Евгений Козловский. Квартира

сентиментальная история,
случившаяся на окраине Империи накануне ее распада

"КВАРТИРА"

"ТАДЖИКФИЛЬМ"

Душанбе, 1989 год

Режиссер — Сайдо Курбанов

В главных ролях:

ПЕЧАЛЬНЫЙ — Сайдо Курбанов

ЭНЕРГИЧНЫЙ — Павел Семенихин

МАФИОЗИ — Шухрат Иргашев

МАДОННА — Фарида Муминова

СОСЕДКА — Вера Ивлева

Друзьям: Сулиму, Сайдо, Шухрату

— Все равно эта квартира будет моею! — кричит пьяный Мафиози под июльским проливнем, задрав лицо к окну третьего этажа, и молния высвечивает лицо до трупной голубоватой белизны, а гром, не в силах полностью его перекрыть, соперничает с криком. — Небом клянусь: бу-удет!..

— Будет вашей, будет, не кричите, пожалуйста, — успокаивает немолодой Шестерка в кожаном пиджаке, разрываясь между стараниями удержать патрона от падения в лужу и стремлением поймать машину, которых мало проезжает мимо в этот совсем поздний уже вечер, а те, что проезжают, не останавливаются, а с какой-то особой ехидцею обдают водой.

А там, наверху, с другой стороны окна, к которому обращает свои клятвы Мафиози, пытается остудить лоб о стекло пьяный Печальный, хозяин этой самой квартиры. Лоб не остужается, голова плывет. Печальный в три качка добирается до исцарапанного временем сервантика, из дверки, как из рамы, извлекает старенькую, со сломами по углам фотографию: под портретом усатого, оспою побитого Бога стоят в обнимку три третьеклассника, три мушкетера, три юных пионера, Риму и миру демонстрируя дружбу, нерушимую вовек: Печальный слева, Мафиози справа, а в центре — пока не знакомый нам Энергичный: самый маленький из троих, но самый, пожалуй, крепкий иѕ энергичный. Печально поглядев на фотографию, Печальный ничком валится на тахту и то ли плачет, то ли смеется: со спины не разобрать.

— Похож на яблочко, но с родинкою черной = твой подбородочек, прелестно округленныйѕ — настроение Мафиози успело тем временем поменяться с агрессивного на лирическое настолько, что вынудило декламировать из классика. — Это про нееѕ — проникновенно признается Мафиози Шестерке, когда, повторив двустишье раза четыре, смиряется с тем, что дальше не помнит. — Про нееѕ Родинки, правда, нету, а так — все точно. Портрет. В школе учили! — поясняет. Рудакиѕ

Хотя по виду Шестерки поверить, что он когда-то учился в школе, нелегко, он заверяет патрона:

— Учили, учили, успокойтесь.

— Едва коснулся, руку обожгло!.. — вспоминает вдруг Мафиози, как дальше. — Едва пригубил — потерял покой! Про нее! Не веришь?

Красная пожарная машина пролетает, подобная торпедному катеру, мимо и обдает волною воды, на которую Мафиози и внимания не обратил.

— Почему не верю? — соглашается с патроном Шестерка, пуская пузыри, ибо просто не имеет в запасе рук, чтобы вытереть лицо. — Почему не верю?!

— А я потерял!

— Найдете, не переживайтеѕ Эй, шеф! — кричит вдогонку уже унесшейся машине и тут же комментирует. — У, с-сволочь!

— Чт найду? — живо заинтересовывается Мафиози.

— Что захотите, то и найдете! Успокойтесь, пожалуйста.

— А знаешь почему я сказал ей, что это моя квартира? Знаешь?! Потому что она похожаѕ ну, вылитаяѕ наѕ на игрушкуѕ на ослика! Понял или не понял?

Если б последний вопрос Мафиози звучал не так требовательно, Шестерка просто отмахнулся бы — тут же пришлось отвечать и по возможности вежливо:

— Ваша невеста похожа на ослика?

— Сам ты похож на ослика! На ишака! Мы когда маленькие были, часто ходили сюда, — снова поднимает голову к окну на третьем этаже. — Тетя Лена кормилаѕ дядя Бако самоделки показывалѕ

Останавливается машина. Шестерка, промокший, замученный дождем и проникновенным разговором, не скрывая облегчения бросается к дверце, называет адрес окраинного района.

— Извини, друг, — отзывчиво отзывается водитель. — В другую сторону.

— Сто рублей даю! — вмешивается Мафиози. — Эй, ты не расслышал?! — и лезет в карман, вытягивает оттуда пачку мятых купюр.

— Зад себе подотри своими бумажками! — выкрикивает вдруг разозлившийся водитель и рвет с места, как на ралли.

— Дерьмо, — сплевывает Мафиози и грозит кулаком вслед автомобилю, после чего, вернувшись в лирико-исповедническое настроение, оборачивается к Шестерке, подбирающему с асфальта подмокшие денежные бумажки. — Я ей, понимаешь, рассказал про эту квартиру, как про своюѕ Про фонтан под окном, про игрушки. Ну так как жеѕ — берет Мафиози Шестерку за грудки столь решительно, что оба чудом только удерживаются на ногах, — как я могу привезти ее сюда, если это не моя квартира? Отвечай, как?! Чего ты мне эти деньги суешь? Как?!

— Станет, станет вашей, — пытается Шестерка прислонить Мафиози к стене, — уймитесь, пожалуйста.

— А онѕ — Мафиози старательно, точно клоун по проволоке, шагает раз, другой, а остановясь, утвердясь, грозит кулаком куда-то вверх: Аллаху ли, третьему ли этажу, — а он посмел мне отказать! Для него это, ишь — память о родителях!

— Колхоз Ленина, — сообщает Шестерка водителю притормозившего РАФика-скорой.

— Пятерка, — мгновенно ориентируется водитель в ситуации.

— Кто шестерка?! кто шестерка?! — взвивается обидевшийся Шестерка, нервы которого на пределе.

— Да таких и денег-то нету, — торопеет водитель. — Пятерка, я сказал.

— Аѕ — опадает Шестерка. — Тогда ладно, — и идет за патроном, все грозящим небу, все выкрикивающим:

— Я ему такой дом предложил, я ему мебельѕ я ему десять тысячѕ я ему машинуѕ

— Куда ты его? — противится водитель. — Заднюю дверцу откройѕ

Шестерка распахивает задние воротца, и Мафиози плюхается на подтолкнутые навстречу водителем брезентовые носилкиѕ

ѕОдин Аллах знает, что там с чем и как именно сцеплялось в подсознании Печального, когда он, отхохотав, отрыдав ли, вырубился на незастеленной кушетке, он и сам, продрав глаза, не сумел бы ничего толком рассказать, — сновидение, однако, вызвало отчетливое, как на кинопленке, воспоминание: трое мальчиков, трое пионеров (с той самой, под дедушкой Сталиным, фотографии) стоят на пороге квартиры, просторной и уютной, пронизанной солнцем.

— Это мои друзья, мама. Из нашего класса.

— Заходите, заходите, ребята, — появляется в дверном проеме отец. — Чего стали? Приготовь-ка им, Леночка, закусить после трудов праведных.

— Я не голодный! — агрессивно выступает мальчик, одетый похуже остальных, и Печальный никак не может соотнести его с Мафиози, хоть и отлично знает, что Мафиози вырос именно из этого плохо одетого, с обостренной гордостью мальчишки.

— Не голодный, так чаю выпьешь, — мягко, делая вид, что не заметил выпад, произносит отец. — А пока пошли в мастерскуюѕ

Кроме верстака и прочих технических приспособлений, комната, превращенная отцом в мастерскую, заключает десятки замысловатых игрушек, механических кукол и прочей занимательной всячины. Ребята (то есть двое из них, гости) прямо-таки столбенеют на пороге, — только завороженные взгляды переводят с одного предмета на другой. Мальчик почище, поухоженнее, уже и тогда немножко печальный, оживляет перед друзьями отцовские поделки, ибо все они способны оживать: Багдадский вор тащит кошелек из халата купца, курица клюет зерна, дебелая, румяная деревянная красотка вяжет на спицахѕ

Спустя некоторое время отец прерывает демонстрацию:

— А ну-ка, ребята, идите сюдаѕ — и по его взгляду, по всей гордой и вместе застенчивой манере становится ясно, что это последняя работа, а они — первые ее зрители: чернобородый мужчина с пилою за спиной, женщина с удивительно милым лицом и с младенцем на руках по обе стороны смешного ослика, нагруженного нехитрым скарбом. Отец поворачивает рычажок, все три фигурки пускаются в путь; мужчина на каждом шагу поглаживает бороду, женщина время от времени склоняется к младенцу, ослик забавно помахивает хвостом, качает головою, выкрикивает-выскрипывает: и-а, и-аѕ

— Сколько ж такая стоит? — интересуется тот, из которого вырос Энергичный. — Тысячу, да?

— Какая красиваяѕ — шепчет будущий Мафиози.

В дверях комнаты стоит русокосая мама и, улыбаясь, наблюдает за ребятами и отцомѕ

Привалив к дому обшарпанный велосипед, Энергичный поджидал Печального: сидел на корточках у подъезда и, скармливая ей кусочками колбасу, проникновенно беседовал с приблудной собакою:

— ѕпотому что ты ничего не способна понять! Вот скажи: способна ты что-нибудь понять или нет?

Собака не ответила.

— А-а-аѕ то-то же! — уличил ее Энергичный. — Об одной колбасе и думаешь! Ладно, держи. А человеку в этом миреѕ У человека, может, способностиѕ У человека полетѕ Он, может, приходит к людям и говорит: я, говорит, талантливый. Хотите, говорит, я подарю вам свой талант?! Просто так, бесплатноѕ А им — не надо. Понимаешь? — не-на-до! Что? Опять колбасы просишь? Нету. Кончилась. А вот просто, бескорыстно — слаб поговорить?

Собака всем видом продемонстрировала, что слаб, и собралась было по своим неотложным делам, но Энергичный в последний момент сумел удержать ее за загривок:

— Давай Юсуфку дождемся — у него всегда в холодильнике найдется что-нибудь для приблудного пса или случайного приятеля. Традиция. Эй, ты куда? Слышишь?

Завидев приближающегося Печального, собака вырвалась, поджала хвост и задала деру.

— Привет, — сказал Энергичный. — Чего это они от тебя бегают?

— Бегают, — печально согласился Печальный. — Я и так, и эдак, а они — бегают. И дети тоже.

— Чьи дети? — не понял Энергичный.

— Ничьи, — объяснил Печальный. — Дети. Просто.

— А-а-аѕ

Приятели, сперва один, а за ним и другой, посмотрели в небо.

— Ну и ливень был вчера! — констатировал Энергичный.

— Ливень? — удивился Печальный.

— С луны свалился?

— Почему? я помню, — не согласился Печальный насчет с луны. — Гроза, да?

— Ну, ты даешь!

— Спал плохо, — пояснил Печальный.

— А чего мы тут, собственно, топчемся? у тебя там девушка, что ли? — кивнул Энергичный наверх, на окна третьего этажа.

— У меня? — печально улыбнулся Печальный.

— А почему нет? Красавец! — продемонстрировал Энергичный друга воображаемой публике и окликнул проходящую мимо сильно перезревшую девицу. — Эй, девушка! Можно на минутку?

— Меня? — не без надежды приостановилась Девушка.

— Перестань, пожалуйста! — Печальный повернулся уйти.

— Постой! — ухватил Энергичный Печального за руку, как минутами раньше хватал за шкирку пса. — Да-да, девушка! Именно вас!

Печальный, полный ужаса, подобно тому же псу резко рванулся и скрылся в подъезде. Девушка как раз подошла:

— Случилось что?

— Убежал, — развел Энергичный руками.

— Кто убежал?

— Сначала пес. А потом — Юсуфка.

— Вы-то остались! — Девушка явно не спешила расставаться с надеждою.

— Да я как раз собирался узнать, нравится ли вам н?

— А чего, — сделала Девушка на лице выражение одобрения. — И он хорошенький.

— Вот и я говорю, — согласился Энергичный. — А он, дурачок, взял и убежал. Так что уж извините, — и скрылся в парадной вслед за Печальным. — Слышишь?! — заорал на весь подъезд. — Ты, оказывается, хорошенький!

Девушка постояла в некотором недоумении, потом запустила голову в дверную щель.

— Вы чего, чокнутые, да?! — сказала едва ли не сквозь слезы, пнула велосипед, который, жалобно звякнув, свалился на асфальт, и, всеми подручными средствами демонстрируя гордость и независимость, застучала каблучками прочь.

Энергичный позвонил и, наткнувшись на полное отсутствие какой бы то ни было реакции, позвонил снова. Потом застучал кулаками. Потом — каблуками. Потом вдруг успокоился и тихо произнес:

— Я же все равно слышу, что ты там стоишь.

Дверь медленно открылась на длину цепочки, обнаружив в щели настороженное лицо Печального:

— Нету?

— Кого нету?

— Девушки.

— Какой девушки?

— Ну, той, — боднул Печальный головою вниз, в направлении двора.

— А-аѕ — дошло, наконец, до Энергичного, который и думать-то о девушке давно позабыл. — И чем она, интересно, так тебя напугала?

— Неловко, — пояснил Печальный.

— А она напротив: с большим удовольствием!

— Так она здесь? — ужас отразился на лице приятеля, и дверь бы захлопнулась, не успей Энергичный вставить в щель ногу в изодранном парусиновом башмаке.

— О, Господи! сколько тебе годков, мальчик? Нету ее, нету! Сними цепочку-то!

— У меня тут такой бардак, — нерешительно произнес хозяин квартиры.

— Нету! Мамой клянусь! — поклялся мамой Энергичный.

— Не в том дело, — качнул головою Печальный в дверной щели. — Просто неприятно. Мой дом, понимаешьѕ он должен иметь свой вид, свое лицоѕ Image!

— А чего случилось-то? — поинтересовался Энергичный.

— Джаба вчера с приятелем завалили.

— К тебе тоже?

— А что, он и у тебя был?

— Ага, сегодня, — кивнул Энергичный. — Подкараулил. Выхожу как раз из театраѕ

— А ты с ним вообще часто видишься? — перебил Печальный.

— Года четыре не встречал. Тк разве, на улицеѕ

— А я еще больше, — сокрушенно признался Печальный. — Вообще-то, это неправильно. Все-таки друзьяѕ И вдруг, понимаешь, заходят. Ну, знаешь, эти его штучки: икра, бастурма, коньяк французский.

— По пятьдесят рублей? — проявил Энергичный неожиданно живой интерес.

— А черт ееѕ — затруднился определить Печальный.

