Евгений Ройзман. Книга стихов
© Copyright Евгений Ройзман From: ikonmuzey@etel.ru Date: 28 Sep 2001
ОТ ИЗДАТЕЛЯ Сегодняшняя жизнь Евгения Ройзмана, наверное, далека от поэзии. Скорее, это - суровая проза, скупая и жесткая, пронизанная гражданским мужеством и ответственностью. Но стихи прошлых лет - это не просто память, это самая сокровенная и глубокая тайна души удивительного человека.
Евгений Ройзман - это живая легенда, гордость нашего города. Поэт, историк, издатель. Основатель музея "Невьянская икона". Спортсмен, участник трофи-рейдов, один из инициаторов движения "Город без наркотиков". Коллекционер и создатель "Музея художников Екатеринбурга". И снова поэт. Поэт в изначальном значении этого слова. Личность, обладающая уникальным даром - понимать жизнь, биение пульса, каждое мгновение бытия не просто разумом современного человека, а всей глубокой и чувствующей душой поэта. Его стихи серьезны и весомы. В них - жизнь. Жизнь, полная творчества. Творчество, полное жизни.
Все давно уже плоды с деревьев сорваны, А которые не сорваны - надкушены.
Все равно, куда идти, в какую сторону, Только вы меня, пожалуйста, не слушайте.
Зря рождавшийся и живший понапрасну, И рассыпанный совсем, как горстка риса, Вдруг пойму, что вот, пришел к Экклезиасту, А Экклезиаст уже написан.
1986 г.
На дворе скворец клевал и крошил табак на тарелочке лежал грустный пастернак Доносился ветра свист веточки дрожали и упал с березы лист его ференц звали А над речкою стоял невеселый парк по дорожке там шагал его звали марк А скрипач играл играл спрятавшись на крыше и шагал себе шагал выше выше выше 1986 г.
Замер маятник устало И камин давно не греет Время от себя отстало А догонит - пожалеет Шепотом упала шаль Штора шелком прошуршала Но ни шорохом печаль Тишины не нарушала Вис тяжелый невеселый Полумрачный полумрак И на вешалке неновый Невеселый Черный Фрак В черном чопорном футляре Паутиною увита Сохнет скрипка Страдивари Похоронена забыта Тяжко пела тишина Тихо мышь в углу шуршала Еле слышно и она Тишины не нарушала Возрожденья миражи Холодок средневековья Словно соты - витражи Жалко. Слышу шум подков я По камням процокал мул Рос разноязыкий говор Скрип повозок крики гул Просыпался Вечный город 1986 г.
Свирепый ветер ноябрей...
Э. Верхарн
Ветер ищет меня Ветер рыщет по городу ночью В ставнях песню поет И свистит по пустым чердакам И по крышам домов Красно-ржавым железом грохочет И спустившись губами Приникает к озябшим рукам Снова ищет меня Обгоняет и в лица прохожих Забирается взглядом По застывшим аллеям звеня И пугает прохожих На меня хоть немного похожих И вглядевшись бросает И ищет и ищет меня...
1986 г.
Пойдем работать облаками И будем где-нибудь висеть.
А не возьмут, так бурлаками Пойдем работать на Исеть.
Пойдем работать кулаками, Развалим мы любой колхоз.
Или работать кулаками, И мы утрем любому нос.
Так что давай, брат, кулаками.
Идет. Ударим по рукам.
А если нет, так батраками Пойдем работать к кулакам.
25 нояб. 1986 г.
Нелепа Жизнь.
Еще нелепей Смерть.
Еще нелепей, не боясь, не каясь, Коснуться и вернуться, и не сметь Все вдаль идти, почти не прикасаясь К тому, что, может быть, считал своим И что позднее объявили общим, Дойдя и не коснувшись. Мы стоим, Коснувшись, не дойдя. Но мы не ропщем, Не злобствуем. - Нам некого винить.
Все то, что не нашли, мы потеряли.
И все нелепо. И нелепо жить.
И медные солдатские медали...
1987 г.
