Конрад Фиалковский. Бессмертный с Веги
Конрад Фиалковский (Польша)
Перевод М. Брухнова
Торможение было настолько мягким, что Томпи его даже не почувствовал. Потом загремели шлюзы.
— Привет, Томпи! — дверь с треском распахнулась, и Фукс просунул в люк терроплана свою рыжую голову.
Томпи выбрался из кабины, и они зашагали по широкому коридору внешней галереи спутника.
— Эти сигналы... они все еще продолжают поступать? — спросил Томпи. — Да. Мы все время сидим на приеме. — И что, удалось вам установить местоположение? — Да, установили еще вчера вечером. Источник сигналов находится где-то в созвездии Лиры. — Все как будто сходится...
— Угу... Но, видишь ли... — Фукс помолчал. — Он подает еще какой-то сигнал, дополнительный сигнал, я хочу сказать...
— Может быть, у него расстроились автоматы? Ведь прошло уже столько лет...
— Возможно, но маловероятно. В то время когда он вылетал, нейроника была уже на довольно высоком уровне — А ты проверил, это действительно он?.. —- А кому же еще быть?..
— Не знаю... Следовало бы свериться с хрониками.
— Уже сверялся. По хроникам получается, что это именно его позывные. В хрониках его космолет числится пропавшим.
— Ну что ж, случается, что и пропавшие космолеты возвращаются.
— Да, но не через столько лет... В каком году он должен был вернуться?
— Точно не припомню. Подсчитай сам. Он покинул солнечную систему за двадцать лет до тебя, Томпи. — Вот именно, а летел он всего лишь до Веги. — Ты говоришь так, точно Вега лежит тут же, за орбитой Плутония. Ведь до нее как-никак двадцать шесть световых лет.
— Я летел значительно дальше. Он должен был вернуться за несколько десятков лет до меня.
— Должен был, но не вернулся, — Фукс пожал плечами.
— В этом-то как раз ничего неожиданного нет. Космолеты иногда гибнут... сгорают в тучах космической пыли или входят в атмосферы неведомых планет, чтобы никогда не выйти из них. Но он возвращается — вот что абсолютно непонятно. Допустим, он возвратился бы на пять, на десять, даже на пятнадцать лет позже — это тоже бывает... Но через сто лет?
— А что, если его задержали исследования системы Веги? — вопрос Фукса прозвучал неуверенно.
— Абсурд! Ведь целых сто лет! Сто лет активной жизни, а не анабиоза! Он уже давным-давно умер бы.
— А может, он пробыл там как раз в состоянии анабиоза?
— В анабиозе? Нет, это нелепица. Ведь даже для того, чтобы просто повернуть космолет к Земле, необходимо выйти из анабиоза. Нужно на много часов вернуться к нормальной жизни. Ты можешь возразить, что он мог вернуться к жизни позднее, через несколько лет, уже на Веге. Но это тоже невозможно. Ведь у него был витализационный автомат, такой же, как и у меня, когда я летел к Регулюсу. А если такой автомат один раз отказал и не вернул его к жизни сразу же после достижения Веги, то ему уже не сделать этого ни через десять, ни через сто лет. Ведь мы живем не в какой-то космосказке, и автоматы не ведут себя, как капризные принцессы.
— Конечно, ты прав, — согласился Фукс. — Дело совершенно непонятное. И незачем себя обманывать. Мы просто не знаем, что могло произойти. Я повторяю это пятнадцать раз на день всем этим корреспондентам из видеотронии, но они не желают мне верить. У них в голове не умещается, что мы и наши автоматы можем чего-то не знать. Сами они выдвигают предположения одно нелепее другого, но мне не верят.
— Ну что ж, повторим теперь им это в шестнадцатый раз, теперь уже вместе... Но ведь не ради этого вызывал ты меня с Земли?
— Нет, не ради этого. Здесь дело в другом. Видишь ли, Томпи... Ты теперь единственный из знакомых с ним людей, оставшийся в живых... — Неужели?!.
— Да. Я узнал, что ты несколько семестров слушал курс космогонии еще в марсианском институте.
