Саке Комацу. День луны
———————————————————————————————————- Авт.сб. "Похитители завтрашнего дня".
М., "Мир", 1970. Пер. с япон. - З.Рахим.
OCR & spellcheck by HarryFan, 22 September 2000 ———————————————————————————————————- - Кэн-тян...
Над низкой живой изгородью, оплетенной засыхающими стеблями повилики, всплывает белое светлею пятно - лицо девочки.
- На, возьми... Прости, что так поздно.
В протянутой через изгородь руке колышутся тонкие, едва различимые в полутьме метелки китайского мисканта.
Кэнити, встав на цыпочки, протягивает обе руки навстречу руке девочки.
Мать Кэнити, на ходу надев на босу ногу садовые гета, спускается с галереи в палисадник. Звучат легкие шаги.
- Спасибо, Йосико-тян. Ты уж извини за беспокойство. Кэнити сам бы должен был сходить в поле за мискантом, да прихворнул немного, выпил слишком много сладкой воды со льдом. Ужасный он у меня сластена.
Мелькают белые ноги, легкое вечернее кимоно плывет по воздуху. Ласковая улыбка трогает губы женщины. Лицо у нее тонко очерченное, светлое, матовое. Волосы зачесаны назад и собраны в тяжелый узел на затылке.
"Какая у меня красивая мама!" - думает Кэнити и с восхищением глядит на мать.
- Как поживаешь, Йосико-тян? - пальцы женщины нежно касаются головы девочки. - У вас дома уже все готово для встречи луны?
- Да... Я все сама приготовила...
- Сама? Одна?
- Угу... Им некогда - папа сидит и пьет сакэ, а мама ушла по делам.
На секунду мать Кэнити задумывается, потом говорит:
- Хочешь отпраздновать с нами восход луны? Наш папа в командировке, мы с Кэнити вдвоем.
Маленькое, светлое как цветок повилики лицо делается еще светлее от счастья. Словно луна уже взошла по ту сторону изгороди. Стук гэта, скрип калитки.
Все трое на галерее. Женщина ставит чашечки с ячменным отваром перед чинно усевшимися мальчиком и девочкой. На столике для сутр - поднос из свежего, некрашеного дерева. На подносе - круглые как шар лепешки, вареный в стручках молодой горох, каштаны.
Мать ставит в вазу букет мисканта - подарок Йосико.
- О-о, смотрите, луна уже взошла!
Из-за крыши соседнего дома показывается круглая, светлая и ясная, как начищенный серебряный поднос, луна. По ней медленно проплывают прозрачные обрывки облаков.
- "Луна, луна, взошла луна..." - запевает Йосико тоненьким мелодичным голоском, глотая слова. Кэнити поворачивается и видит, как мать молитвенно складывает ладони перед луной. Наверно, про папу думает... И мальчик вдруг ощущает острый прилив тоски по отцу, уехавшему в командировку. Он смотрит на луну. Ему кажется, что у нее такие же усы, как у папы...
- Поиграем в пятнашки с тенью? - голос Кэнити кажется немного сердитым. Но он совсем не сердится, просто ему хочется прогнать грусть.
Йосико радостно кивает и, громко стуча маленькими красными гэта, выбегает в палисадник. По серебряной земле скользят легкие тени. Мелькают конские хвосты причесок. Домотканые алые обои кажутся черными...
- Поймала, поймала!.. Вот она, тень!
Кэнити быстро оборачивается и видит за своей спиной Йосико. Она наклоняется и со смехом ловит руками его тень, колышущуюся на земле. Мальчик отпрыгивает в сторону.
Отовсюду - из трав палисадника, из щелей досок, проложенных поперек канавы за оградой, - звенят летние песни насекомых...
Сослуживцы предложили Кэнити пойти в пивной бар, но он отказался. Он вдруг вспомнил, какой сегодня день. Позвонил домой. С большим трудом в цветочном отделе одного из универмагов отыскал мискант. Хрупкие метелки едва уцелели в пыльной, душной, битком набитой электричке.