...И семь свечей, и сладкое вино, Талмуд и свиток Торы, и давно Заснувший город, черное окно И тишина, и Юная Суббота...
Больничная палата, тишина, Багрицкого рыдающие строки, Столица в грязной раме из окна.
И только Бог мне установит сроки.
Я сам себя здесь бросил одного.
Я просто глуп. Иль глух, по крайней мере.
Москва слезам не верит, что с того?
Самой Москве давно никто не верит.
А раньше верили. Красавица Москва!
Глуха, слепа и с тем косноязыка.
Толста, сыта... как немощны слова!
Двулична, краснолица и безлика...
Да что Москва? Неверная жена Или, скорей, порочная невеста.
Моя любовь к Москве искажена Всем тем, что до меня имело место.
1987 г.
Тает снег В грязи дороги Все несут мимозу Выгнали из Синагоги Боруха Спинозу Он покорно скинул талес Замер на пороге И пошел домой печалясь Думая о Боге А еврейские детишки Азбуку учили Побросали свои книжки Что брат отлучили?
А сердитые гаоны Трясли бородами Вот суровые законы Были в Амстердаме!
14 марта 1987 г., суббота
Чуть неуверенно Черного цвета Следуют строки Забытому следу Так человек Проболевший все лето Тихо ступает По первому снегу...
1987 г.
Как медленны вы, реки Вавилона считаю дни, дни медленные плена что медленней, чем реки Вавилона ленивее, чем Волга, Дон и Лена 1988 г.
Шорохам тихим Внимаю, о чем-то грущу В дверь постучали Я встану, открою, впущу О, император, Я дни провожу свои в страхе Но этого страха Тебе никогда не прощу 13 мая 1988 г.
В Империи развал. Шумят рабы.
Спартак в ударе. Просветлели лица.
Но чучело Вождя в плену томится, А из провинций все текут гробы.
Окраины бурлят. Им отделиться Хотелось бы. Кто в лес, кто по грибы - Куда угодно. Лишь бы от судьбы.
А Император волен застрелиться.
Сенат прогнил. Лишь выправка да спесь.
Все скурвились. Пора срывать погоны.
Из Сирии выводят легионы.
Все правильно. Они нужнее здесь.
Империя, как тот презерватив, Что пацаны всем скопом надували, Вот-вот взорвется, матушка. Едва ли Империю спасет инфинитив.
Что делать? Сам не знаю. Но держись.
И утешайся запрещенным средством.
Поэту не к лицу спасаться бегством.
Но все же крикнуть хочется: "Ложись!"
10 июня 1988 г.
Недавно разрешили говорить.
О гласности указы огласили.
Плебеи и рабы заголосили.
Сам понимаешь, что тут говорить.
Кто говорит, а кто-то копит злость.
Поймали карфагенского шпиона.
Давно не пишут против Апиона.
И Апионов много развелось.
Загажен Рим. Загружен Пантеон.
Никто не пожелает потесниться.
А так хотелось тоже попроситься.
Ему нельзя. Пока у власти он.
Империя не встанет на дыбы.
Империя скорее встанет раком.
Все видится отчетливо. Однако Рабы все чешут скошенные лбы.
10-11 июня 1988 г.
При реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе...
Псалом 136
Вот реки Вавилона. Здесь сидим.
Евфрат удавом проползает мимо.
О мой народ... Зачем я не был с ним На белых стенах Иерусалима Я не погиб... Проклятый Вавилон Безумствуешь... Ты буен, пьян и весел.
И песен ждешь. Но слышишь только стон.
Мы не поем врагам священных песен.
Мы Иерусалима не забыли.
Нас не сломила горькая утрата.
Так плакали. И наши слезы плыли По мутным водам желтого Евфрата.
25 авг. 1988 г.
Спаси меня, Боже, потому что воды дошли до души.
Псалом 68
Услышь узнай и помоги мне Бог Вот до души объяли меня воды Влекут в глубины и водовороты Скользит Земля уходит из-под ног От вопля моего я изнемог Теснят меня неправые народы Один я между них и нет исхода И нет пути Но множество дорог Спаси меня Не дай меня увлечь Течению на дно не дай мне лечь Мне смены нет Моя подходит старость Внемли Господь вступись за свой народ Дай устоять закрой хулящих рот И пусть Твоя на них прольется ярость!