— Значит, по пятьдесят!

— Я уже лет десять капли в рот не бралѕ — покривил душою Печальный.

— Не брал?! — возмутился Энергичный. — А как же в прошлом году, в Семиганче?..

— Семиганч не в счет!.. — потупился Печальный.

— Ничего себе не в счет! — Энергичный наслаждался воспоминанием.

— В общем, нагрузили они меня под завязку, — вернул Печальный приятеля из прошлого года в прошлый вечер. — Просто свиньей себя почувствовал.

Приоткрылась дверь напротив, высвободила голову Соседки в бигудях. Голова повернулась в сторону приятелей и спокойно, словно в театре, устроилась слушать и наблюдать.

— А в воздухе, понимаешь, — продолжал не заметивший Соседки Печальный, — вроде как дух отца носится. Утром глаза разлепляю: в квартире пакостно как во рту. Даже убрать не успел: на службу опаздывалѕ

— Пророк вино не велел пить, — продекларировала Соседка в пустоту.

— Ты это, тетка, — огрызнулся Энергичный, — мужу своему расскажи, — и обернулся к Печальному. — Ладно, открывай. Помогу убраться. А от тебя ему что понадобилось? Жениться, что ли, уговаривал?

— Жениться? С чего это — жениться?! — изумился Печальный, но тут же с некоторой тревогою принялся восстанавливать обрывки диалога, происходившего вчера в сильном уже подпитии: вдруг и впрямь речь шла и о женитьбе? Магнитофон памяти поскрипел немного, подергал ленту туда-назад и безнадежно заткнулся. — Да нетѕ Вроде бы не жениться. Переехать. Дом, говорит, с мебелью — твой. Участок, говорит, с тутовником — твой. Пай, говорит, за эту квартиру — тоже твой. И на чем, говорит, поедешь — твой.

— А на чем поедешь? — живо поинтересовался Энергичный.

— Ни на чем я не поеду! — раздраженно огрызнулся Печальный и добавил. — "Жигули".

— Ясно как день, — прокомментировал Энергичный. — Девятка. Пять дверей. Кузов "хэтчбек"!

Печальный окинул глазом следы попойки, как бы проводя рекогносцировку предстоящего сражения с энтропией, малого сражения, ибо в большом, как бы он ни старался (а Печальный, очевидно, старался постоянно), все равно победить бы не сумел: пробужденная сновидением память с грустью констатировала неодолимое обилие мелких отличий квартиры сегодняшней от той, из детства: рассохшийся паркет, потрескавшиеся потолки, пожухлые, в пятнах и царапинах обои, потускневшие отцовские игрушки, неорганично соседствующие с немногими новыми, "научно-фантастическими", явно вышедшими из-под рук нынешнего ответственного съемщика.

Поглядев на пустую коньячную бутылку, Энергичный пробормотал под нос:

— Точно, пятидесятирублевая. Из Москвы. С Калининского. Я видел, — и, собрав рюмки, понес под раковину, на кухню, оттуда и крикнул. — Значит, не женить, а купить квартиру?

— Ага, — отозвался Печальный. — Втемяшилось ему. Не привык себе отказывать. А с чего ты взял, что женить? — появился на кухонном пороге, эквилибрируя в вытянутых руках горою грязных тарелок.

— Да с того, чтоѕ — но дверной звонок прервал объяснение.

Печальный, прежде чем открыть, набросил цепочку.

— Ну ты и боязливый! Глазок бы уж тогда врезал.

В дверной щели обнаружилось лицо давешней Соседки.

— А у меня мужа нету, — с обескураживающей наивностью сообщила она.

— Где ж он у тебя, тетка? — не вдруг вспомнив, чем окончился предыдущий их разговор, Энергичный залился хохотом. — Куда подевала? Поучениями Пророка замучила?

— Нет, — наивности Соседки не виделось предела. — У меня его никогда и не было. Дети — это правда, дети есть, а мужаѕ

— А дети-то хоть взрослые? — осведомился Энергичный.

— Взрослые, взрослые, — успокоила Соседка.

— Тогда м передай насчет вина.

Повисла пауза.

— Ты чего, тетка, тк вот и собираешься стоять? — вопросил, наконец, Энергичный.

— Почему? Я домой пойду.

— Вот и иди! — Энергичный закрыл дверь и обернулся к Печальному. — В вашем подъезде, интересно, все вроде тебя: двинутые?

— Эх, кабы бы все!.. — сокрушился Печальный.

— А у меня, — поведал Энергичный, — между прочим, дельце одно выгорает.

— Снова дельце?

— Хорошо смеется тот, кто смеется последним, — покровительственно возразил Энергичный на усмешку приятеля. — У тебя зарплата какая?

— Мне хватает, — буркнул Печальный.

— Ну сколько, сколько?

— Сто двадцать.

— Чистыми?

— Грязными, но все равно хватает.

— А пятьсот хочешь? — с запальчивостью нувориша выдал Энергичный.

— Зачем это мне пятьсот? — искренне пожал плечами Печальный.

Энергичный даже ответить не попытался на идиотский вопрос, а перешел прямо к делу:

— В общем, слушай: я регистрирую кооператив. Служба знакомств. Называться будет: "Душевный покой". Ничего названьице?

— Ничего, — снисходительно улыбнулся Печальный.

— Гениальное! — возразил Энергичный. — У меня все просчитано: не меньше четырех тысяч месячного дохода. А будет нас — трое. Я, так сказать, председатель, ты — программистѕ не зря ж тебя в институте пять лет учили. И еще у меня парень один знакомый есть, электронщик. Закупаем итальянский компьютерѕ

— Почему итальянский? — ехидно поинтересовался Печальный.

— Ладно, согласен! — очень энергично согласился Энергичный. — Давай японский!

— А где закупаем-то?

— Где-где! Найдем где! В Москве!

— А на какие шиши?

— Жаба даст!

— Джаба?? Даст??

— Даст-даст, — уверил друга Энергичный. — Тебе только надо жениться.

— Мне?!.

— Ну, конечно. И тогда Жаба даст нам денег! — Энергичный посмотрел на недоуменное лицо Печального. — Ладно! черт с тобой! Все-таки мы друзья. Открываю последний секрет. Он мне за это еще и "Жигули" пообещал.

— За что за это? За то, что денег даст?

— Не, точно — валенок! — хлопнул себя Энергичный по ляжкам и попробовал втолковать. — За то, что ты женишься!

— Тебе "Жигули" за то, что я женюсь???

— Ага, девятку. Пять дверей. Кузов "хэтчбек".

— И на ком же я, интересно, должен жениться, чтобы он купил тебе девятку, пять дверей, кузов "хэтчбек"?

— Совершенно безразлично! На ком хочешь! Главное — чтоб женился!

Печальный разразился неожиданно темпераментным хохотом:

— А если не женюсь?

Энергичный даже опешил:

— Как, то есть, не женишься? Неужто тебе для лучшего друга лишнего штампика в паспорте жалко?.. Да и для себя!

— Ну, а если?! — хохотал не унимался Печальный.

— Н-нуѕ — обиженно потупился Энергичный. — Тогда ему покупаю машину.

— Девятку? — задыхался от хохотал Печальный так, что даже отмахивался ладонями. — Пять дверей? Кузов "хэтчбек"? А где ты денег возьмешь?

— Супругу продам, — мрачно пошутил Энергичный.

— Кто ееѕ у тебяѕ возьмет?.. — отдыхивался от приступа смеха Печальный. — Разве на вес! И сколько ж он дал тебе сроку меня женить?

— Три месяца, — буркнул Энергичный, обиженный и на хохот товарища, и на шутку по поводу веса супруги. — А чего это я такого смешного сказал? Четыре тысячи в месяц — это цветочки. А потом мы знаешьѕ Мы всю Среднюю Азию охватим: и Узбекистан, и Туркмениюѕ Даже можно будет международный филиал открыть, валютный: Афганистан, Пакистан, Сирияѕ Знаешь сколько пожилых богатых людей подыскивают невесту?! Тот же Жаба, к примеруѕ А родители, которые чтобы калым получитьѕ

— Постой-постой, — прервал Печальный полет фантазии товарища. — А при чем тут Джаба, моя женитьба и твои воображаемые "Жигули"?

— Почему это сразу воображаемые!?

— Потому, — ядовито пояснил Печальный, — что ты на моей памяти уже в девятый раз покупаешь "Жигули", а ездишь на велосипеде, который родители подарили тебе еще в школе.

Энергичный выдержал паузу, достаточную, на его взгляд, чтобы выразить свое отношение к бестактности друга, и произнес примирительно:

— Ладно, сам убедишься. — Выдержал еще одну паузу, примерно в треть предыдущей, и добавил. — Но вообще-то ты прав: женитьба твоя, а "Жигули" должны быть моими? Несправедливо! Хорошо, согласен: "Жигули" — пополам!

— С кем пополам? — поинтересовался Печальный.

— Да с тобой же, Господи! — поразился Энергичный непонятливости друга.

— А мне как, правая половина или левая? Или ты собираешься пилить их поперек?

— Опять издеваешься? — Энергичный так рассердился, что хлопнул об пол тарелку, которую мыл. Печальный печально подобрал осколки:

— Последняя из маминого сервиза. Двенадцать штук было.

— Склеим, — успокоил Энергичный, обиду которого вмиг выдул ураган очередных гениальных планов. — Давай так: эта машина будет моя, а тебе купим с первых же кооперативных доходов!

— Эта, значит, твоя? — не без иронии уточнил Печальный.

— Хорошо, хорошо! ладно! уговорил. Пусть эта — твоя. А мне — с доходов. Значит, заметано? Женишься?

— Если серьезно, Петрович, — вздохнул Печальный, прилаживая друг к другу осколки тарелки, — то, разумеется, нет. Если серьезно.

— Как, то есть, нет? — снова опешил Энергичный. — Как — нет??! По-че-му — нет??!

Печальный уселся на табурет, упер локти в колени, а подбородок в ладони, тихо сказал:

— Я ведь уже пробовал два раза. Помнишь? Они, понимаешьѕ они все — чужие.

— Эт' ты не волнуйся, — подбежал к другу, присел рядом на корточки Энергичный. — Я тебе отличную подыщу. Доволен останешься.

— Не в этом дело, — слегка, сколько позволяла трагическая его поза, помотал Печальный головою. — Те ведь тоже были девушки хорошие. Просто они чужие. Понимаешь: чу-жи-е. У меня детство было, жизньѕ Дом вотѕ Папины игрушкиѕ А девушкиѕ женыѕ куда им такое по-настоящему понять?! Я, когда первый раз женился, прихожу — а она ослика на антресоль запихивает. Представляешь?! Ослика — на антресоль!

— Ослика — конечно!

— Я вообще не понимаю, что случилось! — почуя издевку в сочувствии приятеля, вскочил с табурета Печальный. — Навалились со всех сторон! Джаба из квартиры гонит, ты собираешься сделать, чтоб квартира стала для меня чужойѕ Или постойѕ — уловил, наконец, связь между вчерашней пьянкой и сегодняшним пари. — Это ведь тебя Джаба надоумил — меня женить!

— Вот и я говорю, что странно, — согласился Энергичный, хотя ничего подобного и не говорил.

— Что странно? — поинтересовался Печальный.

— Что если ему нужна твоя квартира, зачем он со мной на твою женитьбу пари заключал?

Пока приятели ломали голову над странной логикой предложений Мафиози, тот, в ожидании, пока безмолвная парочка работяг перегрузит в багажник его автомобиля все положенные коробки из подсобки продовольственного магазина, снизошел до объяснения этой логики Шестерке, который тоже оказался не способен проницать умом полет мысли патрона:

— Пока человек один, он может позволить себе эдакуюѕ — скорчил Мафиози рожуѕ — эдакую иллюзию независимости. Но как только у него появляется кто-нибудь, за кого он отвечает, о ком должен заботитьсяѕ Я веревку из него совью! Не то что квартируѕ И про папу, и про маму забудет!

— Ну, вы, шеф, и умный!

Так и не уговорив Печального жениться, унылый Энергичный катил на велосипеде домой и бормотал под нос то передразнивая товарища, то вступая с ним в воображаемую полемику:

— Не позво-о-люѕ уважать мой до-омѕ уважать мою ли-и-чность! Да кто на твою личность претендует?! Тут деньги, можно сказать, сами в руки плывутѕ Личность! Как будто я ему гадость какую подсовываю, а не жену! Лягушку как будто!

В калитке, картинно подбоченясь, поджидала Энергичного его не лягушка: восточная женщина, крупная, толстая, перезрелая, но с явными следами былой удивительной красоты.

— Где мясо?! — возгласила с заметным акцентом.

Энергичный спешился и проделал серию движений лицевыми мышцами.

— Мясо где, спрашиваю? — не удовлетворилась супруга мимическим объяснением. — Мало что болтаешься неизвестно до скольки, еще и являешься с пустыми руками.

Энергичный перешел в контрнаступление:

— А где я тебе денег на мясо возьму?

— Это ты мн задаешь вопрос? — изумилась супруга на всю улицу, так что над соседним забором появилась любопытствующая женская голова. — Мн?! Глава семьи! Мужчина! Заработать не можешь — в долг хотя бы взял!

— Не у кого, — виновато признал Энергичный поражение. — Я пробовал. У меня и друзей-то богатых никого не осталось, — и попытался проскользнуть в калитку.

Но супруга обороняла рубеж со стойкостью героини-панфиловки.

— Слушай, может, все-таки в дом войдем, — покосился Энергичный на стороннюю наблюдательницу. — Чего театр-то на всю улицу устраивать? Бесплатныйѕ

— А ты билеты, билеты продай, — посоветовала супруга, намекая на профессию благоверного, и стала на дороге к дому еще монументальнее, хотя всего мгновение назад казалось, что еще монументальнее — невозможно. — Без мяса, — резюмировала, — ты в этот дом не войдешь. Мне детей кормить надо.

— Кормить-кормить! — пробурчал Энергичный, выслушав безапелляционный звон засова, оседлал велосипед и покатил в сторону любопытной Соседки. Возле нее притормозил, крикнул с восточным акцентом, передразнивая кого-то: — Царица какая! (сариса какая!) — и, нажав на педали, себе под нос: — Говна такая!..

Печальный глядел в окно, печально и одиноко. Там, внизу, во дворе, играл в песочнице сам с собою столь же одинокий мальчик лет пяти. Печальный спустился во двор.

— Здорво, — сказал малышу.

Тот с опаскою глянул на заросшего щетиною дядю.

— Играешь, значит? — присел на корточки в попытке установить контакт Печальный.

Малыш огородил руками, защищая, песчаную крепость:

— Не трогай! Я маму позову!

