Джордж Мартин. Манна небесная
Джордж Мартин. Манна небесная ("Путешествия Тафа" #7). Пер. - О.Орлова. George R.R.Martin. Mann from Heaven ("Tuf Voyaging" #7). ======================================== HarryFan SF&F Laboratory: FIDO 2:463/2.5
С'атлэмская армада прочесывала окраины солнечной системы, двигаясь в бархатной черноте космоса с молчаливой, величавой грацией тигра, вышедшего на охоту. Она летела на перехват "Ковчега".
Хэвиланд Таф сидел за пультом управления, просматривая ряды телеэкранов и компьютерных мониторов. Флот, летевший к нему навстречу, с каждой минутой выглядел все более грозным. Как показывали приборы, там было четырнадцать больших кораблей и целые полчища маленьких истребителей. В середине клина летели девять серебристо-белых луковицевидных кораблей, ощетинившихся незнакомым вооружением. На флангах их сопровождали четыре длинных черных дредноута. В центре шел флагман - гигантский боевой корабль в форме блюдца диаметром, как показали датчики Тафа, шесть километров от края до края. Это был самый большой звездолет, какой приходилось встречать Тафу с того дня, более десяти лет назад, когда он впервые увидел покинутый "Ковчег". Истребители вились вокруг блюдца, словно злые пчелы.
На вытянутом бледном безволосом лице Тафа не отразилось никаких чувств, но когда он сжал пальцы, Дакс, сидевший у него на коленях, тревожно мяукнул.
Загорелся индикатор связи: с ним вступали в контакт.
Хэвиланд Таф моргнул, спокойно и неторопливо протянул руку и нажал кнопку.
Таф думал, что на телеэкране перед ним появится какое-нибудь человеческое лицо. Его ждало разочарование. Черты звонившего скрывала маска из пластали, вделанная в шлем зеркально отражающей военной формы. Гребень шлема украшало стилизованное изображение глобуса С'атлэма. За лицевой пластиной, словно горящие глаза, светились оптические сенсоры. Все это напомнило Хэвиланду Тафу одного неприятного человека, которого он когда-то знавал.
- Не стоило ради меня надевать официальную форму, - бесстрастно начал Таф. - Кроме того, хотя размер почетного эскорта, который вы выслали мне навстречу, и льстит моему самолюбию, я был бы вполне удовлетворен гораздо меньшим и не таким впечатляющим сопровождением. Этот же отряд так огромен и грозен, что поневоле заставляет задуматься. Человек менее доверчивый, чем я, пожалуй, мог бы неправильно истолковать его цели и заподозрить какую-нибудь угрозу.
- Говорит Вальд Обер, командующий Седьмого крыла флотилии планетарной обороны С'атлэма, - низким искаженным голосом представилось мрачное изображение на экране.
- Седьмого крыла, - повторил за ним Хэвиланд Таф. - Несомненно, так. Это говорит о возможном существовании еще по крайней мере шести таких же устрашающих отрядов. По-видимому, со времени моего последнего визита с'атлэмские силы обороны несколько расширились.
Вальд Обер не ответил.
- Немедленно сдавайтесь, или вас уничтожат, - резко сказал он.
Таф моргнул.
- Боюсь, что это прискорбное недоразумение.
- Кибернетическая республика С'атлэм и так называемый альянс Вандина, Джазбо, Мира Генри, Скраймира, Роггандора и Лазурной Троицы находятся в состоянии войны. Вы вошли в запретную зону. Сдавайтесь, или мы вас уничтожим.
- Вы не за того меня принимаете, сэр, - сказал Таф. - В этой печальной конфронтации, до сего момента мне неизвестной, я сторона нейтральная. Я не вхожу ни в какую фракцию, клику или альянс и представляю только самого себя - инженера-эколога с самыми добрыми намерениями. Размеры моего корабля пусть вас не беспокоят. Несомненно, за такой небольшой срок, как пять стандарт-лет, многоуважаемые "паучки" и киберы Порта С'атлэма не могли совсем забыть моих прежних визитов на вашу замечательную планету. Я Хэвиланд...
- Мы знаем, кто вы, Таф, - перебил его Вальд Обер. - Мы узнали "Ковчег" сразу же, как только вы сменили курс. Слава богу, у альянса нет дредноутов длиной тридцать километров. У меня приказ Высшего Совета следить, когда вы появитесь.
- Несомненно, так, - произнес Хэвиланд Таф.
- Как вы думаете, почему мое крыло вас преследует? - спросил Обер.
- Я надеялся, что в знак теплого приветствия, - ответил Таф. - Как почетный эскорт, который везет мне в подарок свежие, душистые грибы. Теперь я вижу, что это предположение было необоснованно.
- Предупреждаю вас в третий и последний раз, Таф. Мы достигнем вас не более чем через четыре стандарт-минуты. Сдавайтесь сейчас, или мы вас уничтожим.
- Сэр, - ответил Таф, - прежде чем вы сделаете непозволительную ошибку, пожалуйста проконсультируйтесь со своим начальством. Я уверен, что вы неправильно его поняли.
- Вас заочно осудили и признали преступником, еретиком и врагом с'атлэмского народа.
- Что-то здесь не так, я вовсе не заслужил подобного, - запротестовал Таф.
- Десять лет назад вы бежали от нашей флотилии. Не пытайтесь сделать это сейчас. С'атлэмская техника не стоит на месте. Наше новое оружие в клочья разнесет ваши устаревшие защитные экраны, я вам это обещаю. Наши лучшие историки изучили все об этой вашей развалюхе. Я сам проверял расчеты. Так что мы хорошо подготовились к этой встрече.
- Я не хочу показаться невежливым, но совсем не обязательно было так себя утруждать, - сказал Таф. Он взглянул на ряды телеэкранов по обе стороны длинной узкой комнаты и увидел, что с'атлэмский боевой порядок быстро приближается к "Ковчегу". - Если эта необоснованная враждебность как-то связана с моим долгом Порту С'атлэма, смею вас заверить, что я готов выплатить его полностью и немедленно.
- Две минуты, - произнес Вальд Обер.
- Более того, если С'атлэм вновь нуждается в услугах инженера-эколога, я готов оказать их по значительно сниженной цене.
- Хватит с нас ваших подачек. Одна минута.
- Кажется, мне остается только одно, - сказал Хэвиланд Таф.
- Значит, вы сдаетесь? - с подозрением спросил командующий.
- Думаю, что нет, - ответил Таф. Он протянул руку и легкими движениями пальцев нажал несколько голографических клавиш, подняв старинные защитные экраны "Ковчега".
Лица Вальда Обера видно не было, но ему удалось придать своему голосу презрительно-насмешливый тон:
- Имперские экраны четвертого поколения, тройной запас прочности, частное перекрывание, фазирование координируется компьютером корабля. На корпусе броня из дюрасплава. Я же говорил вам, что мы провели исследование.
- Ваша тяга к знаниям достойна похвалы, - заметил Таф.
- Следующая острота, которую вы произнесете, может стать вашей последней, так что уж постарайтесь, чтобы она была хорошей. Дело в том, что мы точно знаем, что у вас есть, нам точно известно, какой удар может вынести система защиты биозвездолета ИЭК, и мы готовы нанести более сильный удар, - он повернул голову. - Подготовиться к огню, - приказал он своим невидимым подчиненным. Когда темная голова в шлеме снова повернулась к Тафу, Обер добавил:
- Нам нужен "Ковчег", и вы не можете нам помешать. Тридцать секунд.
- Смею не согласиться, - спокойно возразил Таф.
- Огонь откроют по моей команде, - сказал Обер. - Если вы настаиваете, я начну отсчет последних секунд вашей жизни. Двадцать. Девятнадцать. Восемнадцать...
- Такой энергичный отсчет услышишь не часто, - вставил Таф. - Только, пожалуйста, не сбейтесь из-за одной неприятной новости, которую я хотел бы вам сообщить.
- Четырнадцать. Тринадцать. Двенадцать.
Таф сложил руки на животе.
- Одиннадцать. Десять. Девять. - Обер тревожно посмотрел в сторону, потом на экран.
- Девять, - повторил Таф. - Прекрасная цифра. Обычно за ней следует восемь, затем семь.
- Шесть, - сказал Обер. Он немного помедлил в нерешительности, потом продолжил: - Пять.
Таф молча ждал.
- Четыре. Три, - Обер остановился. - Какая неприятная новость? - заорал он в экран.
- Сэр, - ответил Таф. - Если вы будете кричать, вы только заставите меня сделать потише звук, - он поднял палец. - Неприятная новость заключается в том, что если защитные экраны "Ковчега" будут пробиты, то сработает маленькая термоядерная бомба, которую я заложил в клеточный фонд корабля, и те самые материалы для клонирования, что делают "Ковчег" столь бесценным, уникальным и желанным, будут мгновенно уничтожены.
Наступило молчание. Горящие красные сенсоры, просвечивающие через темную маску Вальда Обера, пристально разглядывали бесстрастное лицо Тафа.
- Вы блефуете, - наконец произнес командующий.
- Несомненно, - сказал Таф. - Вы меня разоблачили. И как только я мог надеяться одурачить такого проницательного человека своей глупой детской шуткой. Теперь вы откроете огонь, пробьете мои старенькие экраны и убедитесь, что я соврал. Только дайте мне минутку попрощаться с моими кошками, - Таф снова сложил руки на своем большом животе и стал ждать ответа.
- Именно это я и сделаю, черт бы вас побрал! - выругался Вальд Обер.
- Я жду с печальным смирением, - спокойно сказал Таф.
- У вас осталось двадцать секунд.
- Боюсь, что моя новость вас сбила. Вы остановились на трех. Тем не менее, я хочу бессовестно воспользоваться вашей ошибкой и насладиться каждым мгновением, что у меня остались.
Они долго глядели друг на друга, глаза в глаза, экран к экрану. Дакс, уютно устроившийся на коленях у Тафа, начал мурлыкать. Хэвиланд Таф погладил длинную черную шерсть. Кот замурлыкал еще громче и поскреб когтями колено Тафа.
- А ну вас к черту! - воскликнул Вальд Обер. Он показал пальцем на экран. - Ладно, на этот раз мы вас, может быть, не тронем, но предупреждаю, Таф, даже и думать не смейте сбежать. Взорветесь вы или улетите - ваш клеточный фонд в обоих случаях будет для нас потерян. И если у меня будет возможность выбирать, я скорее предпочту, что бы вы взорвались.
- Я вас понимаю, - сказал Хэвиланд Таф. - Хотя я, конечно, предпочел бы улететь. Но я должен заплатить долг Порту С'атлэма, следовательно, я не могу вас покинуть, как вы опасаетесь. Так что вы можете сколько угодно любоваться моей физиономией, а я вашей грозной маской, пока мы не выйдем из этого скучного тупика.
Ответить Вальду Оберу так и не пришлось. Его боевая маска внезапно исчезла с экрана, а на ее месте появились простые черты лица женщины - большой рот, нос, очевидно не раз переломанный, грубоватая копна темно-голубого оттенка, который возникает от частого воздействия жесткой реакции и многолетнего употребления противораковых таблеток, светлые яркие глаза, окруженные сеточками морщинок, и вокруг всего этого пышный ореол из жестких седых волос.
- Ну, хватит, - сказала она, - Вы победили, Таф. Обер, вы теперь почетный эскорт. Перестройтесь, черт возьми, и проводите его на "паутину".
- Вы очень заботливы, - ответил Хэвиланд Таф. - Рад сообщить вам, что я готов выплатить последнюю часть своего долга Порту С'атлэма за ремонт "Ковчега".
- Надеюсь, вы захватили и еды для кошек, - сухо сказала Толли Мьюн. - Так называемый "пятилетний запас", что вы мне оставили, кончился почти два года назад.
Она вздохнула.
- Я не думаю, что вы захотите уйти в отставку и продать нам "Ковчег".
- Конечно нет, - сказал Таф.
- Я и не надеялась. Ладно, Таф, доставайте пиво. Я приду поговорить с вами, как только вы причалите к "паутине".
