Катарина Тильман. Грань желания

---

© Copyright Катарина Тильман

* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ *

Хочешь мира? Готовься!

Передача называлась "Летающая волшебница". Или "Невесомая колдунья", Мара не помнила точно, знала только, что там будут съемки воздушных танцев в Храме-на-Мысу — а всякие громкие названия Мару и в лучшие-то времена не интересовали...

Она с тревогой взглянула на часы: пора уже... или это "гнездо кукушки" опять торопит время? Нет, первое, что она сделает, выйдя замуж за Ролана — это подарит его матери нормальные часы!

Мара была раздражена и нервничала. Во-первых, пришла она к Ролану отнюдь не телевизор смотреть средь бела дня, а работать: вымыть полы, приготовить что-нибудь на обед... Во-вторых, электричество могли отключить в любой момент — и так странно, что с утра никаких перебоев...

Может, об этом храм тоже позаботился? Кто знает, как и на что они могут влиять? То есть глупо, конечно, так думать... да и вообще глупо думать о лунных храмах! Нормальные люди вспоминают о подобных вещах раза два в год, на Рождество да на Пасху, когда появляется свободное время, пьянство не возбраняется, и можно не спеша и без оглядки сидеть в кругу раздобревших родственников и рассуждать _о странных вещах_. И непонятно, почему Ролан, человек более чем здравомыслящий, последнее время то и дело заговаривает о воздушных танцах...

Но хочется или нет, а быть Ролану достойной собеседницей Мара просто обязана! А она, стыдно признаться, ни разу в жизни толком не видела соревнований по воздушным танцам.

"Соревнования по воздушным танцам" — звучит так сакраментальнообыденно, как раз в стиле лунных храмов: демонстрировать явные чудеса с эдаким небрежным пожатием плеч! Подумаешь, мол, что тут удивительного?

А удивительного на самом деле хоть отбавляй — потому что воздушные танцовщицы _действительно летают_. Поднимаются в воздух, двигаются в нем, танцуют — и даже получают оценки за свои выступления, определяют сильнейшую... То ли чудо, то ли отменная иллюзия, то ли какая-то таинственная техника... но в самом деле, не могли же в храме изобрести антигравитацию?! Конечно, обманов в этой жизни гораздо больше, чем хотелось бы, и все же пока никому не удалось разгадать секрет храмовых летуний. "Сила духа, — лаконично отвечали на все вопросы магистры храмов. — По большей части мы ее недооцениваем..."

Ни ученых, ни просто любопытных магистры не гоняли. Не слишком жаловали, разумеется, но и препятствий особых не чинили. Одно время в Храме-на-Мысу даже целая группа работала — хотя результатов или не было вовсе, или их намертво засекретили. Жаль, если так: интересно было бы послушать мнение серьезных людей!

Впрочем, разве образованность и серьезность — одно и то же? Ученые тоже честолюбивы, тоже соблюдают правила игры чинов и званий, и ради них нередко готовы отступить от истины. Мара глубокомысленно вздохнула... и тут же, снова взглянув на часы, с испугом кинулась к телевизору. И застала как раз самое начало!

Передача оказалась чем-то вроде телевизионной зарисовки: рассказ о начале сезона и о молодой танцовщице, которая, если верить беседующему с ней журналисту, на предстоящих соревнованиях могла стать сенсацией. Рискованно, между прочим, так нахально вмешиваться в тотализатор — но репортер, похоже, был не робкого десятка. А может, храм обещал ему защиту, кто знает? Видимо, даже будущей звезде нужна реклама!

Беседа проходила в каком-то внутреннем помещении храма — небольшая комната без окон, где стены и вся немногочисленная мебель сделаны сплошь из бело-зеленого резного камня. Любой нормальный человек почувствовал бы себя неловко в этой пещере — но, надо признать, странноватый интерьер очень выгодно оттенял холодноватое изящество девушки...

"— Как вас зовут?

— Зара.

Ни фамилии, ни каких-то других уточнений! Но репортер делает вид, что такое знакомство его вполне устраивает, как ни в чем ни бывало продолжает беседу:

— Вы закончили Школу воздушных танцев, не так ли?

На красивом, хотя и излишне бледном лице — ослепительная улыбка:

— О, нет, только выпускной класс!

Репортер удивлен или хорошо притворяется удивленным:

— Что значит "только выпускной класс"?

Улыбка медленно гаснет, уступая место неожиданно неприятной досадливой гримасе:

— Это значит, что собственно летать я научилась не в Школе.

Восклицание, профессионально расцвеченное эмоциями:

— Разве так бывает?! Разве возможно научиться летать... самостоятельно?

Снова улыбка, но на этот раз определенно высокомерная:

— Разумеется, возможно. И вообще в этом мире все возможно: только одно чаще, а другое реже..."

Какая выразительная снисходительная небрежность! И как она оттеняется холодной красотой летуньи! Сколько, интересно, лет этой юной королеве? Вряд ли она намного старше Мары...

" — ...В прошлом году, насколько я знаю, вы еще не выступали?

На этот раз "звезда" вообще не отвечает. И то верно: что спрашивать, если прекрасно знаешь ответ?! Но репортер на то и репортер, чтобы ни в каких условиях не смущаться:

— Может быть, потому и Храм-на-Мысу не участвовал тогда в соревнованиях? Решил как следует подготовить ваше появление?

— Право же, это не повод для шуток! Даже если вы хотели мне польстить..."

Мара покачала головой: польстить — это само собой, за тем парня и наняли! Но ведь Храм-на-Мысу вроде бы и в самом деле пропустил прошлогодние соревнования. Мара даже слышала, что Сообщество Лунных Храмов отстранило его от участия в соревнованиях из-за войны в Северной Провинции! Впрочем, она не верила этим слухам — неужели магистрам, людям утонченным и сугубо мирным, никогда не вмешивавшимся в политику, есть дело до их несчастной окраины?

"— ...Ну, что же, я надеюсь, что ваше появление станет приятным сюрпризом на ближайших соревнованиях!

Глаза собеседницы сверкают сердитыми изумрудами:

— Во-первых, сюрпризом оно точно не станет: передача выйдет в эфир до начала соревнований! А во-вторых... не кажется ли вам, что у людей... В общем, я хочу сказать, что не стоит "закудыкивать" дорогу!

И тут происходит невероятное: репортер смущается. И неуверенно просит:

— Не могли бы вы теперь хотя бы чуть-чуть показать ваше искусство?"

Мара вздрогнула — вот оно! — и усилием воли заставила себя сидеть смирно. Бог весть почему, но она волновалась, словно бы стеснялась смотреть на экран...

Быстро обернувшись, Мара словно против воли взглянула на себя в зеркало. Знала, понимала, что ни в коем случае не надо сравнивать — и все же не удержалась. Сегодня увиденное особенно расстроило ее: тощая, лохматая, глаза непонятного цвета, то ли карие, то ли зеленые и, похоже, навеки перепуганные... И что только Ролан в ней нашел?

Кадр сменился — и Мара, забыв сиюминутные огорчения, снова уставилась в телевизор. Теперь на экране появился просторный балкон над морем, а героиню передачи Мара сразу даже не узнала — та была одета в облегающий купальник темно-зеленого цвета и держала в руках... больше всего это походило на метлу без прутьев!

"— ...Это и есть знаменитый "летающий стек"?

Погруженная в предстоящий танец, девушка даже не сразу понимает вопрос. Вздрогнув, рассеянно роняет:

— Да-да, конечно. Могу сказать, что мне повезло: моим тренером стал как раз конструктор этого стека... — и, чуть усмехнувшись, добавляет: — Правда, сам он обычно называет его "лысым помелом"!

Репортер лишь головой качает на такую непочтительность, но не рискует больше комментировать сказанное..."

...Интересно, летающие стеки в самом деле заслуживают почтения? Несомненно, это одна из главных загадок лунных храмов, и если в полете все-таки используется техника, то прячется она именно в этих игрушках, больше негде! Но это же несерьезно! Наверное, магистры все же правы, и левитация связана только с силой воли, с какими-то тайными возможностями человеческого организма...

" — ...Надеюсь, вы не броситесь в пропасть? — с шутливым опасением спрашивает репортер. — Среди наших зрителей могут быть слабонервные...

Вопреки ожиданиям, танцовщица улыбается просто и мило:

— Если угодно, я все время буду над балконом. Это, кстати сказать, даже труднее...

Резко выпрямившись, она сжимает стек в вытянутых руках и начинает медленно вращаться на кончиках пальцев. Предельно напряженная фигура словно ввинчивается в прозрачный воздух, медленно приподнимаясь над каменным полом балкона..."

Мара замерла: мысленно она была уже там, над морем! И это ее душа, отчаянно стремясь в неизвестность, заставляла подниматься неповоротливое тело: вот, зафиксировав позицию, танцовщица неподвижно зависает в воздухе... Потом аккуратно перебирая пальцами, берет стек за самый кончик — и вдруг резким движением забрасывает его за спину, так что тяжелый наконечник упирается ей в поясницу! И тут же летунья, не меняя позы, снова поднимается вверх, словно скользя по невидимой спирали! Один виток, другой — и вот она уже под самым козырьком балкона... На фоне шершавого серого камня ее фигура смотрится хрупкой, почти трогательной...

...Неожиданно громкий щелчок — и экран вдруг съежился и погас. Электричество!.. Мара чуть не разревелась от досады: ну надо же! Может еще включат?!

Понимая всю безнадежность неоправданного оптимизма, она все же еще несколько минут посидела у телевизора, потом со вздохом поднялась. Надо делать то, зачем пришла — прибираться, готовить обед...

А интересно, как это — взлететь? Наверное, если очень увлечься танцем...

Мара сбросила туфли, поднялась на цыпочки и закружилась под воображаемую музыку. Реверанс, поворот, подъем, реверанс, поворот, подъем, реверанс, поворот... Она быстро увлеклась, забыв о прошлых и будущих огорчениях, наслаждаясь своей молодостью, жизнью и несбыточными надеждами...

...Неожиданно за дверью послышались тяжелые шаги. Мара вздрогнула, сгруппировавшись для прыжка, стремительно обернулась — и едва не столкнулась с входящим Роланом. Он опередил ее движение: крепко, хотя и бережно ухватил за руки повыше локтей, одновременно и удерживая, и молча обнимая...

В объятиях Ролана Мара могла поместиться вся целиком — и еще, наверное, с полдюжиной детей в придачу. Могла укрыться, спрятаться, забыть обо всем! Но даже зная о такой счастливой возможности, она до сих пор боялась слишком открыто ей радоваться. Вот и сейчас: она вырывалась из рук жениха с почти непритворным возмущением — впрочем, Ролан лишь усмехнулся:

— Что, опять напугал? Как тогда, в горах? Или на этот раз все-таки меньше?

Он веселился, но Мара всерьез помрачнела. Как можно так спокойно вспоминать об этом?! Будь ее воля, она бы навсегда вычеркнула из памяти все, что было связано с недавней смутой! Иногда ей казалось, что воевать было легче, чем прятаться — иначе почему теперь, когда все позади, Ролан успокоился так быстро, а она до сих пор не может вспоминать без ужаса дни, проведенные у Форельего ручья?..

...Маленький ручеек высоко в горах, совсем небольшой, хорошо спрятанный в лабиринтах заросших лесом скальных осыпей... И форель там действительно водится. Место мало кому известное даже среди старожилов — поэтому именно там ее мама решила укрыться от войны...

Мама не сразу решилась — то боялась, то надеялась. Жизнь менялась слишком постепенно: то, что еще вчера казалось кошмаром, сегодня становилось всего лишь обыденным неудобством.

Оказалось, что можно привыкнуть к ночной автоматной стрельбе, к толпам болезненно-возбужденных вооруженных мужчин на улицах, к огромным очередям и взлетевшим до небес ценам, к отсутствию электричества и воды, и, наконец, к полной невозможности добыть хоть какую-то достоверную информацию о том, что происходит... Но в какой-то момент мама все же решила, что с нее хватит! Бог весть как, но она уловила в непрерывных и однообразно жутких слухах приближение к истине и заявила, что если город начнут штурмовать, то нормальным людям здесь делать нечего...

Мама привыкла рассчитывать только на себя и быть самой сильной. В опасное путешествие она позвала с собой только соседку — да и то больше из жалости, чем рассчитывая на ее помощь. Да и о какой помощи могла идти речь? Тетя Слава всегда-то была бестолковой, а тут еще сходила с ума от беспокойства: ни от Ролана, ни от его отца уже больше месяца не было вестей!

Мама не стала тратить слов на утешения. Приказала тете Славе "быстро собрать свой детский сад, чтобы выйти затемно". Возиться с сестрами она оставила Мару, а сама за несколько часов умудрилась разведать безопасную дорогу в горы и вернуться за соседкой и детьми.

Женщины сумели добраться до Форельего ручья и кое-как обустроились там. Вскоре им стало безразлично, что происходит вокруг, цел ли внешний мир или провалился в тартарары: все силы уходили только на то, чтобы выжить.

Вокруг их крохотного лагеря частенько бродили волки, и когда их вой слишком уж приближался, Маре приходилось выбираться из шалаша и отпугивать их стуком двух сухих звонкими палок...

Через два месяца она уже почти не боялась волков. Но когда однажды вечером совсем рядом с шалашом вдруг послышались тихие, но вполне различимые человеческие шаги... Лишь через несколько долгих мгновений, уже попрощавшись мысленно с жизнью, она узнала Ролана. "Я пришел за вами, — сказал он тогда лучшие в мире слова. — Можно возвращаться. Все кончилось..."

Ролан был какой-то другой — сильно повзрослевший и очень серьезный. Мара сразу потянулась к нему, ощутив надежную опору. Она не думала о себе, как о его невесте, да и до влюбленности ли было тогда? Просто рядом с Роланом все казалось не таким страшным. Даже боль разоренного города, даже известия о смерти друзей и знакомых...

А когда закончился траур по его отцу, Ролан как-то просто и естественно сделал Маре предложение. К тому времени он уже работал у Завадовского, в старой строительной фирме, и мог более или менее уверенно думать о будущем. Свадьбу решили отложить до будущей осени, чтобы накопить немного денег и сразу начать жить своим домом...

...В общем, Маре сейчас многие завидовали — и не зря! Подумав об этом, она сразу смягчилась и перестала вырываться из рук Ролана. Однако тот сам выпустил ее и даже предостерегающе отстранился:

— Смотри, испачкаешься! Я же еще не переоделся...

Мара машинально оглянулась на часы: ведь и вправду для Ролана еще рано... Он что же, не на обед заскочил? Ничего себе...

...Обычно Ролан возвращался поздно вечером, а то и вовсе не приходил ночевать, если приходилось ехать в каменоломню. Работы было по горло: город активно отстраивался, а специалистов осталось немного. Возможно, старый Завадовский сумел бы лучше организовать дело, но он погиб. Дела перешли к сыну, а тот... Мара не раз жалела, что в городе не осталось других строительных фирм, и что Ролану приходится работать под началом этого неуча!

И теперь тяжелые воспоминания были мгновенно отброшены прочь еще более ужасной перспективой: если Ролану придется уйти от Завадовского... На заработки младших братьев или на хилый тети Славин огород рассчитывать не приходится!

Ролан улыбнулся, ясно прочитав на лице Мары все ее страхи:

— Не паникуй! Просто с утра я был на стройке, и как ни странно, там все оказалось нормально. Так что можно немного передохнуть, пока есть возможность...

— Ну вот, а я тут прохлаждалась, — виновато сказала Мара. — И обед еще не готов...

Она повернулась было, торопясь уйти, но Ролан удержал ее.

— Да постой ты! — в его голосе прозвучало неожиданное раздражение, но Мара каким-то чутьем поняла, что оно относится не к ней. — Не надоело тебе: с утра до вечера стирка-уборка-готовка... и иногда огород, для разнообразия?!

Мара сердито фыркнула: конечно, надоело, конечно, она предпочла бы родиться наследной принцессой! Но что толку рассуждать об этом?!

— Ты смотрела сегодня передачу про летающих танцовщиц, — не спросил даже, а просто констатировал Ролан.

— Пыталась, — сердито отозвалась Мара. — Свет выключили. А что?

Ролан пожал плечами, давая понять, что эмоции неуместны. Потом спросил словно бы просто так:

— Откуда, ты думаешь, берутся летающие танцовщицы?

— Из Школы воздушных танцев! — не задумываясь, ляпнула Мара... и тут же в голове у нее что-то со скрипом повернулось, и она сообразила, что имеет в виду ее жених. Но черт возьми!

— Что ты такое говоришь?! Я даже обычную школу не закончила, какая еще может быть учеба! Все, кто мог учиться, давно уже...

— Тихо, тихо! — оборвал ее Ролан. — Я выяснял: в Школе воздушных танцев не надо сдавать экзамены. У них есть только вступительные тесты, чтобы отличать будущих ведьм...

"Спасибо!" — хотела съязвить Мара, но сказанное уже проникло в нее. Неужели это возможно: вот так запросто расстаться с Северной Провинцией? Неужели в этой жизни может случиться еще что-то хорошее?!

— Я не могу вот так вот взять и уехать, — сказала она вслух.

— Почему? — безжалостно поинтересовался Ролан. — Или ты состаришься за четыре года?

— Нет, но...

Мара судорожно подбирала трезвые аргументы. Самый первый: мама будет против! А против она будет, потому что не уверена в мужчинах вообще и в Ролане в частности. Отложить свадьбу на четыре года — мыслимое ли это дело?!

— Ты всерьез веришь, что я смогу научиться, — Мара даже запнулась, — летать?

Ролан помедлил с ответом.

— Там учат не только летать, — сказал он наконец. — Выпускницы обычно находят хорошую работу. К тому же...

Он не договорил, но оборванную фразу легко было понять. Вопреки всем мужским традициям, Ролан не хотел, чтобы Мара полностью зависела от него! Это было как еще одно признание в любви: странное, но несомненное!

— У меня нет денег на дорогу, — вздохнула Мара. Вот уж денег у него она точно не возьмет, ни за что на свете! Потому что мама тут же обо всем узнает и расшибется в лепешку, но отдаст долг — не самому Ролану, так тете Славе...

— Послезавтра будет попутная машина, — как ни в чем ни бывало сообщил Ролан. — Со стройки. Я договорюсь, тебя возьмут. Если ничего не выйдет, на ней же и вернешься...

Мара поняла, что не в силах больше спорить. Да и почему бы не прокатится, много ли у нее теперь развлечений? В конце концов, она может вообще не ходить в Школу танцев и не проходить никакие тесты!..

x x x

Не мечите бисер во время нереста.

Почта на остров Шом даже летом приходит нерегулярно — обычная почта, не электронная. Впрочем, что можно написать с единственного компьютера из приемной кабинета директора? Тут уж потребуется просто невероятное хладнокровие... Именно поэтому все воспитанницы Школы воздушных танцев с таким нетерпением ждут открытия навигации. Мартовские ветра взломают торосы, вода очистится, и появится наконец на горизонте видавший виды катер с легкомысленным названием "Звездочка". И почему бы не построить на острове хотя бы небольшой аэродром?! Или предполагается, что летать действительно надо самим — на сотню-другую километров?..

...Мара очень удивилась, когда ей сказали, что для нее получено электронное письмо. Кто бы мог его передать? Во всей Северной Провинции едва ли отыщется десяток компьютеров! Случись что-то серьезное, мама просто позвонила бы... а из друзей, пожалуй, только у Ролана хватит нахальства сунуться на чужую машину с личным письмом! Неужели Ролан?

Мара быстро спустилась на второй этаж. Дверь в приемную была приоткрыта, и левый глаз сидящей за компьютером секретарши привычно сканировал пространство коридора. Мара завистливо вздохнула: ну как ей удается так разделять внимание?

— Добрый день! — секретарша поднялась навстречу. — Вот.

Свернутый в четыре раза листок с распечаткой. И нарочитое равнодушие на лице: никто, мол, ничего ни читал! Мара с невольной досадой выхватила листок: если нет деликатности, зачем ее изображать?! Хотя будь деликатность подлинной, электронной почтой пользовались бы куда активнее...

Даже у себя в комнате Мара не сразу развернула письмо. Не выпуская его из рук, походила туда-сюда, успокаивая дыхание, потом зачем-то заперла дверь и приспустила штору на окне. И вдруг поняла с полной отчетливостью, что не надо ей заглядывать в этот злосчастный листок! Вот не надо, и все тут: ничего хорошего она там не увидит. Может, и вправду выкинуть? После двух лет обучения Мара привыкла доверять своим чувствам. Да, но...

...Письмо действительно было от Ролана. "Извини, возможно, мне не следовало писать таким образом... еще когда ты приезжала прошлым летом, мы как-то отдалились друг от друга... конечно, Инесса всего лишь официантка..."

Ну, положим, не "просто официантка": трактир-то принадлежит ее папочке! Так что Инесса — невеста с приданым, не то, что Мара...

Значит — _все_?! Господи, говорила мама: не выдумывай, не гонись за журавлем в небе! И что стоило еще в прошлом году остаться дома? А теперь, получается, и возвращаться-то некуда...

x x x

Как мне жаль того, кого вы мне напоминаете...

Когда лед в заливе уже сошел, весна наступает стремительно. Мара с наслаждением прижала к лицу ветку с набухшими, горько пахнущими почками. А ведь еще позавчера в лесу было полно снега!

— Ну, пойдем! — Ирина нетерпеливо потянула Мару за рукав. -Пойдем, сколько можно обнюхивать деревья!

Не оборачиваясь, Мара невольно фыркнула: "обнюхивать деревья", так могла сказать только Ирина! Интересно, она нарочно придумывает такие фразочки или это у нее получается само собой?

— Вот же досталась напарница! — негромко, но вполне отчетливо, проворчала тем временем Ирина. — Если ничего не делать и вечно тянуть время...

— Извини! — Мара отбросила ветку. — Пойдем! Только знаешь, не верю я в эти тренировки. Бегать, высунув язык, пока не взлетишь? Может быть... Но я давно не чувствую, чтобы во мне что-то менялось!

Ирина промолчала. Вполне резонный вопрос — а почему же ты тогда не уйдешь, раз ни на что не надеешься? — задавать не стоило. Мара до сих пор превращается во взбесившуюся кошку, если намекнуть ей о возможности оставить школу и вернуться. Впрочем, ее можно понять: узнав другую жизнь, в Северную Провинцию возвращаться вряд ли захочешь... Да и парень, говорят, ее бросил, не стал дожидаться, хотя сам же уговорил поступить в Школу...

...По размокшей тропинке не получалось идти быстро, и до "тренировочного ущелья" девушки добрались уже на закате.

— Смотри, луна! — воскликнула Ирина. — Уже почти полнолуние, два дня осталось...

Мара промолчала. Ну, полнолуние... Конечно, школа находится под покровительством Храма-на-Мысу, а он исповедует "религию лунной энергетики" — но что с того? Всерьез магистров и жрецов интересуют только те, кто на самом деле смогли взлететь. Те счастливицы, что ощутили "энергетическую невесомость" хотя бы раз, хотя бы ненадолго!

Но Мара больше не рассчитывала оказаться в их числе. Теперь тренировки казались ей всего лишь бесконечными гимнастическими упражнениями, а испытанный когда-то обжигающий восторг предвкушения постепенно забывался.

— Пробежим вначале порознь, — сказала она, подходя к началу маршрута и сбрасывая куртку.

..."Тренировочное ущелье" было весьма внушительным сооружением: две вогнутые внутрь базальтовые стены и выложенный разноцветным мрамором коридор между ними. Эта странная труба создавала ощущение стремительности — Мара помнила, как заглянула в нее первый раз... Тогда ей показалось, что перед ней бесконечное пространство, выход в другие миры! Но сейчас она очень хорошо знала, сколько правильно поставленных шагов укладывается на "бесконечном" маршруте: тысяча пятьсот восемьдесят, если бежишь одна, и шестьсот двадцать восемь -если вдвоем. Впрочем, до этой цифры им с Ириной еще далеко! Да и вообще, эта точность до одного шага больше смахивает на издевательство...

Но так или иначе, а тренироваться придется: теперь уже нельзя тешить себя мыслью, что в любой момент можешь покинуть школу и стать примерной женой и хозяйкой!

Мара спустилась на мраморную дорожку, привычным внутренним движением "взъерошила ауру" и зафиксировала центр тяжести чуть выше нормального. Так, теперь настроить дыхание... Не спеша, аккуратно... Потом настроиться на быструю энергию воздуха... Неожиданно для себя, Мара почувствовала удовольствие: что ни говори, а приятно быть хоть и слабенькой, но все же ведьмой! И тут же словно бы теплая волна подтолкнула ее, стены коридора рванулись назад, а пол, казалось, изогнулся навстречу ногам...

— Ты молодец сегодня! — подбежавшая вскоре Ирина, чуть отдышавшись, заговорила возбужденно и радостно. — Ну что: попробуем теперь вдвоем?

Мара молча кивнула. Они встали рядом, сплели пальцы рук, проверили опору. При беге вдвоем нельзя становиться на "внутреннюю" ногу, равновесие поддерживается за счет напарника. Поначалу такие прыжки выглядят странно, но потом напряжение синхронизации словно бы добавляет энергии — и движение становится естественным. Но оно должно быть еще и быстрым! Пока же Ирина и Мара делали почти вдвое больше шагов, чем нужно. "Ощущайте энергию! — не раз говорила учительница. — То, что ногой нельзя касаться земли, еще не значит, что на нее нельзя опираться!"

Имелось в виду, что опираться можно на энергию мраморного пола. Его мозаика действительно обладала мощной, заметной при малейшем расслаблении аурой, а "выдохшиеся" или "ущербные" плиты регулярно высматривали и тут же заменяли. Над такой поверхностью было достаточно энергии, чтобы научиться отталкиваться от нее во время бега вдвоем! В этой технике было уже немало от настоящего полета — но увы, даже это давалось далеко не всем...

x x x

Возьми что хочешь, человек, и заплати положенную цену!

Что можно подумать, встретив в женском монастыре мужчину? А если ограничиться пристойными вариантами? Ведь он, например, вполне может оказаться приходящим садовником или даже самим папой римским...

...Но человек, который, пока Мара была на занятиях, проник в ее комнату и теперь, как ни в чем ни бывало, расположился в единственном кресле, вряд ли мог натолкнуть на подобные ассоциации: стройный темноглазый брюнет, одет аккуратно, длинные волосы перехвачены серебряным шнурком...

Однако внешность незваного гостя не произвела на Мару такого впечатления, как сам факт наглого вторжения. Что это за тип?! Она никогда раньше его не видела — как, впрочем, и других мужчин: в Школе служили только женщины. Воспитанниц вообще жестко ограничивали в общении с противоположным полом — во избежание соблазнов: ведь известно, как эксперименты с энергией повышают женскую привлекательность! А энергию нужно тратить на учебу, а не на любовные истории... И надо сказать, что репутация школы только выигрывала от этой строгости!

— Кто вам разрешил входить в мою комнату?! — возмущенно начала она, предусмотрительно оставляя дверь позади себя полуоткрытой. — Кто вас вообще сюда впустил?! И кто вы такой?. — Она вдруг запнулась на полуслове, заметив, что незнакомца искренне забавляет ее возмущение. -Послушайте, да вы совсем...

— Такое стремление к справедливости и порядку, как у тебя, милая Мара, достойно всяческих похвал! — весело произнес парень, даже не пытаясь встать. — Оно заглушает даже любопытство, не говоря уже об остальном... И мне очень приятно, что Школа способна в столь короткий срок привить своим воспитанницам такую важную добродетель как послушание и дисциплинированность...

Мара с трудом подавила готовое вырваться оскорбление.

— Кто? вы? такой? — отчетливо, почти по буквам, стараясь не допустить в голосе даже тени эмоций, проговорила она.

Гость неожиданно быстрым движением поднялся наконец из кресла, кивнул и коротко представился:

— Хилим. Магистр Лунного Храма, — и, увидев, как изменилось лицо Мары, уточнил, словно бы смягчая слишком звучный титул: — Один из магистров...

Опустив глаза, Мара справилась с охватившим ее волнением, но теперь решительно не знала, что положено говорить в таких случаях. Верить незваному гостю не хотелось — но с другой стороны, какой еще мужчина, кроме магистра Храма-на-Мысу, мог так запросто проникнуть в комнату воспитанницы Школы воздушных танцев?

Да, но если он действительно тот, за кого себя выдает — что ему нужно от неуспевающей ученицы?! Или просто ошибся комнатой? Да нет, он же сразу назвал ее по имени...

— Зачем вы здесь? — неохотно спросила она, поднимая голову.

— А ты еще не догадалась? — Фраза прозвучала почти насмешливо, но Мара тут же поняла, что как раз насмешки в ней не было, только искреннее и немного высокомерное удивление: и в самом деле, как же это можно было до сих пор не догадаться?! Да, кем бы ни был этот человек, нахальства ему не занимать!

— Я ищу новых жрецов для храма, — нетерпеливо пояснил тот. — То есть тех, кого можно было бы взять в ученики.

— И вы думаете... — начала Мара, но громкий стук в неприкрытую дверь прервал ее.

— Да-да, войдите! — с прежним невинным нахальством откликнулся гость, прежде чем Мара успела открыть рот. — Если не ошибаюсь, это вы, Вероника Аркадьевна?

Директриса заглянула в комнату — довольно робко заглянула, даже не пытаясь войти... Однако! Мара машинально поздоровалась.

— Входите, пожалуйста! — улыбаясь, повторил Хилим. — Вы что-то хотели узнать?

— Да... То есть... — Вероника смешалась было, но тут же взяла себя в руки. — Я хотела уточнить, все ли у вас в порядке?

— В абсолютном! — сквозь улыбку Хилима неожиданно проступило чтото едва ли не зловещее. — Если мне потребуется ваша помощь...

— В таком случае, не буду мешать! — директриса попятилась, явно не желая, чтобы гость успел закончить фразу.

Впрочем, Хилим уже сам понял, что переборщил. Торопливо шагнул к двери, поклонился — ну, просто сама почтительность! — и поддержав Веронику Аркадьевну под локоть, помог ей с достоинством отступить в коридор.

— Еще раз благодарю вас за внимание к моей скромной персоне! -проникновенно сказал он ей вслед, закрыл дверь и снова повернулся к Маре: — Продолжим. Надеюсь, теперь цель моего визита не вызывает сомнений?

Он замолчал, давая собеседнице прийти в себя. "Интересно, -отрешенно подумала Мара, — он сразу понял, что я не поверила ему?.."

Теперь-то она уже не сомневалась, что неожиданный гость и вправду был магистром: перед кем еще стала бы так заискивать Вероника? Вот только... непонятно, чем его заинтересовала именно Мара? Ведь жрица -это, наверное, нечто большее, чем даже летающая танцовщица...

— С тобой заключат договор на три года, — Хилим неожиданно заговорил снова. — Потом посмотришь сама, возобновлять его или нет.

Эта короткая фраза сразу расставила все по местам, и Мара едва не расхохоталась. Как же она сразу не сообразила? Обслуживающий персонал храма тоже можно назвать по-разному: младшими жрецами, например, или учениками... А по сути ей три года предстоит стирать пыль с резных колонн — и это еще в лучшем случае!

Она гневно взглянула на Хилима, но он словно бы и не заметил ее возмущения. Спокойно пояснил:

— Раз ты пришла в эту школу, ты нуждаешься в лунной энергетике.

Мара смогла только молча кивнуть. Кто в той или иной степени не нуждается в лунной энергетике? Хотя для Мары эта причина как раз не была решающей — и кто знает, не в этом ли причина ее неуспехов?..

— Ты знаешь, что никогда не взлетишь, потому что сама не веришь в это! Ну, и что дальше?

Сколько раз Мара сама задавала себе этот вопрос! Особенно после злосчастного письма Ролана, когда стало ясно, что устраиваться от начала и до конца предстоит самой. Но ведь впереди еще четыре года...

— Как будто здесь учат только летать! — огрызнулась она.

Хилим удовлетворенно кивнул:

— Еще здесь учат обычным танцам. Классическим, восточным, фольклорным... Перечислять дальше, или хватит?

Мара удрученно промолчала: хореография уже сейчас доставляла ей немало огорчений. Конечно, восточные танцы — дело другое, и наедине с собой Мара иногда часами наслаждалась их сдержанно-напряженными движениями... но выступать на публике — нет, на это не стоило рассчитывать!

— Кроме того, владение энергетикой позволяет манипулировать людьми, — спокойно продолжал Хилим. — Это, конечно, не профессия...

— Я этого все равно не умею! — с досадой прервала его Мара. — Если бы умела...

— То поняла бы, отчего твой жених повел себя так... гм... странно!

Остывшее было возмущение всколыхнулось в Маре с новой силой:

— Да какое вы право имеете лезть в мои дела?! Вы думаете, если вы магистр...

— Тихо, тихо! — стремительным движением руки Хилим словно бы отгородился от вспышки гнева, а потом неожиданно спросил:

— Хочешь вернуть этого своего парня?

Мара онемела. Это что: шутка, издевательство — или дьявольская сделка?! Ведь Ролан успел жениться, недавно мама написала, что Инесса ждет ребенка, и счастливые супруги уже начали строить собственный дом...

— И тем не менее твой Ролан отнюдь для тебя не потерян. Если ты сейчас вернешься, он бросит эту свою официантку к... в общем, неважно! — магистр усмехнулся. — Ты на многое сможешь его вдохновить! Не исключено, что вы даже сможете перебраться Северной Провинции в более приятные места и какое-то время даже будете счастливы...

— Какое-то время? — машинально переспросила завороженная Мара.

Магистр снова усмехнулся:

— А ты бы хотела — всю жизнь? С ума сойти, до чего же вы все любите гарантии!

Его презрительное "вы все" ударило, как порыв ледяного ветра. Мара отшатнулась и зажмурилась — а когда открыла глаза, магистра уже не было в комнате...

...Юпитер уже высоко стоял над горизонтом, когда Хилим спустился к пришвартованной яхте. Команда развлекалась преферансом при свете фонаря на пирсе и не выказывала нетерпения или беспокойства — впрочем, жрецам храма не привыкать к ночным выходам! Ну, а нет ли здесь кого-то еще? Хилим внимательно огляделся...

— Вы еще согласны взять меня в храм? — послышался сверху знакомый голос. Кусты над пологим склоном, ведущим к воде, зашевелились, и Мара неловко съехала в освещенное пространство.

— Понимаете... — начала она, выбираясь на причал.

— Понимаю! — Хилим протянул руку. — Запрыгивай!

Он помог девушке пройти по скрипучим расшатанным доскам и перескочить на палубу. Она не испугалась, не стала говорить всякие глупости об оставленных вещах или необходимости "еще немного подумать" — и это понравилось Хилиму.

— Ну что же, Мара... — начал было он, но запнулся: — Нет, просто невозможно пользоваться этими незаконченными формами! Мара... Мария? Или Марина? — Ответа не было, и Хилим, не долго думая, решил сам: — В храме ты будешь Мариной!

x x x

Изобразительное искусство -сокращенно "изобразие".

Из под лезвия летела каменная крошка, рассыпаясь розоватыми искрами. Марина едва успевала поглядывать на лежащую перед ней картинку, где была зафиксирована аура образца, а поверх нее небрежно набросан эскиз будущей статуэтки — взлетающего фламинго. Нельзя ошибаться, потому что лезвие движется стремительно — но линии сами подсказывают свою форму. Очень твердый на ощупь родонит не является серьезным препятствием для "энергорезца", наверное, эта штука с легкостью будет резать даже алмазы... Резать? Или плавить? Или... или что-то еще, чему в языке и названия-то нет!

...Энергорезцы были еще одной тайной лунных храмов, такой же дерзкопоказной, как и летающие стеки. Вот он, держи его в руке, крути, как хочешь, терзай им любой подходящий камень — все равно никогда не поймешь, как устроено это подобие игрушечного скальпеля!

Впрочем, чем дальше, тем меньше Марине хотелось разгадывать становящиеся привычными храмовые секреты. За два месяца, проведенных в камнерезных мастерских, она научилась _работать _энергорезцом, и работать неплохо — а это было гораздо важнее!

...Да, неудачливая ученица Школы воздушных танцев прижилась в храме. И была благодарна судьбе за то, что ее учителем стал Карел. Или точнее сказать, стал хозяином?

Карел был старшим жрецом (звание — ниже магистров, но выше всех остальных). Он командовал в камнерезных мастерских, именно командовал, хотя и без лишней строгости. Да и к чему нужна была строгость? Этот огромный, лохматый, похожий на лешего человек умел внушать страх даже не повышая голоса! Впрочем, Марина вскоре перестала бояться того, в чьих руках была теперь ее судьба.

Хозяин мастерских никогда не покидал храм. Никто не знал, кем он был в миру, носил ли когда-нибудь другое имя. Да и кто рискнул бы спрашивать? Марине казалось, что даже магистры опасаются этого пусть добродушного, но все же дикого великана.

С Хилимом Карела связывало многое, и прежде всего, чисто деловые интересы: летающие стеки, которые придумывал Хилим, изготавливал именно Карел. Впрочем, Марине не раз казалось, что магистр и старший жрец были давними приятелями...

...Да и чем, если не дружеской услугой, была "доставка" Марины в храм?! Карелу понадобилась новая ученица — и вот магистр уже... ну, не в клюве тащит, конечно, но близко к тому!

...Хилим и отнесся-то к ней тогда как к обыкновенной посылке. Там, на пристани, когда Марина (тогда еще Мара) отыскала яхту, он не стал тратить время на лишнюю вежливость — после первых же робких слов согласия просто втянул новую пассажирку на палубу и холодно приказал спуститься в каюту, где она и прострадала в одиночестве всю дорогу...

В каюте было неуютно и страшно: до Храма-на-Мысу очень далеко, как крошечное суденышко сумеет преодолеть такое расстояние?! Вдруг поднимется ветер, или начнется дождь — погода на море иногда меняется так быстро!

А если вообще все окажется обманом? Ведь она поверила словам, только словам, без малейшего подтверждения! Может быть, она нужна магистру совсем для других целей? Говорят же, что в лунных храмах иногда приносятся человеческие жертвы — и кто знает, насколько далеки от истины эти слухи?..

Может быть, в подземных галереях и вправду справляются таинства свирепой Матери богов? Может быть, непослушных жрецов действительно приковывают к скалам, чтобы ночью неведомые морские чудовища сожрали бедняг? Может быть, в огне маяка сжигают тела пойманных при попытке к бегству? Может быть... о, в храме все может быть!

К счастью, о перепуганной пассажирке никто не вспоминал. В тонкий борт шлепали волны, а палубы то и дело доносились голоса, непонятные команды, смех, и под эти однообразные звуки Мара даже немного успокоилась. Тревожные мысли не исчезли, но словно бы зациклились, цепляясь одна за другую и постепенно теряя остроту. В углу на большом деревянном ящике было почти уютно, а если завернуться в покрывало, то и совсем хорошо...

Пригревшись, Мара не сразу уловила, что изменилось в окружающих звуках. Потом поняла: плеск волн стал каким-то другим, и ветра больше не было слышно. А спустя мгновение весь корпус яхты мягко вздрогнул, толкнувшись во что-то, и послышалась непонятная команда, потом тяжелые шаги по палубе — и тут же скрип открываемого люка... И голос кого-то из команды — хрипловатый, насмешливый, но вроде бы не злой:

— Эй, там, внизу! Подъем, приехали!

Мара не помнила, как выбралась из каюты — помнила только, как шагнула на палубу и увидела почти прямо над собой громадную темную постройку неправильной формы. Храм? Уже, так быстро? Но почему не видно маяка?! Ведь на храме должен быть маяк, его не могли погасить!

От страха Мара едва не потеряла сознание... но тут же сообразила, что из-под самой стены маяка и не должно быть видно...

Она облегченно вздохнула, и тут же услышала над собой еще чей-то голос:

— Лим, это ты, что ли?

Тут же вспыхнул фонарь на пристани — и в его неверном желтом свете Мара в первый раз увидела своего будущего учителя.

Карел выглядел невозмутимо и внушительно, как всегда — впрочем, тогда она еще не знала этого "как всегда". Окинув яхту внимательным взглядом, он неторопливо подошел к краю пирса и подал Маре руку, помогая спуститься на причал. Потом вопросительно оглянулся на Хилима. Тот немедленно отозвался:

— Энергетика мощная, воображение слабое, вибрация — почти чистая двойка. По-моему, Карел, это именно то, что ты просил.

Несмотря на усталость и волнение, Мара сообразила, что речь шла о ней. Ну, знаете ли! Но опережая ее возмущенный вопрос, Карел задумчиво заметил "в пространство", что Хилима в детстве явно недостаточно драли хворостиной. Хилим тут же без смущения откликнулся в том смысле, что драли вполне достаточно, просто детство было очень давно... Потом, усмехнувшись, коротко попрощался и исчез в темноте.

Карел повернулся к Маре.

— Ну, пошли, что ли? Ты на него, — он кивнул вслед ушедшему Хилиму, — не обижайся! Он с людьми общаться вообще не умеет, что тут поделаешь!

Мара только пожала плечами, но Карел и не ждал ответа.

— Тебя как зовут-то? — снова спросил он.

— Мар... — но после секундной запинки она буквально ощутила неслучайность данного Хилимом нового имени и представилась уже отчетливо: — Марина!

Карел, не дожидаясь вопросов, объяснил, что заведует камнерезными мастерскими.

— Мне был нужен еще один человек для работы с родонитом. Знаешь, такой ярко-розовый камешек с черными крапинками? Думаю, ты быстро научишься... А в храме ценят хорошие камни и хороших мастеров!

Марина действительно быстро научилась. То ли были у нее неведомые ей самой способности, то ли Карел оказался редким учителем, то ли храмовые "энергорезцы" изрядно облегчали работу камнереза...

...Инструмент чудесно слушался руки и с равной легкостью, вопреки всем законам механики, вел и прямой, и изогнутый срез. Как такое могло быть? Марина больше не размышляла над этим всерьез, но во время работы ее по-прежнему неизменно охватывали удивление и восторг. И наверное, именно эти нетускнеющие чувства оживляли все ее изделия...

...Фламинго был сложным заданием, но Марина чувствовала, что справляется. Главное получилось: изящная тонкая шея и напряженные перед взлетом широкие крылья.

Смотреть на эскиз требовалось все реже: теперь Марина сама чувствовала острую стремительную ауру образца. Это и понятно: когда "уберешь все лишнее", аура усиливается! Оставалось лишь проработать детали: навести легкий узор перьев, обточить как можно тоньше длинные ноги, клюв. В общем, только бы не испортить то, что уже сделано...

Кто-то осторожно приоткрыл дверь. Марина аккуратно довела резец до края крыла и только тогда подняла голову. В комнату заглядывал Юджин, мастер из соседней комнаты. Он и вправду уже мастер: работает у Карела больше пяти лет, и делает не простенькие сувениры для продажи, а настоящие серьезные вещи. Обновляет интерьеры храма, например, или вырезает лечебные талисманы...

— Ты пойдешь с нами ужинать? — позвал Юджин.

Марина вздохнула. Присоединиться к компании хотелось, но...

— Я еще не закончила!

Все равно недоделанная статуэтка не даст покоя! Юджин, конечно, понял Марину.

— Ну, ладно, — помедлив, отозвался он. — Если хочешь, я потом зайду за тобой.

Марина обрадованно кивнула: бродить вечером одной очень не хотелось! В темноте безлюдных переходов даже охранный амулет не казался защитой. Все время мерещились где-то сбоку, на пределе зрения, странные тени и силуэты, и хотя таинственное "нечто" никогда не показывалось воочию, его присутствие ощущалось. И — это было лучшим доказательством реальности угрозы, — охранные амулеты в храме носили все, кроме магистров...

Больше всего Марина боялась заходить в подвал — но именно там камнерезы оставляли на ночь свои инструменты. Хранилище называлось "ежиной" комнатой, и хотя никакие ежи там не жили, по углам стояли изображающие их скульптуры. Они были сделаны из какого-то необычного, очень черного камня, тщательно выточенные иголки воинственно торчали в разные стороны — и как раз между иголками удобно было пристраивать "энергорезцы".

Подвал находился ниже уровня моря, и вода просачивалась сквозь стенки. С утра до вечера капли мерно простукивали тишину, не нарушая покоя, но иногда... Да, Марина не сомневалась: в "ежиной" комнате живет какая-то непонятная сущность. Потому что стоило пробыть там дольше обычного, ища среди колючек свой резец, и скоро в ровный перестук вплеталось негромкое, но упорное поскребывание. Оно меняло тональность, и в чем-то было даже музыкальным — словно невидимый жилец развлекался этими звуками.

Как-то Юджин, смеясь над испугом Марины, нарисовал на стене портрет "шуршавчика". Получилось что-то вроде шкодного толстенького хомячка на шести паучьих лапах. Фантазия показалась Марине не самой лучшей... но ощутимо близкой к реальности! С тех пор она избегала бродить в одиночестве по незнакомым закоулкам.

"В храме нет ничего по-настоящему враждебного, — очень серьезно объяснял Карел, — но есть много чужого. Вот представь себе, что ты в горах, или в море или в незнакомом лесу... ты ведь будешь вести себя осторожно, правда? Вот и здесь нужно быть такой же осторожной. И запомни главное правило: никогда, ни при каких условиях, ни днем, ни ночью, не снимай охранного амулета..."

x x x

Космодром построили на экваторе, но Земля, как назло, вскоре перестала вращаться.

Лунный месяц почти совпадает с календарным, и у каждого полнолуние свое лицо. Октябрьское — прохладный хмель зрелости, ноябрьское -праздник на грани сна, декабрьское — темно-синее плотное безвременье. Есть дерзкое безумье мая, и теплая пауза июля, и дразнящая щедрость сентября. Каждый месяц хранит свои привычки. Но случается, что на отмеренные тридцать дней приходится два полнолуния...

"У нас есть шанс, в котором нет правил..."

...Майское _неурочье_ (какое-то языческое название!) было самим дорогим ритуалом в Храме-на-Мысу. Дорогим во всех смыслах — потому что не так-то просто было туда попасть! Достаточно сказать, что приглашения гостям рассылала сама верховная жрица!

Марина, однако, надеялась побывать на таинственном действе -незаметно просочиться в верхние галереи. Она не боялась, что попадется — Карел все равно не станет наказывать ее. Он вообще терпимо относится к любопытству — редкое для старшего жреца свойство характера!

Верхние галереи очень напоминали трехмерный лабиринт — с той лишь разницей, что заблудиться в них на самом деле было невозможно. Каждая пещера имела не только обычный выход в путаницу разновысоких переходов, но и лаз на первый этаж. Отверстия, разумеется, были закрыты и тщательно замаскированы, но это могло обмануть лишь гостей, а не служителей храма. Одним из таких лазов и решила воспользоваться Марина...

...Серебряный шар висел над морем, рассыпая серебряные блики. И по сравнению с этим зрелищем все человеческие торжества показались вдруг смешными и нелепыми. Что можно добавить к такому вот величавому покою? "Да и вообще, — с сомнением подумала Марина, — не глупо ли встречать полнолуние в закрытом помещении?"

И все же, бросив прощальный взгляд на величественный пейзаж, она покинула уютный балкон. Красота природы бесконечна — но человеческое любопытство она не лечит! А Марина уже снова чувствовала неодолимый интерес к неизвестному празднику...

Она легко преодолела две дюжины высоких выщербленных ступенек, выбралась на тесную площадку и осторожно толкнула крошечную, почти незаметную дверь. Скользнула вперед... и едва не потеряла сознание, не успев даже понять, что же именно так поразило ее, мгновенно перенеся из одной реальности в другую!..

Да, всего лишь один шаг — но она мгновенно оказалась _в мире лунного света_! Свет был повсюду — такой мягкий и сильный, что казался вещественным... Непонятно, откуда он исходил. Может быть, прямо с ночного неба, проникнув неведомым способом сквозь каменные стены? Но как такое могло быть?!

...Марина не сразу заметила, что кроме нее в пещере было еще несколько человек. Но опасения, что ее заметят, тут же растаяли: в этом мире живого серебра никто не станет удивляться и задавать вопросы!

Звучала негромкая музыка, словно аккомпанируя дробящимся лучам. И вдруг откуда-то из глубины пещеры выступила призрачно-темная женская фигура. Она медленно приближалась... и что-то странное было в ее походке, и Марина, замерев в своем углу, напряженно всматривалась... да, несомненно: незнакомка двигалась, не касаясь ногами пола! Это был полет — но как же он был далек от традиционных публичных выступлений!

Лишь теперь Марина узнала знаменитую чемпионку — и едва поверила своим глазам. Если бы Зара показала где-нибудь на соревнованиях _такое_... Тогда ее популярность, и без того немалая, поднялась бы до немыслимых высот!

Или так можно летать лишь в неурочное полнолуние? Вещь в себе, движение мимо, танец не для зрителей... Глядя на танцовщицу, легко было поверить, что каждый сможет взлететь, стоит лишь забыть о чем-то лишнем! Марина невольно затаила дыхание, не сводя глаз с Зары... и вдруг, неожиданно и запретно, их взгляды встретились!

Казалось, холодная рука сжала сердце — но в тот же миг нахлынула шальная, пьянящая радость: "Я все могу, мне все доступно и позволено!" И словно тоже подчиняясь этой вспышке, танцовщица завертелась в диком стремительном танце. При каждом повороте она очерчивала стеком невидимую плоскость и тут же опиралась на нее, начиная очередную фигуру. Руки и ноги сплетались самым немыслимым образом, рисуя в плотном воздухе вычурные узоры.

Это продолжалось невероятно долго... А может быть, всего несколько минут... Усталость сковала Марину, но быстрые взгляды танцовщицы крепко держали, не позволяя расслабиться. А когда сил совсем не стало, безумный вальс вдруг прекратился. Летунья словно нехотя поднялась высоко под потолок, замерла на миг... и вдруг, бросив стек вниз, черной молнией метнулась за ним!