— Возможно, но что из этого? — Томпи вопросительно посмотрел на Фукса.
— Просто я думаю, что лучше тебе находиться здесь, когда он вернется. — Далеко он сейчас?
— Его космолет уже входит в солнечную систему, и сейчас он находится примерно в полумиллионе километров от Земли.
— Значит, мы вскоре перейдем на визуальную связь?
— Да, его можно будет увидеть на экране, как только он поравняется с Луной. — А скорость?
— Выключена в соответствии с программой полета.
Томпи подошел почти вплотную к экрану космоэмитора и тихо спросил: — А имя?.. Как его звали?
— Не помнишь разве? — Фукс глянул на него, на минуту оторвавшись от экрана. — Его звали Бан.
_ Бан?.. Да, теперь припоминаю. Мы еще называли его Бананом. — Томпи неожиданно улыбнулся. — Банан? Что это?
— Фрукт такой. Можешь полюбоваться на него в музее ботаники. Да, в наше время, два века назад, нам, кроме искусственных продуктов, случалось едать и настоящие бананы...
— А он был похож на этот... как его... банан? — Нет, скорей всего нет. И подумать только! Старый Банан подлетает к Земле теперь, когда имена его учеников позабыты даже их собственными внуками!
— Бессмертие — привилегия космонавтов. — Бессмертие? Нет, они далеко не бессмертны... Просто, они спят, запертые в тесных ящиках космолетов, хоть и удаляются с каждой секундой на десятки тысяч километров от звезды, которая некогда была их солнцем. Да, в анабиозе...
По мере приближения космолета Бана к Земле связь улучшилась настолько, что автоматы сочли возможным перевести ее на видео. Томпи вместе с Фуксом стояли перед экраном видеотрона, когда он засветился блеклым светом, показывая кабину космолета. Там под путаницей проводов в прозрачном герметическом контейнере лежал Бан. Автоматы уже начали выводить его из состояния анабиоза. Главный координатор был настолько перегружен, что передавал только данные, необходимые для поправок в прокладывании трассы космолета.
— Все протекает нормально. Автоматы не обнаружили никакой аварии... — Фукс бормотал это скорее про себя.
— В таком случае подай сводку. Может, тогда корреспонденты, наконец, успокоятся и улетят на Землю.
— Придется дождаться, когда Бан заговорит. Впрочем, они и так не улетят, пока Бан не объяснит им причины своего столетнего запоздания.
— Интересно... — после минутного молчания снова заговорил Фукс. — Как ты думаешь, почему все отсеки, предназначенные для проб, пусты?
— Ты проверял?
— Да, еще до того, как мы перешли на видеосвязь.
— А может быть. Ban поместил эти пробы где-нибудь в другом месте?
— Где? Космолет не лабиринт с тысячью укромных местечек.
— А что, если он вообще не брал никаких проб? — решился спросить Томпи.
— Что же в таком случае он делал все эти сто лет?
— Подожди еще минутку и услышишь все это от самого Бана. Судя по его внешности, Бан жил активной жизнью не более десяти лет. Все остальное время он, вероятно, был в состоянии анабиоза. Приглядись к нему повнимательнее. Ведь он выглядит явно моложе меня...
— Ты видишь его на экране. Не забывай, как сильно омолаживает видеотрон.
Тем временем автоматы переложили Бана на кресло. Автовитализатор придвинулся к нему и покрыл его голову десятками электродов. Почти одновременно автоэмитор приступил к повышению температуры тела Бана. Продолжалось это минут пятнадцать. Наконец автоматы отступили.
— Привет тебе на Земле! — произнес Фукс традиционную формулу приветствия возвращающихся космонавтов.
— Где... где я?.. — По-видимому, Бан не расслышал приветствия и растерянно разглядывал кабину спутника, появившуюся на его экране.
— Ты движешься по замкнутой орбите вокруг Земли, — сообщил ему Фукс.
— А Вега?
— Что Вега?
Бан с минуту помолчал, а потом неуверенно сказал:
— Ведь я должен был лететь на Вегу. Почему вы вернули меня на Землю?