— С чего ты взял, что я собираюсь трогать? — заоправдывался Печальный. — Я тебе игрушку хотел подарить.

Малыш смерил Печального подозрительным взглядом:

— Игрушку?

— Ну да, — улыбнулся Печальный настолько подчеркнуто добродушно, что и взрослому стало бы не по себе. — Игрушку.

Малыш испытующе поглядел на дураковатого дядю и сказал не без опаски:

— Давай.

— Она у меня дома. Вон там, — показал Печальный на окна квартиры. — Поднимемся, и получишь.

— Ты мне ее лучше сюда принеси! — не согласился малыш.

— А у меня там много, — продолжал Печальный соблазнять кандидата в друзья. — Я же не знаю, какая тебе больше понравится.

— А ты все принеси! — без труда нашел малыш соломоново решение.

— Все у меня в руках не уместятся!

Малыш прикинул эдакий объем богатства — устоять было трудно:

— Тогда ты посиди тут, посторожи, а я к тебе схожу и выберу.

— Ты ж не найдешь, где я живу, — притворно сокрушился Печальный. — И дверь не откроешь.

Малыш просчитал что-то в уме и, наконец, решился:

— Ладно, так уж и быть. Пошли. Но если обманешьѕ

Печальный попытался взять малыша за руку, но тот вырвался:

— Не трогай!

Через ступеньку преодолев четыре лестничных полумарша, малыш опасливо, но крайне независимо вошел в квартиру.

— Ну, где они, твои игрушки? — спросил с подозрением. — Показывай.

— Вот, — распахнул Печальный дверь в мастерскую отца. — Эту вот хочешь? — и подал малышу летающую тарелочку явно собственного изготовления.

— Она ж самодельная, — разочарованно протянул малыш. — Даже не из магазинаѕ — но тарелочку все-таки взял. — А это чо такое? — осведомился несколько брезгливо.

— Космический корабль, — гордо ответил Печальный.

— Ракета, что ли? — переспросил малыш. — Да они вовсе и не такие!

— Это не наша ракета, — пояснил Печальный. — Ихняя.

— Чья-чья?

— Ихняя, — повторил Печальный и ткнул пальцем в потолок.

— А кто они такие? — начал подпадать малыш под обаяние тайны.

— А ты вон ту кнопочку нажми, — посоветовал Печальный, — увидишь.

— Эту?

— Ага.

Едва малыш нажал на кнопку, в летающей тарелочке открылся лючок и оттуда выскочил страшненький зеленый "пришелец" с рожками и завизжал, заскрипел. Малыш отбросил игрушку, завопил противным голосом:

— Не надо мне ничего от тебя! Пусти!

— Подожди, подожди! — засуетился обескураженный Печальный. — Я тебе ослика покажу.

— И ослика не надо, — набирал пронзительности ор малыша. — Пусти! Знаю я твоих осликов! Пусти, я маме скажу!

— Да кто тебя тут держитѕ — обиделся, наконец, Печальный и распахнул входную дверь. Малыш стремглав побежал вниз. Печальный проводил его взглядом, поднял с пола космический корабль и грохнул оземь, — только стальная спиралька, выскочив, жалобно задрожала. Подошел к отцовской игрушке — святому семейству, попробовал завести, запустить. Игрушка задрожала, заскрипела, фигурки дернулись раз-другой и застыли. Печальный надел нарукавники, достал отвертку, принялся разбирать механизм, вытаскивать какие-то заржавевшие пружинки, колесики, рычажки, а деревянная Мадонна смотрела на него черными глазами, грустное выражение которых нисколько не изменилось с той поры, когда возле нее стоял зачарованный мальчишка, годы спустя выросший в Мафиози.

— Красивая, — почти беззвучно шевельнулись губы мальчишки. — Кто они?

— Маленький, — авторитетно, не в тон, ответил другой мальчик, тот, из которого вырос Печальный, — маленький — это русский Бог. А это — его папа и мама.

— Не совсем так, — поправил отец. — Мама — верно, а это просто ее муж. У русского Бога отца не было.

— Так не бывает, чтобы не было отца! — уверенно возразил тот, из которого вырос Энергичный.

— Его отец тоже был Бог, — попытался пояснить отец.

— А вот все и неправда! — продолжал возражать будущий Энергичный. — Его дедушка, — кивнул на будущего Мафиози, — говорит, что нет бога, кроме Аллаха, а Мухаммед — его пророк. А Джабу назвали Джабой не потому, что он жаба, а в честь Главного Ангела Джабраила. Скажи, Джаба! — обратился за подтверждением к тому, из которого вырастет Мафиози, но тот, завороженный Мадонною, не отвечал. — Эй, Джаба, слышишь?! — Не получив поддержки товарища, будущий Энергичный сослался на следующий авторитет. — А учительница говорила, что никакого Бога нет вообще. Что это враки и сказки!

— Есть много сказок на свете, — мягко сказал отец. — Про очень многих богов. Сколько народов — столько и богов. И в каждом доброта. А значит и правда. И смыслѕ

Энергичный, привалив велосипед к парадному театральному входу, проследовал к кассам, постучал, на вопрос "кто?" отозвался "я", а на вопрос "кто — я" — "Оболенский" и после открывального щелчка щеколды вошел.

— Вот, — выложил на стол билетную книжку. — Не желают!

— Значит, распространитель хорош!

— А вы сами подите-попробуйте распространить их на вашу муру!

— Тоже мне, критик выискался, — обиделась кассирша за театр. — Белинский! Ты, между прочим, по закону непроданные билеты накануне сдавать должен, а не за два часа до спектакля!

— А! — легкомысленно махнул рукою Энергичный. — Какая разница, когда их не купят.

Зазвонил телефон.

— Слушаю, Семен Михайлович, — бережно уложила в трубку кассирша. — Четыре билета продано. Придется, наверное, снова солдат пригонять.

— Во! — подхватил Энергичный. — А говорите — накануне.

— Вычтут с тебя как-нибудь за все билеты, — огрызнулась кассирша и пояснила в трубку. — Да Оболенский, Семен Михайлович, билеты назад принес, все до единого. И еще и иронизирует. Хорошо, Семен Михайлович, хорошо, будет сделаноѕ

Энергичный тем временем был уже в директорском предбаннике.

— Мне бы, Людочка, объявление напечатать, — промурлыкал, склонясь к секретарше.

— Мне-то что! — пожала плечами высокомерная Людочка. — Машинка не моя.

— А копирочки можно пару листиков?

Секретарша резко открыла ящик стола. Энергичный склонился над машинкою.

— Сдается комната в центре, — диктовал сам себе, выискивая клавиши с нужными буквами и, выискав, ударяя негнущимся указательным. — Условия недорогие. Обращаться по адресуѕ

Из кабинета появился директор, явно ищущий, чем бы себя занять.

— А! — обрадовался, увидев Энергичного. — Я как раз намеревался вызвать вас, чтобы сообщить, что вы уволены.

— Очень надо! — огрызнулся Энергичный, не отрываясь от кропотливого своего занятия. — Да я в месяц буду получать больше, чем вы за год! Тоже мне: театр!

— Вон! вон отсюда!! — взорвался директор.

— Допечатаю и уйду, — невозмутимо отреагировал Энергичный.

— Семен Михайлович, вам плохо? — подскочила к директору секретарша.

— Сперва спектакли научитесь ставить, — продолжал бурчать репрессированный, извлекая из каретки готовые листки, — а увольнять — большого ума не надо.

— Может, вы мне их и поставите?! — едко выкрикнул директор ему вслед из заботливых объятий Людочки.

Энергичный даже не обернулся.

Прямо тут, у театра, достал из кармана пузырек с клеем и прилепил первое объявление посередине афиши:

ДРАМАТИЧЕСКИЙ ТЕАТР

Премьера!!!

ЭПОХА ЗАСТОЯ

Комедия в двух действиях

Потом оседлал велосипед и помчался в подрагивающую маревом жары даль.

Жара мало-помалу раскаляла город, а в конторе, где служил Печальный, последний кондиционер сгорел еще в позапрошлом году. Дипломированный программист сидел в нарукавниках за столом в окружении доброго десятка женщин (что, впрочем, ничуть не придавало ему сходства ни с султаном, ни даже с евнухом) и рассеянно тыкал пальцем в кнопки дешевенького школьного калькулятора.

— Юсуф, тебя, — протянула трубку самая монументальная из сослуживиц.

— Спасибо, — подошел к аппарату Печальный. — А, Джаба, привет. Ничего, спасибо. Ну, ты, положим, тоже был хорош! — Печальный слушал голос на том конце провода и мрачнел. — Что-то я не понял, — прервал, наконец, монолог собеседника. — Ты что, запугать меня, что ли, решил? Так я, знаешь, в этой жизни не боюсь уже больше ничего. Ни-че-го! — и бросил трубку на рычаги.

Но не успел дойти до рабочего места, как снова кому-то потребовался.

— Ты, Юсуф, важный сделался — прямо министр, — прокомментировала монументальная.

— Спасибо, — не отреагировал Печальный на дамину шутку. — Слушаю.

Мрачную меланхолию с Печального сдули первые же услышанные им слова.

— Что?! — взвился он, как лопнувшая пружинка летающей тарелочки. — Что- о?!! Какое еще объявление? Да как ты посмел?! Да кто тебе позволил?!

Швырнув ни в чем не повинную трубку на ни в чем не повинный аппарат, на ходу сдирая нарукавники, Печальный залавировал между столов в направлении выхода:

— Девочки, миленькиеѕ вы скажите емуѕ шефуѕ скажите, значит, что мне срочно. Я потом отработаюѕ

— А чего, тетка, — беседовал тем временем Энергичный у подъезда Печального с давешней Соседкою. — Очень даже просто выдам тебя замуж.

— Да не возьмут меня такую, я уже старая! — кокетничала Соседка.

— Еще как возьмут! Ты меня плохо знаешь!..

Печальный несся, запыхавшийся, на Энергичного, кулаки наизготовку. Энергичный подхватил с земли тяжелую брезентовую сумку, сделал резкий вираж и побежал от товарища.

— Ты чего?! — кричал на бегу. — Чего тебе надо?!

— Сейчас узнаешь чего! — приговаривал, догоняя, Печальный.

— Живешь одинѕ — пытался, не останавливаясь, объясниться Энергичный. — В трех комнатахѕ А люди, можно сказать, на вокзалах ночуютѕ

— Сейчас я тебе покажу, как чужие квартиры сдаватьѕ — не останавливался и Печальный. — В больнице ночевать будешь!..

— Кажется, оба будемѕ

Гонка и впрямь вымотала немолодых приятелей, они двигались друг за другом тяжело дыша и едва переставляя ноги.

— Папа, мама, доброта! — дразнил, уковыливая, Энергичный. — Осликѕ А как до дела дошло, куда твоя доброта подевалась?! Ну? Куда?!

— Ладноѕ кочумайѕ — прохрипел вконец обессиленный Печальный и свалился в детскую песочницу. — А то совсем задохнешьсяѕ

— Ты на себя посмотри! — присел рядом на деревянный бордюрчик Энергичный. — Конечно, можешь и не сдавать, — добавил, несколько уняв грохот сердца и переждав колотье в боку. — Если у тебя совести хватит.

— Ладно, — примирился, кажется, Печальный с предприимчивостью друга. — Спасибо, хоть женить раздумал.

И оба расхохотались.

— А это еще зачем? — Печальный удивленно смотрел, как Энергичный опорожняет у входа в квартиру брезентовую сумку: на пол брякнулись электродрель, какие-то стамески, отверткиѕ

— Как, то есть, зачем? — энергично изумился Энергичный. — Глазок врезать будем!

— Какой глазок?..

— Какой-какой! — передразнил Энергичный. — Обыкновенный! Знаешь, сколько их на объявление налетит? Что ж, значит: первому попавшемуся и сдавать комнату?

— Почему первому? Познакомимся с человеком, поговорим, чаю выпьемѕ

Соседка снова была тут как тут, внимательно слушала беседу.

— Знаю я тебя, — отрезал Энергичный. — Ты кого на порог пустишь, язык уже не повернется отказать. А так — посмотрел в глазок, не понравился человек — и не открываешь. Дома как будто нету.

— Что ты меня все врать втягиваешь?! — раздражился Печальный.

— Сразу уж врать! — не согласился Энергичный с формулировкой. — Тактика! Учитываю твой характер.

Соседка, долго готовившаяся, решилась-таки потрясти Энергичного за плечо:

— А когда мужа найдешь-то?

— Мужа? — не вдруг врубился тот. — Ах, мужа!

— Ну! — подтвердила Соседка. — Мужа.

— Это, тетка, — призадумался Энергичный, — это тебе придется маленько подождать. Вот купим компьютерѕ

— Чего?

— Компьютер, — гордо повторил Энергичный. — Видела, в магазине касса чеки выбивает?

— Ага, — кивнула собеседница.

— Во, приблизительно в этом роде.

— А когда купите? — не отставала Соседка.

— На будущей неделе наведайся, — посулил Энергичный. — А пока иди, тетка, иди.

— Да я иду, — отступила Соседка на шаг и замерла снова.

— Ладно, — обернулся Энергичный к Печальному. — Отпирай. Дрель подключить надо.

Печальный открыл дверь, и, когда Энергичный, разматывая провод, скрылся за нею, обернулся к Соседке:

— Вы, пожалуйста, не верьте ему. Он все шутит.

— Я понимаю, — кивнула мать-одиночка. — Что ж я, совсем тупая по-вашему?..

Двери видеосалона украшало объявление:

На всех сеансах сегодня
демонстрируется
исключительно

"Love story"

— Смотрят? — осведомился Мафиози у человека за стойкой.

— Не очень, Джабраил Исмаилович, — ответил тот хоть вежливо, а и с оттенком осуждения. — Может, все же "Тарзана" пустить?

— К-козлы! — плюнул Мафиози и, заглянув в полупустой зальчик, где с экрана лилась известная душераздирающая мелодия, прошел в кабинет.

Там, сладострастно подставив себя прохладным потокам воздуха из кондиционера, поджидал Шестерка. Мафиози выключил "Тарзана", которым пока развлекался подручный, протянул пачку денег:

— Пересчитай!

— Неужели ж, шеф, я вам не верю?! — выпятил нижнюю губу Шестерка.

— Считай, говорю! — прикрикнул вполголоса Мафиози.

Шестерка перебрал между пальцами червонцы:

— Точно, две.

— Отдашь, — распорядился Мафиози, — и скажешь, чтобы ждала дальше. Адрес не забыл?

— Как можно, шеф? — полуобиделся Шестерка.

— Тогда счастливо!

