью вывел ее из комнаты.

Судя по тому, что она могла видеть из окон, у Орисона не было внешнего оборонительного периметра; тот же самый камень служил как для комнат и коридоров внутри, так и для их защиты - снаружи. Но стена, увидела Териза, когда Джерадин вывел ее наверх, оказалась невероятно толстой; ее внешний край был утыкан поверху зубцами, достаточно широкими, чтобы хранить за ними боеприпасы, достаточно высокими, чтобы лучникам удобно было стрелять, оставаясь при этом хорошо защищенными от вражеских контратак, и достаточно крепкими, чтобы выдерживать натиск катапульт и штурмовых таранов; причем там же, на стене, размещались склады, караулки и проходы. Воспоминание о фрагменте предсказания, который показывал Орисон с проломленной в стене дымящейся дырой, с картиной смерти повсюду, повергло Теризу в недоумение. Насколько же мощной должна быть сила, способная причинять подобные разрушения?

Со стен Джерадин повел ее наверх, на вершину башни, той самой, где находились ее комнаты.

Воздух казался колючим, как битое стекло, и ее нос и уши почти моментально замерзли. Ветер на этой высоте был более пронзительным. Тяжелые облака, низко нависавшие все предыдущие дни, несколько поднялись, но улучшение видимости было только на руку морозу. Слежавшийся снег за зубцами и в углах парапета выглядел старым и грязным, смерзшимся, не тронутым редкими лучами солнца. Дыхание порождало густой пар; Териза спрятала руки в рукава полушубка и дрожала. Но ей не хотелось убеждать Джерадина прекратить осмотр. Ведь отсюда открывался самый лучший обзор окрестностей Орисона.

Положение солнца позволило ей установить, что вытянутая часть прямоугольника замка проходит с северо-запада на юго-восток. Они с Джерадином находились на восточной башне. Пятна грязи, проглядывающие из-под снега, обозначали дорогу, выходящую из ворот в северо-восточной стене и приблизительно в полете стрелы от замка разветвляющуюся. Один рукав заворачивал к югу, к реке Бродвайн и провинции Тор (как объяснил Джерадин несколько дней назад), а второй шел параллельно Бродвайн на северо-восток, в провинцию Пердон, и в той стороне было еще одно ответвление - на северо-запад, к провинции Армигит. Река, как уверял Джерадин, в другие времена года видна издалека, но зимой из-за льда и снега сливалась с холмами. Тем не менее, это было то самое место, которое Териза видела в плоском зеркале, та самая река, что брала начало в узком ущелье, которое Джерадин называл "Сжатый Кулак". Она проходила через всю Домне, отделяла Тор от Термигана и Армигита, отделяла часть Демесне от Пердона и наконец разделяла Пердон на Северные и Южные области, прежде чем слиться с Вертигоном уже на границе Морданта.

Как странно, подумала Териза, трясясь от холода, насколько же спокойнее этот пейзаж выглядит отсюда, чем в том зеркале, которое позволило ей, Джерадину и Мастеру Эремису стать свидетелями нападения на Пердона. Под простором открытого неба было почти невозможно поверить в чудовищных монстров и насильственную смерть. Или, может быть, подобные вещи существовали лишь в зеркалах?

Она не слишком прислушивалась к тому, что рассказывал Джерадин; ей требовалась карта, чтобы все представить. Териза продолжала просто обозревать окрестности Орисона. Замок доминировал над окрестными покрытыми снегом холмами, но холмы, находящиеся в отдалении, были выше, круче и интереснее. Заросли деревьев шли вдоль дорог, после того, как те разветвлялись, а холмы вокруг Орисона были совершенно голыми, словно их специально очистили. Джерадин подтвердил это: Смотрителю Леббику требовалось открытое пространство для обучения своих людей, и, к тому же, правители Орисона не хотели оставлять места для сосредоточения приближающегося врага. На некотором расстоянии от замка все же виднелись деревья, толстые, черные и загадочные, словно деревья в ее сне. И дороги, казалось, уводили куда-то, где происходили чудеса.

Ей хотелось сказать: "Отвези меня в Домне. Отвези меня в Термиган, Армигит и Файль. Увези меня отсюда". Но погода была слишком холодной, снег слишком глубоким, и она не была ни принцем Крагеном, ни одним из его людей; она не могла путешествовать в таких условиях. Когда Териза увидела группу всадников, приближающихся к Орисону с юга, то почему-то вспомнила, что ни разу еще не садилась на лошадь.

Часто моргая под ветром, пытаясь сфокусировать зрение, Джерадин уставился на всадников. Через какое-то время он тихо выдохнул:

- Песок и красители! Это похоже на Тора. Сам Тор! С тех пор, как я прибыл сюда, он ни разу не бывал в Орисоне.

Для Теризы он добавил:

- Говорят, он слишком растолстел, чтобы куда-то ездить. А мне еще казалось, что он слишком стар. Он по меньшей мере на десять лет старше короля Джойса. - Затем Джерадин задумчиво пробормотал: - Если это он, то что же он делает здесь? В такое время года?

Едва он сказал это, Териза почувствовала, как холод сжал ее сердце. Она повернулась к ступенькам, которые вели внутрь башни. Пердон держал слово, данное Мастеру Эремису.

Однако один из Мастеров сказал - или предположил? - что Тор не способен совершить подобное путешествие. Времени было слишком мало? Расстояние слишком велико?

Джерадин внезапно проскочил мимо нее, почти бегом спускаясь по ступенькам.

- Пойдемте! - крикнул он через плечо. - Это, несомненно, Тор! И он везет с собой какой-то сверток!

На секунду она замерла в нерешительности. _С_в_е_р_т_о_к_? Но затем поднятая Джерадином спешка вынудила ее помчаться вслед за ним.

Он спускался, преодолевая по две ступеньки за раз. Длинное платье не позволяло Теризе спускаться с той же скоростью, но на первом же повороте лестницы он оглянулся, увидел, как она мучается, и замедлил шаги.

Они вместе торопились спуститься с башни.

Несколькими минутами раньше ей было холодно; теперь ее бросило в жар. Несмотря на спешку, она остановилась на лестнице, чтобы снять полушубок. Джерадин пытался сдерживать свое нетерпение, но на его лице отразилось раздражение ее медлительностью.

- Извините... - пробормотала она, когда они продолжили спуск.

Прежде чем Джерадин успел ответить, он оступился, издал вопль и покатился вниз, ударяясь о каменные ступени.

- Джерадин! - Териза в панике бросилась вслед за ним.

Когда она догнала его, он уже встал на четвереньки, затем оттолкнулся руками с пола. Голова у него моталась из стороны в сторону, словно он не мог вспомнить, где верх. Териза схватила его за руку, помогая подняться:

- С вами все в порядке?

Хотя Джерадин выглядел ошеломленным падением, он оперся на нее, поднимаясь на ноги. И встал.

- Не беспокойтесь. Если бы подобное перестало происходить со мной по меньшей мере раз в день, я бы начал волноваться, не случилось ли чего. - Он с трудом помотал головой. - Пойдемте. Я и так пропустил уже почти все, что только можно. И не хочу пропустить еще и это.

Но все же он заметно замедлил шаг, ведя ее по ступенькам к воротам.

Воздух внезапно вновь стал холодным. Они достигли высокой, широкой двустворчатой двери, за которой находился огромный двор Орисона. Дверь была обита полосами железа и снабжена засовами, чтобы запирать ее при необходимости; сейчас она была открыта настежь.

От стен замка эхом отразились крики. По коридору промчались стражники; еще несколько солдат показались в дальней части плаца. Через мгновение появился Смотритель Леббик. На морозе его команды звучали отрывисто, и он тоже помчался к воротам.

- Застегните полушубок, - настойчиво прошептал Джерадин.

Когда Териза подчинилась, он взял ее за руку и вывел на открытое пространство.

Ее ноги по щиколотку погрузились в грязь. Она охнула, жалея красивые сапожки, но затем забыла о них, сосредоточиваясь на каждом шаге.

Они с Джерадином оказались в юго-восточной, относительно чистой оконечности замкового двора; палатки базара и телеги фермеров сгрудились на северо-западе, среди них виднелись лотки торговцев и гвардейцы, ответственные за поддержание порядка и спокойствия. Но даже эта часть двора казалась достаточно большой, чтобы там можно было проводить парады с участием сразу нескольких эскадронов всадников.

Дорога из замка не была закрыта. Ворота - колоссальная деревянная конструкция из толстых бревен, обитая сталью, - были подняты, как и в любой другой день; во время их прогулок Джерадин показал ей в архитраве гигантские вороты, которые поднимали ворота. Териза смотрела, как Смотритель строит своих людей, в почетный караул, чтобы приветствовать владыку провинции Тор. Трубач проиграл приветствие. Джерадин подвел ее, насколько солдаты позволяли подойти, поближе к месту, где всадники Тора должны будут, въехав в Орисон, спешиться, и здесь они стали ждать.

На дороге к Орисону были видны всадники; они уже почти достигли замка, хотя передвигались еле заметно. Териза обратила внимание на то, что все всадники были в черном. Дыхание лошадей оставляло на сбруе серебристую изморось; попоны их были черными, и черная ткань покрывала носилки, которые держали в руках четверо всадников. Лицо мужчины, возглавлявшего процессию, было скрыто в тени черного капюшона, черный плащ был наброшен на его плечи.

Этот человек был столь грузным, что Териза удивилась, как лошадь может нести такую тяжесть.

Вместе со своими спутниками он приблизился к Смотрителю Леббику и остановился перед ровной шеренгой почетного караула. Все лошади, казалось, проседали под тяжестью груза, который они несли.

- Приветствую вас, милорд Тор, - мрачно сказал Смотритель. Его плечи поникли, словно на них давила вся тяжесть зимы; пурпурная лента на лбу делала более заметными мрачно приподнятые брови. - Добро пожаловать в Орисон. Какова бы ни была причина, приведшая вас в наш замок в такую пору, - добро пожаловать.

Тор медленно поднял руки в черных перчатках и откинул капюшон, открывая редкие седые волосы, прикрывающие его лысую макушку, черты лица, формой и цветом похожие на вымороженный картофель, выцветшие глаза. Его толстые щеки были пощипаны морозом.

Хриплым басом он спокойно произнес:

- Я хочу видеть короля.

Холод делал сцену еще более контрастной. Териза увидела тень гримасы недовольства на суровом лице Леббика.

- Милорд Тор, - ответил он. - Короля Джойса известили о вашем прибытии. Но в настоящий момент он занят другими делами. - Он не смог сдержаться и не выразить интонацией своего отвращения к этим _д_р_у_г_и_м д_е_л_а_м_ - король, вероятно, играет в перескоки. - Я уверен, что вскоре он удостоит вас аудиенции.

Облака, обложившие небо, были цвета могильных плит. Холод, казалось, сгустился на плацу. Долгое время Тор не двигался и не говорил ничего. Его глаза смотрели куда-то в пространство, словно он ослеп. Затем он с видимым усилием перебросил ногу через седло и спешился. Гвардейцы молчали; было отчетливо слышно дыхание лошадей и хлюпание сапог Тора по грязи, когда он направился к носилкам.

Он снял с носилок черный сверток в форме человеческого тела более высокого роста, чем он сам. Лорд казался достаточно сильным, чтобы удерживать такой вес; тем не менее он, неся, прижимал его к животу, пока не оказался перед Смотрителем Леббиком.

Тем же самым спокойным безжизненным тоном он сказал:

- Это мой старший сын. Я хочу видеть короля.

Тревога в глазах Смотрителя стала явной.

- Ваш сын, лорд Тор? Какая потеря. - Териза припомнила, что Леббику было хорошо известно, что такое потери. - Весь Мордант будет печалиться вместе с вами. Как он умер?

На мгновение нотка страсти появилась в голосе Тора.

- Его лицо было вырвано диким зверем, коего не ведал ни Мордант, ни Аленд, ни Кадуол. Хотите посмотреть на то, что с ним стало? - Вытянутой рукой он указал Леббику на тело, покрытое саваном.

И почти мгновенно пыл его угас. Глухо, спокойным тоном он повторил:

- Я хочу видеть короля.

- Это невозможно. - Смотритель Леббик говорил глухо и хрипло, словно человек, мучимый болью. - Король Джойс еще не решил удостоить вас аудиенции.

В молчании окружающих люди, сопровождавшие Тора, пробормотали проклятия. Как долго они скакали, чтобы доставить изуродованного сына Тора к королю?

Внезапно Джерадин оставил Теризу. Проскочив через грязь, словно его не могли остановить ни препятствия, ни стражники, словно позабыв вдруг о своей неловкости, он приблизился к Тору. Юношеская нескладность и неловкость совершенно исчезли. Каштановые волосы, обрамлявшие твердые черты его лица, придавали Джерадину вид человека, с которым невозможно спорить, настолько уверенного в себе, словно он обладал властью и знал, как ею пользоваться.

Не обращая внимания на яростный взгляд Смотрителя Леббика, Джерадин сказал:

- Милорд Тор, я Джерадин, младший сын Домне. От имени отца и всей нашей семьи разрешите выразить мои искренние соболезнования. Король Джойс увидится с вами. Когда он узнает, почему вы прибыли, то непременно увидится с вами.

- Джерадин, - басом рявкнул Смотритель. - Я тебе это припомню. Ты забыл, кто ты есть, щенок.

Джерадин моментально повернулся к Леббику:

- Нет, Смотритель. - Он вдруг словно бы стал выше, вырос в одно мгновение, уверенный в правомочности своих действий. - Это _я_ вам припомню. Лично меня вы можете оскорблять сколько вам заблагорассудится. Но еще не настал день, когда вы сможете оскорблять Домне. А я сейчас говорю от его имени.

И от его имени я беру на себя ответственность. Если ее груз раздавит меня - что ж, значит, так тому и быть. Король увидится с лордом Тором.

Гримаса исказила черты Смотрителя Леббика. Его руки, висящие вдоль тела, сжались в кулаки. Мгновение спустя он вкрадчиво произнес:

- Ну что ж, попробуй, щенок. Подобные выходки легко даются тем, у кого нет груза обязанностей, - тем, кто игнорирует все последствия своих поступков. Мои обязанности заключаются в том, чтобы следить, за исполнением всех приказов короля Джойса, и я буду добиваться их исполнения, - его рука у бедра дернулась, как бы подчеркивая эти слова, - чего бы это ни стоило.

Затем он отступил в сторону. Рявкнув, приказал почетному караулу сделать то же самое.

Джерадин поддержал Тора под руку, помогая тому удерживать свой огромный вес. Вместе они двинулись к ближайшей распахнутой двери. Не меньше дюжины солдат вытянулись перед ними в струнку, а затем стали сопровождать их.

Териза пошла вслед за ними.

Смотритель решительным жестом остановил ее.

- Нет, миледи. Здесь достаточно неприятностей и без вашего вмешательства. - Он выплевывал слова вместе с густым паром. - Я не позволю видеть страдания короля женщине подозрительного происхождения.

Повысив голос, он приказал двум стражникам отвести леди Теризу де Морган в ее комнаты.

Какую-то долю секунды она готова была взбунтоваться, хотя никогда ничего подобного не совершала и была бы не в состоянии совершить, если бы подумала об этом заранее. Ей хотелось пойти с Джерадином. Если бы она могла сделать хоть что-то для Тора... Ей страстно хотелось помочь ему, но взгляд Леббика заставил ее отступить. В нем светилась ярость, на грани вспышки гнева, и, казалось, он предупреждал, что если Териза доведет его, он будет вынужден совершить насилие.

Она повернулась к людям, которых он назначил ей в провожатые, и позволила им сопровождать ее.

Пробираясь по грязи, она слышала, как Смотритель Леббик неловко приветствует спутников Тора, предлагая всадникам и их лошадям воспользоваться гостеприимством Орисона. А затем он последовал за Тором и Джерадином.

Оказавшись в своих комнатах, вычистив насколько было возможно сапожки и вымыв их в ванной, Териза подумала, что Тор, очевидно, прибыл в Орисон н_е_ по просьбе Пердона. С другой стороны, какая разница, каковы причины, приведшие сюда лорда Тора? Главное, что он оказался здесь. Это явно играло на руку Мастеру Эремису.

Мастер Эремис был не слишком удобным объектом для размышлений. Его отсутствие вызывало у нее смутную боль разочарования и страх. Тем не менее, размышления о нем были более приятными, чем образ Тора, стоявший у нее перед глазами, образ толстого старого человека, по колено в грязи, с мертвым сыном на руках и глазами, пустыми от горя. Когда мать Теризы умерла, и она заплакала, отец ударил ее, всего раз, чтобы заставить замолчать. Затем он напился, в первый и единственный раз за все то время, что она себя помнила. Затем начал приводить в дом других женщин, словно его жена никогда не существовала. Териза предпочитала думать о Мастере Эремисе.

Прошел час, прежде чем она осознала, что никак не может успокоиться. Она была не из тех женщин, которые бесцельно бродят по комнатам, но сейчас вдруг обнаружила, что старательно вымеряет шагами ковры и каменные плиты пола - в ожидании Джерадина. Он посмел возразить Смотрителю. Териза понимала, что никогда еще не видела в нем такой силы. Но вернется ли он рассказать, что произошло дальше?

Он все-таки пришел. Перед полуденной трапезой Териза услышала стук в дверь. Открыв ее, она обнаружила в коридоре Джерадина.

Он выглядел, словно побитый мальчишка. Его глаза казались опухшими от слез, а выражение лица было таким несчастным, что ей захотелось обнять его.

Однако на это Териза не решилась. Жизнь, полная сдержанности, ничему ее не научила: она не знала, как успокаивать других. Но инстинктивно, не колеблясь, она положила свою руку на его и выдохнула:

- О, Джерадин, что случилось?

Он попытался собраться, но безуспешно.

- Тор увиделся с королем. Сын Домне смог добиться хотя бы этого. Я просто не позволял никому говорить мне "нет". Но король Джойс...

У него перехватило горло, слова застряли в нем, словно были слишком болезненными, чтобы выйти наружу. На мгновение его черты исказились. Он смущенно посмотрел на стражников, стоящих по бокам от двери.

- Пожалуйста, Териза. Я не могу говорить об этом в коридоре.

Ее сердце лихорадочно билось.

- Входи же, - пробормотала она. - Это глупо с моей стороны. Я не собиралась держать тебя здесь.

Продолжая удерживать Джерадина за руку, она ввела его в гостиную.

Если бы он не тратил столько сил на то, чтобы сдерживать себя, и если бы она не была столь скованной, они могли бы обняться. Но он выглядел таким далеким в своем горе... К тому же, ей пришлось отступить от него на шаг, чтобы закрыть дверь.

Когда она снова повернулась к нему, он стоял, прижимая локти к бокам, и его сжатые в кулаки были прижаты к груди.

- О, Джерадин, - пробормотала она, - Джерадин...

- Я не знаю, что происходит. - Его голос был хриплым, сдавленным, он словно бы выдавливал из себя слова. - Клянусь, я ничего не понимаю.