Марина невольно вскрикнула — но жуткое падение остановилось на полпути, а танцовщица, почти презрительно оглянувшись, медленно выплыла прочь из пещеры...

...Марина не помнила, как спустилась на первый этаж, как добралась до своей комнаты. И еще несколько дней чувствовала себя совершенно больной, словно бы высосанной. Может быть, эта фантастическая летунья - - настоящий вампир? Говорят, они изредка встречаются в нашем грешном мире... а если так, то где же им быть, как не в лунном храме?..

x x x

Отдай что хочешь, человек, но не жди, что тебе заплатят положенную цену...

Марине никогда не надоедало гулять ночью по берегу — одной или всей компанией из мастерских, а чаще всего вдвоем с Юджином. Они мало говорили во время этих прогулок, поддаваясь странному, но общему для обоих чувству отрешенности: впереди — бесконечное море, отраженные в воде проблески маяка, редкие огни проходящих судов... а сзади между тобой и прочим миром непоколебимо застыл храм.

От предложений Юджина проводить ее до комнаты Марина неизменно отказывалась. Нравы в храме были простые, мирские условности вызывали удивление или даже смех, и строгость поведения была для девушки единственной защитой. Лучшим способом избежать объяснений было просто неожиданно попрощаться и быстро исчезнуть в темноте — тем более, что вне храма Марина почему-то не боялась привидений...

Страшно было только проходить мимо входов в подвал. Их было несколько в восточной стене, и Марина уже за несколько шагов чуяла дыхание влажной прохлады и неизвестности. И пробиралась мимо этих ухмыляющихся пастей со всей возможной торопливостью. И боялась даже представить себе, что будет, раздайся из темноты хотя бы какой-то звук.

...Но она и помыслить не могла, что услышит зов о помощи!

Марина пробиралась вдоль восточной стены по знакомой до последнего камушка тропинке, когда откуда-то слева вдруг послышался услышала вдруг пронзительный крик:

— Помогите! Помогите! Мама!..

Голос был детский, высокий и тоненький — и такой в нем звучал ужас, что Марина не раздумывая кинулась на помощь. И опомнилась, только когда ее ноги заскользили по заросшему плесенью наклонному спуску. Ведь это же из подвала! И теперь...

Первой мыслью было: бежать! Выбраться назад, на тропинку, и удирать без оглядки! И привести потом кого-нибудь на помощь... Но Марине тут же стало стыдно: где-то рядом погибает ребенок, а она, как последняя трусиха...

Пытаясь заглушить страх, Марина сделала несколько шагов вперед, углубляясь под низкие своды. Темнота мгновенно и опасно обступила ее, она споткнулась, едва не упав... и сообразила наконец, что бродить наобум по подвалу не только рискованно, но и бесполезно.

Пришлось остановиться. Крики не смолкали, но Марина отключила эмоции, не позволяя себе больше воспринимать их, как зов о помощи -требовалось только определить, откуда именно они доносятся. Под неровными каменными сводами звуки дробились и отражались, но Марина уловила-таки нужное направление. Под уклон, в сторону глухой части южной стены... да кого же туда занесло-то? Зачем?!

...Мальчишка, странно выгнувшись, лежал на куче поросших плесенью каменных обломков. Он уже не звал на помощь, только дергался, как будто из последних сил сопротивляясь... чему? Глаза уже привыкли к темноте, и Марина отчетливо видела, что ничего и никого рядом нет, что он явно не ранен и не покалечен... Может, какая-то болезнь, приступ? Что-то вроде эпилепсии, или просто перепугался в темноте? Маленький ведь еще совсем, лет десять на вид, не больше!

Откуда он здесь взялся? Приехал с родителями? Или с приятелями? Скорее второе: родители давно бы уже подняли шум, а мальчишки вполне могли струсить и сбежать. Ну, ничего, надо только скорее вытащить его отсюда...

Но что это?! Над каменной кучей, над упавшей фигурой вдруг возник размытый силуэт. Словно проявилось наконец изображение на старой фотопластинке — то ли есть что-то, то ли нет... Но уже ощутимо повеяло жаром и незнакомым горьковатым запахом, и Марина поняла, что именно разлапистое горячее Нечто прижимает мальчика к каменным обломкам! И что-то делает, прильнув к его телу...

— Пошел вон! — возмущено заорала Марина, совершенно нелогичным образом забыв все свои прежние страхи.

Тень вздрогнула, подняла голову. Усмехнулась... То есть у нее не было лица, но Марина готова была поклясться, что видела усмешку! А потом многорукое (или многоногое, многохвостое?!) создание, как ни в чем ни бывало, вернулось к прежнему занятию...

— Да убирайся же ты к чертям! — уже менее убежденно потребовала Марина, делая все же шаг вперед.

"Ну-ну! — словно бы откликнулась тварь. — Иди-иди сюда, девочка, иди..."

Марина всхлипнула от вновь нахлынувшего страха... но отступать было некуда, и она отчаянно бросилась вперед. Оступилась на скользком камне, потеряла равновесие, упала на четвереньки — и тут же увидела, как закачался перед самым лицом выскользнувший из-под одежды амулет. Ах, так... ну, держись!

Марина сжала шнурок в руке, рванула его и метнула амулет прямо в призрачное тело существа. Оно дернулось — не болезненно, скорее удивленно! — но немного отступило. Тогда Марина медленно поднялась с колен и, отряхивая руки, шагнула вперед. От притихшей твари ее отделяла только небольшая каменная осыпь, но Марина уже примерилась, как бы половчее ее перепрыгнуть. Сюда, потом сюда — и вот на этот надежный выступ... Но подняв голову, Марина с удивлением обнаружила, что атаковать некого: неизвестный "гость" исчез бесследно, как будто его и не было!

С трудом успокаивая нервную дрожь, и расплываясь при этом в неудержимой совершенно идиотской улыбке, Марина наклонилась к ребенку. Как ни странно, он даже был в сознании!

— Пойдем, — с трудом проговорила она. — Поднимайся...

Если пацаненок не сможет идти, она не дотащит его сейчас! Но инстинкт самосохранения у юного путешественника все же имелся: намертво вцепившись в ладонь Марины он кое-как поднялся на ноги...

Они выбрались на волю без особых приключений, обогнули храм и вошли через центральные двери. Там всегда дежурили младшие жрицы, и Марина с чистой совестью перепоручила спасенного им. Объяснила коротко: заблудился. Никаких подробностей...

Сама же она же мечтала сейчас только об одном: поскорее добраться до постели, упасть и заснуть. Случившееся настолько не укладывалось в голове, что про него просто не хотелось думать. А заглушать неприятные мысли Марина умела хорошо, жизнь давно научила ее этому...

x x x

Вино "Херес-С-Нимус"

Про потерянный амулет Марина вспомнила только утром. Вспомнила — и обругала себя последними словами: нажила приключений через лишнее благородство! Что же теперь делать-то?..

За завтраком она рассказала о случившемся Юджину. В глубине души она не сомневалась, что тот поступит просто и по-рыцарски: сходит в подвал и принесет амулет. Увы, она зря надеялась на мужское благородство: Юджин только пожал плечами и с возмутительным равнодушием посоветовал сходить к Карелу.

Хорош, ничего не скажешь! Марина всегда была уверена в одном: перед начальством ни в коем случае нельзя выглядеть невезучей! Вот и сейчас - - куда это годится: без году неделя в храме, а уже влезла в историю!

Что подумает Карел о бестолковой ученице?

Кроме того, Марина смутно сознавала, что сделала что-то запретное -видела то, чего не положено видеть ученикам, узнала о храме больше, чем хотели бы позволить магистры... Так стоит ли признаваться в этом?

...Выход напрашивался один, простой, как самоубийство: отыскать амулет самой.

Подумав, Марина решила спуститься в подвал из зала с балконами: это как раз за южной стеной, ближе всего к месту вчерашних событий, долго искать не придется...

По раннему часу зал был пуст. Оглядевшись, Марина откинула тяжелый люк, закрепила крышку. Внизу было очень тихо, и ощущалось в этой тишине какое-то... ожидание? Кто его знает, какая скрытая от посторонних глаз жизнь идет там, внизу? Но Марина не хотела отступать! Вот только подождать немного, чтобы глаза привыкли к темноте...

Она упорно пялилась во мрак и уже начинала постепенно различать уходящие вниз ступени — но тут как назло послышались шаги, и в зал вошла одна из младших жриц-уборщиц. Тьфу, до чего же не вовремя! Чтобы избежать вопросов, Марина торопливо придала лицу самое что ни на есть уверенное и даже высокомерное выражение. Девочка робко и почтительно отступила к стене — за магистра приняла, не иначе! — но не вышла... и Марине ничего не оставалась делать, как с тем же независимым видом решительно спуститься в подвал.

Тьма сразу обступила ее со всех сторон, глаза все-таки не успели привыкнуть, и очертания тяжелых сводов коридора лишь едва угадывались - - но отступать было поздно. Впрочем, дорогу она помнила хорошо: прямо вниз, потом налево вдоль стены — как раз и выйдешь к груде камней. Вот только...

...Похоже, амулет не только хранил от неведомых опасностей, но и наоборот, ограждал эти самые "опасности" от лишнего любопытства — во всяком случае, сейчас, оставшись без него, Марина ясно ощущала в подвале чье-то присутствие, слышала явно нечеловеческие голоса, доносившиеся откуда-то из темных боковых проходов. Но, хотя ни девочкажрица, ни кто-нибудь другой уже не могли ее видеть, Марине почему-то было стыдно бояться. Она лишь подобралась, сосредоточилась и, вобрав в себя всю доступную энергию, приготовилась в случае чего подороже продать свою жизнь.

Но что "они" могут ей сделать? "Все! — подсказал здравый рассудок. — Ты же видела, на что способны здешние существа!" "Но я не маленький ребенок! — возразила самой себе Марина. — И я уже справилась с одной тварью, справлюсь и с другой! Пусть только попробуют..."

Не попробовали. Марина спокойно добралась до вчерашней осыпи, подобрала амулет и сунула в карман. Обратный путь уже не казался страшным — да и свет из открытого люка указывал направление.

Выбравшись наверх, Марина поспешно закрыла люк, шагнула в боковой коридор — и замерла, потрясенная... И лишь через мгновение сообразила, что никто не выскакивал из стены ей навстречу — всего-навсего зеркало...

...Никогда еще она не видела у себя такого лица — бледное, дикое... Да просто чужое — такого действительно можно испугаться! Но неведомо откуда взявшийся новый цепкий взгляд темных глаз притягивал так сильно, что Марина не сразу смогла отвернуться...

x x x

Вы глупы как пробка, если собираетесь лезть в бутылку!

Зара была больше чем летающая танцовщица — солистка, чемпионка, настоящая "звезда"! Еще в Школе воздушных танцев Марина, как и все воспитанницы, восхищалась ее искусством и едва могла мечтать о том, чтобы познакомиться с ней. А уж о том, чтобы стать ассистенткой...

Эх, если бы знать тогда, что значит быть компаньонкой "звезды"... Да хотя какой там компаньонкой — просто прислугой. Или не прислугой даже — так, чем-то вроде домашней кошки! Бессловесным источником энергии для танцев...

"Источник энергии" — как странно звучит, когда речь идет о людях! Но Марина уже знала смысл этих ужасных слов. Если ты смотришь танец, не просто любуясь исполнением и рисунком, а мысленно "совмещаешься" с летуньей — твоя энергия переходит к ней. Ее полет поддерживается за счет _твоих_ сил, и даже если ты погибнешь от нервного истощения -никто даже не заметит этого... Или постарается не заметить.

Конечно, будь у Марины другая работа, она бы ни за что не согласилась на столь унизительную роль! Но другой работы больше не было: камнерезные мастерские отныне были для нее закрыты. Не в наказание, нет. Просто:

— Твоя энергетика сильно изменилась, — сказал Карел. — Она больше не подходит для работы с родонитом... и, к сожалению, вообще с камнями. Потому что камнерез в первую очередь должен быть спокойным...

...А Марина перестала быть спокойной. Тысячный раз давая себе зарок не любопытствовать больше, она снова и снова проникала в тайную жизнь храма. Таинственные встречи в подвале невозможно было забыть — и еще менее хотелось забывать ощущение собственной победы: ведь что ни говори, а она уже не раз смогла без амулета пройти сквозь страшное жилище теней!..

— Не всякие возможности к добру, — хмуро пояснил Карел. — То, что ты приобрела, очень трудно забыть, но еще труднее использовать.

— Но почему?! — испуганно спросила Марина. (Еще бы не испугаться, когда говорят _так_!)

Карел вздохнул и заговорил вроде бы без связи с предыдущим:

— Скажи, ты хотела бы оставить храм?

Марина вздрогнула. Оставить храм? Оставить храм?!

— Ну, что же, — Карел покачал головой, — твоя растерянность и есть ответ...

Это уже звучало приговором, тем более страшным, что он казался совершенно непонятным. Марина судорожно пыталась найти выход, хотя бы намек на возможность продолжить уже ставшую привычной жизнь!

— Я могла бы, — неуверенно начала она, — я могла бы стать младшей жрицей...

Наводить порядок, работать на кухне, продавать сувениры — все эти презираемые прежде занятия вдруг показались Марине очень привлекательными. Как бы то ни было, младшие жрицы неплохо зарабатывают, живут веселой дружной компанией, по выходным ездят в ближайший город... Только бы не покидать храм навсегда!

— Быть младшей жрицей ты уже не сможешь, — решительно отверг Карел. — Во всяком случае, я не рискнул бы тебя рекомендовать.

— Но почему?! — снова воскликнула Марина.

— Разжалованных не любят, — коротко и грубо объяснил Карел. — Ты не сможешь вписаться в коллектив... особенно с твоим характером!

— Что же мне делать?! — с тоской спросила Марина. Ей хотелось проклинать себя во весь голос или стучать головой о стену. Ну почему ей так не везет?!

Карел, однако, не заметил подступающей истерики. Или сделал вид, что не заметил.

— Можно поискать тебе какое-нибудь занятие. Думаю, что Лим... ну, Хилим, тот самый... надеюсь, он сможет помочь.

От удивления Марина на миг даже забыла о своем горе. Неужели конструктор летающих стеков, магистр, будет пристраивать ученицунеудачницу?! Конечно, они с Карелом приятели, но все же...

После верховной жрицы Хилим был, наверное, самой важной персоной в храме — важной, таинственной и пугающе-загадочной. Среди младших жрецов и учеников, с которыми общалась Марина, о нем ходили слухи, которые Марина не рискнула бы обсуждать даже в узкой компании -например, что он любовник верховной жрицы, или что Зара, чемпионка, которую он тренирует, на самом деле настоящая ведьма и питается человечиной, или что его... ну, нет, это уже слишком!

— И вы думаете, он согласится помочь мне? — робко усомнилась Марина.

Карел усмехнулся:

— Он согласится помочь _мне_. А я в данном случае прошу за тебя. Поняла?

Уверенные слова Карела всерьез обнадежили Марину, и когда на следующий день он повел ее к магистру, она уже чувствовала себя почти нормально. И очень любопытно было, сильно ли будет отличаться Хилим от того образа, который ей запомнился?..

...Магистра отыскали на самом верхнем этаже, в очень светлой (витражное окно в потолке), комнате, совершенно не похожей своим убранством на другие помещения храма. Больше всего она напоминала кабинет инженера или ученого: компьютер с чертежным устройством, разбросанные по столу листы бумаги, пестреющие непонятными набросками, и в довершение всего — сложный телефонный аппарат со множеством кнопок, из тех, что вызывают суеверный страх у людей, всю жизнь набиравших номер, накручивая диск. Последнее казалось особенно странным — ведь храм всегда воспринимался чем-то совершенно отрезанным от мира, а тут...

Другой странностью было полное отсутствие книг — ни древних фолиантов в кожанных обложках с застежками и медными уголками, ни даже самых простых современных изданий. Но зато на небольшом столике в углу стоял совершенно незнакомый прибор, похожий на микроскоп, но с длинным косо срезанным кристаллом вместо трубки. Под этим кристаллом на приборном столике лежал кусок серебристого обсидиана.

Услышав вошедших, Хилим погасил экран компьютера, повернулся вместе с креслом, и под его ровным, ничего не выражающим взглядом Марину вдруг захлестнуло странное чувство — как будто все это однажды уже происходило. В самом деле, она опять стоит у двери, забыв прикрыть ее, и магистр опять развалился перед ней в кресле... Правда, теперь это не ее комната, а кабинет Хилима, и не он, а она пришла к нему с просьбой...

Но пока она разбиралась в своих ощущениях, Карел слегка кивнул Хилиму в знак приветствия и быстро вышел из кабинета — и Марина, не успев опомниться, оказалась лицом к лицу со своей будущей судьбой...

Наконец Хилим нарушил молчание:

— Ну-ка, подойди поближе...

Марина робко подчинилась. Вопросов не последовало: видимо, Карел все рассказал заранее. Вот только как отнесется магистр к ее проблемам?..

Марина внимательно вглядывалась в его лицо. Абсолютная непроницаемость, даже не скрытность, а какое-то полное равнодушие. И как же странно молодо выглядит! А ведь ему никак не меньше сорока: воздушные соревнования начались почти двадцать лет назад, и если он с самого начала был конструктором стеков...

Может быть, секрет его молодости — именно в этой подавляющей невозмутимости?..

— Я не понимаю, почему ты так боишься оставить храм? — чуть лениво поинтересовался наконец Хилим. — Уже успела привыкнуть?

Марина молча кивнула. Магистр сразу сумел отыскать самое верное слово: привыкла. И панически боится перемен — тем более, что никакой профессии вне храма у нее нет...

— Я мог бы взять тебя в компаньонки для Зары, — так же меланхолично заметил Хилим. — Ей одиноко, и она рада будет общению. Надеюсь, вам будет о чем поговорить друг с другом...

Марина онемела. Стать компаньонкой Зары — разве могла она когданибудь даже мечтать об этом?! Нет, не может быть! Наверняка здесь кроется какой-то подвох, и ей опять предлагают "стирать пыль с резных колонн" — или еще с чего-нибудь... В самом деле, никто же не станет что-то хорошее предлагать как последнюю милость!

И все-таки сквозь бурю противоречивых эмоций пришло горькое осознание: эта возможность — последняя. Если она откажется, ей придется покинуть храм, возможно, уже сегодня...

— Я... тоже надеюсь... — ответила она едва слышно. Хилим кивнул, поднимаясь. Очевидно, он собирался немедленно отвести Марину к ее новой госпоже.

"А что, если, — подумалось вдруг Марине, — общаясь с Зарой, я тоже смогу научиться летать? Ведь я..."

Хилим остановился, лицо исказила жесткая усмешка:

— Милая Марина, раз уж ты сумела так много узнать о храме, надеюсь, тебе не повредит еще кое-какое знание. Запомни хорошенько: люди не летают. Вообще. Никогда.

...Пока Марина приходила в себя, пытаясь хоть как-то переварить услышанное, Хилим молча стоял у двери и всем своим видом демонстрировал "смиренное ожидание" — при виде которого любой нормальный человек обычно начинает суетиться, торопиться и вообще чувствовать себя виноватым за то, что он еще не готов следовать за своим спутником на край света! Но сейчас укоризненная поза явно пропадала впустую: Марина ничего не видела перед собой. "Господи! Нет, этого не может быть... Кто же тогда Зара? Кто вообще все летающие танцовщицы?!" Наконец она очнулась и с отчаянной надеждой повернулась к ожидавшему ее магистру -может, он откажется от своих жестоких слов? Но нет...

— Летают или сильфиды, или русалки. Дочери воздуха и воды, стихийные существа. Слышала когда-нибудь про таких? Наверняка слышала - - в сказках, в легендах... Ну так это на самом деле не легенды и не сказки.

"Теперь осталось только сойти с ума. Прямо здесь и сейчас. Потому что невозможно жить дальше, узнав такое... Стихийные существа! Неужели эти мистические создания действительно существуют?!"

— Разумеется, существуют, как же иначе. И не будь люди такими высокомерными, они бы давно знали о них...

Несмотря на страшное потрясение, Марина не могла не улыбнуться на эти слова — уж кто бы говорил о высокомерии! Странно, но теперь она почти не сомневалась, что и Хилим — не человек... Бог весть, что он за сущность — но не людская, не живая, не теплая!

А эта его чемпионка...

— Зара как раз русалка. Или нимфа, как угодно.

— Но она же училась в Школе танцев! Я точно знаю!!!

— Ну, и что? Действительно училась, — Хилим пожал плечами. -Половина старшекурсниц — не люди. Разве ты это замечала? Разве хоть кто-то это замечает?..

Ответить было нечего. Марина опустила голову, окончательно смиряясь с судьбой. Увы, но придется признать несостоятельность людей.

Полеты... Какая красивая мечта — и какая безнадежно неосуществимая! Школа воздушных танцев — эта грандиозная мистификация... Иллюзия для тех, кто склонен поддаваться иллюзиям! А непонятные нечеловеческие существа засевшие в крепостях лунных храмов...

А впрочем, так ли уж это страшно? Просто еще один мир, отдельный от человеческого — мало ли таких вокруг? Разве понимают люди тех же дельфинов, или птиц?.. Да что там птиц — хотя бы своих собратьев другой национальности?! И не вина храмов, что они так неплохо устроились, используя людские слабости и пороки...

...Но одно Марина поняла твердо: теперь ее не выгонят из храма. Никогда. Того, кто узнал такие вещи, не выпустят в мир без надежных гарантий молчания — а какие гарантии можно считать надежными?..

Но черт возьми... _зачем_ магистр рассказал ей все это?!

* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *

...В огне живут саламандры, в воздухе — сильфы, в воде — нимфы или русалки, а в земле — гномы. Стихийные существа не обладают правом на вечную жизнь, имея, по словам философов, смертную душу. Тем не менее они живут несколько веков, не подвергаясь разрушительному влиянию времени и не испытывая никаких недугов, так как по своему однородному составу не подвержены разложению. С давних времен они отшатнулись от людей, входя в сношение только с личностями, посвятившими себя исканию истины...

Соревнования летающих танцовщиц обычно проводились на северной стороне, перед центральным входом храма. Почетные гости "из людей" размещались на балконах, для прочих зрителей прямо во дворе устраивались трибуны. Ну, а судьи нередко вообще избегали зримого присутствия, пользуясь сетью энергетической связи между храмами.

Само же судейство было прихотливейшей игрой, смысл которой был понятен даже не каждому магистру! Жонглирование симпатиями, установка равновесия — вот что такое выбор победительницы. Он может быть и явно "несправедливым" — с точки зрения людей, разумеется. А для стихийных существ, живущих в храме, горячее сочувствие зрителей и любовь "вопреки" могли значить даже больше, чем победа. Ведь такие эмоции освобождают дополнительную энергию, а энергия для стихийного существа означает саму жизнь. (Для людей, впрочем, тоже — правда мало кто знает об этом...)

Хорошим солисткам — а в Храме-на-Мысу всегда были _хорошие_ солистки! — требовалось уметь очень многое. И дело было не только в технике танца: помимо прекрасного умения, танцовщицы должны были _нравиться_, возбуждать воображение сами по себе. А угодить множеству совершенно разных взглядов всегда было ох как непросто!

Зара, казалось, от рождения умела быть одновременно недоступной и привлекательной. Она была настоящей звездой, она одна давала храму больше энергии, чем все праздники полнолуния вместе взятые, она щедро делилась известностью со своим неизменным тренером... но почему, черт побери, она слабела с каждым выступлением?! Почему?!

...Хилим наблюдал соревнования с верхней галереи. Отсюда почти не было слышно аплодисментов, но движения ладоней различались отчетливо. Да что там, Зару всегда так встречают! И это искренние приветствия: достаточно лишь посмотреть ауру большинства зрителей! Но Заре словно безразличны все эти знаки внимания... Что это? Гордость? Презрение к толпе? Хилим вздохнул: излишняя гордость всегда дорого обходится...

Он напряженно следил, как Зара выходит в центр площадки. Иногда танцовщицы стартовали с башен, с крыши или хотя бы с высокого крыльца - - но на особо строгих отборах, вроде нынешнего, приходилось выбегать из дверей, держа стек в руках, и подниматься прямо с земли.

Зара набирала высоту до невозможности медленно. Конечно, для непосвященных это смотрелось эффектно: фиксированная поза, постепенный подъем по спирали. Но Хилим-то знал, что его воспитанница просто не может двигаться быстрее! Иначе она не стала бы начинать танец столь рискованной фигурой в замедленном темпе, когда сразу заметно малейшее отклонение от правильной траектории!

Ну, наконец-то: даже не глядя на Зару, Хилим почувствовал, что она достигла верхней точки... и тут же прозвучало дружное "ах" зрителей. Действительно, к стремительному пикированию невозможно привыкнуть!

Но что это? Он вздрогнул... Нет, ошибки быть не могло: сегодня Зара явно падала быстрее — почти секунда разницы! Неужели она настолько ослабла, что ловит энергию даже от падения?!

Первым желанием было остановить выступление — черт с ней, с победой, Зара явно не в форме! — но Хилим все же сдержался. Серьезных подъемов больше не будет, а с "вальсом на вертикали" она должна справиться. В конце концов прерванный номер тоже не добавит Заре уверенности в себе.

Слегка успокоившись, Хилим с удовольствием следил за знакомыми фигурами танца. Быстрые развороты снова и снова сменялись внезапной неподвижностью, в который уже раз поражая не только зрителей, но и соперниц. Это действительно мало кто может — на миг неподвижно зависать в воздухе и тут же снова набирать скорость, не выбиваясь из ритма и не теряя координации. Заре помогает то, что она долго жила в воде и привыкла к невесомости. Вот только почему она так долго не может приспособиться к новой энергетике?!

Хилим всерьез беспокоился за свою воспитанницу. Наверное, он любил ее — настолько, насколько это вообще возможно для сильфа в человеческом обличье. Впрочем, Зару-то как раз мало интересовало, кто он есть и кем хочет казаться...

...Они были давними друзьями — сильф, магистр лунного храма, и одинокая русалка с пустынного острова. Первое знакомство состоялось случайно: Хилим любил дальние прогулки на яхте и однажды, дойдя до Каменного устья, высадился на одном из островков. Мрачное нагромождение камней, почти никакой растительности — кто бы мог подумать, что там живет такое милое создание?

На самом деле к Заре не очень-то подходило определение "милая". Будущая солистка Храма-на-Мысу слишком походила на человека и потому была, скорее, даже некрасива: в ее образе недоставало столь обычного для стихийных существ сверхъестественного изящества. Но может быть, именно это и привлекло к ней Хилима? Он сам старался как можно больше времени проводить в образе человека, стыдясь излишней сильфийской эфемерности...

Казалось, безмятежной дружбе ничто не угрожало — пока Хилим не узнал почти случайно, что на острове собираются установить дополнительный узел энергетической сети. Он сразу забеспокоился: сможет ли Зара жить рядом с такой активной точкой?

...Самым простым выходом было бы перенести узел. Увы, не получилось: чем-то именно это место было уникально. Не будучи профессионалом, Хилим не мог уяснить сути — но Архелий, грозовой саламандр, лучший специалист по энергоканалам, однозначно настаивал: только этот остров, обязательно и непременно!

Зара знала, что такое энергетическая сеть, и что эта система значит для храма. Она ни на что не жаловалась... лишь однажды коротко сказала: "Я хочу попрощаться с тобой, Лим. Мне придется стать другой, и мы вряд ли будем видеться..." После этих слов Хилим впервые за много лет потерял самообладание. "Что ты еще выдумала?! — возмутился он. — Кем ты собираешься стать?" "Ты видел пургу над ледяными торосами? -уклончиво отозвалась Зара. — Здесь недолгая зима, но все же залив каждый год замерзает..."

Прозрачного намека было вполне достаточно. Стать снежным призраком, зимним вампиром! Конечно, это выход для тех, кто не может жить, но боится умирать — что-то вроде бесконечного падения, из которого нет возврата. Оно даже не лишено некоторой привлекательности, недаром люди иногда пытаются достичь его с помощью разных химических веществ... Хотя как раз людей-то это от смерти не избавляет!

Но допустить, чтобы Зара стала агрессивной тенью?! Хилима возмутила самая мысль об этом. Решение пришло сразу: сделать подругу летающей танцовщицей. Жить в лунном храме — мечта почти всех "диких" стихийных существ, так что Зара никак не сможет отказаться!

"Ты поплывешь со мной в храм, — заявил тогда Хилим. — Я давно собирался просить тебя об этом. И поверь, что скоро весь мир будет аплодировать твоим полетам!"

...Он никогда не собирался быть тренером, но знал, что сумеет. И стек для Зары придумался почти сразу, и очень удачно. На год она отправилась в Школу танцев — надо было соблюдать правила! — а потом вернулась в храм.

Вернулась для блистательных побед! Перед новым сезоном был составлен гороскоп для новой солистки — чтобы реабилитироваться после пропущенного сезона, Храму-на-Мысу позарез нужна была именно новая солистка, сильнее, чем все, бывшие прежде. И вот... "Изгнанная из дома, жизнью обязанная воде, в храме обретет предназначение" — ключевые слова небесной подсказки...

Хилим даже не удивился — так и должно быть, он привык доверять своей интуиции...

Он показал гороскоп Заре. Поначалу она была слегка ошарашена, но вскоре привыкла к мысли о будущей славе. И все получилось так, как было предсказано: в рекордно короткий срок Зара прошла путь от простой танцовщицы до сольной артистки и вскоре стала настоящим украшением Храма, принеся ему немало блестящих побед...

Да, но какая таинственная болезнь пожирает теперь ее силы?!

Понять бы, что не так, разобраться... но по словам самой Зары, с ней все нормально. "Только одиноко иногда, не знаю, почему..." Странная какая-то тоска для бывшей жительницы пустынного острова! Правда, недавнее появление компаньонки и в самом деле помогло... Пусть чутьчуть, немного — но Зара вполне заслуживает, чтобы ради нее содержали хоть десяток таких компаньонок!..

...Танец уже подходил к концу, когда — Хилим не сразу поверил своим глазам! — Зара неожиданно рванулась вверх под долгий финальный аккорд. Это был восхитительный, несбалансированный, но живой и смелый подъем! Секунда, другая... И, наконец, плавный спуск вниз — уже выпадающий из отведенного для танца времени...

Великолепно! Самое ценное, что может быть: потеря победы во имя искренних симпатий! Теперь соревнования непременно станут предметом долгих обсуждений в самых широких кругах ценителей — и это добавит немало энергии Храму-на-Мысу...

...Да, но ведь неожиданный подъем не репетировали, даже не обсуждали! Похоже, до последнего момента Зара и не собиралась делать ничего подобного — в чем же причина такого всплеска энергии?

Хилим быстро расслабился, настраиваясь на силовые потоки. Ну, кто сейчас так удачно поддержал Зару?

Голубоватые нити открытой энергии уже гасли, но Хилим все же сумел уловить их направление. Верхние ряды трибун, слева, почти под навесом крыши... Надо же, а с первого взгляда в этом мальчике не найдешь абсолютно ничего особенного! Или это выступление Зары его так вдохновило?..

x x x

Не много ль вам открытий чудных?

"— ...какая разница? Да зачем вообще нужны слова? Я и так знаю, что лучше тебя нет, и быть не может!.."

Страстность юношеских признаний, сравнимая разве что с цитатами из рыцарских романов! А в ответ — неясный шепот, в котором строгость волшебно смешивается с нежностью, а решительный отказ неведомым образом рождает надежду...

...Марине было искренне жаль молодого наивного и наверняка хорошего парня. Звуки, доносившиеся из соседней комнаты, не оставляли никаких сомнений в том, что он окончательно потерял голову. Что ж, тем больнее будет неизбежное разочарование, когда Заре надоест новая игрушка. Можно лишь догадываться, с какими чувствами выслушивает клятвы "вечной любви" существо, которое прожило на свете много десятков лет и проживет еще столько же!

Любопытно, а если бы Игорь — так его, кажется, зовут — узнал правду? Изменилось бы хоть что-нибудь? Скорее всего, нет: все влюбленные немного полоумные, и не исключено, что загадочное происхождение Зары лишь усилило бы ее притягательность — и ускорило бы трагическую развязку...

Впрочем, Заре-то в любом случае ничто не угрожает: ценную солистку будут беречь от любых потрясений, в том числе и от разочарований. А вот кто позаботится о несчастном мальчике?..

...Из-за стенки донесся громкий стон блаженства — "несчастный мальчик" пока что был полон сил и энергии и спешил воспользоваться свалившимся на него... несчастьем. Марина раздраженно сунула голову под подушку. Странная все-таки в храме акустика: иногда звук мгновенно теряется за поворотом коридора — а иногда соседние комнаты словно бы вообще ничем не разделены!

Интересно, Зара знает, что их прекрасно слышно? Или ей все равно? Компаньонок и бедных родственников не стесняются, о них вспоминают только по необходимости. Неблагодарная работа: всегда быть в тени, всегда смотреть и всегда восхищаться...

"Но ты очень хорошо смотришь, — почти виновато объясняла Зара. -Твой взгляд придает мне силы, понимаешь?"

Еще бы не понимать — Марина прекрасно помнила "майское неурочье" и свою первую, тогда еще тайную, встречу с Зарой! Кто бы мог подумать тогда, что "смотреть" скоро станет ее профессией — и что после каждого танца Зары она будет чувствовать себя как выжатый лимон... Вампирство? Ну а как иначе называются такие вещи... И страшно почти до крика -потому что каждый раз сомневаешься, хватит ли сил дожить до завтра... И пожаловаться некому...

Ну почему одним дано так много, а другим судьба во всем отказывает?! Сама, конечно, виновата: нечего было прыгать выше головы! Оставалась бы дома, вышла бы замуж за Ролана — и жила бы сейчас нормально...

А ведь Хилим, дьявольское отродье, еще при первом знакомстве предлагал вернуться к _этому_! Впрочем, потом, когда брал ее в прислуги своей знаменитой воспитаннице, уже ничего не предлагал...

Нет, надо взять себя в руки и заснуть хоть ненадолго! Утром предстоит прогулка на яхте, и Зара ни за что не согласится оставить ее дома... то есть в храме. Издевается, не иначе — жаль бросить любимую игрушку даже на день... а не хватит ли уже игрушек?!

Впрочем, от последней невысказанной мысли Марине даже стало немного стыдно: на самом-то деле Зара по-своему хорошо относилась к ней, иногда даже казалось, что мнение компаньонки для нее действительно очень важно. Так что дело скорее всего не в капризах и причудах избалованной "звезды", а в каких-то тайных дебрях нечеловеческой психологии...

...Но проснувшись, Марина неожиданно обнаружила, что уже почти полдень. Почему же ее не разбудили? Неужели Зара обошлась-таки без ее общества? Вдруг ни с того ни с сего стала стыдливой? Или Игорь не пожелал присутствия третьей лишней? Или Хилим отсоветовал приглашать компаньонку?..

Тьфу ты, пропасть! Марина испытала непреодолимое желание дать самой себе по шее: за самоедство и занудство! Не хотела кататься на яхте -ну и не пошла, чего еще, спрашивается, надо?! А что ухаживают не за ней, а за Зарой — так оно и к лучшему: спокойнее будет!

Подумав об этом, Марина действительно быстро успокоилась и вскоре уже откровенно наслаждалась предоставившейся свободой: бродила по комнатам, строила рожи в зеркале, танцевала... Как давно она, оказывается, не танцевала, опасаясь даже молчаливого сравнения! Потом с почти чувственным удовольствием согрела воду в ванне и вылила туда полфлакона розовой эссенции... Нет, жизнь все-таки приятная штука!

Неожиданный отдых растянулся на целый день: Игорь и Зара появились только после заката. Марина даже беспокоиться начала, хотя и не желала самой себе в этом признаться. Впрочем, увидев Игоря, она забеспокоилась еще сильнее: очень уж невесело выглядел счастливый любовник! Уже поссорились? Не слишком ли быстро?.. Впрочем, Марина недолго терялась в догадках — не успела она уйти в комнату, как в дверь постучали -громко, настойчиво. И еще не успев открыть, Марина поняла, что это Игорь — с просьбой о помощи...

— Что случилось? Вы поругались? — быстро начала она, не тратя время на словесные реверансы: кто знает, как долго они смогут беседовать без помех...

Игоря такой напор слегка шокировал:

— Ну, я не знаю... Имею ли я право говорить об этом...

— Имеешь! — решительно перебила его сомнения Марина. — В любом случае мне некому будет пересказывать твои тайны, разве что самой Заре...

Игорь ответил не сразу — и по его молчанию Марина поняла, что парень немало озадачен. Может быть, она зря упомянула Зару, и именно от нее он хочет скрыть этот разговор?

Однако Игорь вдруг заговорил совсем не о том:

— Послушай! Так получается, ты никуда не выбираешься из храма? Ты здесь что, вроде арестантки?

В его тоне больше не было меланхолии: любопытство на миг вытеснило сердечные страдания. В другое время это было бы приятно... если бы не смысл вопроса: ни за что на свете Марина не призналась бы в своей несвободе!

Игорь понял, что переборщил.

— Извини, — негромко произнес он. — Я, кажется, обидел тебя? Не знаю, чем именно, но на всякий случай еще раз извини!

Марина хотела ответить какой-нибудь резкостью, но почувствовала, что злость уже отступила.

— Ладно, ты ведь не обо мне разговаривать сюда пришел, -примирительно проговорила она. — Что там у вас с Зарой произошло? Я могу чем-нибудь помочь?

Игорь встрепенулся:

— Да! То есть... Послушай, ты не могла бы объяснить, зачем ей нужно, чтобы я непрерывно был здесь?

Марина не удивилась: ждала чего-то подобного. Ясно ведь было, что Игорь интересует Зару не общением, а энергетикой...

Вот только как сказать ему об этом?

— Ей нужно, чтобы ты смотрел на нее, когда она летает. Это помогает ей, понимаешь? Дает силы... — Марина почти дословно повторила объяснение Зары.

— Дает силы... — задумчиво отозвался Игорь. — Дает силы... Ну, ладно! Спасибо тебе!

Он встрепенулся и шагнул к двери. Марина двинулась следом, провожая. И вдруг — почти машинально! — спросила, чем занимается Игорь. Учится, работает?

— А? — вопрос словно бы застал его врасплох. — Учусь... То есть, собираюсь поступать. В Технологический...

— Понятно, — кивнула Марина... и тут же ей действительно стало понятно. Ведь время экзаменов проходит! Если Игорь задержится в храме еще на несколько дней, никуда ему в этом году уже не поступить...

Но неужели Зара этого не знает? А может быть, он просто постеснялся объяснить?..

...Нет, оказывается, Зара все прекрасно знала! Но у нее были свои резоны, свои интересы и свои планы:

— Через две недели последнее летнее полнолуние. Понимаешь, что это значит?

Марина кивнула: еще бы не понимать: толпа важных гостей, куча хлопот... Зара, понятное дело, должна будет выступать. И выступит, как бы плохо себя не чувствовала!

Но почему теперь Игорь должен во что бы то ни стало страховать ее, не считаясь ни с какими своими планами и проблемами? Ну, пробудет он еще две недели в храме, пропустит экзамены — а что потом? Роль аккумулятора при Заре его вряд ли устроит, а для другого он ей не нужен... Так и кончится все это ничем! Вот поступил бы он в этот свой институт, а потом бы страдал, сколько влезет...

Ой, да ведь это так просто решается!

— Послушай, Зара! — Марина даже вскочила. — Ведь полнолуние только через две недели, так? Он же вполне успеет сдать экзамены и вернуться!!! Не надо никаких драм... — и осеклась: лицо Зары вытянулось, как будто ей предложили не удачный компромисс, а сверхизощренный способ самоубийства!

— Ты это ему уже предлагала? — бесцветным голосом произнесла она. — Он ведь приходил к тебе, я знаю...

— Нет... — растерянно протянула Марина. — Не предлагала... А что, ты...

— Понимаешь, мне нужно, чтобы он не сдал экзамены, — облегченно вздохнув, объяснила Зара. — Чтобы была принесена жертва, и жертва серьезная. Иначе я не получу достаточно энергии...

x x x

Иногда долг легче отдать, чем выполнить...

Хилим отыскал Марину в ее комнате. Впрочем, это не было чудом проницательности: она уже две недели никуда не выходила. Но ведь сегодня вечером — очередной праздник полнолуния...

— Будь добра, объясни: ты заболела? — поинтересовался Хилим.

Марина помотала головой. Кому-кому, а Хилиму рассказывать о своих проблемах она не собиралась!

— Тогда будь добра, — повторил он, — быть сегодня вечером на своем месте! Не позже половины десятого... Выступление танцовщиц начнется в одиннадцать, и Зара должна быть уверена, что ты смотришь на нее!

— Хорошо, я приду! — вяло кивнула Марина. — Но неужели Зара... неужели ей мало Игоря?!

Странно, но ожидаемого возмущения не последовало. Хилим спокойно объяснил:

— Он, конечно, сильнее тебя, не спорю. Но я не люблю непроверенной энергетики! Да и вообще, влюбленность — вещь менее надежная, чем сопоставление.

"Какое сопоставление?" — хотела было спросить Марина, но тут же сообразила, что имел в виду Хилим. Да, она всегда ощущала себя на месте Зары! Уставала от ее танцев неимоверно, но все равно не могла сдержать воображение...

— Я приду, господин магистр, — повторила она. — Зара может быть абсолютно спокойна!

И тут же ясно прочла во взгляде Хилима, что накануне столь важного выступление Зара должна быть спокойна — и плохо будет тому, кто не приложит к этому достаточно усилий!

...Выступление начиналось только в одиннадцать вечера, но Марина начала собираться сразу после ухода Хилима. Это ведь только сказать легко — одеться к празднику! А на самом деле, пока отыщешь выходное платье, пока вспомнишь, как его надевать, какие украшения к нынешнему вечеру обязательны, а какие ни в коем случае нельзя даже трогать, чтобы не сбить нужный настрой энергетики...

Нет, какая же это все невозможная чушь! Мышиная возня... Вот у Зары все просто и с размахом: понадобилась энергия — "слопала" ни в чем не повинного парня и не подавилась! И уж конечно не мучается сейчас никакими угрызениями совести — по причине отсутствия последней...

...Придерживая на плечах темную накидку с вышитыми изображениями луны в разных фазах, Марина подошла к зеркалу. Как там должны крепиться завязки? Вот же пристрастие к старине, даже смешно...

Ну в самом деле, откуда у Зары возьмется совесть? Это ведь чисто человеческое свойство, а она... Вот уж действительно "водяная сущность", плод союза морского льва и ядовитой медузы! Русалка-нимфаундина! Да впрочем, хоть бы и сильфида или саламандра — по сути все равно вампир... Странно, почему вампиров перестали бояться? Конечно, сейчас они не убивают своих жертв, действуют тоньше — но бедняга Игорь уже испытал на себе это "тоньше", и кто знает, что ему еще предстоит испытать?..

...Впрочем, "бедняга Игорь" выглядел по-прежнему очень даже неплохо. Он первый окликнул Марину, когда она шла по балкону над уже заполненными трибунами, подыскивая уютное место: достаточно укромное, чтобы его не видно было из толпы — но чтобы Зара при желании всегда могла ее увидеть.

— Эй, привет! — услышала она его голос прямо над головой. -Поднимайся, здесь хорошо!

Да, Игорь отыскал очень милый уголок — на маленьком балкончике, рядом с опорой фонаря. И никаких любопытных младших жриц по соседству! Интересно, они его тоже раздражают? Или задержавшемуся гостю вообще не хочется привлекать к себе внимание?..

Игорь протянул Марине руку, помогая подняться, подвинулся.

— Что-то тебя не видно последние дни! — улыбнулся он. — Занята чем-нибудь?

— Да... — рассеянно отозвалась Марина, изо всех сил желая, чтобы он не спрашивал дальше.

— А Зара устроила мне вынужденные каникулы! — неловко усмехнулся Игорь. — Вот не мог подумать, что именно моя энергетика окажется так нужна! Ведь на нее смотрят такие толпы!..

— Смотреть — это еще не все! — машинально возразила Марина. — В конце концов, из всех зрителей только тебе пришло в голову пробраться в храм...

— "За кулисы"! — Игорь опять улыбнулся. — Ну, это было совсем несложно!

Марина промолчала. Стоит ли объяснять? Все рано влюбленный мальчик не поверит, что его "совсем несложно" было подстроено Хилимом! А если и поверит... Разве это что-то изменит?

...Фонари на площадке перед храмом разом погасли, и тут же включилась скрытая подсветка. Теперь танцовщицы будут как бы парить в потоках искусственных лунных лучей. Разумеется, когда надо, ни жрецы, ни магистры не брезгуют цивилизацией!

— Смотри, в ложе кто-то есть, — Игорь подтолкнул Марину, обращая ее внимание на ложу для почетных гостей. — Интересно, может, сам премьер? Или хотя бы вице-канцлер? Сейчас наверняка объявят...

Марина с досадой мотнула головой: вот уж кого она предпочла бы видеть в гробу, а не на празднике! Для политиков, министров и прочих "очень важных персон" храмовые торжества — лишь повод попасть в светскую хронику. "Вчера вечером NN посетил церемонию в Лунном Храмена-Мысу, где принял участие..." Тьфу!

...Но так или иначе, а выступления вот-вот начнутся. Зара не первая: перед ней воздушный хоровод, потом выступит парочка "звезд" помельче, потом, кажется, снова "групповой пилотаж"... Нет, надо было прийти попозже!

...Зара буквально впорхнула в облако света: оттолкнулась прямо от ступеней крыльца, не пройдя ни шага по земле. И тут же Марина почувствовала привычную нарастающую слабость, и так же привычно, рывком каких-то внутренних усилий преодолела ее. И снова, по той же привычке, в который уже раз посетовала на свою печальную судьбу: энергетическая поддержка — занятие для тех, кто больше ни на что не пригоден...

Впрочем, на этот раз нагрузка казалась меньше обычной — хотя танец, который показывала Зара, был просто невероятный: совершенно новый, веселый и хулигански-смелый! И когда только успела отрепетировать?

Марина не отрываясь, следила за своей "хозяйкой"... и не могла сдержать искреннее восхищение! Нет, это действительно было потрясающе!

...Зара держала стек только ногами, иногда даже присаживалась на него, изображая ведьму на метле — и динамика танца тоже была воистину колдовской! Взлет — падение, взлет — падение... Движения, вначале почти беспорядочные, теперь ощущались как единственно возможные, завораживали, не отпускали...

По расходящейся спирали Зара постепенно поднялась над ложей и на очередном витке вдруг пропала из зоны видимости. Уцепилась за каменный карниз, нависавший над ложей, притихла... Марина видела, как гости в ложе, очарованные, забыв о своем имидже, поднимаются и смешно крутят головами, пытаясь отыскать исчезнувшую артистку.

Тем временем Зара выбралась на карниз, аккуратно прошла по нему несколько шагов — и вдруг коротким броском ринулась вниз! Безумное падение... вот она уже над самой землей... как вдруг резкий поворот, и мощной инерцией Зару снова швырнуло вверх!

Зрители даже ахнуть не успели — буквально. Вздох ужаса и облегчения прозвучал уже вслед медленному спуску-передышке...

— Вот это да! — не выдержал Игорь.

Марина не оглянулась на него: в этот момент Зара, закончив короткий отдых, начала снова набирать высоту по спирали. Что, опять на карниз? Да, похоже... Но ведь эффекта неожиданности уже не будет!

Впрочем, скоро Марина увидела, какой розыгрыш придумала Зара. Все просто: в прошлый раз она падала с правого края карниза, а теперь пробралась на левый. И все равно появится неожиданно, хотя ее и будут высматривать во все глаза!

...Зара дошла до самого края карниза и присела, зацепив стек за резную колонну. Как же красива она была даже в этой нелепой позе! Но странно: почему она медлит? Пауза затягивалась, и это могло смазать впечатление от всего танца...

"Ну же!" — мысленно крикнула Марина... и в этот момент взгляд Зары встретился с ее взглядом. Обмен энергии усилился мгновенным толчком, у Марины сразу же закружилась голова и закололо сердце. Да что такое? Или до сих пор ее Зара просто не замечала, сосредоточившись на Игоре? А теперь захотела отъесть еще энергии, мало показалось? Решила удивить гостей еще каким-нибудь трюком?

Нет, Марина не пыталась оборвать энергетический канал. Это было недопустимо во время танца! Но боль в сердце не прекращалась, и Марина поневоле попыталась хотя бы успокоить дыхание. Это почти удалось ей, и сразу же...

Нет, Марина не поняла, что произошло. Обычно во время танцев она как бы отождествляла себя с Зарой — а тут вдруг _вообразила_ себя на ее месте. Именно вообразила — такую, как есть, не умеющую летать и отчаянно боящуюся чужого внимания — сидящей на высоком каменном карнизе...

Зара вздрогнула — от непонятного ей самой испуга! И тут же, потеряв равновесие, беззвучно соскользнула с узкого каменного выступа.

...Падение длилось всего лишь миг. Темный росчерк в воздухе, негромкий удар — и тут же, словно по волшебству, разом погасла подсветка. Марина в странном ступоре смотрела, как в темном дворе бросились со всех сторон обслуживающие танцы жрецы, как склонились над чем-то...

— Мамочка! — завизжал вдруг пронзительный женский голос, словно давая сигнал к началу паники. Тут же все разом заговорили, закричали, задвигались — однако смятение так и не переросло в настоящую панику. И когда Марина наконец спустилась во двор, ни Зары, ни служителей там уже не было...

— Где она?! — услышала Марина прямо над ухом голос Игоря. Надо же, оказывается, он все время был рядом!

— Не знаю, — быстро проговорила Марина. — Надо спросить...

У кого надо спрашивать, она не представляла — однако ответ неожиданно возник перед ней сам, в лице дежурившей у входа жрицы.