Шестерка скрылся. Смикшированный покрытыми звукоизоляцией стенами, едва услышался звук резко взявшего с места автомобиля. Мафиози посидел неподвижно, затем вставил кассету в зев видеомагнитофона, нажал клавишу. Пошли начальные титры "Love story". Жужжание кондиционера раздражало, и Мафиози выключил его.

Тут в дверь просунулась облитая потом лысая немолодая голова:

— Джабраил-джан, стекло сперли. А мне на свадьбу, к сестре. Ночью, понимаете. Через перевал!

— Что я тебе, на автосервисе, что ли, работаю? — буркнул Мафиози, раздраженный, что его оторвали. — И сколько раз вообще говорить, чтоб не приставали, когда работаю?! Дай мне побыть наедине с кино!

— Ну Джабраил-джан, — голова просунулась глубже, втянув за собою толстое тело в чапоне цвета темной морской волны, подвязанном алым шелковым бильбаком, — ну пожалуйста! На свадьбу! К сестре! В Бухару!

— В Бухару, говоришь? — забарабанил пальцами Мафиози. — Тоже, значит, в Бухару?

Толстяк, конечно, не понял, почему тоже, но согласиться поспешил:

— Тоже, Джабраил-джан, тоже!

— Ладно, — смилостивился Мафиози, — подумаем.

Толстяк выскочил из кабинета и тут же вернулся с телефонным аппаратом в руке — шнур змеился куда-то за дверь:

— Прямо сейчас подумайте, а?!

— Ну-ка, ну-ка, левееѕ Левее стань! Ч-черт подери, ни ч- черта не вижу! — уставясь в свежеврезанный глазок, дирижировал Энергичный Печальным. Открыл дверь. — Заходи. Ничего, понимаешь, не поделаешь — придется свет проводить. Я там у тебя в кладовке зеркальную лампу виделѕ

— Это от отца, — печально пояснил Печальный. — Он ведь и фотографией тоже занимался. И как ему только хватало на все и сил, и времени!..

— Лампу, говорю, тащи! — прервал Энергичный сентиментальное философствование. — Зарегистрируем кооператив — и у тебя на все времени хватит.

— И что, — задумался Печальный, — она все время гореть будет? Она ж перекальная: надолго не хватит.

Энергичный задумался в свою очередь — секунды аж на три:

— Почему все время? Все время — невыгодно. Экономически. А приходит кто — мы ее отсюда включаем и смотрим. Кстати, я тебе уже говорил, что поживу у тебя недельку. С супругой, понимаешь, конфликт вышел. На почве мяса.

— Как же это делать вид, будто нас дома нету, — продолжал размышлять Печальный, — если лампа включается?

— Чего ты опять мудришь! — оборвал Энергичный. — Ты лампу тащи, а там разберемся! Помнишь, как Ленин учил?

Молодая здоровая интернациональная семья из трех человек шла тем временем в полном составе по своим делам, и Аллаху было угодно, чтобы путь ее пролег мимо одного из объявлений Энергичного, а глава семьи обратил внимание на шелестящую под чуть заметным ветерком бахрому растиражированного адреса.

— Эй, ты чего там? — тут же прикрикнула половина: видать, в семье не принято было, чтобы ее глава проявлял какую бы то ни было инициативу.

— Пошли, папа! — топнул ножкой ребенок.

— Смотри-ка! — сказал папа. — Комнату недорого сдают.

— Зачем это тебе, интересно, комната? — зловеще осведомилась жена.

— А сколько можно у твоей матери жить?! — с робкой, явно непривычной агрессивностью отозвался глава.

— Значит, мама моя тебе плохая? — подбоченилась подруга жизни.

— Почему плохая? — балансировал глава между углублением конфликта и его сглаживанием. — Но можно хоть капельку пожить самим?

— Ладно, — сочла половина диспут оконченным. — Не болтай глупостей. Пошли, — и, взяв сына за руку, двинулась в прежнем направлении.

Но главу, кажется, уже заело, и он, как в воду холодную бросаясь, выпалил:

— Вт как?! Сама тогда и иди! Соскучишься — адрес на объявлении!

Повернулся и, подобно человеку, готовому лучше принять в спину пулю, чем унизить достоинство, гордо подняв голову и сцепив ладони на пояснице, решительно зашагал вдаль.

Подруга дней замерла, как громом пораженная, а когда чуть пришла в себя, подбоченилась вдвое по отношению к первому разу грозно:

— Если ты сейчас же не остановишься!..

— Сейчас же! — выказал ребенок полную солидарность с точкою зрения матери и снова топнул ножкой.

Но что будет, если он не остановится, глава семьи так и не узнал, ибо ушагал за пределы голосовой досягаемости прежде, чем подруга жизни сумела придумать, что же, собственно, будет, если он сейчас же не остановится.

Объявление, судя по всему, набирало популярность: искаженный широкоугольником дверного глазка, покачивался перед дверью Печального нетрезвый мужичок.

— Свет, свет включи! не видно! — шептал Печальному прильнувший к окуляру Энергичный.

— Фотографируете, да? Нас разыскивает милиция? — задал нетвердый вопрос мужичок, едва над ним вспыхнула мощная лампа. — А еще пишут: недорого! недорого! Тьфу на вас! — и пошел прочь.

ѕБеременная красавица, не то что б чертами лица (ибо многое ли можно сказать о чертах лица довольно грубой, тремя красками выкрашенной деревянной фигурки?!), но, что ли, обликом, образом похожая на Мадонну игрушки с осликом, держа в руке дешевый чемодан средних размеров, появляется в дверях вокзала и идет, повторяя ее некрутые изгибы, центральной улицею жаркой столички. Хотя рассеянно-внимательные глаза Мадонны нацелены исключительно на лица окружающих, боковое зрение не может не вбирать и общий вид впервые посещаемого города: грязновато-пеструю суету базара, парадную архитектуру центра, алмазный блеск ниспадающих фонтанных струй возле Дома Правительства, сизый дымок, уносящийся в небо с жарких мангалов шашлычниковѕ

В квартире снова прозвенел звонок.

— Подожди, я посмотрю, — осадил Печального Энергичный и подошел к двери, прильнул к глазку.

На площадке стояла женщина и, сколько можно было разобрать, женщина молодая. Пытаясь сделать поправки на оптику, Энергичный бормотал под нос:

— Раздумал женитьѕ как же! как миленький женишьсяѕ Ну, повернулась бы ты, что ли! А, ч-черт тебя побери! Во-оѕ во-оѕ хорошо! Молодецѕ Молодецѕ Еще немножкоѕ Нет, — сокрушился, — не годишьсяѕ

— Что там? — шепотом спросил из-за спины Печальный. Энергичный скорчил рожу и отрицательно мотнул головой. — Дай хоть взгляну!

— Чего ты там увидишь?! — не подпустил Энергичный товарища к оптическому аппарату.

— Ты же видишь! — возразил Печальный.

— У меня опыт, — отрезал Энергичный.

— Откуда это, интересно, у тебя опыт?

А женщина снова принялась звонить.

— Отойди, — прошипел Энергичный Печальному. — Отойди, я скажу ей, что уже сдано. А то снова придет. Настырная.

— А чего ты все распоряжаешься?! — шепотом же взорвался Печальный.

— Погоди! — огрызнулся Энергичный. — Давай сперва человека отпустим, а уж потом выясним отношения!

Печальный пожал плечами и отошел в глубины квартиры.

Вечером Шестерка сигналил у ворот дома Мафиози. Тот вышел в майке, в тренировочных брюках.

— Уехала! — выпалил Шестерка чуть ли не с радостью в голосе.

Мафиози не поверил ушам.

— Куда уехала? как?! я ж обещал, что вернусь!

Шестерке явно доставляло удовольствие, что патрон расстроен.

— Откуда ж я, Джабраил Исмаилович, знаю?! Может, в отпуск, может, еще куда. Она ведь одна жила. Снимала. Хозяева сказали: уехала. А кудаѕ

— Вещи-то забрала?

— Вы меня об чем, шеф, просили? Деньги ей передать? Или провести расследование?..

Радость в голосе Шестерки не ускользнула от внимания Мафиози.

— По-моему, ты разучился со мной разговаривать, — холодно и устало, Аль Пачино в известной роли подражая, произнес он.

— Да я, Джабраил Исмаиловичѕ я, понялѕ я ничегоѕ — нотки удовольствия вмиг выдуло из голоса Шестерки. — Но вы ж мне правдаѕ

— Голову на плечах иметь надо, — посоветовал Мафиози. — Поворачивай и мотай назад!

— Но я хоть домой-тоѕ — попытался защитить права трудящегося вымотанный неблизкой дорогою Шестерка.

— Никаких домой! — отрезал Мафиози. — Ты понял?

Шестерка опустил глаза, помолчал, выдавил:

— Понял.

— Вот и мотай, — завершил Мафиози очередной сеанс дрессировки.

Шестерка вернулся к машине, запустил двигатель, по-каскадерски, с юзом, развернулся в тесном переулке и скрылся за поворотом.

Энергичный снова прильнул к глазку, Печальный — снова пританцовывал за его спиною.

— Пусти, говорю! — пытался поменяться местами с товарищем.

— Да не нужна она тебе, — цепко удерживал Энергичный наблюдательный пункт. — Сама тощая, ребенок жирный!

— Что такое?! — взбунтовался, наконец, Печальный. — Я здесь, в конце концов, хозяин или не я?! Открывай! Я сда им квартиру!

— Ты подумай, дурак! — пришел Энергичный в несколько утрированный ужас. — Поди-взгляни, — и освободил глазок.

— И смотреть не стану! Сдаю! Надоело!

— Ну, знаешь, — обиделся Энергичный и пошел прочь из прихожей. — Ему как лучше делаешь, а он!.. — безнадежно махнул на ходу рукою.

— Заходите-заходите, — распахнул Печальный дверь перед давешней половиною и ребенком, который топал ножкою на главу семьи. — Сдается!

— Я не снимать, — сказала женщина. — Я за мужем.

— Петрович! — позвал Печальный Энергичного. — Это по твоей части. Мужа ищет.

Энергичный снова возник, пожимая плечами в демонстрации ложной скромности:

— Я ж вроде и объявлений еще никаких не давал. Так, рассказал одному-другому. Во, видишь, реклама! Слухом земля полнится. Да мы с тобою не то что по четыре — мы по десять в месяц заколачивать будем! Какого вам нужно мужа? — переключился на посетительницу. — Мы еще, так сказать, не вполне развернулись, ноѕ

— Какого-какого, — передразнила та. — Моего!

— Понятно, что вашего, — терпеливо пояснил Энергичный. — Только вашим он станет, когда мы вам его подберем, а вы оплатите нашу работу. А подбирать-то какого? Возраст, пол, национальность, рост! Ой, то есть пол — понятный.

— Никакой мне вашей национальности не надо! — сварливо сказала женщина. — Никакого пола! И никаких денег я вам платить не собираюсь! У меня есть муж. Хоким. За ним я сюда и пришла! Национальность!..

— Сюда? — опешил Энергичный. — За Хокимом? А почему, собственно, сюда?

— А разве он не у вас живет? — впервые выказала хокимова половина определенное недоумение.

— Хоким? — переспросил Энергичный.

— Ну да. Хоким Хайруллоевич.

— Хоким Хайруллоевич у нас не живет, — покачал Энергичный головою.

— А где ж он живет? — поинтересовалась женщина.

— Это у вас спросить надо, где живет ваш муж, — парировал Энергичный.

— Он сказал, — выпятила женщина нижнюю губку, — по этому адресу, — и предъявила, как паспорт милиционеру, оторванную от бахромы объявления полоску.

— Ну нету здесь Хокима, нету! — вдруг взорвался стоявший до того тихо Печальный. — Ни Хайруллоевича, ни какого другого! Может, посмотреть хотите? Идемте, идемте! — и, схватив перепуганную хокимову половину за руку, потащил в квартиру.

— Верю я, верю! — пыталась половина вырваться, а ребенок визжал на весь дом:

— Мама! Мама! Отпустите маму, дяденьки!

Печальный как очнулся, пришел в себя.

— Извините, — и выпустил руку женщины.

Та выскочила из странной квартиры, точно ошпаренная, только ребенка успела подхватить.

— Все, хватит! Достал ты меня! — заорал Печальный, едва захлопнул за женщиной дверь. — Ты мою квартиру еще в контору кооператива вздумал превратить?!

— Не давал я насчет кооператива никаких объявлений, — попятился Энергичный.

— А насчет комнаты? — грозно поинтересовался Печальный. — Насчет комнаты тоже не давал? Сколько ты по городу этого дерьма наклеил?

— Н-не з-зн-наю, — аж зазаикался Энергичный. — Н-не мн-ногоѕ штук с-сорок, не больше.

— А ну пошли сейчас же! — распахнул дверь Печальный. — Будешь срывать! Ногтями соскребывать! Зубами!

Обливаясь птом, ехали они по улице на велосипеде: Энергичный за рулем, Печальный, нелепый со своими длинными ногами, которые то и дело скребли асфальт — боком, на багажнике. Затормозили возле стоящего на окраине парка деревянного медведя, свободу слова которого ограничивало заклеивающее морду объявление.

— Последнее? — сурово спросил Печальный.

— Последнее, — уверенно ответил Энергичный, но, не выдержав пристального взгляда товарища, добавил. — Кажется.

— Соскребай, — распорядился Печальный.

— Соскребаю, — и Энергичный принялся скрести ногтями по полированной деревянной поверхности.

В видеозале народу было еще меньше, чем в прошлый раз; с экрана текла все та же сладкая мелодия.

У своего персонального телевизора, "Sony", дюймов тридцать, не меньше, по диагонали, Мафиози мрачно наслаждался любимым фильмом. Шестерка виновато стоял рядом.

— Сюда, говоришь, уехала? — дослушав мелодию до конца и с дистанционного пультика уняв звук, спросил Мафиози и забарабанил по столу пальцами.

Когда дробь стала невыносима, Шестерка ее и не вынес:

— Как я, интересно, вам ее разыщу?! как?!!

— Твои проблемы, — выдавил из себя Мафиози. — Деньги, что я передавал для нее, на это как раз и потрать. Если что останется — возьмешь себе.

— Спасибо, конечно, шеф, — сказал Шестерка. — Только я даже не знаю, как она выглядит. "Похож на яблочко, но с родинкою чернойѕ" — попытался передразнить патрона как можно почтительнее. — Это разве портрет для розыска? Тем более, что вы сказали, что даже и родинки нету.

— Какое яблочко? Какая родинка? Что ты чушь несешь?

— Вы ж сами стихи читали, — обиделся Шестерка. — Говорили: как вылитая.