Увидеться с королем оказалось совсем не трудно. Для этого было нужно лишь проигнорировать стражников у двери, сказавших, что король занят. При данных обстоятельствах они не могли стать на пути Тора.

Король Джойс и Знаток Хэвелок играли в перескоки. Об этом ты, наверное, уже догадалась. Ибо что же еще, - сказал он кисло, - может занять его настолько, что у него не будет времени повидаться с человеком, который помог ему начать путь к трону короля Морданта? Но он, казалось, ничуть не удивился тому, что ему помешали. Когда я ворвался, он оставил игру, чтобы поприветствовать нас. И на лице у него при этом была его обычная улыбка - такая, что просто хочется лечь перед ним, чтобы он мог по тебе пройтись.

Когда он заметил, что Тор что-то принес, я пояснил, что это за сверток. И на мгновение мне показалось, что я поступил правильно. Хоть раз в жизни я наконец-то совершил правильный поступок.

Он, казалось, вспомнил о своей силе и вызвал ее из глубин души. Внезапно он стал выше, больше, глаза его загорелись гневом.

"Как это произошло?" - спросил он. Тор не мог отвечать, и потому ответил я: "Воплотимое. Какой-то странный волк". Надеясь, что поступаю правильно, я сказал: "Посмотрите на его лицо".

Король Джойс приподнял край савана.

Джерадин содрогнулся.

- Это было ужасно. Хотя выглядело бы куда хуже, если тело не было бы на морозе в течение всех тех десяти дней, что Тор находился в пути.

Когда король Джойс увидел это, он словно бы внутренне распрямился. Он принял тело из рук Тора. Затем обратил лицо к потолку, словно собираясь завыть. В его лице было столько боли и ярости, что, казалось, оно безмолвно кричало. Я думал, что наконец-то - _н_а_к_о_н_е_ц_-_т_о_ - он разгневался достаточно, чтобы решиться на что-то...

Но я ошибся.

Джерадин даже не пытался смягчить свою боль.

- Знаток Хэвелок выбрал именно этот момент, чтобы сказать: "Джойс, твой ход" - словно он не замечал ничего из происходящего в комнате.

И король Джойс сломался.

Его лицо скривилось, и он заплакал - тихо, почти беззвучно. "О, мой старый друг, - сказал он. - Прости меня. Прости меня". Затем опустился на колени, не в силах больше удерживать тело на весу, - Джерадин, рассказывая это, едва сдерживал плач, прижимая локти к животу, а сжатые кулаки - к груди, - и как можно осторожнее опустил сына Тора на пол. Какое-то время он стоял на коленях, склонившись над телом. Затем снова поднялся... - Джерадин сжал кулаки еще крепче, словно бы набираясь сил, чтобы договорить, - и вернулся обратно к игре.

Какое-то время Джерадин стоял неподвижно, пытаясь справиться со своими эмоциями, а Териза смотрела ему в лицо, страдала за него, за Тора и короля Джойса - и молчала.

- После этого, - продолжил Джерадин после тяжелого вздоха, - он уже ни на что не обращал внимания. Не отдал распоряжений насчет похорон. Не отвечал ни на какие вопросы. Может быть, он даже позабыл, что мы находимся здесь. Он наконец-то двинул одну из шашек. Насколько я мог видеть, этот ход укрепил позицию Хэвелока.

Все это время Тор не проронил ни слова. Он выглядел слишком ошеломленным, слишком глубоко погруженным в горе, чтобы хоть что-то сказать. Мне казалось даже, что он вот-вот потеряет сознание. Но ему удалось все же как-то взять себя в руки. "Мой сын - мертв, - сказал он, словно король почему-то не обратил на это внимания. - И это - лучшее, что ты можешь при этом делать?"

Король не отвечал. А Знаток Хэвелок сказал: "Когда будете уходить, закройте, пожалуйста, за собой дверь".

Джерадин снова вздрогнул.

- Затем Смотритель Леббик выпроводил нас оттуда. Двум его людям пришлось применить силу, чтобы увести Тора. Но я за это ему благодарен. Он оказал нам услугу, выдворяя нас.

Внезапно пригодник прижал кончики пальцев к глазам, стараясь избавиться от слез, боли и слабости. Когда он снова посмотрел на Теризу, его глаза были красными и растерянными. Уверенность покинула его. И сейчас еще больше, чем когда-либо, он производил впечатление молодого человека, сломленного подсознательным пониманием надвигающейся катастрофы.

- Смотритель Леббик был прав, - сказал он. - Было бы лучше, если бы Тор не виделся с ним. Я, похоже, только усугубил его горе.

- Мне очень жаль, - прошептала Териза, ненавидя себя за неспособность помочь ему залечить раны. Но она ничего не могла для него сделать, могла только повторить: - Мне очень жаль.

Позднее в этот же день, оставшись в своих комнатах одна, когда впереди было еще полвечера, а заниматься, кроме размышлений было нечем, Териза стояла возле окна и смотрела на дорогу. Показались еще какие-то всадники.

Эта группа была больше отряда Тора и выглядела более воинственно. О прибытии всадников к стенам Орисона возвестила труба; Смотритель поспешил выстроить почетный караул, такой же, как встречал Тора. Затем вся группа проследовала в замок.

Теризе никак не удавалось собраться с мыслями.

Саддит вместе с ужином принесла новости.

- Вы слышали, миледи? Оба, Файль и Армигит, прибыли в Орисон, оба потребовали аудиенции у короля Джойса. И обоим было отказано. - Служанка гордилась своими сведениями. - Говорят, что Файль привез письма от королевы Мадин и леди Торрент. И тем не менее получил отказ.

Судя по слухам, он воспринял этот отказ стоически. Армигит же вел себя совершенно иначе. Я и сама слышала его. Он бегал по коридорам, хватал за руку каждого, кто готов был его выслушать, и изливал на него свое негодование. - Она хмыкнула. - Я даже начинаю сомневаться, что он действительно взрослый мужчина, миледи.

Когда Саддит удалилась, Териза обнаружила, что все же пришла к какому-то решению. Король Джойс не желает встречаться с лордами провинций; он отказался даже получить весточку от жены. Он зашел слишком далеко. Мастер Эремис прав: положение дел таково, что Мордант может спасти только кто-то другой.

Ей следует отправиться к нему и поговорить с ним, рассказав все, что она знает.

Возможно, придется рассказать ему о тайных встречах с Мастером Квилоном и Знатоком Хэвелоком. Не для того, чтобы предать их, но лишь чтобы помочь Мастеру Эремису: эта информация позволит ему действовать более успешно.

Она приняла подобное решение потому, что хотела сделать хоть что-то полезное. Ей не хотелось всю свою жизнь так и оставаться пассивной. Ее присутствие здесь не имело никакого смысла - но пока она здесь, она будет делать хоть что-то, стараясь помочь. Помочь Джерадину, а также всему остальному Морданту. Джерадин был слишком ошеломлен, потрясен встречей с королем, и потому не в состоянии преодолеть свою былую неприязнь к Мастеру. Он был слеп по отношению к тому простому факту, который она видела ясно: Мастер Эремис был единственным человеком, способным объединить Гильдию и лордов против врагов Морданта.

Но она не думала о Джерадине - или о Морданте - когда пришла к окончательному решению. Она думала о том, как Мастер Эремис целовал и ласкал ее.

На следующее утро - после бессонной ночи - она проснулась рано. Вымылась. Вымыла и высушила волосы. Когда Саддит принесла завтрак, Териза обнаружила, что не может есть. Решив не рисковать бороться с подкатывающей тошнотой, она попросила служанку помочь ей надеть платье, которое она выбрала накануне вечером - нечто из розовато-лилового шелка, обтягивающее бедра и широкое в груди, с глубоким вырезом. Затем она отпустила Саддит до вечера, сказав, что собирается провести день в обществе леди Мисте.

Саддит при столь явной лжи лишь пожала плечами, довольно улыбнулась и ушла, словно у нее были свои планы.

Когда служанка ушла, Териза еще какое-то время оставалась в своих комнатах. Она уверяла себя, что это не колебания - нет, ничего подобного. Она просто ждет подходящего часа. Но правда заключалась в том, что она просто потеряла уверенность. Мастер Эремис был для нее слишком - слишком опытным, слишком посвященным, слишком властным. Джерадин обвинял его в том, что он пытается манипулировать ею. И он наверняка манипулировал Гильдией. Объяснения, которые он ей дал, были далеко не удовлетворительными. И, похоже, больше она его не интересовала.

Однако в конце концов Териза отмела все сомнения и на исходе утра подошла к двери, неверной рукой открыла ее и вышла.

Один из стражников при виде ее негромко присвистнул сквозь зубы; она это проигнорировала.

Спускаясь вниз, она слегка запаниковала, потому что не помнила точно, как пройти к комнатам Мастера Эремиса. Она не обращала особого внимания на путь, когда в тот единственный раз посещала его апартаменты. И еще ей показалось, что за ней следует какой-то мужчина...

Три или четыре раза на разных уровнях замка она оглядывалась, но этот человек, казалось, исчезал в тот момент, когда она вот-вот должна была разглядеть его. Он вроде бы был высоким и сильным, серый плащ скрывал его одежду и затенял лицо, но не укрывал длинного меча, выглядывавшего возле сапог.

С другой стороны, он не мог быть тем человеком, который напал на нее в ее комнатах. Он был одет не в черное. И, похоже, вовсе не следовал за ней. Видимо, он вскоре отстал от нее. Она его больше не видела.

Обеспокоенная его присутствием вероятно больше, чем он того заслуживал, она выбросила мысли об этом человеке из головы и снова сосредоточившись на проблеме поиска покоев Мастера Эремиса.

То, что Териза запомнила во время прогулок с Джерадином, существенно помогло ей. Наконец она нашла коридор, ведущий в ту часть Орисона, что была отведена исключительно для Мастеров. После этого ей оставалось только найти дверь из полированного палисандра с изображением Мастера Эремиса в полный рост.

Добравшись наконец до этой двери, Териза подняла руку, чтобы постучаться, - и замерла. Дыхание ее было слишком прерывистым; ей требовалось время, чтобы успокоиться. Изображение на двери было действительно весьма необычным. Глаза, которые, казалось, видели все на свете; рот, обещающий удовольствия, которые могли ей на самом деле и не понравиться. Он был для нее чрезмерен. Если бы у Теризы оставалась хоть капля здравого смысла, она сама призналась бы себе в этом. Ей не следовало так рисковать.

И потому она не постучалась. Движимая безумной логикой одержимого, она положила руку на дверную ручку и открыла дверь со звуком более тихим, чем стук ее сердца.

Она нашла комнату для соблазнений такой, какой ее помнила - именно здесь Мастер целовал и ласкал ее. Она увидела, что багрянец верхнего ковра драматично подчеркивает голубизна обивки и желтизна занавесок. Она увидела изящно сделанные медные подставки, с которых расточали свет и тепло лампы с ароматическими маслами. Она увидела роспись на стенах - различные сцены обольщения. Она увидела диван...

А на диване - Мастера Эремиса. К счастью, он не смотрел в ее сторону. Он лежал лицом вниз, и все его внимание было сосредоточено на женщине, лежащей под ним. Крепкие мускулы его голой спины и ягодиц напрягались и расслаблялись в ритме его движений.

Ноги женщины обхватили его у пояса. Ее руки охватили его спину. Она издавала грудные возгласы, шедшие, казалось, из самой глубины тела.

Ее одежда, разбросанная на полу, была Теризе хорошо знакома. В дополнительных доказательствах она не нуждалась.

Женщина, вне всяких сомнений, была Саддит.

Она видела нечто подобное и раньше. Ее родители жили в отдельных комнатах. Но после смерти матери Териза стала использовать ее комнату для того, чтобы скрываться от всех, словно, будучи уже на том свете, ее мать утешала ее больше, чем когда была жива. Естественно, она ничего не говорила об этом отцу, и он, вероятно, не подозревал о ее присутствии, когда повалил одну из своих женщин на постель матери. Она тогда смотрела какое-то время, прежде чем поняла, что происходит у нее на глазах.

Сейчас Териза просто тихо закрыла дверь, несмотря на щемящую боль в сердце, и вернулась в свои комнаты. Осторожно, стараясь не порвать платье, она в конце концов справилась с шелковым нарядом и отшвырнула его в сторону. Затем переоделась в свои старые вещи, подошла к окну и долго смотрела на разбушевавшуюся зиму.

Она все еще стояла у окна, когда к замку приблизилась еще одна группа всадников. Как и предыдущие две, эта группа была больше, чем процессия Тора, - и менее мрачная. Снова труба приветствовала прибывших, когда они въезжали в ворота. Снова Смотритель Леббик встречал их почетным караулом. Когда всадники спешились, Теризе показалось, что она узнала выправку и лысую голову Пердона. Но она не была в этом уверена.

12. ЧТО МУЖЧИНЫ ДЕЛАЮТ С ЖЕНЩИНАМИ

Она не знала, как сможет снова посмотреть в глаза Саддит. К счастью, когда служанка принесла ей ужин, старые привычки пришли Теризе на помощь. Она отнеслась к сияющей Саддит так же вяло, бледно и безлико, как вела себя с родителями; она напустила на себя отсутствующий вид, словно закуталась в плащ, и не было ничего, что могло бы привлечь к ней внимание Саддит, вызвать у служанки какие-нибудь эмоции или дать пищу для раздумий. В результате Териза была в состоянии выслушать болтовню Саддит так спокойно, словно ничего при этом не ощущала. Она без труда справилась с вежливыми и вялыми попытками служанки выяснить, как ее хозяйка провела время.

Теризе казалось вполне нормальным, что это не вызвало у нее никаких чувств. Как она могла что-либо ощущать, если была словно бы в вакууме и ни одна эмоция не затрагивала ее сознание?

К несчастью, за привычки приходится расплачиваться. Чувство, что она исчезает, растворяется, с новой силой нахлынуло на нее. Ей снова предстояла отвратительная ночь - и не было зеркал, с помощью которых она могла бы защититься.

После того как служанка собрала тарелки и ушла, Териза приняла ванну, используя холодную воду и тепло камина, чтобы создать иллюзию физической реальности. Затем она затратила еще какое-то время на то, что старательно переставляла лампы в комнате, пытаясь получить свое отражение на стекле окна. Но чернота ночи снаружи упорно отказывалась показать ее изображение.

Ей хотелось все бросить, принять все как есть и беспрекословно подчиниться последствиям. Но она боролась с этим уже много лет. Что же сделал с ней Мастер Эремис? Не он создал ее проблему. Неужели она была настолько глупа, что поверила, будто он может ее от этого излечить? Что его прикосновение к ее телу даст ей то, чего ей не хватает? Тогда почему она бессмысленно тратит время, так переживая? Почему же она...

...дрожит посреди комнаты, и сердце ее замирает от того только, что кто-то постучал в ее дверь?

Териза знала ответ. Сегодня была та самая ночь, когда Мастер Эремис и Мастер Гилбур должны были встречаться с лордами провинций.

Какое-то мгновение она собиралась вообще проигнорировать того, кто стоял за дверью. Но стук повторился, напоминая Теризе, что нет места, где она могла бы спрятаться. Заставив себя собрать всю смелость, какая в ней еще оставалась, Териза пошла открывать.

На пороге стоял улыбающийся Мастер Эремис.

Он глядел на нее так, что она поняла - он имеет над ней слишком большую власть; она вмиг отмела все вопросы о реальности своего существования и стала пред ним реальной - реальной для него. И, кстати, разве он причинил Теризе какой-либо вред, занимаясь любовью с Саддит? Глаза его обещали гораздо большее. Кто еще из тех, кого она знает, мог бы целовать ее так энергично, весело и со знанием дела?

И если его интерес к ней угас, она может возродить его, рассказав о Знатоке Хэвелоке и Мастере Квилоне.

Смущенная, пытаясь держаться прямо, она сказала:

- Я не хочу идти.

Эремис мягко проскользнул в комнату, словно знал ее лучше, чем она сама.

- Миледи, - сказал он настойчиво, - вы должны.

- Почему? - Попытка не растеряться под его лучезарным взглядом и ослепительной улыбкой кружила Теризе голову. - Это не имеет ко мне никакого отношения.

- Ох, - ответил Мастер, - вот тут вы совершенно не правы. - Затем выражение его лица стало серьезным. - Вы должны отправиться со мной в качестве подтверждения моих добрых намерений. Вы, возможно, не представляете себе, какой дурной репутацией пользуются все воплотители - по вине короля Джойса. Все мы находимся здесь по его воле и потому честны настолько, насколько честен он, благодушно настроены по отношению к Кадуолу и Аленду, что превращает нас предателей, и являемся источником существующей напряженности в отношениях с ними. Однако нам приходится мириться с этим, потому что Гильдия была создана скорее силой, чем по доброй воле. Передо мной стоит задача переубедить этих лишенных власти лордов поверить мне, а это может быть достигнуто лишь в том случае, если я буду честен с ними. Я должен показать им вас, чтобы они получили представление о том, что Гильдия собиралась сделать совсем недавно - и что мы собираемся сделать сейчас.

Миледи, от вас зависит очень многое. Если вы откажетесь пойти со мной, я ничего хорошего от этой встречи не ожидаю... - Он сделал попытку выглядеть менее самодовольным. - И все мои попытки спасти Мордант пропадут втуне.

Его руки игриво поправили край мантии.

Териза хорошо помнила его руки. Она в тот раз только подступила к тому, чтобы узнать, что они могут делать. Сердце ее пылало. Она чуть не сказала: "Хорошо, я пойду с вами, если после этого вы отведете меня в свои комнаты". Эти слова так рвались из ее горла, что она ощутила легкое головокружение. Ей пришлось несколько раз сглотнуть, прежде чем она смогла кивнуть головой.

Мастер сделал шаг к ней.

- Миледи, - проворковал он, завладевая ее рукой, - я ни сколько не сомневался, что вы поймете меня.

Едва он вывел Теризу за дверь, их остановили стражники. Они хотели знать, куда он ее ведет. По распоряжению Смотрителя Леббика. Хотя Джерадина - впрочем, Териза, возможно, просто не обращала на это внимания - никогда об этом не спрашивали, когда она уходила вместе с ним. Мастер Эремис резко ответил, что леди Териза де Морган решила присоединиться к нему и еще нескольким Мастерам и посидеть за скромным ужином в покоях магистра Гильдии. Затем он повел ее дальше.

Выпяченная нижняя челюсть мастера ясно свидетельствовала, что стражники его разозлили.

Удерживая за руку, он спустился с башни и потащил Теризу по лабиринту коридоров. Внезапно, вновь увидев человека в сером плаще, она резко остановилась и чуть было не потеряла равновесие. Но он исчез почти в то же мгновение: Териза потеряла его из виду прежде, чем успела показать на него Мастеру Эремису. Улыбкой извинившись за свою неловкость, она продолжила путь. Человек в сером плаще больше не появлялся.

