Александр Сергеевич Пушкин. Моцарт и Сальери
OCR: Антон Светличный (doomhammer@mail.ru)
СЦЕНА I
Комната.
С а л ь е р и Все говорят: нет правды на земле.
Но правды нет и — выше. Для меня Так это ясно, как простая гамма.
Родился я с любовию к искусству;
Ребенком будучи, когда высоко Звучал орган в старинной церкви нашей, Я слушал и заслушивался — слезы Невольные и сладкие текли.
Отверг я рано праздные забавы;
Науки, чуждые музыке, были Постылы мне; упрямо и надменно От них отрекся я и предался Одной музыке. Труден первый шаг И скучен первый путь. Преодолел Я ранние невзгоды. Ремесло Поставил я подножием искусству;
Я сделался ремесленник: перстам Придал послушную, сухую беглость И верность уху. Звуки умертвив, Музыку я разъял, как труп. Поверил Я алгеброй гармонию. Тогда Уже дерзнул, в науке искушенный, Предаться неге творческой мечты.
Я стал творить; но в тишине, но в тайне, Не смея помышлять еще о славе.
Нередко, просидев в безмолвной келье Два, три дня, позабыв и сон и пищу, Вкусив восторг и слез вдохновенья, Я жег мой труд и холодно смотрел, Как мысль моя и звуки, мной рожденны, Пылая, с легким дымом исчезали.
Что говорю? Когда великий Глюк Явился и открыл нам новы тайны (Глубокие, пленительные тайны), Не бросил ли я все, что прежде знал, Что так любил, чему так жарко верил, И не пошел ли бодро вслед за ним Безропотно, как тот, кто заблуждался И встречным послан в сторону иную?
Усильным, напряженным постоянством Я наконец в искусстве безграничном Достигнул степени высокой. Слава Мне улыбнулась; я в сердцах людей Нашел созвучия своим созданьям.
Я счастлив был: я наслаждался мирно Своим трудом, успехом, славой; также Трудами и успехами друзей, Товарищей моих в искусстве дивном.
Нет! никогда я зависти не знал, О, никогда! — ниже, когда Пиччини Пленить умел слух диких парижан, Ниже, когда услышал в первый раз Я Ифигении начальны звуки.
Кто скажет, чтоб Сальери гордый был Когда-нибудь завистником презренным, Змеей, людьми растоптанною, вживе Песок и пыль грызущею бессильно?
Никто!.. А ныне — сам скажу — я ныне Завистник. Я завидую; глубоко, Мучительно завидую. — О небо!
Где ж правота, когда священный дар, Когда бессмертный гений — не в награду Любви горящей, самоотверженья, Трудов, усердия, молений послан — А озаряет голову безумца, Гуляки праздного? О Моцарт, Моцарт!
Входит М о ц а р т.
М о ц а р т Ага! увидел ты! а мне хотелось Тебя нежданной шуткой угостить.
С а л ь е р и Ты здесь! — Давно ль?
М о ц а р т Сейчас. Я шел к тебе, Нес кое-что тебе я показать;
Но, проходя перед трактиром, вдруг Услышал скрыпку... Нет, мой друг Сальери!
Смешнее отроду ты ничего Не слыхивал... Слепой скрыпач в трактире Разыгрывал voi che sapete. Чудо!
Не вытерпел, привел я скрыпача, Чтоб угостить тебя его искусством.
Войди!
Входит с л е п о й с т а р и к со скрыпкой.
Из Моцарта нам что-нибудь!
С т а р и к играет арию из Дон-Жуана;
Моцарт хохочет.
С а л ь е р и И ты смеяться можешь?
М о ц а р т Ах, Сальери!
Ужель и сам ты не смеешься: С а л ь е р и Нет.
Мне не смешно, когда маляр негодный Мне пачкает Мадонну Рафаэля, Мне не смешно, когда фигляр презренный Пародией бесчестит Алигьери.
Пошел, старик.
М о ц а р т.
Постой же: вот тебе, Пей за мое здоровье.
С т а р и к уходит.
Ты, Сальери, Не в духе нынче. Я приду к тебе В другое время.
С а л ь е р и Что ты мне принес?
М о ц а р т Нет — так; безделицу. Намедни ночью Бессонница моя меня томила, И в голову пришли мне две, три мысли.
Сегодня я их набросал. Хотелось Твое мне слышать мненье; но теперь Тебе не до меня.
С а л ь е р и Ах, Моцарт, Моцарт!
Когда же мне не до тебя? Садись;
Я слушаю.
М о ц а р т (за фортепиано) Представь себе... кого бы?
Ну, хоть меня — немного помоложе;
Влюбленного — не слишком, а слегка — С красоткой, или с другом — хоть с тобой, Я весел... Вдруг: виденье гробовое, Незапный мрак иль что-нибудь такое...
Ну, слушай же.
(Играет.) С а л ь е р и Ты с этим шел ко мне И мог остановиться у трактира И слушать скрыпача слепого! — Боже!
Ты, Моцарт, недостоин сам себя.
М о ц а р т Что ж, хорошо?
С а л ь е р и Какая глубина!
Какая смелость и какая стройность!
Ты, Моцарт, бог, и сам того не знаешь;
Я знаю, я.
М о ц а р т Ба! право? может быть...
Но божество мое проголодалось.
С а л ь е р и Послушай: отобедаем мы вместе В трактире Золотого Льва.
М о ц а р т Пожалуй;
Я рад. Но дай схожу домой сказать Жене, чтобы меня она к обеду Не дожидалась.
(Уходит.) С а л ь е р и Жду тебя; смотри ж.
