Борис Штерн. Фокусники
Ежедневный пассажирский поезд "Черноморец" лет десять назад был не скорым, а простым. Он ходил из Одессы в Киев и обратно и, кроме крупных городов Жмеринки и Винницы, останавливался, как говорится, у каждого столба. Однажды в Жмеринке его задержали какие-то странные события, и он опоздал в Киев на сорок минут. Что-то произошло с тринадцатым, общим вагоном - говорили, то ли вагон отстал от поезда, то ли поезд отстал от вагона - толком никто не мог объяснить.
Но вот уже десять лет проводник Илья Спиридонович Опанасенко, всякий раз выходя на перроне в Жмеринке, стоит со своим фонарем и, глубоко задумавшись, глядит в небо. Стоит неподвижно и в дождь, и в мороз до тех пор, пока по селектору не объявят отправку "Черноморца".
В тот вечер в конце августа в общий вагон "Черноморца" влезали тетки с торбами, уныло входили командированные, не доставшие плацкарту, с шумом вваливались экономные студенты. Все перемешалось и устраивалось. Илья Спиридонович, не глядя на часы, но чувствуя скорое отправление, загнал с перрона в тамбур последних курильщиков и сам поставил ногу на ступеньку, чтобы войти в вагон, но в этот момент появился опоздавший.
Во время отправки всегда появляется такой опоздавший. Он в ужасе мчится за уходящим поездом, сшибая провожающих, и если повезет, вскакивает в последний вагон.
"Черноморец" плавно покатил.
Илья Спиридонович прикинул расстояние между вагонами и догонявшим пассажиром, протянул руку, чтобы подхватить пассажира в момент прыжка, и азартно закричал:
- Давай, давай, давай!
И пассажир прыгнул в тамбур. Это был среднестатистический, ничем не примечательный пассажир Юго-Западной железной дороги: среднего роста, средних лет, в сером костюме, при галстуке - из тех, кому ехать надо, да не везет. Пассажир отдышался, поправил галстук и, когда Илья Спиридонович закрыл дверь, невинно сказал:
- Понимаете, какое дело, товарищ проводник... У меня билета нет. Нет в кассе билетов. Даже в общий вагон.
- Что это за фокусы, гражданин? - рассердился Илья Спиридонович.
- Какие уж тут фокусы, - вздохнул среднестатистический пассажир, задумчиво разглядывая проводника. - Ехать надо, билетов нет... Впрочем... вы всегда так неаккуратно храните деньги?
- Чего? Не понял, - удивился Илья Спиридонович.
Вдруг серый костюм ловким движением снял с Ильи Спиридоновича железнодорожную фуражку и принялся вытаскивать из нее какой-то несусветный хлам - какие-то шарики, ленточки, бумажные цветочки, два яйца, обглоданную куриную кость, спичечный коробок... наконец он вынул из фуражки купюру в десять рублей и протянул ее проводнику:
- ваша?
Илья Спиридонович стоял с выпученными глазами.
Пассажир улыбнулся, надел на проводника фуражку, засунул ему в нагрудный карман червонец и вошел в вагон.
- А вот и свободное место! - услышал Илья Спиридонович.
В первом купе, где устроился среднестатистический пассажир, ехали: хмурый молодой человек с ромбиком на лацкане, смущенная девушка и дед в соломенной шляпе. На верхней полке кто-то уже спал, а дед неотрывно глядел на свой чемодан.
Когда Илья Спиридонович проверил билеты, молодой человек с ромбиком, недовольно принюхиваясь, ушел в вагон-ресторан; а в купе завязалась беседа - бестолковый разговор на той стадии, когда незнакомые люди не знают, о чем говорить, но знают, что в дороге о чем-то говорить надо.
Поговорили о том, о сем: о погоде - "лето, как никогда", о молодежи - "не та пошла молодежь"; как вдруг серый костюм, желая расшевелить компанию, улыбнулся и сказал девушке:
- Хотите, я угадаю, как вас зовут? Вас зовут Танечка.
Он угадал точно, но Танечка смутилась еще больше, и серый костюм напрасно ожидал от нее изумления.
Опять замолчали.
Когда "Черноморец" выехал из Одессы, дед в соломенной шляпе спросил:
- А вы... вы в какой области работаете?
- Я? - обрадовался вопросу серый костюм. - В киевской области.
"Ревизор", - с внезапным подозрением подумал Илья Спиридонович, проходя мимо первого купе.