Мастер Эремис не делал попыток скрываться, но шел сложным путем, чтобы сбивать с толку тех немногих стражников, что попадались им на пути. Тем не менее, через какое-то время стало ясно, что он ведет Теризу вовсе не туда, где в Орисоне помещались личные комнаты Мастеров Гильдии. И, точно так же, он шел вовсе не к замысловатому комплексу комнат и коридоров лабораторий. Напротив, он постепенно спускался в глухую, заброшенную часть замка, смутно напоминавшую место, где располагались квартиры Хэвелока, - помещения в основании Орисона. На миг Теризу поразила странная мысль, что Мастер Эремис имеет что-то общее с Мастером Квилоном и Знатоком. Но хотя коридоры, которые выбирал Мастер Эремис, были холодными, пустыми и неубранными, посещали их достаточно часто, чтобы в них сохранялось освещение: на стенах примерно через равные промежутки висели лампы. Ответвляющиеся коридоры и залы, мимо которых они проходили, хранили следы того, что когда-то в них жили люди. Видимо, они перебрались выше, на другие уровни, когда Орисон вырос вверх. А может быть, фундамент начал протекать. Но какова бы ни была причина, эти помещения были оставлены ради более сухих на более высоких уровнях. Сапоги Мастера Эремиса похрустывали, проламывая ледовые корочки лужиц на полу, и звук этот мягким эхом расходился по коридорам. Териза все время слышала, как где-то в отдалении каплет вода.

Она обхватила себя руками, спасаясь от холода, и пыталась запоминать дорогу, чтобы не потеряться.

Внезапно от стены отделилась темная фигура и материализовалась перед ними. Териза невольно вздрогнула. Ближайшая лампа была футах в двадцати или тридцати от них, и в ее слабом свете появившийся выглядел массивным и жутким, схожим с медведем.

Но Мастер Эремис несколько раз цокнул языком, и через мгновение она увидела профиль лысой головы, густых бровей и пышных усов. Этот человек был закутан в меховой плащ такого же мокровато-темного цвета, как тени вокруг. Силуэт его напоминал скорее не человека, а зверя, потому что под плащом на нем были латы.

Когда Териза присмотрелась, то заметила тонкую полоску света, обозначившую дверь за его спиной. Он, должно быть, ждал снаружи появления Мастера Эремиса.

- Мастер Эремис, - выдохнул мужчина. Пар вырвался из его рта. - Все уже прибыли - даже этот горбун, которого мы должны терпеть, чтобы успокоить Гильдию. А вы, я бы сказал, не торопитесь. - Териза в свете лампы могла видеть лишь половину его лица, но его глаз явно уставился на нее. - И зачем вы привели женщину?

- Милорд Пердон, - ответил воплотитель, - не так-то легко, как вам кажется, устроить, чтобы встреча, подобная нашей, прошла в тайне. - Спокойствие голоса только подчеркивало сарказм. - Леббик все контролирует - или думает, что контролирует. Так что приходится вкладывать в соответствующие уши солидные порции вранья. А насчет женщины - я все объясню.

Пердон не отрываясь смотрел на Теризу.

- Я надеюсь, что все сочтут ваше объяснение удовлетворительным, Мастер Эремис. - Затем он перевел взгляд на воплотителя. - Когда вы убеждали меня в необходимости этой встречи, я обещал, что соберу всех остальных лордов так быстро, как только смогу. Но рассылка курьеров на такие расстояния и получение ответов в такое время года должна была занять не менее пятнадцати дней. Вы уверили меня, что это отнимет гораздо меньше времени. Должен признаться, что я не вполне поверил вам. Сейчас я с изумлением признаю, что вы оказались правы.

Териза в удивлении чуть не сказала вслух: "ПЯТНАДЦАТЬ дней? Ведь он говорил нам о ШЕСТИ. Он сказал Гильдии, что через ШЕСТЬ дней...

Но рука Мастера, стиснувшая ее плечо, заставила ее промолчать.

- У воплотимого есть свои преимущества, - загадочно пояснил он.

- Без сомнения, - сказал Пердон. - И, без сомнения, вы их нам объясните, когда сочтете нужным. Но один ответ вы должны дать мне сейчас. Я обеспокоен присутствием среди нас Тора.

- Обеспокоены, милорд Пердон?

- Да, Мастер Эремис. - Из-под края плаща лорда стал виден сжатый кулак. - Я ему не верю. Он слишком долго оставался другом короля. Я изъявил согласие на его присутствие только потому, что полагал, что он слишком стар - и слишком толст - чтобы проделать подобный путь. Но то, что он оказался здесь, меня беспокоит.

При этих словах Эремис изумленно поднял бровь.

- Однако сейчас _в_ы_ начинаете беспокоить _м_е_н_я_. Мне начинает казаться, что вы не доверяете не Тору. А мне.

Выражение лица Пердона не изменилось.

- Это меня действительно беспокоит, - Эремис позволил прозвучать в своем голосе ноткам злости. - Когда вы говорили о пятнадцати днях, я знал, что времени понадобится гораздо меньше, потому что Термиган находился уже на пути в Орисон. У меня случайно есть плоское зеркало, которое показывает его трон в Стернвале, и я видел, как он уезжал.

Когда в Орисон прибыл Тор, я без колебаний пригласил и его. Разве никто ничего не говорил вам, милорд? Разве Тор не сказал вам, почему находится здесь? Он прибыл, чтобы потребовать хоть каких-то действий от нашего бравого короля, ибо его старшего сына убили порождения какого-то злобного воплощения. А король отказал ему. Он отказался даже выслушать его требования - как отказал в аудиенции Файлю и Армигиту. Тор любил своего сына, - продолжал Мастер Эремис, - и я верю, что он будет нашим союзником.

- Хорошо, - пробормотал Пердон. - Хорошо. - Он повернул голову, и его лицо оказалось в тени. - Он был другом короля больше сорока лет. Но, может быть, горе сделает его более покладистым. Может быть, стоит рискнуть.

- Милорд Пердон, - сухо сказал Мастер, - вы недавно упомянули, что я задержался. Если мы не присоединимся к лордам по возможности скоро, у них возникнут подозрения, и мы рискуем остаться в одиночестве.

Глаза Пердона сверкнули в полутьме. Он вытянул руку и осторожно коснулся груди воплотителя.

- Помните, Мастер Эремис, - тихо произнес он. - Я - владыка провинции Пердон. Я не люблю, когда мною манипулируют - или когда меня обманывают. И подозреваю, что все остальные лорды имеют такие же дурные привычки.

Он резко повернулся и зашагал по коридору, его подошвы гулко стучали по каменному полу.

Несколько мгновений Мастер Эремис и Териза продолжали стоять на месте.

- Недалек тот день, - сказал он почти ласково, - когда этот заносчивый лордишка научится быть поосторожнее с угрозами.

Почти невольно, словно вопрос вырвался сам собой, Териза поинтересовалась:

- Почему вы лгали Гильдии? Вы ведь сказали им, что сегодняшняя встреча была идеей Пердона.

Он в тот же миг прижал палец к ее губам.

- Миледи, - прошептал он, - я ведь уже объяснял, что некоторые из моих коллег-Мастеров меня недолюбливают. Они согласились рискнуть и одобрили эту встречу лишь потому, что полагали, что в основе ее честь Пердона, а не мое предвидение. Я прошу вас теперь не говорить больше ни слова, пока вы снова не окажетесь в безопасности в своих комнатах.

Продолжая крепко сжимать ее руку, он повел ее вслед за Пердоном.

Они следовали за резким эхом его шагов, пока не миновали очередной поворот; впереди Териза увидела свет, льющийся из открытого дверного проема. Дверь не охранялась; видимо, лорды верили, что в Орисоне они в безопасности. Пердон прошел внутрь, и Териза услышала тихие голоса, приветствующие его. Через мгновение Мастер Эремис вывел ее к свету.

Он отпустил ее руку и легонько подтолкнул вперед. При этом ей показалось, что сам он отступил назад - что он использует ее для того, чтобы отвлечь внимание от себя.

Дверь вела в комнату, обставленную просто, как тюремная камера, и примерно таких же размеров. Свет шел из многочисленных ламп, расставленных на длинном и крепком, очень солидном деревянном столе, занимавшем по меньшей мере половину пространства комнаты. Тяжелые стулья, расставленные вокруг стола, почти не оставляли свободного места.

Едва войдя в комнату, Териза увидела Мастера Гилбура; он сидел в дальнем конце стола; его черты были искажены гримасой недовольства, словно сидеть здесь ему уже до смерти надоело.

Пердон еще не сел, но все остальные лорды сидели. Териза моментально узнала Тора. Он сидел рядом с Мастером Гилбуром. После долгого непосредственного соприкосновения с зимой его кожа приобрела более живую окраску, однако лицо походило скорее на остывший вареный картофель, а глаза остекленели. На столе перед ним стоял огромный кувшин.

Напротив него сидел человек, которого Териза, основываясь на описании Саддит, тут же мысленно окрестила Армигитом. Из-за мягких черт лица он казался полнее, чем был на самом деле, а выражение его было обидчивым; волосы Армигита были подкрашены и слегка подвиты в кудри; пышный и вычурный наряд, отдаленно напоминал одеяние красавицы. В этой комнате он был единственным человеком, который выглядел моложе Мастера Эремиса; видимо, свой титул он унаследовал, а не добыл в войнах за Мордант.

Как и остальные лорды, он был вооружен, но тонкий меч у него на боку казался совершенно декоративным.

Следующий за ним человек представлял резкий контраст с Армигитом; он, казалось, был высечен из цельного блока кремня. Каждая черточка его лица, каждый взгляд, каждый жест выглядел так, словно он наносил удар. Его кожа была пыльного серого оттенка, что подходило к его темным глазам. Брови казались бесцветными.

Это, должно быть, был Термиган: Териза предположила это потому, что он был недостаточно стар, чтобы быть отцом королевы Мадин. Лорд, сидящий напротив него - возле Тора - был скорее всего, Файлем. Этот человек был по меньшей мере одних лет с Тором; редкие волосы, обрамляющие его лысину, были коротко подстрижены; он сидел согнувшись, словно борзая. Его лицо казалось слишком вытянутым, а челюсть слишком массивной, так что он выглядел бы недоумком, если бы не глаза - ясные, пронзительно-голубые. Поза, в которой он сидел, - прямо, в кресле, сложив руки на груди - подтверждала стоицизм, которым он славился, по словам Саддит.

За исключением Тора, чье внимание было приковано к кувшину, все остальные смотрели на нее. Взгляд Файля не выдавал никаких чувств; Термиган смотрел на нее с подозрением, Армигит со сладострастием, а выражение лица Мастера Гилбура было мрачным и раздраженным.

Благодаря присутствию людей и наличию ламп, в комнате было значительно теплее, чем в коридоре.

Никто не тратил время на представления. Как только Мастер Эремис вошел в комнату, через мгновение или два после Теризы, Пердон мрачно объявил:

- Мастер Эремис сказал, что объяснит ее присутствие здесь. - Рыжие волосы его бровей и в ушах стали различимы Теризе, когда он сел на стул рядом с Термиганом.

- Да, я хотел бы услышать объяснение, - моментально рявкнул Мастер Гилбур. - Какую чепуху вы расскажете нам, чтобы заставить нас спокойно проглотить ее присутствие здесь, Мастер Эремис?

Натолкнувшись на такое проявление недоброжелательности, Териза почувствовала, что ее лицо начинает гореть. Любой, кто повнимательнее присмотрелся бы к ней, заметил бы, что на ее висках появились капельки пота. Как она может быть действительно важным звеном в планах Мастера Эремиса? Почему все, чего он ожидал от этой встречи, зависело от нее?

- Миледи... - его тон был предельно вежлив, - присаживайтесь. - Он указал ей на стул рядом с Файлем. Затем сел сам во главе стола напротив Мастера Гилбура. Его манера держаться, а также пряди черных волос, зачесанные назад от высокого лба, и щеки, плавно переходящие в большой нос, придавали ему сходство с какой-то экзотической птицей. Но тем не менее ей еще не приходилось видеть его менее серьезным, чем сейчас. Блеск в глазах словно бы служил противовесом твердой складке губ. Руки он держал на столе в подозрительно неудачной попытке выглядеть очень серьезным.

- Милорды, - сказал он спокойно, посмотрев по очереди на каждого, - сейчас для нас время - весьма важный фактор. Если бы мы не спешили, я предпочел бы не принимать никаких решений без обсуждения с вами и вашего одобрения. Зима, правда, может продержаться еще дней тридцать или даже пятьдесят. Но она может закончиться и через десять. И тогда, через десять дней, огромная армия начнет двигаться на нас из Кадуола. Прошло всего несколько дней с тех пор, как мудрый король Джойс отказался от предложенного ему союза с Алендом, издеваясь над послом, чтобы отказ был как можно более оскорбительным. И силы Маргонала находятся от нас не намного далее, чем силы верховного короля.

- Это правда, - сказал Армигит с детской обидой. - Если король Джойс дал бы мне аудиенцию, я рассказал бы ему об этом. Армии Маргонала стоят менее чем в дневном переходе от Пестиля. Мои командиры утверждают, что не смогут противостоять ему. Когда Аленд пойдет в атаку, я буду сокрушен. А король Джойс отказался со мной говорить!

Он мог бы еще долго продолжать в том же духе, но Мастер Эремис ловко его перебил.

- Но что хуже, чем порождения злых воплотителей? А твари из воплотимого не будут ждать до весны. Весь Мордант подвергается их нашествию. Странные волки загрызли сына Тора. Кошмарные оборотни бесчинствуют в деревнях Файля. Всеядные ящерицы бродят по складам Демесне. Огненные ямы появляются в полях Термигана - почти перед стенами Стернваля.

Термиган холодно кивнул.

- Вот потому-то я сейчас здесь. Я - солдат. Но я бессилен против огненных ям.

- У нас очень мало времени, милорды, - продолжал Мастер Эремис, - и потому я предлагаю вам согласиться с еще кое-чем, что я сделал.

Он выдержал для эффекта паузу. Мастер Гилбур возмущенно сказал:

- Выкладывай, Эремис. Что ты еще натворил?

Попытки Мастера удержаться от смеха чуть не провалились. C трудом подавив свои эмоции, он сказал:

- Я пригласил еще кое-кого на нашу встречу. - И прежде чем кто-либо успел отреагировать, он сказал через плечо: - Милорд, вы можете войти!

Териза в изумлении смотрела, как в дверь проходит принц Краген, в сопровождении двух телохранителей.

Выражение его лица показывало, что самонадеянность его ничуть не пострадала. Сейчас на нем не было церемониального медного шлема, нагрудника и ножен. Черный шелк, в который принц был одет, подчеркивал темный цвет его кожи; усы его блестели. Как и прежде, на боку у него висел огромный меч. Телохранители Краген были вооружены вполне серьезным оружием, для битвы, а не для украшения.

Увидев его, Армигит часто заморгал. Термиган резко отодвинул стул и положил руку на рукоять меча, готовый вскочить на ноги. Лицо Мастера Гилбура апоплексически потемнело. Тор сделал солидный глоток из кувшина и рыгнул.

- Это сюрприз, - прокомментировал Файль голосом, похожим на шорох сухих листьев. - Вы явно не сторонник полумер, Мастер Эремис.

- Вы что, последнего ума лишились? - набросился Пердон на Эремиса. - Я предупреждал, что не люблю, когда мною манипулируют. Вы пригласили сына алендского монарха на нашу тайную встречу?

Один из телохранителей проворно протиснулся между принцем Крагеном и Термиганом. Но прежде чем он успел обнажить меч, принц остановил его.

- Лорды, - сказал он делая широкий жест, - послушайте меня. Вы удивлены - но отнюдь никем не преданы. Наоборот, я благодарен Мастеру Эремису за предоставленную мне возможность встретиться с вами. После унижения, которое я претерпел от вашего короля, я собирался немедленно покинуть Орисон. И это бы означало неотвратимую войну между Мордантом и Алендом. А алендский монарх страстно желает мира. Самым сильным желанием является заключение союза против злодейств Кадуола и воплощений. Таким образом, когда Мастер Эремис попросил меня задержаться в Орисоне, обещая предоставить мне шанс побеседовать с вами, я решил согласиться с его доводами.

Лорды, я не смог достигнуть союза с королем Морданта. Но неужели, в конце концов, я не могу заключить союз с лордами Морданта?

- Аленд мне враг, - моментально высказался Термиган, по-прежнему сжимая меч. - Многие из моих друзей и братьев были убиты Алендом за то, что считали себя обладающими правом на свободу. Я не понимаю, Мастер Эремис, зачем вы позвали нас сюда, обсуждать предательство?

- О, _п_р_е_д_а_т_е_л_ь_с_т_в_о_? - Армигит всплеснул изящными руками, быстро опомнившись от изумления. - Со своей стороны, я весьма рад видеть принца Крагена с мирными предложениями. Кому же вы преданы, милорд Термиган, - королю Джойсу или Морданту? Вы знаете, что сделал наш король - и чего не сделал, - чтобы помочь нам в наших нуждах. Я лично называю п_р_е_д_а_т_е_л_ь_с_т_в_о_м_ и дальнейшее подчинение ему. Мордант, - добавил он высокопарно, - вот чему стоит служить.

- Лорд Термиган, - продолжал принц Краген, - вы, должно быть, можете понять позицию алендского монарха. Как я уже говорил, он хочет во что бы то ни стало сохранить мир. Нам знакомо, что значит "мир", мы не раз сражались за его отмену и по-прежнему полагаем, что он ничуть не лучше войны. Однако ваш король не удовлетворился миром. Он создал Гильдию.

Лорды, - сказал он, обращаясь ко всем присутствующим, - Гильдия представляет огромную опасность. Пока ваш король крепко держал ее в своих руках, она служила делу мира, и мы принимали это как должное. Но сейчас король стал слаб. Мордант подвергается нападениям тварей из воплотимого - и могущество воплотителей не используется для его защиты. Как мы можем объяснить это? Либо ваш король сошел с ума и больше не хочет защищать то, что создал с таким трудом, либо... Либо он сошел с ума и заставляет Гильдию пробовать силы на собственном королевстве, готовясь к тому, - Мастер Гилбур запротестовал было, но принц успел предвосхитить его намерения и поспешно завершил фразу, - чтобы вскоре сокрушить всех нас!

- Э_т_о_ - ложь! - рявкнул Мастер Гилбур, ударяя кулаком в стол. - Естественно, король Джойс безумен. Но он как раз _н_е_ использует воплотимое! Клянусь рогами козла Архивоплотителя, не мы причина его несчастий!

Принц Краген даже не пошевелился.

- Вы говорите только за себя, Мастер Гилбур, - сказал он спокойно, - и что касается вас, вам я в этом отношении верю. То, что Гильдия хотела этой встречи, свидетельствует в ее пользу. Мне кажется, что и Мастер Эремис доказал свои добрые намерения, когда собрал нас всех вместе, получив разрешение Гильдии сообщить нам, что Мастера собираются предпринять для защиты Морданта. К сожалению, это ничего не меняет. Ваш король стал слаб. И потому Кадуол надеется завладеть Гильдией. А Аленд, естественно, должен этому воспрепятствовать. Мы не можем позволить, чтобы такое сборище воплотителей стало оружием в руках верховного короля.