2 сент. 1988 г.
Конкретные стихи
Отпариваю вторяки А до утра еще далеко С подушки птичьего полета Легко гонять порожняки А все равно уснуть боюсь Когда усну боюсь проснуться А если страшно прикоснуться Я промолчу и обойдусь Когда усну тогда приснится Упало слово Не держу Когда все силы приложу В действительность не превратится 22 сент. 1988 г.
Каменеву, Томскому, Рыкову, Пятакову, Радеку, Бухарину, Зиновьеву и многим другим
... А Троцкого люблю. И мне плевать, О чем кричит кирпич, ворчат плебеи.
Молчать, рабы! Мой голос не слабее.
Большевики, учитесь воевать.
Учитесь жить, где жить - не выживать.
Теперь еще спокойнее и злее: Простите мне, но я вас не жалею, Большевики. Учитесь умирать.
Теперь на шепот, чтоб никто не слышал.
Когда поймете - скажете. Тогда Мы переименуем города.
Теперь еще спокойнее и тише.
Горнист умолк, поникнув головой.
Буденовцы, буденовки долой.
1988 г.
Ночь. Небо. Ненависть. Всегда Она в безмолвии на троне На этом сером небосклоне Одна лишь черная звезда Когда я прав ну хоть на треть На четверть, сколько-нибудь! - душу Сломаю, расколю, разрушу Но я не дам ей умереть Ночь. Небо. Ненависть. Плывет В словах любви лениво греясь Я не уверен, но надеюсь Она меня переживет.
22 сент. 1988 г.
Предпоследние стихи
...плотнее туман, не пробьюсь и никто не услышит Давно ухожу, не заметили, тише и выше И выше. И ночь неожиданно холодом дышит И глупые голуби гордо воркуют под крышей И белый туман развернулся плотнее и шире Все шире. И только спасенья что выше и выше Оставь, отойди, мне немного еще. Поспешили...
Ликуйте, уроды. А я отвернулся и вышел.
И чайки уставшие плакать негромко кричали Как выстрелы с Невского с Севера снег доносился И договорились. И ждали. И долго встречали.
Вы ждали. А я не пришел. Навсегда отпросился.
Когда оторвался - еще не всегда дотянулся Когда возвращаться (Вы поняли) - Как возвращаться?
Я не засыпал никогда потому не проснулся Теперь мне пора. Я спешу. Начинаю прощаться.
Прощайте простите просите ну вот опоздали Пока посчитали подвинулись перешагнули Без смысла и цели, а просто для рифмы Воздали Итак опоздали. А дальше решайте - смогу ли Настанет сказать и легко повернется рука Смотрите пока мы еще на одном берегу И зная, что мне даже не разглядеть потолка Так просто, для вас, понимаете, люди, смогу.
15 окт. 1988 г.
Итак Зима. Сегодня выпал снег.
Он шел еще вчера. Сегодня выпал Как переход от осени к Весне Дорожкою по слякоти просыпал И белый дым туман скользнувший вниз Все ниже завершается Метелью И моментальной белой пуантелью Остановившись в воздухе повис...
21 окт. 1988 г.
Как до звонка, дотянем до весны Когда дотянем, то начнем по новой Когда начнем, то вновь войдет основой Звонок в опережающие сны Чужие неживые города Чужой ночлег и Родина чужая Дотянем до весны, опережая И сумраки, и снег, и холода Весна, весна... и головой в сугроб Проснулись рано. Что вы говорите...
И сумерки. Зима. Январь в зените Но мрачно сплюнув, громко скажем "Гоп".
22 янв. 1989 г.
Тяжелый сонет
Различье странное, И произносим вслух Два слова Стадо Вслушайся и Стая Встают в воображенье вырастая Количество и поступь и пастух Но Стадо только первое из двух Протяжнее светлее легче Стая Мелькнет свернет сверкнет взлетит растает Ни шорохом не потревожив слух Фонетика! А Сути - нет различья Овечья волчья человечья птичья Явления по сути побратимы Определиться Пробуй нет пути С кем ты? Молчишь И как тут не крути Значения взаимообратимы.