- Я не хочу вас обидеть, но должен признаться, что в данный момент я не очень расположен принимать такого почетного гостя, как вы. Командующий Обер только что сообщил мне, что меня признали преступником и еретиком. Это весьма курьезно, поскольку я не являюсь ни гражданином С'атлэма, ни сыном церкви, но тем не менее это меня беспокоит. Я просто умираю от страха.
- А, это, - сказала она. - Пустая формальность.
- Несомненно, - согласился Таф.
- Черт возьми, Таф, если мы собираемся украсть ваш корабль, нам ведь нужен хороший, законный предлог, да? Мы, черт побери, - правительство. Нам разрешается красть все, что захочется, нужно только придать этому вид законности.
- Должен признать, что мне в моих странствиях нечасто доводилось встречать такого откровенного политического деятеля, как вы. Это ободряет. И все-таки, какие у меня гарантии того, что вы не попытаетесь захватить "Ковчег", когда будете у меня в гостях?
- Я? Захватить? - возмутилась Толли Мьюн. - Да как я это сделаю? Не беспокойтесь, я приду одна, - она улыбнулась, - ну, почти одна. Вы не возражаете, если я возьму с собой кошку?
- Конечно нет, - ответил Таф. - Мне приятно узнать, что кошки, которых я вам оставил, в мое отсутствие процветали. Я буду ждать вас с нетерпением, Начальник порта Мьюн.
- Первый Советник Мьюн, - хрипло бросила она, прежде чем исчезнуть с экрана.
Тафа никто никогда не называл слишком неосторожным. Он поставил корабль в двенадцати километрах от конца одной из гигантских спиц орбитального сооружения, известного под названием Порт С'атлэма, и не убирал защитных экранов. Толли Мьюн прибыла к нему на маленьком звездолете, который дал ей Таф пять лет назад, когда последний раз прилетал на С'атлэм.
Таф пропустил ее через щиты и открыл огромный купол причальной палубы, чтобы она могла совершить посадку. Приборы "Ковчега" показывали, что на ее корабле полно живых существ, и только одно из них - человек. Остальные имели параметры кошек. Таф выехал ей навстречу на трехколесной тележке. На нем был темно-зеленый костюм из ткани под бархат, подпоясанный на выпирающем животе. На голове красовалась потрепанная зеленая кепка с длинным козырьком и золотой эмблемой Инженерно-Экологического Корпуса. Вместе с ним, лениво развалившись на широких коленях Тафа, ехал Дакс.
Когда открылся тамбур, Таф, лавируя между старыми звездолетами, скопившимися у него за годы путешествий, поспешил прямо туда, где Толли Мьюн, бывший начальник с'атлэмского порта, неуклюже спускалась по трапу своего корабля.
Рядом с ней шла кошка.
Дакс мгновенно вскочил на ноги, черная шерсть встала дыбом, как будто его длинный пушистый хвост воткнули в электрическую розетку. Сонливость как рукой сняло. Он спрыгнул с колен Тафа, прижал уши и зашипел.
- Ты что, Дакс? - удивилась Толли Мьюн. - Разве так встречают родственников? - Она ухмыльнулась и, нагнувшись, погладила огромного кота, стоявшего рядом с ней.
- Я думал, что это будет Неблагодарность или Сомнение, - сказал Хэвиланд Таф.
- О, с ними все в порядке, - ответила Толли Мьюн. - И с их чертовым потомством тоже. Несколько поколений. Мне следовало предусмотреть это, когда вы дали мне пару. Самца и самку. Сейчас их у меня... - она нахмурилась и быстро посчитала на пальцах, - ...кажется, шестнадцать. Да. И две беременны. - Она ткнула большим пальцем в звездолет позади нее. - Мой корабль превратился в большой кошатник. Многие из них любят гравитацию не больше, чем я. Родились и выросли в невесомости. Мне никогда не понять, как они могут быть такими грациозными, а буквально в следующий момент такими смешными и неуклюжими.
- Кошачьи повадки полны противоречий, - заметил Таф.
- Это Черныш.
Толли Мьюн подняла его на руки.
- Черт, какой он тяжелый! В невесомости это не заметно.
Дакс не сводил глаз с чужого кота и шипел.
Черныш, прижатый к старому, засаленному легкому скафандру Толли Мьюн, смотрел на огромного черного кота с безразличным высокомерием.
Таф был ростом два с половиной метра, с соответствующей фигурой. Дакс по сравнению с другими кошками был таким же большим, как его хозяин по сравнению с другими людьми.
Черныш был еще больше.
Шерсть у него была длинная, шелковистая, дымчато-серого цвета со светлой серебристой подшерстком. Глаза тоже были серебристо-серые, безмятежные и жутковатые, словно глубокие омуты. Это было самое красивое из всех животных, когда-либо обитавших в расширяющейся вселенной, и он это знал. Держался он словно наследный принц.
Толли Мьюн неуклюже уселась рядом с Тафом.
- Он тоже телепат, - весело сообщила она, - как ваш Дакс.
- Несомненно, - сказал Хэвиланд Таф. Рассерженный Дакс напряженно застыл у него на коленях. Он опять зашипел.
- Только благодаря этому Джеку я сохранила остальных кошек, - сказала Толли Мьюн. На ее простом лице появилось выражение упрека. - Вы же сказали, что оставляете для кошек еды на пять лет.
- Для двух кошек, мадам, - возразил Таф. - Разумеется, шестнадцать кошек потребляют больше, чем одни Сомнение с Неблагодарностью.
Дакс подвинулся поближе к чужому коту, оскалил зубы и весь ощетинился.
- У меня были проблемы, когда еда кончилась. Поскольку у нас туго с продовольствием, я должна была найти веские причины, чтобы тратить калории на вредителей.
- Возможно, вы думали о том, как ограничить воспроизводство своих подопечных, - заметил Таф. - Такая стратегия, несомненно, принесла бы свои плоды, и ваш пример послужил бы полезной и отрезвляющей иллюстрацией к проблемам С'атлэма - и к способу их решения.
- Стерилизация? - спросила Толли Мьюн. - Это антижизнь, Таф. Исключается. У меня возникла идея получше. Я рассказала о Даксе своим друзьям - биотехнологам, киберам - и они сделали мне такого же кота из клеток, взятых у Неблагодарности.
- Поразительно, - сказал Таф.
Она улыбнулась.
- Чернышу уже почти два года. Он настолько ценен, что мне предоставили продовольственное довольствие и для всех остальных. Он помог мне и в политической карьере.
- Не сомневаюсь, - сказал Таф. - Я заметил, что гравитация его не смущает.
- Нет. Сейчас мне приходится бывать внизу гораздо чаще, чем мне бы хотелось, я беру с собой Джека. Всегда.
Дакс угрожающе зарычал. Он метнулся было к Чернышу, но вдруг отпрянул назад и презрительно зашипел.
- Вы лучше держите его, Таф, - посоветовал Толли Мьюн.
- Кошки иногда испытывают биологическую потребность в драке, чтобы установить иерархические отношения, - объяснил Таф. - Особенно это свойственно котам. Дакс, несомненно благодаря своим телепатическим способностям, давно уже установил свое превосходство над Хаосом и остальными моими кошками. Очевидно, сейчас он чувствует, что его положение под угрозой. Об этом не стоит серьезно беспокоиться, Первый Советник Мьюн.
- Я беспокоюсь за Дакса, - сказала она, глядя, как черный кот подкрадывается все ближе. Черныш, сидя у нее на коленях, смотрел на своего соперника с безграничной скукой.
- Я вас не понимаю.
- У Черныша тоже есть эти телепатические способности плюс еще несколько, хм, преимуществ. Вживленные когти из дюрасплава, острые как бритвы и спрятанные в особых ножнах; подкожная сеть из неаллогенной пластали, из-за которой он стал почти неуязвимым. Генетически ускоренные рефлексы, которые делают его в два раза более ловкими и проворными, чем обычная кошка. Очень высокий болевой порог. Я не хочу показаться грубой, но если Дакс прыгнет, Черныш разорвет его в клочки.
Хэвиланд Таф моргнул и передал руль Толли Мьюн.
- Наверно, будет лучше, если поведете вы.
Он взял своего черного кота за шкирку, невзирая на его хриплый вой и шипение водрузил к себе на колени и крепко прижал руками.
- Поезжайте сюда, - сказал он, показывая длинным бледным пальцем.
- Похоже, - сказал Хэвиланд Таф, наблюдая за Толли Мьюн из глубины своего огромного кресла с подголовником, - что с тех пор, как я последний раз был на С'атлэме, обстоятельства изменились.
Толли Мьюн внимательно его изучала. Живот у него стал еще толще, длинное лицо было таким же бесстрастным, как и прежде, но без Дакса на коленях Таф выглядел чуть ли не голым. Таф запер своего кота на одной из нижних палуб, подальше от Черныша. Поскольку древний биозвездолет был длиной тридцать километров, а по этой палубе бродило еще несколько кошек, Дакс вряд ли испытывал недостаток места или общения, но все равно он, должно быть, был сбит с толку и обижен.
Кот-телепат уже несколько лет неотлучно находился при Тафе, даже ездил в его широких карманах, когда был котенком. Толли Мьюн стало немножко его жаль.
Но не слишком. Дакс был козырной картой Тафа, а она его обошла. Толли Мьюн улыбнулась и провела рукой по дымчато-серебристой шерсти Черныша, услышав в ответ громовое мурлыканье.
- Чем больше обстоятельства меняются, тем долее неизменными они остаются, - ответила она на замечание Тафа.
- Это одна из тех древних поговорок, которые не выдерживают логического анализа, - сказал Таф, - потому что они явно противоречат сами себе. Если обстоятельства на С'атлэме действительно изменились, они не могли остаться прежними. Для меня, прибывшего издалека, перемены очевидны. Это война и ваше выдвижение на пост Первого Советника - кстати, весьма неожиданное.
- Чертовски противная работа, - скривившись, заметила Толли Мьюн, - если бы я могла, я бы не задумываясь опять стала Начальником порта.
- Мы сейчас не обсуждаем вашу удовлетворенность работой, - продолжил Таф. - Следует также отметить, что, к моему огорчению, я встретил на С'атлэме заметно менее радушный прием, чем в прошлый раз, несмотря на тот факт, что дважды спасал вас от массового голода, эпидемий, каннибализма, социальных катаклизмов и других малоприятных вещей. Более того, даже самые злобные, грубые народы нередко соблюдают какой-то элементарный этикет по отношению к тем, кто везет им одиннадцать миллионов стандартов - а это, если вы помните, остаток моего долга порту С'атлэма. Следовательно, у меня были все основания ожидать несколько иного приема.
- Вы ошибались, - сказала она.
- Несомненно. Теперь, когда вы занимаете самый высокий политический пост на С'атлэме, а не трудитесь на исправительной ферме, для меня, по правде говоря, еще более неприятно, почему Флотилия планетарной обороны решила встретить меня враждебными окриками, суровыми предупреждениями и угрозами открыть огонь.
Толли Мьюн почесала Черныша за ухом:
- По моему приказу, Таф.
Таф сложил руки на животе.
- Я жду разъяснений.
- Чем больше обстоятельства меняются... - начала она.
- Я уже понял иронию, заключенную в этой избитой фразе, поэтому вам нет необходимости повторять ее снова и снова. Я буду очень вам признателен, Первый Советник Мьюн, если вы перейдете к сути дела.
Она вздохнула:
- Вы знаете нашу ситуацию.
- В общих чертах, конечно, - признал Таф. - С'атлэм страдает от избытка населения и нехватки питания. Дважды я совершал чудеса экоинженерии, чтобы помочь с'атлэмцам избавиться от угрозы голода. Конкретные характеристики вашего продовольственного кризиса год от года меняются, но я уверен, что по своей сути ситуация остается именно такой, как я обрисовал.
- Последний прогноз был еще хуже.
- Несомненно, - сказал Таф. - Насколько я помню, с'атлэмцы должны были отдалить угрозу массового голода и социальной катастрофы на сто девять лет при учете, что мои рекомендации и предложения должным образом соблюдались.