Лорд Термиган, вы многое потеряли в войнах с нами. Мы тоже потеряли многое. Но и Мордант и Аленд потеряют гораздо больше, если управлять Гильдией станет Фесттен.

- Отлично сказано! - вмешался Армигит. - Отлично сказано!

Пердон мрачно посмотрел на Мастера Эремиса. И через мгновение тихо сказал:

- Вы умнее, чем я предполагал, Мастер Эремис. Если бы я знал, что вы способны предвидеть настолько далеко, я пришел бы к вам за советом раньше.

Глаза Мастера Эремиса блеснули, но он не позволил себе улыбнуться.

Аргументы принца показались Термигану убедительными. Он опустил меч и, задумчиво нахмурившись, уставился в стол.

Неожиданно Тор громыхнул кувшином по столу:

- Да садитесь же, милорд Термиган. Такое количество стоящей передо мной ярости меня изнуряет. Давайте узнаем, какие еще сюрпризы здесь для нас заготовлены.

- Прежде чем мы продолжим, - сухо сказал Файль, - может быть, Мастер Эремис объяснит нам, для чего он привел эту юную особу слушать, что мы говорим и решаем?

От неожиданности сердце Теризы заколотилось.

Термиган неожиданно сунул меч в ножны и сел. Его мрачные глаза не смотрели ни на кого:

- Да, Мастер Эремис. Объяснитесь насчет женщины. Вы хотите, чтобы мы согласились сразу слишком на многое.

Мастер Эремис открыл рот, чтобы ответить, но принц Краген среагировал быстрее:

- Лорды, это леди Териза де Морган. О ней самой я ровным счетом ничего не знаю, но, несомненно, я ее должник. Во время моей аудиенции с вашим королем она сделал все, что могла, чтобы уменьшить мое унижение. За это весь Аленд благодарен вам. - Он отвесил Теризе официальный поклон, а затем голосом, в котором одновременно звучали железо и шелк, добавил: - Лорды, я прошу вас относиться к ней с уважением.

Мастер Гилбур тихо хмыкнул.

Тор глянул на Теризу поверх головы Файля затуманенным от вина взглядом.

- Вы были с тем парнишкой Домне, - сказал он хрипло. - С Джерадином. Когда я прибыл. - Глаза его неожиданно наполнились слезами. Отчаянно заморгав, он откинулся назад на спинку стула, а затем шлепнул рукой по столу. - Примите и мои уверения: мы с принцем Крагеном позаботимся, чтобы с вами обращались с должным уважением.

И, отхлебнув из кувшина, тут же склонился набок, словно потерял сознание.

- Очень мило, - пробормотал Армигит, не глядя на Теризу. - Что дальше? Предложения руки и сердца?

Но остальные лорды, казалось, гораздо больше уважали Тора, чем Армигита. Его сарказм не был оценен, вместо этого общее внимание сосредоточилось на Мастере Эремисе, и Термиган сказал:

- Я окажу ей подобающее уважение когда пойму, почему она оказалась здесь.

- Милорды... - Эремис в досаде развел руками. - Сейчас я объясню вам. Вы не присядете, милорд принц?

- Благодарю. - Принц проворно приблизился к стулу, стоявшему между Теризой и Файлем. Его глаза сверкнули. - Могу я сесть рядом с вами, миледи? - промурлыкал он. Но ответа дожидаться не стал. Когда он сел, она обратила внимание, что руки его выглядели тщательно ухоженными, но на ладонях были следы мозолей.

Телохранители принца расположились у него за спиной.

- Как вы, наверное, уже слышали, - сказал Мастер Эремис, - это леди Териза де Морган. Она появилась у нас из воплотимого.

Никто из собравшихся не отреагировал на это заявление; видимо, об этом всем и так было известно.

- Сверх этого, вы знаете о ней столько же, сколько и я - за исключением нескольких незначительных подробностей. - Эремис не мог сдержать улыбку превосходства, которая заставила Армигита хмыкнуть. Но он быстро подавил ее. - Она не рассказывает нам ничего. У не обнаружено пока никаких талантов воплотителя. Я привел ее сюда для того, чтобы вы уяснили, что сделала Гильдия в попытке откликнуться на нужды Морданта - и что мы сейчас предполагаем сделать.

Милорды, наша дилемма сходна с вашей. Мы ведь не слепы. Мордант находится в огромной опасности, а король Джойс потерял остатки разума. Однако мы действуем так, как действуют воплотители. И потому мы создали зеркало для предсказаний.

Чтобы создать его, потребовалось огромное количество времени. Не так-то просто создать зеркало, необходимое для столь специфичного предсказания. Но когда зеркало было создано, предсказание, которое мы получили, оказалось столь запутанным, что все, что мы могли сделать, - это действовать так, как нам подсказывал здравый смысл.

Не буду утомлять вас подробным описанием этого предсказания. Достаточно сказать, что основная проблема заключается в его толковании. Говоря проще, предсказание показывает трудные времена для Морданта. И чуждого нам Воина, обладающего огромной разрушительной силой. И похоже, существует некая связь между этим Воином и младшим сыном Домне, Джерадином.

Так уж получилось, что этот самый Воин есть на одном из зеркал, отлитых Мастером Гилбуром.

Мастер Гилбур обвел помещение взглядом, исполненным достоинства.

- И мы пришли к решению, - продолжал Эремис, - что этот воин и есть тот самый Воин, который спасет Мордант - если его воплотить здесь. И мы согласились - не без некоторых споров, - что как раз Джерадин и должен заняться этим воплощением.

Он повернулся и кивнул в сторону Теризы.

- В результате здесь появилась вот эта леди. По некоторым причинам мы не можем объяснить этого. Что-то в проведенном Джерадином воплощении произошло не так. - Затем он замолчал, пережидая хмурые взгляды лордов и их перешептывание.

Тор заерзал на своем сиденье:

- Я знаю этого Джерадина, - пробормотал он. - Он хороший мальчик. Настоящий сын своего отца. - И, ни на кого не обращая внимания, он широко зевнул и снова отхлебнул из кувшина.

Через мгновение с растущим нетерпением в голосе заговорил Армигит:

- Вы хотите заставить нас поверить, Мастер Эремис, что Мордант может спасти эта... - он махнул рукой в направлении Теризы, - эта ж_е_н_щ_и_н_а_?

- Нет, милорд Армигит. - Голос Файля был сухим и резким, как обычно, но в нем слышалась неожиданная твердость. - Мастер Эремис не будет просить об этом человека, у которого никогда не было ни жены, ни дочери. Он пытается объяснить нам решения Гильдии, в результате которых здесь появилась леди Териза.

- Именно так, лорд Файль. - Несмотря на серьезное выражение лица, смешинки в глазах Мастера Эремиса были, похоже, реакцией на сконфуженность Армигита. - Я надеюсь, что, увидев леди Теризу, вы поймете, почему мы решили не принимать самое простое толкование предсказания.

Таким образом, основываясь на том же предсказании, мы должны совершенно отказаться от участия в этом деле Джерадина. Мастер Гилбур сможет провести воплощение, как только вы дадите на то свое согласие.

Теризе показалось, что в комнате стало вдруг резко холоднее.

- Но... - запротестовала она.

НО ВЕДЬ ГИЛЬДИЯ РЕШИЛА СОВСЕМ ПО-ДРУГОМУ.

МАСТЕР ЭРЕМИС ЗАШЕЛ СЛИШКОМ ДАЛЕКО.

Тор тихо всхрапнул. Но другие отнеслись к словам Мастера с куда большим вниманием. Термиган не отрывал от Мастера Эремиса глаз. Рот Армигита приоткрылся от удивления. Взгляд Крагена метнулся по комнате, фиксируя реакцию остальных. Файль зашевелил губами, словно беседовал сам с собой. В полной изумления тишине Териза слышала скрип сапог телохранителей, когда они переступали с ноги на ногу.

И в одно мгновение ее восприятие ситуации изменилось. Несмотря на свои странные манеры, Мастер Эремис действительно обладал способностью очаровывать ее. Сейчас она поняла, что он делает. Он пытался создать союз, пытался объединить три силы - лордов, Гильдию и представителя Аленда - и заставить их действовать так, чтобы они не могли отказать ему. Не имея власти короля или хотя бы авторитета магистра Гильдии, он был вынужден использовать столь хитроумные интриги. Но главной задачей его манипуляций было спасение Морданта.

Внезапно принц Краген со шлепком опустил ладони на стол и воскликнул:

- Смело сказано, Мастер Эремис! Вы дерзки и полны замыслов, и вы заслужили мое восхищение! Вы предлагаете нам создать союз Аленда, лордов Морданта и Гильдии. Я даже не предполагал, что найдется человек настолько смелый, чтобы сделать подобное предложение, и при том с достаточным авторитетом, чтобы собрать нас всех вместе.

- Мастер Эремис действительно дерзок и полон замыслов, - сказал Файль. - Но в награду за создание союза он хочет, чтобы решение о воплощение Воина было принято нами.

- Вы сказали "обладающий огромной разрушительной силой", - вмешался Термиган. Тон его свидетельствовал о недовольстве, но темные глаза ничего не выражали. - Что вы имели в виду?

- Минуточку, милорд Термиган, - перебил его Файль, - я хотел бы закончить.

Термиган закрыл рот.

- Поправьте меня если я неправ, Мастер Эремис. - Голубые глаза Файля сверкали, словно глаза птицы. - Разве король Джойс не запретил любые воплощения субъектов, если это делается против их воли?

- Ну да, - прохрипел Мастер Гилбур. - Чем больше мы нуждаемся в воплотимом, тем сильнее он старается ограничивать нас в этом.

- А он знает, что этот ваш Воин будет воплощен здесь против своей воли?

Мастер Эремис развел руками, словно бы в недоумении:

- Милорд, это одна из многих причин, по которым встреча наша происходит в тайне. Наш мудрый король для защиты Морданта не может и пальцем пошевелить, но не оставит от Орисона камня на камне, чтобы не дать провести запрещенное воплощение.

- Спасибо, я понял, - ответил Файль. - Простите, что перебил вас, Термиган.

- Со своей стороны, - страстно заявил Пердон, - я согласен на все, лишь бы удержать мясника Фесттена за Вертигоном. Я поклялся королю, что пришлю ему всех раненых и убитых, если на меня нападут, - и я действительно сделаю это.

Армигит выглядел так, словно его вот-вот стошнит.

Термиган не сводил взгляда с Эремиса. Он тихо сказал:

- Так расскажите нам об этом оружии "огромной разрушительной силы", Мастер Эремис.

- Да ну, к чему это? - гневно возразил Гилбур. - Он п_р_е_д_с_к_а_з_а_н_. Мы _д_о_л_ж_н_ы_ призвать его.

Однако Мастер Эремис ответил:

- Он обладает оружием огромной разрушительной силы, выплевывающим всепрожигающий огонь. Броня защищает его от нападений любого рода. Мы видели его в битве и не можем представить, как даже вся наша армия сможет противостоять ему. Ему явно не страшны ни дикие звери, ни оборотни, ни хищные ящерицы. Огненные ямы не причинят ему вреда. Он наверняка в состоянии в одиночку справиться со всеми тварями из воплотимого, которых насылает на нас...

- Все лучше и лучше, - улыбка принца Крагена затронула лишь его усы. - Так кто же их _н_а_с_ы_л_а_е_т_, Мастер Эремис?

- Мне кажется, - ответил Мастер Эремис настолько мрачно, насколько позволяло ему его веселое настроение, - что это Архивоплотитель Вагель.

Тор снова всхрапнул. Затем он поднял голову, посмотрел по сторонам мутным взором и с трудом поднялся на ноги.

- Милорды, мне, пожалуй, следует уже отправляться в постель. Я стал слишком стар для канители подобного рода.

- Не нужно уходить, мой друг, - мягко сказал Файль. - Ты должен помочь нам принять решение.

Тор яростно рявкнул:

- Решение? Я не вижу никаких возможных решений. Я не собираюсь возвращаться в Маршальт. Признаюсь честно - я для этого слишком _с_т_а_р_. Эти вопросы не для меня. Если король Джойс решил уничтожить Мордант, я останусь здесь, чтобы помогать ему. Я останусь на его стороне до конца. - Тор хмыкнул. - Он заслужил это. - Затем он начал медленно продвигаться к двери. - Мой сын всегда говорил мне, что я проявил себя как трус и негодяй, дав Джойсу не более двухсот человек, когда он впервые стал претендовать на то, чтобы стать королем. Сейчас мой сын мертв. И потому я больше не могу позволить себе подобную неосмотрительность.

Он медленно вышел из комнаты.

К удивлению Теризы, Армигит сказал:

- Тор прав. Всем нам следовало бы сейчас отправиться спать. Такое решение не должно принимать поспешно. - Его глаза побелели, на верхней губе блестели капельки пота. - Что, если нас обнаружат? Что, если Смотритель Леббик нагрянет сюда? Нам нужно время подумать. Мы должны принимать решения с осторожностью. - Его голос дрогнул. Но, заставив себя собраться, Армигит продолжил: - И вообще, я не люблю никаких решений.

С сарказмом и ядом в голосе лорд Пердон рявкнул:

- Милорд Армигит, ваш отец, должно быть, стонет в своей могиле. Неужели для того он выиграл столько кровавых сражений против, - лорд кинул взгляд на принца Крагена, - против всевозможных врагов, чтобы доверить затем свою провинцию слюнтяю, который не любит принимать решений?

Армигит покраснел, но не нашел в себе достаточно мужества, чтобы ответить.

- Милорды, - продолжил Пердон, - Армигит с востока граничит с моим Пердоном, с запада с Файлем и Термиганом, с севера с Алендом. Нас достаточно. Армигит не сможет противостоять нам всем. Он позволит нам принять решение за него.

На некоторое время воцарилась тишина, пока Армигит корчился как червяк, а Пердон яростно смотрел на него. Затем Файль сказал:

- Будьте уж последовательны до конца, милорд Пердон. - Его голос звучал словно шуршание сухой шелухи. - Какое решение вы предлагаете?

- Я предлагаю заключить тот союз, о котором упоминал Мастер Эремис, - мгновенно ответил Пердон. - Я предлагаю всем нам объединиться и наметить план действий против Кадуола, а также против нападений тварей из воплотимого. Короля Джойса мы во внимание принимать не будем. Когда принц Краген приведет в действие свои силы... - он говорил так, словно уже слышал пение труб, и его лысая голова, казалось, сияла от воодушевления, - лорды провинций объединятся с ним и с Воином Гильдии во имя спасения королевства.

Мастер Эремис сидел неподвижно, прилагая усилия не улыбаться. Гилбур, располагавшийся по другую сторону стола, закрыл лицо руками.

- Это все красноречие, милорд Пердон. - Тон Термигана не был ни согласным, ни саркастическим. - Я человек, обделенный любовью. Мне мало пользы от вас, милорды, - и совершенно никакой от короля Джойса. Но Термиган - _м_о_я_ провинция. От глубин рудных шахт до пшеничных полей и высот башен Стернваля все это мое.

Скажите мне вот что. Когда Кадуол будет раздавлен - а твари из воплотимого уничтожены - и король Джойс лишится своего королевства - кто будет управлять Мордантом и Термиганом? Кому будет подчиняться моя провинция?

Принц Краген ответил с удивительной поспешностью:

- Леди Элеге.

"Элеге?" - подумала Териза, вздрагивая, словно от удара.

- Она старшая дочь короля и его законная наследница. Я в последние дни имел удовольствие общаться с ней. Она понимает, что такое власть и сила, лучше, чем вы думаете. - Он сделал паузу. - И она не из Аленда.

- Женщина, - простонал Армигит, постепенно восстанавливая уязвленное самолюбие. - Затем вы женитесь на ней, и Маргонал станет нашим королем.

Глаза Крагена опасно сверкнули, но отвечать он не стал. Вместо этого он спросил Термигана:

- Вас это устраивает, лорд?

- Милорды, - перебил его Файль. Впервые за все время он убрал руки с груди и положил длинные пальцы на стол. Вены на его руках вздулись. - Это все следует прекратить.

Взгляды всех присутствующих тут же сосредоточились на нем.

- Я услышал уже достаточно. - Голос его был старым и усталым, но нотки властности в нем были хорошо различимы. - Если вы собираетесь согласиться на этот союз, то вам следует считаться с тем, что я выступаю против него. Файль будет поддерживать короля.

И, словно бы извиняясь, он добавил:

- Поймите, ведь я же его тесть. Королева Мадин - необыкновенная женщина. Какой бы выбор я ни сделал, мне следует заручиться для этого ее поддержкой.

- Женщины, женщины! - Пердон вскочил на ноги, ярость исказила его черты. - Неужели Мордант погибнет только из-за того, что вы не можете посмотреть в глаза собственной дочери? Или потому, что принц Краген очарован леди Элегой? Или потому, что... - он дернул усом, посмотрев на Теризу, - Мастер Эремис желает переспать с этим продуктом воплотимого? Милорды, эти вопросы не так уж важны! Пока мы обсуждаем все эти глупости, катастрофа все приближается. Мы должны...

- Нет, милорд Пердон. - Хотя Термиган не повышал голоса, его было хорошо слышно даже сквозь крик Пердона. - Вы можете делать все что хотите. Но вы будете делать это без меня. Милорд Файль слишком вежлив, чтобы высказать то, что он думает. Но я не настолько вежлив. Здесь плетется заговор. Милорд принц слишком с большой готовностью соглашается со всем происходящим здесь. Я _з_н_а_ю_ алендского монарха. Если уж он вцепится в Мордант, он не ослабит хватки - разве что леди Элега согласится быть его уполномоченной.

Он поднялся на ноги.

- Создавайте какие хотите союзы. Я не верю ни Аленду, ни воплотителям. - И вышел, грубо хлопнув дверью.

Несколько мгновений никто не шевелился и не произносил ни слова. Неожиданное заявление Термигана, казалось, шокировало всех. Териза почти физически ощущала, как рушатся планы Мастера Эремиса. Он выглядел так, словно был готов рассмеяться, но она была уверена, что на самом деле Мастер в ярости.

- Еще одно, - сказал Файль. Он тоже встал. - Мастер Эремис... Мастер Гилбур... Вы не должны воплощать Воина, обладающего такой разрушительной силой.

Мастер Эремис удивленно вскинул бровь. Армигит выглядел так, словно готов был сползти со стула, а затем забраться поглубже под стол. Но Пердон с неприязнью посмотрел на Файля, а Мастер Гилбур яростно спросил:

- Н_е_т_?

- Вы нарушите этим приказы короля, и более того, вы унизите ту цель, ради которой создавалась Гильдия. Вы не должны делать этого.

- Это была цель Джойса, а вовсе не наша! - возразил Гилбур. - И мы не позволим старой развалине с куриными мозгами учить нас, что нам следует делать. - Он внезапно схватился за стол с такой яростью, что забытый Тором кувшин с грохотом скатился на пол. - Мы собираемся _в_ы_ж_и_т_ь_!