- Нет... - смутился дед. - Я хотел спросить: кем вы работаете?
- У меня довольно-таки редкая профессия, - охотно начал объяснять серый костюм. - Я специализируюсь на чудесах.
- А я слышал, что бога нет! - уважительно сказал дед.
- Бог его знает, - усмехнулся серый костюм. - Тогда скажем так: фокусник я.
"Врет. Чует мое сердце - ревизор", - опять подумал Илья Спиридонович, а дед поджал губы и вцепился в свой чемодан. Уважительность его сразу прошла. Однажды, еще до войны, он тоже ехал из Одессы в Киев... и второй раз с ним эти фокусы не пройдут!
После Раздельной "Черноморец" вошел в скорость, степь побежала мимо.
С верхней полки свесилось заспанное лицо и спросило:
- А тот, с ромбиком, еще в ресторане? Неприятный тип. Нацепил поплавок - глядите все, я с высшим образованием.
- Не судите о незнакомых людях по внешнему виду, - вдруг сделала замечание Танечка.
- А по чему тогда судить?
- Вообще не судите.
Контакты в купе явно не налаживались.
- А у меня карты есть! - сказал вдруг дед, раздираемый боязнью за свой чемодан и желанием, чтобы никто этой боязни не заметил. - Сыграем в подкидного?
- Карты? Дайте-ка мне карты... - попросил серый костюм.
"Здесь-то все и началось, - вспоминает Илья Спиридонович, стоя через десять лет на перроне в Жмеринке. - Вхожу в купе, а он показывает фокусы. Запомни, говорит, какую хошь карту. Запомнил? Ну, запомнил. Ложи, говорит, назад в колоду. Поклал. Тут он берет и вытягивает эту же карту из моего фонаря. Да-а... Ну, это, положим, легкий фокус. На сегодня я и похлеще могу. Но тогда, положим, я когда-нибудь и с вагоном фокус... того... Да-а... Где уж нам. "
- Ух ты! - сказал дед. - Покажите еще раз!
- Какая прелесть! - удивилась Танечка. - как вы это делаете?
- Заметьте, что эта карточная колода не моя, а чужая, - польщенно ответил фокусник. - Если я объясню секрет фокуса, то вам же станет неинтересно. Я лучше другой фокус покажу... - он профессионально засучил рукава. - Запомните любую карту. Теперь порвите ее...
- Э-э... это мои карты! - испугался дед.
- Не волнуйтесь. Порвите и выбросьте в окно.
Танечка нерешительно разорвала бубнового туза и выбросила его в окно.
- Отлично. Вот ваша карта, - и фокусник вытащил бубнового туза из кармана.
Из крайнего купе раздался смех. Илья Спиридонович заглянул туда. С верхних полок свесились заспанные головы, из тамбура выглянули удивленные курильщики. В купе становилось тесно. Одни пассажиры сидели на корточках, другие подпрыгивали за чужими спинами. Поезд мчался в сумерках, тускло светили лампы под потолком, а в спертом воздухе общего вагона шестерки превращались в тузов, а дамы прятались в чужих карманах. Время, что ли, остановилось или вспять пошло в тринадцатом вагоне "Черноморца" и приоткрыло в крайнем купе форточку в мир детства и иллюзий? Не в свое ли полузабытое детство таращились Илья Спиридонович и сонные головы с верхних полок?
Но вот, как в сказке, появился злой гений и все испортил.
- Это мое место, - сказал он. - Попрошу!
Это вернулся из вагон-ресторана молодой человек с поплавком.
- Фокусы? - спросил он. - Знаю я эти фокусы.
- Но вы не видели! - воскликнул дед, косясь на чемодан.
- Это ничего, что я не видел, - отвечал поплавок усаживаясь. - Любой образованный человек без труда отгадает ядро всякого фокуса. Конечно, показать я не смогу - я не карточный шулер, чтобы так виртуозно тасовать карты.
- Вы несколько самонадеянны, по-моему, - не выдержал фокусник.
- Да, я самонадеянный! - с удовольствием повторил поплавок. - И не стыжусь этого. Я всегда надеюсь только на самого себя. Если бы вы когда-нибудь задумались над этимологией слова "самонадеянность", - а она, как вы можете убедиться, очень прозрачна, - то вы не употребили бы это слово в том смысле, в котором вы его употребили.
- Виталик, - вдруг, всем на удивление, сказала Танечка, - зачем ты так? Будь с людьми покультурней.