— В Морской пещере, — неторопливо сказала та. — Во всяком случае, господин магистр приказал именно туда...

Хилим-то как успел здесь оказаться?! Он же всегда смотрит танцы из верхних помещений! Впрочем, тем лучше для Зары...

— Пойдем, — Марина тряхнула Игоря за рукав. — Похоже, все не так уж плохо...

...Морская пещера и в самом деле была открыта в сторону моря. Волны то и дело заплескивались внутрь и растекались по гладкому каменному полу, но хитрая система стоков не позволяла воде задерживаться, и поэтому плесенью не пахло.

Марина без колебаний приоткрыла тяжелую дверь: сюда стучаться все равно бесполезно.

— Можно?

Никто не ответил — но даже в полумраке пещеры Марина сразу увидела Зару... живую, вне всяких сомнений! Русалка, до подбородка, укрытая шелковым покрывалом, лежала почти у самой воды. Мелкие волны обдавали ее брызгами, и покрывало уже стало пестрым от капель.

Рядом послышались шаги. Игорь и Марина машинально посторонились, пропуская...

— Лим! — не открывая глаз, позвала Зара. — Подойди!

В два шага Хилим оказался около нее.

— Послушай... На берегу есть камни... Почти такие же, как на моем острове...

— Сейчас принесут! — с выражением какой-то запредельной готовности откликнулся Хилим.

Зара не ответила. Хилим пару секунд постоял молча, потом осторожно, словно боясь даже словами причинить Заре боль, заговорил:

— Может быть, тебе... Может быть, тебя отвезти на твой остров? Я договорюсь, и каналом никто не будет пользоваться...

Зара не ответила — но неожиданно открыла глаза, и Марина увидела, как изменился их цвет. Теперь они были скорее желтые, чем зеленые...

— Я боюсь, — неуверенно отозвалась она наконец, — я просто боюсь. Там теперь слишком многое по-другому... — и чуть улыбнулась, явно успокаивая Хилима.

Она еще могла думать о его чувствах! Марина невольно всхлипнула...

— Что такое?! — Хилим стремительно повернулся, словно бы вдруг очнувшись. — Что вы здесь делаете?

Игорь испуганно попятился, потянув за собой Марину. Дверь захлопнулась, отгородив их от Зары.

x x x

Сменить костюм Адама на костюм Евы...

...Странно, но Игорь вел себя достаточно спокойно. Не кричал, не устраивал истерик, не пытался пробиться к Заре. Он покорно и молча проследовал за Мариной в ее комнату, забрался в кресло и затих там.

О чем он думал, мало интересовало Марину, ей хватало своих проблем. Она жалела Зару, но сквозь искреннее сочувствие то и дело пробивалось подленькое беспокойство за собственную судьбу. Что-то будет? Кому нужна компаньонка погибшей актрисы? Куда идти, если храм завтра даст ей расчет?

"А ну-ка прекрати каркать! — мысленно одернула она себя. — Зара еще жива!"

Да, но... Не зря же Хилим в полном отчаянии! Что, кроме смертельной угрозы, могло так взволновать этот образчик невозмутимого высокомерия?!

Марина вздохнула, бесцельно перебирая флаконы на полке. Как все-таки нелепа, чудовищно парадоксальна жизнь! И если Зара погибнет...

Щелчок замка прервал тоскливые раздумья. Хилим — а это был, конечно, он — бесцеремонно прошагал через всю комнату, тряхнул Марину за плечо:

— Очнись, непутевое создание!

Марина подняла голову, привычно ожидая приказаний. Или магистр прямо сейчас велит ей убираться ко всем чертям? А может, утопит в море — во избежание лишних хлопот? Ох, пусть делает, что угодно, только бы поскорее!

Но увидев в ее глазах внимание и готовность слушать, Хилим заговорил уже спокойнее:

— Я все-таки отвезу Зару на ее остров. Это единственное, что сейчас можно сделать. Но мне понадобится твоя помощь. Через полчаса придешь в Морскую пещеру, я подгоню яхту прямо туда. Оденься как следует, ночевать будет холодно. Все поняла? Да, не забудь зайти ко мне: там приготовлена для тебя коробка с продуктами. Заберешь. Где я живу, знаешь?

Марина вспомнила свой первый и единственный визит к магистру -вместе с Карелом...

— Нет, там только кабинет! — Хилим опередил ее ответ. — Слушай внимательно. Дойдешь до лестницы Семи Молний. Знаешь ее? — Марина кивнула. — Там повернешь... Но не к старшим жрецам, а направо, в сторону моря. Пройдешь по коридору, минуешь еще две лестницы. Постарайся возле них не задерживаться, и не пугайся, даже если что-то увидишь. Поняла? Поднимешься по третьей лестнице, окажешься в зале. В противоположной стене — дверь. Все понятно? И поторопись!

Отчеканив инструкцию, магистр повернулся, чтобы уйти — но неожиданно столкнулся взглядом с Игорем. Тот молчал... но похоже, даже Хилим ощутил пронзительность невысказанного вопроса! И отреагировал на это чисто по-своему: мягко, но с неизменным высокомерием, заметил:

— Вам сейчас лучше оставить храм...

Игорь, словно загипнотизированный, кивнул.

— Марина проводит вас, — сказал Хилим и, обращаясь уже к Марине, добавил: — Если не будешь успевать, попроси кого-нибудь из младших жриц.

...Когда дверь за Хилимом захлопнулась, Марина еще несколько секунд стояла в полном оцепенении. Потом опомнилась, встряхнулась — и кинулась к шкафу подбирать одежду.

Впрочем, выбор был нетрудный: рабочий комбинезон, плащ... да, еще не забыть теплый плед на ночь, и пару шерстяных носков. Ой, а смену белья, а полотенце! Что еще?..

Забыв о присутствии Игоря, Марина торопливо переоделась, кое-как запихала обратно в шкаф рассыпанные вещи, кинула на плечо скрученный плащ с завернутым в него бельем. Теперь к Хилиму за коробкой, в оттуда сразу вниз...

Но Марина все же остановилась на секунду, окидывая взглядом комнату. Что-то подсказывало ей: она не вернется сюда больше!

Однако Игорь по-своему понял ее замешательство.

— Давай, я помогу тебе! — он поднялся из кресла и забрал у Марины ее пока еще не тяжелую ношу.

Они поспешили по коридору в сторону лестницы Семи Молний. Марина изо всех сил хотела, чтобы никто не встретился на их пути: любые расспросы, любые сочувствия сейчас были бы невыносимы! К счастью, южная часть храма почти всегда была пустынна...

— Наконец-то! — воскликнул Игорь, когда они, запыхавшись, поднялись по крутой, криво изгибающейся лестнице.

Дверь в комнату Хилима была единственной на просторной площадке, выглядела она вполне обычно, без устрашающих изображений и кабалистических знаков... но вопреки всякой логике Марина почувствовала вдруг непреодолимый страх! Она просто не в силах была переступить через порог комнаты!

Конечно, Хилим сам разрешил ей войти: забрать приготовленную коробку... "Ну, а если я еще чуть-чуть, самую малость посмотрю по сторонам... ничего?" — Марина облекла наконец свои сомнения в четкую мысль.

В ответ она ясно ощутила, как повисшая в воздухе настороженность разрядилась чей-то снисходительной усмешкой. Вход был свободен!

...Не то, чтобы Марина ожидала встретить в жилище Хилима искривление пространства или кабинетных размеров черную дыру. И, разумеется, на стенах не предполагались барельефы из человеческих костей! Но все же казалось немного странным, что комната магистра так напоминает номер в дешевой гостинице: кровать, письменный стол, да двустворчатое зеркало...

Лишь через несколько секунд Марина ощутила, что все не так просто. Голубовато-лиловые тона обстановки подчиняли исподволь, заставляли притихать и всматриваться. Вскоре стало ясно, что неслучаен прихотливый узор из спиралей и треугольников на обивке дивана. Такие же завитки украшали два чароитовых подсвечника на столе — тоже _неслучайно_. А белая салфетка на подзеркальнике прикрывала не одеколоны и расчески, а крупный острогранный кристалл...

Приглядевшись, Марина сообразила: если убрать салфетку, отражения кристалла укажут на... ой! Обернувшись, она поразилась, как не заметила этой скульптуры раньше? Название придумалось сразу: "уходящая кошка"...

...Изящный изгиб кошачьего тела небрежно подхватывал энергию кристаллов, направляя ее куда-то в сторону, за пределы этой комнаты, а возможно, и этого мира, — куда, наверное, и собралась уйти маленькая хищница! Но так свойственная кошкам нерешительность последнего шага чуть нарушала гармонию, словно бы вспенивая поток энергии.

— Ну что, насмотрелась? — раздался вдруг чей-то скрипучий голос. - - У двери твоя коробка: забирай и иди!

Отыскивать сварливого советчика не имело смысла: все равно не покажется, если не захочет! Вздохнув, Марина отыскала перевязанную веревкой коробку и кое-как вытащила ее в коридор.

Игорь живо подхватил груз, хмыкнул и направился к лестнице. Однако теперь он шел очень медленно... из-за тяжести? или дело было в чем-то другом? И Марина ничуть не удивилась, когда он с отчаянно-молящим взглядом повернулся к ней:

— Послушай!!!

— Тс-с! — оборвала она. — Подожди, доберемся до маяка!

Кто знает, может, и там небезопасно секретничать... но говорят же, что магистры не любят сильных электромагнитных полей!

Марина остановилась у входа во внутреннюю часть маячной башни. Вряд ли кто-то здесь присутствует, зримо или незримо! Ну, что же Игорь хотел сказать?!

— Я очень тебя прошу! — его голос был напряжен до срыва. -Умоляю, не выгоняй меня из храма!

— Это не только от меня зависит! — невесело усмехнулась Марина.

Она поняла, что где-то в глубине души давно ждала такой просьбы — и ждала, и боялась. Потому что чем она может помочь? Не звать жрицупровожатую? Если бы все было так просто! И все же...

— Для чего ты хочешь остаться? — с невесть откуда взявшимся спокойствием спросила она.

— Ну... Подождать, посмотреть... — Игорь немного смутился, но тут же упрямо тряхнул головой, с каждым словом обретая уверенность. -Может быть, ей понадобится еще моя помощь?!

Все то же самое! Впрочем, это неопасно... Марина махнула было рукой — мол, оставайся! — но тут же вспомнила о некоторых неприятных мелочах. Ну что же...

— Я могу оставить тебя в своей комнате. Но младшие жрицы уже знают, что меня нет, и носить туда еду никто не будет.

— Плевать! — парировал Игорь.

— Это ты сейчас такой храбрый... — вздохнула Марина. — Вот что...

Она стряхнула с коробки перевязь, встряхнула разнокалиберные банки и решительно высыпала половину прямо на пол. Снова затягивая веревки, скомандовала коротко:

— Пойдешь сейчас ко мне. Вести себя будешь тихо! Если захочешь выйти, послушай вначале, нет ли кого в коридоре. Если вдруг спросят -говори, что ты ученик, на испытательном сроке. Запомнил? А теперь главное...

Марина сняла с себя амулет и протянула его Игорю:

— Надень немедленно! И не вздумай снять хоть на минуту!..

x x x

Темперамент: пингвиник.

Островок, казалось, состоял из одних камней. Серые россыпи булыжников, кое-где поросшие кустарником, огромные валуны, мрачночерные выходы скальных пород...

Возле одной такой "бараньей макушки" Хилим и устроил Зару. Русалка лежала неподвижно, ловкое прежде тело теперь не слушалось ее. За всю дорогу она только раз приходила в сознание — спросила, куда ее везут, никак при этом не отреагировав на ответ.

Марина помогла перенести на берег вещи, и Хилим тут же отпустил яхту. Теперь они были втроем на этом тесном пустынном острове...

Хилим не перегружал Марину работой. Только в первый день ей досталось трудное задание: прочесать остров в поисках "друидских колец". ("Ты знаешь, что такое "друидские кольца"? — спросил Хилим. Марина растерянно созналась, что понятия не имеет. "Тьфу! — в очередной раз не сдержал раздражение Хилим. — Ходи и высматривай все, что хоть мало-мальски напоминает выложенные из камней круги. Понятно? Диаметром от полуметра до трех. Найдешь — заметь место или позови меня...")

Вначале Марина отыскала пять "подозрительных" каменных нагромождений совсем недалеко друг от друга. Потом еще два, тоже неподалеку. Потом еще четыре на дальнем берегу. И еще несколько нашлось в разных местах острова...

Хилим уточнил число колец и, похоже, остался доволен. Потом достал из кармана какой-то листок — не сдержавшая любопытства Марина увидела на нем план острова. Кольца тоже были отмечены: вот та самая тесная группа, а рядом еще...

— Так где, ты говоришь, пять колец рядом?

Марина показала. Сориентировавшись, Хилим походил между кольцами а потом отправился в самый центр острова. Там он повел себя как-то странно: ходил туда-сюда и сосредоточенно водил над землей раскрытой ладонью...

Наконец, найдя нужную точку, он ловко вонзил в землю... ну, тут трудно было разглядеть: то ли это был небольшой кинжал, то ли острый кристалл, то ли еще что-то подобное. Подойти совсем близко Марина не решилась. Все же Хилим был магистром, и магистром, отнюдь не славящимся хорошим характером!

Впрочем, Марине хватало забот и без праздного любопытства. Надо было приспособить себе место для ночлега, натаскать сухих водорослей, посмотреть, найдутся ли на острове сухие ветки для костра... Источник пресной воды Хилим показал Марине сам, добавив, что в ее обязанности входит приносить воду ему и Заре. Два ведра в день. А ведро под этим "фонтаном слез" набирается часа четыре, не меньше!

Иногда Хилим просил посидеть с Зарой: минут по двадцать утром и вечером. Он сам в это время обязательно уходил куда-то, так что Марина в конце концов встревожилась. Исчезает на восходе и закате — не вампир ли?! Чем черт не шутит... Ведь говорится в старинных книгах, что вампиры спят ранним утром и поздним вечером, потому что не выносят близких к земле солнечных лучей!

Но невольно опровергая подозрения, Хилим разбудил однажды Марину как раз во время восхода. Впрочем, ни о какой мистике она спросонья все равно не вспомнила — жмурясь от солнца, кое-как выбралась из своего каменного закутка, отряхнула водоросли с одежды, поправила волосы. Потом взглянула на Хилима и не поверила своим глазам: _он улыбался_! Не насмешливо, не презрительно, без всякой двусмысленности — широко и от всей души.

— Заре гораздо лучше! — сообщил он. — Очнулась, вспоминала о тебе. Пойдешь?

Марина усмехнулась про себя — вот взять бы и сказать "не пойду"!

Она поднялась и, обходя крупные булыжники, зашагала к приметной черной скале.

— Зара?

Прозрачные зеленые глаза заблестели в ответ. Русалка подняла было руку, попыталась что-то сказать — но силы еще не вернулись к ней, слова и жесты были слишком невнятны. Но Марина наконец поверила, что теперь все будет хорошо, что она по-прежнему нужна Заре, и что та непременно поправится...

— Пошли купальню строить! — раздался за спиной голос Хилима. Но сейчас даже приказной тон звучал как-то непривычно весело, и Марина, кивнув на прощание Заре, без возражений спустилась вслед за магистром к воде. Требовалось расчистить, огородить и выложить гладкой галькой изрядный участок мелководья.

Работать с Хилимом оказалось на удивление легко. Вскоре он уже выравнивал дно, а Марина собирала и укладывала обкатанные водой гладкие камни. Мелкие рыбешки то и дело тыкались в запруду и отплывали, удивляясь невиданной преграде...

Работу закончили к вечеру. Хилим остался еще немного — наводить неуловимый простым глазом глянец, Марине же позволено было уйти.

— Иди, отдохни как следует, съешь что-нибудь вкусное! -посоветовал Хилим с неожиданной искренней заботой.

Хм-м... Съесть что-нибудь вкусное — хороший совет! Впервые Марина обратила внимание, что консервов у нее осталось дня на два-три, не больше. Даже если экономить, больше недели не протянешь!

...Хилим поначалу вообще не отреагировал на жалобу. Он вернулся чертовски усталым, но все-таки пришел к Марине сообщить, что Зара искупалась и заснула — впервые именно заснула, а не впала в беспамятство. Конечно, Марина была рада этому... но только без еды-то не проживешь даже в сплошной радости!

Наконец Хилим осознал, что ему говорят. Он покряхтел, поднялся, заглянул в коробку... потом медленно поднял голову, и Марина многое прочла в его удивленном взгляде! Похоже, если раньше она считала Хилима вампиром, то теперь он считает ее чем-то вроде троглодитки.

— Кажется, я обсчитался с заказом, — растерянно протянул потерявший обычную самоуверенность магистр.

— Нет! — вдруг зачем-то ляпнула Марина. — Я просто не все взяла!

— То есть? — минутная растерянность магистра испарилась без следа, и интонации вновь не сулили ничего хорошего. Марина поторопилась объясниться:

— Понимаете, коробка была такая большая, такая тяжелая... Я отложила, думала потом вернуться...

Хилим пожал плечами:

— А почему было не попросить этого вашего... приятеля?

— Не догадалась, — прошептала Марина.

Она проклинала себя за глупость. Почему она заранее не подумала о возможном разговоре? Ну что стоило смутиться и изобразить обжору?! А теперь Хилим без труда разгадает ее бездарную импровизацию, поймет, что к чему...

Но Хилим не уловил замешательство Марины — а если и уловил, то истолковал как-то иначе. Он усмехнулся и взглянул на нее с сочувствием:

— Ну, так уж и быть, маленькая бестолковщина! Научу, как прокормиться на таком вот острове. Может, когда-нибудь и пригодится... Поднимайся, пошли на берег!

— Так ведь темно уже!

Когда темнеет, надо прятаться, а не еду искать, это Марина помнила твердо. И что, интересно, собирается делать этот зазнайка-магистр? Разводить костры на берегу, надеясь заманить в ловушку незадачливый корабль? Был, кажется, в средние века такой промысел...

...Вода отблескивала черным зеркалом. Хилим быстро разулся, жестом предлагая Марине сделать то же.

— Встань спиной к берегу, — тихо сказал он, заходя по щиколотку в воду, — и смотри внимательно!

Заинтригованная Марина последовала его примеру. Было немного страшно — холодная вода, острые камни под босыми ногами, темень! — но все же чертовски любопытно!

Глаза постепенно привыкали к темноте...

— Смотри! — возбужденно прошептал Хилим.

И Марина увидела. Плоский камешек шевельнулся... снова шевельнулся... и вдруг подскочил и шустро запрыгал на глубину!

— Хватай его!

Команда оказалась излишней: инстинкты сработали раньше!

— Так это ракушка! — разглядела наконец Марина.

— Каменный прыгунчик, — пояснил Хилим. — Petrus Saltenus. Более чем съедобен...

Прыгунчиков складывали в карманы. На воздухе хитрые моллюски немедленно плотно закрывались, снова становясь почти неотличимыми от камней.

Через четверть часа Хилим остановил охоту. Выбрались из воды, быстро отыскали брошенную обувь, и совсем не так быстро — место ночлега. Запас сухих веток имелся, и Марина быстро сложила костер.

— Ловко у тебя получается! — заметил Хилим.

Марина не отозвалась, но усмехнулась про себя: еще бы не ловко! Научишься, если поживешь месяц-другой под открытым небом, да с маленькими сестрами... и неизвестно, когда сможешь вернуться домой, и цел ли тот дом? Сунуть бы господина магистра в такую жизнь — сразу бы забыл, как ракушки по латыни называются!

...Вглядевшись сквозь пламя в рдеющие угли, Марина отгребла в сторону недогоревшие дрова, быстро орудуя палкой, закопала шершавых пахнущих йодом моллюсков и вернула костер на место. Магистр пока молчал — стало быть, все было сделано правильно, только непонятно, сколько должны печься эти диковинные твари? Ну, авось не пережарятся, пока догорит костер!

Голод не тетка, и Марину больше не смущал странный вид еды. От жара створки раковин приоткрылись, мясо внутри оказалось сочным и вкусным даже без соли...

Внезапно Хилим рассмеялся. Марина, не прекращая жевать, удивленно уставилась на него.

— Хотя бы из вежливости угостила! Вместе все-таки по воде лазали...

Марина смутилась было, но тут же разозлилась на свое смущение. Что он, безрукий? или привык к официантам? Она раздраженно порылась в остывающих углях, извлекла еще одну ракушку и сорвала на ощупь какой-то жухлый лист — вместо салфетки. Хилим снова усмехнулся, принимая угощение:

— Ну и дикая же ты!

Марина пожала плечами. Что делать, не всем быть воспитанными! Но черт возьми, ведь Зара тоже не из института благородных девиц в храм попала... откуда у нее-то взялось это неизменное чувство собственного достоинства?!

...Хилим не спеша доел прыгунчика, кинул в золу створки раковины, поднялся.

— Не надо обижаться на судьбу, Марина, — мягко посоветовал он. -Это опасное занятие.

Марине не хотелось, чтобы Хилим уходил, не хотелось сегодня оставаться одной в темноте. И еще: почему он назвал жалобы на судьбу опасным занятием? Бесполезным, бездарным, это да... но какая тут может быть опасность?!

— Утром поговорим, — спокойно пресек расспросы Хилим. — Если к тому времени тебе еще будет интересно. А сейчас я не могу больше оставлять Зару без присмотра.

x x x

Остров — часть суши, окруженная со всех сторон.

— ...Представь себе, что есть место, куда попадают все послания с неправильно указанным адресом. И никаких больше связей с внешним миром у этого места нет. Какие существа там разовьются, а, как ты думаешь?!

Марина испуганно промолчала, и Хилим несколько секунд откровенно наслаждался ее реакцией. Потом "успокоил":

— Ну, на самом деле не такие уж они и страшные. Только буйное воображение может увидеть их, скажем, пожирающими время монстрами или реальными отражениями в потусторонних зеркалах... Гораздо проще: это трещины. Всего лишь трещины, но они живут и умеют поддержать свое существование, вовремя став активными. Именно в них чаще всего "проваливаются" просьбы, обращенные к Богу...

— И что тут можно не понять, в самом-то деле! — с напускным удивлением воскликнула Зара.

Марина напряглась было в готовности обидеться, но насмешка русалки все же не была злой. Вообще, с тех пор, как Зара пошла на поправку, на "необитаемом острове" установилась на редкость мирная и теплая атмосфера. Казалось, солнце стало греть сильнее, и даже мокрые ночные ветры не так досаждали Марине... Ну, а Зару, наверное, любая сырость только радует — недаром она целые дни проводит в купальне!

Марина в который раз исподтишка взглянула на чуть покачивающееся в частом прибое тело. Даже в неподвижности оно выглядело изящным, казалось не покалеченным, а просто ослабевшим.

— Несогласие с судьбой что-то может изменить, — сказала Зара то ли перехватив взгляд подруги, то ли просто продолжая разговор, — когда есть покой и страсть. Понимаешь?

— Покой... и страсть? — удивилась Марина.

— И то, и другое, — очень серьезно подтвердил Хилим. — Страсть даст силу, покой направит...

"А противоречие между ними создаст свою трещину и избавит от риска попасть в чужую," — словно бы всплеском чьих-то посторонних мыслей осознала Марина. Хилим вгляделся в ее напряженное лицо:

— Ну что, начинаешь кое-как усваивать прописные истины?

В ответ Марина с гордым видом поднялась и удалилась — но не навсегда и не в неизвестном направлении, а всего лишь до следующего утра в свое убежище. Всерьез обижаться ей не хотелось: не было настоящих причин, хотя поводы Хилим все же подкидывал постоянно. Или у него просто характер такой? Не может без этого? Ну и ладно, в конце концов, магистр совсем не страшен, когда к нему привыкнешь...

...Однако он был действительно страшен, когда разбудил Марину среди ночи — ужас в его глазах мерцал уже на грани паники, а голос срывался на каждой фразе! Марина спросонья никак не могла понять: если что-то случилось с Зарой, то зачем бежать куда-то вглубь острова, в сторону и от купальни, и от черной скалы?

— Да скорее же, чтоб тебя!.. — Хилим толкнул Марину вверх по склону. Споткнувшись, она едва не упала, но все же успела ухватить паникера за руку. Видимо, этот отчаянный жест все же заставил Хилима немного успокоиться и заговорить более отчетливо:

— Возникла напряженность в зоне колец! Я не знаю, что это, меня никто не предупреждал... Быстро наверх, я покажу, что делать!

Так ничего толком не поняв, Марина рванулась вперед. Она почти споткнулась об одно из колец — и вот тут ей стало страшно... Что это значит: "возникла напряженность"? Вдруг стоит сделать еще только шаг, и...

— Стой! — подтвердил ее опасения Хилим. — Шагай осторожно!

Марина послушно остановилась. Впрочем, она уже увидела впереди уходящий вверх столб синеватого искрящегося света. И как ни странно, испуг сменился каким-то непонятным азартом: ну, что там происходит?! что надо делать?!

Хилим упал на колени возле источника света, дернул что-то из кармана. Крикнул:

— Сюда, скорее!

Осторожно подойдя ближе, Марина увидела, что свет бьет словно бы изпод земли, и тут же вспомнила, что как раз на этом самом месте Хилим вгонял в землю непонятный похожий на кинжал предмет. А теперь здесь случилось _такое_...

Впрочем, она понимала уже, что дело вовсе не в предмете, что он-то как раз и был защитой (но все-таки, от чего, от какой напасти???), да вот беда: слишком слабой оказалась защита...

Собравшись с силами, Хилим чиркнул рукой низко над камнями — и безжалостный поток света на миг прервался. Этого хватило, чтобы воткнуть в землю еще один непонятный прибор, очень похожий на прежний. Теперь выход энергии был перекрыт!

— Держи! — полуобернувшись, приказал Хилим.

Марина растерялась: как? Пальцы Хилима закрывали маленькую рукоятку почти полностью.

— Возьми поверх моей руки, — терпеливо объяснил Хилим. — Потом я высвобожусь, а ты продолжай держать.

Марина подчинилась. Удерживать прибор было совсем не трудно, только... Неуютно как-то, и в горле странно щемило...

— Ну, как ты? Справляешься? — быстро спросил Хилим.

Марина молча кивнула.

— Я попытаюсь выяснить, что все это значит! А ты... Постарайся только не расслабляться! Хоть частично, но притормози это безобразие!

С этими словами Хилим отступил на шаг, и... Марина негромко вскрикнула, едва не разжав руку: такого она еще не видела!..

...Тело магистра стало прозрачным — теперь сквозь него были видны редкие звезды, а темные силуэты камней, казалось, сливались с чертами лица и фигуры. Помедлив секунду, призрак словно бы собрался с силами, и его очертания стали заметно резче. Он свился в спираль, чудесным образом не теряя сходства с прежним Хилимом, потом стремительным броском метнулся вперед и исчез в темноте...

Марина осталась одна. Нет, она не боялась больше — у нее было дело, и это дело следовало выполнить как можно лучше. Не ради Хилима или даже Зары — ради самоуважения...

Не меняя положения руки, Марина устроилась поудобнее. Ну, что же... Только прохладно будет, а к утру так и вообще заледенеешь! Но может быть, Хилим вернется до утра?..

Скоро Марина приблизительно уловила, как работает опекаемый ею прибор. Его следовало держать строго вертикально: при малейшем отклонении острые лучи света пробивались из-под земли, и не так-то просто было снова погасить их. Приходилось покачивать, загонять поглубже импровизированную "затычку" — при этом опасно возрастали неприятные ощущения!

Усталости Марина не чувствовала, но опасалась, выдержит ли "затычка"? С каждым новым движением и без того слабое устройство еще более истощалось, скоро оно уже не сможет перекрывать поток... И что бы там ни пытался сделать Хилим, ему следовало поторопиться!

"Прорывы" становились все чаще, но, как ни странно, учащаясь, они ослабевали. Марина "ловила" лучи одним-двумя легкими движениями, почти никак не ощущая этого. Теперь ее больше беспокоил предрассветный холод и пронизывающий ветер, от которого не было спасения на каменной плеши. Марина старалась хоть чуть-чуть, но все же двигаться, разминая застывшие мышцы. Не хватало еще простудиться!

...Поток прекратился вдруг, сразу. Это было как-то странно -внезапно, и в то же время ожидаемо... Марина пошевелила "затычку": нет, никаких признаков света. Так что же, можно бросить осточертевшее занятие? Или для гарантии подождать еще немного? ..

...Хилим появился, когда небо на востоке уже основательно порозовело, а холод стал совершенно невыносимым. Марина из последних сил смотрела, как приближается темная высокая фигура, медленно огибая камни... Да поскорее же! Ведь только что, когда приспичило, летал как ветер! Но когда стало различимо его лицо, она едва не закричала. Можно было уже не спрашивать, что случилось — ответ был ясен... Безжалостно, смертельно, непоправимо ясен!

— Пойдем... — тихо позвал Хилим.

Занемевшие пальцы не желали разгибаться, и Марина сморщилась от боли. Хилим понял: нагнулся, и несколькими ловкими движениями помог разогреть кисть.

— Спа.. сибо! — запнувшись, поблагодарила Марина. Потом спросила, взглянув на Хилима исподлобья. — Когда? ..

— С час назад.

— От... — Марина указала вниз. — От этого?

— Да. — Хилим непроизвольно дернулся. — Что они, с ума посходили? Забыли, что остров не пустой?!

— Кто? — машинально спросила Марина, не ожидая ответа. Но Хилим уже не пытался сдерживаться:

— Энергетики, черт бы их побрал! Нашли время для экспериментов... Через эти каналы иногда жуткие мощности проходят, сама уже, наверное, поняла...

На самом деле Марина мало что поняла, но спрашивать больше не рискнула. Они молча побрели к купальне, где оставалась мертвая Зара.

Господи, как же она сейчас выглядит?! Марина чувствовала острое неведомо откуда взявшееся отвращение. Ее так трясло, что даже Хилим в конце концов это заметил.

— Замерзла? — бесцветным голосом спросил он. — Ну, пойди, разведи огонь...

Проще всего было соврать — да, мол, замерзла, стучу зубами от холода! — и уйти. Но бросить сейчас Хилима одного? Марине стало стыдно: она резким глотком заглушила тошноту и заставила себя держаться прямо.

Да и не было ничего страшного, а тем более противного, в купальне -тело Зары едва различимо уплощилось, словно бы начало расплываться, таять в соленой воде. В этом безволии не было трагедии — но был _проигрыш_. Зара потерпела поражение — по своей ли вине, по чужой... не важно! — и вместо аплодисментов ей досталась смерть.

Что собирается делать Хилим? Похороны... какие тут могут быть похороны?! Но Хилим заговорил, словно прямо отзываясь на мысли:

— Душу... сущность Зары должно забрать море. Это не быстрое дело, но вода ничего не делает быстро... А то, что останется, мы должны будем похоронить в храме.

— Мы? — удивилась Марина. Неужели после всего случившегося она еще зачем-то нужно Хилиму? Она-то была уверена, что магистр избавится от непутевой помощницы при первой возможности...

— Ну, а кто же? — Хилим пожал плечами.

Они еще постояли молча, потом почти одновременно присели на камень. Пауза затягивалась — не траурная, не скорбная, а откровенно неловкая. И Марина обрадовалась, когда вдали на фоне светло-серого неба показался парус. Яхта? Из храма? Да, так и есть: уже можно различить флаг и знакомую эмблему!

Хилим поднялся и пошел по берегу прочь, подальше от купальни. Марина двинулась следом... Они по-прежнему молчали, дожидаясь, пока судно приблизится к берегу.

Это оказалось странное сооружение: разлапистое, состоящее из трех соединенных между собой поплавков-корпусов. Небольшая осадка позволила судну пройти по мелководью почти до самого берега, так что можно было выбраться из него даже не замочив ног. Хилим с недобрым вниманием смотрел, как незнакомый старший жрец смешно перепрыгивает узкую полоску прибоя.

— Вы что, прибыли с объяснениями? — наконец проговорил он, сдерживая бешенство. — Тогда расскажите, какому идиоту пришло в голову именно сейчас устроить прокачку колец?! Черт побери, вы же все знали, что я на этом острове...

— Успокойтесь, господин магистр! — почтительно перебил жрец. -Разумеется, знали. Но прокачка включилась автоматически. А почему... Об этом вам лучше спросить у вашей юной помощницы!

Хилим потрясенно уставился на Марину:

— Что ты могла натворить???

В его голосе звучала какая-то дикая смесь недоверия с готовностью поверить во что угодно... Теперь молчать было уже невозможно — да и не хотела Марина молчать! Она невесело усмехнулась, оглянулась на жреца:

— Игорь что-то натворил?

И тут же, перебивая возможные вопросы и возгласы, повернулась к Хилиму:

— Я позволила Игорю задержаться в храме. Подарила ему амулет, оставила еды. А что случилось потом, я и в самом деле не знаю...

Хилим ничего не ответил — но это пронзительное молчание было красноречивее любых упреков, страшнее любых угроз!

А жрец совсем буднично, как о чем-то решенном, сказал:

— Мы заберем ее сейчас, господин магистр.

Крепкие руки ухватили нарушительницу сзади, одним движением забросил на палубу. Там уже ждал второй жрец, молчаливый и решительный. И очень сильный — это Марина ощутила мгновенно! Пошевелившись, она попыталась ослабить безжалостный захват, но безуспешно.

Старший жрец внимательно посмотрел на них, убедился, что все в порядке, и только после этого перепрыгнул на палубу. Почтительно произнес, обернувшись:

— Окончательное решение будет принято только в вашем присутствии, господин магистр!

Хилим ничего не ответил, и судно быстро отошло от берега...

x x x

— Я сделаю с тобой то же, что Отелло с Дездемоной!

— До их ссоры или после?

Три полных дня Марина провела взаперти, в тесной комнатке под маячной башней. Впрочем, "мрачная темница" была на самом деле не такой уж мрачной: света вполне хватало, крысы по полу не шныряли, еда всегда появлялась вовремя...

Осознание своей вины крепло в Марине вместе с жуткими предчувствиями. Что мог натворить Игорь? Чем он тут вообще занимался? Шатался по храму?.. Черт возьми, он же обещал сидеть тихо!

И в чем теперь обвинят ее? Только в нарушении дисциплины? Или решат, что она нарочно все это устроила... но что устроила-то?! Понять бы, прежде, чем отвечать придется...

— ...Прошу вас, умоляю, заклинаю: объясните мне, что произошло???

Эти отчаянные слова сами вырвались у Марины, едва она увидела в дверях Хилима. Тот, без всякого сомнения, пришел за ней... но в сопровождении трех жрецов!

Хилим с видимым смущением помог пленнице подняться с колен. Повернулся к своим сопровождающим:

— Будьте добры, оставьте нас вдвоем.

— Но...

— Убирайтесь!

Марина ждала с возрастающей надеждой. Магистр вздохнул и, положив руку ей на плечо, подтолкнул к выходу.

— Здесь слишком близко маяк, — объяснил он. — Лучше поговорим в Морской пещере.

Марина вздрогнула, вспомнив, что именно туда отнесли Зару... после падения! Что это, намек?..

— Я ни в чем не виновата! — выдохнула она.

— Я знаю, — кивнул Хилим. — Пойдем...

В пещере, найдя относительно уютный уголок, Хилим усадил Марину рядом с собой. Разговор, похоже, предстоял серьезный — но Марина видела, что изображать безжалостного прокурора Хилим не собирается.

— Ты поняла уже, наверное, — начал он, — что Игорь был косвенно виноват в том, что произошло на острове...

Марина кивнула. Но что именно там произошло? Возник поток энергии, способный убивать?..

— Это страховочная система, — объяснил Хилим. — Сигнализация.

Марина покачала головой: ничего себе сигнализация! Прямо как минарастяжка, граната, с привязанной к кольцу веревочкой — споткнешься, так уж наверняка заметишь!

— Будь Зара здорова, с ней ничего не стряслось бы, — возразил Хилим. — Она погибла, потому что была еще слишком слабой...

— Но как вышло, что Игорь зацепил страховочную систему? — рискнула спросить Марина: судя по всему, Хилим сейчас был не против объяснить ей ситуацию. И что бы ни случилось потом, лучше знать, за что предстоит быть наказанной!

— Ты отдала Игорю амулет, и он мог свободно бродить по храму. Будь у него возможность, он отправился бы вслед за нами на остров — но в одиночку этот парень не управился бы не то, что с яхтой, а даже с моторной лодкой...

В голосе Хилима скользнуло презрение. Ну, еще бы! Будь его воля, он бы утопил всех, не умеющих плавать... и оторвал головы всем, не умеющим думать?

— Но все же Игорю удалось натолкнуться на единственную вещь, с которой он умел обращаться: в одном из пустых кабинетов наверху он отыскал подключенный к сети компьютер.

"Он был таким хорошим программистом?" — хотела спросить Марина. И тут же собственная мысль обожгла ее страхом: почему "был"? Однако спрашивать о Игоре в настоящем времени было почему-то еще страшней...

— Но что можно сделать с помощью компьютера? — воскликнула она, перебивая собственный испуг.

— Проявить излишнее любопытство, — недобро усмехнулся Хилим.

Прикрыв глаза, Марина попыталась привести в порядок мысли. Проявить излишнее любопытство... то есть Игорь просто пытаться что-то узнать о Заре? Или об острове, куда ее повезли? Но зачем? От тоски, чтобы занять время, просто потому, что подвернулся случай? Но если так, каким образом ему удалось так безошибочно попасть на нужный объект? Почему сигнализация, чем бы она ни была, не включилась гораздо раньше?!

...Неожиданно чей-то новый голос ворвался в затянувшуюся паузу незаданного вопроса:

— Иногда случайности бывают очень показательны! База данных, с которой имел дело этот мальчик, сравнима по объему с хорошей библиотекой. Но тем не менее он едва ли не с первой попытки отыскал схему каналов энергетической связи...

Хилим стремительно обернулся. В самом высоком углу пещеры, подальше от соленых брызг, невозмутимо стоял еще один — невесть откуда взявшийся! — магистр. Внешне он немного напоминал Хилима, но был мягче в движениях и отличался хотя и менее изысканными, но более выразительными чертами лица.

— Архелий... Какого черта?! — возмутился Хилим.

— Ну-ну, не горячись — усмехнулся незваный гость. — По закону это разбирательство должно быть открытым.

— Открытым, чтобы слушать, а не... не вваливаться без приглашения, как...

Лингвистическая находчивость изменила Хилиму — очень не вовремя! И чем больше он распалялся, тем спокойнее становился его собеседник. Казалось, он выступает перед невидимой аудиторией... а впрочем, разве не так? Он же упомянул про открытое обсуждение!

— Тебе лучше сейчас уйти, Арчи, — овладев собой, коротко сказал Хилим. — Прошу тебя...

Для просьбы сказанное прозвучало очень нелюбезно! Однако Архелий не обиделся, казалось, инцидент лишь позабавил его.

— Всего хорошего, Лим!

Скривив губы в насмешливой гримасе, незваный гость всем телом резко качнулся назад, остановился на миг, словно желая остановить неосторожное движение — однако земное тяготение было неумолимо. Марина невольно ахнула... но падающее тело так и не коснулось пола.

Громкое шуршание, хлопок, сразу со всех сторон дунул теплый ветер -и только светящийся изнутри силуэт остался на том месте, где только что был магистр. Еще миг — и огненный призрак взвихрился вод потолок, скользнул вдоль проступивших на миг из мрака замшелых каменных плит и исчез неизвестно куда.

Хилима ничуть не удивил способ, которым незваный гость покинул пещеру. Впрочем, разве он сам не умел делать того же? Хотя он, сбрасывая человеческую оболочку, выглядел все же иначе...

— А кто такой этот Архелий? — Марина не удержалась от вопроса. Но Хилим, как ни странно, снизошел до ответа:

— Саламандр. Живой огонь...

Марине показалось, что он хотел добавить что-то еще, но по каким-то соображениям сдержался. Но вообще говоря, что-то подозрительно откровенны с ней — что Хилим, что этот саламандр Архелий. Запросто рассказывают о вещах, которые Марине ни по каким соображениям знать не полагается...

— Послушайте, господин магистр, я больше не могу! Что со мной будет? Скажите, невыносимо же вот так...

Сбившись, Марина замолчала и лишь с отчаянным ожиданием смотрела на Хилима. А он... ну, что?!

Хилим не стал произносить лишних слов — ни сочувствия, ни упреков, ни оправданий. Просто проинформировал:

— Тебя лишат памяти о храме. И отпустят. Ну, еще помогут устроиться в миру...

Сказанное не сразу дошло до Марины. "Помогут устроиться в миру... отпустят..." Так что же, ее и вправду не собираются убивать?!

— Ну конечно, не собираются, — со странной интонацией сказал Хилим. — Тебе только надо будет зарядить кристалл беспамятства...

— Что это значит?! — испуганно воскликнула Марина.

— Ну, тебе придется...

И снова в пещере плеснул горячий ветер. Архелий? Нет, на этот раз незваная гостья оказалась женщиной.

Она была очень красива — высокая, стройная, яркая, с отливающим золотом волосами и странным рыжеватым оттенком загорелой кожи. Но одета странно: в какое-то подобие кожаных доспехов. Блестящими глазами в упор уставилась на Марину:

— Тебе достаточно предстоит, девочка. Думаю, ты еще успеешь пожалеть, что тебя не убьют!..

Она легко подхватила Марину на руки — Хилим и не подумал вмешаться! — и...

...Очнулась она в незнакомом помещении. Устойчивой мрачностью и тяжестью линий оно напоминало подвал или один из нижних залов, но, подняв голову, Марина увидела над собой звездное небо. Звезды... свобода... но как бесконечно далеко они были!

Жрица, с плотоядной усмешкой взглянув пленнице в глаза, небрежно толкнула ее на застеленное жесткой парчой ложе. Потом быстро отошла в другой конец комнаты, повозилась там, присев на корточки — и вот уже яркое пламя камина, словно бы сомкнув пространство, заглушило живой свет звезд, а по шершавым стенам запрыгали длинные тени...

— Раздевайся! — прозвучал короткий приказ.

Марина не двинулась, но жрица, похоже, и не ожидала немедленного послушания. В мгновения ока она оказалась рядом с пленницей и сорвала с нее одежду. Еще одно неуловимое движение — и резкий удар ожег спину Марины. Она шарахнулась с лежанки, оглянулась... и увидела, что жрица сидит, невозмутимо выпрямившись и подогнув под себя ногу, а в руке у нее зажата короткая плеть.

— Ну, куда же ты? — в голосе слышалось искреннее сожаление. -Вернись!

Марина молча помотала головой: ни за что! Пусть ловит, пусть берет силой...

Но жрица не бросилась в погоню. Даже не шевельнулась! Только засмеялась тихонько, как смеются иногда над детьми взрослые — но от такого смеха Марине стало еще более жутко. Борясь с паникой, она огляделась... и увидела, то чего не заметила раньше: весь пол в просторном помещении был застлан леопардовыми шкурами!

И теперь... Нет это не был обман зрения... Одна из шкур, слегка пошевелилась, стряхивая соседние, ее шелковая плавность, оживая, словно бы наливалась плотью, обретала прежнюю стремительную силу. Вот уже расправились круглые уши, встопорщились примятые усы, медленно начали подтягиваться к телу распростертые лапы...

Заорав дурным голосом, Марина в один прыжок очутилась на кровати. Жрица подхватила дрожащее тело, прижала к себе. От ее горячих рук исходили покой и уверенность, пальцы, словно уговаривая расслабиться, массировали судорожно напряженные мышцы...

Марина сама не заметила, как оказалась лежащей лицом вниз на коленях своей мучительницы — и тут же поплатилась за это. Удар, другой, третий... Марина взвизгнула, заизвивалась, стараясь сдержаться и не вскочить.

Не выдержала, разумеется! Очутившись на полу, судорожно огляделась: где зверь? Куда деваться?

Черное на желтом... Пятна плыли в глазах, или ожившие леопарды подползали со всех сторон? Но древний природный инстинкт уже подсказывал ей: все звери боятся огня! К камину, как можно ближе — в этом теперь спасение!..

...Присев возле закопченной решетки, Марина облегченно вздохнула. Да, здесь она в безопасности! Уже не хотелось думать, что будет потом - - мгновения уютного тепла волшебно растяну в непредставимое прежде счастье...

Но что-то знакомое показалось Марине в дыхании огня. А это внезапное обжигающее прикосновение — откуда? Всего лишь случайная искра? Или...

Марина почувствовала, что силы оставляют ее. Жестокой колдуньи больше не было на парчовом ложе, — а огонь в камине, неотвратимо принимая очертания гибкого женского тела, протягивал сквозь решетку цепкие руки...

x x x

Мятную жвачку первой попробовала корова, случайно набредшая на куст мяты.

...Боль то приходила, то уходила, смешиваясь со странными запахами и звуками. Марина чувствовала, что ее куда-то несут, укладывают на что-то мягкое, потом прикасаются чем-то холодным к обожженному плечу, потом...

— Где я? — хотела она спросить, но за прошедшую вечность язык отвык от разговоров. Пришлось несколько раз беззвучно прорепетировать движение губ.

— Она приходит в себя, — послышался чей-то вроде бы знакомый голос. — Что я тебе говорила: потрясающая энергетика!

— Спасибо, что ты не издевалась над ней дольше, чем это было нужно! Впрочем, ты не любишь, когда тебя за это благодарят...

Голос и интонации Хилима Марина узнала сразу. И вслед за этим мгновенно вспомнила, все, что происходило с ней — неравную борьбу в странной комнате без крыши, женщину в кожаных доспехах, ожившие тигриные шкуры, огонь... Да, но... почему она все это помнит?! Ведь речь шла о кристалле беспамятства! Весь этот кошмар был затеян для того, чтобы помочь ей все забыть! Так что же, обещания оказались обманом? И пережитые издевательства пропали даром?

Марина застонала — уже не от боли, от стыда! — и с усилием открыла глаза. Над ней склонялись два знакомых и столь же ненавистных лица: Хилим и рыжая мучительница.

— Что вам еще от меня надо? — она хотела крикнуть, хотела ударить их, но тело словно стало чужим.

Слегка отклонившись, рыжеволосая расхохоталась.

— Ну ты только посмотри! Еще опомниться не успела, а уже в драку лезет. — Она живо повернулась к Хилиму, заговорила быстро и напористо: — Нет, серьезно: какая изумительная энергетика! Для такой молодой и такой бестолковой это просто потрясающе! Может, отдашь ее мне? Ручаюсь, через год она освоит все обряды нижнего уровня...

Марина отрешенно подумала, что хорошо бы добраться до окна... и прыгнуть вниз... потому что сил терпеть происходящее просто не было!

Хилим понял:

— Перестань! — довольно резко одернул он свою шумную собеседницу. — Ты ведешь себя неуместно. Да и вообще... зарядив кристалл беспамятства, глупо оставаться в храме!

"Так я все-таки зарядила его?" — мысленно спросила Марина. Она привыкла уже, что в храме отвечают на ясные мысли, а ворочать языком было лень.

— Да, все нормально. Теперь в любой момент его можно активизировать и направить на тебя. Понятно?

Марина кивнула. Что ж, похоже, ее не обманули! Но когда же ее мучители собираются активизировать кристалл?

Хилим быстро переглянулся с рыжеволосой. Потом снова повернулся к Марине, спросил очень серьезно:

— Сосредоточься: чувствуешь где-нибудь боль?

Марина слегка покраснела: неприятная пародия на разговор с врачом!

— Я повторяю, — повысил голос Хилим, — сосредоточься: чувствуешь где-нибудь боль?

Пришлось пошевелиться, прислушиваясь к ощущениям. Кружилась голова, и ныло не переставая обожженное плечо.

— Все нормально, — сказала Марина вслух.

Хилим кивнул, как будто соглашаясь, потом помог ей подняться и довел до кресла.

— Садись! И внимательно просмотри...

Он протянул ей сумочку-кошелек. Внутри лежали какие-то документы, деньги, и...

— Что это??? — со смесью испуга и любопытства воскликнула Марина.

На дне сумочки обнаружился маленький неправильной формы прозрачножелтый камень... очень странный на ощупь: какой-то электрическихолодный!

— Это и есть кристалл беспамятства, — с какой-то отрешенной скукой пояснил Хилим. — Когда он заряжен, его лучше не отдалять от владельца, а то мало ли как перекосится этот грешный мир...

Марина покивала, рассеянно просматривая бумаги. Новая записная книжка... Адресов совсем мало — зато четко указаны не только имена, но и степень близости (мама... подруга... соседка... мама школьного товарища...) Похоже, Хилим все предусмотрел! А это что? Надо же -"свободный" паспорт! Неужели теперь можно не возвращаться домой, остаться в столице?! Ну, хоть на том спасибо...

Среди немногочисленных бумаг оказалось также выпускное свидетельство Школы Воздушных танцев — "...окончила три полных курса и проявила при примерном поведении..." Успехи, надо сказать, неожиданные — если бы Марина сдавала экзамены обычным порядком, вряд ли бы ей удалось достичь такого!

О работе в храме — ни слова. "Дыра в памяти" будет закрыта вначале Школой... ну а потом? С июля по нынешний день?

— Что, по-вашему, я делала до ноября? — чужим голосом спросила Марина.

Хилим пристально взглянул ей в глаза:

— В августе ты гостила дома, — настойчиво произнес он, — и очень страдала от того, что бывший жених предпочел другую. Потом с облегчением уехала. Потом пешей туристкой путешествовала по побережью. Иногда тебя приглашали прокатиться на яхте или на лодке, и ты соглашалась. Несколько раз ради любопытства бывала в храме...

Слова были навязчивы, как внушение. Марина поняла: Хилим уже готовит ее к изменению памяти! Прямо сейчас, сию минуту...

— Не-ет!!! Нет, пожалуйста, подождите!