— Я? Стихи?

— Вы, Джабраил Исмаилович, — произнес Шестерка с интонацией, с которою Сократ в свое время изрек афоризм о Платоне и истине.

Мафиози задумался.

— Ладно, считай, что привиделось. Прислышалось.

— Как скажете, шеф, — выбрал-таки Шестерка в пользу Платона.

— А портрет ееѕ — помахал Мафиози пальцами в воздухеѕ — портретѕ Когда мы у Юсуфа в гостях были — он игрушку показывал. С осликом.

— Ну? — ничего не понял Шестерка.

— Вот тебе и ну! Женщина на игрушке — точный ее портрет.

— Понял, Джабраил Исмаилович, — сказал Шестерка, всем видом показывая, что патрон не в себе. — Попробуем, — и направился к выходу.

Мафиози помолчал, побарабанил по столу пальцами и включил обратную перемотку.

Усталые от срывальной экеспдиции, Печальный и Энергичный плелись по лестнице.

— Ты меня что, совсем за дурачка держишь? — обессиленно бормотал Печальный. — Я ж знаю, зачем ты эту историю со сдачей комнаты придумал. Но не могу я жениться, не-мо-гу! Я в последнее время вообще людей переношу плохо.

— На меня намекаешь? — обессиленно обиделся Энергичный. — На днях съеду. Разберусь с супругой и съеду.

— Не в тебе дело, — обессиленно махнул рукою Печальный. — К тебе я привык. Живи. Я вообщеѕ — и неопределенно перебрал в воздухе пальцами.

— А, может, — вкрадчиво вступил Энергичный, — мы с тобой хоть фиктивный оформим? А? "Жигули" все-таки. Пять дверей, кузов "хэтчбек". И деньги на "Душевный покой". Мы знаешь, какие с тобой богатенькие сделаемся?!

— Эх, Петрович-Петрович! — вздохнул Печальный. — Бог с ними, с "жигулями". Бог с ним — с "Душевным покоем"! Хорошо не жили — начинать не ..я. Я просто помог бы тебе. Но такие дела все же требуютѕ

Однако Энергичный так и не узнал, чего требуют такие дела: в самый момент открытия роковой этой тайны приятели наткнулись взглядами на беременную Мадонну: она сидела прямо на ступеньках, неподалеку от квартиры, рукою опираясь на чемодан. Печальный, глядя на Мадонну с некоторой опаскою, вставил ключ в скважину.

— У вс сдается комната? — поднялась Мадонна. — А я, видите, пришла. Вас нету. Поджидала.

— Сдана комната, сдана уже! — смерив взглядом живот Мадонны, энергично замахал руками Энергичный.

— Ах, сдана? Ну, ничего, ладно, — сказала она и, подхватив чемодан, пошла вниз. Походка казалась очень усталой.

— Девушка, постойте! — окликнул Печальный, когда Мадонна добралась уже, судя по звуку шагов, до самого выхода. — Вернитесь!

— С ума сошел?! — зашипел из-за спины Энергичный. — Какая она тебе девушка?! Видал: там уж на нос полезло!

Но Печальный, не дослушав, легко, через две ступеньки на третью, понесся навстречу поднимающейся Мадонне, встретился с нею, подхватил чемодан:

— Если вам подойдет — пожалуйста. Мнеѕ мне будет очень приятноѕ Если, конечно, подойдет.

— А как же?.. — кивнула Мадонна наверх. — Как жеѕ сдана?

— Не обращайте внимания! — успокоил Печальный.

— Так чт, — спросила Мадонна, — квартира, что ли, ваша?

— Моя, моя! — закивал, заулыбался Печальный, как чукча из анекдота.

— Хорошоѕ — чувствовалось, что Мадонна так устала, что ей не до разбора запутанных обстоятельств.

Достигнув порога, Печальный распахнул дверь и сделал рукою с чемоданом жест гостеприимства:

— Проходите, пожалуйста. Вот сюда. Теперь сюда. У меня не прибрано.

Мадонна застыла у окна.

— Фонтан!

— Да-да, фонтан за окном, — согласился Печальный в недоумении, что такая, в общем-то, не поразительная вещь, как фонтан за окном, поразила женщину. — Правда, он давно уже не работает, все никак не соберутся почистить.

— Простите, — попросила Мадонна, — а можно взглянуть на другие комнаты?

— Пожалуйста, — развел руками Печальный, снова похожий в этот момент на чукчу. — Конечно. Только эта самая тихая, самая удобная.

Мадонна переступила порог мастерской и остановилась, как зачарованная:

— Это точноѕ точно ваша квартира?

Печальный, испуганный, кивнул несколько раз подряд, но не сумел даже произнести "да" или "точно".

— Я, кажется, и впрямь схожу с ума, — прошептала Мадонна. — Или опять — сплю.

В квартиру позвонили. Мадонна пошла открывать.

— Комната сдана.

— Мне не комнату. Я вот, — Шестерка с грубо наклеенными буденовскими усами, обвешанный фотоаппаратами, махнул перед носом Мадонны, не раскрывая их, бурыми корочками. — Я из газеты.

— Хозяина дома нету. На работе, — ответила Мадонна, стараясь не пропустить прямо-таки лезущего в прихожую Шестерку. — Приходите вечером.

— Да я на минутку только, — обтек-таки Шестерка Мадонну. — Его отец игрушки всякие делал. Там одна есть, с ишаком.

— С осликом? — переспросила Мадонна.

— Ну, — согласился Шестерка. — С таким ишачком маленьким. Мне ее срочно надо сфотографировать. А то в редакции по шее дадут.

— Если срочноѕ — пожала Мадонна плечами: ее, впрочем, все равно не спрашивали.

Шестерка уверенно прошел в мастерскую, присел перед игрушечною Мадонною, защелкал затворомѕ

Комната сдана!

— Энергичный прикалывал кнопками на дверь квартиры Печального плакатик с тенью, написанный крупным кучерявым шрифтом. Полюбовался, отступив на полшага, остался доволен, зашел в квартиру, но не успел даже миновать прихожую, как зазвенел звонок.

— Сдана комната! — выкрикнул, вернувшись и распахнув дверь. — Читать, что ли, не умеете? — и тут только врубился, что на пороге стоит его собственная супруга.

Они обменялись долгими взглядами.

— Ну нету у меня денег! — выкрикнул Энергичный. — И достать не у кого! Я и так всем должен.

— Что? деньги нужны? — защебетал из квартиры голосок Мадонны. — Сколько?

Супруга Энергичного насторожилась. В прихожей появилась Мадонна, неся перед собой зеленую полусотню:

— Пока хватит?

— Ах, вон оно в чем дело! — осознала, наконец, супруга всю глубину падения Энергичного. — Она у тебя уже беременная! — и заплакала, ударила мужа изо всех сил, побежала вниз.

— Постой! — понесся догонять ее Энергичный. — Я все объяснюѕ

— В общем, так, ребята, — инструктировал Шестерка человек десять ментов, собравшихся в дежурке. — Дело частное, но весьма важное. Выявить и указать местонахождение, — и бросил на стол веером фотографии деревянной Мадонны. — Нашедшему — дополнительный приз.

На звук ключа Мадонна пошла в прихожую: сквозь распахнутую дверь въезжала в квартиру детская коляска с прозрачными окошечками сзади и по бокам.

— Ой, что это?! — сплеснула Мадонна руками.

— Проходил мимо, — покраснев, пояснил появившийся вслед за коляской Печальный, — смотрю — очередь. Говорят, дефицит.

— Это вы мне, что ли? — тоже зарделась Мадонна.

— Ну да, — совсем уж смутился Печальный. — Если, конечно, подойдет.

— Ой! — озаботилась Мадонна. — Сколько ж я вам должна?

— Очень прошу вас, пожалуйста, — отвел глаза Печальный. — Давайте потом.

— Когда потом?

— Потом, — замялся Печальный. — Как-нибудьѕ

— Но я такѕ Но я, извините, так не умею! — сказала Мадонна по возможности гордо. — Вы и без того ничего с меня не берете за комнату.

— А вы знаетеѕ — осенило Печального. — Я слышалѕ Такая, оказывается, есть примета. В очереди сказали. Что вроде заранее покупать ничего не положено.

— Такая примета? — испугалась Мадонна.

— Ну, — подтвердил Печальный. — Так что давайте, будто это я ее для себя купил.

— Для вас? — улыбнулась Мадонна. — Зачем это она вам для вас?!

Печальный улыбнулся в ответ.

— Так, — сказал, — картошку хранить. А когда родитсяѕ

— А я вам поесть приготовила, — потупилась Мадонна. — Там, на кухне. Только руки помойте, пожалуйста, — остановила направившегося было на кухню смущенно-счастливого Печального.

Не успели они усесться за накрытый стол, как в дверь позвонили. Вздохнув, Печальный пошел открывать. В проеме стояла Соседка:

— Вы этотѕ ну как его?.. которым чеки отбиваютѕ Компостер, что ли?.. Вы его еще не купили?

— Какие чеки? — ничего не понял Печальный.

— Ну, — пояснила Соседка, зардевшись, — ваш друг женить меня обещался. Замуж то есть выдать.

Печальный не удержался — прыснул.

— Я ж говорил вам, чтоб вы не обращали внимания. Он пошутил.

— Это я понимаю, что пошутил, — сказала Соседка. — Не совсем же дурочка. Но вдруг все-таки женит?

Посмотрев внимательно в невинные глаза, Печальный понял, что все равно ничего не сможет объяснить их владелице.

— Не купили еще, — сказал со вздохом. — Заходите через недельку.

— Вот спасибо, сынок, — просияла Соседка. — Вот за это — спасибо!

Мадонна снова шла по городу, снова внимательно вглядывалась в лица прохожих. Два мента сидели в патрульной машине, подремывая. Один вдруг очнулся.

— Ну-ка, смотри! — попытался растолкать напарника. — Она, а? — и вытащил из кармана фотографию, сделанную Шестеркой.

— Да чего ты! — возразил другой, с неохотою полуразлепляя веки и в свою очередь вытаскивая из кармана свой экземпляр фотографии. — Совсем и не похожаѕ

— Как это не похожа! — обиделся первый. — Вылитая!

— Ничего общего! — страх как хотел вернуться в сладкую дрему второй.

— Очень даже чего! — не сдавался первый.

— Ну так и беги за ней, если очень даже чегоѕ — прикрывая глаза, посоветовал второй.

Эта перспектива почему-то первому не поглянулась.

— А ты точно знаешь, что не она? — осведомился он у товарища.

Но в душе того уже появились сомнения столь сильные, что заставили разлепить веки вторично и окончательно:

— Как тебе сказатьѕ может, и она. Дело-то темное!

— Вот! — пристыдил его первый. — А сам говорилѕ

— Свою голову на плечах носить надо, — огрызнулся второй. — Считаешь она — останавливай.

— И ничего я не считаю, что она, — пошел первый на попятный. — Может, показалось просто.

— А показалось — об чем же тогда и разговаривать?

— Прячешься от меня, что ли? — насвистывающий Энергичный свернул в переулок, и руль его верного велосипеда неожиданно оказался в клещах рук Шестерки, чей патрон вальяжно полулежал на переднем сиденьи стоящего рядом автомобиля: девятка, пять дверей, кузов "хэтчбек".

— Почему, Джаба, прячусь?! — Энергичный сперва вздрогнул, но потом попытался ответить так естественно, что Мафиози не сдержал улыбку.

— Я уж и не знаю почему. Не звонишь, не заходишь. В театре не появляешься.

— Уволился, — сказал Энергичный с поистине гусарской беззаботностью и кивнул на Шестерку. — Ты своему-то скажи, чтоб машину отпустил. А то я емуѕ

— Эту, что ли, машину? — перевел глаза Мафиози на обшарпанный велосипед.

— Эту, эту!

Мафиози поглядел на Шестерку и сказал с сокрушенным вздохом:

— Придется отпустить. А то он тебеѕ

— А то чт он мне?! — осведомился Шестерка. — А то что он мне, шеф, интересно, сделает?

— О! — ужаснулся Мафиози. — Ты его еще не знаешь! Он, когда злой бывает — семерых убивает.

Энергичный терпел-терпел издевательский диалог, да и выпалил:

— А чего надо-то?

— Узнать: не забыл ли, что два месяца уже прошло.

— Это насчет женитьбы? — как бы вспомнил Энергичный словно о пустяке, о десяти копейках, взятых в долг.

— Догадливый, — тяжело, задумчиво констатировал Мафиози.

— Ты не переживай, — улыбнулся Энергичный. — Все в порядке будет. Как в аптеке.

— Я-то не переживаю, — успокоил одноклассника Мафиози. — А вот тыѕ

— А что я?

— Смотри-смотриѕ Месяц у тебя еще естьѕ — и кивнул Шестерке. — Отпусти его. Поехали.

Девятка, пять дверей, кузов "хэтчбек" давно скрылась за поворотом, а Энергичный все стоял посреди улицы с велосипедом между ногамиѕ

Печальный сидел за столом — локти в нарукавниках — и мастерил какую-то хитрую, но отнюдь не научно-фантастическую погремушку. В дверь позвонили.

— Мариам! вам не трудно открыть? Клей сохнет, — крикнул Печальный в соседнюю комнату.

— Конечно, Юсуф. С удовольствием.

Спустя минуту Мадонна стояла за спиною Печального:

— Вот, письмо принесли. Заказное. А что это вы делаете? — заинтересовалась.

— Такѕ — засмущался Печальный. — Все равно ничего путного не получится. Вот мой папаѕ — и вскрыл конверт, пробежал взглядом машинописный текст. — К сожалению, не подошел, — пробормотал почти про себя. — Всего вам доброго.

— Неприятности, да? — сочувственно спросила Мадонна.

— Как вам сказатьѕ — замялся Печальный. — Я уж привыкѕ Я рассказы сочиняю, фантастическиеѕ Научно-фантастические.

— Ну и?..

— Не понимают, — печально улыбнулся Печальный. — Отсылают назад. А в конце непременно приписывают: "Всего вам доброго".

— Может, прочтете? — попросила Мадонна.

— Вам интересно? — чуть покраснел Печальный.

— Конечно. Я б не просила иначе.

— Только если скучно будет, сразу скажите.

— Скажу-скажу, — улыбнулась Мадонна.

— Вот, — сказал Печальный и извлек из конверта другой листок, исписанный от руки.

— Это весь рассказ?

— Весь, — смутился Печальный. — Чехов ведь говорил, что талант — брат кратости. Так я читю? — и бросил на Мадонну трагический взгляд.

— Читайте, конечно читайте!..

— Вы только сядьте, пожалуйста.

— Я, наверное, и устать не успею.