- Но, Татьяна, меня возмущает всякий обман, - ответил ей поплавок. - Я просто хочу доказать...
- Он что, ваш брат? - участливо спросила фигура с верхней полки.
- Муж, - сухо ответила Татьяна. - Но, Виталий, послушай...
- Предлагаю пари! - продолжал Виталий, не слушая. - Если я разгадаю все ваши фокусы, вы поведете нас в ресторан - все купе.
- Образумься, Виталий! Ты только что из ресторана! На что мы будем жить, пока ты устроишься?
- Идет! - немедленно согласился фокусник. - Только не тянитесь руками к картам и не сбивайте меня замечаниями. Тяните любую карту. Какая это карта?
- Десятка пик.
- Вот видите, вы ошиблись. Это дама червей. Не понимаю, как так можно ошибаться. А десятка пик вот где...
Фокусник сделал несколько пассов и попросил фигуру с верхней полки поискать десятку у себя. Тот, счастливо регоча, нашел ее на полке. Многоголовое купе ехидно глядело на Виталика. Тот подумал и сказал:
- В основе этого фокуса заложены две механистические идеи. Первая: вы искусно подсунули мне карту с секретом и, забирая, поменяли ее масть. В этом секрет карты, она двойная, что ли. Второе: настоящая десятка пик находится в колоде среди других карт, натягивая на ваших пальцах резиночку, как в рогатке. Вы ослабили колоду и выстрелили карту на верхнюю полку.
- Вы наблюдательный, - хмуро похвалил фокусник.
- Наблюдательный? Но вы ничего не сказали о моем умении логически мыслить.
- Умеете, умеете... Задумайте любую карту...
Вскоре фокусник ожесточился. Он сопел, хрустел пальцами, из его рукавов выпадали на пол какие-то посторонние карты, кубики, шарики; он чертыхался, извинялся, показывал фокус сначала, но ничего не мог поделать с Виталиком - тот объяснял любой его фокус.
- Итак... в ресторан? - наконец спросил Виталик. - Или вы еще не все показали?
- В ресторан, в ресторан! - гнусаво запела фигура наверху.
Фокусник предпринял последнюю попытку. Дрожащими пальцами он выдернул из пачки уже зажженную сигарету, хорошенько прожевал ее, съел, а потом достал у Виталика из-за уха.
Даже дед с чемоданом зааплодировал.
- И объяснять неохота, - зевнул Виталик. - Проще некуда.
Все пассажиры сочувственно отводили взгляды от фокусника, только фигура злорадно напевала:
- В ресторан, в ресторан!
- Почему плохие люди никогда не получают по заслугам? - вдруг пробормотал Илья Спиридонович.
Весь сеанс он не выходил из купе, жадно наблюдал за каждым фокусом и болел за человека в сером костюме, который уже не казался ему ревизором. Обознался, бывает. И вот Илью Спиридоновича будто за язык дернули.
- Это вы о ком? Это я "плохие люди"? - прищурился Виталик. За словом в карман он не лез и спуску никому не давал. - Выходит, я, "плохие люди", разоблачаем тут разного рода обманы и фокусы, а вы, "хорошие люди", развесили уши, оскорбляете пассажиров и не выполняете своих служебных обязанностей...
- Это чего я не выполняю? - обиделся Илья Спиридонович.
- Чай пора разносить.
- Ну нет! - вскипел Илья Спиридонович. - Чаю я тебе не принесу, в общем вагоне чай не положен. Вот ему принесу два стакана, а тебе - нет.
И ушел наливать чай фокуснику.
В это время дед с чемоданом забыл про свой чемодан и вступился за проводника:
- Ты почему оскорбляешь пожилого человека? - гневно спросил дед и... нарвался на такой фокус, что потом всю дорогу молчал.
- О! Соломенная шляпка! - сказал Виталик. - Ваша очередь подошла... Что это у вас в чемодане? Золотишко? Нет, не золотишко... но я сейчас угадаю. Тарань! Тарань везете в Киев на Сенной базар продавать... нет, не продавать, а спекулировать по три рубля за рыбий хвост. А? Что скажете?
- По два рубля... это все старуха... - прошептал дед, не зная, куда провалиться от стыда.
- Ге-ге-ге! - подобострастно загегекала фигура наверху. - А как вы догадались, что у него в чемодане тарань? Возьмем с собой в ресторан, с пивом попьем!
- А в самом деле, как я догадался? - притворно удивился Виталик и вопросительно посмотрел на фокусника.