— То есть как это "вернули"? — удивился Фукс.
— Конечно, вернули, ты ведь говоришь, что я нахожусь в солнечной системе.
— Естественно. Ты ведь возвращаешься...
— Откуда возвращаюсь?
— С Веги, конечно!
На этот раз молчание Бана длилось долго. Наконец он произнес:
— Я не был на Веге.
— Как это не был?
— Не был. Я не видел системы Веги...
— Откуда же ты в таком случае возвращаешься?
— Не издевайтесь надо мной. Ведь вам это известно лучше, чем мне, — на щеках Бана проступил румянец.
— Ничего нам не известно. С момента твоего вылета прошло более двухсот лет. Двести лет! Слышишь? Откуда нам знать, что с тобой происходило?
Фукс почти сорвался на крик.
— Не может быть... Двести лет... Неужели?
Томпи почувствовал, что Бан им не верит.
— Это правда. Поговори с каким-нибудь, автоматом — и сразу убедишься, — вмешался он. — Интересно только, что с тобою происходило все это время...
— Я ничего не помню. Я ни разу не витализировался и наверняка не видел Веги.
— Вот в том-то и дело, но кто же направил твой космолет к Земле, если ты ни на минуту не выходил из анабиоза? — подхватил Фукс.
— Не знаю. Говорю вам, что не знаю. Это вы, вы должны мне объяснить все, вы, которые оборудовали этот космолет автоматами...
— Скорее уж наши предки. Это ведь они строили его два века назад, — мрачно заметил Фукс.
— Но если даже космолет вернулся сам по себе, то что же происходило с ним целых сто лет?
Томпи не ожидал ответа на свой вопрос. Да никто, в сущности, и не пытался ему ответить. Бан сидел в витализационном кресле, уставясь в одну точку. Фукс что-то мучительно обдумывал, наморщив лоб.
— Бан! — тихо окликнул Томпи. — Бан! — позвал он громче.
Бан поднял голову и поглядел на него с экрана. — Бан, я когда-то слушал твои лекции.
— Ты — мои лекции? Но ведь ты же старше меня.
— Я меньше пробыл в анабиозе...
— Да, конечно... Как-то вылетает из головы, что возраст — вещь относительная.
— Я несколько семестров слушал твои лекции — повторил Томпи.
— Ну и как, запомнил что-нибудь? — Запомнил. Но почти все это уже стало достоянием истории. Ты и не представляешь себе, как далеко вперед ушла космогония. Да и не только она. Другие науки — тоже...
— Я догадываюсь... А мы... мы что теперь, тоже достояние истории?
— Почти. Здесь сейчас такие автоматы...
— Какие?
— Знаешь, мне иногда кажется, что они разумнее нас. Они читают мысли.
— Это, должно быть, неприятно.
— Все как-то привыкли и не обращают внимания.
— А ты? Фукс не дал Томпи ответить.
— Не принимай этого чересчур всерьез, Бан. Томпи у нас пока еще только осваивается. Когда летишь в космос, следует заранее быть готовым к тому, что мир за время твоего отсутствия несколько продвинется вперед в своем развитии. Это цена, которую приходится платить за участие в экспедициях, цена открытия новых звезд.
— Я ничего не открыл, — Бан произнес эти слова внешне совершенно спокойно.
— Да, не повезло тебе. По-видимому, случилась какая-то авария, но мы сейчас все разузнаем. Проверим записи в запоминающих устройствах автоматов... Что... Что это? Бан!.. Бан!..
Фукс и Томпи всматривались в серую пустоту экрана, с которого лишь мгновение назад на них глядел Бан. Потом изображение съежилось, как зажженный листок бумаги, и исчезло.
— Радар! Поищи его радаром! - крикнул Томпи.
— Нет, все в порядке, он здесь! — Фукс отпустил клавишу радара.
— Да, я здесь. А что, собственно, произошло? Оба одновременно обернулись. С экрана на них смотрел Бан.
