Игорь Северянин. Cтихотворения
Игорь Северянин (псевдоним Игоря Васильевича Лотарева) (1887— 1941) родился в Петербурге, сын офицера. Учился в Череповецком реальном училище. Начал печататься в 1905 г. в провинциальных газетах. Первый его сборник стихов "Зарницы мысли" вышел в 1908 г. С 1911 г. глава эгофутуристов, выпускавших га-зету "Петербургский глашатай". Книги стихов Северянина: "Громокипящий кубок" (1913) выдержал за два года семь изданий), "Златолира" (1914), "Ананасы в шампанском" (1915), "Victoria Regia" (1915), "Поэзоантракт" (l915). В феврале i31S г. на вечере в Политехническом музее в Москве был провозглашен публикой "Королем поэтов". Вторым был Маяковский. В марте тоге же года уехал в Эстонию и скоро оказался отрезанным от родины. В Россию больше не возвратился, хотя и тосковал по ней. Не удалось ему, несмотря на его горячее желание, вырваться на родину и в июне 1941 г., когда Эстонию захватили немецко-фашистские войска. Он скончался в Таллинне.
ОНА КРИТИКУЕТ
Нет, положительно, искусство измельчало, Не смейте спорить, граф, упрямый человек!
По пунктам разберем, и с самого начала;
Начнем с поэзии: она полна калек.
Хотя бы Фофанов: пропойца и бродяга, А критика дала ему поэта роль...
Поэт! Хорош поэт... ходячая малага!..
И в жилах у него не кровь, а алкоголь.
Как вы сказали, граф? До пьянства нет нам дела?
И что критиковать мы можем только труд?
Так знайте ж, книг его я даже не смотрела: Неинтересно мне!.. Тем более, что тут Навряд ли вы нашли занятные сюжеты, Изысканных людей привычки, нравы, вкус, Блестящие балы, алмазы, эполеты, О, я убеждена, что пишет он "en russe"
Естественно, что нам, взращенным на Шекспире, Аристократам мысли, чувства и идей, Неинтересен он, бряцающий на лире Руками пьяными, безвольный раб страстей.
Ах, да не спорьте вы! Поэзией кабацкой Не увлекусь я, граф, нет, тысячу раз нет!
Талантливым не может быть поэт С фамилией — pardon! — такой... дурацкой.
И как одет! Mon Dieu! Он прямо хулиган!..
Вчера мы с Полем ехали по парку, Плетется он навстречу — грязен, пьян;
Кого же воспоет такой мужлан?.. кухарку?!
Смазные сапоги, оборванный тулуп, Какая-то ужасная папаха...
Сам говорит с собой... Взгляд страшен, нагл и туп.
Поверите? Я чуть не умерла от страха.
Не говорите мне: "Он пьет от неудач!"
Мне, право, дела нет до истинной причины.
И если плачет он, смешон мне этот плач: Сентиментальничать ли создан мужичина Без положенья в обществе, без чина?!
В ИЮЛЕ
В полях созрел ячмень.
Он радует меня!
Брожу я целый день По волнам ячменя.
Смеется мне июль, Кивают мне поля.
И облако — как тюль, И солнце жжет, паля.
Блуждаю целый день В сухих волнах земли, Пока ночная тень Не омрачит стебли.
Спущусь к реке, взгляну На илистый атлас;
Взгрустнется ли,— а ну, А ну печаль от глаз.
Теперь ли тосковать, Когда поспел ячмень?
Я всех расцеловать Хотел бы в этот день!
Июль
НЕ ЗАВИДУЙ ДРУГУ..,
Не завидуй другу, если друг богаче, Если он красивей, если он умней.
Пусть его достатки, пусть его удачи У твоих сандалий не сотрут ремней...
Двигайся бодрее по своей дороге, Улыбайся шире от его удач: Может быть, блаженство — на твоем пороге, А его, быть может, ждут нужда и плач.
Плачь его слезою! Смейся шумным смехом!
Чувствуй полным сердцем вдоль и поперек!
Не препятствуй другу ликовать успехом: Это — преступленье! Это — сверхпорок!
1909
ПРОЛОГ
Вы идете обычной тропой, Он— к снегам недоступных вершин.
Мирра Лохвицкая
Прах Мирры Лохвицкой осклепен, Крест изменен на мавзолей,— Но до сих пор великолепен Ее экстазный станс аллей.
Весной, когда, себя ломая, Пел хрипло Фофанов больной, К нему пришла принцесса мая, Его окутав пеленой...
Увы! Пустынно на опушке Олимпа грезовых лесов...
Для нас Державиным стал Пушкин, - Нам надо новых голосов!
Теперь повсюду дирижабли Летят, пропеллером ворча, И ассонансы, точно сабли, Рубнули рифму сгоряча!