- В таком случае, - уныло сказал Файль. - Я должен буду сообщить королю о ваших намерениях.

Териза ощутила, как в ней нарастает паника по мере того, как все, что предлагал Мастер Эремис, медленно разваливалось на глазах.

Принц Краген вскочил на ноги, его телохранители стали рядом.

Пердон через стол посмотрел на Файля:

- Вы собираетесь предать нас, милорд Файль?

- Нет, милорд Пердон, - ответил Файль, словно охваченный глубоким горем. - Я ничего не расскажу об этой встрече. Я собираюсь только помешать этим воплотителям предать своего короля.

Он должен был выглядеть глупо, когда покидал комнату: старый и тощий, сгорбленность его фигуры подчеркивали высоко поднятые плечи и странные пропорции головы. Люди, которым он противостоял, были моложе, сильнее и привлекательнее. Но он не выглядел глупо. К своему изумлению, Териза обнаружила, что восхищается им. Его преданность тронула ее. Она с легкостью могла себе представить, что Джерадин приветствовал бы уход Файля аплодисментами.

Когда старый лорд ушел, Мастер Эремис запрокинул голову и издал нечто среднее между стоном и криком филина.

- Держите себя в руках, Мастер Эремис! - прорычал Мастер Гилбур. Горбатый воплотитель уже не скрывал свою ярость. - Я предупреждал вас, что такое может произойти. Эти _л_о_р_д_ы_ забыли уроки прошлого, но они помнят, что не следует доверять воплотимому. Я с самого начала утверждал, что нам следует действовать самостоятельно, и пусть провинции защищают себя сами.

- Да, Мастер Гилбур, - сказал Эремис, - вы действительно предупреждали меня. Вы откровенно предупреждали меня. - Внезапно он вскочил с кресла. Говоря поспешно, но настойчиво, он сказал: - Милорд принц, милорд Пердон, вы должны извинить меня. - Армигита он просто проигнорировал. - Несмотря на предупреждение Мастера Гилбура, я не жалею о нашей встрече. - Лицо его было настолько бесстрастным, что Териза не могла прочесть на нем ни единой эмоции. - Наши коллеги-Мастера заняты подготовкой воплощения Воина. Мы должны идти к ним немедленно, прежде чем Файль накличет на нас гнев короля. Если их застигнут за запрещенным воплощением, я боюсь, что наш благородный король снова восстановит наказания.

Милорд принц, не присмотрите ли вы, чтобы леди Териза благополучно вернулась в свои комнаты?

Затем, не дожидаясь ответа принца, сказал:

- Пойдемте, Мастер Гилбур, - и вышел за дверь.

Мастер Гилбур последовал за ним так быстро, как позволяла его сгорбленная спина.

Териза оставалась на своем месте, слишком сконфуженная, чтобы пошевелиться. Почему она так восхищалась Файлем, когда он и Термиган разрушали до основания попытки Мастера Эремиса спасти Мордант? И почему воплощение уже начинается? Гильдия ведь согласилась ждать решения встречи.

- Все уже настолько плохо, милорд принц, - сказал Армигит, - что у некоторых не хватает смелости согласиться с предложением о союзе. Я предпочел бы обсудить этот вопрос в другой обстановке. Прежде всего, мне хотелось бы испросить неприкосновенности моих владений. За это я бы...

Его голос стих; его никто не слушал.

- Милорд принц, - неловко выдавил Пердон, - прошу простить за неудачу этой встречи и за ее безрезультатность. Заверяю вас, что Мастер Эремис и я желали только добра. Вам не имеет смысла больше оставаться здесь. Следует ли мне освободить вас от забот о леди Теризе?

- Не нужно извинений, лорд Пердон. - Принц Краген не выглядел таким разочарованным, как того ожидала Териза. - Это правда, что моя миссия не увенчалась успехом. И, говоря откровенно, я не вижу, каким образом Мордант и Аленд могут теперь избежать войны. - Он бросил на Теризу ослепительный взгляд и улыбнулся. - Но, может быть, счастье еще улыбнется мне. Я ведь должник леди. И с удовольствием сопровожу ее.

- Как пожелаете, - Пердон по всем правилам этикета откланялся, завернулся в плащ и вышел.

Армигит почти сразу же поспешил за ним, словно боялся здесь оставаться. Когда он уже шел по коридору, Териза услышала, как он окликнул Пердона, прося прихватить его с собой. Ответа Пердона слышно не было.

- Миледи, - принц Краген положил руки на спинку ее стула. - Вы идете? - Он слегка наклонился над ней и улыбнулся. - Как сказал лорд Пердон, не имеет смысла оставаться...

Она не знала, как ей следовало понимать его улыбку. Та в некоторой степени походила на улыбку Мастера Эремиса, и при этом напоминала, что принц Краген был более хорошим дипломатом и куда лучше умел скрывать свои чувства. Его самоуверенность была прекрасной маской.

Териза встала, не колеблясь. Манерам она училась у отца и других самоуверенных людей.

Он отодвинул с ее пути стул, затем взял Теризу под руку, прижимая ее к себе плотно, но без капли интимности. С одним телохранителем, идущим впереди, а другим - позади, он вывел ее из комнаты.

В один миг воздух вокруг нее стал холодным. Звук капающей воды, казалось, пронизывал ее.

- Вам не холодно, миледи? - тихо спросил принц. - Вы не так уж тепло одеты.

Ей следовало отделаться какой-нибудь пустячной репликой. Но она лишилась всякой возможности быть уступчивой с самого момента своего появления здесь. В инстинктивной самозащите она задала ответный вопрос:

- А вы действительно знаете леди Элегу?

Она почувствовала, как он напрягся. Несколько секунд он молчал. Затем вежливо ответил:

- Миледи, ко мне принято обращаться с указанием титула.

- Милорд принц.

Он весело улыбнулся, глядя в темноту коридора.

- Благодарю вас. Да, я имел удовольствие познакомиться с леди Элегой. У меня была с ней продолжительная беседа после провала моей аудиенции с королем Джойсом.

Сапоги телохранителей скрипели и похрустывали, когда они шагали по лужицам воды, покрытым тонким ледком. В тех местах, где свет ламп был достаточно ярким, она могла видеть пар от дыхания.

Териза робко спросила:

- А тогда почему вы заинтересовались мной?

И снова он на мгновение погрузился в молчание, словно ему нужно было время, чтобы осмыслить ее вопрос и продумать ответ.

- Миледи, - ответил он наконец, - если бы другая женщина задала подобный вопрос, я бы прекрасно знал, как на него ответить. Неужели вы не подозреваете, что у вас лицо и формы, способные заинтересовать любого мужчину? Возможно, подозреваете. И потому мне кажется, что ваш вопрос несет в себе совсем другой подтекст.

Если вы не кокетка - и ваш вопрос не ставил целью привести меня в замешательство - тогда я отвечу честно. Я очарован леди Элегой. Король Джойс превзошел самого себя, когда создавал подобное произведение.

Териза издала почти слышимый вздох разочарования.

Передний телохранитель на мгновение приостановился, заколебавшись. Затем продолжил путь.

Окружающий их морозный воздух проник под рукава, ее рукам было холодно.

- Немногие жители Морданта действительно понимают, какова моя позиция, - продолжал принц Краген, словно отвлекшись от темы. - Дело в том, что правление в Аленде не является наследственным. Когда мой отец, нынешний алендский монарх, умрет, я не унаследую автоматически его трон в Скарабе. Новый монарх будет _и_з_б_р_а_н_ среди тех, кто желает или способен править.

Кстати, - прокомментировал он, - именно выборность монарха и способствовала объединению Вассалов Аленда, поскольку только их правители или члены их семей могут получить Трон.

И выборы эти - не просто формальность. Они осуществляются голосованием. В прежние времена это было проверкой на коварство. Кто изрубил, отравил или в достаточной мере запугал своих соперников, тот имел все шансы стать монархом.

У мира есть свои преимущества, - продолжал он. Его голос странным образом гармонировал с эхом шагов. - И алендский монарх стал мудрее, как я уже много раз повторял. В наше время тот, кто хочет править Алендом, не должен плести интриги, замышлять убийства. Заявив о себе публично, он проходит проверку на службе королевства. Говоря проще, ему дается возможность продемонстрировать, что он подходит для Трона. - Он хмыкнул. - Например, если сейчас какой-нибудь старой закалки барон выдвинет в претенденты своего сына, а затем возьмется за дело, добросовестно пытаясь перерезать всех противников, то его сын по праву пройдет проверку, ведя суд над своим отцом.

И в этом случае он будет иметь вполне реальные шансы занять престол.

Миледи, - сказал он откровенно, - эта миссия - проверка для меня. И похоже, она безнадежно провалена. Так что, мне кажется, уже не стоит опасаться, что я стану следующим алендским монархом.

Затем принц внезапно перешел на более ласковый тон.

- Но мы говорили о леди Элеге. Я упомянул обо всем этом, чтобы вы поняли меня, когда я скажу, что если бы ее королевство было частью Аленда, то путь к Трону монарха не был бы для нее закрыт. Я верю, что она могла бы подняться высоко среди алендских владык.

Идущий впереди телохранитель опять проявил нерешительность. На этот раз он замер на полушаге. Холод внезапно лизнул сердце Теризы. Ей показалось, что она услышала то же, что и он, - тихий скрип кожи, звук, который напомнил ей о мечах и ножнах.

Принц Краген потянулся к своему мечу. У него хватило времени выкрикнуть:

- Берегись! Защищайте леди!

А затем на них напала тьма.

Из бокового коридора выскакивали тени. Сколько? Она не могла сказать - пять или шесть. Плащи вздувались у них за плечами, словно крылья. Их кожаные доспехи были так черны, что их почти не было видно. Свет отражался лишь от обнаженной стали.

Атака эта явно была направлена на Теризу, но сопротивление принца и его телохранителей остановило ее.

Меч ударил о меч, звон эхом раскатился по коридору. Насилие в самом чистейшем виде мелькало перед ней. Териза увидела, как голова ближайшего к ней телохранителя отделилась от плеч и, словно мяч, небрежно откатилась в сторону. Затем струя горячей крови ударила Теризе в лицо, и труп повалился на нее, придавливая к стене.

Поскользнувшись в крови и на льду, она сползла на пол.

Двое атаковавших оттеснили принца назад. Он прекрасно владел клинком и был сильнее, чем казалось на первый взгляд, но противники его были профессионалами. Он не мог справиться с ними обоими одновременно. Удары их двуручных мечей отгоняли его дальше по коридору.

Один из атакующих рухнул на камень, его легкие с шумом втянули воду из лужицы. Второй телохранитель продолжал отбиваться, не отступая ни на шаг. Одной рукой он зажимал рубленую рану на боку; а второй - наносил удары мечом своему противнику.

Вдруг нападавший резким движением швырнул свой плащ на голову телохранителя.

Затем Териза перестала видеть его. Перед ней появилась черная фигура с занесенным мечом.

Свет упал на лицо нападавшего. Нос его был словно острие томагавка. Хищная улыбка обнажила его зубы. Глаза отблескивали желтым светом, как у кота.

Он снова собирался убить ее.

И на этот раз помешать ему уже ничто не могло. Она ничего не могла сделать, чтобы остановить его. И она не знала, почему он хочет убить ее, не имела ни малейшего понятия об этом. В этом не было ни капли с_м_ы_с_л_а_...

- Стой!

Этот возглас испугал его. Крик эхом раскатился по коридору, заставил нападавшего на Теризу развернуться, чтобы защитить свою спину.

Суровый голос сказал:

- Пятеро против троих - так поступают лишь трусы. Но даже трус не станет нападать на беззащитную женщину.

С трудом заставив себя сфокусировать взгляд на говорившем, Териза разглядела, что в коридоре стоял человек в сером плаще.

Мерзкое освещение не позволяло хорошо рассмотреть его черты, и она не могла сказать, видела ли когда-либо это лицо раньше. Но он держал в руках меч, и улыбка на губах не смягчала блеск жажды сражения в его глазах.

Один из нападавших вытащил меч из ослепленного плащом телохранителя и бросился к человеку, пришедшему на помощь Теризе. Но его приятель пренебрежительно махнул рукой, отсылая его к принцу Крагену.

Черное против серого, враг Теризы и новоприбывший уставились друг на друга.

Несколько мгновений они стояли без движения. Человек в сером спокойно сказал:

- Было бы интересно узнать, кто ты такой.

Человек в черном оскалился в улыбке и сделал выпад в сторону противника.

Зазвенело железо, посыпались искры. Эхо вторило ударам. Человек в черном был отброшен к стене. Но он быстро оправился от удара и возобновил атаку, словно обладал иммунитетом к боли. Он сделал попытку ослепить своим плащом человека в сером, но это ему не удалось. Их мечи вновь скрестились; удар был парирован; затем со звоном скрестились вновь. Атакуя, парируя, перемещая свои тела во всех направлениях, они рассыпали мечами во все стороны искры, словно от фейерверка.

Человек в сером продолжал улыбаться, но при этом все его внимание было сосредоточено на битве.

Териза должна была хоть как-то помочь ему. Она знала это. Она должна была подняться на ноги, взять один из валявшихся на полу мечей и попытаться вмешаться. Ради принца Крагена. Или человека в сером. Но она не шевелилась. Она лежала на холодном влажном камне, сжимая руками виски, в ужасе от того, что происходило из-за нее.

Она совершенно не понимала - _п_о_ч_е_м_у_? Чем она заслужила такую ненависть? Или _т_а_к_у_ю_ защиту?

Человек в сером передвигался с такой скоростью, что было трудно понять, насколько он ловок, трудно уследить за ударами и блоками меча, словно бы ожившего в его руках. Он и его противник гремели железом, а эхо и искры разлетались вокруг них. За мгновение между двумя ударами сердца он блокировал удар противника, затем отнял одну из своих рук от рукояти меча и двинул кулаком в лицо своему сопернику.

Легко, почти незаметно нападавший на Теризу отступал, заставляя соперника двигаться вперед. Рукой в перчатке он перехватил клинок ее защитника и успел ударить человека в сером локтем в горло.

Человек в сером отлетел и упал на пол. Затем резко вскочил на колено, отбил яростную атаку, поднялся на ноги. Он продолжал улыбаться, все еще п_р_о_д_о_л_ж_а_л _у_л_ы_б_а_т_ь_с_я_. Однако противником у него был тот, кто с легкостью справился с Аргусом и Рибальдом. Пот уже тек с его лба. Лампы высветили признаки отчаяния на его лице.

По коридору прокатились крики. И он совершил ошибку, оглянувшись, чтобы выяснить, что они значат.

Его противник отреагировал на это ударом от живота, парировать который было невозможно.

Но человек в сером все же парировал его.

Однако эта конвульсивная попытка стоила ему равновесия. И хотя он отразил следующий удар, тот был настолько силен, что его отшвырнуло назад.

На мгновение он оказался таким же беспомощным, как и Териза.

Но тут, вращая окровавленным мечом, в атаку бросился принц Краген.

Всего на шаг позади него бежал Пердон.

Человек в черном бросил на Теризу взгляд, полный ненависти, и через мгновение отступил в коридор. Руками и клинком он сделал странный жест...

И внезапно исчез. Прежде, чем эхо сражения успело затихнуть в коридоре. Словно никакого сражения и не было.

Пердон резко остановился и смотрел ему вслед, широко разинув рот. Принц Краген от изумления выронил меч. Человек в сером поднялся на ноги и втягивал ноздрями воздух, словно надеялся, что каким-то образом сможет учуять следы противника.

Териза, дрожа, оперлась руками о камень и поднялась.

Принц судорожно дышал, словно загнанная лошадь; но он все же подошел посмотреть, что случилось с его людьми. Когда он увидел, что у одного из них отрублена голова, он прижал руки к сердцу, и лицо его исказила гримаса боли.

- Это были мои друзья, - выдохнул он. - Я был вашим должником, миледи. Но сейчас, думаю, я с вами в полном расчете.

Пердон выдохнул:

- Дерьмо свинячье! - Обращался он не к принцу Крагену. - Кто они такие? Откуда они знали, что мы будем здесь?

Стоя на четвереньках, Териза видела, как ее спаситель вытер свой меч и вложил его в ножны, затем опустился перед ней на колени, помогая подняться. У него была прекрасная улыбка - он пытался успокоить ее, - и лицо его было лицом мужественного человека. Оно кого-то ей напоминало. Глаза его все еще были полны беспокойства.

- Миледи, я - Артагель, один из многочисленных братьев Джерадина. Он просил меня присмотреть за вами. Похоже, я не справился. Без сомнения, - он скривился, - кто-то всерьез собирается убить вас.

Запах крови на ее одежде был настолько силен, что она просто не могла не потерять сознания.

13. БЕЗУМИЕ ИЗ БЛАГИХ НАМЕРЕНИЙ

Когда Териза пришла в себя, то мгновение не могла понять, где находится. Половина ее, казалось, стояла, вторая половина лежала. Ей казалось, что она падает, но что-то крепко держало ее за пояс.

- Итак, нас предали, - прохрипел Пердон. - Впрочем, это не трудно было предположить. Видимо, в Аленде слово "союз" означает совсем не то, что у нас. Какая прекрасная возможность ввергнуть весь Мордант в панику - напасть на ничего не подозревающих лордов провинций и Мастеров Гильдии. Ведь, ясное дело, мы окажемся недостаточно сильны даже для того, чтобы защитить себя.

- Лорд Пердон... - начал принц Краген грозно.

- А если мы недостаточно сильны, чтобы защитить себя, - буркнул Пердон, - то куда же еще могут обратиться люди за помощью, если не к Маргоналу и к вам?

- Двое из моих друзей - _м_е_р_т_в_ы_, - воскликнул принц. Его царственная самоуверенность слегка пошатнулась. - Если бы я хотел устроить в Морданте панику, то убил бы одного из _л_о_р_д_о_в_, а не _с_в_о_и_х д_р_у_з_е_й_.

По мере того как к Теризе возвращалась ясность зрения, она разглядела, что лежит, но ее руки и торс были приподняты над полом. Ее ладони касались холодного камня, но чья-то рука удерживала ее за пояс, чтобы голова ее была на весу.

- Если вы хотите искать предателей, - гневно ответил принц, - то советую вам присмотреться к вашим приятелям-лордам. Кому выгодно, чтобы провинции не объединились против своего короля?

- И в самом деле, милорд принц, - спросил Пердон. - Кому?

- Любому из лордов, который сам хочет стать королем, не предавая при этом Джойса. Тор не собирался возвращаться в Маршальт. И у королевы Мадин было достаточно много времени, чтобы разъесть альянс между своим мужем и Файлем. Вполне возможно, что их дорога к власти была бы короче, если бы она не шла через союз лордов с Алендом и Гильдией.

- С вами все в порядке, миледи? - спросил Артагель. Он-то и поддерживал Теризу.