Марина вскочила. Хилим раздраженно взглянул на нее, но замолчал. Рыжеволосая с непонятным удовольствием усмехнулась:

— Ну, убедился? Не так-то просто будет справиться с такой энергией! Потеря памяти может оказаться ненадежной!

— Проверю, — коротко бросил Хилим.

Марина с тоской огляделась, ища даже не спасения — отсрочки! Она очень боялась... но все же слышала, о чем снова заспорили Хилим и рыжеволосая.

— Ну, может все-таки отдашь девочку? Видишь, какие эмоции...

Но Хилим был уже непреклонен:

— К черту эмоции, энергетику и прочие фокусы! У девочки ни малейшего понятия не только о дисциплине, но даже о простом послушании!

Ответом был жутковато-выразительный смешок:

— Уверяю тебя, в лабиринтах трудно быть непослушной! Марина, скажи, сама-то ты хотела бы остаться?..

Как выбрать из двух зол меньшее, когда оба кажутся бесконечными? И потеря памяти страшна, и оставаться в храме... нет! Но хотя бы на несколько дней задержать неотвратимое... Марина постаралась сосредоточится на одной спасительной мысли, чувствуя всем напряжением души, как мысль эта становится искренней:

— Пожалуйста... Вы говорили, что Зару похоронят в храме... Прошу вас, умоляю: позвольте мне попрощаться с ней!!!

Прежде чем Хилим отвернулся, она успела увидеть, какое недовольство взметнулось в его взгляде! Что-то тихо сказала рыжеволосая, Хилим покачал головой. Дальнейший диалог был молчаливым — только быстро очерченные в воздухе непонятные символы... Наконец Хилим произнес:

— Ну, что же, если так страстно этого желаешь... То, что воспринимается завершенным, и в самом деле проще забыть!

x x x

Под горой паслось стадо бульдозавров.

Дико и странно — фальшивые похороны... Спектакль для людей, последнее выступление Зары — в угоду поклонникам и просто любопытным...

Люди странно относятся к смерти — а чувства, заставляющие их приходить на кладбища, лучше и не пытаться анализировать! И как только мог храм согласиться на такое оскорбление памяти своей лучшей танцовщицы?! Или людские предрассудки должны быть удовлетворены любой ценой? Ведь люди всегда должны быть хорошего мнения о Храме-на-Мысу...

...Марина то и дело взглядывала на Хилима, но его отчужденное лицо было непроницаемо, как маска скорби. Чувствовал ли он на самом деле хоть что-нибудь? Ведь для него похороны Зары уже состоялись — там, на пустынном острове Каменного устья, в полном одиночестве...

Ударил порыв холодного ветра — и, словно подчиняясь ему, тяжелые ворота наконец распахнулись, и появился задрапированный черным бархатом открытый фургон. Последний раз Зара пересекала площадь перед храмом, ту самую, над которой столько раз поднималась во время своих триумфальных танцев...

Толпа шевельнулась, расступилась, пропуская катафалк... и вдруг совсем недалеко от себя Марина _увидела Игоря_!

Он выглядел каким-то болезненно повзрослевшим: безмятежность юности ушла, не оставив взамен взрослой уверенности. Это странное состояние воспринималось чем-то нереальным, и Марина даже не удивилась, когда Игорь не узнал ее.

— Пойдем! — тихо сказал Хилим.

Марина не отреагировала. Тогда он аккуратно, но крепко, ухватил ее за локоть, заставив двигаться вместе со всеми. Марина покорно перебирала ногами и даже вернула на лицо выражение печали — но мысли ее были далеки от происходящего.

Что случилось с Игорем?! Они не виделись... меньше месяца, две с половиной недели! Что же нужно сделать с человеком, чтобы он за это время изменился _настолько_?! Может, с ним уже провели эту кошмарную операцию, стирающую память? Но тогда что бы он делал на похоронах?

Непрерывно следя за Игорем, Марина заметила, что его конвоируют. Значит, это все-таки прежний Игорь! Все помнящий, опасный для храма и... ждущий своей участи? Но какой?!

Марина отвернулась: процессия уже выходила на мощеную камнем кладбищенскую аллею, приходилось смотреть под ноги. Между булыжниками блестела вода, жухлые листья прилипали к туфлям. Какое все-таки тоскливое место здесь! Не печальное и не наводящее на размышление о вечности, а просто по-человечески тоскливое...

На повороте аллеи катафалк остановился: дальше было не проехать. Двое младших жрецов сняли гроб и на руках донесли до помоста у могилы. Толпа снова всколыхнулась, потом успокоилась, замерла. Кто-то начал что-то говорить странно неестественным голосом... ну да, конечно, прощальное слово! Тут же Хилим тихонько потянул Марину за руку, заставляя продвинуться вперед: тренеру и компаньонке положено стоять рядом с гробом...

...Смотреть на Зару не хотелось: вымытое, выстуженное и подкрашенное тело слишком напоминало муляж или копию. Душа русалки осталась где-то между морем и воздухом... и ей было бы совершенно непонятно, зачем вся эта траурная толпа собралась _здесь_...

Замерзшие цветы пестрели на земле. Люди украдкой переминались с ноги на ногу. А подчеркнуто скорбный голос звенел назойливой мухой, не давая отвлечься:

— ...навсегда запомним ее фантастические танцы. И как воистину трагично уйти из жизни такой молодой...

"Узнай они, сколько Заре на самом деле лет, — отрешенно подумала Марина, — глаза бы уронили от удивления..."

Но собравшиеся не знали, кто скрывался за образом блестящей танцовщицы, и их слова, иногда искренние, иногда натужно-вычурные, лишь бессмысленно уходили в пустоту. Марина вспомнила разговор на острове и тут же представила себе бесконечную трещину, в которую одно за другим проваливались ненужные людские соболезнования...

...Наконец речи закончились, и Хилим, отпустив Марину, шагнул вперед. Последнее прощание? Марина не собиралась приближаться к гробу, но Игорь подошел. Неловко, преодолевая не то испуг, не то естественную брезгливость, нагнулся, коснулся губами лица Зары и что-то прошептал. С напряженным вниманием Марина пыталась угадать неслышимое слово. "Прощай"? Нет, длиннее... "Я люблю тебя"? Не то... И вдруг, машинально повторив артикуляцию, Марина словно услышала: "Мы встретимся!"

"Мы встретимся..." Почему? Как они могут встретиться, где?! Неужели... нет, не может быть! Ведь это значит, что его убьют! И он сам это знает, и смирился, и ждет покорно своей судьбы!..

"Нет! — мысленно воскликнула Марина. — Нет, нет, нет!!!"

На нее испуганно оглянулись: толчок безумной эманации ощутили все, даже люди! Но сквозь чужие эмоции к Марине наконец пробился взгляд Игоря — и в его глазах было сразу все: и внезапно вспыхнувшая надежда, и бесконечное доверие, и стремительно возрастающая сила отчаянного сопротивления!

...Хилим дернулся к Марине, но она быстро скользнула в сторону. Выигран был всего лишь миг — но его хватило, чтобы Игорь успел добежать до катафалка. Ну правильно, это же самая обыкновенная машина!

Водителя не было — он присоединился к церемонии — но ключ оставался в зажигании! Невероятный шанс! Взревел, заводясь, мотор, и Марина бросилась к отъезжающей машине. Рванувшийся вдогонку жрец поскользнулся на раздавленной розе. Увернувшись от падающего тела, Марина в три прыжка настигла катафалк, вскочила на подножку. Запечатлела мгновенным взглядом недоуменные лица, дернула изо всех сил черную драпировку — обрушились какие-то рейки, посыпались цветы, ленты... Машина продолжала набирать скорость, рассыпая по мокрой аллее остатки траурного убранства. Где-то что-то зацепилась, затрещало... Марина дернула еще раз, и окончательно освободившийся от нелепых приспособлений автомобиль рванулся вперед...

В конце аллеи Игорь на секунду затормозил, Марина распахнула дверцу и плюхнулась на сиденье:

— Теперь вперед! Только вперед, и молить всех богов об удаче!..

...Главная аллея круто поворачивала, спускаясь к морю. Закусив губу, Игорь крепко держал руль. Еще немного — и они свернут на дорогу, ведущую к материку. Но Марина уже понимала, что бегство — еще не спасение. Погони наверняка не будет — но что, если служители простонапросто позвонят в полицию? Тогда их задержат на границе полуострова: ведь другой дороги тут нет!

Мелькнул указатель "Приморское шоссе, 2км". Вот-вот покажется полицейский пост...

— Останови! — скомандовала Марина.

Игорь помедлил, но, ни о чем не спросив, съехал на обочину и подогнал машину к самой кромке воды.

— Еще дальше, за скалы! Чтобы с дороги не было видно...

Буксуя в песке, они проехали еще пару десятков метров. Игорь оказался неожиданно ловким водителем, но раскисшее русло впадающего в море ручья все же заставило его остановиться.

— Вылезай! Приехали... — с сакраментальной усмешкой сказал он Марине. — Ну и что ты теперь собираешь делать, скажи пожалуйста?

Марина едва не высказала вслух мгновенно взметнувшееся раздражение: что, уже выдохся? В двух шагах от спасения?! Но сдержалась: не время для эмоций, лучше уж хиленькая напускная бодрость, чем искренние, но опасные сомнения...

— Давай-ка подумаем, — отчетливо произнесла она, — что и где нам сейчас может угрожать?

Игорь отозвался немедленно и едва ли не с удовольствием:

— Впереди — полицейский заслон, позади — погоня из храма...

Марина подняла руку:

— Ну, положим, погони не будет: на кладбище не было других машин, а пока доберутся до храма... в общем, фора у нас есть!

— Все равно впереди заслон, — мрачно произнес Игорь. — Наши приметы известны...

— Приметы можно изменить, — резко оборвала Марина, давя панику в зародыше. — Именно этим мы сейчас и займемся!

Не долго думая, она сбросила привычную накидку: по этому балахону всякий поймет, что она из храма! Потом подтянула подол слишком длинной юбки, выдернула ленту из прически и использовала вместо пояса. Кстати, распущенные волосы тоже окажутся кстати!

— Ну, что стоишь, как пень? — бросила она Игорю. — Раздевайся... Сними куртку, а свитер надень не поверх рубашки, а вниз.

Игорь выполнил команду молча, лишь ежась на холодном ветру. Ничего, потерпит! И без куртки обойдется — ее Марина собиралась надеть сама...

— Теперь быстро к автобусной остановке!

К счастью, на материк из храма ходит рейсовый автобус. Маршрут из одного мира в другой, как шутили иногда младшие жрицы! И если в храме не догадаются, что беглецы могут бросить машину...

x x x

"При-вратная судьба!" — воскликнул апостол Петр.

...Расходы на новую одежду оказались неожиданно большими. Или чем ближе к столице, тем цены выше? И сэкономить на гостинице Игорь не позволил (хотя можно было, в принципе, взять номер без удобств) и, когда они остались вдвоем, пояснил:

— В вечерних новостях наверняка будет сюжет про похороны, я бы хотел посмотреть...

Марина с досадой кивнула — и как это ей самой не пришло в голову?! Она вспомнила ошарашенные лица людей в толпе и представила, как это все выглядело со стороны...

...Оказалось, впрочем, что все "выглядело" вполне пристойно, даже лирично: "...на похоронах известной танцовщицы произошел неожиданный инцидент — молодая девушка, близкая подруга погибшей, от горя впала в истерику, вскочила в автомобиль..."

Не знай Марина, что произошло на самом деле, еще и умилилась бы! Что за наглое вранье? Или безумием легче всего объяснить любую неясность?.. Она вопросительно взглянула на Игоря, но тот уставился в телевизор таким мрачным взглядом, словно хотел загипнотизировать бесчувственный экран. Нет, это невыносимо! Он теперь что, всегда будет выглядеть как вареный слизняк?!

...Мелькнули кадры похорон, потом камера резко развернулась показывая, как Марина рушит катафалк, как автомобиль набирает скорость... И все?

"...машина была обнаружена на берегу моря, в двадцати километрах от храма. Предполагают, что несчастная девушка покончила жизнь самоубийством, бросившись в воду. Тело ее пока не найдено..."

Понятно, что не найдено: тело в гостинице телевизор смотрит! А про Игоря вообще ни слова, как будто его и не было, да и кадры подобраны так, что его нигде не видно! А свидетели как же — или им тоже рот заткнули?

Что бы это значило? Похоже, храм решил не афишировать побег! Но тогда... Марина снова почувствовала страх: возможности храма она представляла слабо, хотя и прожила в нем безвылазно полтора года. Но если один человек вслух объявляется мертвым, а другого даже не упоминают...

— Как ты думаешь, — повернулась она к Игорю, — это хорошо или плохо?

Он поднял голову:

— Когда умирали древние правители, их слуги тоже приносились в жертву, — в его голосе звучало какое-то тоскливое злорадство. — Так что мы с тобой уже трупы, Мариночка! Можно было не страдать и не бегать так далеко...

Марина вскочила. Жуткие слова не напугали, а возмутили ее:

— Что еще за мерзкие глупости?! Даже если... Пусть даже нас поймают, все равно: ведь есть же кристаллы беспамятства!

— Да, конечно... — кивнул Игорь, поспешно соглашаясь.

— Но неужели ты думаешь... — упорствовала Марина.

Она не сразу поняла, зачем Игорь, проворно поднявшись с дивана, запер дверь и прибавил звук у телевизора. А когда поняла...

— Что ты делаешь?!

Игорь приблизился к ней вплотную, тяжело дыша, норовя схватить за руки...

— Отстань!!! — она метнулась было к двери, но не успела. Игорь преградил ей дорогу и снова попытался схватить за руку, промазал и вцепился в рукав.

— Ну, иди же сюда! Чего ты боишься? — хрипло, срывающимся голосом заговорил он. — Иди, мы ведь теперь покойники, какие могут быть страхи?!

Его глаза были затуманены похотливым безумием, похоже, он просто ничего не соображал!

Марина замерла, стараясь сохранять спокойное выражение на лице. Какой-то древней и мудрой частью сознания она поняла: ни в коем случае нельзя кричать или ударяться в панику, или каким бы то ни было образом показывать свой испуг...

Она презрительно усмехнулась и резко крутанулась на месте, высвобождая рукав. Это удалось... но во взгляде Игоря мелькнуло что-то совсем уж неприятное. Ну, нет!

Холодея от ужаса, но двигаясь подчеркнуто небрежно, Марина приблизилась к столу, повернулась к нему спиной, незаметно взяла стакан с водой...

...Незадачливый агрессор жалобно вскрикнул: кусочек льда угодил ему за шиворот. Пока он, невнятно ругаясь, прыгал и тряс одежду, Марина уже открыла дверь...

Убежать от греха? Но остаться сейчас совсем одной... Непонятно, что страшнее! Да и не может Игорь оказаться таким животным, это просто стресс, усталость, переживания последних кошмарных дней...

— Ну что, опомнился? — давя в себе остатки страха, спросила Марина. Спросила отчетливо, жестко, даже насмешливо — как надо!

Игорь поднял глаза. Наваждение исчезло, развеялось, оставив лишь растерянность и стыд.

— Прости меня, — произнес он наконец. — Прости, затмение нашло... Хочешь, я уйду?

Как раз этого Марина не хотела! Она уже не опасалась оставаться с Игорем в одной комнате: если одна дурь прошла, следующая наступит не скоро!

...Больше они не разговаривали на эту тему — и весь остаток ночи делали вид, что ничего особенного не случилось. А едва за окном посветлело, Игорь решительно поднялся с дивана.

— Ты куда? — Марина тоже не стала изображать, что спит.

— На автобус. Домой, — мрачно отозвался Игорь. — И провались оно все в тартарары и дальше!

Марина вздохнула. Домой! Как хорошо, когда есть место, о котором можно так сказать! А ей-то что делать? Тоже вернуться? После того, как почти год не подавала о себе вестей?

...Последнее письмо Марина отправила за неделю до истории с амулетом — и мама, да и все в городе, уверены, что она по-прежнему работает в камнерезных мастерских, счастлива и довольна жизнью... Так можно ли теперь приползти, как побитому щенку?! Нет, про это даже подумать было страшно...

В глубине души Марина ждала, что Игорь позовет ее — но тот молчал. Ну, конечно, мальчик живет с в родительском доме, куда ему еще девицу притаскивать! Но черт возьми... неужели он не понимает, что Марине просто некуда деваться?! Куда она может пойти, где найдет работу? Ведь любая контора, где она предъявит документы, в первую очередь свяжется со Школой танцев, и тогда...

Но Игорь не понимал — или не хотел понимать? — этих проблем. Он лишь смущенно попрощался и молча удалился, забыв даже оставить адрес. А может быть, нарочно не оставил? Зачем взваливать на себя лишние обязанности, когда можно просто захлопнуть дверь за неприятными воспоминаниями?..

Марина разревелась от обиды, и как ни странно, поплакав, почувствовал себя лучше. Ей снова нечего было терять... черт возьми, какое привычное состояние! Вот только... Неужели такое красивое бегство было напрасным? Неужели все, что ей остается — это вернуться в храм и сдаться на милость победителей?!

...Перебрав мысленно все варианты, Марина наконец пришла к единственному решению, которое не выглядело абсолютным поражением: обратилась к Карелу. Конечно, Карел — это часть храма, но именно у него в мастерских ей было уютнее всего... и только от него Марина могла ожидать человеческого участия!

Она быстро написала письмо, все честно и подробно рассказала, недрогнувшей рукой приписала свой адрес в гостинице. Если Карел захочет помочь своей бывшей ученице, то поможет, если же нет... Тогда пусть магистры сами за ней приезжают: по доброй воле она в храм не вернется!

* ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ *

Сосчитать по волосам одной головы.

Нигде человеку не бывает так одиноко, как в большом городе... И видимо, чем больше город — тем сильнее одиночество! В маленьких городках человек всегда на виду, он волей-неволей вынужден общаться с соседями, и даже когда эти соседи раздражают до братоубийственных желаний, они все равно остаются людьми, живыми и разными — а не безликой толпой...

Не раз Марина задавалась вопросом: зачем Карел заставил ее перебраться в столицу? Какие у него были резоны, почему он был так категоричен?! Почему не позволил поселиться в каком-нибудь тихом местечке у моря? Конечно, здорово, что он тогда помог, но...

Столица пугала Марину своими размерами, шумом и безвкусным смешением стилей. Здесь невозможно было ориентироваться по памяти — приходилось то и дело пользоваться картой или справочником. Здесь никому до нее не было дела — но откровенно оценивающие взгляды то и дело заставляли вздрагивать. Здесь не принято было ходить пешком — зато многие старательно бегали по утрам, бесстыдно тряся жирными задами...

И как прикажете жить среди такого безобразия? Потратив на поиски почти неделю, Марина отыскала себе квартиру недалеко от работы и на относительно тихой улочке. Цена, конечно, несообразная — но теперь она могла себе это позволить. А дом прежде всего должен быть уютным!

...Но и дома Марина ощущала себя пленницей. Комнатка, кухня и ванная — три с любовью обустроенных и до чертиков надоевших закутка. И любимое развлечение: каждый вечер сидеть и смотреть на обломки разноцветных камней, вертя в руках "энергорезец". Мечтая, что могла бы вырезать, если бы... Если бы!

Отдавая инструмент, Карел сразу предупредил: вне храма резец — вещь одноразовая. "Так что как следует подумай, если решишься использовать! На парочку статуэток его хватит, не больше..."

Марина и не собиралась торопиться — уж если вырезать, то действительно что-то стоящее! Но кто может запретить вспоминать и мечтать? В суете городской жизни камнерезные мастерские вспоминалась, как земля обетованная! Три счастливых месяца... а много ли их было, счастливых-то? И будут ли еще когда?

Впрочем, кого-кого, а Карела тут упрекнуть не в чем — он сделал для своей бывшей ученицы все, что мог. Не выказывал сомнений, ни о чем ни расспрашивал — просто взял и помог в нужный момент. Мало того, сам приехал в гостиницу, где Марина, ни жива ни мертва, дожидалась решения своей судьбы — хотя ни она сама, ни другие работники мастерских никогда прежде не видели, чтобы Карел хоть раз покинул пределы храма!

...Разговор при встрече был сугубо деловым.

— Магазин "Все для детей" знаешь? — лаконично поинтересовался Карел, и не дожидаясь ответа, объяснил. — Им в отдел игрушек нужен оформитель: из "леги" замки строить и витрины обновлять раз в неделю. Справишься?

Марина слегка ошалела: ничего себе! Тут диплом художника нужен... А бывший учитель продолжал, как будто самому себе:

— Справишься, фантазия у тебя подходящая. Год-другой поработаешь, а там сама разберешься, что тебе надо. Я обо всем уже договорился, так что сегодня же выезжай, успеешь зайти к ним до закрытия. Скажешь, что от меня. И не бойся, все будет нормально!

Марина лишь головой покачала, но не посмела ослушаться. Села на первый же автобус и отправилась в новую незнакомую жизнь. И жизнь эта, как ни странно, оказалась вполне приемлемой!

...Работа сразу увлекла Марину, неуверенность в своих силах скоро сменилась подлинным интересом и стремлением к совершенству. Нового оформителя оценили... а когда магазин затеял ремонт к весне, Марина просто стала незаменимой личностью!

Ремонт шел постепенно, отдел за отделом, и полностью магазин не закрывался. А Марине удавалось — как говорили, уникальное умение! -придавать особую, почти соблазнительную привлекательность временным, маскирующим беспорядок композициям. Так что в дни ремонта в магазине даже прибавилось покупателей!

Марина чувствовала себя прекрасно, была счастлива... счастлива? Неожиданно для себя она поняла, что успешная работа и уютное гнездышко — это еще не все. Ей было просто-напросто одиноко: одиночество в большом городе, привычный парадокс! И если одиночество жизни еще можно как-то исправить (в конце концов, Марина еще совсем молодая и вполне симпатичная!), то с одиночеством воспоминаний ничего нельзя было поделать. Разве расскажешь хоть кому-то о пережитом в храме?! А единственный человек, которому и рассказывать ничего не надо... эй, Игорь, где ты? как живешь, приятель?

...Марина не мечтала о встрече с Игорем. Не потому, что он обидел ее при расставании, и не потому даже, что такие поиски (она ведь даже фамилии его не знала!) могли занять много времени и оказаться весьма накладными, нет! Был иной запрет на свидание...

О смысле этого запрета тоже рассказал Карел — откровенно и просто, словно о чем-то совсем обыденном:

— Лим наложил проклятие на твое общение с этим парнем. Стоит тебе и Игорю сблизиться — и на вас свалятся всякие несчастья... Так что держись подальше от воспоминаний, и все будет хорошо!

Вот так-то. Абсолютно бесцеремонно и с обычной для храма логикой! Неужели они не соображают, что "держаться подальше от Игоря" и "держаться подальше от воспоминаний" — все-таки не одно и то же?!

x x x

Для проветривания открыть окна, форточки и кингстоны!

...Когда Марина задерживалась на работе допоздна, а это случалось нередко, Максим провожал ее домой.

Максим работал в охране, и имел все, что необходимо в жизни современному молодому человеку — великолепные мышцы, неплохой автомобиль и вполне терпимые манеры. К Марине он испытывал необъяснимое почтение — наверное, потому что она никогда не приглашала его домой и решительно отказывалась посещать дискотеки...

Марина быстро привыкла к "личной охране", хотя не испытывала к Максиму даже простого любопытства — парень был понятен насквозь, не удивительно, если бы он тоже оказался родом из Северной Провинции! Марина твердо знала, что скоро он пригласит ее в театр, потом, повременив немного, предложит поехать на выходные за город. Там Марине придется вести себя особенно сдержанно, гася любые намеки на возможные вольности — и тогда через день-другой последует предложение. И... что дальше?

Марина отрепетированно принимала ухаживания, решительно не понимая, хочет ли замуж... и то и дело ловила себя на том, что сравнивает потенциального жениха с Роланом: а как тот бы повел себя в той или иной ситуации? Неужели был бы таким же непереносимо сдержанным? Неужели тоже не интересовался бы всерьез проблемами близкого человека? Или будущая жена — вовсе не близкий человек, а всего лишь исполнительница определенной роли, и именно хорошую исполнительницу (выглядеть как можно невиннее, как можно надежнее!) Максим намерен сделать хозяйкой дома?

А может, и Ролан хотел всего лишь обзавестись надежной прислугой и верной любовницей в одном лице?! За определенную плату — любовь и заботу... Да, конечно, вслух такая продажа называется по-другому — но ведь суть-то от этого не меняется! И неужели Ролан действительно стал бы таким???

Ну, тогда... Уж если вести речь о продаже, Максим, пожалуй, сможет дороже заплатить за уютную любовь!

...На день рождения ("Что вам надо?! Я родилась в мае!" — откуда цитата?..) она Максима не пригласила: все равно сам придет с поздравлениями, успокоится отсутствием шумного веселья и легко позволит себя выпроводить. Собирать на праздник компании Марина, не чувствуя себя в столице достаточно уверенно, пока избегала...

Впрочем, пусть даже для себя одной, но неплохо бы немного постараться — прибраться в квартире, приготовить что-нибудь вкусное... Марина отпросилась с работы и привычной дорогой отправилась домой. Но, едва свернув на знакомую чистенькую улицу с двумя рядами акаций по сторонам, не поверила своим глазам: у подъезда, держа в руке коробку с каким-то тортом и нетерпеливо поглядывая на ее окна, торчал... Игорь, собственной персоной!

Игорь оглянулся, увидел ее, радостно шагнул навстречу. Марина ошалело остановилась. Вся бездна воспоминаний, которую она так старательно загоняла подальше все это время, обрушилась на нее — и лишь где-то на краю сознания одиноко билась тревожная мысль: нельзя, нельзя, нельзя!..

...Игорь улыбался до ушей, весело тараторил над ухом, выкладывая все сразу — о долгих поисках, о своей вине за давние прегрешения, о храме... Было видно, что он слишком устал бороться со страшными воспоминаниями в одиночку, и теперь рад излить душу. Но Марина не слушала — воспоминания, всколыхнувшись на миг, снова померкли, оставив лишь одну главную мысль: Игорь не должен здесь быть! Ни в коем случае! Это плохо кончится для обоих, ведь Карел предупреждал о проклятии!

Но что делать? Сказать "уходи"? Оскорбить, прогнать — чтобы никогда уже больше не появлялся?..

— Что ты здесь делаешь? — бестактно спросила она. Игорь так и застыл с одной ногой на ступеньке.

— Да вот... С днем рождения поздравить хотел, и вообще... -растерянно протянул он. — Я твои витрины видел в магазине! — выпалил он совсем уже не к месту, но очень искренне.

Марина смягчилась: против воли, но вполне в духе тщеславия. Ей льстило, когда ее признавали художником! Успокаиваясь, она подумала, что вряд ли проклятие сработает от скромного поздравительного визита -а больше Игорю ничего не будет позволено: никаких эмоций, воспоминаний или выяснения отношений!

...Разумеется, прибраться она не успела — ну и наплевать! Кофе дома есть, шоколад тоже, замороженное мясо со специями она еще вчера купила... Да еще коробка Игоря, в которой оказался не торт, а очень симпатичные пирожные — совсем неплохой праздник получается!

Марина внесла в комнату нагруженный поднос, стряхнула с журнального столика забытое рукоделие, толкнула Игорю кресло:

— Садись!

Некоторое время Игорь молча ел и — Марина это чувствовала — искал слова для непринужденной светской беседы. Не получалось...

— Я очень соскучился по тебе, Марина, — вздохнул он наконец, откладывая вилку. — Понимаешь...

— Понимаю, — так же тихо отозвалась Марина. — Но не надо...

Разве можно забыть пережитое вместе?! Во всем мире они лишь друг с другом могут быть вполне откровенны! Вот только вся эта поэма доверия - - как раз то, против чего предупреждал Карел...

Но как же объяснить это Игорю? Чтобы не обидеть — но чтобы обязательно поверил...

Впрочем, Марина ничего не успела придумать: заверещал дверной звонок. Черт возьми, она и забыла, что Игорь — не единственный, кто захочет ее сегодня поздравить!

Первой мыслью было — не открывать! Сейчас у Марины не было решительно никакого желания видеться еще с кем-то. Но Максим легко вычислит нужные окна, а быть пойманной на обмане не хотелось...

Стараясь держаться непринужденно, Марина кивнула Игорю: подожди, мол! — и вышла в прихожую.

...Максим шагнул через порог — и трудно сказать, что было ярче: розы в букете или сияющая улыбка на лице! Но вот его профессиональноцепкий взгляд подозрительно окинул прихожую...

— Ты что, не одна?!

Бесцеремонность вопроса и резкая смена тона ошарашили Марину.

— Твое-то какое дело?! Кого хочу, того и приглашаю! — возмутилась она, пытаясь закрыть собой проход.

Максим переложил букет в левую руку и одним движением отодвинул Марину с дороги. Лишь теперь, мысленно взглянув на ситуацию со стороны, она запоздало поняла, в чем дело: наличие постороннего в ее квартире начисто разрушало образ "добропорядочной невесты", в котором Максим привык ее видеть. Ну и что же теперь делать с этим рассерженным павианом?! Может, у Игоря хватит ума не лезть на рожон и тихо удалиться? Уж с женихом-то она как-нибудь разберется...

Увы, Игорь решил не отступать — сразу оценив ситуацию, он подчеркнуто вежливо приподнялся навстречу новому гостю и, кивнув на букет, ехидно поинтересовался:

— Это мне? Спасибо, весьма тронут... Присаживайтесь!

Максим, не глядя, отшвырнул букет, одним движением сгреб Игоря в охапку, подтолкнул к двери, полуобернувшись к Марине:

— Извини, мы прогуляемся... на пару минут, для аппетита!

Марина протестующе запищала, понимая впрочем, что поздно: сама доигралась! Как любой женщине, ей не раз мечталось о турнирах в свою честь — но теперь она неожиданно обнаружила, что в этом нет решительно ничего интересного!

Выйдя на лестницу, она тихо двинулась вниз и сразу услышала спокойный голос Максима:

— Иди, иди, не трепыхайся... Да не бойся, ничего с тобой не случится! Ну, недельку с девушками не погуляешь... Это, разумеется, если мы еще раз здесь не встретимся — тогда уж неделей не отделаешься, не обижайся...

Игорь изредка огрызался, позволяя себя конвоировать, и Марина перестала волноваться: в самом деле, что ему грозит? Ну, закинет его Максим под ближайшую акацию, пару синяков поставит... Ничего, будет балованный ребенок впредь умнее!

...Но она недооценила Игоря: на нижней площадке он стремительно развернулся и первым бросился в атаку! Максим опешил на секунду, отшатнулся... но тут же опомнился и просто отшвырнул нахального противника. Игорь спиной вперед вылетел на крыльцо, пытаясь удержаться на ногах, сделал шаг, другой... и вдруг исчез! Совсем: был — и нет!

Марина дернулась было, но остановилась. Максим растерянно оглянулся на нее... и тут улицы донесся какой-то странный звук — словно бы громкий скрежет из-под крыльца! Схватив Марину за руку, Максим опрометью кинулся вперед...

...Крышка канализационного люка почему-то лежала неровно, и, пятясь от крыльца, Игорь наступил ногой прямо на край чугунного блюдца. Он еще успел ухватиться за кромку — но, перевернувшись, крышка лишь чудом не прищемила ему пальцы! И теперь малейший толчок мог вогнать ее в оставшуюся узкую щель — и тогда Игорь, вопя от боли, непременно сорвется вниз...

Максим мгновенно оценил ситуацию, подобрал с земли обломок ветки, осторожно приблизился к люку, присел... Реальная опасность совершенно переменила его — движения стали короткими и безошибочно точными, профессионализм отодвинул прочь обезьянью ревность, а недавний соперник превратился просто в спасаемого.

Марина напряженно следила, как Максим аккуратно пристраивает деревянный обломок, приноравливаясь половчее откинуть проклятую крышку... Только бы не ошибся! Ведь одно неверное движение может все погубить!

...И тут она вдруг с потусторонним ужасом увидела свое волнение как бы со стороны. Да ведь это явный признак симпатии к Игорю — и значит, проклятие может сработать... Оно уже работает — не просто так же подвернулся этот проклятый люк! Ну, нет...

Она быстро выпрямилась, сделала равнодушное лицо и попыталась всосать это равнодушие в себя, в самую глубину души. ("Да что мне это мальчишка? Едва знакомы, и вообще недоумок какой-то!")

— Оставь ты его там! — резко сказала она Максиму. — В следующий раз умнее будет!

("Да-да, пусть падает, в канализации самое ему место...")

Максим на секунду обернулся, во взгляде читалось удивление и некоторое презрение — и Марина поняла, что в этот миг ее образ претерпел не лучшие изменения! Не исключено, что завтра Максим начнет искать другую невесту...

Но она не дрогнула. Молча, медленно, спокойно поднялась по лестнице и даже ни разу не оглянулась...

x x x

Если вы запутались в следствиях, найдите наконец причину!

Нера ворвалась в комнату вместе с жаром саламандры и легким запахом озона. Хилим удивленно поднял голову — обычно верховная жрица не вела себя так бесцеремонно!

— Я сочувствую твоему горю, — неприятно пронзительным от волнения голосом начала она. — Все сочувствуют... Но неужели ты не понимаешь: среди танцовщиц храма нет солистки! Полгода ведь прошло, Лим...

Сказанное поразило Хилима. Неужели и вправду прошло столько времени? Он давно не смотрел на часы и не совмещал своего времени с календарным — но пропустить приближение весны... Понятно, почему Нера так нервничает! (Смешно звучит: Нера нервничает...) Хорошо еще, что полнолуние в нынешнем мае только одно...

Поднявшись, Хилим подвинул верховной жрице тяжелый резной стул с янтарной инкрустацией — неслучайный выбор: если эта дочь огня всерьез разозлится, запах янтарной кислоты предупредит ее об опасности пожара.

Но присев, Нера неожиданно успокоилась и заговорила непривычно мягко:

— Жаль, Заре не повезло... Почему так получилось, как ты думаешь?

Хилим лишь пожал плечами:

— Судьба!

Верховная жрица не любила лишних намеков на судьбу и природу. Впрочем, спорить с Хилимом она тоже не любила. Сказала только:

— Мне кажется, эти двое ненормальных тоже сыграли свою роль...

— Перестань, Нера! — довольно резко оборвал ее Хилим. — Вот уж они тут совершенно ни при чем... и вообще, хватит об этом!

Меньше всего ему хотелось возвращаться к уже пережитому! О сбежавших скандалистах Хилим вспомнил за это время лишь раз — когда составлял проклятие. После этого бывшая компаньонка и бывший любовник Зары раз и навсегда перестали интересовать его.

— Хорошо, я не буду ни о чем вспоминать, — согласилась Нера. -Поговорим о будущем: что ты теперь собираешься делать?

Хилим пожал плечами:

— Искать новую солистку...

Верховная жрица не ответила, но Хилиму как-то сразу стало стыдно за себя. Строго говоря, Нера права: тоской не искупишь смерти. А храму нужна новая солистка, причем она должна быть по крайней мере не хуже Зары!

Увы, здесь-то и заключалась трудность, которую Хилим невольно создал сам: традиционно солистками выступали сильфиды, существа изначально созданные для полета... а после триумфа Зары ни одна сильфида не сможет быть солисткой! Во всяком случае, не скоро...

— Публика теперь требует страстей, а не просто изящества, — сказал Хилим вслух. — Так что...

Он не продолжил свое "так что", а Нера ждала. И в ее неподвижной и вроде бы спокойной позе было что-то воистину предгрозовое: не аллегория, а воплощение страсти!

— Неплохо, если бы следующей солисткой стала саламандра! — заявил Хилим.

Огонь взметнулся и снова принял человеческий облик. Хилим не отшатнулся: привык.

— Меня потрясает твоя способность к предвидению! — воскликнула Нера. — Или ты разговаривал с астрологами?

Хилим пожал плечами: нет, разумеется! Просто он давно усвоил простую истину: произошедшее случайно нередко оказывается самым удачным из возможных вариантов. И использовал гороскопы скорее в подтверждение своих поступков...

А здесь логика и вовсе проста: если будущую солистку нет смысла искать среди сильфид и маловероятно найти среди русалок, то остаются только саламандры! Конечно, лучшим вариантом было бы появление наконец летуньи-человека...

Хилим очень хотел, чтобы люди научились летать, просто вспомнили, как это делается — ведь очень многие летают во сне...

— Хватит, Лим, — оборвала Нера. — Я не очень-то верю в человеческие способности вообще, а уж к полетам...

Хилим невольно поморщился, скрывая досаду. Ему нравилось бывать в человеческом облике, и он лучше других магистров знал, что люди могут очень многое! Но вот свою заветную мечту о свободном полете они словно не торопятся осуществлять...

И все же Хилим продолжал надеяться, что когда-нибудь Школа воздушных танцев перестанет быть лишь мистификацией. Тогда, возможно, ему тоже удастся совместить две своих конфликтующих природы и не пытаться больше определять, кто он в большей степени: сильф, умеющий становиться человеком, или человек, обладающий необычными способностями!

— Астрологи просчитывали варианты? — спросил он с тенью надежды. А вдруг люди подарят наконец долгожданное чудо! Или все-таки придется искать солистку среди саламандр?

— Вообще-то не так уж много саламандр, желающих слишком часто быть человеком, —добавил он на всякий случай. — Поиски могут затянуться. Возможно, имеет смысл оповестить о них всех, кто мог бы помочь...

Нера не выразила неудовольствия вслух, но Хилим понял: излишняя огласка будет неприятна ей. Право же, глупо! Уже не только магистры других храмов, но и многие из "диких" стихийных существ знают о проблемах Храма-на-Мысу.

— За хребтом Лагарта есть секта огнепоклонников, — сообщила Нера. — И хозяйничают там...

— Неужели саламандры?! — Да, три. И они могут нам быть нам интересны.

Хилим задумался. С одной стороны, у стихийных существ, ведущих такой образ жизни, есть как минимум честолюбие. Это хорошо, это сразу упрощает дело! Но с другой стороны...

— Совиный Храм может предъявить нам претензии: Хребет Лагарта — их территория.

Конечно, государственная принадлежность мало значит для храмов... хотя иногда подобные конфликты воспринимались вполне всерьез!

— Мы не обязаны поддерживать людские условности! — вспылила Нера. — Каждый волен успеть раньше!

Хилим усмехнулся. Как старается Нера быть первой даже во времени! Вот уж кому не занимать тщеславия! Однако, почему бы не поддержать порыв?..

Вслух он сказал:

— По-моему, самым разумным будет поговорить с этими саламандрами прямо сейчас.

— Ты слетаешь? — быстро спросила Нера.

— Лучше один раз увидеть, чем два часа обсуждать! — усмехнулся Хилим. — Да, слетаю...

Как он ни старался, а последняя фраза все же прозвучала без энтузиазма. Глупая, но непреодолимая неловкость: стыдно принимать канонический образ сильфа, слишком уж немужественно выглядят дети воздушной стихии! Изящные призраки без страстей и недостатков, только на то и годятся, чтобы быстро летать, незаметно подкрадываться, подсматривать и подслушивать...

Уловив чувства Хилима, Нера сказала небрежно:

— Подожди, я принесу тебе карту и кристаллы с эманацией...

Хилим мысленно поблагодарил ее за деликатность — ведь вполне могла бы послать кого-нибудь из младших жриц!

...Превращаться лучше всего в активных точках пространства, и Хилим, быстрым движением отбросив статуэтку кошки, встал в нужное место, сосредоточился... Как же приятно ощущать себя _живым_, облеченным плотью — и кто еще, кроме сильфа может понять эту радость?!

Но сейчас требовалось как раз обратное: захотеть легкости, раствориться в воздухе, вспомнив, что именно он является родной стихией. Тогда полет станет простым, привычным и... скучным!

После нескольких минут неподвижности в тесном пространстве комнаты стали легко ощущаться даже самые слабые воздушные течения. Они словно подталкивали наружу, к бескрайней свежести моря! Момент был подходящий...

"Я хочу стать сильфом", — мягко подумал Хилим. Но вместо знакомой легкости ощутил вдруг непонятное напряжение, скручивающее мышцы и словно бы давящее изнутри. Что такое? Какая-то ошибка?

Отгоняя тревогу, Хилим прошелся по комнате, расслабляясь, потом еще раз попробовал активизировать механизм превращения. На этот раз было еще хуже: желание сменить образ отозвалось резкой болью во всем — еще человеческом! — теле. Боль медленно, но неотвратимо усиливалась, и наконец ошарашенный, лишенный координации, Хилим опустился на пол.

Что произошло?! Почему привычная смена облика стала вдруг невозможной? В том, что механизм превращения был правильным, Хилим не сомневался. Но тогда...

Просто не хватило сил... не хватило сил? Энергии? Но невозможно обессилеть, ничего не делая! А последний раз Хилим работал с большой энергией, когда...

Осторожность заставила его приглушить раздумья: в комнату снова входила Нера. Легким движением она извлекла из-под накидки и бросила на стол расчерченную карту и три кристалла с моделями характера — для ориентирования по эманации.

— Этого достаточно? Модели не полные, разумеется, но вряд ли эманация этих девочек будет сильно меняться в ближайшее время...

Она не сразу заметила Хилима — потому что не ожидала застать в человеческом образе, да еще сидящим на полу! Но когда увидела...

— Что случилось?! — в ее голосе была даже не тревога, а настоящий страх.

Хилим заставил себя говорить растерянно и бледно, без выразительных образов:

— Кажется, я заболел... Боюсь, что встретиться с будущими солистками придется кому-то другому...

Он не ожидал, что Нера исчезнет так быстро. Миг — и лишь ненужная больше карта догорает на столе, между рассыпавшимися кристаллами. Ну, что же, теперь, по крайней мере, можно подумать спокойно — и понять, где и как растрачены силы!

...За все полгода Хилим лишь раз работал с большой энергией: когда накладывал проклятие на сближение Марины и Игоря. Это была неприятная, но несложная обязанность, Хилим честно выполнил ее и тут же с чистой совестью забыл о сделанном...

Но что, если проклятие не сработало? Что, если этой парочке удалось сблизиться и при этом каким-то образом избежать расплаты?! Тогда вся отрицательная энергия проклятия ударит по тому, кто строил заклинание...

x x x

"Круг замкнулся!" — сказала цирковая лошадь.

После своих злосчастных именин Марина не надеялась больше увидеть Игоря. Максим только сухо сообщил, что все обошлось — без подробностей. Нет, это же суметь надо: за один вечер лишиться сразу двоих поклонников!

Марина старалась убедить себя, что ей глубоко безразличны оба — но все-таки испортила пару эскизов и вдобавок развалила почти готовую витрину, которую следовало сдать завтра. И возвращаясь поздно вечером домой, она мрачно размышляла о собственной невезучести, о беспримерной наглости служителей храма и о непостоянстве нынешних мужчин...

Но черт возьми — она никак не могла ожидать снова встретить Игоря у подъезда! Он явно ждал ее, и ждал уже давно...

— Ты с ума сошел!

Она испуганно схватила его за руку и втянула в подъезд, оглядываясь, словно злосчастная крышка могла подпрыгнуть и напасть на них сзади.

— Успокойся! — остановил ее Игорь. — Ничего же не случилось... И знаешь, у тебя приятные знакомые!

Марина коротко вздохнула:

— Вот именно, что знакомые!

Игорь понял уклончиво-емкую фразу, сказал:

— Тут все дело в мужской солидарности. Знаешь, что это такое?

— Знаю: что-то вроде женской логики! — сердито фыркнула Марина.

Она не понимала, зачем Игорь пришел сегодня. Почему он не обиделся на ее вчерашнее поведение? Если не знать настоящую причину, такое демонстративное равнодушие кого угодно оскорбит! Так значит, он... _он знает_? _догадался_?

— Ты догадался о проклятии? — прямо спросила Марина. Она еще надеялась услышать, удивление, но Игорь ответил сразу и честно:

— Еще вчера вечером. Знаешь, я тоже представляю себе возможности храма...

"Откуда?" — хотела спросить Марина, но сдержалась. Не все ли равно! Кто ищет, тот всегда найдет... себе кучу неприятностей!

— Зайдем ко мне! — приказала она тоном, который напугал бы и привидение.

Она не собиралась впускать Игоря дальше прихожей, и вообще с удовольствием распрощалась бы с ним немедленно — но ситуация требовала разъяснений. Что еще задумал этот мальчишка? Почему пришел, невзирая на очевидную опасность?!

Отпирая дверь, Марина со страхом думала, что же еще может случиться. Или проклятие "не заметит" короткого разговора? Но вчера-то заметило...

— Проходи, — она сердито подтолкнула Игоря. — И ради бога, веди себя тихо!

Игорь усмехнулся, но подчинился: скромно сел на стул под вешалкой. Марина взглянула на него с сочувствием, понимая, как трудно дается смирение балованным детям.

— По-моему, не стоит пытаться пробивать стенку головой, — искренне сказала она. — Ты что, так уж хочешь со мной общаться?

— Нет! — воскликнул Игорь и тут же отчаянно смутился. — То есть я не то хотел... Неужели ты не понимаешь, — атаковал он, — что все это унизительно?! За нас решают, что нам делать, с кем общаться, о чем вспоминать...

— Да, унизительно, — согласилась Марина. — Но честное слово, это не самое страшное унижение из тех, что мне приходилось переживать!

Игорь примолк. Казалось, он впервые осознал, что Марина старше его - - и не только по возрасту. Но все-таки продолжал надеяться на понимание...

— Мы можем заставить их слушать нас, — он старался говорить спокойно, но это не очень получалось.

— И как же? — холодно поинтересовалась Марина. Прожектера следовало выгнать, но было рискованно не дать ему выговориться.

И он говорил. Торопливо, сбиваясь, путаясь в воспоминаниях -рассказывал то, что Марина и так прекрасно знала. О "друидских кольцах", о каналах энергетической связи между храмами, о замаскированных узлах этой системы...

— Нет ничего проще, чем спрятать вещь на виду у всех! — повторял он. — Все знают, что с "друидскими кольцами" дело нечисто, сколько экспедиций уже было... И никто не догадался поискать не в кольцах, а между! Активные точки находятся вне колец...

Да, Марина отлично помнила, как было дело на острове — кольца там явно составляли какую-то фигуру, и Хилим действительно искал ее центр. Ну и что?

— Ну и что? — спросила она вслух.

— Разве ты не понимаешь? Каналы энергетической связи так много значат для храма...

— Каналы энергетической связи много значат для храма, — повторила Марина, — именно поэтому пытаться разрушить их — не лучший способ обеспечить себе спокойную жизнь!

— Но я не собираюсь ничего разрушать, — пожал плечами Игорь. -Пока что я решил только разобраться... только разобраться, понимаешь?

— Не понимаю, — твердо ответила Марина.

Она действительно не понимала, что собирается делать Игорь. Но была определенно против любой его идеи. Как говорится, посмотри, что делает твой младший брат и вели ему немедленно перестать!

Игорь уловил настроение Марины. Понимая уже, что не сумеет втянуть ее в свою авантюру, вздохнул и сказал унылым голосом:

— Этим летом в Тощую долину собирается научная экспедиция. Официально они должны будут исследовать гравитационные аномалии...

— Понятно! — отрезала Марина. — Счастливого пути! Ты-то кем в этой экспедиции числишься?

— Рабочим, — пожал плечами Игорь. — Но думаю, у меня будет возможность проверить кое-какие свои гипотезы...

Больше Марина ни о чем ни спрашивала — молча распахнула дверь, жестом приказывая будущему помощнику ученых поскорее удалиться.

Тощая долина, выдумал тоже! Милое местечко — если обходить его за десять километров! "Друидских колец" там достаточно, да и не только их... Легенды об этой долине ходят, не приведи господи...

...И между прочим, до острова, где умерла Зара, оттуда километров тридцать, не больше...

x x x

"Круг замкнулся!" — поняла цирковая черепаха.

Архелий появился в кабинете Хилима бесшумно, но корректно — для саламандра во всяком случае. Огненных вспышек, молний, жаркого ветра и прочих безобразий не было, даже экран включенного компьютера не замерцал.

— Что тебе нужно? — недовольно спросил Хилим, поворачиваясь к гостю. Их отношения с Архелием никак нельзя было назвать дружескими: судьба (и верховная жрица!) заставляли их сотрудничать, но не более того.

Архелий занимался энергетикой и был хорошим профессионалом, одним из лучших: многие храмы пытались переманить его. Но черт возьми... до сих пор Хилим не мог простить ему того энергоузла, который выжил Зару с ее острова... и в конечном итоге погубил! То есть, понятно, конечно, что саламандр тут ни при чем: энергетическая сеть, особые условия данного места, и прочее... да и сама Зара пусть недолго, но была счастлива в храме... Но все равно видеть Архелия решительно не хотелось!

— Нера сказала, что ты заболел, — начал саламандр. — Я искал тебя в комнате, но домовой сказал, что ты работаешь...

— Потихоньку, — уклончиво ответил Хилим. До работы ли ему сейчас было? Но ни Архелию, ни даже Нере знать этого пока не следует...

В храме нельзя быть слабым! Если ты решился покинуть родную среду, поселиться в мире, близком к людям — изволь стать магистром! Вот почему так редки в лунных храмах настоящие гномы: они слишком ленивы, чтобы учиться чему-то новому. И большинство сильфов тоже возвращается назад, едва попробовав жить в непривычной обстановке. Конечно, разве можно сравнить свободу воздуха и ветра с храмовой строгостью? Титул магистра означает очень многое: надо уметь принимать человеческий облик, иметь "храмовую" и "мирскую" профессию, быть грамотным в области различных религий, знать законы взаимодействия с миром людей...

...Вот только что делать, если все это умеешь — но ничего не можешь?! Растеряв энергию неудачным проклятием, Хилим по-прежнему оставался магистром... при этом намертво застряв в человеческом облике!