— Какая-то помеха в связи, — ответил Фукс. — Вызови автомат управления и спроси его на всякий случай, что случилось, — посоветовал Томпи.
Фукс кивнул в ответ и нажал кнопку вызова. На пульте засветилась контрольная лампочка.
— Координатор управления полетов у аппарата, — голос звучал металлически, как и у всех автоматов, которым не часто приходится разговаривать с людьми.
— Доложите о причинах перерыва в связи. После вопроса Фукса воцарилась тишина, и только мигание красной лампочки свидетельствовало о том, что координатор подготавливает ответ.
— ...Облачко газов атомного двигателя неизвестного селеноплана, плотности порядка земной ионосферы... по вхождении в него космолета аннигиляция... излучение в полном спектре частот... причина неизвестна.
— Ты понимаешь хоть что-нибудь? — спросил Томпи.
— Да. Он подает информацию в ускоренном темпе и не соблюдает правил грамматики. Мне непонятен только самый смысл... По-видимому, имеется в виду нечто вроде ядерной реакции... — Где? В реакторе?
— Нет, на броне космолета. И в этом-то самое странное.
— То есть как это на броне? — спросил Бан.
— Сам не понимаю... Погоди-ка! — И Фукс нажал кнопку вызова.
— Концепциотрон, — скомандовал он в микрофон.
— Земной концепциотрон. Вас слушают, — ответ прозвучал почти мгновенно.
— Исследуйте гипотетические причины ядерной реакции на броне космолета. Исходные данные возьмите у мнемотронов нашего спутника. Срочно! — подчеркнул Фукс.
— Задача ясна, — отозвался концепциотрон. — По получении результатов сразу же перехожу на передачу.
— Сейчас мы узнаем причину, — Фукс ободряюще улыбнулся Бану. — Концепциотрон - это подлинное произведение нашей эпохи. Он выполняет работу, которой прежде могли заниматься только великие ученые.
— Значит, теперь уже и великие ученые не нужны? — спросил с экрана Бан.
— Ну, это не совсем так. Ведь должен же кто-то создавать концепциотроны и помогать им в автоконсервации.
— А космолеты тоже имеют собственные концепциотроны?
— Да.
— У моего космолета его нет.
— Вполне естественно: ведь двести лет назад они еще никому и не снились. Твой космолет годится теперь только в музей истории техники.
Бан ничего не ответил. Томпи прекрасно понимал его в этот момент.
— Бан, это ведь в порядке вещей. Техника все время идет вперед... — попытался он хоть как-нибудь утешить Бана.
— А как же я?.. Я тоже теперь пригоден только для музея? — спросил Бан.
— Ну что ты! Ты ведь человек. — Ты быстро освоишься, — прибавил Томпи. От пультов послышалось жужжание зуммера. Как будто майский жук пробовал перед полетом крылья.
— Извини, Бан. Мне придется на минутку прервать связь. Нужно заняться твоим приземлением. А ты тем временем подготовься к прощанию с космолетом.
Экран погас. В ту же минуту Фукс вскочил с кресла и бросился вдоль зеленых рядов экранов к пульту управления. Там он нажал какую-то кнопку.
— Готово, — сказал он в микрофон.
— Что готово? — не выдержал Томпи.
Он изумленно следил за нервными движениями Фукса.
— Не мешай. Здесь что-то очень важное. Концепциотрон не решился передавать открытым текстом.
— И часто он так?..
Концепциотрон вдруг заговорил голосом дешифрующего его автомата:
— Судя по данным о плотности газа и количестве выделенной при этом энергии, на броне космолета происходил процесс аннигиляции газа.
— И что же?.. — Фукс порывисто нагнулся вперед, да так и застыл в этом положении.
— Либо выхлопные газы ракеты, либо броня космолета представляют собой антиматерию. Правдоподобность второй возможности в несколько сот тысяч раз больше. Все.
— Из антиматерии... — прошептал Фукс. — Как это из антиматерии? Покрыть корпус ракеты броней из антиматерии невозможно. Ведь в любом случае при соприкосновении материи с антиматерией равные их части превращаются в энергию в соответствии с законами Эйнштейна...