Она наконец поняла: он удерживал ее в этой позе потому, что она потеряла сознание. Артагель помог ей подняться, и она обнаружила, что вполне может самостоятельно держаться на ногах. Внимательно наблюдая за ней, он осторожно убрал руки с ее талии. Взгляд в коридор убедил ее, что они несколько сместились от места битвы. Ее одежда продолжала густо смердеть кровью, но теперь она уже была в состоянии выдержать это. Териза сделала глубокий вдох, отбросила с лица волосы и пробормотала:

- Мне кажется, да. Благодарю вас.

Он мягко улыбнулся ей и тут же повернулся.

- Предлагаю еще одно решение, лорды, - сказал он, обращаясь к принцу Крагену и Пердону, - вы оба были преданы воплотителем.

- Хотел бы я поверить в это, - мрачно ответил Пердон. Он, казалось, признавал Артагеля равным себе. - Но о месте нашей встречи знали только Мастер Эремис и Мастер Гилбур. А Мастер Эремис самолично ее и организовал. Если бы он хотел, чтобы мы перессорились, он не стал бы тратить на это столько сил. Все, что ему надо было для этого сделать - это не делать ничего. - Он замолчал, а затем сказал: - Однако по отношению к Мастеру Гилбуру я такой же уверенности питать не могу.

- И я, - сказал принц Краген, - никогда не думал, что воплотители способны на такие вещи. Разве не правда, что подобное воплощение может обеспечить лишь плоское зеркало? И разве не правда, что воплощение посредством плоского зеркала вызывает безумие? Как это сочетается с тем, что мы видели собственными глазами?

Никто из них не обращался при этом к Теризе. Она была уверена, что они не подозревают, что она слышит их, но все же тихо ответила:

- Архивоплотитель Вагель.

На мгновение все трое застыли. Затем Пердон взорвался:

- Да, так утверждал Мастер Эремис. Но кто в Орисоне - или даже во всем Морданте - может быть настолько глуп или настолько подл, чтобы стать союзником этого негодяя?

- Так давайте посмотрим, лорды, - Артагель прошел мимо Пердона и принца Крагена к одному из мертвых нападавших.

Териза последовала за ним, силясь изгнать из своего сознания сцены кровопролития. Когда Артагель склонился над телом, она замерла рядом. Он перевернул тело на спину, и она вздрогнула при виде зияющей раны в груди. Тем не менее она продолжала смотреть, как он отводит в сторону плащ, чтобы осмотреть лицо мертвеца и его доспехи.

Особым образом выдубленный кожаный нагрудник был настолько черным, что она не могла рассмотреть на нем ни единой детали, которые, похоже, анализировал Артагель. Она не понимала, о чем он говорит, когда он внезапно обнажил сердце мертвеца и сказал:

- Ага.

- У меня не такие глаза, как у вас, - прорычал Пердон. - Что там?

- Отметина. - Артагель резко поднялся на ноги. - Я видел такую раньше. - Его глаза ничего не выражали; лицо выглядело так, словно было высечено из единого куска камня. - Этот человек - из Кадуола. Эта отметина означает, что он состоит на службе у Бретера верховного короля.

- Гарт? - изумленно воскликнул принц Краген. - _З_д_е_с_ь_? Вы сражались с Гартом?

- Я не знаю, с кем сражался, - голос Артагеля был таким же, как его лицо, - пустым и лишенным эмоций. - Кто бы он ни был - он меня победил. Но вот этот человек - несомненно один из пригодников Гарта. Остальные наверняка тоже.

- Кишки и падаль! - выругался Пердон. - Пригодник Бретера верховного короля?

- Однако - _з_д_е_с_ь_? - воскликнул принц, не веря в происходящее. - Как эти люди смогли попасть сюда? Как они вообще оказались в Орисоне? Они не смогли бы просто проехать через ворота. Смотритель Леббик не такой уж идиот.

Артагель едва заметно кивнул:

- Они, должно быть, прибыли тем же способом, каким исчез их главарь.

- Вагель? - воскликнул принц. - Но почему же тогда мы верили, что он мертв?

Пердон не ответил. При упоминании о Леббике он дернул головой, словно вспомнил о чем-то важном. Теперь он стал пристально поглядывать по сторонам, стараясь контролировать обе стороны коридора одновременно.

- У меня есть вопрос получше. Хотим ли мы, чтобы нас застали здесь, когда появится Смотритель?

Принц мгновенно насторожился:

- А он появится? Неужели мы так недалеко от ближайшего стражника?

- Этот трусливый червь, Армигит, - пояснил Пердон. В его голосе слышался яд. - Когда мы услышали звуки сражения, которые привели меня к вам, он помчался в противоположную сторону, вопя от ужаса. Он, наверное, заблудился, иначе Смотритель уже давно был бы здесь. Но, как бы то ни было, времени у нас совсем мало.

- Меня он будет расспрашивать в любом случае, - задумался Краген. - Мои люди погибли. Но если меня здесь не будет, у него не окажется повода связать с этим кровопролитием и меня. - И принц быстро принял решение. - Лорд Пердон - Артагель Домне - я благодарю вас за спасение моей жизни. Но я не останусь с вами, чтобы вы не выглядели в глазах других предателями. Миледи, прощайте.

Подняв свой меч, он сунул его в ножны и побежал. Вскоре звук его шагов растворился в тишине.

- Я тоже покину вас, - сказал Пердон Артагелю. - Уж не знаю, какую роль эта женщина играет в нашей судьбе, но не хочу быть обвиненным в том, что предал интересы государства, защищая ее.

И, гневно бормоча: "Кадуол! Дерьмо собачье!" - он торопливо последовал за принцем.

Териза посмотрела на Артагеля и увидела, что блеск снова вернулся в его глаза; он вновь улыбнулся. В ответ на ее взгляд он весело кивнул:

- Со своей стороны, миледи, мне скрывать совершенно нечего. Что бы здесь на самом деле ни произошло, Орисон будет предполагать, что только я могу быть причиной такого количества мертвецов. Боюсь, что в этом виновата моя репутация - не знаю, правда, почему. Однако у меня о Леббике сложилось лучшее впечатление, чем у большинства. Но все равно, вам совершенно незачем проводить остаток ночи, слушая, как он будет на вас орать. - Он указал рукой вдоль по коридору. - Может, пойдем?

И она снова сказала:

- Благодарю вас. - Ей хотелось, чтобы он взял ее за руку, она нуждалась в поддержке. - Я не думаю, что смогу выдержать его нападки. Он меня почему-то не любит.

- Глупости. - И, словно в душевном порыве, Артагель обнял ее за талию и по-дружески прижал к себе. Его тон оставался все таким же веселым: - Вы не знаете его так хорошо, как я. Наш добрый Смотритель обижает только тех, кому симпатизирует. И если он симпатизирует вам сильно, он становится просто невыносимым. Его жена - упокойся ее душа - была единственным существом, которое всегда вызывало у него страсти и пробуждало добрые чувства.

Сквозь мрак они вместе проследовали к следующей лампе.

И тут Териза услышала топот бегущих ног.

Артагель был совершенно невозмутим. Не переставая улыбаться, он втащил ее в боковой коридор и повел другим путем к обитаемой части замка. Он с легкостью уклонялся от появлявшихся вдалеке солдат. И куда быстрее, чем она ожидала, привел ее в ту башню, где находились ее комнаты.

К этому моменту она начала уже хоть как-то ориентироваться в ситуации. Артагель спас ей жизнь потому, что Джерадин попросил его присмотреть за ней. Сейчас он уводил ее от допроса Смотрителя, во время которого ей бы пришлось лгать, лгать и лгать, чтобы не впутывать Мастера Эремиса, принца Крагена и лордов провинций. И некоторое время назад она уже начала задумываться о благодарности.

Но сколько Териза ни изощрялась, она так и не придумала, чем может отблагодарить Артагеля. За исключением одной-единственной мелочи. Пока что им везло; они ни к кому не подходили достаточно близко, чтобы стал заметен тот ужас, в который превратились ее перепачканные в крови и грязи одежды. Но для того, чтобы добраться до своих комнат, ей придется миновать стражников, стоящих у двери...

Возле начала лестницы, ведущей в башню, Териза остановилась, убрала его руку и несколько смущенно - она не привыкла таким образом обращаться с высокими стройными мужчинами, которые загадочно улыбались ей, - пояснила:

- Думаю, что отсюда я смогу добраться и сама. Пока что нам везло. Но я не думаю, что вы хотите, чтобы вас видели со мной.

Артагель насмешливо приподнял бровь:

- Неужели, миледи? - События этого вечера, похоже, ничуть не нарушили его душевное равновесие. - Должен признать, что вы сейчас не так чисты, как вам следовало бы. Но я выбираю себе друзей не по таким малозначным признакам. - Он хмыкнул. - В противном случае я бы никогда не имел ничего общего с Джерадином.

Его улыбка была обезоруживающей, но Териза настойчиво сказала:

- Я совсем не это имею в виду. Стражники непременно заметят, - она в отвращении скривила губы, - как я выгляжу. И кто-нибудь обязательно сообразит, что женщина, вымазанная в крови, наверняка имеет какое-то отношение к тем мертвецам. Если вас увидят со мной, то решат, что вы мой сообщник.

Я понимаю, что вас это ничуть не волнует. А должно бы. Как вы собираетесь объяснить все Смотрителю?

Он был непоколебим; Леббик его не волновал. А она не могла заставить его лгать ни ради себя, ни ради Мастера Эремиса. Тогда она попыталась убедить его по-другому.

- Вы знаете, как он поступил с Джерадином, когда тот в прошлый раз обеспечил меня охраной?

При этих словах Артагель задумчиво нахмурился.

- В этом вы правы, миледи. Он попытался объяснить, почему не доверяет стражникам, но я, признаться, ничего не понял. Это как-то связано с приказом, который король Джойс дал Смотрителю? Или с тем, каким образом тот истолковал приказ? - Он пожал плечами. - Джерадин всегда витал в более высоких духовных сферах, чем я. Это правда, что стражники спрашивают, куда вы идете, едва вы выходите за дверь?

Териза ощутила новый приступ страха. Раньше она об этом как-то не задумывалась, но теперь поняла, что стражники относились к Джерадину совсем _и_н_а_ч_е_, чем ко всем остальным, приходящим к ней. Она кивнула.

- Это не имеет смысла, - прокомментировал Артагель. Затем покачал головой. - Но, возможно, это просто случайность. А случайности - это единственный недостаток Джерадина. Я хочу сказать, кроме его неуклюжести. Он слишком нетерпелив. Все непонятное обычно вскорости проясняется, если не обращать на него особого внимания.

Снова улыбнувшись, он добавил:

- Но вы правы. Я не хочу доставлять ему новых неприятностей. Дальше вы пойдете одна. - Однако через мгновение в его чертах появилась озабоченность. - Но я буду продолжать за вами присматривать. Я отношусь к Джерадину вполне серьезно, когда он обеспокоен. И на сей раз у него была достаточно веская причина. Бретер верховного короля тренирует своих пригодников лучше, чем хотелось бы. Если я вам понадоблюсь, то знайте - я всегда где-нибудь поблизости.

Он снова широко улыбнулся. Затем глубоким, вежливым и в то же время насмешливым поклоном попрощался с ней.

- Отдыхайте, миледи, - и ушел.

Она осталась одна. У нее сейчас может не оказаться защитников, если вдруг люди в черном вновь внезапно появятся неизвестно откуда, чтобы напасть на нее.

И еще: ей придется лицом к лицу столкнуться со Смотрителем Леббиком.

Ей хотелось сесть. Ее колени были слишком слабы, чтобы поддерживать ее. Но она поставила ногу на ступеньку и заставила себя начать подниматься вверх.

Когда стражники у двери увидели, как она выглядит, они мигом забеспокоились. Один из них спросил:

- Миледи, с вами все в порядке? Вам не нужна какая-нибудь помощь?

Териза не посмела взглянуть им в глаза. Настолько твердо, насколько ей это удалось, она ответила:

- Нет, благодарю. Все хорошо, - и поспешно влетела в свои комнаты. Торопливо закрыла дверь на засов. Затем убедилась, что вход в подземелье надежно блокирован креслом.

После этого она отшвырнула в сторону свои мокасины и в отвращении, тревоге и решительности стянула с себя вещи, уже не в силах выносить прикосновение засохшей крови к телу. Сначала она вымылась, поливая себя ледяной водой, словно хотела заморозить, сама изумленная своей смелостью. Потом вычистила и выстирала свои вещи, почти безжалостно, и развесила их сушиться перед огнем.

Она решила встретить Смотрителя Леббика во всеоружии.

Но дрожь ее почему-то никак не утихала.

Смотритель явился этим же утром, рано, едва выждав, пока она разделалась с завтраком. Териза надела серое платье, потому что трусливый инстинкт подсказывал ей, что так она будет выглядеть более решительной и менее заслуживающей оскорбления. И встретила его в гостиной, собрав всю свою смелость.

Он, как всегда, носил особые отличительные знаки своей службы - пурпурную повязку, поддерживающую его седые волосы, и пурпурную ленту через плечо поверх лат. Но на самом деле его власть выражалась во взгляде, в скованности движений, в некой особой выпяченности челюсти. Даже если бы он не занимал в Орисоне никакой должности, он все равно командовал бы всеми в любой комнате, куда входил.

- Миледи, - его тон был столь же деликатен как железный прут, - я надеюсь, вы прекрасно выспались после ваших вчерашних приключений.

Она собиралась солгать. Для этого правильнее было бы взглянуть ему в глаза, но так много смелости у нее явно не было. Ведь, в конце концов, она еще ни разу не лгала разгневанным мужчинам.

- Каких приключений? - Она прокляла себя за то, что голос ее такой тихий и слабый; хотя, вероятно, на этот раз это было ей на руку.

Смотритель Леббик явно не испытывал симпатий к слабым и тихим женщинам:

- Не нужно играть со мной, миледи. Я вполне справляюсь со своими обязанностями, несмотря на все свои недостатки, но глупость - не в их числе.

- Я не собираюсь играть. - Это была чистая правда. Териза изо всех сил сдерживалась, чтобы не сбежать в другую комнату и не спрятаться под кровать. Или не выболтать правду. - Я уходила с Мастером Эремисом. Затем вернулась одна. У нас не было никаких приключений. Можете спросить его. Он скажет вам то же самое.

- Миледи... - Леббик поборол нетерпение, которое так и не появилось в его глазах, - я не собираюсь тратить все утро впустую. Что бы вы ни делали, моя ночь оказалась длиннее, чем ваша, и когда я вернулся в свою постель, та была холодной. Так что сделайте милость, говорите правду.

Ее выдержка начинала давать трещины; она чувствовала это. Обещания, которые она дала самой себе, - это все хорошо, но что общего все происходящее имеет с ней? Отец не научил ее быть сильной.

- Я говорю _п_р_а_в_д_у_, - ответила она без внутренней убежденности, вздрагивая от отвращения к самой себе.

Его реакция не заставила себя долго ждать.

- Дерьмо собачье! С тех пор, как вы появились здесь, вы не сказали ни единого слова правды! Клянусь звездами, женщина, я заставлю тебя отвечать! Армигит прибежал, скуля, из подземелий Орисона - где он никак не должен был быть - и начал кричать, что внизу идет битва. Естественно, он не имел ни малейшего понятия, кто участвует в ней. У него вместо мозгов гнилые яблоки. Но оказалось, что он говорил правду. Мы нашли двух мертвецов - телохранителей принца Крагена, убитых неизвестно из-за чего, - и достаточно крови для небольшой войны. Но не нашли объяснения.

Два или три удара сердца ее мозг был словно бы абсолютно пуст. Д_в_о_е_ мертвых? Их ведь должно быть шестеро! Четыре кадуольца и... Она была готова закричать: "Простите, я не виновата, это не я". Но - ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ЧЕТЫРЬМЯ КАДУОЛЬЦАМИ?

К счастью, Леббик не дал ей вымолвить ни слова.

- Я спросил принца Крагена. Он выразил справедливое недоумение и предположил, что _к_т_о_-_т_о_ убил его людей. _К_т_о_-_т_о_, сказал он, хочет спровоцировать войну. _К_т_о_-_т_о_, - намек Смотрителя на короля Джойса был слишком откровенным, - хочет заставить принца явиться в Аленд совершенно оскорбленным. И кроме всего прочего, телохранители были его д_р_у_з_ь_я_м_и_.

Он стиснул кулаки.

- Миледи, я знаю, как добывать правду из мужчин вроде него. Некоторые из орудий пыток еще сохранились. Но, к несчастью, он - посол. Я не могу тронуть его и пальцем.

Вы - другое дело.

Внезапно в голове у нее прояснилось. Она не стала бояться меньше, но необходимость заставила ее думать быстро и четко. Итак, четыре тела исчезли. Кто-то забрал их. Вероятно, они исчезли так же, как исчез и нападавший. Значит, Смотритель Леббик не знает, что в Орисоне были кадуольцы. Он не знает правды. Мастер Эремис будет спасен. Артагель будет спасен. Если она проявит смелость.

Ее голос был почти спокойным, когда она спросила:

- Значит, вы собираетесь пытать меня?

Вместо того, чтобы прямо ответить на ее вопрос, Леббик рявкнул:

- Едва завершив беседу с принцем Крагеном - представьте себе мое изумление, - я вдруг узнаю, что вы вернулись _о_д_н_а_, - его тон стал ядовитым, как серная кислота, - со своего ужина с Мастером Эремисом и магистром Гильдии - и были при этом с ног до головы вымазаны кровью.

Он сжал кулаки:

- Вы хотите попытаться убедить меня, что телохранители принца убили друг друга, сражаясь за вашу благосклонность? Тогда позвольте поинтересоваться, как _п_о_л_у_ч_и_л_о_с_ь_, что вы бродили как раз по той части Орисона - как _п_о_л_у_ч_и_л_о_с_ь_ так, что эти два тела оказались у вас на пути - и как _п_о_л_у_ч_и_л_о_с_ь_ так, что вы поскользнулись и упали, пока кровь была еще теплой - как произошло это просто невероятное стечение обстоятельств? Нет, миледи, я такое объяснение не приму. Вы вернулись одна и были измазаны кровью. Но вы не стали объяснять, что же произошло, хотя здравый смысл, пусть даже столь крохотный, как у собачонки, должен был подсказать вам выложить все стражникам. Значит, все, что с вами произошло, вы предпочитаете держать в секрете. Вы что-то хотите скрыть. Но я _д_о_г_а_д_а_л_с_я_ об этом, миледи.

Его вспышка ярости заставила Теризу извлечь из тайников своего сердца, о которых она и сама не подозревала, ответный гнев. Сколько сарказма она может проглотить молча за один раз?

- Ваши стражники, должно быть, ошиблись, - сказала она. - Может быть, слабое освещение сыграло с ними злую шутку. Или, возможно, им это просто приснилось. На мне не было ни капли крови. Я не спускалась ни в какие подземелья и не понимаю, о чем вы говорите.

Произнеся это, она хотела издать ликующий вопль радости, который оповестит весь мир о том, чего ей удалось достичь.