— Насколько я понял, _ты_ не можешь сейчас заниматься поисками солистки, — с легким издевательством в голосе заметил Архелий. — И я хотел бы уточнить пару моментов. Начну с первого...

— Лучше со второго! — не удержавшись, съехидничал Хилим, и Архелий запнулся: что, вопросы уже ясны? Лишь через секунду саламандр догадался, что лучше владеющий человеческими оборотами речи Хилим просто поддразнивает его.

— Все шутишь, Лим, — с неприятной усмешкой откликнулся он. -Неужели тебе сейчас до шуток?

Все-таки знает... Впрочем, этого следовало ожидать — могла ли Нера не рассказать своему старому другу всех подробностей? В том числе, как Хилим ползал по полу и верещал от боли...

— Извини, если тебе неприятно, — тут же отозвался Архелий. — Я просто хотел спросить: не может быть, что ты подвергся энергетической атаке?

Хилим сразу понял, куда он клонит: не зная о неудавшемся воздействии на Зариных приятелей, Нера по-своему интерпретировала неожиданную "болезнь" магистра. И, поскольку катастрофа, по ее мнению, произошла в тот момент, когда Хилим собирался отправиться за Сьерра-Лагарта поговорить с тамошними саламандрами... Если магистры Совиного храма каким-то образом узнали об этом, то, по крайней мере, по людским законам, имели право помешать!

Велико было искушение сказать "да"! Но...

— Нет, Арчи, никакой атаки не было, — помедлив, отозвался Хилим. - - Я сам виноват, что растерял силы...

Казалось, саламандр удивлен признанием. Но он молчал... и не дожидаясь вопросов, Хилим кратко поведал о несработавшем проклятии — все равно не успокоятся, пока не разнюхают!

— И ты до сих пор никому не рассказывал?! — недоверчиво спросил Архелий.

Хилим помотал головой.

— Что же ты теперь собираешься делать?

...Энергию возвращает победа, это известно каждому. Вот только как можно победить неизвестно что? Хилим не знал, что именно _не сработало_, понятия не имел, где живет Игорь, а Марину если и мог найти, то исключительно с помощью Карела. Но это было бы уже просто подло — учитывая, как тот относится к своей бывшей ученице!

— Для начала я собираюсь отыскать Игоря, — сказал Хилим. — То есть уже начал искать...

— Но каким образом?! Без энергии? Человеческие способы так неудобны и нелепы!

Архелий был искренне взволнован, и страсть саламандра накалила эмоции. Излишнее напряжение мешало Хилиму, но все же приятно было видеть, как вечное противостояние с людьми мгновенно примиряет двух столь разных стихийных существ, какими являлись они с Арчи...

— Компьютерная сеть, — чуть улыбнулся Хилим. — Это первое, что приходит в голову... кстати, это в некотором роде аналог нашей энергетической!

Архелий покачал головой: в компьютерах, как и во всем, сделанном людьми, он разбирался плохо, считая это ниже своего достоинства.

— По-моему, тебе все же следовало попросить помощи, — сдержанно заметил он. — Если даже твои поиски будут успешными, будут ли они незаметными? Если этот твой Игорь начнет паниковать...

Хилим снова улыбнулся... но заметил, что Архелий раздражен: он _замерцал_, выдавая свою огненную природу.

— Не беспокойся, — коротко успокоил его Хилим. — Парень не уловит моего внимания!

...Рассказывать подробнее о придуманном методе поиска не хотелось. Попробуй-ка объяснить не то что саламандру, а даже человеку, не знакомому с компьютерами, что такое сетевая конференция! Область киберпространства, информационный бассейн... Немного похоже на те "трещины мироздания", в которые проваливаются обращения без адреса! С той лишь разницей, что здесь послание не исчезнет бесследно, и гденибудь на другом конце города (или страны... или планеты?) любой собрат по пристрастиям, жаждущий общения, может припасть к информационному источнику и прочесть твое письмо. И ответить при желании...

Удобный и быстрый (для людей) способ! В конференциях найдется место любой теме — от кулинарных рецептов и собачьих ошейников до космических и ядерных исследований... или лунных храмов! И помня пристрастие Игоря к компьютерам, Хилим не сомневался, что тот является активным участником соответствующего форума — конечно, под вымышленным именем...

...Правда, когда он сам подключился к конференции (тоже под псевдонимом!), его оптимизм слегка потускнел. Дилетантские рассуждения участников и безответственный треп были настолько далеки от реальности, что человек, узнавший о храме столько, сколько Игорь, должен был почувствовать неодолимую скуку. И почти наверняка бросить это бесполезное занятие...

И все же Хилим продолжил поиски. Для начала он поднял архив конференции и проверил, кто из более-менее активных участников присоединился к конференции за последние полгода — таких оказалось около десятка. Потом попытался выяснить, кто из них работает под настоящими именами, а кто под вымышленными.

Правда, последняя задача оказалась невыполнимой — но Хилим не расстраивался: круг подозреваемых все равно сузился, и теперь оставалось только "извлечь" Игоря из этого десятка. А он знал о характере Игоря достаточно, чтобы грамотно спланировать провокацию... Участники конференций нередко забывают, что каждое их послание доступно десяткам, если не сотням других людей, и порой позволяют себе лишнее. Ну, а те, кто торопятся урезонить зарвавшихся коллег, сплошь и рядом сами допускают те же самые ошибки...

...Может быть, Архелий и не разбирался в компьютерных сетях — но глупым он не был! Оставалось лишь гадать, в каких образах явилось ему киберпространство, но суть размышлений Хилима он уловил вполне отчетливо! Слегка "замерцав" от волнения, он повернулся к собеседнику и не то вопросительно, не то утвердительно произнес:

— Так ты его выманил...

Хилим с досадой отвернулся. Ну что бы этому саламандру не появиться хотя бы пару часов спустя! К этому времени Хилим уже знал бы адрес Игоря, его точное местонахождение, род занятий и еще кучу подробной информации, которая с успехом заменила бы традиционно использовавшиеся храмом "кристаллы эманации"...

Но сейчас, когда поиск еще не завершен, раскрывать козыри совершенно не хотелось! Архелий наверняка вмешается в заключительный этап — хотя бы из соображений общей безопасности храма — а Хилим хотел сам закончить операцию, только в этом случае ощущение победы будет достаточным для восстановления энергии!

...Вот только послать саламандра ко всем чертям уже не получится -тот с самого начала дал понять, что визит вполне официальный, и если он уйдет ни с чем, Нера сама явится за ответами! Придется рассказать хотя бы в самых общих словах...

— Ну... В общем, я знаю, где сейчас Игорь... — осторожно начал он.

— Ты его выманил? — повторил вопрос Архелий. — Он понял, что ты его ищешь?

— Да ничего он не понял! — раздраженно ответил Хилим. -Среагировал на болтовню о храме... не мог не среагировать!

Отклик был пугающе резким: только что Архелий сидел напротив — и вдруг на его месте остался лишь светящийся полупрозрачный силуэт! Впрочем, в человеческий облик он вернулся еще быстрее:

— Извини. А что была за болтовня?

— Да ничего особенного! Я написал в сетевую конференцию... ну, ты уже наверное понял, что если компьютерная сеть является аналогом энергетической, то конференция — это что-то вроде наших _незримых присутствий_... Так вот, я написал в конференцию одно письмо... очень неумного содержания: крайне эмоциональное, но с потугами на научность!

— Зачем тебе это понадобилось? — подозрительно поинтересовался Архелий.

— Ну как... Конференцию читает много самого разного народу, от фанатов до скептиков, так что оставить эту провокацию без внимания не могли. И не оставили, разумеется: поднялся шум...

— О чем было письмо? — быстро спросил Архелий.

Хилиму совершенно не хотелось расписывать подробности — но отступать было некуда...

— Так, общий треп об энергетике. Как отрицательная энергия переходит к Луне и как можно потом попытаться вернуть ее и использовать...

На этот раз реакция не ограничилась светящимся силуэтом: Архелий взметнул огонь, запахло горелым деревом.

— И не стыдно?! — не на шутку возмутился он, вернувшись в человеческий облик. — Тебе что, мало сплетен про нашу причастность к беспорядкам в Северной Провинции? Захотелось добавить новых? Мы и так уже немало пострадали от этой войны, чтобы еще взваливать на себя вину за ее начало!

Несмотря на зловещие эффекты саламандра — вдвойне пугающие от того, что сейчас не было возможности ответить ему тем же — Хилим невольно усмехнулся. Архелий всегда слишком пылко реагировал на общественное мнение, даже людское! Конечно, его профессия, энергетика, более всего связана с отношениями и суммированием эмоций. И все же Хилиму нередко казалось, что понятие престижа имеет для Архелия и самостоятельную ценность!

Да, конечно, Храм-на-Мысу и в самом деле был отстранен от соревнований из-за беспорядков в Северной Провинции. Внешне траур, по сути — наказание... Но ведь у них все равно не было солистки в том сезоне, Зара еще не была достаточно готова — так что еще непонятно, что было бы лучше! Ну а если кое-кто из людей перепутал причину со следствием и счел Храм-на-Мысу чуть ли не инициатором войны — так с этим все равно ничего не поделать... И вообще, в любом деле всегда найдется кучка ненормальных, готовая все перевернуть с ног на голову -так с этим не бороться надо, а использовать по возможности... Вот как он использовал гнусные слухи для раздувания скандала в конференции!

— Ну ладно, — уже спокойнее заговорил Архелий. — Сделанного не вернешь... Но объясни хотя бы, зачем тебе понадобилась эта волна сплетен против храма?!

Хилим вздохнул:

— Всегда найдутся люди, желающие прекратить глупый спор. Обычно это либо самые умные, либо самые компетентные. Ум Игоря я не преувеличиваю, но некоторую компетентность касательно храма он поневоле приобрел...

— Ну, и?.. — нетерпеливо произнес Архелий.

— Как я и ожидал, он оказался в числе тех трех, что сразу и весьма резко отозвались о поднявшейся перепалке, фактически, прервали ее в самом начале.

— То есть ты нашел его? — настойчиво повторил Архелий.

— Ну... Надо еще кое-что уточнить, — неохотно, но честно ответил Хилим. — Думаю, сегодня к вечеру я закончу.

Архелий вдруг исчез — молча и холодно. Но не окончательно, это Хилим почувствовал сразу. "Что случилось?" — послал он в пространство мысленный вопрос, рискуя, что его услышит еще кто-то, кроме Архелия. Но невыносимо было лишние секунды оставаться в неизвестности!

...Информация о предстоящей экспедиции в Тощую долину возникла в его сознании резко, ярко и объемно: возможности, скрытые и явные цели, сроки — все это словно обрисовалось невидимой кистью... Неясно было одно: какое отношение к их разговору имеет эта околонаучная тусовка? Подобных экспедиций энтузиасты аномальных явлений снаряжали по несколько в год, но пока храм без особых проблем справлялся с тем, чтобы они не обнаружили в энергетических зонах чего-нибудь понастоящему "недозволенного". Ну а на худой конец, всегда есть сигнализация!

— В этой экспедиции принимает участие Игорь, — отозвался невидимый Архелий.

...До Хилима медленно доходил весь ужас ситуации. Теперь у него нет никаких шансов завершить "работу" с Игорем самостоятельно — слишком серьезный оборот приняло дело, и... Черт бы побрал этого искателя приключений!.. Да еще, небось, и Марину с собой потащит! Если они встретились...

— Нет, Марины в экспедиции нет, — спокойно откликнулся Архелий. -Но я думаю, что и одного Игоря, с его знаниями и любопытством, не стоит подпускать так близко к активным точкам!

Нельзя говорить "я", если хочешь остаться невидимым: саламандру пришлось вернуться в комнату. Окончательно потерявший самообладание Хилим накинулся на него в почти человеческом бешенстве:

— Так ты все время это знал?!

— Обожжешься, — отстраняясь, рассеянно предостерег Архелий. — Да, знал. Собственно, это было вторым вопросом, который я хотел обсудить.

С ощутимым трудом Хилим "отмотал" разговор назад, на самое начало -да, действительно, Архелий хотел поговорить о _двух_ вещах!

— Я не знал, что все так обернется, — со странной грустью сказал Архелий. — Но надеюсь, теперь ты согласишься, что тебе следовало все рассказать Нере и мне? И попросить помощи?

Сдержанное высокомерие подействовало, как удар.

— Да ничего подобного! — воскликнул Хилим. — Клянусь, что справлюсь и с этой ситуацией!

Архелий легко растворился в эманации сомнения: "Ну и как бы ты помешал этому мальчику? Ты ведь не сможешь даже..."

Хилим презрительно усмехнулся, ответил вслух:

— Мне бы твою кровожадность, Арчи! Зачем такие страсти? Я уже сейчас знаю о нем достаточно, чтобы... Мальчик учится на подготовительном отделении химического факультета, имеет доступ в лабораторию, активно в ней работает — даром, что не поступил вовремя! Кстати, наверняка готовит там что-то для экспедиции...

— Ну, и?..

— Если полиция получит сведения, что он изготавливает наркотики... нет, это слишком, скорее, взрывчатку... А подбросить в нужное время в лабораторию небольшой пакетик может любой дикий гном!

Коротким жестом Архелий прервал слова. Усмехнулся — с явным облегчением.

— Я рад, что наши мнения совпали, — сказал он. — Все уже сделано. Завтра утром его арестуют...

x x x

Да сосчитает кто-нибудь наконец этих ворон?!

Никакой вид туризма Марину решительно не привлекал. Ну, разве что прогулка на машине — недалеко и ненадолго. Или путешествие в комфортабельной каюте на корабле (впрочем, насчет этого она не была уверена, потому что никогда не пробовала). Так или иначе, а удаляться от цивилизации ей решительно не хотелось!

Конечно, если человек всю жизнь живет в городе, пешком ходит только от машины до подъезда (и от спальни до гостиной!) и имеет сидячую работу — возможно, ему природа покажется чем-то романтичным. Но Марина слишком хорошо помнила свою вынужденную жизнь в горах. Чего-чего, а природы там было достаточно: и флоры, и фауны, и всевозможных погодных мерзостей...

Так что согласиться участвовать в экспедиции в Тощую долину... да что там согласиться: добиваться, настаивать, чтобы взяли! А чего стоило договориться об отпуске? Хорошо еще, что ремонт в магазине уже закончился, а то бы и вовсе не отпустили!

Марина и представить себе не могла, что может когда-нибудь ввязаться в подобную авантюру, но — Игорь так просил... Даже не просил -завещал, именно такое определение пришло ей в голову во время свидания в тюрьме!

...Марину отыскали родители Игоря. Милые люди, совсем еще не старые — но, конечно, смертельно ошарашенные свалившимся на них несчастьем.

Марину они готовы были умолять на коленях: навестите его, зачем-то ему это так нужно!

Черт возьми! Марина ни на секунду не верила в преступление Игоря -но она хорошо помнила власть храмовой энергетики. Игорь хочет ее видеть... но не сделает ли она хуже, если пойдет?..

...Игорь, впрочем, был сдержан и лаконичен до крайности. Объяснил, что хотел бы составить план расположения всех "друидских колец" в Тощей долине. ("А потом?" — "А потом определить, какие из них активные." -"Но как? Я помню, Хилим определял это просто руками..." — "Ну, я не экстрасенс! Но думаю, что именно в этих кольцах будут гравитационные аномалии. Или электромагнитные, неважно. В любом случае это можно измерить...")

Конечно, Марина видела, что доля здравого смысла тут имеется — но стоит ли ради этого идти на такие жертвы? Да и вообще странно: неужели эти кольца раньше не проверяли ("Разумеется проверяли, — сказал Игорь, — ну, может не эти конкретно, неважно. Но дело в том, что поодиночке кольца мало что значат...")

А ведь действительно — на острове активная точка была как раз между тремя кольцами, и было бы бесполезно искать что-то внутри самих колец!

("В твоем случае фигура была предельно проста: треугольник. Его центр очевиден, даже с учетом неровностей почвы. Но когда колец больше, получаются более сложные фигуры. Как там отыскать главную точку? Что это окажется — центр масс, геометрический центр, еще что-то? Понимаешь, вот это я и хотел бы выяснить... Может быть, это вообще окажутся линии между разными центрами." — "Трещины, — вздохнула Марина, вспомнив давний рассказ Хилима и Зары. — Да, в этом что-то есть!" — "И именно на них, на этих линиях, и должны происходить самые интересные вещи, — вдохновенно объяснял Игорь. — Конечно, их не так просто обнаружить...")

Он бы продолжал еще долго — но полицейский напомнил о конце свидания. Игорь сразу угас, съежился, отодвинулся от микрофона и покорно поднялся. Кажется, еще сказал что-то на прощание — толстое стекло заглушало звуки, и Марина не разобрала слов.

А впрочем, какие тут еще слова? Ответ один: да или нет, дерзость или благоразумие! Но что теперь значит благоразумие? Всю жизнь трястись от страха? Обдумывать каждый шаг?! Перед самой собой разыгрывать потерю памяти?!! Но храм не милосерден ни к кому, и покорностью его не ублажишь... Марина дорого бы дала за возможность посоветоваться с Карелом, но обратиться к нему все же не решилась.

...А в экспедиции, как ни странно, оказалось совсем даже неплохо! Удобные палатки, теплые спальные мешки, мощные фонарики — ручные и подвесные, вкусная и быстрая в приготовлении еда... А еще ягоды в лесу, и река, неправдоподобно чистая и холодная, и достаточно свободного времени, чтобы купаться три раза в день!

Компания тоже подобралась хорошая. Собственно, ученых было всего трое, остальные -студенты. Веселая, доброжелательная публика! И никто, разумеется, не возражал — наоборот, очень обрадовались — когда Марина, напомнив, что работает оформителем, сама предложила рисовать карты и писать отчеты. Теперь ей не надо было ломать голову, как получить доступ к "научным результатам" — результаты сами стекались к ней...

...Вскоре предполагаемая фигура из колец стала проясняться. Правда, не все еще кольца были проверены на предмет активности, — но общие контуры уже можно было уловить: что-то вроде гигантского длинношеего гуся, лежащего головой к устью Каменной реки, раскинув хвост по склонам ближайших гор...

Но где центр масс у гуся?! Понятно, что где-то в животе — только на местности-то это километров пятнадцать, не меньше! Можно, конечно, просто изложить версию Игоря вслух, выдав за прочитанную где-нибудь -и пусть господа ученые сами разбираются! Марина твердо решила, что если не найдет активную точку сама, то так и поступит где-нибудь за неделю до конца экспедиции...

Тощая Долина славилась всевозможными аномальными явлениями, и поначалу энтузиасты каждую ночь устраивали наблюдательные вахты. Марина относилась к ним скептически и неизменно отказывалась принимать участия в бесполезных, с ее точки зрения, бдениях. Храм наверняка знает об экспедиции и не позволит им увидеть ничего "лишнего", так что лучше уж как следует отоспаться после дневных трудов!

Храм... Марина не раз задумывалась о странной логике, управлявшей жизнью этого удивительного мира! Если именно храм не допустил участия Игоря в экспедиции — таким варварским, с человеческой точки зрения, способом! — то почему было позволено пойти ей? Или ее расплата еще впереди? Но тогда нужно постоянно быть начеку... хотя можно ли защититься неизвестно от чего?!

А может, храм ограничивается лишь наблюдением за экспедицией в целом, и ему вообще нет дела до отдельных участников? Тогда все случившееся с Игорем — лишь следствие его сближения с Мариной, итог наложенного Хилимом проклятия! Да, но проклятие наложено на _обоих_, так что и в этом случае она не может считать себя в безопасности! Куда ни кинь...

...Через неделю даже самые упорные энтузиасты сдались — Тощая Долина решительно отказывалась демонстрировать свои чудеса, а хронический недосып все более давал о себе знать. Местность была вполне безопасная, реальная необходимость в ночных вахтах отсутствовала — и они как-то сами собой прекратились.

Как-то раз Марина проснулась среди ночи — безо всякой причины, неожиданно, словно от толчка. Прислушалась: кругом было тихо, все спали. Нашарила у изголовья часы: половина третьего, самая что ни на есть глубокая ночь! Что же ее разбудило?

Крыша палатки пропускала лунный свет, и глаза постепенно привыкали. Никакого движения снаружи не было, и Марина впервые пожалела об отсутствии ночных наблюдателей. Она привыкла доверять своим чувствам и не сомневалась, что неведомая причина, разбудившая ее, была вполне реальна... Но не будить же остальных только на том основании, что тебе что-то померещилось?!

Марина неожиданно рассердилась на себя: больше всего на свете она не любила неясностей! Что-то занимает тебя? пугает? тревожит? Так пойди, выясни и успокойся! Следуя этой неписаной заповеди, она осторожно, стараясь не потревожить спящих рядом, выбралась из палатки. Тихо отошла к погасшему костру...

И тут же едва не завопила во все горло! Не от страха — от восторга... Не каждому удается вот так вот запросто увидеть танец темных призраков!

...Название придумалось как-то само, сразу — над самыми верхушками деревьев медленно двигались аспидно-черные силуэты, разыгрывая какое-то непонятное действо. Марина попыталась уловить его смысл, но это было непросто — призраки то и дело скрывались за кронами самых высоких деревьев.

Сообразив, что надо отойти подальше, Марина двинулась к реке. Здесь видно было лучше, но деревья все же мешали. Но не лезть же в воду, в самом деле! Марина огляделась, увидела две резиновые лодки, привязанные к импровизированному причалу-бревну, быстро забралась в одну из них и попыталась встать... Это оказалось непросто, лодку покачивало, но равновесие Марина держала хорошо — сказывались давние занятия танцами...

Из лодки представление было видно куда лучше, и постепенно она более-менее разобралась в сюжете странной пантомимы: одни призраки умоляли о чем-то других, а те, другие, то отказывали, то соглашались, то в ужасе отлетали, едва "услышав" просьбу...

"А ведь все это происходит как раз над предполагаемым центром! -сообразила вдруг Марина. — И какие еще нужны доказательства?.. Надо скорее разбудить остальных!"

Однако она медлила. Странное зрелище перед глазами и собственная напряженная поза давали какое-то новое, неизвестное до сей поры наслаждение, и было почти невозможно прервать его. Ну, ладно, в крайнем случае можно будет утром просто рассказать об увиденном, оправдав какнибудь свою медлительность...

...Лодку вдруг сильно качнуло, Марина опомнилась, пытаясь сохранить равновесие, не удержалась и по-лягушачьи шлепнулась на упругое дно — а когда подняла голову, то увидела, что причал быстро удаляется! Ее уносило в отвязавшейся лодке вниз по течению!

Марина не сразу сообразила, что надо звать на помощь. А когда сообразила — лагерь уже остался далеко позади. Излучина с отмелью кончилась: слева и справа были только крутые каменистые откосы. Теперь она по-настоящему испугалась: еще нанижет лодку бортом на какой-нибудь острый валун — и показывай рекорды плавания в холодной воде!

...Действо призраков продолжалось, но Марине было уже не до них. Как выбираться-то? Запускать мотор она не умела, да и не рискнула бы управлять лодкой на большой скорости. Остаются весла... но хватит ли сил справиться с течением?

x x x

Что будет, если ежа положить в дуршлаг?

Главную возможность восстановить энергию Хилим упустил: вольно или невольно, но Архелий лишил его победы над Игорем. Теперь оставалось только ждать. Ждать — удачи?..

Новая модель стека, удачное решение какой-нибудь задачи, даже просто интересное знакомство — все это могло помочь. Но как долго продлиться ожидание? Ведь лишившись энергии, Хилим жил в храме как бы контрабандой, против принятых правил...

Впрочем, верховная жрица в сомнительных случаях тоже предпочитала подождать, а не решать сгоряча (хотя и была вроде бы пылкой саламандрой!). Ей некем было заменить Хилима — ни как конструктора стеков, ни как просто советчика и товарища. Да, конечно, формально он перестал быть магистром и вполне осознавал это. Его доходящая до цинизма прямота поражала Неру: не все рискуют даже думать такие вещи, не то, что произносить вслух!

— Конечно, вам было бы проще, — без обиняков заявил он, -согласись я принять небольшую помощь и навсегда превратиться в сильфа.

— Ну почему обязательно навсегда! — всерьез испугалась Нера.

— Потому что дважды в одну воду не входят, — серьезно отозвался Хилим, — и второй молодости у меня не будет.

— Но тогда... — Нера потерялась. — Нет, я не понимаю!

Эманация Хилима неожиданно стала почти озорной... хотя и по-прежнему с какой-то темной тенью позади:

— А представь себе, как поведет себя в храме обычный человек? Волей случая узнавший о храме столько же, сколько и я...

Представив Хилима на месте этого бедняги, Нера невольно содрогнулась..

— Нет-нет, я понимаю, — тут же подхватил бывший магистр, — из храма его ни за что не выпустили бы. Но если бы он и не собирался уходить, а? И все были бы в этом вполне уверены? Что тогда?..

Нера даже растерялась:

— Ну-у... Жил бы себе и жил! Нашел бы занятие, я думаю... Кто-то из магистров или жрецов наверняка симпатизировал бы ему...

Хилиму симпатизировали двое: она сама и Карел. А поскольку основное занятие Хилима было напрямую связано с камнерезными мастерскими, то все складывалось и вовсе хорошо...

— Такой вариант действительно всех устраивает, — согласилась Нера. — Только прошу тебя, будь осторожнее!

Ну, это Хилим и сам хорошо понимал: для приблудной нечисти нет никакой разницы между неосторожным посетителем и разжалованным магистром!

Лучше всего было запастись у Карела хорошим амулетом. Но Хилим забыл об одном: _в храм забредала не только мелкая нечисть_! И наверное, ему вообще не следовало ходить в подвал...

...Карел попросил его уточнить кое-какие свойства Морской пещеры. Печальная (если не гасить воспоминания) обязанность! Но можно ли иначе сделать стек для пусть неизвестной еще, но все же преемницы Зары? Вот и пришлось, преодолев грустные мысли и невольную робость, спуститься в сырую темноту.

Полдороги Хилим пошел спокойно — ни странных звуков, ни теней, ни неожиданных ехидных вопросов. Это было странно, даже подозрительно: почему так притихли обычно бесцеремонные "гости" подвала?

"Надо вернуться, — мысль пришла словно откуда-то издалека. — Не к добру такая тишина."

Но возвращаться было уже поздно!

Вдруг откуда-то сзади послышался оглушительный скрежет. Эхо дробилось в сводах потолка, меняя тон и путая направление. Казалось, будто по каменному полу сразу со всех сторон волокли что-то железное и колючее.

— Кто здесь? — крикнул Хилим, надеясь, что противник хотя бы существо разумное.

Не тут-то было! Торопливо включенный фонарик выхватил из темноты нечто совсем уж непредставимое: какой-то гибрид огромного червя с дикобразом. И эта тварь, шустро извиваясь и цепляясь иглами за неровности пола, целеустремленно ползла к Хилиму. Вот уже протянулись вперед щупальца-усы...

Удар голодной эманации был бешено активен. Хилим едва не упал, еле успев отскочить! Выхватил из-за пазухи амулет... зная уже, что против такого монстра слабо заряженный камень не поможет, что выход один -бежать!

Все же гигант задержался на секунду, и этой секунды хватило Хилиму, чтобы сориентироваться. "Ближайшая лестница наверх недоступна. Через Морскую пещеру... нет, не успеть! Куда еще?.."

Выход был только один: бежать к лестнице на маячную башню -электромагнитное поле мощных прожекторов отпугнет любого зверя! А самому Хилиму в его нынешнем состоянии оно вряд ли повредит: глухому шум не страшен!

Он опрометью кинулся вперед, слыша за спиной неотвратимо приближающийся скрежет. Жадные атаки то и дело настигали его, отнимая и без того ничтожную энергию. Еще немного... черт возьми, до входа на маяк всего несколько метров!!

Под ногой вдруг коварно провернулся каменный обломок. Падая, Хилим инстинктивно выставил руки вперед, но не удержался и пребольно стукнулся лбом. В глазах вспыхнули синие звездочки... и опомнившись через несколько секунд Хилим с удивлением обнаружил, что еще не высосан!

Он осторожно огляделся: враг по-прежнему был рядом, но не делал даже попыток напасть. И если бы колюче-усатая морда могла выражать какие-то чувства, Хилим был готов поклясться, что увидел бы на ней опасливое удивление. Ну, конечно: ведь эти твари питаются почти исключительно страхом! А тут вдруг вместо страха — боль и злость... удивишься, пожалуй!

— Вот так-то вот! — громко сказал Хилим преследователю; поднялся, и хромая побрел ко входу на маячную башню. Конечно, бегство, хотя и медленное, вернуло страх, и через несколько секунд позади снова послышался зловещий скрежет — но теперь это было уже не опасно. Хилим тщательно запер за собой дверь маячной башни и поспешил наверх.

...Отсидевшись с полчаса на верхней площадке, он убедился, что чудовище даже не пыталось прорваться следом. Впрочем, все равно надо сказать сильным магистрам о появлении монстра: еще не хватало, чтобы этакая пакость продолжала разгуливать по подвалу!

x x x

Если вы не можете найти выход, ищите табличку "Выхода нет".

...Схватка в подвале обессилела Хилима. И главное — он снова не вышел из нее победителем... И значит, еще позже восстановится энергия, еще дольше придется жить в храме по милости Неры и снисходительности Архелия. А если узнают остальные магистры? Об этом даже подумать было страшно!

Уже привычно стараясь не попадаться никому на глаза, Хилим пробрался по дальним лестницам в свою комнату. Требовалось отдохнуть — просто, по-человечески отдохнуть и выспаться. Не даром же говорят, что дома стены лечат... ну, конечно, если аура у дома подходящая!

Что за наслаждение не спеша раздеться, вытянуться под мягким покрывалом и приложить к синяку на лбу холодный кварц! А если еще попросить домового принести что-нибудь поесть...

...Очнулся Хилим неожиданно — и обнаружил, что лежит в неловкой позе, поперек кровати, пытаясь расстегнуть рубашку левой рукой через правое плечо. Что за чертовщина?! Или сон дурной приснился? Он попытался позвать домового, но ответом было лишь молчание.

— Эй, где ты?! — уже испуганно воскликнул Хилим. Конечно, бывало и раньше, что домовой надолго исчезал, и не всегда предупреждал об этом...

Но не только в неурочной отлучке домового было дело — все в комнате было ощутимо не так! Казалось, сам воздух здесь пьянил и лишал воли!

Хилим застонал и кое-как выпрямился, разгоняя дурманящую пелену. Потом внимательно — насколько возможно, когда видение ауры сбивается человеческим зрением, — осмотрел комнату. Что изменилось в знакомой обстановке? Откуда энергетический дурман?!

...Он не сразу заметил мелкие изменения, наверное, вообще не обнаружил бы их, если бы не твердая уверенность, что у каждой странности должна быть причина! Но тот, кто сделал перестановку... о, это был воистину мастер тонкой энергетики!

Кристалл на зеркале изменил ориентацию: теперь он показывал почти вертикально вверх. Скульптура кошки из активной точки исчезла — зато на ее месте стояла узкая ваза из черного лабрадорита. В ней диковатоизящный букет, составленный из резных хрустальных орхидей и самых обычных живых гладиолусов. И аромат, горький дурманящий аромат, в котором так же причудливо смешались непосредственность и искусство...

Взбалалмученная искусным средством, разнообразная энергия буквально клубилась в комнате! Хилим поражался, как не заметил сразу этих потоков. Или был слишком усталым? Все равно, любая усталость — не причина для такой невнимательности!

Блокируя пьянящие импульсы, Хилим судорожно пытался соображать. Что происходит? Кто устроил это странную шутку? Зачем? И как теперь выбраться из комнаты... кого звать на помощь?!

Хилим чувствовал, что просто так не дойдет до двери, и, собираясь с силам, прикидывал, за какую мебель удобнее будет цепляться — а заполнившая комнату чужая энергия тем временем медленно, но верно делала свое дело!

Потоки лишь поначалу казались немодулированными! На самом деле, шальные импульсы постепенно сплетались в одну мощную мелодию: "летать, летать, летать..." Древняя человеческая мечта — и как близко ее исполнение в образе сильфа!

Хилим беспомощно огляделся...

Он не хотел слушаться своего тела, не хотел улетать! Он почти разучился быть сильфом, что ждет его в этом существовании?! Сможет ли он хоть когда-нибудь снова стать человеком?

Но нет пощады слабым. Хилим понял, что еще чуть-чуть, и он не перестанет сопротивляться. Превращение совершится... ненужное, нежеланное, унизительное превращение! Белый острозакрученный кристалл у изголовья — тоже _новая_ вещичка — недвусмысленно указывал не приоткрытое окно...

"Будьте вы прокляты!!!" — с бессильном бешенством крикнул Хилим неизвестно кому. Тому, кто устроил эту гнусную шутку, тому, кто был настолько труслив, что не решился показаться, и чья реализованная воля совершала сейчас настоящее убийство!

И ведь после превращения даже Нере ничего уже не докажешь! Кто поверит, что разжалованный магистр не сам струсил и расслабился?..

Отчаянная злость встряхнула Хилима, он поднялся. Шаг, другой... И последнее разочарование: запертая снаружи дверь. Он едва не расплакался, повиснув на заклиненной ручке!

Энергия по-прежнему кружилась в комнате — все больше и больше мутилось сознание. А чужой кристалл у изголовья кровати настойчиво и ясно указывал на окно...

А если это все-таки выход? Ведь через окно не обязательно _улетать_ — через него можно и просто _выйти_! Выбраться из храма, ставшего вдруг непонятно опасным... Хилим знал, что если не яхтой, то уж моторной лодкой управлять сможет в любом состоянии!

Вот только как добраться до этой самой лодки? Спуститься по стене? Наверное, другого выхода просто нет... Окно комнаты смотрит на море, и даже если сорвешься, не разобьешься насмерть. Досадно было бы умереть в человеческом облике... впрочем, даже такую злую участь Хилим сейчас предпочел бы насильственному превращению, долгому безрадостному существованию в образе сильфа!

Итак, надо на некоторое время затеряться среди людей! К счастью, он и раньше много времени проводил в человеческом облике, так что не пропадет! Нормальная одежда, деньги, документы — все необходимое для долгой жизни в мире людей — у него есть...

...Новый толчок враждебной энергии заставил его заторопиться: сейчас не время для долгих размышлений! Будет еще возможность подумать и о будущем, и о прошлом — если только в настоящем останешься жив!..

x x x

Выражаясь интеллигентно: "Да отстаньте же вы от меня!"

Хилим пошевелился и тут же тихонько застонал. Саднило ободранные руки, камни, казалось, просто впивались в тело при малейшем движении. Дав себе поблажку, Хилим даже не попытался встать, а снова замер в единственной удобной позе.

Ночь запомнилась кошмарами — и если хоть малая их часть просочилась в астральное пространство, то ни диких сильфов, ни русалок поблизости не осталось. Разбежались. А если разбежались, то и помощи ждать неоткуда: надо самому преодолевать боль, подниматься, соображать, что делать дальше...

Хилим искренне надеялся, что хотя бы лодку не унесло волнами -иначе с пустынного острова вообще не выберешься, а храм того и гляди начнет поиски!

...Теперь он жалел, что решился причалить на Зарином острове. И какой морской черт его дернул? Или маршрут настолько в памяти засел? А мог бы сообразить, что не стоит валяться в бреду чуть ли не в центре активной зоны!

Впрочем, сейчас не поймешь, что к добру, а что к беде. И вообще ничего не поймешь. И в первую очередь — кто же все-таки нанес ему этот изощренный, безжалостный и точный удар? И ради чего?!

Хилим вздохнул, вспоминая... и тут же ощутил, как чьи-то руки крепко, но аккуратно подхватили его за плечи, и невероятно-знакомый голос взволнованно произнес:

— Ну что, очнулся, наконец?!

Этого не могло быть... Продолжение бреда... Собравшись с силами, Хилим открыл глаза, прищурился от яркого утреннего солнца — нет, не бред: над ним действительно склонялась Марина! Бледная, растрепанная, до крайности встревоженная...

— Ты-то откуда здесь взялась?! — забыв о боли, Хилим резко сел... и тут же пожалел, что забыл о боли!

— С неба свалилась! — фыркнула Марина, ловко подсунув ему под голову что-то мягкое и помогая снова лечь.

Хилим не прочь был бы опять потерять сознание! Что Марине понадобилось на Зарином острове? Почему именно сейчас? Случившееся настолько выходило за пределы всех мыслимых вероятностей, что никак не могло быть простой игрой случая! Чья воля, злая или добрая, привела ее сюда, какое смешение судеб?!

— Как ты здесь оказалась? — строго повторил он, едва боль позволила ему нормально разговаривать.

Тон его явно не понравился Марине — она мгновенно подобралась, всем своим видом демонстрируя насмешливую независимость: мол, нечего командовать, не подчиняюсь я вам больше, господин магистр! И вообще, сами вон валяетесь беспомощно!..

— Меня-то просто в лодке унесло, — объяснила она вслух с ядовитой усмешкой. — А вот ты... — Она фамильярничала даже не с удовольствием, а с наслаждением, — как здесь оказался ты, если на то пошло?!

— Я... — начал Хилим, но осекся. Очень уж смешно прозвучало бы "я сбежал из храма!"

— Что, и тебя достала действительность? — недобро усмехнулась Марина. И воскликнула с неожиданной страстной искренностью: — Если бы только знал, сколько раз я мечтала увидеть тебя несчастным и униженным!..

Хилим лишь головой покачал: до чего люди любят пинать дохлых львов!

Впрочем, Марина тут же добавила уже более спокойно:

— Но сейчас я поняла, что в этом нет никакого удовольствия. Вот если бы сначала вылечить тебя, привести в чувство...

На слово "вылечить" Хилим встрепенулся.

— Что, я настолько плохо выгляжу? — осторожно поинтересовался он, вспомнив, как раздирал руки, сползая по стене, и как все-таки сорвался, едва не разбившись о камни...

— Ну-у... Физиономия разбита, руки исцарапаны, сидеть сам не можешь... В общем, хоронить еще рано, но любить уже поздно!

Хилим только вздохнул на эту восхитительную непосредственность. Впрочем, чего еще ждать от девочки из Северной Провинции?

— Откуда ты здесь взялась? — третий раз спросил он Марину. -Ответь, это очень важно! Что за лодку унесло, откуда? У тебя вроде никогда не было страсти к водному спорту!

Демонстративно вздохнув, Марина начала объяснять, что совершенно случайно оказалась в лодке, а та отвязалась... Когда рассказ дошел до танца черных призраков, Хилим застонал, закрыв лицо рукой, и Марина испуганно прервалась:

— Что с тобой? Опять плохо?

— Мог бы и сам сообразить... — пробормотал магистр. — Пока экспедиция здесь, энергосеть переведена в режим молчания... и могу представить, как далеко разнеслись мои ночные вопли о помощи по тихим каналам! Странно, что тут до сих пор никто не появился узнать, в чем дело!..

"Как никто? А я?"— чуть не сказала Марина и вдруг как будто снова увидела ночной танец. Так это было...

— Выходит, я приплыла на твой зов о помощи? — изумленно спросила она.

— Выходит... — Хилим приподнялся на локте и внимательно посмотрел ей в глаза. Марина смущенно отвернулась и спросила:

— А какую экспедицию ты сейчас упоминал? Нашу?..

Теперь настала очередь Хилима изумляться!

— Что?! — подскочил было он и на этот раз сумел сесть, превозмогая боль. — Какую еще вашу? Ты что... Погоди, так эта лодка... Ты в экспедиции?!

— Да... — осторожно начала Марина, — Вместо Игоря... — И вдруг снова хищно подобралась, — Так это все-таки ты подставил его! Я так и знала! Да что же вы никак не оставите нас в покое! — она вскочила. -Или еще посмеешь возражать, говорить, что ты тут ни при чем?!

Хилим попытался было машинально возразить, что как раз тут он действительно ни при чем — но так и замер с открытым ртом, осененный вдруг мгновенной, но такой жуткой догадкой! Да, конечно, не могло быть никаких сомнений: теперь он точно знал, кто именно пытался вчера фактически убить его, спихнув его в энергетику сильфа... И наверняка был автором множества других крупных и мелких неприятностей, обрушившихся на него за последнее время!

Архелий... ну, конечно... черт побери все на свете!!! Это ведь он в совершенно непонятном рвении следил за готовящейся экспедицией, "обнаружил" присутствие в ней Игоря... и якобы случайно опередил Хилима, помешав ему в самый последний момент победно завершить операцию, которая была так необходима для восстановления энергетического баланса!

Якобы — потому что если бы он действительно следил за экспедицией, то обязательно выяснил бы, кем заменили Игоря! И не позволил бы Марине приблизиться к Тощей Долине, как не позволил Игорю...

...Но Архелий "не заметил" Марину! Выходит, саламандр следил вовсе не за готовящейся экспедицией, и даже не за Игорем: он следил конкретно _за ним, за Хилимом_, контролировал все его действия — для этого вовсе не нужно самому разбираться в компьютерах! — и специально появился под занавес, чтобы поставить подножку!

А когда Нера согласилась оставить обессиленного магистра в храме, задумал тривиальное убийство... Простая перестановка в комнате — и надоевший противник, навсегда став сильфом, уже никогда ничего никому не докажет!

Эх, Арчи, Арчи... Хилим скрутил в себе бесполезную досаду: ну скажите на милость, чего не хватает этому ненормальному?! Признанный специалист своего дела, уважаемый профессионал, друг и любовник верховной жрицы! Неужели только уколы больного самолюбия, когда в самых сложных случаях Нера обращалась за помощью не к нему?.. Но ведь глупо думать, что устранив соперника, автоматически займешь его место!

Ну а если бы даже и так, если бы Архелий действительно занял место Хилима и стал еще и советником? Что принесет такая замена храму? Ведь саламандр, может быть, и не глупее Хилима — но в тысячу раз честолюбивее! А при его отношениях с Нерой... Так ведь недалеко и до наследственной власти — а это сразу погубит храм, потому что никто не останется в нем на таких условиях...

...Ну что ж, теперь, по крайней мере, ясно, что надо делать — хотя и не ясно, как! Нужно каким-то образом вернуться в храм и объяснить ситуацию хотя бы Нере. А если понадобится, то и всем магистрам! Вот только сделать это... Архелий наверняка объявит всем, что Хилим превратился и улетел — но сам-то он знает, что это не так! И прекрасно понимает, чем грозит ему появление в храме живого и здорового соперника...

Так что теперь разжалованному магистру пробраться в храм будет посложнее, чем известному животному пролезть сквозь известный инструмент для рукоделия (так он однажды перевел Архелию одну из людских поговорок — и, разумеется, не был понят...) Да что там в храм — надо срочно прятаться, пока саламандр не разыскал и не обезвредил столь опасного для него беглеца!

Но в таком случае... Что делать с Мариной? Оставить на острове? В принципе можно: наверняка скоро отыщут... но ведь страху натерпится! А когда найдут, то наверняка расскажет о встрече с магистром!

К тому же... Как она сказала? "Я приплыла на твой зов о помощи..." Громко и высокопарно — но ведь абсолютно верно! Так что уж девочку-то неплохо бы вернуть в экспедицию... или нет, там ей теперь небезопасно будет, лучше в город, а там пусть сама делает, что хочет. Она-то во всей этой каше явно ни при чем... Или все-таки при чем?

— Я доставлю тебя до ближайшей пристани, — стараясь говорить непринужденно, повернулся он к Марине. — Там мы обратимся к спасателям, они свяжутся с экспедицией. Согласна? Или будешь ждать, пока они тебя сами найдут?

Марина молча кивнула, соглашаясь (на что? плыть к спасателям? или ждать экспедицию?). Хилим медленно поднялся и, стараясь идти прямо, побрел к своей оставленной на берегу лодке. К счастью, ее не унесло ночью!

— Горючее есть, — словно сам себе заметил он, — мотор исправен...

Лодку Марины он не видел — наверное, она осталась на другой стороне острова. Впрочем, какая разница: все равно управлять ей она не сможет, иначе давно бы поднялась вверх по течению! На резиновой-то лодке, да с хорошим мотором — какие проблемы? А так придется на буксир цеплять...

Так что увезти ее отсюда будет совсем несложно! Хилим мысленно представил себе карту: пару совсем близких причалов лучше обойти морем, Марина про них все равно не знает. Можно дойти до Серой бухты, оттуда до Тощей Долины она доберется разве что вертолетом! Но в экспедиция вряд ли станет заказывать специальный вертолет — наоборот, от переполошившей всех любительницы приключений будут только рады избавиться...

А вот автобус в столицу ходит из Серой бухты каждые пару часов -разве уставшая от переживаний и страха девочка устоит против такого соблазна?..

— А ты не мог бы... — осторожно прервала Марина его лукавые размышления, — Ты не мог бы довезти меня не до ближайшей пристани, а назад, по реке, до Тощей долины?..

Неуверенный, робкий голос... Именно на такие просьбы труднее всего отвечать отказом... странно, правда?

Хилим откашлялся, потер исцарапанной рукой разбитую физиономию — но врать ему не пришлось, Марина испуганно замахала руками:

— Нет-нет, не надо, не рискуй! Извини, я совсем забыла, что ты плохо себя чувствуешь!

***

Ищите смысл жизни во вчерашнем дне.

Под вечер заросшая акациями улица казалась необычайно уютной. Однако усталым путешественникам было не до красот чистенькой и ухоженной, но хилой городской природы. Только что они мечтали о близком отдыхе, о покое, о теплой ванне и сытном ужине — и вдруг все это отложилось на неопределенный срок...

— Ты моя злая судьба! — искренне возмущался Хилим, сердито оглядывая Марину с ног до головы. — Я, конечно, все понимаю, но нельзя же быть _настолько_ бестолковой?!

Причиной возмущения был потерянный ключ. Точнее, даже не потерянный — оставшийся в лагере экспедиции вместе с прочими вещами. А еще точнее — то, что Марина соизволила вспомнить об этом только у самого подъезда.

— Ну, и останавливался бы в гостинице! — расстроенно огрызнулась Марина. — Я тебя в гости не приглашала, сам напросился...

Хилим промолчал. Упреки раздражали его, особенно справедливые. Действительно, он напросился в гости сам — и причины тому были! "Я давно не жил среди людей, — объяснил он Марине. — Боюсь попасть в нелепую ситуацию, сделать что-нибудь не так... Можно на денек-другой остаться у тебя, осмотреться?" Марина не возражала: "Если ночевка в кухне на полу тебя не пугает..." "Не пугает, — тут же согласился Хилим. — Спасибо!"

Ему очень хотелось хотя бы пару дней пожить спокойно. Увы, Марина, судя по всему, была абсолютно несовместима с покоем! Вот и сейчас: первое, что пришло ей в голову — не вызвать слесаря, а спуститься с крыши в окно! Хорошая разминка на ночь глядя... Или она ждет от него рыцарства и героизма? Не дождется: еще одного спуска по стене он не переживет...

— Ну, а домовладелец? — предложил он менее авантюрный вариант. -У него нет второго ключа?

— Да уехал он! — с досадой воскликнула Марина. — Все прямо как назло...

Хилим пренебрежительно повел плечами, словно сбрасывая усталость:

— Ладно, не преувеличивай! Пошли... какая квартира?

Озадаченная Марина не стала спорить. Они поднялись по лестнице. Хилим приблизился к двери вплотную, положил ладонь на отверстие замка, пригнулся и еле слышно зашептал что-то через согнутые пальцы. "Он что, пытается соблазнить замок? Выглядит это, во всяком случае, именно так, — подумала Марина. — Только бы никто не прошел по лестнице, а то нас просто в психушку свезут!"

Впрочем, тут впору было вызывать не "скорую", а совсем другую службу... потому что не прошло и минуты, как замок, мягко щелкнувпрошелестев, открылся!

Хилим оглянулся на Марину:

— Любую вещь можно уговорить сделать то, что она в принципе умеет делать. Элементарная магия, вполне доступна даже людям!.. Ты не испугалась?

— Нет... — соврала Марина. — Проходи, не стой на пороге!

Хилим, уже вернувший свою обычную нагловатую уверенность, миновал прихожую — но в комнату даже не заглянул, сразу прошел на кухню. А когда Марина через пару минут тоже появилась там, он уже крепко спал, присев у стола и положив голову на руки...

"Ну просто паинька!" — усмехнулась про себя Марина. Открытого сочувствия господин магистр у нее не дождался бы, еще не хватало! А так, потихонечку, во сне...

Стараясь не шуметь, она развернула полукруглый диванчик, принесла из комнаты подушку и простыни. Перетащить сонного магистра со стула на диван было не сложно, труднее было раздеть, не разбудив. Он же не пьяный и не после наркоза, просто спит! Но очень уж было любопытно взглянуть на него раздетого: все там как у людей или нет?

Потом, пристыженная и сердитая сама на себя, плотно укрыла спящего простыней и одеялом. Не проснулся, слава богу... а если только притворяется? Хотя в этой равнодушной смертельной усталости не ощущалось притворства. Досталось все-таки бедолаге, даром, что магистр...

Марина вздохнула и пошла за аптечкой. Заварила ромашковый чай, бережно промыла ссадины на лице и руках Хилима теплым отваром, смазала календулой. На этом ее медицинские познания заканчивались, а вызывать врача не хотелось. Вот если завтра температура поднимется — а пока нечего шум поднимать!

...Обошлось, к счастью, без лишних приключений. Утром Марина услышала, как проснувшийся раньше нее Хилим шурует на кухне. Со звоном упало и покатилось что-то металлическое — и не дожидаясь продолжения, Марина кинулась на помощь.

— Доброе утро! — как ни в чем ни бывало приветствовал ее Хилим. -Не бойся, это только крышка от чайника.