- Они пытались, черт возьми. Правда, пытались. Мясные звери, стручки, ороро, нептунова шаль - все есть. Но замена была неполной. Слишком много важных людей не захотели отказываться от деликатесов, поэтому у нас до сих пор большая часть земель отдана на корм скоту, целые фермы выращивают неотраву, омнизерно и нанопшеницу - ну и так далее. Между тем кривая роста населения продолжала подниматься быстрее чем всегда, а эта чертова Церковь Эволюционирующей Жизни проповедует святость жизни и священную роль воспроизводства в эволюции человечества.
- Какова оценка? - резко спросил Таф.
- Двенадцать лет.
Таф поднял палец.
- Чтобы вы полностью осознали всю тяжесть своего положения, может быть, следует приказать командующему Вальду Оберу отсчитывать остающееся вам время по телевидению. Может быть, такой отсчет помог бы с'атлэмцам исправиться.
Толли Мьюн поморщилась.
- Таф, избавьте меня от своих неуместных острот. Я теперь, черт возьми, Первый Советник, и мне приходится глядеть прямо в уродливое лицо катастрофы. Война и голод - это еще не все. Вы и представить себе не можете, с какими проблемами мне предстоит столкнуться.
- Возможно, подробности мне и неизвестны, но общий характер понять несложно. Я не претендую на всеведение, но всякий разумный человек мог бы увидеть определенные факты и сделать определенные выводы. Возможно, эти выводы неверны. Без Дакса я не могу определить их правильность. Но все-таки я думаю, что не ошибся.
- Какие еще факты? Какие выводы?
- Во-первых, - сказал Таф. - С'атлэм воюет с Вандином и его союзниками. Следовательно, я могу сделать вывод, что технократическая фракция, которая играла ведущую роль в политике С'атлэма, уступила власть своим соперникам, экспансионистам.
- Не совсем, - сказала Толли Мьюн. - Но в общем-то мысль правильная. После того, как вы уехали, экспансионисты на каждых выборах получали все больше мест, но мы не допустили их к власти, образовав ряд коалиционных правительств. Союзники много лет дали понять, что экспансионистское правительство означает войну. Черт возьми, экспансионистского правительства у нас еще нет, а война уже есть, - она покачала головой. - За эти пять лет у нас сменилось девять Первых Советников. Я последний - пока.
- Мрачность ваших нынешних прогнозов наводит на мысль, что эта война фактически еще не коснулась вашего населения, - заметил Таф.
- Слава богу, нет, - ответила Толли Мьюн. - Когда прилетел военный флот союзников, мы были готовы ко встрече. Новые корабли, новые системы оружия, все создано тайно. Когда союзники увидели, что их ждет, они улетели восвояси, не дав и залпа. Но они вернутся, черт бы их побрал. У нас есть сведения, что они готовят серьезный удар.
- Я мог бы также сделать вывод, из вашего общего отношения, из чувства отчаяния, что на самом С'атлэме условия быстро ухудшаются.
- Откуда, черт возьми, вы это знаете?
- Это очевидно, - ответил Таф. - Ваш прогноз, возможно, действительно предсказывает, что голод и катастрофа наступят лет через двенадцать, но вряд ли можно сказать, что до того времени жизнь будет спокойной и гладкой, а потом прозвенит колокол и ваш мир рухнет. Об этом смешно и думать. Раз вы так близко подошли к катастрофе, логично было бы предположить, что вас уже постигли бедствия, характерные для распада культуры.
- Да, это так, черт возьми. С чего мне начать?
- Хорошо бы с начала, - сказал Таф.
- Это мой народ, Таф. Это мой мир. Это хороший мир. Но в последнее время - если бы я не знала, я бы подумала, что безумие заразно. С тех пор, как вы были здесь в последний раз, преступность выросла на двести процентов, количество убийств - на пятьсот, самоубийств - больше чем на две тысячи. Разные поломки служб обеспечения стали уже обычным делом - каждый день отключается свет, ломаются какие-нибудь системы, бывают забастовки, вандализм. Глубоко в подземных городах мы имеем каннибализм - и не отдельные случаи, а целые банды каннибалов, черт возьми. Разные тайные общества. Одна банда захватила пищевую фабрику, удерживала ее две недели и вела бой с планетарной полицией. Другая банда ненормальных похищала беременных женщин и... - Толли Мьюн нахмурилась, Черныш зашипел. - Трудно об этом говорить. Для с'атлэмцев женщина с ребенком - это святое, но этим... Я не могу даже назвать их людьми, Таф. Этим тварям понравился вкус...
Хэвиланд Таф протестующе поднял руку.
- Можете не продолжать, - сказал он. - Я понял. Дальше.
- Еще множество маньяков-одиночек. Полтора года назад кто-то слил высокотоксичные отходы в резервуар с продукцией пищевой фабрики. Погибло больше двенадцати тысяч человек. Массовая культура - С'атлэм всегда был терпим, но теперь приходится терпеть уж слишком много. Растет самая настоящая страсть к уродству, смерти, насилию. У нас было массовое сопротивление попыткам перестроить экосистему в соответствии с вашими рекомендациями. Травили и взрывали мясных зверей, поджигали поля со стручками. Организованные банды на высотных планерах охотятся с гарпунами на ороро. В этом нет никакого смысла. Что касается религиозного единства - появляются самые разные колдовские секты. И война! Одному богу известно, сколько народа погибнет, но она популярна, как - черт, не знаю, по-моему, она популярнее, чем секс.
- Несомненно, так, - сказал Таф. - Я не удивлен. Полагаю, что неизбежность катастрофы, как и в прошлые годы, - тщательно охраняемая тайна Высшего Совета?
- К сожалению, нет, - ответила Толли Мьюн. - Одна советница из фракции меньшинства не удержалась - созвала репортеров и выболтала все в программе новостей. Наверно, хотела получить еще несколько миллионов голосов. И это сработало, черт бы ее побрал. Но получился еще один идиотский скандал, и еще один Первый Советник был вынужден уйти в отставку. К этому времени искать новую жертву было уже негде, кроме как наверху. Угадайте, кого выбрали? Героиню нашего любимого фильма, несговорчивого чиновника, Ма Паучиху, вот кого.
- Вы, очевидно, имеете в виду себя, - вставил Таф.
- К тому времени меня уже никто особо не ненавидел. У меня была репутация хорошего специалиста, оставались еще какие-то следы романтического ореола, и я была приемлема для большинства крупных фракций Совета. Это было три месяца назад. Веселенькая работа, ничего не скажешь, она уныло улыбнулась, - вандинцы тоже слушают наши новости. Как раз, когда меня выбрали на этот чертов пост, они заявили, что С'атлэм - угроза миру и стабильности в секторе и вместе со своими паршивыми союзниками стали решать, что с нами делать. В конце концов они предъявили нам ультиматум: немедленно ввести нормирование продуктов и принудительное ограничение рождаемости, или альянс оккупирует С'атлэм и заставит нас это сделать.
- Предложение полезное, но бестактное, - заметил Таф. - Отсюда ваша нынешняя война. Но все это отнюдь не объясняет вашего отношения ко мне. Я дважды оказывал помощь вашему миру. Разумеется, вы не думали, что я могу отказать вам в своих профессиональных услугах на третий раз.
- Я решила, что вы сделаете все, что сможете, - она подняла палец, - но на наших условиях, Таф. Черт, вы помогали нам, да, но всегда на своих собственных условиях, и все ваши решения, к сожалению, оказались лишь временными.
- Я не раз предупреждал вас, что все мои усилия - это лишь латание дыр, - ответил Таф.
- В предупреждениях калорий нет, Таф. Извините, но у нас нет выбора. На этот раз мы можем позволить вам приклеить пластырь на нашу рану и смыться. В следующий раз, когда вы приедете посмотреть, как у нас дела, нас уже не будет. Нам нужен "Ковчег", Таф, и навсегда. Мы готовы его использовать. Десять лет назад вы сказали, что мы не сильны в биотехнологии и экологии, и вы были правы. Тогда. Но времена меняются. Мы - один из самых передовых миров человеческой цивилизации, и в течении десяти лет мы готовили экологов и биотехнологов. Мои предшественники приглашали ведущих теоретиков с Авалона, Ньюхолма и многих других планет. Умнейшие люди, гении. Нам даже удалось завлечь к себе лучших генетиков с Прометея, настоящих волшебников, - она погладила своего кота и улыбнулась. - Они помогли с Чернышом. Очень помогли.
- Несомненно, - отозвался Таф.
- Мы готовы работать с "Ковчегом". Каким бы способным вы не были, Таф, вы, черт возьми, один. Мы хотим постоянно держать ваш биозвездолет на с'атлэмской орбите, здесь будут работать двести ведущих ученых и специалистов по генной инженерии, так что мы сможем ежедневно заниматься решением нашего продовольственного кризиса. Этот корабль, его клеточный фонд и вся забытая информация в его компьютерах - это наша последняя надежда, поймите. Поверьте Таф, прежде чем отдать приказ Вальду Оберу, я обдумала все возможные варианты, какие только могла себе представить. Я знала, что вы ни за что его не продадите. Какой у меня был выбор, черт возьми? Мы не хотим вас обманывать. Вам бы хорошо заплатили. Я бы настояла на этом.
- Это означает, что после захвата корабля я бы остался жив. Сомнительное предположение, - сказал Таф.
- Вы сейчас живы, и я еще готова купить ваш чертов корабль. Вы можете оставаться на борту, работать с нашими людьми. Я готова предложить вам пожизненную должность - назовите свою зарплату, все, что хотите. Хотите оставить себе эти одиннадцать миллионов стандартов? Они ваши. Хотите, чтобы мы переименовали в вашу честь свою планету? Скажите только слово, и мы это сделаем.
- Планета С'атлэм или планета Таф - как бы она ни называлась, все равно она будет перенаселена, - ответил Хэвиланд Таф. - Если я соглашусь на ваше предложение, вы, разумеется, станете использовать "Ковчег" только для того, чтобы накормить свой голодающий народ.
- Конечно.
Лицо Тафа было спокойным и безмятежным.
- Мне приятно узнать, что ни вам, ни кому либо из ваших коллег в Высшем Совете не приходило в голову, что "Ковчег" можно использовать по его исходному предназначению - как оружие биологической войны. Я, к сожалению, утратил подобную приятную невинность, и в моем воображении рисуются жестокие и циничные картины, как с помощью "Ковчега" опустошаются Вандин, Скраймир, Джазбо и другие союзные миры, может быть, уничтожаются даже люди, и, таким образом, эти планеты подготавливаются для массовой колонизации. Насколько я помню, именно такова политика фракции экспансионистов, которая причиняет вам столько беспокойств.
- Чепуха, - выпалила Толли Мьюн, - для с'атлэмцев жизнь священна.
- Несомненно. И все же, как завзятый циник, я не могу не заподозрить, что когда-нибудь с'атлэмцы могут решить, что жизнь одних людей более священна, чем жизнь других.
- Вы меня знаете, Таф, - холодно сказала она. - Я никогда ничего такого не позволю.
- И если какой-нибудь подобный план вопреки вашим возражениям будет принят, ваше прошение об отставке будет написано в весьма сильных выражениях, - бесстрастно добавил Таф. - Я нахожу ваши слова недостаточно убедительными, и мне кажется, что союзники, возможно, разделят мои опасения по этому поводу.
Толли Мьюн потрепала Черныша по подбородку. Кот замурлыкал. Оба они не спускали глаз с Тафа.
- Таф, - сказала она, - на карту поставлены миллионы жизней, может быть, миллиарды. Я могу показать вам такое, что у вас волосы дыбом встанут. Если бы они у вас, черт возьми, были.
- Поскольку у меня их нет, это явное преувеличение.
- Если бы вы согласились полететь на челноке в "Паучье гнездо", мы могли бы спуститься на лифте на поверхность С'атлэма...
- Я бы этого не хотел. По-моему, было бы крайне неразумно оставлять "Ковчег" без присмотра и без охраны, когда на С'атлэме воцарился дух воинственности и недоверия. Кроме того, хотя вы можете счесть меня чересчур привередливым, с годами я совершенно перестал выносить толпы народа, какофонию, любопытные взгляды, протянутые руки, жидкое пиво и крошечные порции безвкусной пищи. Насколько я помню, именно такие удовольствия ждут меня на поверхности С'атлэма.
- Я не хочу вам угрожать, Таф...