Мы живы острым и мгновенным,— Наш избалованный каприз: Быть ледяным, но вдохновенным, И что ни слово — то сюрприз.
Не терпим мы дешевых копий, Их примелькавшихся тонов, И потрясающих утопий Мы ждем, как розовых слонов...
Душа утонченно, черствеет, Гнила культура, как рокфор...
Но верю я: завеет веер!
Как струны, брызнет сок амфор!
Придет Поэт — он близок! близок! — Он запоет, он воспарит.
Всех муз былого одалисок В своих любовниц претворит.
И, опьянен своим гаремом, Сойдет с бездушного ума...
И люди бросятся к триремам, Русалки бросятся в дома!
О век безразумной услады, Безлисто-трепетной весны, Модернизированной Эллады И обветшалой новизны!..
Лето 1911
ЭТО БЫЛО У МОРЯ...
Это было у моря, где ажурная пена, Где встречается редко городской экипаж...
Королева играла — в башне замка — Шопена, И, внимая Шопену, полюбил ее паж.
Было все очень просто, было все очень мило: Королева просила перерезать гранат, И дала половину, и пажа истомила, И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.
А потом отдавалась, отдавалась грозово, До восхода рабыней проспала госпожа...
Это было у моря, где волна бирюзова, Где ажурная пена и соната пажа.
Февраль 1910
ПЛЯСКА МАЯ
В могиле мрак, в объятьях рай, Любовь — земля услада!..
Ал. Б у д и щ е в
Вдалеке от фабрик, вдалеке от станций, Не в лесу дремучем, но и не в селе — Старая плотина, на плотине танцы, В танцах поселяне, все навеселе.
Покупают парни у торговки дули, Тыквенное семя, карие рожки.
Тут бесполья свадьба, там кого-то вздули, Шепоты да взвизги, песни да смешки.
Точно гул пчелиный — гутор на полянке:
"Любишь ли, Акуля?.." — "Дьявол, не замай!.."
И под звуки шустрой, удалой тальянки Пляшет на плотине сам царевич Май.
Разошелся браво пламенный красавец,— Зашумели Липы, зацвела сирень!
Ветерок целует в губы всех красавиц, Май пошел вприсядку в шапке набекрень.
Но не видят люди молодого Мая, Чувствуя душою близость удальца, Весела деревня, смутно понимая, Что царевич бросит в пляске два кольца.
Кто поднимет кольца — жизнь тому забава!
Упоенье жизнью не для медных лбов!
Слава Маю, слава! Слава Маю, слава!
Да царят над миром Солнце и Любовь!
1910
ВЕСЕННЯЯ ЯБЛОНЯ
Акварель Перу И. И. Ясинечего посвящаю
Весенней яблони, в нетающем снегу, Без содрогания я видеть не могу: Горбатой девушкой — прекрасной, но немой — Трепещет дерево, туманя гений мой...
Как будто в зеркало, смотрясь в широкий плес, Она старается смахнуть росинки слез И ужасается, и стонет, как арба, Вняв отражению зловещего горба.
Когда на озеро слетает сон стальной, Бываю с яблоней, как с девушкой больной, И, полный нежности и ласковой тоски, Благоуханные целую лепестки.
Тогда доверчиво, не сдерживая слез, Она касается слегка моих волос, Потом берет меня в ветвистое кольцо,— И я целую ей цветущее лицо.
1910
ВЕСЕННИЙ ДЕНЬ
Дорогому К. М. Фофанову
Весенний день горяч и золот,- Весь город солнцем ослеплен!
Я снова — я; я снова молод!
Я снова весел и влюблен!
Душа поет и рвется в поле, Я всех чужих зову на "ты"...
Какой простор! Какая воля!
Какие песни и цветы!
Апрель 1911
****
Скорей бы — в бричке по ухабам!
Скорей бы — в юные луга!
Смотреть в лицо румяным бабам, Как друга, целовать врага!
Шумите, вешние дубравы!
Расти, трава! Цвети, сирень!
Виновных нет: все люди правы В такой благословенный день!
Июнь
ЛЕСНОЙ НАБРОСОК
Леса сосновые. Дорога палевая.
Сижу я в ельнике, костер распаливая.
Сижу до вечера, дрова обтесывая...
Шуршит зеленая листва березовая...
Пчела сердитая над муравейниками, Над мухоморами и над репейниками Жужжит и кружится, злом обессиленная..
Деревья хвойные. Дорога глиняная.
Июнь
НА РЕКЕ ФОРЕЛЕВОЙ
На реке форелевой, в северной губернии, В лодке сизым вечером, уток не расстреливай: Благостны осенние отблески вечерние В северной губернии, на реке форелевой.
На реке форелевой в трепетной осиновке Хорошо мечтается над крутыми веслами.
Вечереет, холодно. Зябко спят малиновки. .