1989 г.
Когда-нибудь настанет снег.
Настанет лед. И реки станут.
И эти времена настанут, Не хочется смотреть вперед.
И безнадежно и обидно И хочется смотреть назад Так далеко, куда глядят Глаза. И ничего не видно.
1989 г.
Нет сквозняков. Заклеено окно.
Оперлись руки. Приподнялись плечи.
Прохожие спешат. Конечно, вечер.
Хотя не вечер, но уже темно.
Как хорошо, что высоко есть Бог.
Жизнь перестанет и придет другая.
Все движется, не покладая ног.
И катится, колес не покладая.
1989 г.
Посвящается
Королева Каравелла Калевала Шелестели паруса и руны Королева звездам напевала Трогала серебряные струны Били волны и катились руны И луна посеребрила реи И над каравеллой вольно реял Светлый облик Александра Грина Нет луны и на воде ни блика И не Королева виновата Знаешь, я любил тебя когда-то Только, видишь, отошел далеко По воде высокой и неблизкой Уходил тревожно и с опаской С ласковой своей расстался сказкой Ускользая за тяжелым блеском.
1989 г.
Коцы новые на мне Шкеры да шаронка Ты приснись, приснись во сне Милая сторонка Суд недолог, что строка Вышли да вернулись А навесили срока - Уши оттянулись Сидорок через плечо В нем остаток пайки Спички, чиркалки, махряк Кишки да лушпайки Деревянное весло Письмецо в конверте...
В этот раз не пронесло Ну да перетерпим Да не прячьте мокрых глаз Вы мои родные Оторвут меня от вас Мусора цветные Им (сумели повязать)
Премия и слава Мне ж тусовки нарезать Да баланду хавать Зарыдает моя мать На плече у деда Я этапа буду ждать На тюрьму поеду Не рыдай ты меня мать Встретишь - наревемся Полно горе горевать Как-нибудь прорвемся На тюрьме как на войне Песни не допеты Коцы новые на мне На руках браслеты ...........................
Было дело, вышел суд По новой в дорогу Больше пули не дадут Дальше леса не пошлют Да и слава Богу...
1989 г.
К стихам из архива
Я отбываю на Родину. Я отбываю на Родине.
В натуре, браток, отбываю. И потому обрываю...
А что ты смандячил кисляк - я и сам одноногий.
И некуда жить, как ни странно, мы оба не плачем, Не хнычем, не хочем и, впрочем, нимало не значим, И снег освещенный летел вороному под ноги...
Да я и не взял ничего - налегке собирался.
Да все потерял, разменял - небогата утрата.
А впрочем, браток, отвали, я же выдумал брата.
Давай, отвали, обойдусь, я один пробивался...
А как ты хотел, дурачок, этот мир - рукопашный.
Ты все еще здесь? Отвали, я же выдумал брата.
А впрочем, ты понял, братишка, актерам не страшно, А вот каскадерам, я думаю, тем страшновато.
Я двигаюсь ощупью, я на лету спотыкаюсь, Когда волоку за собою тяжелую стаю.
Ты веришь, браток, гадом буду, я даже летаю.
Ты понял, летаю! Но, правда, потом просыпаюсь...
А впрочем, ....., все ....., потихоньку прорвемся.
Когда и куда - я не знаю, ты тоже не знаешь.
Я рылом не вышел. Я вышел лицом. Опознаешь, Буденовку снимешь. Но поздно... На этом прервемся.
1989 г.
Я так безнадежно мечтал дотянуть до весны И лета дождаться. А осень явилась сама.
Ты знаешь, мне снятся порой центробежные сны, Я враз просыпаюсь и вижу, что скоро зима.
Какое ты право имеешь чужое дарить Добро - не добро, только каждый горбом наживал Своим - не своим, я не знаю. О том говорить Не хочется вовсе. А то б я тебе разжевал.