Он выглядел вполне бодрым, и похоже, с утра он успел принять душ (а вот интересно, в человеческом облике сильфам нужно бриться или нет? Спрашивать как-то неудобно...), постель была аккуратно сложена в углу дивана, а будь на чайнике нормальная крышка, так господин магистр и завтрак успел бы приготовить!

— Доброе утро, — кивнула Марина.

Она внимательно вгляделась Хилиму в лицо. Нет, ссадины не воспалились, а кое-где уже и затянулись.

— Посиди, я сама все сделаю, — Марина мягко отодвинула добровольного помощника. Не из вежливости или заботы: просто терпеть не могла, когда кто-то хозяйничал в ее кухне!

Она заглянула в холодильник. Так: банка консервированных сосисок, перчики в томате, замороженные хлебцы... Есть шоколад, варенье и даже взбитые сливки к кофе — так что в магазин можно не ходить!

Она подобрала с пола крышку, ополоснула и наполнила чайник.

— У тебя газовая плита? — с какой-то странной интонацией спросил Хилим.

Не оборачиваясь, Марина фыркнула: он что, только сейчас это заметил? И что удивительного, если в старых домах газовые плиты?

...Искра проскочила над конфоркой, голубые языки пламени потянулись вверх. Марина потянулась уменьшить огонь, как вдруг...

— Ой, Лим, что это?!

Вверх по газовой трубе медленно полз рыжий огонек. Он выглядел каким-то на удивление мирным, напоминал светлячка в мохнатой шубе... но это был огонь! рядом с газом!

Взвизгнув от страха, Марина перекрыла вентиль. С тихим хлопком погасла конфорка, а огонек... огонек продолжал ползти! Плеснуть на него из чайника?

— Тихо ты! Сядь! — Хилим оттолкнул ее неожиданно властным движением. — Неужели не видишь, что это не просто огонь?

Отлетев к стене, Марина плюхнулась на все еще разложенный диван. А Хилим, цепко оглядев кухню, сдернул со стены календарь и скрутил его в трубочку. Потом со странной нарочитой какой-то медлительностью подкрался к плите и коснулся бумажным рулоном притихшего огонька. Тот отшатнулся, словно принюхиваясь — и вдруг радостно перескочил на предлагаемое место.

Хилим стремительно обернулся к Марине:

— Спирт, коньяк, одеколон! Что угодно, только быстро!

Марина шарахнулась к стенному шкафчику, извлекла бутылку кондитерского спирта.

— Годится?

Не отвечая, Хилим выхватил склянку. Резким ударом о край стола -одной рукой ему приходилось удерживать горящий календарь, — отбил пробку. По клеенке растеклась прозрачная лужа, запахло спиртом.

Казалось, огонек тоже учуял этот запах. Во всяком случае, проявил явное любопытство... и Хилим "помог" ему, стряхнув на стол. И когда пьяное пламя заплясало над мокрой клеенкой, Хилим, ухватив чистую банку, ловко накрыл ею очаг огня.

— Что ты делаешь? — воскликнула Марина.

— Я его поймал! — торжествующе воскликнул Хилим. — Теперь надо только как следует залить спиртом!

Это он тут же и проделал, ловко перевернув банку и опрокинув над ней флакон. Огонек дернулся было вверх, но струя сбила его, закрутила — и в конце концов незваный гость притаился на дне слабой оранжевой искрой.

Со смесью отвращения и опаски Марина наблюдала за непонятной экзекуцией. Наконец, когда Хилим отыскал и плотно навинтил на банку жестяную крышку, а несчастный огонек то ли погас, то ли стал совсем незаметным, рискнула спросить:

— Что... что это было?

— Дикий саламандр, — Хилим пожал плечами. — Неужели сама не догадалась?

В общем-то, Марина почти догадалась... но откуда в ее доме взяться дикому саламандру?!

— Каким образом... — начала она.

— Уверен, что тут не обошлось без Архелия, — серьезно ответил Хилим. — Это наверняка его соглядатай!

Марина побледнела. Она не помнила, разумеется, кто такой Архелий -но ей вполне хватило того, что храм вдруг снова вспомнил о ней! Зачем? Решили все-таки выловить сбежавшую жрицу? Или это из-за экспедиции... Господи, ну зачем она дала Игорю уговорить себя!

— Этот... Архелий... он что, охотится за мной? — мертвым голосом спросила она.

Хилим на секунду помедлил с ответом. Как просто было бы сказать: "Да, Арчи охотится за тобой!" И страх быть пойманной тут же превратил бы Марину в покорную и робкую служанку! Да она бы Хилиму рукавом ботинки протирала — только бы он ее не выдал!

...Но такая перспектива почему-то его не обрадовала. Наверное, потому что он помнил: Марина все-таки была плохой служанкой...

— Успокойся, пожалуйста! — с едва заметной горькой усмешкой сказал он. — Арчи охотится _за мной_...

Несколько секунд он с невольным удовольствием наблюдал за лицом собеседницы. Безнадежный страх сменился ошарашенностью — когда Марина поняла, что не она жертва преследования... потом тревогой -присутствие Хилима теперь казалось ей ненужной опасностью... потом запоздалым смущением — Марина все же сообразила, как легко мог Хилим ее обмануть, и что последовало бы за этим обманом!

— Ну и что же нам теперь делать? — спросила она наконец.

Ишь ты, не "тебе", а "нам"! Надо понимать, ненавязчивое предложение помощи?

Хилим усмехнулся про себя: честность почти всегда приносит результаты! Ему действительно нужна была помощь Марины, особенно теперь, когда серьезность намерений Архелия стала окончательно очевидна.

Саламандр вел какую-то странную игру, куда более сложную, чем могло показаться с первого взгляда — и похоже, в этой игре Марине отводилась не последняя роль! Иначе зачем Архелий оставил шпиона в ее квартире? Предполагал, что Хилим может появиться здесь? Но если так...

— Собирайся, — коротко приказал Хилим. — Если, конечно, ты не хочешь встретиться с Арчи лицом к лицу!

Убедившись, что Марина восприняла серьезность угрозы, но не запаниковала, Хилим вернулся к пойманному саламандру. Тот был еще жив... и если убрать с банки крышку, вполне продержится до появления своего нанимателя!

Хилим бросил крышку в помойное ведро, туда же последовал и флакон из-под спирта. Пусть создастся впечатление, что спирт изначально хранился именно в банке, и любопытный саламандр сам свалился туда. Глупо, конечно — спирт не держат в открытой посуде, да еще рядом с плитой! Но в том, что касается людей, Архелий никогда не был наблюдательным, и Хилим надеялся, что сумеет отвести ему глаза даже такой примитивной хитростью...

А сам отравленный шпион вряд ли сможет что-то поведать — кроме образов дурмана и огня, и может быть, любопытства. Уловить в них присутствие Хилима или Марины будет просто невозможно!

x x x

Кто взял мой интеграл?! Отдайте немедленно!

В кафе люди обычно ходят поесть: например, если не успели позавтракать или пообедать дома. Еще — чтобы поболтать с друзьями за чашкой кофе. Но когда вместе с кофе и неприлично дорогими бутербродами вам предлагают выход во всемирную компьютерную сеть... Пожалуй, подобное заведение уместнее было бы назвать не кафе а клубом тихих сумасшедших!

Именно такое сравнение пришло на ум Марине, когда она вслед за Хилимом перешагнула порог и оказалась в светлом просторном зале. Бар с бутылками, стойка, подносы с закусками — все было вполне традиционно. Вот только столики почему-то были расставлены не в художественном беспорядке, а аккуратно, вдоль стен. И на каждом столике — компьютер!

Но еще более странными были посетители. Куда Марина ни поворачивалась, она могла видеть только согнувшиеся спины! В обычном кафе такого не бывает — там всегда кто-нибудь сидит к тебе лицом или хотя бы вполоборота, а здесь... И все поголовно увлечены своими мерцающими экранами — оскорбительно равнодушные к ближним, зато полностью поглощенные бог весть какими далекими собеседниками...

Впрочем, бывший магистр Храма-на-Мысу, судя по всему, чувствовал себя в этом странном месте вполне уверенно. Он решительно двинулся к стойке, перекинулся парой совершенно непонятных фраз с... барменом? Или служащие этого технологического вертепа называются как-то иначе?!

Хилим быстро выяснил все, что нужно, и легко подтолкнул Марину в самый дальний конец зала, к последнему столику. Кинув под стол сумку, он придвинул для Марины второй стул (ну разумеется, сюда явно не принято ходить вдвоем!), включил компьютер, и пока тот, деловито похрюкивая, высвечивал на экране непонятные символы, принес обещанный кофе с бутербродами.

Запах еды на некоторое время примирил Марину с действительностью... впрочем, это время быстро прошло!

— Может быть, ты все же объяснишь, зачем мы здесь? — сердито поинтересовалась она, прожевав первый бутерброд.

Хилим вздохнул: ну что с ней будешь делать! Он-то знал, что искал... но как это можно объяснить словами, если сам наполовину руководствуешься голой интуицией? Однако поняв, что на этот раз общими фразами не отделаться, магистр решительно отвернулся от экрана:

— Ладно, время у нас есть, попробую кое-что рассказать. Только потом будешь делать то, что я скажу, не задавая глупых вопросов! Договорились?

Марина кивнула.

— Ну, замечательно. Итак, в общих чертах ситуацию ты уже знаешь, попробуй представить сама, чего сейчас больше всего боится Арчи?

Марина задумалась. Насколько она успела понять из короткого рассказа Хилима, саламандр пытался превратить своего соперника в сильфа с низкой энергетикой. Не удалось... точнее, едва не удалось: Хилим сумел сбежать в человеческом облике. Скорее всего, Арчи объяснил остальным магистрам его исчезновение: мол, не выдержал долгих безуспешных попыток восстановить энергию, вернулся в естественный для себя образ сильфа и мирно улетел. Но тогда...

— Арчи должен панически бояться твоего возвращения в храм! -твердо заявила Марина. — Поскольку ты не превратился в сильфа, — она запнулась на непривычных словах и огляделась с невольной опаской, -поскольку ты не превратился в сильфа, как он хотел, и можешь появится в храме таким, как сейчас, и рассказать...

— Правильно мыслишь, Ватсон! — одобрительно кивнул Хилим, и Марина не могла не улыбнуться: неужели сильфам тоже нравятся детективы?!

— А теперь продолжай, — снова заговорил Хилим. — Что, по твоему, он станет делать дальше?

— Ну... перекрыть все входы-выходы Храма...

— Совершенно верно. Если совсем точно, то не перекрыть, а поставить под контроль, профессионалу-энергетику это сделать не сложно. Ну а дальше?

Марина напряженно подумала еще немного, но сдалась:

— Не знаю!

— Он должен найти меня, чтобы уничтожить, — безжалостно произнес Хилим. — Иначе ему придется жить в вечном страхе разоблачения. Поэтому он не ограничится пассивной обороной — надо ждать наступления!

Марине стало страшно:

— Но... Как ты... как мы сможем сражаться с ним?

Хилим усмехнулся:

— С ним нельзя сражаться. Еще никто не победил саламандра в открытом бою...

— Но как же... — Марина была настолько близка к панике, что даже забыла про кофе.

— Да ты ешь, — Хилим подвинул к ней тарелку с остатками бутербродов. — Я же сказал "в открытом"... А прятаться и бегать от него можно сколько угодно.

Марина подавленно молчала. Прятаться и бегать... Ничего не скажешь, мужское решение!

— Ну, если ты предпочитаешь красиво погибнуть... — немедленно откомментировал Хилим. — Или сначала все-таки дослушаешь? Сама ведь просила объяснить!

Марина сердито вцепилась в последний бутерброд.

— Архелий не всемогущ, — спокойно продолжил Хилим. — Он плохо знает мир людей, и, кроме того, не может слишком часто и надолго отлучаться из Храма. Важная должность, всегда на виду — нельзя возбуждать явные подозрения. Конечно, у него немало помощников...

— Эти огненные шпионы повсюду! — воскликнула Марина, вспомнив опасное приключение на кухне.

Хилим демонстративно вздохнул.

— Ну, во-первых, повсюду — это слишком. На самом деле, не так уж много наберется диких саламандров, согласных работать на магистра из храма. А во-вторых... — он сделал паузу и посмотрел на Марину. — Ну что, подкрепилась? Вот и хорошо, пора теперь приступать к тому, зачем пришли: звонить в Храм!

Марина едва не поставила пустую чашку мимо стола. Неужели так просто? Позвонить — и объяснить произошедшее верховной жрице... или другим магистрам! Уж Хилим найдет нужные слова, или... Она вспомнила набитый техникой кабинет Хилима — наверное, и другие магистры тоже умеют пользоваться компьютерной связью! И пусть Арчи сколько угодно караулит подходы — нет никакой надобности приближаться к храму самому...

Она прервала бессвязный поток мыслей: Хилим смотрел не нее с откровенной насмешкой:

— Не обижай Архелия, он вовсе не глуп. Перекрыть дороги в информационном пространстве так же просто, как и в реальном... по крайней мере, для стихийного существа.

— Но... тогда зачем?.. — растеряно спросила Марина.

— Я намереваюсь получить слепок с агрессии Арчи, — коротко ответил Хилим, — чтобы можно было отыскать в прошлом следы этой агрессии.

— В прошлом?!! — Марина почувствовала, что краснеет до самых ушей. Сколько раз она уже убеждалась: для всего, что связано с храмом, слово "просто" категорически неприменимо! Вот и сейчас: еще минуту назад все казалось таким ясным и понятным — и вдруг на тебе... В прошлом!

— Ну, в настоящем он тоже сработает... — неохотно откликнулся Хилим. — Но в настоящем я и сам могу почуять, если что. А вот если я не чую, а индикатор показывает...

— Это будет означать... что Арчи... когда-то... — попыталась угадать Марина и непонимающе замолчала.

— Попробую объяснить, — снова сжалился Хилим. — Понимаешь, есть два способа напакостить: кратковременный, непосредственный, так сказать, и продолженный во времени. Первый более очевидный, более быстрый — но и разгадать его бывает легче . А вот второ-ой...

Хилим задумался, подыскивая слова, но Марина наконец начала что-то понимать.

— Ты хочешь сказать... — в ее голосе неожиданно зазвучала медь, покрытая ядовитой пленкой окислов. — Ты хочешь сказать, что Арчи наложил на тебя проклятие?!

Хилим сделал вид, что не заметил очевидного намека.

— Ну, что ты, проклятие гораздо проще устроено! — академическим тоном возразил он. — Тут причина, там следствие, все понятно. А вот если связь между причиной и следствием неочевидна...

— То есть ты хочешь сказать, что можно так вмешаться в судьбу, что...

— Вот именно! — перебил Хилим. — Вмешаться в судьбу! Это очень точные слова, так и устроены кармические воздействия! И теперь надо определить ключевые моменты: те, после которых ситуация могла пойти наперекор судьбе.

Марина примолкла, соображая. То есть он хочет сказать, что какое-то вмешательство Архелия было кармическим, ломающим _правильное_ развитие событий...

...Ситуация не так уж часто может пойти наперекор судьбе. События прочно цепляются одно за другое, дразня мнимой свободой выбора. Лишь изредка настоящий выбор действительно возникает: сделать или не сделать, решиться или струсить, согласиться или оказать... в общем, быть иль не быть — и что же дальше? А дальше как раз и возникает отличие судьбы от суеты!

Архелий очень ловко столкнул Хилима в суету, каким-то образом сместив касающиеся его события. И теперь становились понятными сомнения Хилима: по всему выходило, что главным орудием в этой недоброй игре была именно Марина!

— Но ведь ты сам затащил меня в храм! — обиженно воскликнула она. — Сам приехал, сам уговорил... или ты не помнишь?!

Хилим досадливо кивнул: это-то он как раз хорошо помнил — Карел попросил отыскать ученицу, для работы с родонитом, ну, он и отыскал...

Но вот зачем Карелу вдруг понадобилась еще одна ученица?

— В принципе, Арчи мог сделать так, чтобы кто-то из камнерезов оставил мастерские. Ну, влюбился что ли, или наоборот, с кем-то поссорился... И тогда, приводя в храм ненужного человека, я автоматически становился _нарушителем судьбы_! Но насколько я помню, -возразил сам себе Хилим, — Карел тогда говорил о просто повышении спроса на родонит. А вот уж к этому Арчи решительно никакого касательства иметь не мог!

Невольно улыбнувшись пылкости последней фразы (приятно, черт побери, знать, что противник не всемогущ!), Марина согласно кивнула. Да, что-то подобное Карел ей тоже говорил, так что одна версия отпадает...

— А что еще могло быть ключевым моментом?

Хилим вздохнул:

— Да многое, на самом деле... Твои безответственные блуждания по подвалу, например! И то, чем они закончились...

Марина вздрогнула: об изгнании из мастерских до сих пор было тяжело вспоминать! И если это была работа Архелия...

— Не сердись, — мягко сказал Хилим. — Арчи не мог снизойти до сочувствия человеку, а тем более простой ученице. А поскольку он явно сильнее тебя...

— То есть он мог заставить меня войти в подвал?!

— Мог попытаться заманить, — поправил Хилим. — Но уж если ты вошла... Понимаешь, есть поступки, от которых энергетика просто обязана измениться!

Марина только головой помотала. Расклад событий казался ей то слишком сложным, то слишком странным... хотя, определенная логика тут была: когда Марина стала непригодной для камнерезных мастерских, Хилим почти обязан был взять ее к себе. Сам привел, сам и отвечай -нормальный подход для храма. Хотя, если бы не Карел...

— А если бы ты отказался и не взял меня в компаньонки к Заре? Судьба вернулась бы на место?

— Сложно сказать, — не сразу отозвался Хилим. — Возможно, если бы ты тогда покинула храм... Нет, не знаю... Впрочем, если уж говорить начистоту: теперь я вовсе не уверен, что твое появление в храме было ошибкой!

Марина радостно блеснула глазами. Потом задумалась. А потом спросила не очень уверенно:

— Но если не я была орудием, то кто же?!

— Игорь, — быстро и очень серьезно ответил Хилим. — Вольно или невольно, но именно он спровоцировал гибель Зары!

...Гибель Зары была шокирующе нелепой! Спастись в катастрофе -чтобы умереть от случайного срабатывания слишком мощной сигнализации...

Потеря "звезды" была выгодна Архелия, как бы цинично это ни звучало. А раз решившись на подлость, он мог действовать многими способами. Каким-то непосредственным воздействием — ведь он, что ни говори, знал страховочную систему лучше кого бы то ни было. Или влиянием на Игоря, когда тот потерянно бродил по храму в бесплодной тревоге. Или...

Но что интересно: Марина из этой схемы словно бы вообще выпадала. Присутствовала везде — и в то же время не отслеживалась логикой!

— Значит, надо спокойно и последовательно углубляться в ситуацию, - - упрямо сказал Хилим. — Проверять все ключевые события в прошлом: в какое из них мог вмешаться Архелий? В какое на самом деле вмешался? Как и на что это повлияло?

— Но как же ты сможешь вычислить _неизвестно какое_ действие? — с отчаянием воскликнула Марина. — Да еще бывшее бог знает сколько времени назад?!

Хилим усмехнулся — не особенно, впрочем, весело:

— А вот для этого и понадобится индикатор. Он покажет мне присутствие Арчи... а дальше, надеюсь, я соображу, что к чему!

Он посмотрел на часы, присвистнул и решительно поднялся.

— Подожди здесь, я недолго, — бросил он, направляясь к выходу. Марина успела только растерянно кивнуть. Ну что за невоспитанный тип! И никакие передряги его не меняют... Или горбатого могила исправит? Ну нет, это было бы уж слишком мрачно...

...Впрочем, Хилим отсутствовал действительно недолго: не больше двадцати минут. Но сделать успел много — судя его по учащенному дыханию и довольному виду.

— Мне надо было кое-что купить, — пояснил он Марине. — А теперь будь добра, прикрой меня от любопытных взглядов!

Марина фыркнула: какие тут еще могут быть любопытные взгляды?! В этом клубе спин все настолько не замечают друг друга, что хоть фальшивые деньги печатай у всех на глазах! Вот они с Хилимом полчаса болтали о таких вещах — в нормальном кафе соседи шеи бы вывихнули, прислушиваясь и обалдевая! А тут хоть бы что...

Впрочем, она все же придвинулась поближе — э, нет, тут есть что прятать: Хилим быстро извлек из кармана поломанную, но вполне узнаваемую красную орхидею, полил ее чем-то душистым, уколол палец бог весть откуда взявшейся иголкой и уронил на цветок крупную каплю крови.

— Зажги пожалуйста спичку. Только аккуратно, чтобы не заметили!

Цветок с треском вспыхнул, повеяло странным горьковато-дурманящим запахом — и Хилим ловко вдохнул струйку мутного дыма.

— Вот теперь можно и звонить! — с незнакомой интонацией воскликнул он, бросая пальцы на клавиатуру.

Раздались непонятные щелчки, гудок, послышались неожиданно знакомые сигналы номеронобирателя: компьютер начал звонить... куда? В храм?

— Карелу, — ответил Хилим на беззвучный вопрос. — Это самое логичное...

...Вероятно, Архелий тоже так подумал. Потому что через несколько секунд Марина почувствовала сгустившую в воздухе напряженность. Казалось, неизвестно откуда возник вдруг внимательный и недобрый взгляд.

— Ой! — Марина не сдержала испуга.

Ее возглас, казалось, обрадовал Хилима:

— А, ты тоже почуяла?!

Он быстро вытащил маленькое зеркальце. Повертел его в длинных пальцах, пристраивая поудобнее и стараясь не заляпать стекло. И замер в непонятном ожидании...

Из компьютера донесся длинный гудок, потом вдруг раздался громкий скрежет, неприятно режущий слух, экран мигнул каким-то непонятным сообщением. Враждебность, и без того пугающая, вдруг скачком усилилась — как будто ясное утро вдруг сменила полная призраков ночь!

Хилим поднял зеркало, заслоняясь им от экрана. В этом странном жесте причудливо смешались отчаяние и уверенность, спокойствие экспериментатора и боль загнанной в угол жертвы. Невозможное сочетание... но разве то, что происходило, было возможно?!

Зеркало слегка дрожало, медленно наливаясь слабым оранжевым свечением. Оно и потяжелело ощутимо: Хилим держал маленький кусок стекла с явным усилием. Казалось, еще мгновение, и...

Но безумие затянувшейся паузы все же кончилось — скрежет разом стих, экран высветил два коротких слова. Заглянув через плечо замершего магистра, Марина недоуменно прочитала: "NO CARRIER". И что бы это значило? Вот Игорь наверняка понял бы больше! И возможно, снова бы поплатился за излишнее понимание...

...Хилим облегченно вздохнул и чуть пошевелился, еще на всякий случай не опуская руки. Но странная враждебность уже растаяла, и оранжевый свет больше не капал с экрана...

Марина огляделась. Неужели после _такого_ все вокруг могло остаться прежним?! Но экраны на других столах мерцали по-прежнему ровно, никто не оборачивался. Маленькая провинция в царстве равнодушия... или Марина просто слишком многого хотела от занятых своими делами обыкновенных людей?..

Хилим мягко подтолкнул ее:

— Пойдем. Мы и так засиделись, а у нас еще так много дел на сегодня!

Он подобрал сумку, расплатился и неторопливо двинулся к выходу.

x x x

И что было делать этому страусу, как не стать футболистом?

...Народу в автобусе было немного, и пройдя через весь салон, Хилим и Марина расположились на заднем сиденье. Следуя молчаливому приказу, Марина забрала и пристроила на коленях сумку.

Она видела, что Хилим выцелил нужного человека — но решительно не понимала, зачем этот самый человек мог ему понадобиться! Высоченного роста парень, с рюкзачком на одном плече, философский (или просто сонный!) вид, "в меру помятая" одежда...

Неужели Хилим собирается заводить знакомство? Странно... Это на него непохоже... Или обещанные странности уже начались?

Марина невольно поежилась: скоро все вокруг нее станет странным! Хилим уверяет, что только нестандартные поступки и нехарактерные чувства могут спасти беглецов от "выслеживания по эманации". Но сменить эманацию — это ведь проще сделать, чем представить! Да еще эта постоянная необходимость остерегаться огня...

...Хилим так и сказал: "Ты должна запомнить два простых правила. Вопервых, надо остерегаться огня. Любого огня, хотя бы уличного фейерверка!"

"А во-вторых?" — спокойно поинтересовалась она. Удивительно, но склонность Хилима излагать все сверхпоследовательно уже перестала раздражать ее. Наверное, потому что она успела оценить эффективность его кратких объяснений...

"Второе правило более сложное. Понимаешь, дикие саламандры... ну, не только саламандры, вообще все стихийные существа, — Хилим едва заметно вздохнул. — Так вот, "дикие" стихийные существа не узнают людей в лицо. Способность различать внешность появляется вместе с умением принимать человеческий облик, да и то не сразу. Не замечала, что магистры обычно плохо запоминают лица?"

Марина кивнула: да, конечно, замечала! Но относила это на счет обычной высокомерности. А дело-то, оказывается, совсем в другом... И ведь верно: представители чужой расы всегда кажутся на одно лицо! Разве сама Марина смогла бы отличить один огонь от другого?

"Вот именно! Ты можешь десять раз пройти мимо саламандра-шпиона, но он не узнает тебя, если ты ведешь себя нехарактерно. Например, испытываешь яркие эмоции, обычно тебе несвойственные..."

"Так что же, мне теперь всю жизнь вести себя нехарактерно?! — едва не закричала Марина. — Как, ты можешь это себе представить???"

Хилим вздохнул: "Никто не может себе этого представить! Но к счастью, настолько серьезной маскировки от нас и не требуется. Я думаю, Арчи настроил своих соглядатаев на одну волну эманации: желание отомстить. То есть ты должна как можно меньше думать как о мести, так и об Архелии..."

Марина хотела съязвить — "не думайте о белой обезьяне!" — но промолчала. Какой смысл в любых ее словах? Хилим просто описал способ защиты, а следовать его рецепту или нет — это уже вопрос таланта и желания...

...Как ни странно, Марина не боялась. Наверное, давным-давно израсходовала все связанные с храмом запасы страха! Ее гораздо больше занимали насущные вопросы: жилье (в квартиру-то соваться пока нельзя!), предстоящее возвращение на работу (если не прийти вовремя из отпуска, можно нарваться на неприятности!)

Ну, положим, о работе еще неделю можно не тревожиться, а вот что касается жилья... "Лучше всего путешествовать от знакомого к знакомому", — порекомендовал Хилим. Марина возразила: откуда у нее столько знакомых в столице! "Так никто о них и не говорит! Лучше скажи, где в этом городе можно отыскать... как бы это выразиться... колоритных молодых людей?"

"Что-о?!"

Образ, пришедший в голову Марине, был мерзко однозначен. Хилим засмеялся: "Нет, ты меня не поняла! Я говорю о тех, кого раньше называли "хиппи"... или "система". Люди со своеобразными взглядами и достаточно тесными взаимными связями..."

...Да, молодой человек на переднем сиденье автобуса явно принадлежал к этой самой "системе"! Вот только как Хилим собирается с ним знакомиться? И почему именно с ним? Ехали бы тогда уж к цветному фонтану, там традиционно тусуются подобные личности!

Не выдержав, Марина потянула Хилима за рукав, но он отмахнулся: подожди, мол! Бесшумно поднялся, и, снова пройдя по салону, приблизился к парню почти вплотную — подгадав, что как раз в этот момент автобус начнет поворачивать...

...Парень даже вскрикнуть не успел, когда Хилим всем телом рухнул на него сверху, слегка оглушив и сбив с плеча рюкзачок.

— Ох, извините, ради бога!

Хилим торопливо выпутался из нелюбезных объятий, подобрал и подал парню его вещи, поспешно отошел. Инцидент не получил развития, и Марина удивилась: отчего у Хилима такой довольный вид?

Автобус начал тормозить у остановки.

— Выходим! — скомандовал Хилим, забирая у Марины сумку.

— Ты можешь объяснить, что все это значит? — спросила она, едва автобус отошел.

Хилим выдал свою обычную усмешку... молча довел Марину до отдаленной скамейки под кустом, и только там извлек из-за кармана толстую растрепанную записную книжку:

— Сейчас мы внимательно ее просмотрим и выберем себе знакомых. _К кому_ мы пойдем, и _от кого_... Поняла?

Марина мрачно посмотрела на него: взломщик, карманник... Кто еще? Если магические таланты сильфа начать применять подобным образом, можно далеко зайти!

Однако она промолчала — и молчала все время, пока Хилим листал украденную книжку, только нервно оглядывалась, когда поблизости появлялись случайные прохожие.

Наконец Хилим повернулся к ней:.

— Смотри! Теперь это наши знакомые, — он протянул фотографию, -мы познакомились прошлым летом, на пляже, и они рассказали нам о Светлане. Именно к Светлане мы теперь и направимся.

Осторожно взяв фотографию, Марина перевернула ее. На обратной стороне синим карандашом было начертано: "Все в мире ненадежно, но хотя бы это от нас останется. Вадим и Лида."

— Представь себе, какой мог получиться конфуз, будь там написано "Женя и Саша"! — съехидничала Марина.

— Думаю, я определил бы, кто есть кто, — не приняв шутки, серьезно ответил Хилим. — А вообще-то очень плохо, когда женщины берут себе мужские имена. Или, например, такое имя как Галина: галка — птица черная, а само имя переводится как "светлая"...

Хилим прервал свои рассуждения так же внезапно, как и начал -Марине показалось даже, что он немного смутился. Что ж, его дело! Или он считает, что с ней можно говорить только о конкретных вещах? Впрочем, по крайней мере сейчас он прав: пока хватает проблем и без пустой философии...

***

Берегите спички для детей!

Светлана оказалась на редкость флегматичным человеком и незваных гостей встретила если не любезно, то терпимо. В ее маленькой квартирке было всего две комнаты, обставленных не без выдумки — но запущенных до крайности! Мгновенно обнаружив за зеркалом в спальне настоящую свалку забытой грязной посуды, Марина буквально задрожала от отвращения. И здесь ей предстоит жить? Не один день? Черт бы побрал Хилима с его нелепыми выдумками... неужели ему самому не противно?!

Конечно, он не мог ничего знать о Светлане заранее. Слепой выбор по украденной записной книжке, чистая случайность. Могло быть и хуже -окажись Светлана подозрительной или, скажем, излишне болтливой...

...Представляясь, Хилим сказал, что приехал с Мариной из Рыбацкого. Маленький городок на берегу моря, километрах в сорока от храма, имел неплохие дикие пляжи, привлекавшие летом всевозможных любителей палаточной экзотики. Владелец записной книжки, судя по всему, не раз бывал там — и поскольку ссылаться прямо на него было рискованно, Хилим выбрал из книжки несколько человек, с которыми якобы познакомился летом.

"Мне много рассказывали о вас, — артистично польстил он Светлане. - - Говорили, что вы никогда не бросите человека в беде!"

"У вас какая-то беда?" — в голосе Светланы не было энтузиазма.

"Ну, понимаете... — отрепетированная, якобы смущенная заминка. -Один наш друг... С ним случилась неприятность, и мы..."

Под пострадавшим другом подразумевался бедняга Игорь. Подло, конечно, прикрываться чужим несчастьем — но что еще можно было придумать? Повод требовался серьезный, такой, чтобы вызвал сочувствие даже у незнакомых! А люди, приехавшие из далекого Рыбацкого поддержать друга в трудную минуту, волей-неволей вызывают уважение...

...Впрочем, уважение к чужому горю не помешало Светлане в тот же день устроить вечеринку. Хилим встревожился: не наткнуться бы на владельца украденной книжки! Конечно, маловероятно, что тот узнает похитителя в лицо, вряд ли он вообще осознал, где именно потерял свой блокнот — но подстраховаться стоило. Да и встреча с предполагаемыми знакомыми как-то не особенно радовала. Единственной опорой в предстоящих разговорах были окрестности Рыбацкого, эти места Хилим более-менее знал!

— Что мне-то делать? — мрачно поинтересовалась Марина. — Я ведь даже этого не знаю!

— Делай умное лицо, — не без юмора ответил Хилим, — и говори только о возвышенном...

— О че-ем? — протянула Марина.

— Ну, о том, что тебе неинтересно, — Хилим запнулся, заметив собственную бестактность, и поторопился объяснить: — О религии, о мистике, о спиритизме, о чудесах...

— Чудеса мне интересны! — решительно остановила его Марина. — Так можно о них говорить или нет?

...Оказалось, впрочем, что говорить она вообще ни о чем не может! Не умеет общаться одновременно с дюжиной незнакомых людей: мгновенно тупеет и отключается, выставляя вывеской на лицо средней любезности улыбку. Да, что ты с собой не делай, а провинциальность (северная провинциальность, черт бы ее взял!) всегда даст себя знать!

А Хилим, похоже, чувствовал себя, как рыба в воде (или про него лучше сказать: как журавль в небе?) Что журавль, это точно: вечно сует свой длинный нос в чужие дела! Вот о чем, спрашивается, он уже битый час беседует со Светланой? Забились в угол, заслонились вазой с пыльным букетом... А выражение лица у девчонки такое, что прекратить бы этот тет-а-тет, пока не поздно! Эй, милочка, ты что, не понимаешь, с кем имеешь дело? Для него ведь люди — как для нас коты бродячие, не то что уважения, а простого снисхождения заслуживают не каждый день...

Но Марина не вмешивалась. Мрачно сидела за столом, отстраненная от всех и от всего, и хотела только одного: лечь спать. В маленькой квартирке, пока компания не разойдется, об этом и мечтать не стоило -разве что в ванной запереться!

Часам к двенадцати веселье наконец поутихло. Марина пробралась на кухню и, не обращая внимание на мелкие неудобства, устроилась на узком жестком диванчике — дожидаться, пока освободится комната для гостей, сил не было.

Она успела сладко задремать, уйдя во сне от нерешенных проблем — но чье-то неожиданное прикосновение вернуло ее в неуютную реальность. Что такое?!

— Извини, — послышался негромкий голос Светланы. — Ты уже спишь?

— _Уже_ нет, — ехидно уточнила Марина... но тут же сообразила, что с хозяйкой дома лучше не ссориться. Впрочем, та выглядела скорее виноватой, чем обиженной. Но что ей все-таки понадобилось среди ночи?

— Что-то случилось? — прямо спросила Марина, утомившись молчаливыми сомнениями.

— Нет... То есть... Я хотела спросить... — Светлана смешалась, потом отчаянно выпалила: — У тебя с Лимом правда ничего нет?

Наверное, Марина отупела спросонья — решила, что вопрос имеет отношение к их финансовым возможностям и успела мысленно возмутиться: что за чушь?! Кажется, подобные вопросы в любом кругу считаются не совсем допустимыми! Или в этих компаниях про приличия вообще не слыхали... Тьфу ты, черт, да ведь она же совсем не об этом!

— Ничего между нами серьезного нет, успокойся! — Марина скорчила неприязненную физиономию. — Так, приятель... — И вдруг ляпнула, процитировав какой-то из неразличимых фильмов: — Я давно поняла, что как мужчина, он совершенно мне не подходит!

Восхитительная немая сцена была достойной наградой за наглое вранье! Впрочем, Светлана быстро опомнилась...

— Мы тут в Каменное устье собираемся, — как ни в чем ни бывало, поделилась она.

"Это еще зачем? — удивилась и встревожилась Марина. — Искать следы Архелия? Но зачем тащить с собой ничего не подозревающую Светлану?"

— Лим говорил, что там есть один остров, — Светлана стала вдруг до смешного серьезной. — И что это Место Силы...

"Ах вот оно что! Теперь понятно, зачем Хилиму понадобилась Светлана: нарушать эманацию! Ее восторги, серьезность, удивление — все это послужит отвлекающим фактором для саламандров, коль скоро они там есть..."

— Ты поедешь с нами?

"Не хочется, да придется. А то Лим решит, что струсила... Хотя, какое собственно мне дело до его мнения?"

— Если хочешь, можешь остаться... — уловила ее сомнения Светлана

— Поеду! — быстро сказала Марина. — Если вы, конечно, не возражаете...

Вопрос был риторическим, ответ тоже. Светлана поднялась, собираясь уходить, но в дверях обернулась:

— И еще... сегодня Богдан так хотел с тобой познакомиться... Можно я приглашу и его тоже?

Ох, спасибо за сюрприз — черти в аду такими сюрпризами балуются! Этот Богдан... нечто длинное, лохмато-вонючее и донельзя занудное и знакомиться с ним ближе... Издевается она, что ли? Или тихонечко мстит за выдуманную близость с Хилимом? Вот взять да рассказать ей, кто такой Хилим на самом деле! Так ведь не поверит, "скорую" побежит вызывать...

Разумеется, Марина ничего не сказала вслух — но любой саламандршпион, окажись он неподалеку, пустился бы наутек от ее молчания!

x x x

Я медиум, вызываю духа! — Я дух, вызываю медиума!

...Казалось, остров ничуть не изменился за прошедшие месяцы. Да и что могло потревожить это нагромождение камней? Разве что кое-где между валунами появилась травка, а источник пересох до будущей осени.

Богдан поглядывал на Марину весьма недвусмысленно. Или наоборот, двусмысленно, смотря какую мораль применить для оценки. А Хилим еще раньше отнесся к ее проблемам возмутительно равнодушно, и Марина на него не рассчитывала... то есть нет, рассчитывала... но все-таки не очень! "Тебя никто ни к чему не принудит, — только и сказал он ей перед поездкой. — А если так уж боишься, можешь остаться..."

Еще чего! Из-за какого-то тощего бестолкового сексуально озабоченного юнца?! Который, к тому же, беспрерывно пьет пиво... А между прочим, для тех, кто пиво не пьет, и не подумали захватить хотя бы пару бутылок пресной воды!

По этому поводу Марина устроила настоящий скандал, не стала ни ставить палатку, ни участвовать в сервировке ужина — ушла на берег, забралась в лодку и уселась там с видом оскорбленного достоинства. Тут же Хилим, как бы невзначай пройдя мимо, шепнул: "Так держать! От твоей эманации сейчас все саламандры разбегутся!"

Он что, с самого начала это все запланировал?! Похоже... Он-то на острове бывал часто, так что прекрасно помнил про пересыхающий источник! Регламентированность неприятностей несколько успокоила Марину, и в конце концов она вернулась "к столу". Впрочем, какая еда всухомятку? Разве что яблок пожевать...

Богдан с готовностью подвинулся, приглашая сесть рядом. Ну, вот это уже лишнее! Строго взглянув на незадачливого кавалера, Марина пристроилась поодаль, на самом краешке покрывала. А если Богдан рискнет повести себя некорректно, то честное слово, ему на всю жизнь останется только пить пиво!

К счастью, и Богдан, и Светлана были искренне увлечены каким-то рассказом Хилима. Тот прервался было, когда подошла Марина, но тут же легко продолжил — как будто включили магнитофон после паузы.

Марина прислушалась: речь шла о вещах столь же бессмысленных, сколь и занимательных... вот же способность заговаривать зубы! У Хилима даже голос изменился, передавая столь необычные для него эмоции. Ребята слушали с раскрытыми ртами, как новую Шехерезаду.

"...на самом деле, вы никогда в жизни не видели моря. Оно слишком большое, чтобы увидеть его в одиночку, и слишком быстро меняется, чтобы успеть рассказать кому-то о нем. Но сейчас мы здесь вместе. У каждого из нас своя дорога, и на этой дороге больше бед, чем радостей. Мы давно не просили у Бога благословения, да оно и не было бы нам дано. Нам хочется одновременно и забыть, и помнить, и грешить, и каяться..."

Марине стало неуютно от этих слов. Они звучали заклинанием — но фальшивым заклинанием, словно бы подгнившим изнутри.

"...с морем ничего нельзя сравнить, на море ничем нельзя повлиять. В нем Любовь и Смерть впервые завершили поединок, и возникла неустойчивая гармония. Неустойчивая... но она сохранится дольше прочего мира, замыкая в себе все противоречия!"

Трудно было отвлечься от странной песни нечеловеческого существа. Ветер стих, и казалось, весь остров слушает Хилима. Неужели только Марина слышит обман в этих красивых словах?!

"...оглянитесь. Посмотрите на море: оно ответит вам! Возьмите его с собой: в ваших глазах останется бесконечность! Запомните или забудьте: равновесие не нарушится..."

Машинально следуя невнятной рекомендации, Марина огляделась. Черная вода поблескивала под луной, изредка на гребешках мелких волн вспыхивали желтоватые огоньки. Какой тихий мирный спокойный пейзаж! Даже не верится, что поблизости могут прятаться саламандры...

А они были! Марина заметила: когда Хилим украдкой вытянул из кармана зеркало, оно буквально плеснуло оранжевым светом! Хорошо, что Светлана и Богдан в этот момент смотрели в сторону моря и не заметили этого странного свечения...

А что, если доставая индикатор, Хилим выдал-таки свою истинную эманацию? Что будут делать дикие саламандры, уловив присутствие тех, кого ждут? Каким-то своим нечеловеческим способом вызовут Архелия? Или сами расправятся... только с Хилимом? или со всей компанией заодно?!

В воображении промелькнули картинки — одна ужаснее другой, и некоторое время Марина молча тряслась от страха. Но, утомившись наконец, мысленно махнула на все рукой. А! теперь-то какой смысл беспокоиться?! Если что-то случилось, то оно уже случилось, ничего не поделаешь, остается понадеяться на лучшее и вверить себя судьбе.

...К счастью, судьба на этот раз оказалась милосердной! Очевидно, саламандры-соглядатаи сумели различить лишь группу болтливых туристов с мозгами набекрень. Утром путешественники спокойно покинули остров, и никто не пытался их преследовать.

x x x

Называть вещи своими именами и называть вещи настоящими именами -не всегда одно и то же.

Уже на третий день жизни "в гостях" бывший магистр начал вызывать у Марины брезгливую злость — теперь из-за увлечения Светланой. И зачем ему это понадобилось? Неужели только для того, чтобы спрятать эманацию? Наверное... Ведь и на острове было точно так же: появись Хилим там без "могучего" прикрытия Светланы и Богдана, наверняка не ушел бы живым!

Удивительный все же способ маскировки, прямо противоположный человеческому: прятать мысли, оставляя открытым лицо! Марине казалось, что она никогда не привыкнет ко всем этим странностям...

("Странностям?! — возмущался Хилим на ее недоумение, — Что не повашему, то уже и странно, так?" Возражая, Марина напоминала о храме, но бывшего магистра было не переспорить: "Да разве нам понадобились бы храмы, не будь вы так агрессивны? Вы ведь что не съедите, то... А, да что говорить!")

Лучше бы не ругался, а объяснил, что делать дальше! Да, рискованная экспедиция на остров принесла успех — но ведь она подтвердила лишь то, в чем Хилим и так был уверен! Архелий действительно приложил руку к гибели Зары — но как? Что именно он сделал?

— На острове только часть его следа, — задумчиво объяснял Хилим. - - Только одна опорная точка... Надо искать другие. Как минимум еще одну, а лучше две, тогда все станет ясно. А до тех пор про храм лучше забыть...

Ну и долго он еще собирается искать эти точки?! Про храм-то можно забыть... вот только он о тебе вряд ли забудет! Конечно, флиртовать со Светланой приятнее, но Марине-то что делать? Ведь отпуск кончается, и вообще...

...Марина очень хотелось, чтобы ситуация наконец разрешилась — в ту или иную сторону. Чужой дом утомлял ее и раздражал, казалось непостижимым, как вообще можно жить в таком свинарнике! В "своей" комнате Марина кое-как навела порядок — но убрать залежи мусора и грязной посуды по всей квартире она была не в силах. Тем более, что гости у Светланы бывали постоянно и чистоты, понятное дело, не добавляли...

Молодые люди проявляли к Марине неизменный интерес. Однако ее ужасала сама мысль о возможном знакомстве в подобной компании, и она решительно гасила любые попытки сближения. Разумеется, такое поведение вызывало удивление, а и порой раздражение... а с учетом неожиданно возникшей близости Хилима со Светланой ситуация становилась и вовсе двусмысленной! Марина чувствовала, что ей вот-вот начнут намекать на Рыбацкое, из которого она якобы приехала, и спрашивать по три раза в день, не надоела ли ей шумная столица...

...Намек, однако, оказался совершенно неожиданным! Богдан, тот самый, с которым они ездили "отдыхать" на Зарин остров, приволок откуда-то зачитанный газетный листок и сунул Марине. Вначале она брезгливо отмахнулась, но под настойчивым взглядом Богдана развернула газету — и испуганно замерла, увидев огромную, почти в полстраницы, фотографию Игоря! И над ней — крупный зловещий заголовок: "Возмездие приходит с севера..."

Статья, занимавшая оставшуюся часть страницы, вполне соответствовала заголовку. Подробно описывая историю обнаружения "подпольной лаборатории в Технологическом институте", журналист много и пространно говорил об активном увлечении Игоря лунной мистикой, о неделях, проведенных им "с неведомой целью" в Храме-на-Мысу... Марина только головой качала на абсурдные догадки усердного, но неумного репортера.

Однако концовка статьи потрясла и насмерть перепугала ее: суммируя всевозможные слухи о вмешательстве Храма-на-Мысу в политическую жизнь страны, автор делал совершенно нешуточный вывод: якобы Игорь изготавливал взрывчатку не в одиночку, не просто так, — а по заданию некой организации, намеренной, ни много, ни мало, отомстить властям за кровавое усмирение Северной Провинции!

Марина невольно замерла о страха... но тут же сообразила, что ни Богдан, ни Светлана не знают, откуда она родом, и принесли ей газету только из-за Игоря, а вовсе не намекая на Северную Провинцию! Это немного успокоили ее... да, но как реагировать на подобный бред? Богдан выжидательно смотрел на нее. Марина смерила его грозным взглядом, как будто это он был автором грязного пасквиля, и, небрежно скомкав газету, объявила, что при случае с удовольствием затолкает ее "этому писаке" в глотку — причем не обязательно самым коротким путем!

Смущенный Богдан тут же заторопился домой. Марина не стала задерживать его, но, едва тот ушел, снова почувствовала тревогу. Если дело Игоря примет такой оборот... Хилим уверял, что, несмотря на грозные формулировки уголовных статей, Игорю реально грозит не больше года, да и то условно — как за злостное хулиганство. "Ну, скажет, что собирался рыбу глушить... — отмахивался Хилим от настойчивых расспросов Марины. — Адвокат у него хороший, я узнавал..."

Он, видите ли, узнавал! Нет, чтобы раньше подумать, когда невиновного парня в тюрьму запихивал!..

А если следствие и в самом деле примется разыскивать несуществующих террористов? Тут ведь не только Игорь — тут и Марина тоже может пострадать! Ходила к нему на свидание? Ходила... А откуда родом? Тактак, интересно... а на каком основании живешь в столице? Свободный паспорт? Проверим... Школу танцев закончила? Ясно... а в Храме-на-Мысу никогда не работала? С подсудимым там не встречалась? А вот он утверждает...

...Марина уже отчетливо видела перед собой строгого судью в длинной мантии и вычурном парике, произносящего суровый приговор... ее приговор! Ей захотелось куда-нибудь спрятаться, хоть под стол, только бы не видеть этого пронизывающего взгляда...

— Вряд ли ты поместишься под столом, — раздался вдруг насмешливый голос Хилима. — К тому же наши судьи не носят мантий и париков, это ты детективов насмотрелась. А вообще твое воображение когда-нибудь тебя погубит...

Марина обернулась со смешанным чувством ярости и стыда:

— Сколько раз я просила тебя стучать, прежде чем входить! Раз уж ты переселился к этой... то здесь _моя_ комната! И вообще...

— Извини, забыл, — пожал плечами Хилим. — Собственно, я по делу. Собирайся!

— Куда это еще?

— К Игорю. Сегодня день свиданий, тебе надо будет с ним кое о чем поговорить... пошли, я по ходу объясню! Или у тебя срочные дела вдруг возникли?..

Напряжение, нараставшее в Марине, разом взорвалось:

— Никуда я не пойду! К Игорю, надо же, выдумал... А это ты видел?! — она подобрала газету, расправила ее и, бросив на стол, яростно ткнула в помятую, но вполне узнаваемую фотографию. — На, читай... ты _этого_ хотел, да? Так получи!

Хилим, оставив без внимания ее вспышку, склонился над статьей, быстро пробежал ее глазами, пару раз неприлично хихикнул, а ближе к концу весело рассмеялся. Наконец поднял голову и удивленно посмотрел на Марину:

— Какая прелесть! Где ты это взяла? Впрочем, она так измята, что лучше не отвечай... А жаль: так и чешутся руки послать ее Арчи! Вот бы порадовался — в продолжение одного нашего разговора... впрочем, ты про него все равно не знаешь. Нет, в самом деле жаль! Впрочем, это не так важно...

— Ты что, ничего не понял? — Марина надвинулась на него как разъяренная кошка. — Да мне теперь к Игорю на километр приближаться нельзя! Если они пронюхают, что я из Северной Провинции... я же так и сяду рядом с ним! Ты мне, что ли, передачи носить будешь?

Хилим на мгновение застыл, соображая.

— Ах, так вот откуда были эти прелестные образы судей! — с насмешливым восхищением произнес он. — Ну, могу тебя успокоить: ничего тебе не грозит. И вообще... — он посмотрел на часы, — на самом деле, некоторым временем мы располагаем, так что, если есть желание слушать, могу объяснить ситуацию во всех подробностях — но только раз и навсегда, чтобы вопросов больше не было! Согласна?

Марина подавленно молчала. Ярость остыла, страх тоже куда-то исчез, осталась только опустошенность.

Хилим расценил ее молчание как согласие:

— Тогда садись и слушай, — и сам первый уселся на диван. Вздохнув, Марина последовала его примеру.