— Сядьте, очень прошу.

Мадонна села.

— Вот, значит, — сказал Печальный и откашлялся. — Рассказ. Называется "Обманули". На всепланетном конкурсе на лучшую собаку мы с Джимом взяли первое место. То есть первое место взял, конечно, Джим, а я просто его хозяин. Так уж получилось. Джим лучше всех бегал, быстрее всех находил спрятанные вещи, демонстрировал чудеса дрессировки. И только когда председатель жюри награждал его золотой медалью и правом на первый полет в автоматической ракете к Альфе Центавра, я понял, что все равно придется признаваться. Джим просто не выдержал бы такого полета: десять световых лет, перегрузки. А он все-таки был живою собакою. Мы всех обманули. Вот, значит, — повторил Печальный и потупился. — Все. Не смешно, да? Непонятно?

— А по-моему, очень понятно, — встала Мадонна и подошла к Печальному, погладила его ладонь. — Все собаки были роботы, а Джим — нет. Правильно?

— Точно! — обрадовался Печальный.

— А что не смешно, так чего ж тут смешного? Когда все собаки — роботы.

— И впрямь, — согласился Печальный. — Чего ж тут смешного? Но они, понимаете, все равно не печатаютѕ

— Я постараюсь, Семен Михайлович. Вы простите меня, пожалуйста, что я такого тогда наговорилѕ — Энергичный, понурив голову, стоял перед директором театра.

Нависла пауза, доставляющая директору массу удовольствия.

— Я осознал, — нарушил ее Энергичный.

— Осознали, говорите? — произнес директор с видимым наслаждением, но тут, не дав раскатиться торжествующему монологу, зазвенел телефон. — Слушаю! Да, театр. Кого-кого? Оболенский уже два месяца как уволен!

Энергичный глянул на директора с горечью и презрением и, повернувшись, пошел к дверям.

— Постойте! — крикнул директор не то в микрофон, не то вдогонку бывшему подчиненному. — Но случайноѕ — установил вертикаль указательного, — случайно он как раз здесь. Назад проситсяѕ — и пододвинул аппарат Энергичному. — Вас!

— Знаешь, Петрович, — по случаю обеденного перерыва Печальный сидел в заставленной канцелярскими столами комнате один-одинешенек, — а я бы на ней, вот честное слово, женился. Она, понимаешьѕ она не чужаяѕ Вот мне про нее ничего не известно: не рассказывает, целыми днями пропадает где-тоѕ А чувствую: не чужая. Честное слово, женился бы! Только пойдет ли? Не представляю, как и подступитьсяѕ

— Ты где? в конторе? — крикнул едва не вскипевший от новой флюктуации энергии Энергичный. — Не двигайся с места, через десять минут буду! — и бросил трубку.

— Осознали, говоритеѕ — едва дотерпел директор до возможности продолжить монолог. — Ну, тогдаѕ

— Да идите вы со своим говеным театром куда подальше! — бросил Энергичный в лицо опешившему благодетелю, пулей вылетая из кабинета.

Друзья шли по рынку мимо цветочного ряда.

— Нет, — придирчиво экспертировал Энергичный. — Это нам не подойдет. И это не подойдет. И этоѕ

— А вон, по-моему, очень приличные розы, — несколько оторопевший от его строгости, робко дернул Печальный приятеля за рукав.

— Э-эѕ — укоризненно покачал головою Энергичный. — Что б ты понимал в сватовстве?! Дилетант! Сватовство — этоѕ — помахал в воздухе пальцами. — Сватовство — это профессия. Я вт что думаю: нам бы при нашем "Душевном покое" организовать цветочный отдел. А? Гениально? Компьютер, понимаешь, компьютером, а когда фотография жениха поступает к невесте в футляре из белых розѕ

— А вон взгляни! — высмотрел Печальный где-то вдалеке подходящие на его взгляд цветы.

— Н-ну, эти ещеѕ — Энергичный подошел и критически ощупал чашелистики. — Эти еще куда ни шло. Почем отдашь, отец? — обратился к продавцу в чалме и чапоне.

— Рупь, — ответил старик.

— За штуку?! — наиграл бешеное изумление на грани яростного ужаса Энергичный.

— За сотню, — огрызнулся сосед старика, продающий гладиолусы.

— Послушай, Петрович, — обратился Печальный, покрасневший от реплики гладиолусного торговца. — Тебе, конечно, спасибо, что ты все мне устраиваешь, но можно хоть сегодня не мелочиться? Плач-то я!

— Да я и сам заплатил бы. Только, вишь, денегѕ — развел Энергичный руками. — Вот откроем "Душевный покой"ѕ

— Хорошо-хорошо, — прервал Печальный. — Сколько нужно?

— Сколько? — прикинул Энергичный. — Если по первому разряду — штук пятьдесят, не меньшеѕ

— Пять-де-сят?!

— А?! Кусается все-таки! Дед, пятьдесят за сорок отдашь?

С огромным букетом белых роз стояли они у дверей квартиры и звонили.

— Вот так, — сказал печально Печальный. — Мы с тобой разлетелись, уши, как дураки, вымыли, а ее и дома-то нету. Целыми днями где-то гуляет.

— А чего не спросишь где? — спросил Энергичный.

— Ничего ты, Петрович, все-таки в этой жизни не понимаешь!

— Много т понимаешь! — обиделся Энергичный. — Такой умный — почему не богатый?

Они посидели на кухне, выпили чаю, поболтали о том о сем.

— Извини, старик, — встал, наконец, Энергичный. — У тебя, конечно, ничего без меня не получится. Но у меня тожеѕ — сделал чрезвычайно выразительную паузу и даже подкрепил ее не менее выразительным жестомѕ — У меня тоже — жизнь. Ты вт что. Ты цветы поставь ей в комнату, — делал, подобно полководцу, которому обстоятельства не позволяют самому принять в ней участие, последние распоряжения перед решающей битвой, — но ничего не предпринимай. А завтра я освобожусь иѕ

Иѕ тут в дверь позвонили.

— Тихо, она! — шепнул Энергичный, имея в виду Мадонну. — А, черт с ним! где наша не пропадала! пускай пилит! — это уж конечно, по поводу собственной супруги.

— Да у нее ж ключ! — усомнился ли Печальный, что это Мадонна, испугался ли, что она.

— У нас тоже ключ — мы ж, тем не менее, звонили? Открываем?

Сунув букет Печальному, Энергичный распахнул дверь, а сам отскочил.

На пороге стоял Мафиози.

— Ну, чего ты, чего?! — ткнул Энергичный, который не видел, кто там, Печального в бок. — Ну! Как репетировали!

— Извиняться пришел, — сказал Мафиози и протянул бутылку коньяку и сверток с чем-то, надо думать, съестным. — Я тогда по телефонуѕ

— Ладно, чего ужѕ — опустил букет Печальный едва ли не с облегчением. — Я зла не помню.

— А, Джаба! — сориентировался, наконец, в ситуации Энергичный. — Женимся! Готовь "Жигули". Девятка, пять дверей, кузов "хэтчбек", — и, бросив Печальному: — Так я побежал? — действительно побежал вниз.

— Женишься? — спросил у Печального Мафиози.

— Беги-беги, — почти и не вслух сказал Печальный вдогонку приятелю, вопрос Мафиози как бы пропустив мимо ушей.

— Ты что, впустить меня не желаешь? — чуть обиженно поинтересовался Мафиози.

— Я, понимаешьѕ — замялся Печальный. — Я, понимаешь, девушку ждуѕ женщинуѕ

— Невесту, что ли?

В вопросе Мафиози почудилась Печальному чуть заметная издевка, и, сам на себя разозлясь, что дурно подумал о приятеле, Печальный приглашающе приотступил с дороги:

— Нет, заходи, конечно. Только извини — пить я не буду.

И снова сидели два одноклассника на кухне, снова потягивали чайѕ

— Ты, Юсуф, знаешь меня с десяти лет, — с трудом, через тяжелые паузы давил из себя Мафиози, не поднимая на собеседника глаз. — Мы, ты, конечно, помнишь, жили очень бедно. Нам со всех сторон пытались как-то помочь. Да хоть бы и твоя мама — всегда подкладывала мне в тарелку лучший кусокѕ

— Брось ты, Джаба! — Печальному неловко было все это слышать, неловко было видеть Мафиози в столь несвойственной последнему ситуации.

— Подкладывала-подкладывала! — нажал-утвердил Мафиози. — И я еще тогда, в третьем классе, решил, что, когда вырасту, ничего ни у кого никогда не попрошу. Пускай у меня просят! Решил, что у меня будет все. И ведь все, что у меня сейчас есть, я заработал этими вот руками. И этой вот головой!

— Конечно, Джаба, конечно!

— А у меня ведь все есть? — поднял, наконец, Мафиози глаза. — Правда?

— Да, — согласился Печальный. — У тебя есть все.

— А вот и не все! — встал Мафиози, подошел к окну, слепо уставился куда-то в бесконечность. — У меня не былоѕ детства.

— Детства? — зачем-то переспросил Печальный.

— Детства, — подтвердил Мафиози.

— Да что ты, Джаба! — Печальный чувствовал, что приятель сказал правду, и тем активнее пытался его опровергнуть. — У тебя был дедушкаѕ потомѕ

— Не надо! — хлопнул Мафиози по стеклу ладонью так, что оно треснуло. — Не-на-до! Ты прекрасно все понимаешь. Не надо. Молчи!

Повисла пауза.

— Может, все-таки выпьем? — вернулся Мафиози к столу, подкинул-поймал темную, тяжелую, непривычной иноземной лепки бутылку. — Мне трудно разговаривать.

— Выпей один, Джаба, — возразил Печальный и полез в ящик стола за штопором, пододвинул Мафиози рюмку.

Тот мотнул головою, взял пиалу, налил ее коньяком всклянь, опорожнил.

— Ты знаешь, женщин у меня всегда было под завязкуѕ Какая ж откажется?.. Деньгиѕ удовольствияѕ Да и собою я ничегоѕ

— Джаба, успокойся, пожалуйстаѕ — подошел Печальный к товарищу, сжал ему локоть.

— Не в этом дело, Юсуф, не в этом дело! В общем, когда я встретил ееѕ — Мафиози саркастически хохотнул, — я украл у тебя детствоѕ

— Украл детство? — не понял Печальный.

— Ага. Украл. Присвоил. Сам не заметил, как получилось.

— Детствоѕ — словно печальное эхо, повторил Печальный.

— Эти игрушки, этот фонтан за окном, твоих родителейѕ — Мафиози налил в пиалу следующую дозу коньяку, выпил. — А права на это я не имел! — и снова пристукнул ладонью — на сей раз по столу.

— Почему, Джаба? Это ведь и твое детство тоже: игрушки, фонтанѕ Сам подумай — сколько ты здесь провел времени?! Значит — и твое.

Мафиози мучительно прикрыл глаза: видать, и его память воскресила тот далекий день, пронизанный солнцем, маленького мальчика, глядящего на раскрашенную деревянную Мадонну:

— Какая красивая!..

— В общем, ладно! — решительно прогнал Мафиози воспоминание. — Спасибо. Я все понимаю. Ты, наверное, решил, что я еще раз пришел просить тебя переехать? Нет, Юсуфка, нет! Не такое я дерьмо, как можно по мне подуматьѕ Не такое дерьмо! А пришел я сюдаѕ А, ч-черт его знает, зачем я сюда пришел! — и Мафиози опрокинул в себя третью пиалу коньяка. — Ты вот, — продолжил, запив глотком остывшего чая, — ты вот, Петрович сказал, женишься. Я рад за тебя. Поздравляю. Ты приведешь ее сюда, и вы будете жить среди этих игрушек. Смотреть по вечерам на фонтанѕ

В небе глухо заурчало.

— Опять, что ли, гроза собирается? — Мафиози встал, направляясь к выходу. — Что ж такое? как появляюсь у тебя — обязательно гроза!

— Грозёл, — поправил Печальный.

— Что? — приостановился Мафиози.

— Грозёл, — пояснил Печальный и продекламировал. — Коль коза мужского пола называется козел, = то гроза мужского пола называется грозёл.

— Аѕ — сказал Мафиози, — шутишьѕ поднимаешь мне настроение. А можетѕ — Мафиози стоял уже на пороге, и безумная надежда мелькнула в его глазах. — Может, тебе на свадьбу деньги понадобятся? В долг гордость взять не позволит, а так все-такиѕ

Печальный по возможности тактично мотнул головой влево-вправо.

— А дети пойдут! Им ведь в своем-то дворе расти лучше, чем здесь, в пыли?

Печальный опустил глаза.

— Ты извини меня, — осознал, наконец, Мафиози недостойность последних фраз. — Я не хотел. Я все понимаю, — и зашагал по ступенькам, держа коньячную бутылку, на дне которой еще плескалась маслянистая коричневатая жидкость.

Выйдя на волю, забрался в машину. Запрокинув голову, приложился к горлышку. И как раз в этот момент из-за угла появилась Мадонна и, спеша убежать от дождя, первые тяжелые капли которого уже роняло мрачное небо, скрылась в подъезде. Допив коньяк, Мафиози откинул через открытое окно порожнюю тару, завел двигатель и тронул автомобиль. За тучами угрожающе заурчало.

— Грозёл! — сказал Мафиози.

А там, в квартире, Печальный, зажмурясь, решился-таки выдохнуть Мадонне свое предложение.

Она качнула головою:

— Нет. Извините меня, пожалуйста, Юсуф. Но яѕ я несвободна.

Печальный потупился.

— Я, наверноеѕ — прошептала Мадонна, — мне, наверное, лучше от вас съехать?

— Что вы, Мариам! Оставайтесь, пожалуйста. Я вас больше не потревожу.

— Я все-таки попытаюсь подыскать другое жилье, — мягко, но упрямо произнесла Мадонна и пошла в свою комнату.

Печальный стоял, где стоял, и молчал.

— Ой, что это? — донесся до него голос Мадонны и тут же она явилась сама, зарыв в белый ароматный шелк лепестков миниатюрное личико. — Это мне, да?.. — и по голосу было понятно, что личико сияет.

Машины только что столкнулись: зернь битого стекла на асфальте, лужа масла. Мафиози нетвердо выбирался из-за руля девятки. Из-за руля единички выскочил тот самый толстый лысый таджик, который отрывал в свое время Мафиози от просмотра "Love story", подсовывая ему телефон, заорал разгневанно:

— Ты чего, мудила! Красного света не видишь!

Мафиози глядел в пустоту, в Бесконечность. Столкновение явно казалось ему на этом фоне несущественным пустяком.

— Ой, Джабраил-джан! — узнал, наконец, лысый благодетеля. — Не поранились?