- Но все-таки собираетесь.
- Боюсь, вам не разрешат покинуть систему. Не пытайтесь меня одурачить, как Обера. Весь этот треп о бомбе - ерунда, и мы оба это знаем.
- Вы меня разоблачили, - бесстрастно сказал Таф.
Черныш зашипел на него.
Толли Мьюн испуганно посмотрела на своего огромного кота.
- Нет? - спросила она в ужасе. - Да ну вас к черту!
Таф молча уставился в глаза серебристо-серому коту, словно играя в гляделки. Никто из них не моргал.
- Все равно, - сказала Толли Мьюн.
- Вы здесь останетесь, Таф. Смиритесь с этим. Наши новые корабли могут вас уничтожить, и они это сделают, если вы попытаетесь бежать.
- Несомненно, - согласился Таф. - А я в свою очередь уничтожу клеточный фонд, если вы попытаетесь занять "Ковчег". Похоже, мы зашли в тупик. К счастью, долго это продолжаться не будет. Путешествуя по космосу, я не забывал о С'атлэме, и в те периоды, когда я не практиковал, я занимался исследованиями, чтобы найти подходящий способ решить ваши проблемы навсегда.
Черныш удобно устроился и замурлыкал.
- И нашли? - с сомнением в голосе спросила Толли Мьюн.
- С'атлэмцы дважды обращались ко мне в надежде на чудесное избавление от последствий своего собственного безрассудного размножения и строгости религиозных догматов, - сказал Таф. - Дважды меня призывали, чтобы я умножил хлеба и рыбы. Но недавно, когда я был погружен в изучение той книги, где собраны древние мифы, из которых взято это выражение, я понял, что меня просили совершить не то чудо. Простое умножение отстает от геометрической прогрессии, и хлебов и рыб, как бы много их ни было, вам в конечном счете не хватит.
- Черт возьми, что это вы говорите? - спросила Толли Мьюн.
- На этот раз, - ответил Таф, - я предлагаю вам надежное решение.
- Какое?
- Манна, сказал Таф.
- Манна, - повторила Толли.
- Действительно чудесный продукт, - добавил Хэвиланд Таф. - Подробности вас пока не касаются. Я расскажу обо всем в свое время.
Первый Советник и ее кот посмотрели на него с подозрением.
- В свое время? А когда оно, черт возьми, будет?
- Когда выполнят мои условия.
- Какие условия?
- Во-первых, - сказал Таф, - поскольку перспектива прожить остаток жизни на с'атлэмской орбите меня не привлекает, вы должны согласиться, что когда моя работа здесь будет закончена, я буду свободен.
- На это я пойти не могу, - возразила Толли Мьюн. - А если я и соглашусь, Высший Совет тут же проголосует за мою отставку.
- Во-вторых, - продолжил Таф, - эта война должна быть закончена. Боюсь, что я не сумею как следует сосредоточиться на своей работе, если буду думать о том, что рядом со мной в любую минуту может разразиться космический бой. Взрывы звездолетов, лазерные перестрелки и вопли умирающих отвлекают меня от работы. Кроме того, я не вижу смысла в том, чтобы тратить столько сил на приведение в порядок вашей экологии в то время, когда союзный флот грозит сбросить плазменные бомбы на все мои творения и уничтожить все, чего я добился.
- Если бы я могла, я бы прекратила эту войну, - сказала Толли Мьюн. - Это не так-то просто, Таф. Боюсь, это невозможно.
- Если не окончательный мир, тогда, может быть, хотя бы короткое перемирие, - предложил Таф. - Вы могли бы послать в союзные войска парламентера и попросить о перемирии.
- Это, может быть, и удастся, - неуверенно сказала Толли Мьюн. - Но зачем? - Черныш беспокойно мяукнул. - Черт возьми, вы что-то замышляете!
- Ваше спасение, - ответил Таф. - Простите меня, если я посмел помешать вашим совместным усилиям по ускорению мутации посредством радиации.
- Мы защищаемся! Мы не хотели этой войны!
- Отлично. В таком случае, небольшой перерыв не причинит вам чрезмерных неудобств.
- Союзники ни за что не согласятся. Высший Совет тоже.
- Жаль, - сказал Таф. - Может быть, нам следовало бы дать С'атлэму какое-то время на размышление. Через двенадцать лет оставшиеся в живых с'атлэмцы, возможно, станут более покладистыми.
Толли Мьюн почесала Черныша за ушами. Кот посмотрел на Тафа и через минуту как-то странно пискнул. Первый Советник резко поднялся с места, и серебристо-серый котище проворно спрыгнул с ее колен.
- Вы победили, Таф, - сказала Толли Мьюн. - Проводите меня к блоку связи, и я отдам распоряжения. Вы готовы ждать хоть вечность, а я, черт возьми, нет. Люди погибают каждую минуту.
Она говорила сурово и решительно, но в душе ее впервые за многие месяцы затеплилась надежда. Может быть, он сумеет остановить войну и разрешить кризис. Может быть, действительно есть шанс. Но она сделала усилие, чтобы эта надежда не прозвучала в ее голосе.
- Но не думайте, что вам удастся отделаться шуточками.
- Увы, - ответил Таф, - юмор никогда не был моим сильным местом.
- Не забывайте, у меня есть Черныш. Дакс вам не поможет, он слишком запуган, а Джек сразу же даст мне знать, стоит только вам подумать о предательстве.
- Мои самые благие намерения всегда встречают с подозрением.
- Мы с Чернышом будем ходить за вами тенью, Таф. Я не покину этот корабль, пока все не будет улажено, и я буду следить абсолютно за всем, что вы делаете.
- Несомненно, - сказал Таф.
- Только уясните себе несколько вещей, - сказала Толли Мьюн. - Первый Советник теперь я. Не Джозен Раэл. Не Крегор Блаксон. Я. Когда я была Начальником порта, меня часто звали Стальной Вдовой. Можете подумать час-другой, как и почему я получили это чертово прозвище.
- Непременно подумаю, - ответил Таф, вставая. - Не хотите ли мадам, чтобы я вспомнил еще что-нибудь?
- Только одно, - сказала она. - Сцену из того фильма, "Таф и Мьюн".
- Я всячески старался позабыть это неудачное произведение, - сказал Таф. - Что именно вы хотите заставить меня вспомнить?
- То место, когда кошка на куски разрывает офицера безопасности, - приторно улыбнувшись, ответила Толли Мьюн. Черныш потерся о ее колено, поднял свои туманные глаза на Тафа и замурлыкал.
На организацию перемирия ушло почти десять дней, еще три дня послы союзных планет добирались до С'атлэма. Все эти дни Толли Мьюн тенью ходила за Тафом, интересовалась всем, что бы он ни делал, заглядывала ему через плечо, когда он работал на компьютере, ездила вместе с ним, когда он осматривал свои чаны для клонирования, помогала ему кормить кошек (и удерживать недовольного Дакса подальше от Черныша). Ничего особенно подозрительного он не делал.
Ей каждый день звонили десятки человек. Она устроила себе кабинет в зале связи, чтобы решать все неотложные проблемы, не теряя из вида Тафа. Хэвиланду звонили сотни раз в день. Он дал распоряжение своему компьютеру не соединять его ни с кем.
Наконец наступил день, когда послы спустились из своего шикарного дипломатического челнока и в изумлении стали разглядывать огромную причальную палубу "Ковчега" и коллекцию устаревших звездолетов. Это была яркая, красочная группа совершенно не похожих друг на друга людей. У женщины с Джазбо были иссиня-черные волосы до пояса, умащенные радужными ароматными маслами; щеки ее покрывала сложная сеть морщин, указывающих на ее ранг. Скраймир прислал коренастого мужчину с квадратным красным лицом и волосами цвета горного льда. Глаза у него были хрустально-голубыми, и такого же цвета - рубашка из металлических пластинок. Посол Лазурной Троицы двигался в облаке из голографических проекций - туманная, неустойчивая, колышущаяся форма, говорившая шепотом, которому как бы вторило эхо. Посол Роггандора - киборг - в ширину был такой же, как в высоту; он был сделан из одинаковых кусков нержавеющего дюрасплава, темной пластали и красной в черную крапинку плоти. Мир Генри представляла изящная, стройная женщина в прозрачных шелках пастельных тонов; у нее было тело мальчика-подростка и всезнающие глаза, по которым нельзя было прочесть ее возраста. Возглавлял группу послов крупный, плотный, пышно одетый вандинец. Кожа его, сморщенная от возраста, имела цвет меди. Длинные волосы были заплетены в тонкие, изящные косы, ниспадавшие ниже плеч.
Хэвиланд Таф, подкатив на повозке, составленной из нескольких звеньев, которая извивалась между звездолетами, словно змея на колесах, остановился прямо перед послами. Вандинец, сияя улыбкой, выступил вперед, сильно ущипнул себя за пухлую щеку и поклонился.
- Я бы подал руку, но помню, как ты к этому относишься, - сказал он. - Ты меня не забыл, муха?
Хэвиланд Таф моргнул.
- Смутно припоминаю. Кажется, мы беседовали с вами в поезде по пути на поверхность С'атлэма лет десять назад, - сказал он.
- Рэч Норрен, - представился мужчина. - Я не из тех, кого вы зовете профессиональными дипломатами, но Совет Координаторов решил послать кого-нибудь, кто с тобой встречался и к тому же знает сати.
- Это оскорбительное прозвище, Норрен, - резко сказала Толли Мьюн.
- Да вы сами кого хочешь оскорбите, - ответил Рэч Норрен.
- И вы опасны, - прошептал из своего голографического облака посол Лазурной Троицы.
- Вы агрессоры, черт возьми, - возмутилась Толли Мьюн.
- Мы вынуждены защищаться, - прогудел киборг с Роггандора.
- Мы не забыли последнюю войну, - сказала джазбойка. - На этот раз мы не собираемся дожидаться, пока ваши эволюционисты начнут опять колонизировать наши планеты.
- У нас нет таких планов, - возразила Толли Мьюн.
- Это у тебя нет, "паучок", - сказал Рэд Норрен. - Но посмотри-ка мне в глаза и попробуй сказать, что ваши экспансионисты не мечтают о том, как бы расплодиться по всему Вандину.
- И Скраймиру.
- Роггандору тоже не нужны ваши человеческие отбросы.
- Лазурную Троицу вам не захватить!
- Да кому, к черту, нужна ваша вонючая Лазурная Троица?! - выпалила Толли Мьюн. Черныш одобрительно замурлыкал.
- Знакомство с этикетом проведения межзвездных переговоров было для меня весьма поучительным, - прервал их Хэвиланд Таф. - Но, тем не менее, мне кажется, что нас ожидает более неотложное дело. Если господа послы соизволят сесть в мою повозку, мы могли бы отправиться к месту заседания.
Вполголоса переговаривались между собой, послы заняли места в повозке, и она покатилась, лавируя между древними звездолетами. Когда они приблизились к воздушному тамбуру - круглому и темному, словно устье тоннеля или пасть какого-то ненасытного чудовища, - он открылся и поглотил их. Они въехали в тамбур и остановились; дверь позади них закрылась, и послы оказались в темноте. Таф не обращал внимания на их недовольный шепот. Раздался металлический скрежет; пол начал опускаться. Когда они снизились примерно на две палубы, впереди открылась дверь. Таф включил фары, и они въехали в кромешную тьму коридора.
Они двигались по лабиринту темных, холодных коридоров, мимо бесчисленных закрытых дверей, следуя за неяркой синей полоской, мелькавшей перед ними словно какой-то призрак, прячущийся в пыльном полу. Единственным источником света были фары повозки, да еще тусклое мерцание приборов на пульте перед Тафом. Сначала послы обменивались шутками, но темные недра "Ковчега" подействовали на них угнетающе, и один за другим члены делегации замолчали. Черныш начал ритмично царапать когтями колени Толли Мьюн.
Проехав какое-то время в пыли, в темноте и в безмолвии, поезд приблизился к высоким двойным дверям, которые открылись перед ними со зловещим шипением, а потом с лязгом за ними захлопнулись. За дверями воздух был влажным и теплым. Хэвиланд Таф остановился и выключил фары. Пассажиров обволокла кромешная тьма.