— Для начала, — начал Хилим, — забудь весь тот бред, что ты только что прочитала. — Он кивнул на лежащую на столе газету. — Этот бульварный листок не стоит бумаги, на которой напечатан... и я почти не сомневаюсь, что уже завтра власти заткнут ему рот и заставят дать опровержение. И ни малейшего влияния на следствие он не окажет.

— Но почему? — недоверчиво спросила Марина.

— Да потому, что никому не выгодно лишний раз напоминать про Северную Провинцию! Ее один раз уже использовали: взбаламутили, усмирили всем напоказ — и хватит! Один и тот же урок не повторяют дважды, и лишние напоминания могут только повредить... И потом: ты представляешь себе, сколько у вас там после войны осталось всяческих боеприпасов? По дворам, по складам спрятанным... И если вдруг отыщется какой-нибудь настоящий террорист, то ему не надо будет, рискуя жизнью, делать кустарную взрывчатку, когда полным-полно нормальной! Думаешь, судьи этого не понимают? Да и неоткуда у вас взяться террористам, бред это полнейший!

— Почему это неоткуда?! — спросила Марина с неожиданной глупой обидой.

— Да ты что, вообще ничего не соображаешь в политике?! -возмутился Хилим

— Ты-то откуда соображаешь? — огрызнулась Марина, едва удержавшись, чтобы не напомнить Хилиму о его истинной природе... более чем далекой от любой политики!

— Не настолько далекой, как ты думаешь, — уловив образ, парировал Хилим. — Тут все дело в энергетике, в суммарных эмоциях, в менталитете. Проще говоря, именно из-за ваших беспорядков Храм-на-Мысу был на год отстранен от соревнований...

— Правда?! — недоверчиво спросила Марина. Она помнила, разумеется, что были такие слухи. Но было и много других, и куда чаще говорили, что войны лунным храмам выгодны...

— Возможно, войны и были бы нам выгодны, — честно вздохнул Хилим, — продолжайся они достаточно долго и стабильно. А так...

Цинизм его рассуждений очередной раз возмутил Марину.

— Что же вы не помешали этой войне?! — ядовито поинтересовалась она. — Раз она вам была не нужна?

— Она была нужна _не нам_, — так же честно ответил Хилим, — и помешать мы, к сожалению, просто не успели. За это, собственно говоря, и были наказаны!

— Понятно... — пробормотала Марина.

Ей вспомнился разрушенный город, гарь от еще тлеющих развалин, похоронные процессии — сразу много похоронных процессий, немноголюдных, без музыки и уже без слез... И Хилим хочет сказать, что это все — результат чьей-то ловкой провокации?!

— Главный виновник сейчас на почетной пенсии цветочки разводит... - - без эмоций заметил Хилим, — и доживет до глубокой старости.

Марина устало закрыла глаза. Невероятно, но сказанное походило на правду: слишком быстро, слишком внезапно, слишком необъяснимо начались события!

Хилим кивнул:

— Именно поэтому мы не успели среагировать. Потому что не было накопившегося возмущения, которое легко уловить заранее, а были лишь а пара ловких интриганов и кучка провокаторов, готовых за деньги затеять любую свалку. Кстати, их потом даже посадили вместе со всеми активными бунтовщиками, правда, вскоре выпустили.

Марина вспомнила странную амнистию, последовавшую почти сразу после арестов и породившую немало слухов своей необъяснимой избирательностью. Так неужели...

— Именно так: главных зачинщиков выпустили, как и обещали, -подтвердил Хилим. — И даже пристроили на неплохие должности: надо же кому-то присматривать за провинцией и _после_ усмирения... Только ты не воображай, что я тебе какие-то страшные секреты раскрыл! Это все любому умному человеку уже на второй-третий день боев ясно было... вот Ролан твой наверняка быстро разобрался, да поздно было...

Перед Мариной словно наяву возникли серьезные и печальные глаза Ролана у Форельего ручья. Да, похоже, Хилим был прав...

— Так что люди по части коварства любому саламандру, даже самому хитрому, фору дадут, — сказал Хилим, поднимаясь. — А теперь хватит лирических отступлений: слушай внимательно, о чем ты должна будешь спрашивать Игоря!

— Что? — Марина ошарашено подняла голову. Она была так ошарашена свалившейся на нее правдой, что совершенно забыла начало разговора. А ведь Хилим говорил о свидании с Игорем!

— Следующая опорная точка наверняка связана с ним, — подтвердил Хилим. — Но поскольку мне появляться поблизости от Игоря слишком рискованно...

— То это должна сделать я, — закончила за него Марина и ехидно добавила: — Видимо, мне это не слишком рискованно! Видимо, тот саламандр случайно оказался на моей кухне... заблудился, не иначе!

— Тс-с-с! — Хилим прижал палец к губам, отвлекая Марину от слишком опасной эманации. — Не поминай всуе...

Марина замолчала, поняв, что сколько ни возражай, Хилима не переспоришь. Впрочем, вряд ли он обманывает, говоря, что свидание с Игорем безопасно...

— Ну, так уж и быть, — проворчала Марина и, вспомнив об индикаторе, не слишком вежливо спросила: — А зеркало ты мне дашь?

Хилим, казалось, не сразу понял. Потом засмеялся:

— Ты что же, веришь в абсолютную магию? Наивный ребенок! Конечно, все было бы проще... но увы, индикатор работает только в моих руках.

— Но тогда как же...

— Слушай внимательно! Спрашивать надо о двух вещах. Во-первых: как Игорь в тот, первый раз, попал на соревнования танцовщиц? Увлекался он этими зрелищами раньше, смотрел по телевизору, или ему кто-то посоветовал (кто именно!), или же он вообще оказался в храме случайно... короче, расспросишь как можно подробнее.

— А во-вторых? Спросить, как он умудрился зацепить вашу систему связи? Но об этом я и так знаю...

— Я тоже. Выяснять надо другое: каким образом он добрался до компьютера. В храме они не стоят на каждом углу! Впрочем, он упоминал, что слышал чей-то разговор...

— Ты думаешь, разговор подстроил Арчи?

— Возможно. Хотя и маловероятно: это был обычный разговор двух жрецов. Действительно, речь шла о Заре. Но в этом не было ничего странного: о ее падении многие тогда говорили...

— Тогда причем тут Арчи?

— Скорее всего, он просто "водил" твоего приятеля по храму... ну, как леший по лесу, понимаешь? И в нужное время тот оказывался в нужном месте. Так что расспрашивай его не про то, что он слышал или видел, а про то, как _бродил_. Может быть, он заблудился, может быть, ему что-то мерещилось: в общем, все неправдоподобные подробности. Арчи правильно рассчитал, что человек не будет всерьез упоминать о тех деталях, что видятся лишь краем глаза...

Марина секунду подумала. Потом твердо сказала:

— Нет, я не смогу беседовать о таких вещах через стекло. То, что видится краем глаза, описывается тоже "краем слова"!

— Разумеется, — согласился Хилим. — Но тебе и не придется говорить через стекло. Ты попросишь полицейских...

— Но правила!

— Нет правил, которых нельзя было бы нарушить.

— Я не умею давать взятки!

— И не надо, — пожал плечами Хилим. — Все будет так, как ты захочешь, даже без просьб с твоей стороны. Я же говорил, что магия действует и на людей...

— На полицейских?!

— Нет, на тебя, — серьезно сказал Хилим. — Пошли...

— Куда? — недоверчиво протянула Марина.

— Для начала — в ванну! Правда, она наверняка остыла, так что не забудь добавить горячей воды...

...Изумлению Марины не было предела — Хилим не только собственноручно отдраил ванну, но и наполнил ее! Более того, приготовил большой флакон настоящей розовой эссенции! Надо же, до сих пор Марина думала, что эта косметика бывает только в храме...

Она бездумно наслаждалась душистым теплом, пока Хилим не постучал в дверь ванной:

— Будь добра, не задерживайся!

Горько вздохнув о краткости всех удовольствий, Марина оделась и вышла на кухню. Хилим уже ждал ее — с чашкой только что сваренного остро пахнущего напитка.

— Что это?

— Не важно. Пей, не бойся!

Если Хилим что-то задумал, мешать ему... Марина не могла и не хотела спорить, и выпила зелье почти без колебаний. От варева шел пар, ударяя в ноздри диковато-манящим ароматом пряностей, а на вкус оно напоминало причудливое сочетание ледяного вина с горячим кофе.

— Понравилось? — усмехнувшись, поинтересовался Хилим.

Марина пожала плечами. Следовало оценить хотя бы усилия... а еще то, что питье оказалось невероятно сытным! Казалось, оно сплошь состояло из энергии и жажды действия...

— Подожди минутку! — Хилим снова усмехнулся. — Вначале переоденься...

С непривычной заботой он взял ее под руку отвел обратно в комнату.

— Что это?! — воскликнула Марина. — Зачем?!

...На кровати лежало Черное Платье. Именно так, с большой буквы! На первый взгляд совсем простое — и все же любая женщина сразу оценила бы его по достоинству! Причем "оценила" во всех смыслах...

— Я не могу... — начала было Марина. Но тут же замолчала. Почему это она не может принять такой дорогой подарок?! Только такого она и достойна!

— Выйди! — приказала она Хилиму.

Тот, скрыв довольный блеск глаз, торопливо скрылся за дверью. Теперь он не сомневался: сегодня Марине позволят _абсолютно все_! Даже занудыполицейские поймут — увидев нуждающуюся в помощи красавицу-ведьму! -второстепенность многих служебных инструкций. И если она действительно хочет поговорить с Игорем наедине, она сделает это!

Вот только бы не возникло у нее, в нарушение всех планов, какихнибудь более сильных желаний...

x x x

Старый друг дороже обходится.

...К диверсии против Хилима Игорь оказался совершенно непричастен! Могло ли такое быть? Или Марина все же не сумела как следует расспросить его?

Но ведь решительно никаких зацепок! В храм Игорь попал не случайно и не по чьему-то совету — сам давно хотел посмотреть воздушные соревнования. И о Заре узнал задолго до этого, и записи ее выступлений смотрел по многу раз... а что до "прохода за кулисы", так ведь Хилим сам его организовал!

И потом, оставшись в храме, Игорь тоже не ощущал чьего влияния: никаких "непонятных импульсов", "странных голосов" (о, господи, это расследование или постановка диагноза шизофрении?!) или "психологических наводок". Ничего подобного не было даже во время его последней контрабандной вылазки!

Как такое могло получиться? Вся логика событий неумолимо указывала на Игоря — но никаких прямых подтверждений не оказалось! Хилим откровенно терялся в догадках, не зная, чему верить. Если бы только он мог сам навестить этого парня!

— Я подожду до суда, — решил он наконец. — Если Игоря отпустят, с ним легко будет встретиться!

— Если? — ледяным тоном переспросила Марина. — Ты же говорил...

— Ну, теоретически все может быть... — протянул было Хилим, но встретив пронзительный взгляд Марины, сердито воскликнул: — Да, выпустят, выпустят твоего приятеля, не беспокойся! Приговорят к условному сроку... да и то только потому, что приговор "выдрать хворостиной и поставить в угол" присяжные не решатся предложить!

Марина невесело усмехнулась. Да, Игорь во многом еще ребенок — но тем омерзительнее выглядит то, что сотворили с ним магистры! Пусть не лично Хилим, все равно...

И вообще, откуда такая уверенность? Или это не уверенность, а знание? Вообще-то возможности храма велики, в этом она уже убедилась... но ведь Хилим больше не принадлежит к храму!

— А ты мог бы сделать, чтобы Игоря освободили сейчас?

Наивная ловушка! Хилим засмеялся:

— Если бы и мог, то не стал бы! Любые резкие действия опасны, когда за тобой следят.

— Но ведь суд будет только через месяц, — смущенно-сердито сказала Марина. — Где ты собираешься болтаться все это время?

Хилим пожал плечами:

— Здесь, конечно. Светлана, мне кажется, не будет возражать...

Марина промолчала. Произносить монологи о свинарнике и его обитателях было бы пошло, а ничего другого в голову не приходило. Да и какое право она имеет оценивать поступки Хилима? Он загнан в угол и пытается спастись — разве это не оправдание чему угодно? А если Светлана...

— Не надо думать обо мне так скверно, — мягко вмешался Хилим. -Как раз Светлане ничего не угрожает.

Марина вздохнула. Это "как раз" напомнило ей о собственном шатком положении! Пока что ее приключения были в меру опасными, в меру занимательными и чуть сверх меры противными. Но если в понедельник она не придет на работу...

— Как мне быть? Я не хочу, чтобы меня уволили!

— И не надо! Зачем же делать необратимые шаги? — неожиданно поддержал ее Хилим. — В понедельник пойдешь на работу, как обычно. Только квартиру смени. А еще лучше, поживи пока в санатории...

Марина вздохнула, не зная, чем ответить: грустью или бешенством. Он же прекрасно знает, сколько стоит месяц в санатории! Или не знает?..

— Если дело только в деньгах, я мог бы...

— Не надо! Я не хочу ни от кого зависеть! — торопливо перебила Марина. — И потом... тебе-то самому хватит? Откуда ты знаешь, сколько тебе еще вот так скитаться?! Или ты рассчитываешь найти работу по специальности?

— Тс-с! Хватит эмоций, — Хилим поднял руку. — Ты тут умудрилась смешать кислое с пресным, права с обязанностями и время с пространством.

— ?!

— Во-первых, что за странные мысли о зависимости? Требовать платы за подарки — это даже для людей не лучшая привычка!

— Как будто ты сейчас не человек!

— Не по привычкам же, — Хилим улыбнулся. — А что до моих нынешних средств...

Он сунул руку куда-то за пазуху и неуловимым движением извлек...

— Что это?!

— Резерв на случай финансовых затруднений! — со странноватой интонацией произнес Хилим.

Да, пожалуй эта штучка могла быть резервом! Силуэт летящей птицы из какого-то светлого металла, сплошь выложенный крупными, оттенков от голубого до светло-лилового...

— Это действительно сапфиры?

— Да, и очень неплохие. Статус обязывает: подарок главному конструктору летательных аппаратов в честь первых воздушных соревнований! Понятно? К счастью, памятной надписи на обороте нет!

Марина промолчала. Ей становилось неловко каждый раз, когда Хилим вызывал у нее сочувствие. А сейчас...

— Ты уверен, что это... эту вещь стоит продавать?

Вопрос получился бестактным — но Хилим, вопреки ожиданиям, не обиделся и не разозлился.

— Сейчас, разумеется, нет, — в его голосе звучала насмешка старшего над ребенком. — Но если приспичит, то продам, не моргнув глазом! Как, по-твоему, что дороже: я сам или память обо мне?..

Марина с трудом сдержала резкость. Нет, ну что за непрошибаемый циник! И больше всего раздражает, что...

— Что я прав? Договаривай! — голос Хилима прозвучал неожиданно резко, почти зло. — В общем, так: обсуждения моего морального облика, финансового положения и статуса в этом мире отменяются! Думаю, и то, и другое, и третье тебе по большому счету безразличны.

— Но...

Марина не знала, что ответить. Конечно, дела Хилима не волновали ее — не должны были волновать! Судьба просто свела вместе двоих... даже не людей, а так, смешала в одном тигле, как сумасшедший алхимик, неизвестные вещества...

— У нас разные дороги, Марина, — в унисон ее мыслям проговорил Хилим. — Да, мне нужна была твоя помощь, но теперь... В общем, спасибо за все, и завтра утром я отвезу тебя... куда? ты уже выбрала?

— В гостиницу "Золотые сосны". Это, конечно, не настоящий санаторий — но оттуда удобнее добираться до работы...

x x x

Принесите жертву! И положите в углу...

Проснувшись на следующее утро, Марина обнаружила, что квартира пуста. Постель в соседней комнате осталась незастеленной, и по одному этому, не воображая себя великим сыщиком, можно было догадаться, что Хилим ушел сегодня раньше Светланы...

Настроение было хуже некуда! Брезгливо ополоснувшись под душем, Марина принялась собирать вещи, безжалостно сминая их и кидая одну за другой в сумку — все равно после этого гостеприимного дома придется все заново стирать! И как только Хилим собирается жить тут целый месяц?

А вот интересно что будет, если Светлана случайно встретит свою бывшую гостью на улице или, того хуже, в магазине? Ведь она-то думает, что Марина возвращается в Рыбацкий! Впрочем, столица большая... да и мало ли зачем могла Марина снова "приехать"? Вовсе не уведомляя об этом свох знакомых?..

...Марина еще раз внимательно обошла квартиру, проверив, не забыла ли она что-нибудь, и уселась на кухне ждать Хилима. Он появился часа через два, усталый и какой-то рассеянный.

— Ты готова? — даже не поздоровавшись, спросил он. — Тогда поехали!

...У подъезда стояла машина. Купил или в прокате взял? Марине было чертовски любопытно, но спросить она не рискнула: Хилим был явно не в духе. Он без лишних слов закинул сумку на заднее сиденье, открыл дверцу и помог Марине влезть.

Они ехали молча, и Марина то и дело украдкой поглядывала на Хилима: ну как, слушается тебя автомобиль?

— Не бойся, со столбом не встретимся, — усмехнулся тот, перехватив один из ее взглядов. Марина засмущалась:

— Я просто... Я просто хотела спросить: мы еще увидимся?

Фраза выскочила сама — и как ни странно, оказалась правдой. Марина поняла, что действительно хочет увидеться с Хилимом. Что может быть грустнее расставания навсегда?

— Если ты хочешь, — не выпуская руль, Хилим пожал плечами.

— А ты? — ответ Марине решительно не понравился. — Если не хочешь, то и не надо!

— Могу захотеть, — снова коротко, но еще и непонятно ответил Хилим.

— Как это? — удивилась Марина, Хилим снова пожав плечами, объяснил:

— В момент, когда я начинаю что-то делать по чужому желанию, это желание становится и моим. А как же? Иначе ничего не получится...

Ну что можно было возразить на эту издевательскую логику не то суперконформизма, не то просто гнусного притворства?! Лишь когда проезжали мост через Черный канал, Марина мрачно заметила:

— Вот попрошу я тебя сейчас в воду прыгнуть... Станет это желание твоим или нет?!

Вопрос о спонтанном купании во имя прекрасной дамы был настолько банален, что Марина тут же устыдилась своих слов. И тем более странно ей было, когда Хилим вдруг резко затормозил и выскочил на дорогу. Хорошо, хоть машин вокруг было мало!

— Ты что, с ума сошел?!

— Хочу посмотреть, — жестко усмехнулся Хилим, — что получится, если хоть раз это идиотское требование будет исполнено!

Он шагнул к перилам... и пока Марина перепуганно дергала запертую дверцу, не спеша перегнулся и плавно скользнул вниз. Мамочка родная!!!

Протиснувшись влево, Марина выбралась наконец из машины и кинулась к перилам. Что, что там?! "Там" — метрах в пятнадцати внизу — был неторопливо плывущий Хилим и спешащий к нему катер речной полиции...

...Ну, и веселый же был разговор в департаменте! Марине как-то не пришло в голову, что она-то не обязана ни с кем объясняться, что хватит ей одного арестованного приятеля — да и поступок Хилима был хотя и малопонятным, но издевательским! Вот пусть бы сам и отвечал за исполнение идиотских желаний!

Все же Марина побежала вслед за ним в полицию. И кричала, перебивая вопросы, что "это все из-за нее" и "что у этого парня в голове тараканы". А полицейские — тот, что привел Хилима, и тот, что составлял протокол — только ухмылялись, глядя на Марину с откровенным интересом. Еще бы: не каждый день встречаются девушки, из-за которых можно прыгнуть с моста!

Наконец формальности были выяснены, машина с моста пригнана, штраф уплачен, и мокрая одежда высушена под вентилятором.

— Не будьте такой строгой, девушка! — сказал на прощание дежурный, провожая Марину до двери. Та едва не зашипела в ответ, как змея, а Хилим с трудом сдержал смех. И едва выйдя на улицу, нахально спросил:

— Интересно, когда ты добивалась неофициального свидания с Игорем, вела себя также? Сто слов в минуту и фейерверк эмоций? И тебе уступили? Вот никогда не думал, что такой аспект женской привлекательности тоже существует!

— Это не привлекательность, — едко отозвалась Марина. — Мне уступили, чтобы как можно скорее прекратить общение!

Хилим взглянул на нее с интересом.

— Браво! Ты, оказывается, еще соображаешь...

Марина оскорбленно отвернулась. Даже здесь, даже в человеческом образе, даже преследуемый по пятам безжалостным врагом — Хилим все равно умудрялся быть высокомерным! Как так можно? О чем он вообще думает?!

Совершенно неожиданно, как будто переключилась какая-то всемирная эмоциональная волна, Хилим отбросил свою жесткую насмешливость. Слегка обнял Марину за плечи, повернул к себе и взглянул едва ли не с нежностью:

— Извини, я не хотел тебя обидеть! Просто...

— Что еще? — сердито осведомилась она.

— Да ничего, — он махнул рукой и отодвинулся. — Так, лишняя подстраховка по эманации.

— ???

В первую минуту Марина ничего не поняла: какая подстраховка? Потом вспомнила о возможной слежке по эманации и о необходимости "нестандартных эмоций".

— Так ты для этого в воду сиганул?!

Хилим кивнул:

— Ну, конечно! Подумай сама: разве может магистр, конструктор летающих стеков вести себя, как глупый человеческий детеныш?! Любая слежка прервется на таком действии, так что...

Марина почувствовала острое желание вцепиться собеседнику в волосы... и как ни странно, этот импульс был приятным! Как можно более язвительно она спросила:

— А Светлана тебе тоже только для этого нужна? Для экранировки?

Хилим не спеша разгладил слипшиеся волосы, отвернул еще влажный манжет рубашки и посмотрел на часы (водонепроницаемые? или будет между стрелок головастиков ловить?), проверил что-то в карманах... и только тогда неохотно ответил:

— Ну, да, ты правильно поняла. У Светланы я могу месяца три жить в качестве жениха или "чего-то в этом роде". Этические бури среди ее друзей послужат мне отличным экраном от возможного внимания Арчи. К тому же...

— Хватит!!! — заорала Марина, почувствовав, что ее терпению пришел конец и еще одного пространного объяснения она просто не выдержит. -Ты же не человек, и даже не сильф, а просто ходячий компьютер!!

— Ага, очень похоже! Все заранее просчитал с точностью до восьмого знака, а в самый нужный момент случилась перезагрузка, — печально усмехнулся Хилим. — Ладно, пошли, довольно уже искры пускать...

Марина в озадаченном молчании последовала за ним. Кто бы понял это существо? Да что там, в себе-то не разобраться! И досада, и жалость, и... ну, нет, вот _такого_ точно не может быть!

* ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ *

Отрезок времени, луч времени, поверхность времени второго порядка...

Лучше бы Хилим никогда этого не пробовал! Идиотская логика: если сильфу близка воздушная стихия, то и в парашютных прыжках он легко должен стать мастером. А мог бы и сообразить...

Разумеется, его нисколько не испугал ни взлет, ни шаг в бездну, столь эмоционально переживаемый новичками — но вот невесомость... Он совсем не подумал, насколько _знакомым_ покажется ему это чувство! Такое привычное , затягивающее...

Тело сразу вспомнило знакомые ощущения, и Хилим почувствовал, как обретает свой изначальный облик! Противиться было невозможно, еще нескольких секунд свободного падения — и роковая метаморфоза свершится!

Он поспешно дернул кольцо, но поняв, что купол не выйдет мгновенно, изо всех сил напрягся, стараясь хотя бы почувствовать давление лямок. Это напоминало дурной сон, безнадежную борьбу с кошмаром... а когда вместе с резким рывком в тело — еще человеческое! — вернулась тяжесть, у Хилима даже не хватило сил обрадоваться...

Вот едва не сделал Архелию подарочек! И ведь сам, по доброй воле, никто не заставлял! Решил испытать падение с небес, дурная голова...

Впрочем, он быстро пришел в себя и даже успел перед приземлением насладиться полетом, сделав пару лихих виражей. Управление вертким, послушным куполом уже ничем не походило на невесомый полет сильфа, но несло не менее восторженные переживания! Однако теперь Хилим был настороже и все время контролировал себя, не позволяя приблизиться к опасному состоянию.

С аэродрома он возвращался в полном ошеломлении. Пережитое в воздухе настолько потрясло его, что он почти забыл, зачем вообще затеял это мероприятие. Нет, как все-таки ловко сумел человек компенсировать природную беспомощность своего тела! Хочешь летать? Пожалуйста, вот парашют или дельтаплан, бери и лети. Желаешь нырять, как русалка? Надевай акваланг, и вперед! Интересно, не здесь ли корень неудач Школы воздушных танцев? Зачем развивать внутреннюю силу, если с помощью технических приспособлений можно испытать не менее волнующие ощущения?

Впервые Хилима одолело сомнение: а не зря ли он мечтает о полетах людей? Не лучше ли оставить мечту мечтой? Ведь люди выбрали свой путь сами — и стоит ли пытаться совершить невозможное?

...Лишь подъезжая к дому, он с досадой вспомнил, что главная цель сегодняшнего приключения осталась невыполненной...

Еще расставаясь с Мариной, Хилим твердо решил дождаться освобождения Игоря. Он и в самом деле не сомневался в мягком приговоре и был уверен, что при личной встрече сможет с помощью зеркала-индикатора обнаружить то, что ускользнуло от Марины.

Но не сидеть же целый месяц без дела — тем более, что впереди уже брезжила куда более серьезная проблема: незаметно пробраться в храм! Если он не найдет способа сделать это, любые доказательства диверсии останутся бесполезными...

Но преодолеть поставленный Архелием заслон будет непросто. Наверняка вокруг всего мыса — настоящее живое кольцо из диких саламандров, благо, там скопление стихийных существ ни у кого подозрений не вызовет. Тут уж никакой экран не сможет скрыть эманацию!

Пользуясь человеческими аналогиями, Хилим представлял себе храм в виде неприступной крепости, в которую он должен был проникнуть, как вражеский лазутчик. И аналогии подсказали выход: если традиционные пути не годятся... Люди в таких случаях доставляют шпионов по воздуху или по воде — почему бы не воспользоваться их опытом? Тем более, воздух -его родная стихия!..

...Увы, воздух оказался _слишком_ родной стихией! Хилим невольно вздрогнул, вспоминая едва не свершившееся превращение. Нет, ни парашют, ни дельтаплан не годятся: даже если он сумеет справиться с собой, характерная "полетная" эманация выдаст его с головой!

Остается морской вариант... Не лучший выход — Архелий прекрасно помнит о его пристрастии к парусам и наверняка стережет храм с моря. Вот если только... Превратиться в русалку... не буквально, конечно, а вполне по-человечески: воспользоваться аквалангом! Подойти к храму не по воде, а _под_ водой, благо что новые яркие впечатления могут послужить неплохим экраном! А в храме есть подводные ходы-пещеры для русалок, надо их только найти. Это, конечно, будет непросто — но все же шанс!

Да, после неудачного парашютного прыжка это, пожалуй, единственная реальная возможность. Конечно, многое еще надо будет подготовить -рассчитать запас воздуха (на возможные долгие поиски!), обзавестись не обычным легким, а полностью закрытым обогреваемым костюмом, прикинуть, на каком удалении от храма нужно будет начинать погружение... Ну и, разумеется, освоить технику подводного плавания, не слишком при этом увлекаясь, чтобы не сбить новизну ощущений!

Вот только не окажется ли подводная невесомость похожа на воздушную?! Впрочем, это все равно нельзя узнать, не попробовав...

...Конечно, новый план требовал немало времени: на поиски клуба любителей-подводников, на приобретение снаряжения, на тренировки... Но уж чего-чего, а этого у Хилима сейчас было более чем достаточно -пожалуй, впервые в жизни он не мог управлять своим ощущением течения времени. Из-за фиксированного человеческого облика? В первую очередь, но не только — сюда примешивались и усталость, и брезгливость плохо устроенного быта, и страх перед возможным (что, если выследит-таки?) появлением Архелия, и, как ни странно, грусть от разлуки с Мариной...

— Она вернулась домой, — спокойно пожимал плечами Хилим на вопросы приятелей Светланы. — Ей, к сожалению, никак нельзя отпроситься с работы...

Подразумевалось при этом, что самому Хилиму отпрашиваться с работы проблем не составляет. Или он вообще бездельник — то ли люмпен, то ли альфонс! Впрочем, пока эти нелестные определения не произносились вслух, Хилим ничуть не возражал против их присутствия в эмоциональном фоне: чужие бурные чувства надежно экранировали его собственную эманацию...

...Знакомство с подводным миром принесло новые потрясения — но потрясения радостные! Ощущения праздничной новизны захватывали полностью (и восторг служил полной гарантией экранировки!), но при этом не было опасного чувства "потери тела", которое едва не погубило Хилима во время прыжка. И только иногда щемило сердце при воспоминании о Заре... но надо было контролировать это чувство, оно было опасным, слишком тесно связанным с предстоящей местью...

Увлекшись, Хилим провел куда больше тренировок, чем собирался. Теперь он был почти уверен, что сможет проникнуть в храм, и ждал только встречи с Игорем. Он давно решил устроить ее в первую же ночь после суда, не пытаясь подгадать более удобный случай. На процессе появляться рискованно, Арчи наверняка сам будет караулить его в зале, — но зато ближайшая ночь окажется едва ли не самым безопасным временем! Саламандр вынужден будет вернуться в храм, чтобы не привлекать внимания слишком долгим отсутствием и избежать ненужных вопросов, а Игорь наверняка не ляжет спать, празднуя долгожданную свободу...

Вот только где и с кем он будет праздновать? Вряд ли дома, скорее, у кого-то из приятелей... Конечно, родители наверняка будут знать, где именно: измученные постоянной тревогой, они теперь постараются следить за сыном как можно внимательнее! Правда, вряд ли они скажут неизвестно кому, где находится их драгоценный ребенок, скорее, наоборот, Хилим может вызвать у них безотчетные подозрения, необъяснимую тревогу -матери, а иногда и отцы, отличаются порой сверхъестественной чуткостью!

Ну, и не надо! Сколько бы тот не гулял, все равно появится дома не к утру, так в полдень! И нет ничего проще, чем подождать его прямо возле дома. Ну а там — по обстановке... Хуже всего, если Игорь будет не один, а с кем-нибудь из приятелей: застряв в человеческом облике, Хилим вполне осознавал риск оказаться с набитой физиономией...

...Узнав из выпуска новостей о благополучном исходе процесса (воспользовавшись не телевизором, а радио — чтобы не увидеть случайно в зале суда Архелия и не спровоцировать этим всплеска своей эманации), Хилим едва дождался вечера и занял пост возле дома. Он был вполне готов к долгому ожиданию — как следует поужинал, тепло оделся. Заранее подумав о возможных подозрительных взглядах, повязал немыслимой расцветки галстук и купил отчаянно-огромный букет цветов. Привычная людям роскошь безнадежности — любой сразу поймет, что перед ним несчастный влюбленный! Ну, а несчастным влюбленным не запрещается бродить по ночам под окнами чужих домов...

Хилим фланировал взад-вперед по улице, внимательно глядя по сторонам. Он чувствовал чужое внимание, из проезжавших автомобилей его обязательно окидывали взглядами — кто со снисходительной добротой, кто с раздражением невольного сравнения. В который уже раз бурные человеческие эмоции, создавая воображаемую картину, надежно защищали Хилима от возможных соглядатаев!

...Когда из-за поворота показался Игорь, была уже глубокая ночь, и дорога почти опустела. Невероятное везение — он шел пешком, один, вероятно, с ближайшей остановки автобуса! Хилим едва сдержался, чтобы не кинуться ему навстречу.

Игорь, несомненно, видел его, но ничуть не встревожился — образ, созданный аляповатым букетом, по-прежнему надежно защищал Хилима. Можно было спокойно поравняться с Игорем, можно было незамеченным пройти мимо...

— Привет! — негромко позвал Хилим.

— Что такое? — В голосе Игоря слышалось опасливое недовольство, почти брезгливость. Хилим даже растерялся слегка: он ждал совсем других эмоций! Лишь через мгновение до него дошло: Игорь так и не узнал его...

В невольной злости — о, людское бездарное зрение! — Хилим отшвырнул подальше уже ненужный букет, извлек из кармана зеркало.

— Вспомни Храм-на-Мысу! Вспомни последнее выступление Зары! -жестко, словно нанося удары словами, произнес он.

Игорь отшатнулся, узнавая. В смятении поднял руку, словно пытаясь заслониться — но воспоминания, согревавшие его в течение долгих тюремных недель, теперь помимо воли оживали вновь, становились почти осязаемыми... Едва ли не призраки прошлого возникали на темной пустынной улице!

— Что вам нужно? — выдавил он наконец.

Еще несколько секунд Хилим молча смотрел на него. Сомнений не было: все, что происходило в храме, Игорь вспоминал сейчас подробно и честно!

Но индикатор был мертв...

Ни капли оранжевого света не промелькнуло в темном стекле! Ни малейшего следа агрессивного саламандра! Марина была права: Игорь действительно не подвергался влиянию Архелия, и Хилим только зря потратил время на ненужную проверку...

— Извини, я ошибся, — опомнившись, хмуро сказал Хилим перепуганному Игорю. — Иди спать. Больше тебя не будут беспокоить...

x x x

Иногда счастье состоит как раз в том, чтобы тебя не поняли.

Хилим отсыпался после ночных приключений — и совершенно не торопился возвращаться в реальность! Неудачная встреча с Игорем смешала все его планы, и непонятно было, что делать дальше. След диверсии Архелия был потерян — где теперь искать его продолжение? И как?!

Возвращаться в храм без доказательств? В принципе, это возможно: даже простое появление Хилима в человеческом облике вызовет переполох среди магистров и глубоко поразит Неру, а рассказ о кознях Арчи здорово подорвет позиции саламандра...

Но этого не будет достаточно для полноценного ощущения победы, и значит, не поможет вернуть энергию! Так стоит ли рисковать жизнью только для того, чтобы вернуть ситуацию на прежний тупиковый уровень?! От всех этих мыслей хотелось убежать — хотя бы в сон...

...Проснувшись, как от толчка, Хилим не сразу понял, в чем дело. Огляделся, прислушался: Светлана привычно отсутствовала, телефон не звонил, в дверь тоже не стучали... что же случилось?

Пришедшую откуда-то из пространства тревогу Хилим уловил не сразу. И не сразу понял, что она означает. Дурные предчувствия, интуиция? Нет, беспокойство была явно внешним!

Что же могло случиться? Взглянув, не без трепета, на зеркальцеиндикатор, Хилим с облегчением убедился, что Архелий по-прежнему далеко. Что же тогда?!

Догадка ударила обжигающей молнией: Марина! Что-то случилось с ней, случилось именно сейчас, сию минуту, пока Хилим не безмятежно, но крепко спал. Но что могло произойти?!

Взглянув на часы, Хилим убедился, что Марина еще должна быть на работе. Кинулся к телефону, набрал номер. Сообразил, что не знает фамилии, но это как раз было не самым важным. "Марину, художникаоформителя, можно пригласить? — Марину? Извините, но она уже ушла! -Одна?! (вырвалось неожиданным прозрением) — Нет, не одна (голос в трубке, казалось, немного удивился) За ней зашел какой-то молодой человек, такой, знаете ли..."

Индикатор присутствия Архелия плеснул горячим оранжевым огнем! Невероятно... зачем этому бешеному саламандру понадобилась вдруг ни в чем не повинная девочка?!

Усилием воли Хилим заставил себя оценить ситуацию как бы со стороны, отбросив ненужные эмоции: в самом деле, зачем? И почему именно сейчас? Целый месяц все было спокойно... не связано ли это с освобождением Игоря?

Архелий наверняка был на процессе... и не обнаружил там ни Хилима, ни Марины? Что он должен был подумать? Отсутствие Хилима объяснить легко, но Марина... По всей логике, она должна была быть на суде, встречать Игоря! Архелий не мог знать, что Хилим категорически запретил ей приходить в зал — на всякий случай, чтобы избежать по возможности нежеланных встреч...

Выходит, зря запретил? Попался, как неопытные конспираторы, на излишней осторожности? Потому что не обнаружив Марину в зале суда Архелий встревожился, а выяснив, что и дома она не живет, запаниковал окончательно! И стал выяснять ситуацию — так, как это привычно для саламандров...

Нашарив в кармане ключи от машины, Хилим стремительно сбежал по лестнице. Мысленно раскинул перед глазами карту города...

К счастью, до Восточной улицы было совсем недалеко, а от нее — до Тенистого переулка. А в нем, в ничем не примечательном домов, находится храмовая "конспиративная квартира" — место отдыха для магистров, которым понадобилось задержаться в городе. Наверняка Архелий потащит Марину туда, только там он сможет разобраться с ней без ненужных свидетелей!

Выход один: перехватить их, раньше, до квартиры — иначе получится схватка один на один, а это... Впрочем, встреча на улице тоже не сахар, и непонятно, есть ли хоть малейший шанс! Хилим старался не думать об этом, чтобы не ослабнуть от страха. Едва не пропустив нужный поворот, он въехал в переулок, метров через пятьдесят притормозил, быстро выбрался из машины и торопливо зашагал назад к Восточной улице: Марина не умеет летать, и Архелию волей-неволей придется воспользоваться человеческим средством транспорта.

...Ждать пришлось недолго. Минут через десять индикатор в кармане начал быстро тяжелеть... надо же, обычное городское такси! С толчком испуга и злости Хилим различил на заднем сиденье своего врага. Марина сидела рядом: напряженная ладонь в руке у Архелия, лицо бледное, неестественно замерший взгляд — и как только шофер не заметил неладное?!

Качнувшись вперед, Хилим резко "встряхнул" эманацией. В ту же секунду Архелий сделал энергичный знак водителю, показывая на тротуар. Такси резко затормозило, останавливаясь. Было видно, как Архелий сильно встряхнул покорную спутницу, что-то ей сказал, шофер удивленно обернулся к пассажирам... Ах вот оно что: Марина, торопливо пошарив в сумочке, вытащила несколько скомканных купюр.

Действительно, когда расплачивается женщина, да еще после невнятной угрозы, это выглядит подозрительно — но Архелию, как всегда, нет дела до подобных мелочей! Хотя, впрочем, откуда у него деньги, ведь он наверняка летел из храма огненным призраком, а человеком стал уже здесь в городе, в каком-нибудь укромном уголке... Ну а деньги и документы с собой в полет не возьмешь!

...Смутная мысль забрезжила где-то на краю сознания, но Хилим не стал ее торопить: пусть зреет, может быть, это шанс... Он мрачно смотрел, как саламандр выскакивает из машины и бесцеремонно тащит следом покорную Марину. Несчастная девочка не сопротивлялась, и, перехватив ее подавленный взгляд, Хилим понял, что страх почти парализовал волю пленницы.

— Добрый вечер! — громко пропел Архелий, и непонятно было, скрывает ли он за нарочитой издевкой растерянность, или наоборот, притворным удивлением маскирует излишнее злорадство. — Не ожидал... -тут он все же запнулся, не сразу успев придумать, что же именно его удивило. — Не ожидал, что ты появишься так быстро.

Хилим нелюбезно кивнул. "Он и в самом деле ведет себя, как будто мы одни! Не обращает внимания на прохожих..." План, еще мгновение назад невнятный, начал оформляться... но размышлять об этом "вслух" больше не следовало: Архелий мог перехватить невольную подсказку!

— Я просто был неподалеку, — кротко объяснил Хилим, незаметно осматриваясь.

Архелий удивленно промолчал — он никак не ожидал покорности и был озадачен. А Хилим уже успел увидеть все, что нужно: позади Архелия и Марины, напротив большого молочного магазина, стояли несколько машин. Чуть дальше, у перекрестка, скучали двое полицейских — главные герои предстоящего спектакля. Ну, пора!

— Хочу сказать тебе Арчи, что ты слишком резво перенимаешь людские привычки! — выразительно поморщившись, заметил Хилим. — Я имею в виду манеру брать заложников... так это, кажется, называется?

— Ну, тебе лучше знать, что и как называется у людей! — усмехнулся саламандр. — Ты слишком долго был человеком, надеюсь, тебе доставит удовольствие вернуться в _естественный_ облик!

Ответ был ожидаемо жестоким —- и Хилим ожидаемо напрягся от злости. То, что нужно! Не теряя напряжения, он бросился на обидчика, словно и в самом деле собираясь сбить его с ног или напасть с кулаками, но в последний миг резко толкнул свое тело в воздух! Архелий легко увернулся — и Хилим, эффектно пролетев мимо цели, со всего маху грохнулся на капот ближайшей машины! Дружный женский визг перекрыл звон разбитого стекла...

— Что ты делаешь?! — запоздало воскликнул Архелий. Марина, почувствовав общее смятение ситуации, наконец очнулась и отчаянно рванулась, пытаясь освободиться. Архелий с силой ухватил ее за руку: -Ты-то хоть стой спокойно!

"Ну, закричи, пожалуйста, закричи!" — мысленно попросил Хилим.

— На помощь! — на манер пожарной сирены тут же завопила Марина. -Помогите! Убивают!

Оглушенный, взбешенный Архелий едва не принял огненный облик! Не принял, разумеется, вечные запреты оказались сильнее. Людям _ни в коем случае_ нельзя показывать истинное лицо — нарушителю навеки будет закрыт путь даже в самый захудалый храм!

Жгучая эманация бессильного гнева взметнулась от Архелия с такой силой, что начавшая было собираться толпа любопытных шарахнулась назад. И тут наконец, в полном соответствии с законами жанра, к месту происшествия прибыли полицейские — уже не скучающие!

— Всем стоять! Ни с места! Что, черт побери, здесь происходит?

Вопрос был явно риторический, сцена говорила сама за себя. Какой-то подозрительный мрачный тип, рвущаяся из его рук перепуганная девушка, поврежденный автомобиль — и другой тип, тоже пока подозрительный, но явно пострадавший в драке...

Хилим, в отличие от Архелия, знал, что на блюстителей закона надо сразу произвести благоприятное впечатление. Он медленно, преодолевая воображаемую боль, сполз с капота машины и утвердился на земле. Произнес сокрушенно:

— Простите, мне очень жаль... так глупо получилось... Я, конечно, заплачу за ремонт!

Наградой был довольно мягкий взгляд полицейского, и вопрос, адресованный непосредственно ему (а не Марине или Архелию!):

— Что у вас произошло?

История уже была готова, и Хилим не запнулся ни на секунду! Он ждал свою девушку (вот здесь, на углу). Она подъехала на такси, причем кроме нее в машине был еще кто-то (вот этот!). Ни с того ни с сего этот ненормальный тоже выскочил из машины, начал говорить какие-то гадости, полез в драку...

— Дерется он хорошо, — с выразительным смущением признал Хилим. -Сами видели...

Полицейский повернулся к Марине:

— Вы знаете его? — показал на Архелия.

— Первый раз вижу! — убежденно отреклась она. — Просто я опаздывала, и он согласился меня подвезти. Не знаю, что вдруг на него нашло...

Возможных показаний Архелия Хилим совершенно не опасался: что бы тот ни говорил, убедительного объяснения не получится, да и свидетелей слишком много. Видимо, Архелий сам понимал это и молчал, лишь сверлил Хилима пронзительным взглядом...

Проверка документов окончательно решила дело: как и предполагал Хилим, у саламандра их не оказалось. Ну, что же, ночь в полицейском участке послужит Арчи неплохим уроком! Выбраться оттуда без явных чудес он сможет не скоро... а за это время Хилим сумеет что-нибудь придумать, изловчиться, сорваться с крючка замеченной эманации...

x x x

Когда нет традиций, придумывают законы.

Толпа разошлась, владелец поврежденного автомобиля милостиво принял плату за разбитое стекло, полицейские увели мерцающего страшноватой злостью Архелия... мелкий инцидент на улице вечернего города благополучно завершился.

— Тебя подвезти? — Хилим тронул Марину за руку.

Она кивнула, почти не осознавая смысл вопроса. Куда ехать, зачем? Спрятаться? Разве могут они теперь где-нибудь спрятаться! Так же машинально она добрела вслед за Хилимом до машины, влезла, захлопнула дверцу... не спросив, куда, собственно, Хилим собирается ее везти?

Они медленно вырулили из переулка на Восточную.

— Ты сохранила кристалл беспамятства? — спросил Хилим.

Марина, не задумываясь, кивнула:

— Да, я спрятала его.

— Дома?

Марина снова легко кивнула:

— Да. В комнате за плинтусом есть такой тайничок... — И, внезапно осознав страшный смысл вопроса: — Ты что, думаешь, он может нам понадобиться?!

— Не нам, а тебе, — жестко поправил Хилим. — Да, понадобится. Другого выхода нет!

— Это тоже не выход, Хилим, — не очень убедительно возразила Марина.

Хилим слегка пожал плечами:

— Все равно с тобой это сделают. Не я, так Арчи... какая разница?

Марина сказала еще менее убедительно:

— Лучше смерть, чем такое.

Прозвучавшая фальшь заставила Хилима поморщиться, но возражать он не стал, отмахнулся:

— Как хочешь!

Марина обиделась. Она не считала, что смерть лучше лишения памяти -но выбрала бы смерть даже вопреки собственной воле! До сих пор она не знала, что бывают такие чувства: противоречащие сами себе. Но Хилим старше, умнее, опытнее — мог бы обо всем догадаться и объяснить!

— Мариночка, я ни за что не стал бы предлагать тебе такое, будь хоть какая-то надежда! — Хилим как-то очень по-человечески улыбнулся, словно извиняясь... за судьбу? за собственную слабость?

Однако улыбка его не успокоила Марину. Наоборот, разозлила до крайности! Да как он смеет, если от него зависит чья-то судьба, быть слабым?!

— У тебя есть выход, — с неожиданной злой решимостью сказала она.

Если Хилим и принял сказанное за истерику, то вслух этого не выразил.

— Ты говоришь, — заторопилась Марина, — Арчи не сможет выбраться из полицейского участка?

— Не сразу сможет, — с привычной педантичностью уточнил Хилим. -Превращаться в огонь при свидетелях он не станет, в храме ему этого потом не простят.

— А просто исчезнуть?

— Ну, это тоже чудо! Нет, он должен будет продумать какой-то план побега, хоть чуть-чуть похожий на человеческий.

— Я так и думала, — кивнула Марина, — и значит, ты сумеешь пробраться в храм, пока Арчи заперт в участке!

Хилим вздрогнул... машина вильнула, едва не выскочив в соседний ряд... Марина успела испугаться, но как-то не всерьез: почему-то была уверена, что ничего с ними сейчас не случится.

— Или ты с ума сошла, — тихо проговорил Хилим, — или я!

— Но почему, почему? Если Арчи не будет в храме, тебя могут выследить только по эманации! — воскликнула Марина. — Ты же можешь защитится от этого! Сменить эманацию! Хотя бы на время!

Она замолчала, разом выплеснув и доводы разума, и эмоции. Хилим же странно медлил с ответом. Потом, вдруг решившись, спросил:

— Скажи, пожалуйста, ты девственница?

Марина возмущенно задохнулась: ну как отвечать на такое?! Пощечины, выскакивания на ходу или словесные бури были бы еще более пошлыми, чем вопрос...

— Да, — коротко ответила она. — Девственница. Тебе-то что?

Хилим усмехнулся — с тенью прежнего высокомерия, как показалось Марине. Объяснил:

— Девственная кровь — хороший экран для эманации. Пожалуй, единственный, который можно изготовить за несколько часов.

Повисший в воздухе вопрос не был задан вслух. И все же — хотя Хилим не имел права его задавать, — Марина обязана была ответить. Потому что сама первая завела разговор о спасении, сама подала надежду, когда ее, казалось, уже не было...

— Да, — почти выкрикнула она. — Да, да, да, черт тебя возьми, да!

Она не простила бы Хилиму, если бы он обрадовался или удивился, стал уговаривать одуматься или молча ускорил бы езду — но он, казалось, просто не услышал ее возгласа. Продолжал ехать, по-прежнему невозмутимо и внимательно глядя вперед...

...Замок снова пришлось открывать "с уговорами": живя в гостинице, Марина не носила с собой ключ от квартиры.

— Не заходи в кухню! — успел крикнуть Хилим. — Если шпионы есть, то они наверняка около газа!

— Свет тоже не включать? — Марина остановилась в дверях.

— По возможности, — неопределенно отозвался Хилим. — Я пойду в ванну, дверь не буду закрывать, хорошо?

Марина пожала плечами, не заботясь, заметен ли жест в полумраке коридора. Что за глупая деликатность, теперь-то чего стесняться?

На ощупь она вошла в комнату, отдернула штору, впустив свет уличных фонарей, подосадовала на отсутствие тюлевой занавески, но тут же сообразила, что с улицы внутри темной комнаты все равно ничего не разглядишь. Привыкнув к сумраку, пошарила в шкафу, отыскала чистые простыни. Потом подумала, что если девственная кровь имеется в виду буквально, нужна какая-то салфетка или маленькое полотенце...

Хилим все еще плескался, но Марина почти не сомневалась, что он просто ее ждет. Хотела позвать... но передумала: торопливо разделась, кинула одежду куда-то в угол и скользнула на кровать, в последний миг преодолев желание закрыться простыней. Было холодно — то ли от волнения, то ли от неуюта брошенной квартиры, — и когда Хилим, неуверенно вглядываясь в лицо Марины, остановился в дверях, она нетерпеливо крикнула:

— Ну иди! Я уже замерзла...

...Он мгновенно оказался рядом с ней. Обнял, непривычно, словно бы шепотом, рассмеявшись. Марина, в естественном желании согреться, прильнула и почти закуталась в его руки. Странное ощущение — гладкое тепло одновременно с иголочками холода! — отрезвило ее, она отшатнулась было... но тут же поняла, что если допустить сейчас смущение, ничего хорошего не получится!

Устроившись поудобнее, она сама обняла сильфа и хотела было поцеловать (если уж следовать правилам игры, то полностью), но поняла, что переоценила свои силы: поцелуя не получится. Пока, во всяком случае. А может быть, и вообще никогда в жизни Марина не сможет поцеловать притворяющееся человеком непонятное существо! И черт возьми... он-то чего еще ждет?!