Тот пожал плечами.
- Не велик фокус, а вы даже не догадываетесь. Пахнет потому что. Таранью пахнет.
- У меня насморк, - не на шутку разозлился фокусник. - Прежде чем вы за мой счет пойдете в ресторан, я покажу еще один фокус. Последний. Кстати, где это мы стоим?
- Мы едем, - ответил Илья Спиридонович, входя в купе с двумя стаканами чая.
- Вы уверены?
Внезапно все почувствовали, что вагон как-то странно стоит - только что тряслись и ехали, и вдруг тихо стоим... Пассажиры бросились к окнам. Илья Спиридонович побежал в тамбур, открыл тяжелую дверь и выглянул... тринадцатый вагон одиноко стоял в глухой степи, а рядом под насыпью паслась коза, освещенная луной и привязанная к колу. Илья Спиридонович не мог понять, куда подевался "Черноморец".
- Нас отцепили! Мы отстали от поезда! - заголосили пассажиры.
- Вы уверены? - спросил фокусник.
- Мы стоим... или мы едем?
Как в дурном сне, вагон опять поехал. Илья Спиридонович, как дурак, с двумя стаканами чая выглядывал из тамбура, а на него с удивлением смотрела коза.
"Нас опять прицепили, - подумал Илья Спиридонович. - Надо пойти доложить начальнику поезда... "
- Мы едем, едем, - успокаивал всех фокусник.
- Однако не очень приятные фокусы, - сказал кто-то, и пассажиры, поглядывая в окна, разошлись по своим местам. "Черноморец" продолжал свой путь в полном составе.
- Не понимаю... Это вы сделали? - сердито спросил Виталик. - Как вы это сделали?
Фокусник насмешливо улыбался.
Я проиграл, - нетерпеливо признал Виталик, забрал у жены сумку, вытащил кошелек и забросил его фигуре на верхнюю полку. - Здесь на всех хватит. Все идут в ресторан! Все идут, куда хотят! Все! Без нас. Татьяна, тебя это тоже касается, - и он вытолкал всех из купе.
В ресторан, кроме развеселившейся фигуры, никто идти не захотел, все прислушивались к разговору в купе.
- Вы кто? Вы где работаете? - спрашивал Виталик. - Это невозможно... то, что вы сделали.
- Я заведую клубом в деревне Заврань.
- Это не имеет значения! Я, например, физик-теоретик, но что с того? Как вы отцепили и прицепили вагон?
- Не знаю. Не могу объяснить.
- Ох, уж... Вот народ! В науке любой эксперимент должен быть повторен, а у вас " не знаю, не могу объяснить... " Припомните хотя бы свои ощущения, когда вы отцепляли вагон.
- Ну... мне очень хотелось поставить вас на место.
- Поставьте еще раз!
- Уже расхотелось.
- Раньше с вами что-то подобное случалось?
- Нет... не припомню.
- Расхотелось, не припомню... - передразнил Виталик. - Ладно, и без вас обойдусь. Главное, я теперь убедился, что такие фокусы в принципе возможны.
Фокусник насупился и ответил:
- А ты в своей физике далеко пойдешь.
- Обязательно. И начну с того, что теоретически объясню этот ваш феномен с вагоном.
- Шустрый чижик, - сказал фокусник. - А когда начнут шить тебе какую-нибудь лженауку и увольнять по профессиональной непригодности - что тогда запоешь?
- Вот я и гляжу, вас будто пыльным мешком из-за угла прихлопнули. Вы чего-то боитесь? Или кого-то? Выгоняли вас, что ли, по этой самой непригодности?
- Угадал.
- Ну и... - насторожился Виталик. - Расскажите.
- Ладно, расскажу, - неохотно начал фокусник, уставившись на синий поплавок Виталика. - Лет десять назад меня пригласили в цирк для просмотра моих фокусов. Я здорово нервничал. Я был не Кио, конечно... а впрочем... Так вот, меня смотрели директор цирка и еще один тип, который назвался "художественным руководителем". Директор даже слова не вставил, а только кивал. Говорил за него этот руководитель. Человек он был ироничный, вроде тебя. Сначала он осведомился, имею ли я специальное цирковое образование; потом принялся рассуждать о том, что нашему советскому цирку чужды карточные фокусы. От них попахивает пропагандой азартных игр. Он их запрещает. Он хотел бы увидеть фокусы без запаха, яркие и жизнеутверждающие.