- Где мы? - спросила Толли Мьюн. Ее голос отразился где-то далеко под потолком, но эхо прозвучало как-то странно глухо. Хотя темнота была абсолютной, всем стало понятно, что комната огромна. Черныш тревожно зашипел, понюхал воздух и тоненько, неуверенно мяукнул.
Толли Мьюн услышала звук шагов, и в двух метрах от нее замерцали огоньки. Таф склонился над приборной доской, наблюдая за монитором. Он нажал одну клавишу на светящейся клавиатуре и обернулся. Из теплой тьмы с легким шорохом выплыло мягкое кресло на воздушной подушке с подголовником. Таф забрался на него, словно король на трон, и дотронулся до кнопки на ручке. Кресло засветилось слабым фиолетовым свечением.
- Прошу следовать за мной, - объявил Таф. Кресло развернулось в воздухе и поплыло.
- Черт, - пробормотала Толли Мьюн. Она торопливо выбралась из повозки, взяла на руки Черныша и поспешила за удаляющимся троном Тафа. За ней, недовольно ворча, последовали все послы. Она слышала за спиной тяжелые шаги киборга. Кресло Тафа было единственным пятном света в этой кромешной тьме. Догоняя его, она обо что-то споткнулась.
Внезапно раздавшийся кошачий вой заставил ее отпрянуть и она натолкнулась спиной на бронированную грудь киборга. Толли Мьюн неловко нагнулась и пошарила рукой, другой рукой, прижимая к себе Черныша; пальцы нащупали мягкий мех. Кошка энергично потерлась об нее, громко мурлыкая.
Она еле-еле смогла ее разглядеть: это было маленькое гладкошерстное животное, почти котенок. Кошка легла на спину, чтобы ей почесали живот. О них едва не споткнулась женщина с Джазбо. И вдруг Черныш выпрыгнул из рук Толли Мьюн и стал обнюхивать незнакомую кошку. Она тоже его обнюхала, а потом повернулась и скрылась в темноте. Черныш немного помедлил, завыл и бросился за ней.
- Черт возьми! - вскричала Толли Мьюн. - Черт возьми, Джек, ну-ка вернись! - Ничего, кроме эха, она не услышала. Кот не вернулся. Остальные ушли уже далеко. Толли Мьюн громко выругалась и поспешила за ними.
Перед ней возник островок света. Когда она подошла, все уже сидели по одну сторону длинного металлического стола. По другую сторону в своем троноподобном кресле восседал Хэвиланд Таф, сложив руки на животе. На его лице, как обычно, ничего не отражалось.
По его плечам, мурлыкая, расхаживал Дакс.
Толли Мьюн остановилась, гневно сверкнула глазами и выругалась.
- Черт бы вас побрал! - сказала она Тафу. Она повернулась назад.
- Черныш! - крикнула она изо всех сил. Эхо прозвучало странно глухо, как будто все вокруг было обернуто мягкой тканью.
- Ныш!
Молчание.
- Я надеюсь, мы проделали весь этот путь не только для того, чтобы послушать, как Первый Советник С'атлэма упражняется в подзывании животных, - сказал посол Скраймира.
- Конечно нет, - заверил Таф. - Первый Советник Мьюн, будьте любезны занять свое место, и мы приступим к делу.
Она бросила на него сердитый взгляд и села на свободное место.
- Где мой Черныш?
- Об этом я не имею ни малейшего понятия, - бесстрастно ответил Таф. - В конце концов, это ваш кот.
- Он убежал за одной из ваших кошек, - выпалила Толли Мьюн.
- Несомненно, - согласился Таф. - Интересно заметить, что как раз сейчас у одной моей молодой кошки началась течка. Возможно, это объясняет его действия. Я уверен, что с ним все в порядке, Первый Советник.
- Я хочу, чтобы он был со мной на этом чертовом заседании! - потребовала она.
- Увы, - сказал Таф. - "Ковчег" - большой корабль, и они могут резвиться, где угодно. Да и, к тому же, вмешательство в их сексуальное общение по с'атлэмским понятиям было непростительным проявлением антижизни. Я бы не решился на подобное нарушение ваших устоев. Кроме того, вы не раз подчеркивали, что для вас самое главное - время, так как на карту поставлено слишком много человеческих жизней. Следовательно, я думаю, нам лучше без промедления перейти к делу.
Едва заметным движением руки Таф нажал на кнопку. Часть длинного стола исчезла. Через несколько секунд на ее месте, прямо напротив Толли Мьюн, поднялось растение.
- Перед вами манна, - сказал Таф.
Оно росло в низком и широком горшке с землей. Это был спутанный клубок из бледно зеленых вьющихся стеблей, живой гордиев узел. Усики густо переплетались между собой и свисали за края горшка. На стеблях друг за другом располагались густые пучки листьев. Листья были маленькие, размером с ноготь, их глянцевую зеленую поверхность покрывала сетка тоненьких черных прожилок. Толли Мьюн протянула руку и потрогала ближайший листик. На пальцах остался мелкий порошок, покрывавший его обратную сторону. Между пучками листьев с ветвей свисали гроздья больших белых плодов, похожих на нарывы - к центру растения они были крупнее и более гнойные на вид. Один, наполовину скрытый листьями, был величиной с мужскую ладонь.
- Ну и уродец, - высказал свое мнение Рэч Норрен.
- Я не понимаю, зачем было нужно объявлять перемирие и лететь так далеко. Неужели только для того, чтобы полюбоваться на это гноящееся тепличное диво? - подал голос скраймирец.
- Лазурная Троица теряет терпение, - прошептало облако.
- В этой несуразице что-то должно быть, черт возьми, - сказала Тафу Толли Мьюн. - Объясните нам. Манна, вы сказали? Ну и что же?
- Она накормит с'атлэмцев, - ответил Таф. Дакс мурлыкал.
- На сколько дней? - поинтересовалась женщина с Мира Генри. В ее сладком голосе сквозил сарказм.
- Первый Советник, если вы соизволите сорвать какую-нибудь "опухоль" покрупнее, вы обнаружите, что у него восхитительно сочная и вполне сытная мякоть, - сказал Таф.
Толли Мьюн, состроив недовольную гримасу, потянулась к растению. Она выбрала самый большой плод. На ощупь он был мягкий и мясистый. Она потянула, и плод легко оторвался от стебля. Она разломила его руками. Ощущение было такое, словно это свежий хлеб. В самой середине находился мешочек с темной вязкой жидкостью, которая медленно и как бы успокаивающе колыхалась. Ноздри заполнил чудесный запах, и у нее потекли слюнки. Она немного поколебалась в нерешительности, но пахло уж очень вкусно. Она откусила кусочек, прожевала, проглотила, откусила еще, потом еще. Еще один кусок - и от плода ничего не осталось. Толли Мьюн слизала с пальцев вязкую жидкость.
- Молочный хлеб, - сказала она. - И мед. Жирновато, но вкусно.
- И никогда не приестся, - добавил Таф. - Жидкость в середине каждого плода имеет слабо наркотическое действие. Она разная в каждом растении, ее аромат зависит от состава почвы, на которой оно растет, и от генетических свойств самого растения. Вкус очень разнообразен, и диапазон можно еще расширить путем скрещивания.
- Погодите, - громко сказал Рэч Норрен. Он ущипнул себя за щеку и нахмурился. - Значит этот, так сказать, хлеб с медом чертовски вкусен - конечно, конечно. Ну и что? Значит, у сати будет кое-что вкусненькое на закуску после того, как они сделают новых маленьких сати. Подходящая штука, чтобы развеять скуку при покорении Вандина. Извините, ребята, но Рэчу пока аплодировать не хочется.
Толли Мьюн нахмурилась.
- Он груб, - сказала она, - но прав. Вы ведь и раньше давали нам чудесные растения, Таф. Омнизерно, помните? Нептунова шаль. Джерсейские стручки. Разве эта манна чем то от них отличается?
- Отличается, - ответил Хэвиланд Таф. - Во-первых, раньше мои усилия были направлены на то, чтобы сделать более эффективной вашу экологию, чтобы увеличить выход калорий с ограниченных площадей, выделенных на С'атлэме для сельского хозяйства, так сказать, получить большее с меньшего. К сожалению, я не учел порочности отдельных представителей человечества. Как вы сами мне сообщили, ваша продовольственная цепочка далека от того, что я предлагал. Хотя у вас есть мясные звери, которые дают вам белок, вы продолжаете выращивать и кормить стада бесполезных животных только потому, что некоторым вашим богатым плотоядным больше нравится их вкус. Точно так же вы продолжаете выращивать омнизерно и нанопшеницу ради кулинарного разнообразия и гурманства, между тем как джерсейские стручки дали бы вам больше калорий с квадратного метра. Короче говоря, с'атлэмцы по-прежнему рациональности предпочитают гедонизм. Пусть так. Вкусовые качества манны уникальны. Когда с'атлэмцы ее попробуют, они не будут возражать против нее из-за вкуса.
- Может быть, - с сомнением произнесла Толли Мьюн. - Но все-таки...
- Во-вторых, - продолжил Таф, - манна растет очень быстро. Экстремальные трудности требуют экстремальных решений. Манна - именно такое решение. Это искусственно созданный гибрид, своего рода генетическое "лоскутное одеяло", сшитое из кусочков ДНК с десятков планет. Среди его естественных предков хлебный кустарник с Хафира, так называемый "ночной сорняк" с Ноктоса, гулливерские сахарные мешочки и специально улучшенная разновидность кудзу с самой Старой Земли. Как это ни удивительно, манна вынослива, не нуждается в специальном уходе и способна с поразительной быстротой изменить всю экосистему.
- Как изменить? - резко спросила Толли Мьюн.
Таф слегка шевельнул пальцем, нажав на светящуюся кнопку на ручке своего кресла. Дакс замурлыкал.
Включился свет.
Толли Мьюн моргнула и в изумлении широко раскрыла глаза.
Они сидели в центре огромного круглого зала диаметром с полкилометра. Свод потолка-купола возвышался над их головами на добрую сотню метров. Позади Тафа на стенах располагалось с десяток экосфер, открытых сверху и заполненных землей. В каждой был свой тип почвы - рыхлый белый песок, плодородный чернозем, жесткая красная глина, голубой кристаллический гравий, серо-зеленый болотный ил, мерзлая почва тундры. В каждой экосфере росло растение манны.
Они росли.
И росли.
И росли.
В центре растения достигали в высоту пяти метров; их вьющиеся стебли густо переплетались. Усики свисали к полу в полуметре от Тафа. Плети манны покрывали три четверти стен зала. Ветви как-то цеплялись за гладкий белый пласталевый потолок, наполовину закрывая лампы, так что на пол отбрасывалась кружевная тень. Профильтрованный листьями свет казался зеленоватым. Повсюду зрели плоды. Большие белые стручки размером с человеческую голову свисали со стеблей над послами, выглядывали из пучков зелени. Один стручок шлепнулся на пол с мягким мокрым звуком. Теперь она поняла, почему эхо звучало так приглушенно.
- Это образцы, - бесстрастно заявил Таф, - выросли из спор, посеянных около двух недель назад, перед моей первой встречей с многоуважаемым Первым Советником. В каждую экосферу я положил по одной споре; за это время я ни разу их не поливал и не удобрял. Если бы я это сделал, растения были бы не такими маленькими и чахлыми, как эти.
Толли Мьюн поднялась на ноги. Она много лет жила в невесомости, и сейчас было трудно стоять; в груди что-то сжимало, во рту появился противный вкус, но она чувствовала, что должна воспользоваться любыми психологическими преимуществами, даже такими малыми, как возвышение над сидящими. Таф ошеломил ее своим фокусом с манной, она была в меньшинстве, Черныш куда-то запропастился, между тем как Дакс сидел у Тафа под ухом, довольно мурлыкал и смотрел на нее своими большими золотистыми глазами, видевшими ее насквозь со всеми ее дурацкими уловками.
- Это очень впечатляет, - сказала она.
- Я рад, что вы так считаете, - сказал Таф, поглаживая Дакса.
- Что вы предлагаете конкретно?
