Нина Катерли. Охо-хо
———————————————————————————————————- Авт.сб. "Окно". Л., "Советский писатель", 1981.
OCR & spellcheck by HarryFan, 3 November 2000 ———————————————————————————————————- Дети улеглись спать. Кошка перестала бегать по коридору и гонять целлулоидный шарик. Охо-хо уютно устроился между пружинами кресла и задремал. Было тепло. Привычно пахло пылью, и громко тикал старый будильник.
Резкие голоса разбудили его. По комнате ходили, скрипели дверью, двигали мебель.
- А может быть, не надо? Можно ведь вычистить пылесосом и сделать новую обивку. Может, не надо? - говорила Дочка Хозяина.
- Но какой же смысл? - возражал ее Муж. - Сколько можно жить прошлым? Ты как маленькая, ей-богу! Вот увидишь, поставим новый гарнитур, станет нарядно, красиво. Что за сентиментальность!
Дочка Хозяина вздохнула. Кресло подняли и потащили к дверям. Охо-хо осторожно просунул голову в прореху ветхой обивки. Он не боялся, что его заметят, он ведь был совсем маленький, меньше пуговицы от пальто.
А кресло вынесли на улицу, в темноту.
- Оставишь на дворе - дворничиха будет ругаться! - шептал Муж Дочки. - Давай бросим его в канал. Смотри, народу совсем нет, никто не увидит.
Когда кресло стояло уже у самой воды, Охо-хо выскользнул из-под обивки и, сжавшись, замер на мокром холодном камне. Он никогда еще не был здесь, всегда жил в доме, в этом кресле, сколько себя помнил. Внизу плескалась вода, много черной воды. Дул холодный ветер.
Хозяин любил это кресло. Сидя в нем, он читал по утрам газеты, а вечером толстую желтоватую книгу, в нем дремал после обеда. Охо-хо забирался в мягкий подлокотник, согревался у руки Хозяина, и они разговаривали.
- Охо-хо! - звал его Хозяин, шурша газетными листами. - Где же мои очки?
Он шарил по скатерти, и Охо-хо вылезал из-под обивки, бежал по столу, протирал стекла очков, потом тихонько брал Хозяина за палец и тянул его руку к очкам.
- А-а, вот они где! - радовался Хозяин и надевал очки. - Охо-хо... - И он принимался читать, а Охо-хо снова прятался в кресло.
Иногда Хозяин куда-то уходил. А когда возвращался, всегда приносил с собой новые запахи: раньше, еще давно, это были запахи духов, снега, иногда резкий, но приятный запах, от которого Охо-хо сперва хотелось смеяться и прыгать, а после - спать. Потом все чаще стали появляться запахи еды или лекарств. Последнее время Хозяин целые дни оставался в своем кресле, только ночью он ложился на широкий диван, и тогда Охо-хо тоже забирался под край одеяла у стенки.
А однажды Хозяин очень долго не вставал с кресла и не разговаривал с Охо-хо. И вдруг пришли Дочка Хозяина со своим Мужем, стали что-то кричать, подняли Хозяина и куда-то унесли. Охо-хо остался в кресле. И вот сегодня унесли и кресло. Сначала он думал, что они несут кресло к Хозяину, но тут, на камне, у воды, почувствовал, что Хозяин, наверное, больше совсем не вернется.
Муж Дочки толкнул кресло. Оно упало в воду, но не утонуло сразу, а медленно начало погружаться. Когда из-под воды стал виден только вытершийся край спинки, Дочка Хозяина вдруг всхлипнула. Муж взял ее за руку.
- Пойдем. К чему такая чувствительность!
Они стали подниматься по каменным ступеням, и Охо-хо испугался: сейчас они уйдут, и он останется один на этих холодных камнях. Изо всех сил вцепился он в черную штанину Мужа Дочки.
...В комнате стало пусто и неуютно. Книги испуганно жались на полках. Никому не нужные очки лежали посредине стола.
Охо-хо обежал стол, протер стекла очков, заглянул в портсигар, в котором остались две папиросы. Надо было ложиться спать, и тут он заметил толстую книгу, ту, что Хозяин последнее время любил читать по вечерам. Охо-хо залез в книгу и спрятался между листами.
Но заснуть ему все-таки не удалось. Тихий голос Хозяина послышался, едва Охо-хо коснулся пожелтевших страниц.
Выхожу один я на дорогу, сквозь туман кремнистый путь блестит.
Ночь тиха. Пустыня внемлет богу, и звезда с звездою говорит...
Охо-хо отбросил страницу и огляделся. В комнате было по-прежнему пусто, диван Хозяина белел в углу, накрытый зачем-то простыней, темный четырехугольник был виден на том месте, где раньше стояло кресло. И он опять вернулся в книгу, закрылся с головой листом и прислушался.
...В небесах торжественно и чудно.
Спит земля в сияньи голубом...
Только под утро Охо-хо крепко заснул. Ему снился Хозяин. Хозяин шел по длинной белой дороге, по обеим сторонам которой стояли высокие зеленые деревья, похожие на комнатные цветы, только больше.
...старый дуб склонялся и шумел.
- И это - букинисту! - громко сказал Муж Дочки. - Это ведь есть в полном собрании!
Книжку, в которой спрятался Охо-хо, бросили на пол, где уже лежала груда других книг.
Прижимаясь к стене, Охо-хо добрался до двери и выскользнул в щель.
Ветер налетел из-за угла, оторвал его от земли, поднял, закрутил и понес вместе с сухими листьями, брызгами воды и обрывками старой газеты.