— Разумеется...
— В таком случае, концепциотрон ошибается. — Броню из антиматерии нельзя накладывать на обычный космолет, но ею можно покрыть космолет из антиматерии...
— Ну, а как же тогда Бан? Он-то никак не может находиться в космолете из антиматерии.
Фукс как-то странно поглядел на Томпи.
— Да, но только в том случае, если он сам не состоит из антиматерии. С минуту они оба молчали.
— Неужели ты и вправду считаешь это возможным? —спросил, наконец, Томпи.
— Не я, а концепциотрон.
— Этого он не говорил. Я все слышал.
— Не говорил потому, что его об этом не спрашивали. Это вытекает из сказанного.
— Но ведь это же какая-то бессмыслица!
— Ты знаком с работой "Межзвездные перелеты"?
— Конечно. Она была опубликована еще до моего отлета.
— Там есть фраза: "Среди звезд есть вещи, которые и не снились нашим автоматам".
— Я помню. Тогда говорили даже, что кто-то уже в древности сказал нечто подобное.
— Едва ли... В древности не было автоматов.
— Хорошо, но согласись и ты, что история с Баном — полная нелепица.
— Более чем нелепица. Это нечто небывалое в истории человечества.
— Вот именно поэтому я и думаю, что концепциотрон ошибается...
— Концепциотрон не ошибается.
— Ты слишком веришь в его непогрешимость.
— Он заслуживает доверия. Это сконденсированные знания многих поколений людей. Он безотказен, как безотказно движение Земли по ее орбите вокруг Солнца. Ты, Томпи, родился не в наше время, и только этим объясняются твои сомнения...
Томпи пожал плечами.
— Хорошо. Пусть твой концепциотрон прав. И космолет и Бан — из антиматерии. Но что дальше?.. Ведь это ничего не объясняет...
— В любом случае это дает основания для выдвижения интересных гипотез.
— Каких еще гипотез?
— Этим займутся концепциотрон и ученые.
— Но ведь Бан ничего не знает и ничего не сможет им сказать.
— Зато знаем мы. Мы знаем, что двести лет назад космолет Бана покинул пределы солнечной системы и направился к Веге. Он возвращается с опозданием на сто лет и состоит из антиматерии. Можно предположить, что космос в окрестностях Веги обладает свойством зеркального преобразования материи. Не знаю, насколько подобное предположение находится в противоречии с основными принципами физики, но если даже оно им и не противоречит, то сразу же возникает сомнение относительно...
— Относительно его возвращения?
— Вот именно. Вероятность того, чтобы космолет попал в солнечную систему, практически сводится к нулю, а ведь Бан не направлял его к Солнцу. — Так чем же ты объясняешь все это?
— Фактором X.
— Не понимаю.
— Не понимаешь? Неужели ты всерьез полагаешь, что подобная трансмутация могла произойти случайно? Я считаю, что здесь в игру входит фактор Х—чужая цивилизация, или называй это как хочешь. Но она есть, и она... она хочет нас уничтожить... — добавил он тихо.
— Уничтожить? Зачем?
— Не знаю зачем. Но посуди сам: если бы не это облачко газов, то космолет Бана через полчаса вошел бы в земную атмосферу. При этом произошел бы взрыв, который уничтожил бы половину планеты!
— Ты преувеличиваешь...
— Ты так считаешь? Космолет Бана составляет массу многих тысяч тонн антивещества. А пятидесяти килограммов антивещества достаточно, чтобы нагреть до точки кипения водяной шар диаметром в два километра. Подсчитай сам...
— Но в таком случае Бану нельзя приземляться в пределах солнечной системы. Разве что на Юпитере или Сатурне.
— Да, нельзя. А он даже не знает об этом... — Фукс в отчаянии переводил взгляд с одного экрана на другой.
— Но он не знает и того, что происходило там, на Веге. Не знает про этот самый "фактор X", не знает, что они разбирали атом за атомом его космолет, а затем и его тело. Они ставили на их место совершенно идентичные атомы, только в их ядрах вместо протонов были антипротоны, а вокруг ядер вместо электронов— позитроны. По сравнению с их техническим уровнем наша цивилизация — эпоха палеолита... Это ужасно... — Томпи умолк.