- Мое предложение вот какое: мы немедленно начинаем засеивать С'атлэм манной. Для доставки можно воспользоваться челноками "Ковчега". Я уже позволил себе загрузить трюмы разрывными воздушными стручками со спорами манны. Если из выпустить в воздух по определенной схеме, которую я продумал, ветра разнесут их по всему С'атлэму. Они сразу же пойдут в рост. Больше от с'атлэмцев ничего не потребуется - только рвите и ешьте.
Длинное неподвижное лицо Тафа повернулось от Толли Мьюн к послам.
- Господа, - сказал он. - Я думаю, вам интересно, какая роль отводится вам.
Рэч Норрен, ущипнув себя за щеку, высказался за всех:
- Совершенно верно, - сказал он и беспокойно огляделся. - Я уже говорил. Этот сорняк накормит всех сати. Ну и что? Нам-то что?
- Мне кажется, что последствия очевидны, - сказал Таф. - С'атлэм представляет собой угрозу для союзных миров только потому, что его населению постоянно грозит голод. Это делает С'атлэм, в сущности сути миролюбивый и цивилизованный мир, крайне нестабильным. Пока технократы остаются у власти и сохраняют равновесие, С'атлэм дружен с соседями, но этому балансированию, каким бы умелым оно ни было, обязательно придет конец. Экспансионисты придут к власти и с'атлэмцы станут опасными агрессорами.
- Я не экспансионистка, черт возьми! - с жаром воскликнула Толли Мьюн.
- Этого я не говорил, - ответил Таф. - Но и на пост Первого Советника вы выбраны не пожизненно, несмотря на весь ваш опыт. Война уже идет, хотя и оборонительная. Когда ваше правительство падет и если вас сменят экспансионисты, война перерастет в завоевательную. В таких условиях, какие создали себе с'атлэмцы, война так же неизбежна, как и голод, и ни один лидер, каким бы хорошим и компетентным он ни был, не сможет ее предотвратить.
- Вы правы, - отчетливо произнесла женщина-подросток с Мира Генри. В ее глазах светилась проницательность, не соответствующая мальчишескому телу. - И если война неизбежна, то нам лучше довести ее до конца сейчас и решить проблему раз и навсегда.
- Лазурная Троица такого же мнения, - прошептал посол этой планеты.
- Совершенно верно, - сказал Таф, - если основываться на вашей предпосылке, что война неизбежна.
- Да ты только что сам сказал, Таффер, что эти паршивые экспансионисты обязательно начнут войну, - обиделся Рэч Норрен.
Таф погладил черного кота своей большой белой ладонью.
- Неверно, сэр. Мой вывод о неизбежности войны и голода основывался на нарушении шаткого равновесия между с'атлэмским населением и запасами продовольствия. Если же это зыбкое равновесие будет сохранено, С'атлэм перестанет быть угрозой другим планетам сектора. При таких условиях, я считаю, война и не нужна, и не приемлема нравственно.
- И вы заявляете, что это сделает ваш гнойный сорняк? - презрительно спросила джазбойка.
- Несомненно, - ответил Таф.
Посол Скраймира покачал головой.
- Нет. Это, конечно, эффективно, Таф, и я уважаю ваши усилия, но считаю, что вы не правы. Думаю, что я выражу мнение всех послов, если скажу, что мы не можем уповать на еще один прорыв. На С'атлэме уже бывали и процветания, и расцветы, и экологические революции. Но ничего не меняется. Мы должны покончить с этим раз и навсегда.
- Я отнюдь не собираюсь мешать вашему самоубийственному безумию, - сказал Таф, почесывая Дакса за ухом.
- Самоубийственное безумие? - переспросил Рэч Норрен. - Что это значит?
Толли Мьюн выслушала все эти высказывания и повернулась к послам.
- Это значит, что вы проиграли, Норрен, - сказала она.
Послы засмеялись: генрийка вежливо хихикнула, джазбойка грубо захохотала, а киборг гулко зарокотал.
- Никогда не перестану удивляться самонадеянности этих с'атлэмцев, - сказал скраймирец. - Пусть вас не вводит в заблуждение эта временная заминка в переговорах, Первый Советник. Мы, шесть миров, едины. Мы превосходим вас в численности и в вооружении, даже несмотря на вашу новую флотилию. Мы уже били вас раньше, если вы помните. Мы побьем вас и теперь.
- Не побьете, - сказал Хэвиланд Таф.
Все, как один, повернулись к нему.
- В последнее время я позволил себе провести небольшое исследование. И выяснил кое-какие факты. Во-первых, последняя местная война произошла несколько веков назад. С'атлэмцы потерпели сокрушительное поражение, но союзники до сих пор приходят в себя после победы. С'атлэм же, со своим многочисленным населением и более развитой технологией, уже давно позабыл обо всех последствиях той войны. С'атлэмская наука продвигалась вперед со скоростью манны, если вы мне позволите сделать такое красочное сравнение, тогда как союзные миры могут похвастаться только теми знаниями и технологией, что они импортировали с С'атлэма. Конечно, объединенный флот союзников по числу кораблей превосходит Флотилию планетарной обороны, но большая часть кораблей союзников функционально устарела по сравнению со сложнейшим вооружением и новой с'атлэмской боевой техникой. Кроме того, было бы весьма ошибочно говорить, что союзники превосходят С'атлэм по численности. Да, вас шесть миров против одного, но общее население Вандина, Мира Генри, Джазбо, Роггандора, Скраймира и Лазурной Троицы составляет едва ли четыре миллиарда - менее одной десятой населения одного С'атлэма.
- Одной десятой? - изумилась джазбойка. - Не может быть. Это неправда!
- Лазурной Троице известно, что их население превосходит наше не больше, чем в шесть раз.
- Две трети из них женщины и дети, - заметил посол Скраймира.
- Наши женщины воюют, - резко возразила Толли Мьюн.
- В перерывах между родами, - съязвил Рэч Норрен. - Таф, их не может быть в десять раз больше. Их ужасно много, не спорю, но по нашим оценкам...
- Сэр, - перебил его Таф, - ваши оценки ошибочны. Не огорчайтесь. Это держится в строгом секрете, а когда подсчитываешь такие большие цифры, легко ошибиться миллиардом-другим. Тем не менее, факты я вам изложил. Сейчас непрочное военное равновесие пока сохраняется - у союзников больше боевых кораблей, а с'атлэмская флотилия более совершенна и лучше вооружена. Но очевидно, что долго так продолжаться не будет, так как с'атлэмская технология позволяет им строить боевые корабли гораздо быстрее, чем союзники. Смею высказать предположение, что сейчас с'атлэмцы именно это и делают.
Таф взглянул на Толли Мьюн.
- Нет, - сказала она. Но Дакс тоже смотрел на нее.
- Да, - сказал Таф послам. Он поднял палец. - Поэтому я предлагаю вам использовать это нынешнее равновесие и получить выгоду от предложенного мною способа решения проблемы С'атлэма, не пробегая к ядерным бомбардировками и другим малоприятным вещам. Продлите перемирие на один стандарт-год и позвольте мне засеять С'атлэм манной. Когда этот срок истечет, если вы будете считать, что С'атлэм по-прежнему представляет угрозу для ваших миров, можете продолжать войну.
- Нет, торговец, - тяжело проговорил киборг с Роггандора. - Вы невероятно наивны. Дать им год, вы говорите, и позволить вам делать свои фокусы? А сколько новых флотов они построят за год?
- Мы готовы договориться о моратории на создание новых вооружений, если ваши миры сделают то же самое, - сказала Толли Мьюн.
- Это вы так говорите. И что, мы должны вам верить? - Рэч Норрен фыркнул. - Ну вас к черту! Вы, сати, уже показали, как вам можно доверять, когда вы тайно вооружались в нарушение договора. О каком доверии тут можно говорить!
- О, конечно, вы бы предпочли воевать с беспомощными. Что за лицемерие, черт возьми! - с отвращением воскликнула Толли Мьюн.
- Уже поздно заключать соглашения, - вставила джазбойка.
- Вы же сами говорили, Таф, - сказал скраймирец. - Чем больше мы медлим, тем хуже становится ситуация. Следовательно, у нас нет другого выбора, кроме немедленного массированного удара по С'атлэму. Лучше все равно не будет.
Дакс зашипел на него.
Хэвиланд Таф моргнул и аккуратно сложил руки на животе.
- Может ли быть, что вы передумали бы, если бы я воззвал к вашему миролюбию, к вашему ужасу перед войной и разрушением, к вашей гуманности?
Рэч Норрен презрительно фыркнул. Остальные члены делегации, один за другим, протестующе отвернулись от Тафа.
- В таком случае, - сказал Таф, - вы не оставляете мне другого выбора.
Он встал.
Вандинец нахмурился.
- Эй, ты куда?
Таф задумчиво пожал плечами:
- Сейчас в гигиенический блок, - ответил он, - а потом в зал управления. Пожалуйста, примите мои заверения, что лично я не питаю ни к кому из вас никакой вражды. Но, к сожалению, обстоятельства таковы, что сейчас я должен вылететь и уничтожить ваши миры, все по очереди. Может быть, вы хотите бросить жребий - с кого мне лучше начать?
Женщина с Джазбо поперхнулась и злобно выругалась.
Глубоко внутри своего облака из туманных голограмм посол Лазурной Троицы откашлялся - звук был такой сухой и тихий, словно какое-то насекомое ползло по листу бумаги.
- Вы не посмеете, - прогудел роггандорский киборг.
Скраймирец в ледяном молчании скрестил на груди руки.
- Ага! - воскликнул Рэч Норрен. - Ты! Ага! Вот! Ты этого не сделаешь. Нет, конечно.
Толли Мьюн рассмеялась.
- Он не шутит, - сказала она, хотя и была поражена не меньше, чем все остальные. - И он может это сделать. Или, скорее, "Ковчег" может. А командующий Обер обеспечит ему эскорт.
- Не надо торопиться, - спокойно, размеренно сказала женщина с Мира Генри. - Возможно, мы передумаем.
- Отлично, - ответил Хэвиланд Таф. Он снова сел в кресло. - Тогда, как я предложил, вступит в силу перемирие на год, и я немедленно засею С'атлэм манной.
- Не так быстро, - вмешалась Толли Мьюн. Она почувствовала, что от радости у нее закружилась голова. Так или иначе, война только что закончилась - Таф этого добился, С'атлэму еще по меньшей мере год ничего не грозит. Но эта радость не заставила ее потерять рассудок. - Все это прекрасно на первый взгляд, но прежде чем вы начнете сеять споры, мы должны провести кое-какие исследования. Наши биотехнологи и экологи изучат эту чертову манну, а Высший Совет составит прогнозы. Месяца на это хватит. И конечно, Таф, все, что я говорила раньше, остается в силе - вы не можете просто высыпать на нас свою манну и уехать. На этот раз вы останетесь на весь срок перемирия, а может быть, и дольше, пока мы не увидим, что выйдет из этого вашего нового чуда.
- Увы, - сказал Таф, - к сожалению, у меня есть неотложные дела в других местах галактики. Остаться здесь на целый стандарт-год или даже больше было бы неудобно и недопустимо, впрочем, как и задерживать на месяц выполнение моей программы.
- Черт возьми, подождите секунду, - начала Толли Мьюн. - Вы не можете просто так...
- Могу, - перебил ее Таф. Он многозначно посмотрел на послов, потом опять на нее. - Первый Советник Мьюн, позвольте мне обратить ваше внимание на одну очевидную вещь. Сейчас между С'атлэмом и его противниками существует примерное равновесие сил. Мой "Ковчег" - грозное орудие разрушения, способное разорять целые миры. И если я могу присоединиться к вашему флоту и уничтожить любую из планет союзников, то я могу сделать и наоборот.
Толли Мьюн вдруг почувствовала, словно на нее напали. Рот у нее широко открылся.
- Вы... Таф, вы нам угрожаете? Я не верю. Вы угрожаете применить "Ковчег" против С'атлэма?
- Я всего лишь обращаю ваше внимание на возможные варианты, - как всегда бесстрастно ответил Таф.
Дакс, должно быть, почувствовал ее ярость. Он зашипел. Толли Мьюн, совершенно сбитая с толку, беспомощно встала. Руки ее сжалась в кулаки.