- Что это ты вдруг? - чуть насмешливо спросила Йосико.
Она торопливо собирала посуду на кухне, чтобы управиться со всеми делами до восхода луны.
- Да вот, вспомнил... Давно мы с тобой не отмечали праздника луны, - смущенно оправдывался Кэнити.
Йосико вынесла на балкон легкий столик. Подноса из свежего некрашеного дерева не было, и она положила белые шары лепешек на обыкновенные тарелки.
- Сама приготовила?
- Что ты! Купила в кондитерской... Разве в нашем районе достанешь рисовую муку?
- А где Конти?
- Гуляет, где ему быть, - Йосико поставила в вазу букетик мисканта. - Он последнее время совсем помешался на машинах. Говорит, у приятеля "потрясный новый кар"...
- Да... Что с ним поделаешь? Вырос мальчик. А все-таки жаль... Иногда так хочется посидеть всем вместе. Хотя бы в День луны...
Йосико усмехнулась.
- Какой это праздник! Конечно, хорошо полюбоваться луной, но в нашем микрорайоне разве ее увидишь? Напротив вон какие высоченные дома. Разве что ночью...
Возвращаясь домой поздно ночью, Конти вдруг увидел родителей. Они сидели в сквере на скамейке. От изумления он даже глаза протер.
- Что это вы? Ничего не случилось?
Фигура юноши четко вырисовывалась в серебристом свете луны. Жидкая тень чахлого городского деревца чуть касалась его бедер, затянутых в узкие, как трико, брюки.
- Ничего особенного. Сидим вот, луной любуемся, - ответил отец. - Сегодня ведь праздник - День луны... Мы вдруг вспомнили, ну и...
- Иди сюда, посиди с нами, - сказала мать. - Хочешь лунных лепешек?
- День луны? - Конти прыснул и взглянул на небо. - Тоже мне - праздник! Луна - очень прозаическая планета. Вы же видели фотографии...
- Да, конечно... - пробормотал отец. - Луна давно завоевана... Но... людям, наверное, хоть иногда необходимо думать, что луна такая же, как тысячи лет назад... Красота-то, красота какая...
- Мама, ну зачем ты выключила телевизор? И свет погасила? - дети недовольно надули губы. - Сегодня же очень интересная программа!
Мать пожала плечами.
- Зачем выключила? Гм... Говорят, сегодня праздник луны, и надо не телевизор смотреть, а луной любоваться, - она разложила на пластиковой доске концентраты. - Я, правда, не знаю, что это за праздник, но дедушка сказал - так надо.
- Подумаешь, невидаль - луна! - продолжали шуметь дети. - И почему обязательно сегодня?
- Тише, ребята! - старик, кажется, немного смутился. Есть такой праздник - День луны. Мне мой дед Конти рассказывал. Это древний японский обычай - была такая страна. Так повелось издавна. А вообще я и сам ничего не знаю.
Отец детей поднял глаза на деда.
- Правда, что это вдруг на тебя нашло? Ты, отец, никогда не вспоминал об этом обычае, а тут вдруг приспичило тебе луной любоваться.
Дед провел рукой по гладкому, без единой морщинки лицу. Помолчал, потом сказал:
- Сам не пойму, что нашло... Видно, так уж человек устроен: под старость ему детство вспоминается, хорошее вспоминается. И ужасно хочется поделиться этими воспоминаниями с малышами. Вот так и сохраняется красота. Иначе люди бы ее потеряли...
Медленно и беззвучно разошлись створки купола крыши и открылось совершенно безоблачное ночное небо. Быстро, одна за другой, взошли две луны.
- Ой, дедушка, - завизжали дети, - а они и правда красивые! Какая, по-твоему, лучше?
- Не знаю... не знаю... - пробормотал дед. - Обе хороши. Но я видывал и другую, гораздо прекраснее этих...
В марсианском небе, обгоняя друг друга, плыли два ночных светила. Деду стало грустно, что дети не знакомы с земной луной.