Но Смотритель вел себя так, словно она не сказала ни слова - или словно не слышал ее. Понизив голос, чтобы тот звучал словно свист плетки в умелых руках, он сказал:

- Я Смотритель Орисона и командир королевских войск Морданта. Вас не интересует, как я достиг столь высокого положения? Все очень просто. Во время одной из войн за независимость Морданта король Джойс освободил меня, захваченного алендским гарнизоном близ границ провинции Термиган. Я был тогда мальчишкой, но я был женат, - в горле у него появился ком, - уже почти десять дней. Я из семьи фермера, а фермеры и крестьяне женятся рано. Таким образом, я был женат уже десять дней - и шесть из них десяти провел в тюрьме. Случилось так, что командир гарнизона проезжал мимо нашей фермы, заметил мою жену, и она ему понравилась. Я был настолько глуп, что стал сопротивляться, и меня арестовали.

Но я не был наказан. _М_н_е_ никакого вреда не причинили. - Смотритель оскалился. - Я был всего лишь зрителем, так что видел все, что они творили с моей женой. Как командир, так и большая часть гарнизона.

Затем король Джойс застиг гарнизон врасплох. Мы были освобождены.

Голос Смотрителя становился все более тихим.

- Когда он заметил рвение, с каким я отомстил командиру, он поручил мне дело, в котором подобное рвение шло на пользу. И когда я проявил способности в этом деле, я начал подниматься по службе.

- Сейчас он потерял разум... - едва слышно прошептал Леббик, - но в мои обязанности входит сохранять его жизнь и власть до того дня, когда он придет в себя и ему понадобится все, что я умею. И не лгите мне, миледи. Если вы не скажете мне правду, то я ее у вас вырву.

В горле Теризы пересохло. Ей с трудом удалось найти свой голос:

- Но ведь король приказал вам оставить меня в покое...

- Миледи, - удар хлыста, - меня ничуть не смущают распоряжения безумца. Мой король был в полном разуме, когда сделал меня своим Смотрителем и командиром. И свои обязанности я буду продолжать исполнять.

Странным образом он отталкивал и привлекал ее одновременно. Но она не могла позволить себе испытывать страх или симпатию. Ей нужно было найти способ защититься.

- Не сомневаюсь, что так и будет, - сказала Териза таким тоном, будто ее ничтожные запасы ярости были столь же неиссякаемы, как у него. - Но мне кажется, что манерам вы учились у того командира гарнизона. Я сказала вам, чем занималась. Прежде чем назвать меня лгуньей, вам следовало бы хотя бы проверить, не говорю ли я правду. Осмотрите мои вещи. Они чисты. Спросите Мастера Эремиса. _С_п_р_о_с_и_т_е_ его. Или вы заранее решили, что и он лжец, и не хотите проверять его слова? Вы просто пытаетесь облегчить себе работу, нападая на самое слабое существо из всех, кого можете найти. Если бы вы хоть чуточку постарались, то, может быть, и смогли бы узнать что-нибудь.

Затем она замерла и затаила дыхание, а сердце немилосердно колотилось в груди.

Боль затуманила его взгляд.

- Достаточно, женщина, - сказал он басом. - Когда вы будете страдать так, как страдала моя жена, я позволю вам говорить со мной таким тоном. Но до тех пор вы не имеете на это права. Вы враг Морданта и короля Джойса, и у вас нет _н_и_к_а_к_о_г_о _п_р_а_в_а_!

Она хотела разрыдаться. Я НЕ ЗНАЛА. Я НЕ ХОТЕЛА, ЧТОБЫ ВСЕ ТАК ПОЛУЧИЛОСЬ. Но освободиться от груза и выплеснуть все, что он хочет знать, было бы безумием. И каким-то образом, невероятным усилием воли, она взяла себя в руки. И ответила:

- Нет, ничего подобного. Я не враг никому. Даже вам. Но у нас есть одно общее. Я просто зритель. Я не имею ничего общего со всем _э_т_и_м_.

Его челюсти щелкнули, а глаза на мгновение потемнели, и Териза подумала, что он собирается ударить ее с такой силой, что сломает ей кости. Но он не сделал этого. Он был более опасен: он знал, как обращаться со своей яростью.

- Хорошо. Пойдем вашим путем, миледи. Я поговорю с Мастером Эремисом - я проверю ваш рассказ. Я _у_в_е_р_я_ю_ вас, - это слово походило на плевок, - что пустоголовый Армигит повторит вместе со мной каждый шаг своей истории. Я побеседую со всеми солдатами Орисона, которые могли повстречать телохранителей принца Крагена - или видели, куда вы направляетесь с Мастером Эремисом. Я тщательно изучил то место, где погибли эти двое. Они вдвоем просто не могли истечь таким количеством крови. И как минимум четверо людей прошло по их крови, пока она еще не засохла. Один из этих следов был не больше женского. - Хотя желание его было очевидно, Смотритель позволил себе только поднять руку и легко прикоснуться к ее щеке. - Я добуду правду. Любым образом, невзирая ни на что.

Резко повернувшись, он вышел из комнаты. Дверь за ним с шумом захлопнулась. С такой же силой он мог ударить и ее. Если Мастер Эремис каким-то образом не убедит его, что она говорит правду, она окажется в его власти.

Но она сдержала обещания, данные самой себе. Она совершила это, с_о_в_е_р_ш_и_л_а_: она обвела Леббика вокруг пальца. Значит, для Морданта еще существует надежда. Она, Териза Морган, женщина, которая никогда не знала, что значит верить в себя, - она стала _д_р_у_г_о_й_. От этой мысли ей захотелось петь. Она представила, как подходит к окну, обнаруживает за ним трибуну и кричит всему миру, лежащему пред ней, - грязному двору, крышам, покрытым снегом, дымящимся трубам, стражникам, охраняющим ворота, - "Я совершила это! Я обманула Смотрителя!". Видение это было настолько невероятным, что она рассмеялась.

Она так воодушевилась, что быстрый стук в дверь ничуть не смутил ее.

- Входите! - выкрикнула она, даже не задумываясь, кто бы это мог быть.

Это был Мастер Эремис.

С ним был Джерадин.

На лице пригодника застыло выражение изумления; он словно сам не понимал, как здесь очутился. Тем не менее Териза восприняла его появление с радостью. Хотя она и не могла признаться ему, что сейчас совершила, она позволила себе непринужденно улыбаться ему, и это доставляло ей невыразимое наслаждение.

Он, несмотря на смущение, улыбнулся ей в ответ, а затем пожал плечами, переводя взгляд на Мастера Эремиса.

Мастер притворно хмурился, словно хотел, чтобы никто не заметил, что он доволен как никогда.

Быстро затворив дверь, он торопливо подошел к ней. От него, казалось, исходили флюиды восторга и торопливости, и от простого нахождения с ним в одной комнате ее нервы заныли, и она приготовилась идти за ним в любое место, куда он ни прикажет.

- Смотритель, - спросил он быстрым полушепотом, едва пересек павлиний ковер. - Он был здесь. Почему?

Вопрос сдавил ее горло словно рука душителя.

Она мигом поняла, что он имеет в виду; он хотел знать, что из ночных похождений известно Леббику. Но она не знала, как ответить. Джерадин смотрел на нее, обеспокоенный и встревоженный ее молчанием. Однако ей строго-настрого наказали хранить от него все в тайне. Как она могла ответить, не подвергая его жизнь опасности - и не ставя его в известность, что собирался сделать Эремис?

Мастер приблизился к ней, схватил за плечи и затряс так, что ноги Теризы едва не отрывались от пола.

- Говори! - яростно прошипел он сверкая глазами. - Почему Леббик был здесь?

Она ощутила его силу и одно безумное мгновение испытывала иррациональное желание спросить: "А почему вы бросили меня прошлой ночью? Я хотела пойти с вами в ваши комнаты". Но он хотел от нее большего. И Джерадин смотрел на все это. Он был достоин лучшего - и не заслуживал таких мук.

Встретившись с неистовым взглядом Мастера, Териза сказала, стараясь, чтобы голос ее звучал как можно более честным:

- Он ничего не знает.

- Ничего? - Он вопросительно выгнул бровь и ослабил хватку. - Тогда почему он был здесь?

Ее состояние внезапно перешло в испуг. Внезапно новая волна неуверенности нахлынула на нее. Мастер Эремис не знал, что произошло после того, как закончилась встреча. Если он не знал, то она должна сообщить ему об этом и предупредить, что пригодники Бретера верховного короля обладают властью появляться и исчезать в Орисоне. И снова - она не могла говорить о подобных вещах при Джерадине.

Джерадин смотрел на нее с явным беспокойством. Если он чувствовал какую-то личную боль от того, что она и Мастер Эремис делились какими-то тайнами, то это было вторичным в его беспокойстве относительно нее.

Но она пока сказала Мастеру гораздо меньше, чем собиралась. Пытаясь говорить небрежно, Териза произнесла:

- Стражники сообщили ему, что я ушла с вами, - она мельком глянула на Джерадина, - и вернулась одна. Это пробудило его любопытство.

Долгие несколько секунд Мастер изучал ее, пытаясь распознать в ее словах правду. Затем отпустил ее, повернулся и рассмеялся так, словно это было лучшее, что он услышал в своей жизни.

- Любопытство? - выдавил он. - Старый развратник. Я могу поставить золотые дублоны против медяков, что он был более чем любопытен. Он, должно быть, _в_о_з_ж_а_ж_д_а_л_ узнать.

Джерадин отвел взгляд в сторону, яркий румянец проступил на его щеках.

Теризе стало за себя стыдно.

К счастью, прекрасное настроение Мастера Эремиса быстро восстановилось.

- Ладно, звезды, очевидно, улыбаются нам, - сказал он, снова весело. - Я уверен, что Файль побеседовал с королем Джойсом. Отсюда следует, что король ни о чем не сообщил Леббику. Или наш неподражаемый сюзерен окончательно потерял способность понимать то, что он слышит, или просто не поверил в это, или он уже не в состоянии принимать решения. Нам надо действовать, пока у нас еще есть время.

Он поспешно направился к двери. Затем через плечо бросил:

- Мастера уже собрались. Идем.

Териза осталась на месте. Все произошло слишком быстро. Она до сих пор чувствовала невыразимый стыд. И она не сообщила Мастеру Эремису всего того, что ему следовало знать.

Однако почему Гильдия собралась в такой спешке? Разве Мастер Эремис не остановил их, не отговорил от вызова Воина еще прошлой ночью? Что изменилось с тех пор?

Однако Эремис проявлял признаки нетерпения. Из дверного прохода он скомандовал:

- Джерадин, захвати и ее тоже! - и вышел из комнаты.

Это распоряжение заставило пригодника вновь взглянуть на нее. Он торопливо прошептал:

- Териза, - словно не мог найти подходящих слов, - ЧТО происходит?

- Я не могу сказать, - ответила она. Но ей хотелось, чтобы в ее объяснении был хоть какой-то смысл. - Я бы хотела это сделать. Но все это для меня чрезмерно. - Однако чего ей действительно хотелось - это успокоить его. - Я не знаю, чему он смеялся. Я не провела с ним ночь.

Он смотрел в сторону. Сначала Теризе показалось, что он снова страдает. Затем она догадалась, что он пытается скрыть облегчение. Когда вновь он повернулся к ней, выражение его лица было спокойным.

- Мы должны идти. - Он пытался не улыбаться. - Мастер сказал мне прихватить тебя. Я перестану быть пригодником, если не смогу выполнять даже такие простые приказы.

Она почувствовала себя лучше.

- Хорошо, - сказала она. - Я действительно не знаю, что собирается сделать Гильдия. Но мы на этот счет можем не беспокоиться.

Наслаждаясь его широкой идиотской ухмылкой, она взяла Джерадина за руку, и они вместе поспешили за Мастером Эремисом.

Сходя вниз по каменным ступенькам, она пожалела что не надела свои мокасины. Они были теплее и лучше предохраняли ноги, чем мягкие сапожки, которые порекомендовала ей Саддит. Но неудобство не было достаточным основанием, чтобы вернуться.

Когда они с Джерадином спустились из башни и двинулись по одному из главных коридоров, они почти сразу же наткнулись на Мастера Эремиса; он остановился с кем-то потолковать. Его поза ясно свидетельствовала, что собеседник ему хорошо знаком; но когда ракурс изменился, она узнала Артагеля.

- Это Артагель, - быстро прошептал ей Джерадин. - Я о нем тебе рассказывал. Я упросил его присмотреть за тобой - дать тебе еще хоть какую-то защиту. И я бы обязательно тебя ему представил, если бы мы так не спешили.

Эти слова вызвали в ее мозгу новую россыпь догадок. Значит, Артагель ничего не рассказал Джерадину о прошлой ночи. А если он ничего не рассказал Джерадину, то, скорее всего, не рассказал никому. Значит, существовал вполне реальный шанс, что Мастер Эремис не знал, что на нее напали.

Артагель небрежно опирался о стену и улыбался, меч выразительно висел у него на боку. Он, казалось, лишь из вежливости слушал, что говорил ему воплотитель.

Мастер Эремис покачал головой.

- Артагель, Артагель... - пробормотал он опечаленно. - Мне казалось, что мы - друзья.

- И мне так казалось. - Улыбка Артагеля стала вызывающей. - Но Джерадин уверил меня, что вы вовсе не друг ему - а значит, и мне.

Мастер бросил на Джерадина взгляд, расшифровать который Териза не смогла. Затем снова посмотрел на Артагеля:

- Вы всегда позволяете ему выбирать вам друзей?

Артагель громко рассмеялся:

- Всегда. Он ведь мне брат.

Мгновение Мастер Эремис стоял безмолвно. Он располагался к Теризе спиной, и единственным лицом, которое она видела, было лицо Артагеля. Его довольство стало еще больше, когда он заметил брата. Эремис внезапно резко зашагал прочь. Но уходя он сказал:

- Джерадин ошибается. Я гораздо более хороший друг, чем ему кажется.

Артагель посмотрел мимо Теризы и Джерадина и пожал плечами. Словно разговаривая с воздухом, он прокомментировал:

- Он хотел нанять меня. Он считает, что нуждается в защите. В Орисоне, однако. Любопытно, чего он боится?

Джерадин буркнул:

- Вероятно, своих друзей.

Артагель улыбнулся еще шире:

- Кстати, о друзьях. Ты знаешь, что Найл здесь?

- Нет. - Джерадин был непритворно изумлен.

- Я повстречал его случайно. Он, казалось, был не слишком рад меня видеть. Но я заставил его признаться, что он находится здесь восемь или десять дней. Я не имею ни малейшего представления, почему он проделал подобное путешествие в середине зимы. Он сказал, что захотел покинуть на какое-то время Хауселдон, чтобы развеяться.

- Он словно бы в одной из твоих экспедиций, - задумчиво сказал Джерадин. Затем добавил: - Он, должно быть, скрывается. Иначе я обязательно наткнулся бы на него. Ты подозреваешь, что у него какие-то неприятности?

- Я думаю вот что, - Артагель оттолкнулся от стены. - Ты должен идти. Мастер Эремис не будет сегодня особо терпеливым.

- Миледи. - Он кивнул Теризе и зашагал по коридору, направляясь в сторону, противоположную помещениям Гильдии.

Через мгновение Джерадин понудил ее идти дальше:

- Он прав. Нам лучше поторопиться.

Она пошла за ним так быстро, как позволяли ее юбки; но в голове у нее творилось черт знает что. И через мгновение она спросила:

- По-моему, Найл - один из твоих братьев, не так ли? Почему он прибыл сюда среди зимы и даже не попытался повидаться с тобой?

Он пожал плечами, не глядя на нее, словно ответ мог причинить ему страдание.

Териза решила сделать вид, что забыла о своем вопросе, и на всякий случай спросила:

- А в какие такие "экспедиции" отправляется Артагель?

Это оказалось безопасной темой.

- Разве я не рассказывал тебе о нем? Он уверяет, что слишком ленив, чтобы постоянно нести бремя солдатской службы, но правда в том, что он ненавидит получать приказы. Поэтому он выполняет, если так можно выразиться, всякие временные поручения Смотрителя Леббика. Когда у него есть охота, он добровольно вызывается на какую-нибудь авантюру. Смотритель отсылает его с поручениями по всему Морданту - и, вероятно, в Кадуол и Аленд, но об этом не принято упоминать вслух. Он вернулся всего несколько дней назад, после того как отловил контрабандиста, поставлявшего продукты провиантмейстерам верховного короля Фесттена.

Когда я узнал, что он в замке, то не сдержался и попросил его помощи. Я не говорил тебе, что он лучший фехтовальщик в Морданте?

Териза бросила на него взгляд, полный участия и сочувствия, который - к счастью - он не заметил. Его брат мог быть самым замечательным фехтовальщиком в Морданте, но человек в черном оказался лучше.

Мысль о том, что Артагель может быть побежден человеком, который исчезает и появляется в Орисоне там и тогда, когда и где ему угодно, заставила ее задрожать от страха.

Когда они с Джерадином прошли через пустой бальный зал в коридор, который вел к рабочим помещениям Гильдии, и спустились по ступенькам в бывшее подземелье, то вновь оказались в том коридоре, что вел к залу заседаний Гильдии. Впереди них в помещение вошли Мастер Эремис и еще один Мастер. Стражники у дверей отсалютовали им - ни чем не выдавая того, что Смотритель Леббик или король Джойс знают, что на уме у воплотителей. Тем не менее, Териза почувствовала стеснение в груди, когда они с Джерадином проходили в двери вслед за Мастером Эремисом.

Два или три Мастера вошли в зал вслед за ней и Джерадином; затем все двери были закрыты и заперты на засовы, и воплотители расселись на скамьях в пространстве, ограниченном пилонами. Она теперь узнавала уже больше Мастеров, и почти все знакомые ей лица находились здесь. За исключением Мастера Квилона. Это ее удивило. Она ожидала, что он... нет, он был здесь, сидел неподалеку от нее, уставившись в пол, словно бы задремав.

Он был единственным человеком в зале, который не смотрел на Джерадина, Теризу и Мастера Эремиса с некоторой долей сконфуженности, любопытства или раздражения.

Свет масляных ламп и факелов помаргивал, окрашивая Мастеров в разные цвета спектра. Казалось, что у всех них были горящие глаза и впалые щеки.

Затем внимание Теризы сместилось к центру помещения. Некоторые из Мастеров, стоявших у них на пути, сели; другие отошли в сторону, чтобы пропустить Эремиса. И она увидела высокое зеркало, стоящее на невысоком каменном возвышении.

Зеркало с Воином.

Сцена в зеркале изменилась; космический корабль исчез. Но разве Джерадин не говорил ей, что зеркала фокусируются на _м_е_с_т_о_, а не на л_ю_д_е_й_? Неужели корабль улетел? Или просто сейчас его не видно? Чуждый пейзаж казался неизменным, за исключением некоторых деталей; он был голым, красным и мрачным, усеян обломками скал и покрыт песком, под старым умирающим солнцем.