- Я не возьму гонорара за свои труды посредника и инженера-эколога, - объявил Таф. - Но все же я потребую определенных гарантий и уступок от обеих сторон. Союзники обеспечат меня, так сказать, телохранителем - небольшим флотом боевых кораблей, достаточным для того, чтобы отразить любую атаку на "Ковчег" флотилии планетарной обороны и проводить меня из системы, когда моя задача здесь будет выполнена. С'атлэмцы, со своей стороны, разрешат этому флоту находиться в их системе, чтобы я мог работать спокойно. Если в период перемирия какая-либо из сторон вдруг начнет боевые действия, пусть она знает, что это обязательно повергнет меня в ужасный гнев. Меня трудно вывести из себя, но если я действительно разозлюсь, я иногда бываю страшен сам себе. По истечении стандарт-года я улечу, а вы можете возобновить свое кровопролитие, если захотите. Но все же я надеюсь и даже предсказываю, что к тому времени предложенные мной меры окажутся настолько эффективными, что никому из вас не захочется продолжать войну.
Он погладил Дакса по густой черной шерсти: кот осмотрел каждого по очереди своими золотистыми, все понимающими глазами.
Толли Мьюн похолодела.
- Вы навязываете нам мир, - сказала она.
- Правда, временно, - ответил Таф.
- И вы навязываете нам свое решение, хотим мы этого или нет.
Таф взглянул на нее, но ничего не сказал.
- Да кто вы такой, черт возьми, и что вы себе позволяете?! - закричала она, давая выход скопившейся внутри ярости.
- Я Хэвиланд Таф, - спокойно сказал он, - и я потерял терпение с С'атлэмом и с'атлэмцами.
Когда заседание закончилось, Таф повез послов к их челноку, но Толли Мьюн с ним не поехала.
Несколько долгих часов она бродила по "Ковчегу" одна, замерзшая, усталая, но упрямая. Она искала своего кота.
- Черныш! - кричала она, перегибаясь через перила движущихся лестниц.
- Сюда, Чернявчик, ко мне, - звала она, проходя по коридорам.
- Ныш! - вскрикивала она, услышав шум за углом, но это был всего лишь звук закрывающейся или открывающейся двери, жужжание машины, ремонтирующей саму себя или, может быть, шаги какой-нибудь из кошек Тафа.
- Чеееерныыыыш! - кричала она на перекрестках, где сходилось с десяток коридоров. Ее голос гудел, отражался от дальних стен и возвращался к ней эхом.
Но кота она не нашла.
Бродя так по всему кораблю, она поднялась на несколько палуб вверх и вошла в слабо освещенную центральную шахту, которая проходила через весь гигантский биозвездолета - необъятный гулкий тоннель длиной тридцать километров. Потолок терялся во мраке, вдоль стен рядами стояли чаны для клонирования, большие и маленькие. Она наугад выбрала направление и пошла вперед, окликая Черныша.
Вдруг где-то впереди она услышала тихое мяуканье.
- Черныш! - закричала она. - Ты где?
Она опять услышала мяуканье. Туда, вперед. Она побежала.
Из тени, падавшей от двадцатиметрового пласталевого чана, выступил Хэвиланд Таф. Черныш сидел у него на руках и мурлыкал.
Толли Мьюн остановилась как вкопанная.
- Я нашел вашего кота, - сказал Таф.
- Я вижу, - холодно ответила она.
Таф осторожно передал ей огромного серого Черныша, коснувшись ее руками.
- Его похождения нисколько ему не повредили, - сказал Таф. - Я позволил себе провести его медицинский осмотр - убедиться, что с ним не произошло никаких неприятных недоразумений - и нашел его в полном здравии. Представьте себе мое удивление, когда я обнаружил, что все бионические штучки, о которых вы мне говорили, куда-то загадочным образом исчезли. Я затрудняюсь это объяснить.
Толли Мьюн прижала кота к груди.
- Это я приврала, - сказала она. - Он телепат, как Дакс. Может быть, не такой хороший. Но это все. Я не могла позволить ему драться с Даксом. Может быть, он бы и победил, а может и нет. Я не хотела, чтобы его запугали, - она криво улыбнулась. - А вместо этого вы его просто убрали. Где он был?
- Преследуя свой предмет страсти, он вышел из зала с манной через запасной выход, а потом обнаружил, что дверь запрограммирована так, что обратно она его не впустит. Так что все эти часы он провел, бродя по "Ковчегу" и знакомясь с другими представителями кошачьего племени на моем корабле.
- Сколько у вас сейчас кошек? - спросила она.
- Меньше, чем у вас, - ответил Таф, - хотя не могу сказать, что это было для меня неожиданностью. Но вы-то в конце концов с'атлэмка.
Тепло Черныш, сидевшего у нее на руках, подействовало на Толли Мьюн успокаивающе, и вдруг ее осенило, что Дакса нигде не видать. У нее снова было преимущество. Она почесала Джека за ухом. Он обратил свой ясный взор на Тафа.
- Вы меня не проведете, - сказала она.
- Я и не думал, что мне это удастся, - согласился Таф.
- Манна, - продолжала она, - это ведь ловушка, да? Признайтесь, вы все нам наврали?
- Все, что я рассказал вам о манне, правда.
Черныш пискнул.
- Правда, - сказала Толли Мьюн, - о, черт возьми, правда. Значит, вы рассказали нам не все.
- Вселенная изобилует разнообразными сведениями. В сущности, этих сведений так много, что для того, чтобы узнать все, просто не хватит людей - факт поразительный, если учесть, что в общее число людей во Вселенной входит и население С'атлэма. Я не надеюсь рассказать вам все об интересующем вас предмете, каким бы малым он ни был.
Она фыркнула.
- Что вы собираетесь с нами сделать, Таф?
- Я собираюсь разрешить ваш продовольственный кризис, - сказал он.
Голос у него был холодный и неподвижный, как ледяная вода в омуте, и так же предполагал скрытые глубины.
- Черныш мурлычет, - заметила она, - значит, вы говорите правду. Но как, Таф, как?
- При помощи манны.
- Чушь собачья, - сказала она. - Мне плевать на то, какая она вкусная и как быстро растет. Никакое растение не решит наш кризис. Вы же все испробовали, черт возьми. Были у нас и омнизерно, и стручки, и ветропланеры, и грибные фермы. Вы что-то скрываете. Ну-ка, выкладывайте.
Хэвиланд Таф с минуту смотрел на нее молча. Их взгляды встретились, и ей на какой-то миг показалось, что он видит ее насквозь, как будто он тоже умеет читать чужие мысли.
Возможно, он прочитал что-то еще; наконец он ответил:
- Когда это растение будет посеяно, его уже нельзя будет полностью уничтожить, как бы вы ни старались. Оно распространится с неумолимой скоростью и повсюду, за исключением некоторых климатических зон. Манна будет расти не везде; она не выносит мороза, холод для нее неблагоприятен. Но она покроет все тропические и субтропические районы С'атлэма, и этого будет достаточно.
- Достаточно для чего?
- Плоды манны чрезвычайно питательны. За первые несколько лет они намного облегчат ваш продовольственный кризис и, таким образом, улучшат условия жизни на С'атлэме. В конечном счете, истощив своим мощным ростом почву, растения погибнут, и вы несколько лет будете вынуждены сеять свои обычные культуры, пока на этих землях снова не сможет расти манна. Но к тому времени, Первый Советник Мьюн, манна уже сделает свое дело. Пыльца, которая скапливается с обратной стороны каждого листика - это не что иное, как симбиоз микроорганизмов, необходимых для опыления манны, но обладающих и некоторыми другими свойствами. Ее разнесет ветер, вредители или люди, и она покроет всю планету С'атлэма.
- Пыльца, - пробормотала она. Эта пыльца осталась у нее на пальцах, когда она трогала растение манны...
Черныш зарычал так тихо, что она не услышала это, а скорее, ощутила телом.
Хэвиланд Таф сложил на груди руки.
- Пыльцу манны можно считать своего рода профилактическим средством, - сказал он. - Ваши биотехнологи увидят, что она оказывает сильное и постоянное воздействие на мужское либидо и на женскую плодовитость. Механизмы этого воздействия для вас интереса не представляют.
Толли Мьюн в изумлении уставилась на него, открыла рот, потом закрыла и поморгала ресницами, чтобы сдержать слезы. Слезы отчаяния, гнева? Она не знала. Но только не радости. Она не могла позволить себе радоваться.
- Это замедленный геноцид, - с трудом произнесла она. Голос звучал хрипло и грубо.
- Едва ли, - возразил Таф. - У части с'атлэмцев окажется естественный иммунитет к воздействию пыльцы. По моим расчетам, их будет от нуля целых семи сотых до нуля целых одиннадцати сотых населения. Они, разумеется, будут размножаться, и иммунитет будет передаваться из поколения в поколение. Но уже в этом году с'атлэмская кривая рождаемости перестанет ползти вверх и начнет снижаться.
- Вы не имеете права, - медленно проговорила Толли Мьюн.
- Природа с'атлэмского кризиса такова, что здесь требуется только одно, но длительное и эффективное решение, - сказал Таф. - И я говорил вам об этом с самого начала.
- Может быть, - сказала она. - Ну и что? А как же свобода, Таф? Как же право на выбор? Может быть, мои люди эгоистичны, глупы и недальновидны, но они все-таки люди, Таф, такие же, как вы. Они вправе сами решать, иметь ли им детей и сколько. Кто вам дал право решать за них, черт возьми? Кто вам дал право стерилизовать наш мир? - с каждым словом в ней все сильнее кипела ярость. - Вы ничуть не лучше, чем мы, Таф. Вы всего лишь человек. Чертовски странный человек, будьте уверены, но всего лишь человек - не больше и не меньше. Кто дал вам право распоряжаться нашим миром и нашей жизнью как Бог?!
- "Ковчег", - просто ответил Таф.
Черныш, вдруг забеспокоившись, заерзал у нее на руках. Толли Мьюн выпустила его на пол, не сводя глаз с белого бесстрастного лица Тафа. Внезапно ей захотелось ударить его, причинить ему боль, как-нибудь попортить эту маску безразличия и самодовольства, оставить какую-то отметину.
- Я вас предупреждала, Таф, - сказала она. - Власть разлагает, а абсолютная власть разлагает абсолютно, помните?
- Память мне не изменяет.
- Жаль, что этого не скажешь о вашей паршивой нравственности, - язвительно заметила Толли Мьюн. Черныш вторил ей у ног рычанием. - И какого черта я помогла вам сохранить этот проклятый корабль? Какой же я была дурой! Вы слишком долго один пользуетесь властью, Таф. Вы наверно думаете, что кто-то назначил вас господом богом?
- Назначают чиновников, - ответил Таф. - Богов, если они вообще существуют, выбирают другими процедурами. Я не претендую на роль бога в мифологическом смысле. Но все же я утверждаю, что я действительно держу в своих руках власть бога, и я полагаю, что вы поняли эту истину давным-давно, когда впервые попросили у меня хлебов и рыб, - когда она начала было отвечать, он поднял руку. - Нет, пожалуйста, не перебивайте. Я постараюсь быть немногословным. Мы с вами не так уж отличаемся друг от друга, Толли Мьюн...
- У нас ничего общего, черт бы вас побрал! - выкрикнула она.
- Мы не так уж отличаемся, - спокойно и твердо повторил Таф. - Вы когда-то признались, что не религиозны; я тоже не из тех, кто боготворит мифы. Я начинал как торговец, но когда я нашел этот корабль под названием "Ковчег", то обнаружил, что меня стали на каждом шагу преследовать боги, пророки и демоны. Ной и всемирный потоп, Моисей и его казни, хлеба и рыбы, манна, огненные и соляные столпы - волей-неволей я узнал все это. Вы говорите, что я объявил себя богом. Я на это не претендую. И все же, должен вам сказать, первое, что я сделал на этом корабле, - оживил мертвого, - он задумчиво показал на рабочую станцию в нескольких метрах от них. - Вон на том самом месте я и совершил свое первое чудо, Толли Мьюн. Более того, я действительно обладаю властью бога и могу влиять на жизнь и смерть миров. Могу ли я, пользуясь такими божественными возможностями, отказаться от ответственности, от тяжкой ноши моральных обязательств? Думаю, что нет.