— Не менее ужасно, чем то, что Бан теперь античеловек, — сказал Фукс. — Он не знает, что тело его опаснее для нас, чем атомная бомба древности... Психологически он тот же человек, который покинул Землю двести лет назад. Мышление его, не претерпев изменений, вполне соответствует его личности. У него те же привычки, склонности, воспоминания, только записи эти сделаны теперь на антиматериальной основе. И поэтому... поэтому ему нельзя возвращаться к нам на Землю.
— Ты хочешь сказать ему об этом?
— Пожалуй, придется...
— Но ведь он... Бан... Фукс беспомощно пожал плечами...
— Посмотрим! — И он включил видеотрон. Бан все еще продолжал сидеть на витализационном кресле. Он даже не изменил позы. В кабине тоже ничто не изменилось... А ведь это была антиматерия.
— Все готово, — сказал Бан, увидев Фукса и Томпи.
— Бан, ты не будешь приземляться! — Фукс выговорил это одним духом.
— Почему не буду?
— Ты из антиматерии.
— Я из антиматерии? Ты шутишь.
— Нет, это серьезно.
— Мне не до шуток, Фукс. Честно говоря, мне и без того невесело.
— Ты из антиматерии, — упорно повторил Фукс.
— Ты ошибаешься, я нормальный человек. Нормальный! Слышишь?
— Это не мое мнение. Автоматы...
— К черту автоматы! Они обманывают вас, они ненадежны, а вы в них верите, как в божества.
— На этот раз они не ошиблись.
— Ошиблись, наверняка ошиблись!
— Нет.
— Посмотрим.
— Что ты собираешься сделать?
— Я войду в верхние слои атмосферы. Если вы правы...
— Этого нельзя делать. Представляешь ли ты себе силу взрыва?
— Я все прекрасно представляю, но это не антиматерия. Я — из антиматерии?.. Подумать только...
— Ты полагаешь, что должен чувствовать какую-то перемену?
Вопрос этот поставил Бана в тупик.
— Нет... Пожалуй, нет...—отозвался он, помолчав.
— Вот видишь, а мы не можем так рисковать. Земля — это не испытательный полигон.
— Так что же делать?
— Выходи на замкнутую орбиту вокруг Земли, а автоматы тем временем займутся выработкой решения.
— Нет! Хватит с меня ваших автоматов! — Бан поднялся с кресла, но Фукс предупредил его. Он бросился к эмитору и передвинул какой-то рычаг.
— Управление твоим кораблем мы взяли на себя.
— Не выйдет!
— Вышло. Имеется специальное приспособление для этого. Иногда пилоты возвращаются из космоса с нарушениями психической деятельности, а нам приходится заботиться о Земле, — пояснил Фукс, печально улыбнувшись.
Бан с минуту постоял в нерешительности, а потом медленно уселся в кресло.
— Делайте, что хотите, — сказал он и закрыл глаза.
— Бан... Бан... — прервал Томпи тягостное молчание. — Неужели ты и в самом деле ничего не помнишь о своем пребывании на Веге?
— Ничего, — ответил Бан почти шепотом.
— А может быть, они велели тебе уничтожить... Знаешь, такая трансформация мозга, при которой определенное действие становится необходимостью,— быстро добавил Томпи.
— Да нет же, нет! Я чувствую себя обыкновенным человеком, таким, как ты.
— И все-таки они хотели нас уничтожить... — произнес Фукс.
— Что заставляет тебя так думать?
— Самый факт отправления корабля из антиматерии...
— А не кажется ли тебе, что им намного проще было бы выслать излучатель антипротонов?
— Возможно, им хотелось захватить нас врасплох. Мы принимаем на Земле твой космолет, возвращающийся с Веги, а он уничтожает Землю.