Я уныло предложил ему жизнеутверждающий фокус с исчезновениями и клоунадой; но они уже куда-то заспешили, и директор цирка произнес единственную фразу: "Зайдите завтра", - таким тоном, что мне послышалось: "Зайдите вчера".
Назавтра я все же решил зайти. Когда я заявился через главный вход со своим реквизитом, оказалось, что директор и его художественный руководитель срочно уехали в Москву на важное совещание и обо мне не распорядились. Но неотложные дела может решить директорская жена, которая имеет в цирке вес. Мне показали ее издалека, и я вдруг решил схитрить. Я расшаркался, сотворил из воздуха бумажный букет роз и преподнес ей. Потом я нагло стал врать, что вчера мою работу смотрел и одобрил лично ее супруг и так далее. В общем, эта дама была очарована и под свою ответственность разрешила мне вечером выйти на арену.
Я был в восторге - я и сейчас прихожу в восторг, вспоминая тот вечер. Я был как взведенный курок, и все мои фокусы стреляли без промаха. Это редкое состояние. Я хотел бы всю жизнь быть в таком взведенном состоянии. Публика исступленно удивлялась и аплодировала, а директорская жена сидела в первом ряду и млела от счастья, потому что я успевал ей подмигивать. Наконец наступило время жизнеутверждающего фокуса. Оркестр затих, мои подсадные рыжие были уже готовы по моему сигналу заявиться из зала на арену, а я вдруг вспомнил ироничные лица директора и художественного руководителя и подумал:
"Посмотрел бы я на ваши рожи, если бы вы сейчас появились в цирке! "
Потом я произнес условную фразу для рыжих:
"Прошу двух человек... "
В этот момент они и появились. Директор и художественный руководитель. То ли с неба упали, то ли из-под земли выскочили... не знаю. Они плюхнулись на арену в самом обалдевшем и затрапезном виде: директор цирка - в полосатой пижаме, а худрук - в спортивном костюме. Оба были навеселе, с картами в руках и, как видно, перенеслись в цирк в тот момент, когда худрук оставил директора без трех взяток на девятерной - такие у них были лица. За кулисами весь цирковой персонал подавился от хохота, оркестр что-то наяривал, пока не раздался голос директорской супруги:
"Так вот какое у тебя совещание! "
И они побежали от нее за кулисы и сорвали гром аплодисментов. А я за кулисы идти побоялся, раскланялся и ушел как пришел - через главный вход. Так что подобные фокусы случались и раньше.
- Вот видите, - кротко сказал Виталик. - Я, кажется, создал для вас творческую обстановку. Попробуйте повторить.
- Какая следующая станция? - спросил фокусник.
- Жмеринка, - ответил Илья Спиридонович. - Через полчаса.
- Ну что ж... хотите научное повторение эксперимента? Сейчас наш вагон очутится в Жмеринке!
Ровно в полночь из здания вокзала в Жмеринке вышел дежурный милиционер и увидел на первом пути одинокий вагон с табличкой "Черноморец" и занавесками с изображением одесского оперного театра. Из вагона выпрыгнул человек с ромбиком на пиджаке, громко, по слогам прочитал вывеску на фасаде вокзала: "Жме-рин-ка! " - выпучил глаза и закричал в глубь вагона:
- Вы научились управлять гравитационными волнами! Я покажу вам свои старые вычисления... сильнейшим волевым напряжением можно создать вокруг себя изолированное гравитационное поле и этим полем управлять. Совершеннейшая дурость!
За ним из вагона появился человек в сером костюме и самодовольно произнес:
- Подумаешь, я и без всяких вычислений могу этот вагон на Луну забросить!
Затем вышел проводник с фонарем и стал по стойке "смирно" перед этими двумя. В окна выглядывали нервные пассажиры. Они кричали:
- Он нас опять отсоединил! Где наш поезд?
Из здания вокзала выбежал перепуганный дежурный по отправлению. Селектор просипел:
- Откуда на первом пути вагон?! Через три минуты московский скорый!
Милиционер все понял. То есть, он не понял, откуда здесь взялся тринадцатый вагон "Черноморца", когда сам "Черноморец" придет в Жмеринку через полчаса, - но он понял, что вагона здесь не должно быть. Он засвистел и побежал к вагону.
- Это ты здесь вагон поставил?! - кричал дежурный на Илью Спиридоновича.
Илья Спиридонович испугался за себя, но еще больше за фокусника и ответил:
- Не могу знать!