Металлические фигуры сосредоточились в центре воплотимого - так, словно сражались за свою жизнь.

Черное пламя, жидкое, как вода и гибкое, как хлыст, со всех сторон окружало их. Три или четыре тела неподвижно лежали посреди этой сцены, их снаряжение и тела, в которых зияли огромные дыры, еще дымились. Оставшиеся люди использовали для прикрытия камни, насколько это было возможно, и безостановочно палили в черное пламя из своего оружия.

Среди них по-прежнему выделялся Воин. Он жестами указывал направление огня своим спутникам, и его чудовищное ружье выплевывало вспышки, каждая из которых изменяла находящийся перед ним ландшафт.

В нем чувствовалось отчаяние, которого Териза раньше не ощущала. Впервые она осознала, что его тоже можно победить.

Но Мастер Эремис отнесся к этому совсем иначе. Довольно потирая руки, он сказал:

- Великолепно! Существует ли он или просто является созданием зеркала, он не будет возражать против проводимого нами воплощения.

- Мастер Эремис, вы позволяете себе чересчур много! - Магистр Гильдии стоял рядом с зеркалом, его руки были сложены на массивном животе, а лицо цвета сосновой доски окрашено гневом. Видимо, его боязнь того, что предлагали совершить Мастер Гилбур и другие, перешла в ярость. - Ваша самонадеянность оскорбительна. Вы призвали нас так срочно - вы принесли сюда зеркало до нашего общего решения - и, снова без разрешения, привели с собой Джерадина, словно все уже решено. Но еще ничего не решено. Вам было поручено провести от нашего имени беседу с лордами провинций. Вы не рассказали нам о результатах этой встречи. Вы не рассказали нам, что там обсуждалось - и какую позицию заняли лорды. Естественно, мы не можем принимать решения, пока не выслушаем полный отчет, как ваш, так и Мастера Гилбура.

Кроме того, эта леди не имеет права присутствовать здесь, - добавил он раздраженно. - Так что исправьте свои ошибки, выпроводив ее и пригодника наружу.

- О, самонадеянность?! - голос Мастера Гилбура загремел прежде, чем Мастер Эремис успел что-либо сказать. - Это не самонадеянность. Это - инстинкт самосохранения. Мы должны действовать - или умереть! Перестаньте тянуть время, Барсонаж. Женщина не имеет значения. Но посмотрите на Джерадина! - Он слегка махнул в его сторону своей могучей рукой. Все взгляды в помещении оказались обращены к пригоднику. - Он, конечно, неуклюжий и невезучий. Но он никогда не был глупцом. _П_о_с_м_о_т_р_и_т_е на него.

Джерадин, казалось, ни на что не обращал внимания. Он покусывал нижнюю губу и так напряженно думал, что глаза его от этих усилий казались дикими.

- А где теперь еще держать его? Вы уже выболтали ему всю информацию, в которой он нуждался. Через мгновение он догадается, что мы предлагаем, - и отправится докладывать обо всем королю Джойсу. А так он ничего никому не скажет.

Словно подтверждая правоту слов Гилбура, Джерадин внезапно взглянул в лицо Теризе. В это мгновение все остальные в помещении для него просто не существовали. То, о чем он думал, наполняло его паникой.

- Так вот чего вы не могли сказать мне? - прошептал он. - Они решили призвать Воина? И Мастер Эремис устроил своего рода встречу с лордами провинций? - Через мгновение он продолжил. - Но они ждали результатов этой встречи. Мастер Эремис должен был предложить нечто вроде союза. Гильдия и лорды против короля Джойса?

Она не могла помочь ему. Ее душа ушла в пятки, и она чувствовала, что вокруг него внезапно сгустилась опасность; но она ничего не могла с этим поделать.

- Мне нужно предупредить его.

С такой поспешностью, что Териза не успела остановить его, Джерадин направился к ближайшей двери.

Мастер Гилбур с неожиданной быстротой бросился вслед за пригодником. В попытке схватить Джерадина Гилбур толкнул его. Потеряв равновесие, Джерадина ударился об один из пилонов и сполз на пол.

Мастер Гилбур тут же сжал огромный кулак на кожаном жилете Джерадина и поднял его на ноги.

- Нет, щенок, - проревел он, - ты услышал слишком много. Так что теперь тебе придется выслушать остальное.

По виску Джерадина текла кровь. В том месте, где он ударился головой, на пилоне осталось небольшое красное пятно. Мгновение он пытался вырваться, прилагая все силы. Но ему не удалось освободиться из крепкой хватки Гилбура - а жилет не рвался. Вскоре боевой задор у него прошел, и он бессильно обвис.

Териза хотела накричать на Мастера Гилбура - тот факт, что она считала Джерадина неправым, не имел никакого значения. Она с состраданием смотрела на его кровь.

- Мне так жаль.

- Это не твоя вина, - ответил он глухо. - Кто-то сообщил тебе, что я буду убит, если узнаю, что происходит. Кто бы это ни был - виноват он.

Териза быстро оглянулась. Мастер Квилон не поднимал головы. Но лицо Мастера Эремиса какое-то мгновение выражало неподдельное изумление.

Тем не менее он быстро опомнился. Нахмурившись, он сказал:

- Она говорит правду, Джерадин. Ты не поверишь в это - но я привел тебя сюда, чтобы спасти твою жизнь. И теперь, когда ты уже не можешь себе этого позволить, - ты будешь жить.

И он тут же повернулся к остальным воплотителям.

- Мастера, если вы все сядете и дадите себе труд выслушать меня, я расскажу вам, что произошло во время встречи с лордами провинций - и почему мы должны безотлагательно воплотить нашего Воина.

Держался он повелительно; он просто излучал настойчивость. Через мгновение Мастер Барсонаж процедил сквозь зубы:

- Хорошо же, Мастер Эремис. Пока я готов согласиться с вами. Но есть много такого, чему я хотел бы услышать от вас объяснения.

И, нахмурившись, он уступил место в центре зала Эремису.

Остальные Мастера последовали его примеру. Прежде чем ее могли бы разделить с ним, Териза схватила Джерадина за руку. Мощные руки Мастера Гилбура придавили обоих к доске скамьи. А Мастер Эремис в это же самое время поднялся на возвышение.

И почти сразу же начал.

- Мастера, я постараюсь быть кратким. - Его голос был тихим, но, похоже, вызывал эхо даже в самых дальних углах комнаты. - Наша встреча с лордами провинций была прервана и закончилась безо всякого решения потому, что они не поверили нам. Они считают, что мы служим королю Джойсу и хотим заманить их в ловушку. Или что мы служим лишь себе и пытаемся заставить их служить нам.

- Мастера Эремиса обвиняют в наглости, - вмешался один из молодых Мастеров. - Однако кто же наглецы, если не сами лорды?

Так тихо, как это было возможно, Териза прошептала Джерадину на ухо:

- Не беспокойся, король Джойс и так знает, что происходит.

Он уставился на нее, ничего не понимая.

- Конечно же, - продолжил Мастер Эремис, в полной мере используя свой знаменитый сарказм, - переговоры были делом не простым. Для начала я должен информировать вас, что был даже более "самонадеян", чем вам могло показаться. После того, как я лицезрел результат миссии, направленной к нашему королю, я пригласил на встречу принца Крагена из Аленда.

При этих его словах многие из Мастеров застыли. Эремис теперь полностью завладел их вниманием. Магистр обратил на него яростный взгляд, но не прерывал.

- Я, конечно же, не буду уверять вас, что полностью доверяю любому представителю алендского монарха. Но принц подчеркивал, что ищет мира. И я не сомневаюсь, что он действительно хочет защитить нас от Кадуола. И потому я решил, что его присутствие не вызовет лишних осложнений, а при случае откроет нам возможности для гораздо более значительного союза, чем просто объединяющий Гильдию с лордами.

- Файль все рассказал ему, - пояснила Териза Джерадину. - Во всяком случае, о Воине. А не о встрече.

- Тогда почему?.. - на секунду он забыл, что нужно говорить тихо, но колючие взгляды Мастеров и рука Мастера Гилбура, рванувшая за жилет, напомнили ему. - Почему он ничего не предпринимает?

Заметно смягчившись, Мастер Барсонаж пробормотал:

- Вы превзошли самого себя, Мастер Эремис. Вы прекрасно все рассчитали, но вам не хватило знания психологии. Я боюсь, что этот трюк вынудил лордов отнестись к вам с еще большим подозрением. Я не прав?

Эремис вздохнул:

- Это второй вопрос, который я собирался прояснить. Лорды действительно не захотели меня внимательно выслушать - но не из-за присутствия принца Крагена. Говоря откровенно, мне кажется, что они выслушали бы внимательнее его, если бы там не было меня. Их ненависть к Аленду меньше их недоверия к воплотителям.

Некоторые из Мастеров вслух выразили свое удивление. Другие мрачно пробормотали проклятия. Но Мастер Эремис воздел руки, призывая их замолчать.

- Я не хочу быть несправедливым. Принца Крагена очень заинтересовало наше предложение. Пердон был заинтересован еще больше. Но что касается остальных... - Он пожал плечами. - В Армигите вообще, похоже, не осталось ни капли здравого смысла. А Тор был слишком пьян, чтобы что-то соображать.

- Неужели ты не понимаешь? - Териза повернулась к Джерадину, озабоченная тем, чтобы ему все было понятно. - Вот почему у Мастера Эремиса не осталось другого выбора.

Его взгляд помрачнел от внутренней боли. Похоже, он не хотел понимать ее.

- Я верю, что Термигана при других обстоятельствах можно было бы уговорить, - сказал Мастер Эремис. - Вместе с Пердоном этого было бы достаточно. У нас была бы основа, на которую можно было бы опереться, от чего можно было бы отталкиваться. Но все потерпело крах из-за страстного недоверия Файля к воплотимому.

- Файля? - спросил Мастер Барсонаж. - У него репутация рассудительного человека.

Мастер Квилон неожиданно проявил заинтересованность. Его глаза засверкали, он лихорадочно впитывал информацию.

- О, он _р_а_с_с_у_д_и_т_е_л_е_н_, - вмешался Гилбур, - если можно назвать рассудительностью то, что он отверг все, что было предложено, просто потому, что мы собираемся вызвать Воина без разрешения короля Джойса.

Еще один Мастер возмутился:

- Вы говорите серьезно? А почему, он думал, эта встреча происходила в тайне? Почему он принял приглашение, если разрешение короля ему так важно?

- Чтобы шпионить за нами, - проревел Мастер Гилбур. - Почему же еще?

Магистр был потрясен:

- Это действительно так?

- Да, - звонко ответил Мастер Эремис. - Он признался в своем намерении информировать короля, чтобы тот предотвратил любое проявление нашей воли или желания.

Сосредоточив внимание на Джерадине, Териза подумала: "Ведь на самом деле все было совсем не так. Правда же?" Но все это действительно было. Чем больше она вспоминала, тем больше соглашалась с Мастером Эремисом и Мастером Гилбуром. Хотя подсознательная реакция на благородство Файля заставляла Теризу думать иначе.

- Тогда почему, - неожиданно вмешался Мастер Квилон, - король ничего не предпринял, чтобы остановить нас?

Внезапно разъярившись, Мастер Эремис резко повернулся лицом к Квилону.

- Вы просите меня объяснить _е_г_о_ поступки? Если бы я обладал т_а_к_о_й_ мудростью, я бы с легкостью спас Мордант.

- Мы не можем объяснить это, - настойчиво поддержал его один из воплотителей, до сих пор молчавший. - И мы должны действовать - пока Леббик и его люди не попытались остановить нас.

Лицо Джерадина выражало озабоченность, словно он старательно прислушивался к каждому слову.

- Хорошо. - Мастер Барсонаж с трудом поднялся со своего места. - Все остальное предположить нетрудно. - В голосе его звучало поражение; даже брови его казались обвисшими. - Я считаю, что нам следует поторопиться. Вкратце, Мастер Эремис. Что вы предлагаете?

Эремис повернулся к магистру. Сам этот поворот, уравновешенность Мастера и взгляд, который он бросил на Барсонажа, были полны такой энергии, что, казалось, от него сыпались искры. Он выглядел слишком возбужденным, чтобы Териза могла распознать его чувства.

- Я предлагаю воплотить нашего Воина, - сказал он. - Прямо сейчас. Немедленно.

Мастер Барсонаж сухо кивнул, помолчал секунду, затем спросил:

- А для чего?

Мастер Эремис ответил незамедлительно:

- Доказать наши добрые намерения. Нам не верят, потому что считают, будто нас не волнует ничего, кроме самих себя. Или потому, что как орудия короля, мы, видимо, должны были, вслед за ним, потерять рассудок.

Затем он возвысил голос так, что отголоски его загудели в палате, как горн или труба.

- У нас нет иного способа убедить других, кроме как предпринять самостоятельные смелые действия для защиты Морданта. Только выступив на борьбу со злом самолично, мы сможем доказать, что достойны доверия.

Этого должно было хватить, чтобы Эремис добился того, чего хотел. Для Теризы этого оказалось достаточно; его пылкость и страсть передались ей. Но Мастер Гилбур не хотел оставлять за ним последнее слово.

- К тому же, - прохрипел он, - не следует отвергать ту возможность, что принц Краген и лорды пришли на встречу с нами совсем по иной причине. Мы были созданы Джойсом. Этим он подал пример Кадуолу и Аленду. Они всегда полагали, что Гильдия будет использоваться так, как будет выгодно ему, и потому маневрировали друг против друга, чтобы _з_а_х_в_а_т_и_т_ь_ нас. - Его руки сжались в кулаки на перилах. - Они хотят владеть нами, словно мы вещи, а не люди.

У нас нет мечей или солдат, - его голосу не хватало глубины и резонанса, но звучал он потрясающе звучно, - и потому мы никогда не сможем защитить себя - ЕСЛИ НЕ ПРОДЕМОНСТРИРУЕМ СВОЮ СИЛУ!

В тишине, наступившей вслед за его выкриком, все услышали стук в дверь. Звук был таким, словно лезвие меча или секиры врубалось в дерево.

И все они услышали приказ.

- Именем короля - откройте дверь!

На короткий миг Териза изумилась, почему король Джойс вдруг изменил самому себе.

Затем Джерадин дернул головой:

- С_м_о_т_р_и_т_е_л_ь_. - И тут же попытался вскочить на ноги, крича при этом: - Смотритель Леббик! Ломайте дверь! Остановите их!

Гилбур дернул его назад, а затем своим каменным кулаком ударил по голове так сильно, что все тело пригодника резко дернулось, а глаза остекленели.

Теризу словно парализовало. Все произошло слишком внезапно. Король Джойс наконец-то принял решение. Планы Мастера Эремиса - в опасности. Д_ж_е_р_а_д_и_н_у_ - _б_о_л_ь_н_о_.

Воплотители повскакивали на ноги, стараясь перекричать друг друга; однако Мастер Барсонаж продолжал сидеть на скамье. В нем, казалось, не осталось ни капли силы; он выглядел потерянным.

- Итак, это должно быть сделано, - пробормотал он, не обращаясь ни к кому конкретно. - Иначе существование Гильдии станет просто бессмысленным.

- Гилбур! - рявкнул Мастер Эремис. Улыбка обнажила его зубы. - Действуй без промедления!

Мастер Гилбур отпустил Джерадина и поспешил в центр палаты, к возвышению и зеркалу.

Некоторые из воплотителей зааплодировали, другие в тревоге сжались. Но все они уступали дорогу Мастеру Гилбуру. Многие из них отошли за пилоны, поближе к стенам, чтобы быть подальше от зеркала и от двери, в которую ломился Смотритель Леббик.

Эремис занял место Гилбура, усадил безвольного Джерадина прямо и держал их с Теризой так, чтобы они не могли вырваться.

Зеркало было направлено прямо на них. Джерадин едва понимал, что происходит, ему даже не удавалось держать голову прямо, но Териза видела все отлично.

Мастер Гилбур положил руку на раму и начал медленно наводить зеркало на Воина. Наконец Воин оказался в центре воплотимого; затем стал приближаться, пока не заполнил собой все изображение в зеркале.

Стук в дверь сменился тяжелыми методичными ударами. Териза услышала, как дерево затрещало. Но стальная оковка была слишком толстой, чтобы сломаться быстро. В промежутках между ударами Смотритель Леббик выкрикивал:

- Мастер Барсонаж! Воплотители! Клянусь звездами, я сейчас открою эту дверь!

Мастер Гилбур бросил взгляд на Мастера Эремиса.

- В_о_п_л_о_щ_а_й_т_е _ж_е _е_г_о_! - прошипел Эремис.

Джерадин застонал, потряс головой. Часто моргая, он пытался прояснить свое зрение.

Мастер Гилбур вцепился обеими руками в край зеркала, словно пытался втащить Воина сюда чисто физической силой. Его хриплый голос шептал слова, которых Териза не понимала.

- Нужно остановить его, - тяжело дыша произнес Джерадин. Каким-то образом ему удалось подняться. Пошатываясь на едва удерживающих его ногах, он заковылял к Мастеру Гилбуру.

Мастер Эремис теперь уже не держал Теризу. Он сделал попытку схватить Джерадина, и это ему не удалось. Отпустил ли он ее ради этой попытки? Она не знала; она на него не смотрела. Все ее внимание было сосредоточено на Джерадине.

Териза побежала вслед за ним.

Он явно не успевал. Если бы он не был все еще ошеломлен ударом Мастера Гилбура, то понял бы, что не может успеть достичь зеркала вовремя.

Поверхность стекла впереди него стала темной, и Воин шагнул из зеркала на возвышение в центре палаты.

Броня делала его по меньшей мере семи футов ростом. Лица его видно не было - была лишь темная пластина, которая, должно быть, служила забралом. Металлическая кожа, защищавшая его, была в нескольких местах обожжена до черноты и пробита по меньшей мере дважды. Ядовитый дымок курился над ранами. Воин двигался так, словно получил серьезные повреждения.

Но ружье его было наготове. Выпрямившись на возвышении, он направил ствол прямо в грудь Джерадина.

Териза схватилась руками Джерадина за плечи. Он был слишком слаб и плохо соображал, и даже ее небольшой вес повалил его на пол.

Первый выстрел прошел поверх них. Мастера закричали. Кто-то даже заверещал.

Пытаясь сгруппироваться и встать, она внезапно обнаружила, что смотрит прямо в ствол ружья.

Долгое время, длительностью в один удар сердца, она наблюдала, как рука Воина, закованная в металл, нажимает на спусковой механизм.

Затем он вскинул ствол вверх, и выстрел ударил в потолок.

Посыпались раздробленные камни.

Воин убрал одну руку со своего ружья, схватил Теризу за шею и швырнул на Джерадина.

- Лежи там. - Его голос, громкий, словно звучащий через мегафон, был едва слышен из-за грохота падающих камней. - Я не воюю с женщинами.

Через мгновение он снова принялся стрелять.

А еще через миг весь потолок обвалился.

Авторы от А до Я

А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Э Ю Я