Я так же, как ты, презираю Советскую власть, Но мне не решать ни за деда и ни за отца, Заведомо зная, что ей предназначено пасть (Мне некуда деться), я с нею пойду до конца.
Я погорячился и больше не буду про то, Мы оба не правы, и я разжимаю кулак.
Но глядя на эту ....., я краснею, браток, Мне ....., что скажут. Я просто краснею, как флаг.
1989 г.
(Полета нет. Окончился полет.
Разбег устал. Полет не начинался.)
Разбег не знал. Полет не намечался.
Разбег устал. И больше устает.
Все дальше от полета отстает.
Отстал, остановился и остался.
Еще не знал, что навсегда расстался.
Разбег бежит. И все. Летит полет.
Полет летит. Разглядывает небо.
Полет уверен, что разбегом не был.
Разбег у кромки поля, чуть дыша, Остановился. Глаз не поднимает И горько плачет. И не понимает, Чем это он полету помешал.
1989 г.
Невыдержанный сонет
В большой стране мутнотекущих рек, Где каждый сострадания достоин, Надменный раб и ослепленный воин, Случайный царь и редкий человек, В стране, где пирамиды из песка, Где сумрак вечен и снега не тают, Где вслух войска по осени считают, Где входят и выходят войска...
И я там рос... Я задушил обиду.
Приди ко мне, я сам к тебе не выйду.
Взгляни обратно - близнецы столетья ...Ступеньки. Руку дай. Не торопи.
Там свет перегорел. Не наступи.
Я здесь вчера рассыпал Междометья.
1989 г.
Остановился недолет Недолетая перелета В болоте залегла пехота Ушла Армения под лед А за окошком дождик льет И просыпаться неохота Но поднимается пехота И отправляется в полет Да из болота без билета Без топора и пистолета И нет как нет конца войне А я один я не в пехоте Я пребываю в недолете На стыке бытия и не 1989 г.
Стихи пузырятся в строке и текут на Восток Не ориентируюсь и направляю на запах Я вправо уперся и следует дальний бросок Налево над городом поверху снова на Запад Стихи это кровь а строка - я хотел - кровосток Стихи это кровь и на вкус и на цвет и на запах И строки как реки текут и текут на Восток И вспять повернутся и вновь возвратятся на Запад Движенье каретки дает перелеточный звук Течение Запад - Восток задает амплитуду Стихи заметались но движутся строго на Юг И только на Юг Прямо с Севера и отовсюду .........................................................
И лишь у евреев все движется наоборот С Востока на Запад Бросок на Восток и по кругу И снова с Востока И Слово с Востока идет Но как бы то ни было к Югу и к Югу и к Югу 1989 г.
Снег ли идет Или льют серебро Выпало белое Полночь на крыше Хрупкие скрипки Светлее и выше Кончилось злое Настало добро Вышло из праха Вернулось во прах С долгой разлуки К родному порогу Легкий твой Дух Возвращается к Богу Только откуда, скажи, этот страх?
17 нояб. 1989 г.
Коршун чертит круги Над моей страной Вьюга злая поет я не верю в победу Жду беды и беда не обойдет стороной Итак из этой страны я никуда не еду Что продолжать когда я уже все сказал Помнишь "умри Денис" - вылетит не поймаешь Ты не смотри что я тоже пришел на вокзал Я провожу тебя /пауза/ - понимаешь?
Что понимаешь ты там на другом берегу Мне уже не смешно волки идут по следу Знаешь как страшно но все же не побегу Я бы еще успел. Я никуда не еду 1990 г.
Поизносился чистый лист.
Он долго ждал и не дождался.
Потом охрип протяжный свист.
И вниз ушел и оборвался.
Потом отец осиротел.
И я продвинулся к порогу.
Все впереди. Я не хотел.
День пережит. И слава Богу.
1990 г.
Итак, все решено. Мы остаемся.
Не едем. И уже не торопись.
Пусть тот, кто хочет, - катится. Катись И ты туда. Мы как-нибудь прорвемся.
А если не прорвемся, то прервемся.