Скачет лодка скользкая камышами рослыми.
На отложье берега лен расцвел мимозами, А форели шустрятся в речке грациозами.
Август 1911
ЯНТАРНАЯ ЭЛЕГИЯ
Деревня, где скучал Евгений, Была прелестный уголок.
Л. Пушкин
Вы помните прелестный уголок — Осенний парк в цвету янтарно-алом?
И мрамор урн, поставленных бокалом На перекрестке палевых дорог?
Вы помните студеное стекло Зеленых струй форелевой речонки?
Вы помните комичные опенки Под кедрами, склонившими чело?
Вы помните над речкою шале, Как я назвал трехкомнатную дачу, Где плакал я от счастья, и заплачу Еще не раз о ласке и тепле?
Вы помните... О да! забыть нельзя Того, что даже нечего и помнить...
Мне хочется Вас грезами исполнить И попроситься робко к Вам в друзья..
1911
ЭЛЕГИЯ
Вы мать ребенка школьнических лет, И через год муж будет генералом...
Но отчего на личике усталом — Глухой тоски неизгладимый след?
Необходим для сердца перелом: Догнать... Вернуть... Сказать кому-то слово..
И жутко Вам, что Все уже в былом, А в будущем не видно и былого...
1911
ОТКРЫТКА ВАЛЕРИЮ БРЮСОВУ
Вы поселились весной в Нидерландах, Бодро и жизненно пишете мне.
Вы на оплесканных морем верандах, Я же в колосьях при ветхом гумне.
Милый! но Вы не ошиблись, что волны И за моим нарастают окном: Только не море — то ветрятся волны, Волны зеленые — поле с овсом.
Вам — о полянах — на море Немецком, Мне же в полях — о просторе морском: В сердце поэта — и мудром, и детском — Неумертвима тоска о ином...
Август 1913
ВАЛЕНТИНА
Валентина, сколько счастья! Валентина, сколько жути!
Сколько чары! Валентина, отчего же ты грустишь?
Это было на концерте в медицинском институте, Ты сидела в вестибюле за продажею афиш.
Выскочив из ландолета, девушками окруженный, Я стремился на эстраду, но, меня остановив, Предложила мне программу, и, тобой завороженный, На мгновенье задержался, созерцая твой извив.
Ты зашла ко мне в антракте (не зови его пробелом)
С тайной розой, с красной грезой, с бирюзовою грозой Глаз восторженных и наглых. Ты была в простом и белом, Говорила очень быстро и казалась стрекозой.
Этот день!.. С него — начало. Телефоны и открытки.
К начинаньям поэтессы я был очень милосерд, И когда уже ты стала кандидаткой в фаворитки, Ты меня сопровождала ежедневно на концерт
А потом... Купе. Деревня. Много снега, леса.
Святки. Замороженные ночи и крещенская луна.
Домик. Нежно и уютно. Упоенье без оглядки.
Валентина безрассудна! Валентина влюблена!
Все прошло, как все проходит. И простились мы неловко: Я "обманщик", ты сердита, то есть просто трафарет, Валентина, плутоглазка! остроумная чертовка!
Ты чаруйную поэму превратила в жалкий бред!
Март 1914
РОДНИК
Восемь лет эту местность я знаю.
Уходил, приходил,— но всегда В этой местности бьет ледяная вода Неисчерпываемая вода.
Полноструйный родник, полнозвучный, Мой родной, мой природный родник, Вновь к тебе (ты не можешь наскучить!)
Неотбрасываема я приник.
И светло мне глаза оросили Слезы гордого счастья, и я Восклицаю: ты — символ России, Изнедривающаяся струя!
Июль 1914
УВЕРТЮРА
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Удивительно вкусно, искристо и остро!
Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!
Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо!
Стрекот аэропланов! Беги автомобилей!
Ветропросвист экспрессов! Крылолет буеров!
Кто-то здесь зацелован! Там кого-то побили!
Ананасы в шампанском — это пульс вечеров!
В группе девушек нервных, в остром обществе дамском Я трагедию жизни претворю в грезофарс...
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Из Москвы — в Нагасаки! Из Нью-Йорка — на Марс!
Январь 191S
РЕСКРИПТ КОРОЛЯ
Отныне плащ мой фиолетов, Берета бархат в серебре: Я избран королем поэтов На зависть нудной мошкаре.
Меня не любят корифеи — Им неудобен мой талант: Им изменили лесофеи И больше не плетут гирлянд.
Лишь мне восторг и поклоненье И славы пряный фимиам, Моим — любовь и песнопенья! - Недосягаемым стихам.
Я так велик и так уверен В себе, настолько убежден, Что всех прошу и каждой вере Отдам почтительный поклон.
В душе — порывистых приветов Неисчислимое число.
Я избран королем поэтов.— Да будет подданным светло!
1918