Не! не могу противиться я доле Судьбе моей: я избран, чтоб его Остановить — не то мы все погибли, Мы все, жрецы, служители музыки, Не я один с моей глухою славой...
Что пользы, если Моцарт будет жив И новой высоты еще достигнет?
Подымет ли он тем искусство? Нет;
Оно падет опять, как он исчезнет: Наследника нам не оставит он.
Что пользы в нем? Как некий херувим, Он несколько занес нам песен райских, Чтоб, возмутив бескрылое желанье В нас, чадах праха, после улететь!
Так улетай же! чем скорей, тем лучше.
Вот яд, последний дар моей Изоры.
Осьмнадцать лет ношу его с собою — И часто жизнь казалась мне с тех пор Несносной раной, и сидел я часто С врагом беспечным за одной трапезой, И никогда на шепот искушенья Не преклонился я, хоть я не трус, Хотя обиду чувствую глубоко, Хоть мало жизнь люблю. Все медлил я.
Как жажда смерти мучила меня, Что умирать? я мнил: быть может жизнь Мне принесет незапные дары;
Быть может посетит меня восторг И творческая ночь, и вдохновенье;
Быть может, новый Гайден сотворит Великое — и наслажуся им...
Как пировал я с гостем ненавистным, Быть может, мнил я, злейшего врага Найду; быть может, злейшая обида В меня с надменной грянет высоты — Тогда не пропадешь ты, дар Изоры.
И я был прав! и наконец нашел Я моего врага, и новый Гайден Меня восторгом дивно упоил!
Теперь — пора! заветный дар любви, Переходи сегодня в чашу дружбы.
СЦЕНА II
Особая комната в трактире; фортепиано.
М о ц а р т и С а л ь е р и за столом.
С а л ь е р и Что ты сегодня пасмурен?
М о ц а р т Я? Нет!
С а л ь е р и Ты, верно, Моцарт, чем-нибудь расстроен?
Обед хороший, славное вино, А ты молчишь да хмуришься.
М о ц а р т Признаться, Мой Requiem меня тревожит.
С а л ь е р и А!
Ты сочиняешь Requiem? Давно ли?
М о ц а р т Давно, недели три. Но странный случай...
Не сказывал тебе я?
С а л ь е р и Нет.
М о ц а р т Так слушай.
Недели три тому, пришел я поздно Домой. Сказали мне, что заходил За мною кто-то. Отчего — не знаю, Всю ночь я думал: кто бы это был?
И что ему во мне? Назавтра тот же Зашел и не застал опять меня.
На третий день играл я на полу С моим мальчишкой. Кликнули меня;
Я вышел. Человек, одетый в черном, Учтиво поклонившись, заказал Мне Requiem и скрылся. Сел я тотчас И стал писать — и с той поры за мною Не приходил мой черный человек;
А я и рад: мне было б жаль расстаться С моей работой, хоть совсем готов Уж Requiem. Но между тем я...
С а л ь е р и Что?
М о ц а р т Мне совестно признаться в этом...
С а л ь е р и В чем же?
М о ц а р т Мне день и ночь покоя не дает Мой черный человек. За мною всюду Как тень он гонится. Вот и теперь Мне кажется, он с нами сам-третей Сидит.
С а л ь е р и И, полно! что за страх ребячий?
Рассей пустую думу. Бомарше Говаривал мне: "Слушай, брат Сальери, Как мысли черные к тебе придут, Откупори шампанского бутылку Иль перечти "(Женитьбу Фигаро(".
М о ц а р т Да! Бомарше ведь был тебе приятель;
Ты для него "Тарара" сочинил, Вещь славную. Там есть один мотив...
Я все твержу его, когда я счастлив...
Ла ла ла ла... Ах, правда ли, Сальери, Что Бомарше кого-то отравил?
С а л ь е р и Не думаю: он слишком был смешон Для ремесла такого.
М о ц а р т Он же гений, Как ты да я. А гений и злодейство — Две вещи несовместные. Не правда ль?
С а л ь е р и Ты думаешь?
(Бросает яд в стакан Моцарта) Ну, пей же.
М о ц а р т За твое Здоровье, друг, за искренний союз, Связующий Моцарта и Сальери, Двух сыновей гармонии.
(Пьет.) С а л ь е р и Постой, Постой, постой!.. Ты выпил!.. без меня?
М о ц а р т (бросает салфетку на стол) Довольно, сыт я.
(Идет к фортепиано.) Слушай же, Сальери, Мой Requiem.
(Играет.) Ты плачешь?
С а л ь е р и Эти слезы Впервые лью: и больно и приятно, Как будто тяжкий совершил я долг, Как будто нож целебный мне отсек Страдавший член! Друг Моцарт, эти слезы...
Не замечай их. Продолжай, спеши Еще наполнить звуками мне душу...
М о ц а р т Когда бы все так чувствовали силу Гармонии! Но нет: тогда б не мог И мир существовать; никто б не стал Заботиться о нуждах низкой жизни;
Все предались бы вольному искусству.
Нас мало избранных, счастливцев праздных, Пренебрегающих презренной пользой, Единого прекрасного жрецов.
Не правда ль? Но я нынче нездоров, Мне что-то тяжело: пойду засну.
Прощай же!
С а л ь е р и До свиданья.
(Один.) Ты заснешь Надолго, Моцарт! Но ужель он прав, И я не гений? Гений и злодейство Две вещи несовместные. Неправда: А Бонаротти? или это сказка Тупой бессмысленной толпы — и не был Убийцею создатель Ватикана?