— Аѕ — Мафиози приподнял голову и тоже узнал товарища по несчастью. — Снова стекло?! Тоже, значит, отъездился в Бухару?! — и расхохотался, как Мефистофель в опере.

Лысый снова не понял, почему тоже, но снова счел за благо согласиться.

Издалека, завывая сиреною, мигая синё, летела ГАИшная машина.

— У нас все в порядке, — выпалил толстяк выбравшемуся из ГАИшного "жигуленка" лейтенанту. — Претензий нету. Как, Джабраил-джан? Согласны, что нету претензий?

Мафиози ухмыльнулся.

— Я к вам завтра наведаюсь, ладно? — сказал на прощанье лысый толстячок и, сев в покореженный автомобиль, поспешно удалился.

— Джабраил-джан, здравствуйте, — узнал Мафиози и ГАИшник. — Стукнулись немножко, да?

— Знаешь, что такое грозёл? — спросил Мафиози.

— О! Да вы выпили! Садитесь-ка рядышком, отдыхайте. Довезу, — и, подвинув Мафиози на соседнее сиденье, взялся за руль, крикнул, высунувшись из окна, сержанту в ГАИшном "жигуленке". — Следуй за нами, — и выжал сцеплениеѕ

Как в начале нехитрой этой истории высвечивала молния пошатывающуюся фигуру Мафиози, так теперь, в рифму, что ли — тоненькую фигурку Мадонны, стоявшей в ночной рубашке на пороге комнаты Печальногоѕ

Мадонна, пережидая удар грома, закрыла ладошками уши, а когда отгрохотало, позвала робко:

— Юсуф! Юсуф, вы спите?

— Я уже несколько ночей не сплю, Мариам, — пробормотал Печальный в стенку, ибо на вопрос Мадонны не обернулся, ухом, что называется, не повел.

— Это упрек? — спросила Мадонна.

— Что вы, Мариам! Какие упреки! Какие могут быть упреки!? — в интонациях Печального не слышалось ни оттенка кокетства. — Эдак мне пришлось бы упрекать всю мою жизнь. И всех людей вокруг. Бывают, знаете, судьбы легкие, удачливые, а бываютѕ

Молния вспыхнула снова. Мадонна снова вздрогнула, снова зажала руками уши. Гром гневался долго, в несколько фраз, но все-таки умолк, и тогда Мадонна попросила:

— Я, Юсуф, ужасно боюсь грозы. Вы не позволили б мне посидеть здесь, с вами.

— Конечно, Мариам, конечно. Только выѕ Только вы отвернитесь, пожалуйста: я брюки надену. — И, прыгая то на одной ноге, то на другой, добавил. — И постарайтесь не бояться. Пожалуйста. У вас ведь там маленький. Вы и его напугаете.

— Я постараюсь, Юсуф, — кивнула Мадонна. — Хорошо. Я постараюсь.

Печальный завернул постель, показал Мадонне место рядом с собою. Она села. В третий раз вспыхнула молния. Мадонна изо всех сил постаралась не прореагировать, но когда грохнул очередной удар, схватила Печального за руку. Дернулась руку убрать, но Печальный прикрыл ее сверху своей ладоньюѕ

Поливаемый небесной влагою, Мафиози колотил в калитку Шестерки. Тот, наконец, появился на крыльце, прикрываясь плащом, вгляделся во тьму.

— Джабраил Исмаилович! Вы?! Заходите, заходите скорее, — и засеменил навстречу — отложить засов.

— Никуда я не пойду!

— Да вы посмотрите, что делается! — проапеллировал Шестерка к стихиям.

— Никуда я не пойду, — нетвердо стоя на ногах, твердо сказал Мафиози и добавил: — Коль коза мужского пола называется козел, то гроза мужского пола называетсяѕ Как называется?

— Не знаю, шеф, — покорно ответил Шестерка, тихо отчаявшись выйти сухим из-под воды.

— То-то, что не знаешь! — назидательно сунул Мафиози под нос подручному указательный палец. — Поэтому поиски — пре-кра-тить!

— Зачем, Джабраил Исмаилович? Я уж и на след напал! Вы хоть плащом вот накройтесь!

— Убери! — оттолкнул Мафиози шестеркину руку. — А искать ее больше — не-на-до! Если у человека не было детстваѕ А! с кем я говорю! "Тарзана" смотрит! Тарзанщик! — и, махнув рукою, покачиваясь, побрел по лужам.

— Шеф, шеф! — бросился догонять Шестерка.

Мафиози приостановился, обернулся и припечатал так, что Шестерка даже испугался:

— Деньги оставь себе!

Мадонна медленно закрыла глаза и сбивчиво, словно в бреду, начала говорить:

— Я ведь хорошенькая, да? Правда, хорошенькая?

— Вы, Мариамѕ — задохнулся Печальный, но она прикрыла его рот:

— Молчите, Юсуф, молчите. Я не затем спросила, чтоб вы отвечали.

— Но вы и в самом деле!..

— Молчите, слушайте!

— Ладно, Мариам, — согласился Печальный. — Ладно.

— Хорошенькая, — продолжила Мадонна, снова сосредоточась с помощью недлинной паузы. — Это с самого детства. Значит, получается, что меня послали сюда, в мир, специально для человеческой радости? Так ведь?! Так?! Иначе — зачем хорошенькая? Молчите, не отвечайте! А я их всехѕ ну, этихѕ ну, обожателей моихѕ Я их как быѕ как бы в упор не видела. Мне почему-то всегда казалось, что я рождена для другойѕ для особойѕ миссии. А они ужеѕ может, от этой вот моей холодности, от этого моего высокомерияѕ Но это не высокомерие, — перебила самое себя, — вы не подумайте! Это скорееѕ — задумалась Мадонна, подбирая слово.

— Призвание? — попытался помочь Печальный.

— Да, именно, — облегченно вздохнула Мадонна. — Так вт: они за мной прямо табунами уже ходили. Впору было хоть паранджу надевать. А я не то что бы их презиралаѕ мне даже стыдно было за мое это чувствоѕ ноѕ но они все были для меня какие-то бесповоротноѕ чужиеѕ

— Чужие? — нервически хохотнул Печальный.

— Ну да, — повторила Мадонна, — чужие. Вы смеетесь? — обернула личико к слушателю. — Я глупости говорю, да?

— Что вы, Мариам, что вы! — жарко забормотал Печальный. — Я над собой засмеялся. Я ведь тожеѕ потому и один. — И вдруг выкрикнул в голос: — Чужие! Чужие! Все — чужие!

— Все чужие, все! — так же громко, страстно, в тон согласилась Мадонна. — А потом, знаетеѕ я все-таки дождалась. Хоть это и был сон.

— Сон? — переспросил Печальный.

— В этом доме, в Бухареѕ Где я снимала комнату. Я ведь даже в Бухару из Самарканда сбежала от обожателей. Жила в уголке, зарабатывала шитьем. На улицу не показывалась. Зато там был удивительный сад. Я любила лежать на траве, смотреть в Небо. Я ведь ждала чего-то именно Оттуда. Сигнала какого-то, что ли. Обещания. Нет, не обещания — пообещали мне уже при рождении, красотой пообещали. Аѕ Мне почему грозы страшно?.. — отвлеклась Мадонна. — Мне все кажется, будто это на меня, на меня конкретно, Он гневается. Что я сделала что-то не так. Что я чего-то не сделалаѕ И вот, я лежала однажды так в траве и заснула. И мне привиделось, будто надо мною склоняется красивое лицо. Нет, не красивое, ноѕ Ноѕ вы поймете: мое. То есть не мое, — очертила ручкою собственное личико, — аѕ мое! Вот! нашла! не красивое, но прекрасное. Этот человек — я почувствовала — решил меня поцеловатьѕ А яѕ а мне вдруг, впервые в жизни, захотелось, чтоб это случилось. И потомѕ потом — я просто боялась шевельнуться. Боялась спугнуть сон. Боялась пробудитьсяѕ

Мадонна помолчала. Дождь за окном шумел ровно, успокаивающе. Печальный тоже боялся шевельнуться, тоже боялся пробудиться ль, спугнутьѕ

— После всего, что у нас произошло, — продолжила Мадонна, — мы лежали рядом. Он говорил, что скоро-скоро заберет меня. Что я буду жить в небывалом доме. С фонтаном под окномѕ И с сотней волшебных игрушекѕ Он подробно описал этот фонтан. Я когда пришла к вам и все это увиделаѕ

— Вон оно что! — протянул Печальный. — Вон оно что!! — но Мадонна его не услышала.

— Когда я проснулась, стояла ночь. Я почувствовала, что улыбаюсь. Несколько недель я прожила с этим сном в душе, богатая и счастливая. И вдругѕ вдруг обнаружила, что беременна. Поначалу решила, что сошла с ума: предчувствие предчувствием, но от снов ведь не беременеют. Я ведь, — чуть закраснелась, отвела глаза, — я ведь былаѕ девственнаѕ А потом подумалаѕ

— Потом подумала, — мрачно вмешался Печальный, — что это было не сном, а явью.

— Да, именно так, — не обратила Мадонна внимания на интонацию Печального. — Потомѕ — продолжила после небольшой паузы, — потом я стала его ждать. Все равно какого: живого, приснившегося. Лишь бы дождаться. Потом, когда прошли все назначенные самой для себя сроки ожидания, я подумалаѕ

— Что он вас забыл!! — мстительно сказал Печальный.

— Нет, как можно! — возмутилась Мадонна. — Я подумала, что он попал в беду.

— Приснившийся? — ехидно поинтересовался Печальный, но Мадонна не стала реагировать на ехидство:

— ѕи поняла, что должна ему помочь. Мне смутно вспомнилось: он что-то говорил про ваш город. И вот, приехала сюда. Хожу целыми днями по улицам, пытаюсь встретить его или узнать что-нибудь о нем.

— Что ж у меня-то не спросили? — спросил Печальный.

— Н-не знаю. Постесняласьѕ Ваш дом так похож на то, что он мне рассказывал!

— Это уж точно! — подтвердил Печальный. — Похож!

— Теперь вы понимаете, Юсуф, что я и впрямь несвободна?

Печальный встал, прошелся по комнате.

— Понимаете? — повторила Мадонна.

— Он бросил вас! — жестко и страстно припечатал Печальный. — Бросил — и все волшебство. Попользовался и бросил! Его стиль!

— Не смейте так говорить! — тоже вскочила Мадонна. — Не смейте!

— Бросил! — распахнул Печальный окно, подставил лицо под струи дождя. — Бросил! — заорал, перекрикивая очередной удар грома.

Мадонна заплакала. Печальный пришел в себя, приблизился к ней, приобнял осторожно, погладил по волосам:

— Не надо, не плачьте. Я попробую разыскать вам этого человека. Но если окажется, что ни в какой он не в беде?.. — Печальный взял в ладони лицо Мадонны, пристально посмотрел в ее глаза. — Если окажется, что ни в какой он не в беде?.. Вы уверены, что ваше поведение не просто стандартное поведение женщины, которую оставил любовник?

— Я? — высвободилась Мадонна, отошла, потом вернулась. — Яѕ Я не знаю.

Шпионским шагом, с фоторужьем наизготовку, перебегал Энергичный от одного подслеповатого окошка длинного приземистого барака к другому, ловя видоискателем разгуливающего, словно петух в курятнике, между одетыми в ярокополосые платья работницами поликового кооперативного цеха Мафиози. Раз щелкнул затвором, другой, третийѕ Нет! недостаточно выразительными получались снимки, не удовлетворяли высоким творческим установкам Энергичного. Он переждал минутку, пока Мафиози стоял к нему спиною, прицелился еще раз, и тут цепкая клешня ухватила охотника за шиворот.

— Что такое?! — диссидент-диссидентом взвился Энергичный. — По какому праву?!

— А вот мы сейчас узнаем, — довольно добродушно ответил огромных размеров охранник, — по какому праву ты ходишь по объекту и фотографируешь. Сведем, куда следует — там пленочку-то проя-а-вят.

— А куда следует? — попытался Энергичный сарказмом перебить нехороший страх.

— Туда! — лапидарно выразился охранник и чувствительно заломил Энергичному руку.

— По какому объекту?! — повизгивал тот, направляемый опытной дланью ко входу. — По какому объекту?! Мастерская кооперативная — тоже мне: объект!!

— Ты? — удивился Мафиози, пойдя на шум и увидев Энергичного.

— Я! — настолько гордо, насколько позволяло ему скрюченное положение, ответил Энергичный.

— За "жигулями", что ли, пришел?

— Фотографировал он, — пояснил охранник.

— Отпусти, — кивнул Мафиози пальцем, и охранник выполнил это распоряжение столь же добродушно, как перед тем проводил задержание.

— И чего снимал? — поинтересовался Мафиози, когда они остались одни. — Материалы на меня для ОБХСС собираешь? Ну-ну. Или, может, для прессы? Поскольку, так сказатьѕ — Мафиози иронически ухмыльнулся, — гласность? Ну? Молчишь?

— А в самом деле! — решился вдруг Энергичный и принял позу партизана на допросе. — Чего это я молчу? Можно и поговорить! Только выйдем отсюда, — демонстративно скривил нос в направлении полуподполикового производства.

Покуда одноклассники, выбравшись на воздух, на лавочку, под тень огромного чинара, раскатывали нелегкий и для одного, и для другого разговор, Печальный беседовал с надменной продавщицею, разделенный с нею прилавком "Детского мира":

— Значит, говорите, если девочка — розовый, а если мальчик — голубой? Младенчику-то, наверное, все равно. Но раз вы говорите, что так принятоѕ

— Ничего я не говорю, — презрительно выдавила из себя продавщица. — Сболтнула сдуру, так сразу цепляться! По мне — хоть вообще не покупайте: меньше бегать.

Печальный пересчитал свой не слишком богатый денежный запас.

— Давайте знаете что? Давайте-ка и тот и другой!

— Сорок три шестьдесят в кассу, — уронила продавщица и демонстративно отвернулась.

— Любовь, значит, у них, говоришь? — забарабанил Мафиози пальцами по отполированному тысячами задов дереву скамьи.

— Любовь! — вызывающе ответил Энергичный.

— А ребенок, — не столько спросил, сколько констатировал Мафиози, — от меня.

— От тебя! — подтвердил Энергичный.

— А фотография моя, значит, говоришь, нужна, чтоб показать ей, какой я подонок?

— Приблизительно так, — согласился Энергичный.

— А она, значит, говоришь, — продолжал итожить Мафиози информацию, полученную от одноклассника, — порядочная. Что не мешает ей третий месяц жить в квартире Юсуфа.