Она хотела ответить, но не смогла вымолвить ни слова. Он сошел с ума, подумала Толли Мьюн.
- Более того, - продолжал Таф, - природа с'атлэмского кризиса такова, что она допускает лишь божественное вмешательство. Представим на минуту, что я согласился продать вам "Ковчег", как вы просили. Неужели вы действительно полагаете, что ваши экологи и биотехнологи, как бы они ни были опытны и преданы делу, сумеют найти ответ, который решил бы проблему на долгое время? Думаю, вы слишком умны, чтобы впасть в подобное заблуждение. Я не сомневаюсь, что эти мужчины и женщины - чей интеллект и образование намного превосходят мои - имея в своем распоряжении все ресурсы этого биозвездолета, конечно же, придумают множество гениальных решений, временных мер, которые позволят с'атлэмцам плодиться еще одно столетие, может быть, два, а может быть, даже три или четыре. И все же в конечном итоге эти меры тоже окажутся неудовлетворительными, как и мои скромные предложения пяти- и десятилетней давности, как и все прорывы, которых достигали ваши технократы в прошлые века. Толли Мьюн, на проблему населения, растущего в неразумной геометрической прогрессии, нет ответа - ни рационального, ни справедливого, ни научного, ни технического, ни гуманного. Ее можно решить только с помощью чуда - хлебов и рыб, манны небесной и тому подобного. Дважды я потерпел поражение как инженер-эколог. Теперь я надеюсь одержать победу как Бог, так нужный С'атлэму. Если бы я и в третий раз подошел бы к вашей проблеме как простой человек, я бы опять ничего не добился. И тогда ее решили бы другие боги, более жестокие, чем я - чума, голод, война и смерть. Следовательно, я должен отбросить на время свою человеческую природу и действовать как Бог, - Таф замолчал и, моргая, посмотрел на Толли Мьюн.
- Вы уже давным-давно отбросили свою человеческую природу, - набросилась она на него. - Но вы, черт возьми, не бог. Дьявол - это может быть. Больной манией величия - это уж точно. Чудовище! Вы чудовище, а не бог.
- Чудовище, - повторил Таф. - Несомненно. - Он моргнул. Его длинное белое лицо оставалось как всегда неподвижным, но в голосе его появилось нечто странное, чего она никогда раньше не слышала, и это встревожило и испугало ее. Это нечто было похоже на чувство. - Вы глубоко ошибаетесь, Толли, - возразил он.
Черныш тоненько, жалобно мяукнул.
- Ваш кот лучше понимает холодную реальность, которая вас окружает, - сказал Таф. - Может быть, мне объяснить все сначала?
- Чудовище, - сказала она.
Таф моргнул:
- Вечно мои благие намерения недооценивают и встречают лишь незаслуженными обвинениями.
- Чудовище! - повторила она.
Таф быстро сжал правую руку в кулак, потом медленно разжал.
- Очевидно, какой-то нервный тик резко сократил ваш словарный запас, Первый Советник.
- Нет, - ответила она, - просто это единственное слово, которое вам подходит, черт возьми.
- Несомненно, - сказал Таф. - В таком случае, раз я чудовище, мне и поступать следует, как чудовищу. Учтите это, Первый Советник, когда будете принимать свое решение.
Черныш вдруг дернул головой и уставился на Тафа, словно увидал на его длинном бледном лице что-то, не видимое другим. Кот зашипел и попятился назад; густая серебристо-серая шерсть встала дыбом. Толли Мьюн нагнулась и взяла его на руки. Кот шипел и дрожал.
- Что? - встревоженно спросила она. - Какое решение? Все решения приняли вы. О чем это вы говорите?
- Позвольте мне сообщить, что пока в атмосферу С'атлэма не выпущено ни одной споры манны, - сказал Хэвиланд Таф.
Она фыркнула.
- Ну и что? Вы же заключили эту паршивую сделку, мне вас не остановить.
- Несомненно. Прискорбно. Может быть, вы все-таки найдете способ. А сейчас прошу вас ко мне. Дакс ждет ужина. Для своей трапезы я приготовил отличное пюре, еще могу предложить вам холодное могаунское пиво - достаточно крепкий напиток, пригодный и для богов, и для чудовищ. И, разумеется, в вашем распоряжении мои системы связи, если вы захотите что-нибудь сообщить своему правительству.
Толли Мьюн открыла было рот, чтобы сказать что-нибудь язвительное, но передумала.
- Вы действительно имеете в виду то, что я подумала? - изумилась она.
- Трудно сказать, - ответил Таф. - Кошка-телепат сейчас есть только у вас, мадам.
Затем было бесконечно долгое возвращение в полном молчании и бесконечно долгий, неловкий ужин.
Они сидели за столом в углу длинного, узкого зала связи в окружении пультов, телеэкранов и кошек. Таф, держа на коленях Дакса, методически поглощал свой ужин. С другой стороны стола Толли Мьюн ковырялась в своей тарелке. У нее не было аппетита. Она чувствовала себя усталой и сбитой с толку. И испуганной.
Ее замешательство отразилось и на Черныше: он съежился у нее на коленях и лишь изредка поднимал над столом голову, чтобы предостерегающе порычать на Дакса.
И наконец наступил тот момент, которого она ждала. Зазвенел звонок, замигала синяя лампочка - кто-то хотел с ними связаться.
Толли Мьюн вздрогнула и быстро обернулась. Черныш испуганно спрыгнул с колен. Она сделала движение, чтобы встать, но застыла в нерешительности.
- Я ввел в программу строгую инструкцию, чтобы меня ни в коем случае не беспокоили во время еды, - сказал Таф. - Следовательно, это вас.
Синяя лампочка вспыхивала и гасла.
- Вы не бог, - сказала Толли Мьюн, - и я, черт возьми тоже. Я не желаю этого проклятого бремени, Таф.
- Может быть, это командующий Вальд Обер, - заметил Таф. - Думаю, вам лучше ответить, пока он не начал обратный отсчет.
- Права нет ни у кого, - продолжала Толли Мьюн, - ни у вас, ни у меня.
Он задумчиво пожал плечами.
Лампочка все мигала.
Черныш завыл.
Толли Мьюн сделала два шага по направлению к пульту, остановилась и повернулась к Тафу.
- Бог - это созидание, - с появившейся откуда-то уверенностью сказала она. - Вы можете разрушать, Таф, но не можете создавать. Поэтому-то вы и чудовище, а не бог.
- Создание жизни в чанах для клонирования - ежедневное и обычное дело в моей профессии, - возразил Таф.
Лампочка продолжала мигать.
- Нет, - сказала она. - Вы воспроизводите жизнь, но не создаете. Она должна была когда-нибудь и где-нибудь существовать, и у вас должны быть образцы клеток или ископаемые остатки, что-нибудь - иначе вы беспомощны. Да, черт возьми! О, конечно, вы можете создавать - так же, как и я, как и любой мужчина и любая женщина во Вселенной. Деторождение, Таф. Вот где настоящая власть, вот где настоящее чудо - это единственное, что делает нас, людей, сродни богам, и именно это вы предлагаете отнять у девяносто девяти целых и девяти десятых процента населения С'атлэма. К черту! Никакой вы не создатель, никакой не Бог!
- Несомненно, - бесстрастно согласился Таф.
- Так что вы не имеете права принимать такие решения, - сказала она, - и я тоже, черт возьми.
Она быстро и уверенно подошла к пульту и нажала кнопку. По экрану побежали разноцветные пятна, из которых возник зеркальный боевой шлем, украшенный стилизованным изображением глобуса. Под темной пласталевой маской светились два красных сенсора.
- Командующий Обер, - обратилась Толли Мьюн.
- Первый Советник Мьюн, - сказал Вальд Обер, - я беспокоился. Союзные послы говорят репортерам какие-то невероятные вещи. Мирный договор, новый расцвет. Это правда? Что происходит? У вас все в порядке?
- Да, - ответила она. - Послушайте меня, Обер, и...
- Толли Мьюн, - перебил ее Таф.
Она резко повернулась к нему:
- Что?
- Если деторождение - признак божества, то тогда кошки тоже боги. Они тоже воспроизводят себе подобных. Позвольте мне заметить, что за очень короткое время возникла такая ситуация, что у вас стало больше кошек, чем у меня, хотя вы начинали с одной пары.
Толли Мьюн бросила на него сердитый взгляд:
- Я вас что-то не понимаю, - она отключила звук, чтобы Обер не услышал слов Тафа. Вальд Обер беззвучно открывал рот и жестикулировал.
Хэвиланд Таф сжал пальцы.
- Я просто говорю вам, что хотя я и люблю кошек, я все же принимаю меры по контролю за рождаемостью. Я принял это решение, взвесив все за и против. В конце концов, как вы увидите, есть только два выхода. Вы должны или смириться с необходимостью обсуждать плодовитость своих кошек, причем, должен добавить, без их согласия, или же в один прекрасный день вам наверняка придется спускать целый мешок новорожденных котят через тамбур в холодный вакуум космоса. Если вы не сделаете выбора, он будет сделан за вас. Непринятие решения - потому что у вас нет права - это тоже решение, Первый Советник. Воздерживаясь от голосования, вы тоже голосуете.
- Таф! - страдальчески воскликнула она, - не надо! Я не хочу этой проклятой власти.
Дакс вспрыгнул на стол и обратил на нее свой золотистый взор.
- Профессия бога еще труднее, чем профессия эколога, - сказал Таф, - хотя, должен заметить, что когда я взвалил на себя эту ношу, я знал, что это рискованно.
- Нет, - вздрогнула она. - Не говорите так. Дети не котята. Они люди, они, они... у них есть власть ума, власть сердца... Они рациональны, и это они должны сделать выбор - они, а не я. Я просто не могу сделать его за них - за миллионы, миллиарды людей!
- Несомненно, так, - заметил Таф. - Я забыл о замечательном народе С'атлэма и о его многовековой истории рационального выбора. Разумеется, они заглянут в лицо войне, голоду и чуме, а потом, миллиард за миллиардом, изменят свои привычки и бодро разведут тучи, которые сгущаются над С'атлэмом и его величественными башнями. Как странно, что я этого не понял.
Они пристально смотрели друг на друга.
Дакс замурлыкал. Потом он подобрался к тарелке Тафа и стал лакать из нее грибное пюре. Черныш потерся о ногу Толли Мьюн, подозрительно поглядывая на Дакса.
Толли Мьюн медленно-медленно повернулась к пульту; ей казалось, что это движение длится целый день - неделю, год, всю жизнь, сорок миллиардов жизней. Но между тем прошло одно мгновение, и когда она взглянула на экран, все эти миллиарды забылись, как будто их и не было.
Толли Мьюн посмотрела на холодную немую маску, глядевшую на нее с экрана, и в этом темном блестящем куске пластика она, как в зеркале, увидела все безликие ужасы войны. Под маской горели мрачные, лихорадочные глаза голода и болезни. Она снова включила звук.
- Что у вас происходит? - спрашивал Вальд Обер. - Первый Советник, я вас не слышу. Какие будут распоряжения? Вы меня слышите? Что происходит?
- Командующий Обер, - сказала Толли Мьюн. Она заставила себя широко улыбнуться.
- Что случилось?
Она проглотила слюну.
- Случилось? Ничего. Абсолютно ничего. Черт возьми, да все просто прекрасно. Война закончилась, и кризис тоже, Командующий.
- Вас принудили силой? - рявкнул Вальд Обер.
- Нет, - быстро ответила она. - Почему вы это спросили?
- Слезы, - объяснил он. - Я вижу у вас слезы, Первый Советник.
- Это от радости, Командующий. Слезы радости. Манна, Обер, - так он это называет. Манна небесная, - она легко рассмеялась. - Звездная еда. Таф гений. Иногда... - она прикусила губу. - Иногда я даже думаю, что, может быть, он...
- Что?
- ...Бог, - сказала она и нажала кнопку. Экран погас.
Ее имя было Толли Мьюн, но в историях, которые о ней рассказывали, обзывали ее по-разному.