- Стрелочник! - вопил селектор. - Где стрелочник?! Дядя Вася, дай маневровый на первый путь!
Илья Спиридонович дернул фокусника за рукав и прошептал:
- Товарищ, дорогой, уберите вагон на запасной путь... во-он туда.
- А ты что, сам не можешь? - обернулся фокусник.
- Я? Нет... - опешил Илья Спиридонович.
- Виноват, - сказал фокусник, отвлекаясь от беседы с Виталиком. - Мы тут, кажется, нарушили расписание.
И вагон очутился на запасном пути.
Когда их вели в привокзальное отделение милиции, Виталик поправлял фокуснику галстук, а тот - Виталику поплавок, и оба ласково произносили приятные на слух слова: "плотность потока", "гравитационная волна" и "очень приятно было познакомиться". За ними валили свидетели пассажиры. Татьяна объясняла милиционеру, что все это недоразумение, фокусы.
- Так вы говорите, что и на Луну смогли бы слетать? - спрашивал Виталик. - А на Марс?
- Марс не Марс, а в Киев, пожалуй, - отвечал фокусник. - А то всю ночь еще трястись.
- О чем они? - удивился лейтенант в отделении милиции. - Пьяные?
- Трезвые, - ответил постовой. - На них показывают, что они отцепили вагон от "Черноморца".
- Но ведь "Черноморец" еще не прибыл! - удивился лейтенант.
Татьяна хотела что-то объяснить, но Виталик ее перебил:
- Таня, ты еще ничего не знаешь! Мы еще сами ничего не знаем. Мы срочно переносимся в Киев. Ты поезжай, а утром мы тебя на вокзале встретим.
Виталик застыл на мгновенье. И вдруг он исчез. Не стало его.
- Что тут происходит? - спросил лейтенант.
Фокусник застыл на мгновенье. Потом он тоже исчез. Испарился.
- Куда те двое подевались? - спросил лейтенант.
- Не обращайте внимания, - ответила Татьяна. - Они, кажется, открыли телепортацию... или как там ее..
И снова Илья Спиридонович стоит на перроне в Жмеринке и думает, думает...
- Это общий вагон? - прерывает его думы старуха с узлами.
- Это, это, - отвечает Илья Спиридонович.
- До Фастова к сыну доеду? - спрашивает старуха.
- Доедешь, доедешь.
Старуха входит в вагон и в испуге шарахается назад:
- Какой же это общий?!
- Общий, общий, - успокаивает Илья Спиридонович, ведет старуху в отдельное купе и усаживает на мягкий диван.
Потом он опять выходит на перрон, и думает, думает, и не знает, верить тому, что он видел, или все ему почудилось? Ну не может человек силой одной лишь мысли перелетать из Жмеринки в Киев или на Марс. Или расцеплять железнодорожные вагоны - представить невозможно, что эту железную махину из тринадцати вагонов с локомотивом, проплывающую вдоль перрона, можно мысленно разорвать...
- Где уж нам, - шепчет Илья Спиридонович и прыгает на подножку своего общего вагона.
Это самый настоящий общий вагон - таким он подается на посадку, но за минуту до отхода превращается в спальный. Вместо твердых полок появляются диваны, исчезают боковые нары, а купе от коридора отделяют зеркальные бесшумные двери. Пассажиры спят на выглаженных простынях, а не клюют носом всю ночь напролет в тесноте и обиде. После первого испуга они всегда бывают приятно удивлены - Илья Спиридонович любит делать такие сюрпризы, но боится ревизоров и начальника поезда.
Закрыв наружную дверь, Илья Спиридонович входит в свой общий-мягкий вагон и начинает готовить старухе чай.
- Опять лимонов не завезли, - сердится он. Потом закрывает глаза, поднимает руку и делает в воздухе вращательное движение - будто выкручивает лампочку. Наконец он достает оттуда лимон. Откуда - он и сам не знает.
Он кладет ломтик лимона в чай и несет старухе.
- А сколько стоит чай? - пугается старуха.
- Бесплатно, - сердится Илья Спиридонович.
- А меня отсюда не выгонят? - опять пугается старуха.
- Чего ты, бабка, всего боишься? - говорит Илья Спиридонович. - Езжай себе. Сейчас все вагоны такие.
Он возвращается в служебное купе, глядит в окно и думает, думает... вот бы на Марс слетать!
- Где уж нам, - вздыхает Илья Спиридонович.