— Говорю! — гордо вскинул голову Энергичный.

Мафиози замолчал довольно надолго: только пальцы постукивали по дереву да полуподполиковые производственные шумы доносились из открытых окон барака, и именно эти секунды, десятки секунд молчания выбрал почему-то Энергичный, чтобы сказать:

— Ты так со мною, Джаба, разговариваешь, будтоѕ

Что будто так и осталось неизвестным, ибо Мафиози перебил приятеля:

— Не Джаба, а Джабраил Исмаилович! А как я еще должен с тобой разговаривать?! С человеком разговаривают так, как он позволяет с собой разговаривать!!

— Вон оно что! — обиделся, вскочил уходить Энергичный.

— Оно-оно, — равнодушно-дружелюбно удержал его Мафиози за рукав, усадил снова. — Погоди. Я подумаю.

Снова потянулась пауза, но на сей раз нарушил ее сам Мафиози:

— Завтра в шесть подъезжайте оба в шашлычнуюѕ знаешь, за Варзобом, на острове? Найдете чем добраться?

— С кем оба? — спросил Энергичный.

— С Юсуфом, — тихо сказал Мафиози и вдруг заорал: — С Юсуфом, понял?! С Юсуфом!!!

— Можно вас, Мариам, на минутку? — крикнул Печальный из ванной. — Только быстренько, бумага засветится, — и, когда Мадонна зашла, спросил, полоща в проявителе лист, на котором проступали черты лица Мафиози: — Он?

— Он, — подтвердила Мадонна, но не было в ее голосе радости обретения. — И в то же время, — добавила, — кажется, будто не он.

Печальный глянул на озаренное красным фотосветом точеное личико.

— Нет, — пояснила она, — я не в том смысле, что не опознала, а, как бы это сказатьѕ

— Я понял вас, Мариам. Я понял. Не объясняйте.

Лицо Мафиози, при печати, вероятно, переэкспонированное, чернело в проявителе с каждой секундою все сильнее.

— Смотрите, — сказал Печальный, — у него в кармане газета. Сегодняшняя. И на человека, попавшего в беду, он похож мало? Согласны? Стало быть, теперь можете считать себя свободной?

Мадонна вспыхнула, взорвалась:

— А почему вы все время надеваете эти дурацкие нарукавники?! — и выскочила из ванной.

Печальный густо покраснел, что в фотосвете получилось как побледнение, приоткрыл дверь и ответил:

— Папа приучилѕ

Шумела скачущая по камням река. Покрикивали кеклики в развешанных тут и там клетках. Трое одноклассников, трое выросших мальчиков с давней фотографии сидели за столом у самого берега. Энергичный энергично жевал мясо, два других шашлыка, нетронутых, подернулись уже жиром от вечернего ветерка, скользящего с гор.

— Хорошо, — сказал Мафиози. — К делу так к делу. Только давайте без эмоций, без апелляций к совести и прочей чуши. Договорились?

Энергичный не смог ответить из-за занятости артикуляционного аппарата, Печальный же промолчал просто. Мафиози принял молчание за согласие и продолжил:

— Не знаю уж там почемуѕ не желаю знатьѕ вам нужно, чтоб я от нее отступился. Вероятно, в противном случае свадьба Юсуфа может расстроиться. Так ведь? Так? Ладно, — сказал, послушав паузу. — Я отступлюсь. Я ее не узню.

— Извини, Джаба, — возразил Печальный. — Этого мало. Ты должен сказать ей, что с твоей стороны это было обычным развлечением и чтоѕ

— И что половой акт — не повод для знакомства, — мрачно завершил фразу Мафиози.

— То есть, собственно, сказать то, что есть на самом деле, — демонстративно пропустил мимо ушей Печальный сомнительную шутку.

— А откуда это тебе, интересно, знать, чт есть на самом деле? — процедил сквозь зубы Мафиози и, не дождавшись ответа, добавил-спросил: — Значит, встретиться и сказать?

— Да, — спокойно ответил Печальный. — Встретиться и сказать.

— Иначе она решит, — встрял дожевавший свой шашлык и косящийся на два нетронутых Энергичный, — что ты ей приснился, и будет ждать тебя до старости.

— Шизофреничка, — поставил Мафиози экспресс-диагноз. — Так я и предполагал.

— Джаба! — с угрозой привстал Печальный.

— Что Джаба?! — привстал и Мафиози.

Напряженная пауза провисела над столиком несколько секунд, пока Мафиози ее не нарушил:

— Хорошо. Продолжим. Хотя твоя беременная невеста мне действительно и на фиг не нужна, я не собираюсь проигрывать пари. Вон с ним, — пояснил, кивнув на Энергичного. — Ты, надеюсь, в курсе?

— В курсе, — подтвердил Печальный.

— В курсе он, — подтвердил и Энергичный, хотя его, в общем-то, не спрашивали.

— Я пока еще ни разу ничего в этой жизни не проиграл, — продолжил Мафиози, — и начинать не намерен. Так вот: если пари будет считаться за мною, жентесь на ком вам заблагорассудится.

— Ну ты, Джаба, даешь! — возмутился Энергичный.

— Это т даешь! — возразил Мафиози. — И не Джаба, а Джабраил Исмаилович — второй и последний раз повторяю. Не получится пропорхать всю жизнь эдакой пташкою.

Мафиози поднялся, подошел к кеклику, просунул сквозь прутья большой палец ногтем кверху, но кеклик не клюнул, отвернулся.

— В какой-то момент приходится начинать отвечать за свои поступкиѕ или там не знаюѕ слова.

— Понятно, — сказал Печальный.

— И слава Аллаху, — вернулся Мафиози за столик. — Итак, — повернулся в сторону Энергичного, — ты должен мне автомобиль. Будем считать: восемь тысяч. Хотя на рынке девятка идет сейчас за двенадцать. Квартира твоя, — повернулся к Печальному, — я узнавал в правлении, четыре с половиной. Увы! Кооператив старый. Один из первых.

— Это почему же это увы? — агрессивно осведомился Энергичный.

— Для Юсуфа увы, — пояснил Мафиози. — Мне-то как раз хорошо.

— Ладно, дальше, — нетерпеливо подогнал Печальный.

— Будет и дальше, — пообещал Мафиози. — Значит, четыре с половиной, не считая износа. Но поскольку мы друзья, износ мы считать не будем, правда?

— Спасибо, — отозвался Печальный.

— Не за что, — кивнул Мафиози. — Остается две с половиной. Всю твою обстановку и это барахлоѕ ну, игрушкиѕ я покупаю за две. Они и десятой доли не стоят, но тоже по старой дружбеѕ А вот пятьсот рублейѕ Пятьсот рублей вам придется все-таки где-нибудь набирать. Все понятно?

— Да это ж чистый грабеж! — взвился Энергичный. — Я в милицию на тебя заявлю!

— В милицию? — спросил Мафиози. — Ну да, — сам же себе и ответил: — В милицию. — И резюмировал: — В милицию — дело хорошее.

— Помолчи, Петрович, — оборвал Печальный еще не родившуюся реплику Энергичного и обернул лицо к Мафиози: — Все?

— А что? — приподнял Мафиози брови. — Есть какие-то неясности.

Печальный полез в карман за деньгами — рассчитаться за один съеденный и два несъеденных шашлыка.

— Не надо, — остановил Мафиози. — Это ведь вас сюда пригласил. А тебе деньги еще понадобятся. Другу помочь с должком рассчитаться. Если конечно, — хмыкнул, — милиция не вмешается.

— Спасибо, Джаба, — встал Печальный. — Большое тебе спасибо, — и кивнул Энергичному: — Пошли.

— Так я не понял, — остановил уходящих приятелей Мафиози. — Условия принимаются?

— Мы тебе сообщим, — бросил через плечо Печальный.

— Только не забудьте, — не выдержал до конца усильно взятого спокойного тона, присорвался в крик Мафиози, — срок пари послезавтра.

— Слушай, Джабаѕ — обернулся Печальный. — А ты, Петрович, иди, иди! Иди, говорю! Подожди на остановке!

Энергичный пожал плечами и побрел к шоссе. Печальный проводил его взглядом и вернулся к столику.

— Хочешь напомнить мне, — осведомился Мафиози, — как твоя мама кормила меня? Лучшие куски подкладывала? Хорошо, за эти обеды я сбрасываюѕ — сделал вид, что прикидывает в уме. — Как по-твоему: двух сотен довольно?

— Джаба, Джаба! — потряс Печальный Мафиози за плечи. — Джаба! Приди в себя! Это же твой ребенок! Твой!

Мафиози сглотнул, прикусил губу и ответил:

— Алименты слупить надеешься? Ты всех ее любовников собери — войду в долю.

— Понимаю, — сказал Печальный и отпустил Мафиози. — Понимаю: ты ждешь, чтобы я ударил тебя. Нет, — помотал головою. — Такого удовольствия я тебе не доставлю!

Двумя днями позже Печальный, Энергичный и Мадонна с коляскою и небольшим количеством носильного скарба осторожно спускались по неметеной лестнице медленно, но неостановимо приходящего в упадок дома. У подъезда поджидал Мафиози. Мадонна отвела от него глаза, он же, напротив, глядел на компанию нагло и открыто, хотя, в общем-то, было понятно, чего этот наглый открытый взгляд ему стоит.

— Возьми, — уронил Печальный ключи в подставленную Мафиози ладонь.

Собака, та самая, которую Энергичный некогда покормил колбасою, подбежала к нему и испытующе заглянула в глаза.

— Нету, — качнул головой Энергичный. — Кончилась колбаса. Вообще — многое кончилось.

Из-за угла, обливаясь птом, показалась Соседка: она несла в объятиях кассовый аппарат.

— Ой, как хорошо, что я вас застала-то! — бросилась к Печальному с Энергичным, едва, поставив ношу, чтобы передохнуть, увидела их. — Во, глядите! — ткнула в аппарат. — Добыла! Так что мужа-то вы мне тогоѕ — сымитировала верчение ручкиѕ — выкрутите?

Печальный улыбнулся и предоставил объясняться Энергичному.

— Мужа тебе, говоришь, тетка? — Энергичный, кажется, впервые в жизни не находился, что ответить.

— Ну да, — как всегда наивно, произнесла — уже Бывшая — Соседка. — Вы ж обещали.

— Мы, тетка, — потупился Энергичный, — видишь, переезжаем.

— А чего, — спросила, встревожась, Соседка, — это надолго?

— Переезжать? — переспросил Энергичный. — Боюсь, что навсегда.

— Не-а, — замотала она головой. — Мужа выкрутить.

— До-олго, — вздохнул Энергичный. — Ой как долго!

— Выходит, — сникла Соседка, — зазря я его сюда волокла?

— Выходит, тетка, зазряѕ

Соседка присела на кассовый аппарат и пригорюнилась, подперла щеку ладошкой.

Мафиози подошел к Печальному:

— У тебя на такси-то хоть осталось?

— Спасибо, Джаба, — ответил совершенно какой-то просветленный Печальный. — Мы как-нибудь на велосипеде.

Мафиози едва удержал слезу.

— Смотри, — сказал. — Хозяин — барин. А жить где собираетесь?

— У меня пока поживем, — взялся было объяснять Энергичный, но осекся под выразительным взглядом Печального.

— Ну-ну, — кивнул Мафиози. — Счастливо.

Троица принялась прилаживать к велосипеду свой скарб, что не держалось — упихивали в коляску. Мафиози наблюдал. И вдруг под сирену, с крыши помигивая синим фонарем, возник у перекрестка "воронок", притормозил, сориентировался и двинулся прямо во двор. Энергичный встрепенулся, впился в "воронок" взглядом. Машина стала, как вкопанная, выпустила трех ментов, которые, с офицером во главе, направились к Мафиози торжественным шагом.

— Во, видишь! — толкнул Энергичный Печального в бок. — Справедливость-то все-таки торжествует!

— Вот вы где! — зловеще, как показалось Энергичному, обратился офицер к Мафиози. — А мы вас по всему городу ищем.

Энергичный сиял.

— Полковник Рахимов племянницу замуж выдает, — продолжил мент. — Снять надо. Распорядитесь, пожалуйста, чтоб сделали. И фильм какой-нибудь новый.

— "Love Story"? — предложил-спросил Мафиози.

— Не-а, — скорчил офицер кислую мину. — Может, "Тарзана", а?

— Справедливость, Петрович, уже восторжествовала, — несколько запоздало отозвался Печальный на реплику друга и продолжил укладку.

Мафиози уселся в "воронок" рядом с водителем, и машина, мигая и завывая, скрылась из вида.

Троица двинулась в путь. Мадонна и Печальный шли по обе стороны велосипеда, держа его за руль, Энергичный трусил сзади с детской коляскою. Рядом с коляской бежала давешняя собака.

Они удалялись по улице, и казалось, что все-то у них в конце концов непременно устроится, потому что может ли быть иначе в этом теплом и добром городе?

Душанбе — Москва, 1988 г.

На складе-магазине издательства ABF

117415

МОСКВА,

ЛЕНИНСКИЙ ПРОСПЕКТ,

ДОМ 128, КВ. 18

ТЕЛЕФОН 432-39-30

другие книги Евгения Козловского:

МЫ ВСТРЕТИЛИСЬ В РАЮ...

роман

1974 — 1979 (1986)

МОСКВА, "СОВЕТСКИЙ ПИСАТЕЛЬ", 1992

"Мы встретились в Раю..." — первая книга московского прозаика и драматурга Евгения Козловского. Написанная в разгар застойного, как мы его сейчас называем, времени, она ждала встречи с читателями недобрых тринадцать лет — срок, увы, не рекордный, однако печальный. Тем приятнее, что за эти годы книга не устарела и читается с первоначальным, едва ли не детективным интересом — это несмотря на сравнительно сложную, почти акробатическую ее конструкцию.

МОСКВАБУРГСКИЕ ПОВЕСТИ

1980 — 1984

МОСКВА, ABF, "ЗнаК", 1993

"Москвабургские повести" — книга, которая сочинялась в самые глухие годы российского ХХ века: 80 — 84. За "К'гасную площадь", например, автор был помещен в Лефортовскую тюрьму КГБ, а "Шанель" сочинял как раз там, а потом, по выходе, зарывал листки с текстом в землю Тимирязевского парка. Впрочем, все эти неприятности были скорее следствием паранойи и эстетического консерватизма властей, чем преследованием политического противника: повести абсолютно беллетристичны: детективы, мелодрамы, комедии, — и политики содержат ровно столько, сколько содержала ее в те времена реальная российская жизнь. Почти все части книги публиковались в разное время — за рубежом и в России, читались по радио.

Авторы от А до Я

А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Э Ю Я