— Я с тобой не согласен, Фукс, вмешался Томпи. — Ты приписываешь им свои мысли. А они — если только они действительно существуют — должны мыслить совершенно иными категориями. Захватить врасплох? С таким же успехом они могли иметь намерение оповестить нас о чем-то... Возможно, что подобное изменение материи космолета как раз и призвано служить каким-то сигналом... Может быть, для них это общеизвестная вещь. Может, им и в голову не приходит, что мы не в силах справиться с антиматерией...
— Да какие там сигналы! Ведь вы считаете, что они собирались уничтожить Землю, а противника не предупреждают о задуманном ударе.
— Бан! Как я раньше не подумал об этом! — вдруг воскликнул Фукс. — Ты, кажется, подсказал мне способ проверить их намерения. Я совершенно забыл о сигнале. Может быть, все дело именно в нем. Они же передавали сигнал. Тот дополнительный сигнал, о котором я говорил тебе, Томпи, когда ты только прилетел сюда... Если в сигнале нет никакой информации...
— Тогда это будет означать, что они действительно стремились к нашему уничтожению... — закончил Томпи.
— Координатор!
— Координатор слушает, — отозвался автомат.
— Передать концепциотрону дополнительный сигнал, принятый нами. Необходимо проверить, не содержит ли он в себе какой-либо информации.
— Задача ясна.
— Результаты доложить немедленно, — добавил Фукс.
— Ну вот, Бан, через минуту все и выяснится...
Томпи внезапно умолк. Экран был пуст.
— Бан! Бан! Он исчез! Скорее радар!
Фукс с минуту повозился с видеосвязью, но экран оставался пустым, только на трассе, ведущей к Луне, поблескивали маленькие светлячки грузовых ракет.
— Это конец... — сказал Фукс. — Должно быть, в него попал метеор. Пусть даже самый крохотный, но из материи — произошла аннигиляция, и космолет испарился...
— А если все-таки попробовать радар, — неуверенно предложил Томпи.
— Ни к чему!
В этот момент они услышали голос автомата.
— Поступила информация, — автомат четко и не спеша выговаривал слова. — Исследование равнозначно воссозданию. Альтернатива выбора. Если да— конец. Если нет — вторичное воссоздание с перемещением во времени. Конечная цель — получение положительного ответа.
— Значит, они все-таки хотели что-то сообщить нам... — голос Фукса сорвался на крик. — Но что именно? Я ничего не понимаю.
— Сейчас узнаем. Необходим комментарий! — приказал он аппарату. Ответ поступил мгновенно.
— Исследование объекта связано с его уничтожением. После чего объект воссоздается из материи или антиматерии.
— Наверное, в зависимости от того, куда его высылают, — тихо заметил Томпи.
— Космолет был воссоздан и выслан по направлению к Земле. Если он создан из нужного типа материи, пусть остается на Земле. В противном случае следует послать сигнал на Бегу. Тогда его воссоздадут из материи с противоположным знаком и пришлют через какое-то время. Конец.
— По-видимому, они разлагают на атомы все, что обследуют, — Фукс задумчиво смотрел на экран. — А потом заново синтезируют, но это уже значительно сложнее.
— Еще бы, — согласился Томпи. — Правда, если этот процесс отнимает у них целых сто лет... то он и для них твердый орешек...
— Это ничего не доказывает. Может быть, эти существа очень долговечны по сравнению с нами и сто лет — всего лишь маленькая частица их жизни. Да и не в этом дело. Важнее всего то, что они не стремились нас уничтожать!
— И все-таки Бан погиб. Я теперь самый старый человек в солнечной системе, вернее, раньше всех родившийся.
— Это не совсем так. Не забывай, что через двести лет Бан вернется с Веги.
— Вернется?!
— Несомненно. Это они и обещают в своем сигнале. Он, Бан, — это бессмертный с Веги. Он бессмертен благодаря их технике, ибо они записали структуру его тела, его мозга и могут воссоздать Бана в любой момент. Как только сигнал дойдет до них, они примутся за новое воссоздание Бана и космолета, а двести лет спустя наши потомки вторично будут встречать его на пути к Солнцу.