Кому она нужна, такая жизнь, А не нужна - возьми и откажись.
А что до нас - мы как-нибудь прорвемся.
Не торопись и доводы сложи.
Все решено, и мы не побежим.
И незатем, что вдалеке не слаще.
Кто выжил здесь, тот ко всему привык.
Но как оставить русский мой язык.
Боюсь уйти. Они его растащат.
1990 г.
Пойдем по Стрелочников прочь Непроходимыми дворами К вокзалу шумному где ночь Зачеркнута прожекторами В моем кармане ключ-тройник И ножик и немножко денег Пока не видит проводник Давай куда-нибудь уедем Туда куда ведут пути Где не жирафы а медведи Мы никогда не полетим Поэтому давай уедем...
1990 г.
Белый туман. Предрассветная тишь.
Тишь (куда денешься?) да благодать.
Как ни глядишь - никого не видать.
Да и вообще - никого не видать.
Хочешь, не хочешь - вокруг никого.
Да ты не понял - не здесь, а везде.
Кроме тебя. И тебя одного.
И твоего отраженья в воде.
1990 г.
Косвенные стихи
...И далее, как на душу положит Так все легко на чистом поле ляжет И прошлое ушло и не тревожит Не лижет и не гложет и не вяжет И все. И оттолкнулись и забыли.
На все забили. Просто надоели Когда умрем - расскажут: жили-были А как бы жил я! если б не убили Оставь ее, мы полетим на волю Стол ласточка стилет кусочек стали Прости, я о своем. Из-за него ли?
А мы могли. Но все-таки не стали.
Да нет же, нет, я не ищу покоя Ну что ты там увидишь пролетая Над темною заснувшею строкою Где Огонек и Гаянэ и Гая 1991 г.
Мы - виноград у Господа в горсти Я виноват, и, Господи, прости Меня. Когда-нибудь случится Меж пальцев просочиться.
26 сент. 1991 г.
Славная Осень. Спокойно и пусто Чисто и холодно на перекрестках И в тупиках переулков и просто В городе утром. Ясно и грустно Скоро поедем. Или не хочешь?
Кончилось лето. Земля остывает Плакать не надо. Я и не плачу Скоро все кончится. Так не бывает.
И призывник полупьяный и дикий Петь перестанет у военкомата.
Бабушку нежно обнимет и тихо Скажет: "Прощай" и закроет ворота Кончилось все. Надвигается холод Ветер обжегся дует на воду Все-таки осень. Школьники в школу Птицы на юг. А отец на работу 14 янв. 1994 г.
Над горькой серою равниной и мрачной горною страной над легкой стаей журавлиной куда уж выше надо мной Над звездами и над луной еще над Линой и над Ниной куда уж выше Боже мой над всей длиной Ты слышишь тишина звенит внизу фальцет внизу зенит и дальше ввысь еще немного и там рукой подать до...
Верни мне крылья руки прочь оставь Дедал слова пустые шаг из окна глаза застыли Безумный ангел полночь ночь 1994 г.
...одинокий Ной Ступив на трап, шаги свои замедли И вслух скажи, взглянув на эту землю: Я не достоин Родины иной.
Когда шаги услышишь за спиной, Остановись и успокойся, чтобы Вздохнуть глубоко и сказать сквозь зубы: Я не желаю Родины иной.
Когда последний день перед войной Еще не поздно, не упало слово, Не надо ни спасения ни славы Оставь меня, я встану под стрелой.
Когда уже затихнет за стеной, По-новому увидишь и покажешь, А все к земле ты слова не привяжешь Я не желаю Родины иной.
1994 г.
Мокрая вода бежит Только дворники вжик-вжик Лужи все из-под колес А прохожие до слез А проезжие несутся Над прохожими смеются Потому как ни крути Ехать лучше чем идти А еще сильней лететь Только очень захотеть Постараться разогнаться Оторваться и взлететь Широко раскинуть руки Строго вытянуть носки И над крышами разлуки Заложить вираж тоски .................................
Мы одни на целом свете В этом мире мы одни Только ветер ветер ветер И огни огни огни 13 сент. 1996 г.