Хилим уловил смятение подруги. Возможно, оно даже обидело его, возможно, ему захотелось в ответ причинить ей боль! Он вскочил, повернулся к ней и быстрым движением, ловко приподняв под бедра, усадил на самый край кровати...

Марина замерла. Теперь ей и в самом деле было страшно. Она чувствовала, как Хилим неведомым образом удерживает ее на месте, заставляет молчать и молча смотреть лишь в глаза... но была почти рада этой жестокой подстраховке. Ей не хотелось бы струсить, закричать или удариться в слезы — а в своих силах она не была уверена.

Неожиданно Хилим снова подхватил ее, поднял высоко и опасно. Марина тихо вскрикнула в испуге: крепкие руки держали ее, не мешая падать, но не давая выпрямиться. "Да перестань же ты бояться наконец!" — то ли тихо шепнул, то ли подумал Хилим. Откинувшись назад, он легко удержал Марину на груди... не спеша с наслаждением подышал, ощущая нежное взбодренное испугом тело... и быстро изогнувшись, точным движением уронил его вниз.

Стараясь удержаться от нового неожиданного падения, Марина тесно прижалась к Хилиму, руками и ногами обхватив его... и тут же почувствовало незнакомую острую боль. Дернувшись прочь, попыталась было выпрямиться, но Хилим еще крепче подхватил ее и несколько раз встряхнул. Боль усилилась, зайдя вдруг за грань наслаждения — и на несколько секунд Марина, казалось, потеряла сознание...

Наверное, прошло действительно не больше нескольких секунд. Марина очнулась, полулежа на кровати, а Хилим, по-прежнему обнаженный, стоял возле нее на коленях. "С тобой все в порядке?" — заданный без слов, этот вопрос звучал не так раздражающе пошло.

Марина, пошатываясь, поднялась и пошла в ванную. Ее не волновало, что будет делать Хилим, как сохранит и зачем использует субстанцию, ради которой затевалось весь этот спектакль. Однако, что нельзя зажигать свет, она помнила вполне!

Впрочем, при открытой двери в ванной не было темно, разве что знакомая обстановка казалась непривычно таинственной, по углам спрятались длинные лохматые тени, а разлетавшиеся брызги мерцали, как синеватые алмазы. Расслабившись в тепле, Марина не следила за временем и была удивлена и раздосадована бесцеремонным возгласом Хилима:

— Марина! Ты там не заснула? Поторопись, будь добра!

Она ответила — не вполне внятно, но очень энергично, пытаясь в одной короткой фразе одновременно и объяснить наглому сильфу неуместность любых замечаний, и узнать, почему он вообще еще здесь?!

В самом деле, чего ему ждать? Он получил все, что нужно — зачем ему опять понадобилась Марина? Ведь время дорого: до храма не близко, и Архелий, если догонит, не позволит больше спастись!

Замотавшись в простыню, Марина вбежала в комнату. Хилим был уже одет и, странное дело, одежда сидела на нем как всегда аккуратно.

— Чего ты еще ждешь? Почему ты до сих пор здесь? — Марина с искренним возмущением накинулась на него. — Или мне теперь тоже ехать с тобой в храм?!

Какое-то мгновение Хилим наблюдал за ее бурными эмоциями, потом вздохнул и отрывисто сказал:

— Ехать. Со мной. Но не в храм

— Что-о?! — Марина лишилась дара речи: да какое он имеет право теперь, после всего, отказываться...

Хилим, однако, не слишком торопился с объяснениями. Подал ей руку, подвел к креслу и усадил, а себе пододвинул стул и сел напротив. Марина следила за ним с быстро угасающим возмущением: в движениях Хилима была какая-то правильность... обычный гипноз хороших манер? или что-то более важное, не осознанное еще, но вполне настоящее?..

— Почему ты не хочешь ехать в храм? — повторила она вопрос..

— Потому что я не могу себе этого позволить, — ответил Хилим. — Я не хотел говорить тебе сразу...

— Что?!

— Это опасно, Маришка, — он впервые, но как-то естественно, назвал ее уменьшительным именем. — Настолько опасно, что я не могу так рисковать, пока ты связана со мной.

Марина не ответила, снова мгновенно приходя в бешенство: черт возьми, опять за нее что-то решают! Да по какому праву?!

— Я ничего не собираюсь решать за тебя, — усмехнулся Хилим. — Я решаю за себя... А тебя хочу спросить: в сложившейся ситуации — чего бы ты сама хотела?

Первый пришедший в голову ответ так и просился на язык: хочу вернуть девственность! А если серьезно... Марина не могла сообразить, какой ответ устроил бы и ее, и Хилима, и судьбу.

Пока она замешана в приключениях Хилима, Архелий в любой момент может ее найти. И тогда не на что будет надеяться и не у кого просить помощи: как было сегодня, второй раз вряд ли повезет. Что же делать? Может, в самом деле стереть память о храме? Хотя мерзко это, противно и унизительно!

— Ты не хотела бы вернуться домой? — ненавязчивым вопросом подсказал Хилим.

Марина вздрогнула. Сколько раз она думала об этом! Сколь многое подталкивало ее: усталость от городской одинокой суеты, болезненные напоминания телевизионных хроник, редкие письма от мамы, последнее время все более странные и непривычно короткие...

Но — ведь Хилим прекрасно знает почему Марина не может вернуться домой! Или он и теперь уверен, что Ролан не потерян для нее?

— Уверен, — спокойно кивнул Хилим. — Моей магии и твоей... в общем, этого хватит, чтобы выполнить твое желание!

Диким усилием воли Марина заставила себя промолчать. У чудес другая логика, и если для того, чтобы вернуть Ролана, требуется вначале стать любовницей очеловеченного сильфа — она согласна! Но ведь есть и другое: Ролан давно женился, в семье двое детей; расторгнуть такой брак непросто, особенно в Северной Провинции...

— Подробности не должны тебя касаться, Марина, — остановил Хилим. — Просто поверь, что Ролан вернется к тебе, и вы будете счастливы — некоторое время!

...Мучительная пауза отсчитывала секунды. Марина вспомнила, что когда-то, почти три года назад, уже слышала от Хилима эти слова. Тогда ограниченность счастья разочаровала ее, казалось, что только вечная любовь имеет смысл. Но теперь... теперь Марина хорошо знала, как дорого стоят даже минуты счастья!

Она едва удерживалась, чтобы не закричать — просто так, для разрядки напряжения. Нет, она не сомневалась в правдивости слов Хилима. Она поверила, что сможет вернуться домой, все забыть и стать женой Ролана. Безнравственный, невозможный, справедливый, счастливый исход!

Больше спрашивать было не о чем — оставалось лишь отвечать...

— Я согласна, — выговорила Марина. — Я, правда, согласна...

Осознав, как мало времени осталось до рассвета, она кинулась собираться. В темноте не очень-то хорошо укладывать вещи, однако Марина быстро покидала в чемодан несколько костюмов, колготки, белье...

— Достань кристалл из тайника! — сквозь зубы приказал Хилим. -Или ты хочешь заряжать его заново?!

Марина вздрогнула — от неожиданного тона и от жутковатых воспоминаний. Жалобно оглянулась на Хилима: что случилось? Но тот уже справился с собой и на требовательный молчаливый вопрос ответил извиняющейся улыбкой. "Не сердись, ничего страшного, просто нервы не выдержали..."

x x x

Измучившись бессонницей, вампир уехал за Полярный круг.

Негромкий ровный шум мотора, бесконечная лента шоссе, ветер сквозь опущенное стекло, небо, голубое днем, иссиня-черное ночью — и так двое суток подряд!

Инстинктивно или сознательно, но, приближаясь к Северной Провинции, Хилим все настойчивее избегал населенных мест. Те немногие поселки, которые нельзя было объехать, он пересекал невозмутимо и быстро, как человек торопящийся и уверенный в себе. Разумеется, не было и речи о том, чтобы останавливаться в придорожных гостиницах или заглядывать в бары. Еще в самом начале пути Хилим запасся едой, примусом, одеялами... ну, прямо-таки старый рейнджер, у Светланы научился, не иначе!

Марину не раз подмывало спросить: как Хилим собирается поступить со Светланой? Еще вернется к ней для последнего объяснения или просто исчезнет? Но она молчала: чтобы спрашивать такие вещи у бывшего магистра храма, надо обладать немалой смелостью...

А, да и какая теперь разница! Кем бы ни был Хилим в жизни Марины, скоро он перестанет быть даже воспоминанием. Хотя воспоминания о нем, такие тревожные и недобрые, но единственные по-настоящему яркие, Марина как раз предпочла бы сохранить. Приятно было бы порой вернуться мысленно в страшное прошлое, которое (и ты это точно знаешь!) никогда не повторится...

Но Хилим поставил жесткое условие: став женой Ролана, Марина должна будет забыть все о храме. Только так — иначе он не будет ей помогать! Марина нехотя согласилась, но тоже потребовала: вначале — Ролан, потом — забвение... и ни в коем случае ни наоборот!

Странно, но такая подозрительность не шокировала Хилима. Пожалуй, он даже обрадовался... чему? Привычной для храма рациональности чувств, проснувшейся вдруг в Марине? Но какая разница, если после использования кристалла она все равно забудет и о храме, и обо всем, что с храмом связано?!

"Ну, не обо всем, на самом деле, — с привычной дотошностью уточнил Хилим. — Кое-что ты сохранишь в памяти, особенно из последних событий. Но главное, что Архелий уже не сможет вычислить тебя по эманации!"

Господи, неужели нельзя по-другому?! Неужели начать новую жизнь можно, только зачеркнув добрую половину прежней?!

Да и вся ситуация — что-то в ней есть невозможное и дикое. И не в нравственности даже дело, не в совести! Сама с собой Марина была честной: судьба Инессы не волновала ее совсем, судьба детей лишь слегка тревожила. Старшему недавно исполнилось три года, в таком возрасте мало что понимают и легко воспринимают перемены. Так что Марина не боялась разрушить чужую семью — ее пугал лишь способ, каким это будет сделано...

...Она не догадывалась, что Хилиму предстоящие события тоже казались дикими и странными. Не из-за Ролана, не из-за его семьи — он не сомневался, что так или иначе сумеет перетасовать людскую этику. Сменить одно чувство на другое, что может быть проще? Тем более, что он почти не сомневался: бывший жених Марины по-прежнему любит ее. Ведь и расстались они скорее волей обстоятельств!

Интересно было бы узнать, рассчитывал ли Ролан всерьез на возвращение Марины, отправляя ее в Школу танцев? Не исключено: он ведь не сразу женился, ждал почти два года! Так что бы все это значило?..

Хилим подозревал, что кроме обычной человеческой суетной нелогичности в этой истории вполне может обнаружиться еще что-то. И как знать, не вскроются ли какие-нибудь подсказки, не возникнут ли новые идеи? Логика абсурда — у людей, кажется, это называется именно так! Хилим был рад, что Марина не одолевает его расспросами: пожалуй, сейчас ему было бы трудно отвечать ей...

...К счастью, Марине было не до расспросов. Предстоящее возвращение домой целиком захватило ее мысли, вытесняя все остальное. Дорога постепенно становилась извилистой и узкой, начался затяжной подъем -значит, действительно почти приехали! Трудно поверить, что по этой самой дороге почти четыре года назад Марина уезжала из дома... Теперь ей больше всего хотелось понять: были ли ошибкой тот давний отъезд? Почему Ролан уговорил ее уехать? Может быть, решил таким образом избавиться от обязанностей перед пусть любимой, но бесприданницей? А может быть, он и вовсе... ну, нет! Он любил Марину, действительно любил!

Интересно, как оно все будет? Говорят, большая любовь не умирает -но кроме любви есть еще и долг, и привязанности, и просто людское мнение. Как можно вернуть любовь, заставить ее победить все эти кажущиеся такими непреодолимыми препятствия?

"Это не твоя забота, — отрезал Хилим. — Сделаю. Плевать я хотел на все ваши чувства, но я уважаю свои обещания!" Марина не обиделась на неоправданную грубость, все становилось постепенно неважным — все, кроме возвращения домой...

...Было раннее утро, когда путешественники подъехали к городу. Вдоль обочины дороги потянулись одноэтажные дома за сплошными заборами, из-за которых кое-где выглядывали яблони. Несколько раз открывались калитки, и любопытные хозяйки долгим взглядом провожали чужаков. Никого знакомых Марина не встретила, но это ее не удивило: судя по всему в северной части города жил народ в основном пришлый.

А вот и главная улица. Надо же, как тут все изменилось! Похоже, старые дома никто не собирается восстанавливать, зато новые строят вовсю! Полно расчищенных пустырей, а на месте сгоревшего театра и бывшего садика — большой открытый рынок...

— Куда дальше-то? — скептически поинтересовался Хилим, отвлекая Марину от восторженного разглядывания.

— А? Вдоль по главной улице, потом налево. Юго-восточный квартал, частная застройка.

Хилим лишь покачал головой на такое объяснение, и поехал совсем медленно. Впрочем, на неасфальтированных улочках старой окраины нельзя было иначе. Поворот, еще поворот...

— Здесь останови!

По Кривому переулку пешком пробежишь быстрее. Дом Швалевых (почему у них так тихо?), дом Мехреных (надо бы потом зайти, поздороваться!), и...

— Мама, Динка, Нина!!! — как можно громче, чтобы сразу услышали и узнали.

Невыносимо долгие минуты ожидания, скрежет засова — и незнакомый парень в проеме калитки.

— Кто вы? — хором, друг другу. Парень, впрочем, опомнился первым:

— А, ты, наверное, Мара, сестра Дины. Ну что ж, рад познакомиться...

Мара? Лишь после нескольких секунд недоумения Марина узнала свое прежнее имя. Надо же, как давно ее никто так не называл! Но... кто это такой, черт возьми? Почему он ее знает, а она... Вот что значит писать домой редко и коротко!

Парень насмешливо смотрел на нее, даже не приглашая во двор. Марина вдруг почувствовала, что робеет — здесь, на пороге родного дома! Но в незнакомце было что-то хищное, вызывающее одновременно любопытство и опасения... К такому не хотелось поворачиваться спиной!

— Кто вы такой? — снова спросила она, на этот раз резко и требовательно. Парня, однако, это ничуть не смутило.

— Меня зовут Вир, а Дина — моя жена, — с подчеркнутым достоинством заявил он. — Так что мы с тобой родственники.

Что?! _Это_ Динкин муж? Да когда она вообще успела выйти замуж... и неужели могла полюбить такого человека?!

Марина уже не знала, что и сказать — а Вир откровенно наслаждался ее растерянностью. Не спешил приглашать в дом, ни о чем не спрашивал -как будто специально затягивая неловкую паузу.

Наконец с крыльца торопливо скатилась...

— Нина!

— Мара приехала-а-а!!! — Нина с разбегу повисла у нее на шее у сестры. — А почему ты так долго не писала? Мама говорила, ты занята, правда? А я твою куклу Тасе подарила, она меня обещала научить по деревьям лазить...

Подхватив Нину на руки (тяжелая-то какая!), Марина медленно пошла к дому. Она едва слышала, о чем болтает сестра, лишь изредка кивая и поддакивая.

И вправду, почему она не писала? Некогда было? Не хотела делиться проблемами?

Ей всегда казалось, что только с ней самой постоянно могут происходить всяческие приключения, а дома... Дома все должно оставаться как прежде, неизменным и надежным! И вот на тебе... Теперь Марина уже не удивлялась, что ни мама, ни Динка ее не встречают. Может, вообще видеть не захотят. А этот... ведь чувствует себя в доме полным хозяином — и рано или поздно действительно им станет. В их доме, в мамином доме!

Мама, как же ты допустила такое?! Для всех соседей, всегда и везде ты была поддержкой и советчицей, успевала найти выход из любой беды... Всегда умела быстро принимать решения, всегда узнавала сплетни раньше торговок на базаре — и никогда ничего не боялась! Даже тогда, в горах...

...Из летней кухни вышли две очень похожих женщины — старая и молодая. Марина заставила себя узнать в них маму и сестру. Воскликнула не столько радостно, сколько оправдываясь:

— Здравствуйте! Я приехала...

У стоящих напротив женщин были усталые лица и тревожные взгляды. Марина видела, что ее приезду ничуть не рады.

Вир, облезлый хорек, — что же он сотворил всего за несколько месяцев?! Каким обманом умудрился просочиться в дом?!

— Здравствуй, Мара, — без улыбки сказала мама. — Извини, тебя так долго не было... боюсь, комната твоя занята. Ну, ничего, что-нибудь придумаем... — И обращаясь уже ко всем, добавила: — Пойдемте в дом, завтрак готов!

Марина вздрогнула, как от удара. Опустила Нину на землю, отвернувшись, неловко пробормотала:

— Да нет, спасибо, я пойду... Мне там нужно...

Никто не спросил, что ей было нужно, не стал уговаривать задержаться. Лишь чужое наглое торжество прозвучало сквозь повисшую паузу... и Марина опрометью кинулась прочь со двора, стараясь только сдержаться и не разреветься, прежде чем заберется в машину...

x x x

Что движет солнце и светила? И куда, черт побери?!

Марина сидела на перилах веранды, с интересом следила, как сын Ролана упорно штурмует низенькую корявую яблоню (ну, шлепнется в этот раз или нет? вот ведь характер, хоть бы раз запищал!), и раздумывала: почему она никогда раньше не замечала, что Хилим похож на Ролана? Или Ролан на Хилима, как угодно — но сходство прослеживалось очевидное...

Впервые Марина могла сравнить их, увидев рядом. Странно, но Хилим не казался хрупким и слабым рядом с Роланом, а скрытая напряженность движений у обоих смотрелась совершенно одинаково. Недаром они и понялито друг друга сразу, с первых минут встречи...

...Эта встреча сама по себе была похоже на чудо! Едва Марина, выбравшись из негостеприимного родного дома, кое-как дошла до машины, едва Хилим, безуспешно пытаясь пробиться вопросами сквозь ее всхлипы, вспомнил о Ролане, как тот собственной персоной появился в конце переулка.

— А, это-таки вы! То-то все удивляются, что за новый автомобиль в этих краях? — вместо приветствия весело воскликнул Ролан. И, коротко представившись, обменялся с Хилимом рукопожатиями.

Хилим тоже держался непринужденно. Не задумываясь, назвался магистром Храма-на-Мысу (и правильно, зачем Ролану знать подробности?) и очень любезно пригласил Ролана в машину.

Тот уже видел съежившуюся на заднем сиденье Марину. Быстро забрался в салон и, захлопнув дверцу, спросил, чуть приглушая голос:

— Что с ней? Дома побывала?

Хилим кивнул. Ролан сверкнул глазами:

— Черт бы взял этого поганца!

Марина подняла голову:

— Кто он такой? Откуда взялся?

— Да... козел, из амнистированных... — непонятно пояснил Ролан.

— А теперь служит в полиции, — даже не спросил, а просто констатировал Хилим.

Ролан промолчал — но промолчал утвердительно. Марина вспомнила рассказ Хилима. Так Вир, значит, из этих? Провокатор? Поэтому так нагло держится, поэтому так ощущает свою власть? Но... черт возьми, почему Хилим лучше нее понимает, что происходит в ее родном городе?! Почему Ролан разговаривает с ним, как со старым знакомым?!

Марина мрачно взглянула на Ролана:

— Ты можешь мне сказать сразу и честно: этот тип и Динка... Он что, ее...

Закончить фразу не получилось, впрочем, все и так было ясно.

— Нет, не думаю... хотя, конечно, все может быть, — помедлив, отозвался Ролан. — Я бы таких стрелял на месте. Без суда. Как говорит мой Гошка, "без суда и последствий". Знать бы тогда... эх, ладно, что теперь говорить! — И уже другим тоном: — Так может быть, вы у меня остановитесь?

Марина открыла было рот для возражения, но Хилим успел раньше:

— С удовольствием, — очень мягко, но с явным запретом на споры, отозвался он. — Конечно, если это вас не стеснит...

— Не стеснит. Поехали! Я покажу, куда...

Дом Ролана был, судя по всему, где-то неподалеку, но по узким разбитым улочкам юго-восточного квартала быстрее было идти, чем ехать. Хилим проворчал:

— По таким дорогам нужен гибрид вездехода с мотоциклом! — за что заслужил очередной одобрительный взгляд, что-то вроде молчаливого восклицания "соображаешь!".

И откуда вдруг взялось между ними такое взаимопонимание?! Марина чувствовала, что отчаянно ревнует — но кого и к кому, понять решительно не могла.

— Притормози, я ворота открою, — сказал вдруг Ролан.

Вот это дом... впрочем, можно было бы и догадаться! Неплохо... а если тетя Слава с малышней живет не здесь, то это вообще дворец! И сливные канавы сделаны грамотно, а не как у некоторых...

Ролан толкнул створки ворот, обернулся, крикнул:

— Аккуратненько по мосткам и сразу налево!

Они въехали на чистый просторный двор, где уже стояла одна машина. (Хилим точно угадал: маленький джип, именно гибрид вездехода с мотоциклом!)

Оглядевшись по сторонам, Марина не могла сдержать удивленного возгласа. Все было обустроено именно так, как мечталось когда-то ей! Летняя кухня под навесом, глубокий колодец с насосом... и пусть небольшая, но своя собственная баня!

За домом огород с теплицами, большой сарай, похоже, еще мастерская. И все кругом ухожено и вылизано до последнего сантиметра! Как бы там ни было, а хозяйка Инесса хорошая...

А вот и она сама! Неплохо, надо сказать, выглядит... Марине пришлось сделать над собой усилие, чтобы держаться непринужденно. Радужные обещания Хилима сейчас показались очень далекими и сомнительными, реальной же была чужая счастливая семья...

— Проходите! — позвал Ролан слегка растерявшихся гостей. — Мне, к сожалению, пора, но Инесса все вам покажет. — Он повернулся к жене: -Ну, с Марой ты знакома, а это — Хилим, магистр Храма-на-Мысу. Устрой их наверху, или... в общем, где захотят!

— Хорошо! — улыбнулась недавняя трактирная подавальщица. — Все будет нормально, ты иди.

Все действительно было нормально. Инесса предложила гостям на выбор летнюю веранду или комнату наверху (разумеется, веранда, какие могут быть вопросы?), согрела воды. А после бани Марина неожиданно заснула, да так крепко, что если бы не солнце в глаза, проспала бы, наверное, до вечера.

Пришлось, однако, вылезти. Хилима нигде не было видно — и это задело Марину. Такое впечатление, что она здесь впервые, а не он! Коекак приведя себя в порядок (умывальник с прохладной водой висел в тени на столбе), она уселась на перила в непонятном ожидании...

...Инесса появилась в поле зрения довольно скоро. Она несла желтый эмалированный таз и, шуганув походя ребенка, принялась развешивать полотенца и простыни.

— Давайте помогу! — решилась Марина: Инесса притягивала ее, вызывая почти болезненный интерес.

— Да что тут... — неловкий ответ выдал смущение, и это было приятно. — Впрочем, если вам скучно...

— Скучно! — насмешливо подтвердила Марина. — А где Хилим, вы не знаете?

— Ролан приходил обедать, а потом они вместе ушли. Сказали, до вечера... а что?

— Да нет, ничего... Вот последнее полотенце... Может, я могу вам еще чем-то помочь?

Марине было тяжело находиться рядом с разлучницей, однако поговорить хотелось: узнать последние новости. Одна история с Динкиным замужеством чего стоит! Инесса, поняв что от настырной гостьи не отвяжешься, а может, и сама не возражая пообщаться, пригласила Марину готовить ужин.

— ...Скажите, вы можете рассказать про Динкиного мужа? Что это за человек? — Марина не стала играть в светскую беседу. Ей надо было _знать_, достоверно и без прикрас!

Инесса хорошо подходила для роли "исполнителя сплетен": изрядная наблюдательность и полное отсутствие деликатности!

— Вы ведь не то хотите спросить, — тут же уточнила она. — Вы хотите спросить: как ваша мама допустила такое?

Марина сердито промолчала. Тоже еще психолог выискался!

— Ваша мама была сильной, только пока ей было кого оберегать. А тут вы уехали, а Дина...

— Что Дина?

— Ничего, — Инесса пожала плечами. — Взрослой девушке хочется, чтобы за ней ухаживали...

"А мама была слишком строгой, и в результате..." — мысленно продолжила Марина. Но позволять этой дочке трактирщика такие высказывания о своей семье?! Она сердито взглянула на Инессу.

— Извините, я не хотела вас обидеть, — сразу отозвалась та... со скрытой издевкой, как показалась Марине! Однако достойных поводов для отповеди не нашлось, можно было лишь отвернуться и молча чистить овощи...

Ну, почистили, нарезали, потушили с мясом. Ну, накрыли стол на другой веранде, заварили чай, набрали уже поспевшего темно-лилового крыжовника. Тут как раз вернулись — вот приятели-то новоявленные! -Хилим и Ролан.

— Я завтра еду в каменоломню, — не поздоровавшись, на ходу бросил Ролан. — Выйду затемно, так что приготовь все сегодня вечером.

Марина тут же мысленно возмутилась, как будто эта бесцеремонность задевала и ее тоже. Что за феодальные замашки — и как Инесса терпит? Это ведь даже хуже, чем грубость: это равнодушие, безразличие!

Ролан никогда раньше не вел себя так! Правда, со времени их разлуки прошло уже четыре года, за это время он мог измениться...

x x x

Исследование: птеродактилоскопия.

Ночь пришла, принеся глухую тревогу, которую не разогнать было вежливыми пожеланиям доброго сна. И это первая ночь в родном городе?! В доме, который скоро станет больше, чем родным?..

Марина не понимала, что происходит, но ей было страшно. Она боялась, что прошлое вернется... и еще сильнее боялась, что Хилим не сможет его вернуть! Путаница желаний сложилась в невыносимое смятение, и хотелось на самом деле только одного: подождать. Не торопиться менять хоть чтонибудь, не торопиться воздействовать на судьбу. Но что, если бывший магистр уже начал обещанное колдовство?

Спросить его об этом прямо Марина смогла лишь поздно ночью, убедившись, что Ролан и Инесса поднялись наверх и не могут слышать, о чем говорят на веранде.

— Скажи, ты уже начал что-нибудь делать?!

Хилим сразу понял, глянул презрительно:

— Ничего я еще не делал, успокойся!

— Но почему? — мгновенно сменив один страх на другой, воскликнула Марина.

Удивительно, но Хилим не возмутился. Ответил гораздо более миролюбиво:

— Присматриваюсь пока. Не исключено, делать вообще ничего не понадобится...

Марина благоразумно удержалась от расспросов. Ничего не понадобиться делать? То есть Ролан по-прежнему ее любит? Хочет вернуть? Готов ради этого на любые жертвы?

Она потерянно стояла посреди веранды, безуспешно пытаясь успокоиться. Невозможное состояние, когда хочется побыть одной, но негде укрыться. Может быть, Хилим согласиться выйти ненадолго? Однако он уже разделся и забрался под одеяло — единственной, между прочим, кровати! Инесса однозначно приняла Хилима и Марину за супругов...

— Черт бы тебя побрал! — искренне воскликнула Марина, имея в виду жену Ролана.

— Черт бы _тебя_ побрал! — отозвался Хилим, отнеся возглас на свой счет. — Черт бы побрал весь ваш мир, и ваши дурацкие ощущения, и ваши неуклюжие тела...

Он бешено заворочался, дергаясь из стороны в сторону. В этих движениях была какая-то брезгливость, странная внутренняя неприязнь... "Ему не постель кажется неудобной, — вдруг поняла Марина, — а собственное тело!"

— Представь себе! — без стеснения ответил Хилим. — Знала бы ты, как мне это надоело! Это же невыносимо, изо дня в день...

Марина вспыхнула от стыда. Значит и близость с ней была ему неприятна?! Так, обязательная процедура? Ей очень захотелось оскорбить бывшего магистра, задеть его, и побольнее...

— Да, люди крайне некомфортные создания, — закивала она с издевательской серьезностью. — Каждый день есть, каждый день... гм... — Она изобразила смущение. — И удобства здесь во дворе, ты уже, наверное, это заметил. Или потому и страдаешь: боишься ночью заблудиться?..

Марина хотела еще порассуждать на эту тему — но Хилим взглянул на нее с таким жутким выражением, что безопаснее всего было поскорее скрыться с его глаз!

Выскочив в прохладную темноту августовской ночи, Марина немного успокоилась. Вся сцена вдруг показалась ей смешной. Надо же, какое горе: один психанул, другая возмутилась! Конечно, Хилим устал, и неудивительно: столько времени в непрерывном напряжении, в ожидании опасности! Конечно, сейчас до храма далеко, и можно на некоторое время расслабиться — но видимо, не получается...

Кое-как добравшись до забора, Марина с удовольствием прислонилась к нагретым за день доскам. Постепенно успокоилась, расслабленно прислушиваясь к тишине. Подумала, что давно не слышала настоящей тишины, даже в Тощей долине — там все время мешал шум реки. А в больших городах уже и слово такое забыли!

Но тишина прорастала странным волнением, и Марина не сразу осознала, что не просто отдыхает, а ждет: ждет Ролана! Нет, они не договаривались о подобном свидании, даже не намекали — но почему-то она не сомневалась, что он придет. Хотелось оглядеться, но Марина удержала себя от такого явного проявления интереса.

Знакомые шаги она узнала сразу. Судьба замыкала круг: пять лет назад на берегу Форельего ручья он вот так же вышел из темноты. И сказал тогда лучшие в мире слова: "Я пришел за вами..."

— ...Кто здесь? — с притворной тревогой позвал Ролан.

Марина с улыбкой обернулась:

— Это я. А ты думал, воры лезут?

— Откуда я знаю, — проворчал Ролан. — Сейчас все может быть!

Он выглядел смущенным и счастливым, как будто пришел на первое свидание. Впервые Марина видела его таким — наверное, тогда, раньше, не было потребности в нежных чувствах, хватало надежности и доверия. И по сравнению с прежней чистотой нынешние желания показались вдруг едва ли не преступными!

Желая заглушить угрызения совести, Марина чуть отодвинулась от Ролана, отогнала воспоминания и сделала улыбку только дружеской.

— Расскажи о себе! — попросила как ни в чем ни бывало.

Пусть это будет невинной беседой, понятной всем и каждому! Встретились старые знакомые, им просто хочется как можно больше узнать друг о друге...

— Тебе так хочется знать о моих неприятностях? — усмехнулся Ролан.

Такой поворот удивил Марину:

— Почему? У тебя же все хорошо? Или... или я чего-то не понимаю?

Ролан молчал, и Марине вдруг до боли захотелось догадаться, что он имел в виду. Почему-то она была уверена: его слова совсем не были галантным намеком любовную тоску. Не таким человеком был Ролан, и прорвавшийся возглас был искренним, откровенным, пусть невольным, но тем более ценным. Во что бы то ни стало следовало понять его!

Да, но... что может всерьез огорчать Ролана? Что-то с детьми? Ерунда: старший точно здоров и счастлив, младший наверняка тоже, иначе Инесса сегодня бы не была такой спокойной! Тетя Слава? Да нет, вряд ли, об этом сразу бы рассказали. Тогда что-то на работе? Вот это может быть — отношения с хозяином фирмы (Завадским, кажется! или Завадовским?) у Ролана всегда были сложными. Да, но ведь они, кажется, теперь равноправные партнеры, после женитьбы Ролан выкупил половину доли... или теперь и этого мало?

— Извини, не стоит беспокоить тебя моими проблемами, — Ролан решительно прервал ее размышления. "Не по-мужски это... и почему вдруг вырвались глупые слова о неприятностях?"

"Что, испугался доверия? Но я покажу тебе, что назад пути нет!" И Марина спросила вроде бы в шутку:

— Или боишься мне сказать, что хочешь придушить Завадовского?

— Откуда ты знаешь?! "Ничего себе! Или она мысли читает? Недаром говорят, что в Школе воздушных танцев учат странным вещам..."

"Теперь почувствовал, с кем имеешь дело?!" — Марина гордо выпрямилась.

Ролан откровенно любовался ею. Знакомое лицо казалось чужим и таинственным. Лунный свет струился по завиткам ухоженных темных волос, чуть раскосые глаза (теперь Марина не скрывала, а подчеркивала их ведьмовский разрез) блестели живо и взволнованно. "Каким же я был идиотом! Отказаться от такой женщины..."

— Так расскажи, что случилось? — уже спокойно предложила Марина. - - Я помню, что у тебя и раньше были проблемы...

— Раньше было проще, — признался Ролан. — А теперь... В общем, если мы сейчас откажемся от строительства универмага, то через год фирма перестанет существовать!

Марина распахнула глаза: что, так серьезно?! Осторожно спросила:

— А Завадовский этого не понимает?

— Считает, что с таким заказом нам не справиться, — коротко ответил Ролан.

Как ни странно, Марина вполне поняла короткое объяснение. Фирма Завадовского — пока единственная в городе, а строительство универмага — заказ не только престижный и выгодный, но и обязательный. Городу все равно придется его строить, пусть даже нанимая кого-то на стороне. Так зачем же собственной глупостью создавать себе конкурентов?! Марина вспомнила, как мало молодой Завадовский понимал в строительстве. Вряд ли он сильно поумнел с тех пор...

"Неужели ей и в самом деле это интересно? Не похоже на чисто женское сочувствие, когда сострадают, не понимая. Но как она сумела так быстро разобраться в совершенно незнакомых вещах? Она умнее, чем это допустимо для женщины, но в то же время..."

— Знаешь, я рад, что уговорил тебя учиться в Школе танцев! — вдруг сменив тон, словно разом стряхнув беспокойство, воскликнул Ролан.

"Что, признал превосходство? Или решил, что слишком умная? Эх, ты... настоящий мужчина!"

Марина усмехнулась:

— Думаешь, мне было бы настолько плохо в Северной Провинции?

"Запрещенный прием! Или я должен признать всех нас здесь несчастными?!"

— Не знаю, было бы тебе так уж плохо, — Ролан скрыл досаду за нарочито медленной речью. — Просто мне всегда казалось, что ты заслуживаешь лучшей судьбы! "Черт возьми, именно так я и считал! Но не хотел признавать вслух, что мне это счастье не составить..."

Марина сразу услышала в словах Ролана самую что ни на есть пронзительную правду! Объяснение в любви, объяснение, за которым следует расставание — снова, как пять лет назад!

Марина с горечью спросила:

— Почему ты всегда решаешь за меня? Или ты думаешь...

"Неужели ты никогда не хотел вернуть меня? — Но что я мог тебе дать?! — Иногда мне кажется, что я никогда не была счастлива! -Конечно, я не хотел, чтобы ты уезжала... — Так решись сейчас! -Нельзя, нельзя... и главное, не нужно!"

— Я думаю, — помедлив, отозвался Ролан, — что ты очень нужна твоему Хилиму. Особенно теперь... "Пойми меня правильно, милая, как я и сам себя не понимаю!"

Марина встрепенулась:

— Он что, рассказал тебе? "Боже мой! Хилим, который никому не доверяет... и ведь Ролан всерьез ценит его доверие!"

— Кое-что. Я так понял, у него серьезные проблемы в храме? "Пойми его так же, как меня! Останься честной, прошу!"

— Против него затеяли гнусную интригу. Признаюсь, сюда мы просто сбежали! "Или ты думаешь, что в моей жизни сплошь розы и песни?.."

Ролан слегка похлопал ее по руке:

— Ничего! Иногда можно и сбежать! "Ну-ну, не будь слишком строгой даже к сильным мужчинам..."

Марина подняла брови.

— То есть? "Ты говоришь о нем, как о брате или о друге. Но ведь такого не бывает!.."

— Я хочу сказать: он справится! Понимаешь? Такие, как он, всегда справляются с трудностями! "Если ты оставишь его, что-то сломается. Что-то случится: даже не с ним — со всеми нами!"

— Спокойной ночи! — "Ну, что же, я попрощаюсь первая!" — И спасибо тебе, Ролан!

— Тебе тоже спасибо! — с искренней благодарностью откликнулся он. — Ты даже не понимаешь, какое тебе спасибо... Марина!

x x x

Под лежачий камень не течет даже вода.

Хилим сидел за столом и рисовал драконов на узких листах блокнота -по просьбе Марины. Правда, ей нужен был не столько рисунок, сколько эскиз.

— Хочу вырезать дракона вот из этой яблоневой ветки, — пояснила она. — Гошке в подарок... как ты думаешь, понравится?

Хилим пожал плечами:

— Наверное, понравится, не знаю... — он задумчиво повертев в руках крупную сухую корягу, и в самом деле отдаленно напоминавшую какое-то сказочное существо. — Ты что, хочешь использовать свой резец?

Марина кивнула. Пожалуй, это была последняя возможность воспользоваться подарком Карела. Потом, забыв о храме, она забудет и о камнерезных мастерских!

...Хилим и не подозревал, что так соскучился по творческой работе. Чертить, рисовать, придумывать... как давно он не занимался этим! Пусть просто детская игрушка — сейчас он с удовольствием делал бы даже украшения для камина...

Да и потом, кто сказал, что игрушки — дело ненужное? Для них тоже нужен сильный, осмысленный образ! А когда материалом служит всего лишь сухая ветка...

...Тихонько зайдя в дом, Марина увидела, как Хилим отложил один листок, взялся за другой. Уже готово? Она осторожно подошла и потянула к себе рисунок.

Длинный изящный дракон, свивая петлей упругий хвост, распахнул во всю необъятную ширину свирепую острозубую пасть. Глаз не было видно, о выражении морды и о положении трех из четырех лап пока оставалось лишь догадываться...

Но начинать уже можно! Марина вернулась на крыльцо, достала из сумки бережно увязанный в бархатный лоскуток резец, развернула, согрела в руке... Отогнала подальше невесть откуда взявшуюся робость: еще чего, разве не была она в мастерских одной из лучших учениц?!

Дракон отлично вписывался в изгибы корявой яблони. Только не переборщить, не убрать лишнего! Лезвие резца мелькало стремительно, иногда с него слетали голубоватые искры, прочерчивая короткий след в темноте: заряд, рассчитанный на камень, резал дерево с потрясающей легкостью...

Аккуратно выглаживая изгибы драконьего хвоста, Марина подумала, что надо бы попросить Хилима доделать эскиз. Пусть нарисует вид с другой стороны, сверху, снизу, еще бы хорошо морду вблизи. Впрочем, он наверное уже сам продолжает...

...Он действительно продолжал — но о первом наброске уже давно забыл. Тот рисунок был слишком обычным, банальным даже: кого удивишь пугающе-изящным драконом? Теперь Хилим пытался создать другой образ, более грузный, более земной, что ли... Может быть, даже немного комичный. Словом, не бесплотное сказочное существо, а пусть необычный, но все же зверь!

Задача оказалась посложнее первой, но Хилим уже втянулся в работу. На этот раз он сделал несколько набросков, и, разложив, стал в них всматриваться. Пожалуй, совсем неплохо, может быть, Марина выберет именно этого дракона? Если сможет, конечно: в изгибы ветки он вписывается на пределе!

Хилим невольно вздохнул. С кем приходится работать в паре: с неопытной девчонкой-ученицей... чтобы порадовать ребенка! При том, что купленный в магазине игрушечный танк или плюшевый медведь потрясли бы трехлетнего мальчишку куда сильнее...

Ну, ладно, пусть старается пока, все равно скоро включит кристалл -и привет, только этот несчастный дракон и останется... А вот ему, Хилиму, что делать дальше? Возвращаться в храм? Или продолжать скитаться в чужом обличье, разыскивая неизвестно что? Или...

Впервые Хилим начал задумываться, стоит ли вообще возвращаться в Храм-на-Мысу. Есть и другие места, где могут пригодиться его талант и знания! Что если в каком-нибудь лунном храме закроют глаза на его низкую энергетику? Если его способности будут нужны? Ну, а энергетику со временем можно и восстановить...

...Марина увидела, что Хилим замер, всматриваясь в очередной набросок. Она подошла, осторожно прикоснулась к листку: можно? И сочтя отсутствие возражений за согласие, забрала рисунок...

Но ведь это совершенно другой дракон, даже не дракон совсем -дракончик! Или драконыш... Ничуть не страшный, весь какой-то взъерошенный, свесил набок узкие крылья и старательно пытается почесать их когтистой задней лапой. Хотя коготки на лапе как раз очень даже серьезные...

Марина растерянно взяла первый эскиз. И это из одной и той же коряги? Ну, знаете... Конечно, кое-какую связь при желании можно проследить — но если хоть какая-то гармония тут и имеется, то весьма далекая от классической!

Вздохнув, Марина перевернула корягу и принялась старательно проплавлять в теплом дереве линии крыльев. Дракону, казалось, это нравилось, он едва ли не сам поворачивался нужным боком, торопясь избавиться от маскировавшего его до сих пор дерева.

Но полностью появляться на свет деревянному зверю было еще рано: Марина отложила резец. Теперь ей были нужны передние лапы и морда. Портрет, так сказать, лицо — самое сложное и деликатное во всей работе...

Она снова вошла к Хилиму. Вгляделась в очередной эскиз (красиво, конечно, но совершенно не подходит к тому, что уже есть!), вздохнула и решительно дернула магистра за рукав:

— Прервись! Посмотри, что у меня уже есть!

Хилим так и застыл с карандашом в руке:

— Есть? Ты что, уже начала?! Ну кто же так делает... — но, увидев почти готового дракона, только с досадой махнул рукой: да, тут точнее было бы сказать "уже закончила"...

Впрочем возмущение на его лице почти сразу сменилось любопытством. Он осторожно взял вызывающе эклектичную скульптуру, повертел ее, внимательно разглядывая и постепенно проникаясь чужим замыслом.

— Ну, если ты так хочешь... — сказал наконец Хилим.

Вырвав новый листок, он несколькими штрихами набросал завершающий эскиз. Получилась почти шаржевая зарисовка, дракон казался крайне удивленным, с растопыренными лапами, с вытаращенными глазами — и пасть словно бы тоже разинута от удивления, а не с угрозой...

— Годится? — Хилим обернулся к Марине.

Она сдержанно кивнула. Да, пожалуй, удивление (на собственную странность!) — это как раз то, чего не хватало их дракону! Уже без прежнего энтузиазма, не торопясь, она взялась за работу. Теперь особенно обидно было бы что-то испортить!

Она уже "дорисовывала" последние чешуйки на морде, когда резец вдруг странно дернулся и замер. Что такое, неужели энергия кончилась?! Марина попробовала слегка нажать на него: никакого результата! Похоже, разряженный инструмент не может соперничать даже с обычным острым ножом...

— Да остановись ты, все уже и так хорошо! — настойчиво посоветовал Хилим. — Стремление к совершенству не всегда уместно!

Марина вздохнула. Ну, так тому и быть, все равно без резца ничего больше не сделать... Интересно, оценит ли Гошка уникальность игрушки? Сама Марина в детстве очень любила вещи, которых "ни у кого больше не было": сборную игрушечную мебель, сшитые мамой карнавальные наряды для кукол...

— Что, уже пробуешь себя на роль заботливой матери? — уловив ее мысли, вполголоса ехидно поинтересовался Хилим.

Марина вздрогнула, как от удара. Вот ведь до чего скверный характер! И что ему за удовольствие в бесконечных придирках?! Она и сама-то никак не может понять, стоит ли пытаться вернуть прошлое...

— Если бы ты только знала, до какой степени мне надоела эта бездарная рефлексия! — сердито воскликнул Хилим. Марина поняла, что он снова имеет в виду не ее конкретно, а весь род человеческий. И обиделась — за братьев по крови. Ведь не в рефлексии дело!

— Ты же такой догадливый, Хилим, неужели не понял простой вещи?! Если Ролан сейчас бросит Инессу, а я — тебя, то мы уже не будем нужны ни сами себе, ни друг другу!

Проговорив это все, Марина в ожидании уставилась на Хилима: ну, смейся теперь! называй дурочкой! Однако тот не засмеялся...

— Ты была бы права — если бы можно было считать Инессу порядочной женщиной, а ее семью счастливым союзом.

— А разве это не так?! — ошарашено протянула Марина.

— Конечно, нет. Инесса вовсе не порядочная женщина, — цинично ответил Хилим. — Она находится в роли порядочной, это верно. Но на самом деле страстей в ней хватит на цыганский табор!

Марина искренне пыталась понять — и не понимала! Какая разница, что творится в душе этой бывшей трактирной подавальщицы?..

— Представь себе на минуточку, — усмехнулся Хилим, — что не Ролан бросил Инессу, а она оставила семью и сбежала... ну, скажем, со мной? Или еще с кем-то? Ей есть с кем убежать, ты не сомневайся!

Марина остолбенела:

— Ты... серьезно?

Хилим невозмутимо кивнул и ехидно уточнил:

— Надеюсь, в этом случае обойдется без напряжения совести? Или я опять чего-то не учитываю?

Марина честно попыталась представить себе, как Инесса бросает Ролана, и тот остается с детьми... Но это значит, что тут же к нему переедет тетя Слава, а потом...

— Все равно. Если Ролан женится на мне, ему это даром не пройдет!

Хилим с демонстративным страданием возвел глаза к небесам:

— О, это бестолковое племя! Можете вы хоть на что-то взглянуть больше чем с одной стороны?! Элементарно: у Ролана сейчас серьезный конфликт с партнером, самое время, забрать назад свой пай и без сожалений уехать...

По инерции Марина продолжала возражать:

— Разве можно вот так просто взять и уехать, куда глаза глядят?!

— А почему нет? — резонно спросил Хилим. — Глаза есть, дороги есть — что еще надо? Продав дом, он вполне может позволить себе переехать куда угодно, хоть в столицу, хоть на побережье!

Невольно Марина вспомнила, как Ролан уговаривал ее поступать в Школу танцев. Как бесшабашно похожи были аргументы! "Почему бы и нет? Или ты состаришься за четыре года?" Не состарилась конечно — но прошедшие четыре года настолько их изменили...

— Однако Ролан не жалеет, что уговорил тебя, — парировал Хилим.

— Нет, — улыбнулась Марина, — не жалеет...

— Тем более не пожалеет, если и сам сменит образ жизни, — кивнул Хилим. — О том и речь... Погоди-ка!

Он вдруг запнулся и торопливо зашарил в кармане. Достал зеркальценидикатор — и, хотя солнце светило вовсю, а занавески на веранде были совсем тонкие, Марина успела увидеть в глубине зеркального стекла угасающий красный отблеск.

— Что это??? — взвизгнула Марина, вскакивая.

Хилим не ответил, всматриваясь в зеркало, не веря своим глазам. Потом медленно, чужим голосом, проговорил:

— Будь добра, повтори свою последнюю фразу!

— Не жалеет... — дрожащим голосом начала Марина, — Ролан... не жалеет... что уговорил меня в Школу танцев...

Мгновенно потяжелевшее зеркало грозно полыхнуло красным! Хилим напрягся, стараясь ощутить врага — но не уловил ничего необычного...

Неужели...

— Я боюсь!!! — пронзительно прошептала Марина.

Хилим вздрогнул на ее отчаянный беззвучный крик.

— Не бойся, — заговорил он медленно, стараясь не взволновать ее, - - Архелия здесь нет... _сейчас_ нет. Он был... давно. И... нет, это просто невероятно! И тем не менее, — голос Хилима дрогнул, выдавая глубокое потрясение. — Я, конечно, уточню, когда придет Ролан, но уже сейчас практически уверен, что именно Архелий спровадил тебя в Школу!

Марина не хотела верить своим ушам. Архелий? Четыре года назад? Но зачем? Если бы она своими глазами не видела свет в зеркале... Да, но ведь даже Ролан ей только советовал, она _сама_ решала!

Или не сама? Неужели все это время она только думала, что действует и выбирает, а на самом деле была лишь игрушкой в чужих... руках? или что там у саламандров, лапы? Еще лучше — в чужих грязных лапах! Или не она, а Ролан?! Или сразу оба?..

— Я боюсь! — снова воскликнула она, но теперь в ее голосе было куда больше возмущения, чем страха.

— Теперь-то чего бояться? — раздраженно откликнулся Хилим. -Самое страшное позади... далеко позади! — он вдруг невнятно выругался.

Марина испуганно смотрела на него, не понимая.

— Самое страшное, — мрачно заговорил Хилим, — произошло четыре года назад! Ты еще не поняла? — вдруг взорвался он. — Твоя поездка в Школу и была самым страшным! Страшнее, чем схватка с саламандром! Впрочем, извини, — тут же сник он. — Ты-то сама здесь ни при чем, лицо страдательное... если не пострадательное. Но черт возьми, — снова вскочил он, — как он мог рассчитать _такое_???

— Кто он? Архелий? — осторожно спросила Марина.

Хилима вдруг прорвало. Он начал говорить — быстро, путано, бессвязно... Марина понимала, что ему необходимо выговориться, и не пыталась вмешиваться или переспрашивать — но магистр сам постоянно возвращался, старался разъяснить, потом без предупреждений перескакивал на другое...

И все-таки главное Марина поняла. Диверсия Архелия была не просто растянутой во времени — она оказалась _смертельно_ растянутой! Ключевой фигурой была не Зара и не Игорь, а именно она, Марина! Неудивительно, что Хилим никак не мог найти свою ошибку: ее и не было, все началось гораздо раньше, в тот самый момент, когда Марина, еще не имевшая ни малейшего представления о самом существовании Хилима, согласилась на уговоры Ролана...

Это казалось невероятным, сверхзапутанным, сверхсложным! Однако Марина прекрасно помнила: все, что касается храма, никогда не бывает простым...

— Я боюсь... — в третий раз повторила она, и вдруг осознала, что боится не за себя, а за Хилима. До нее наконец дошла причина его отчаяния: что толку в подробностях, если уже нельзя ничего изменить, если поезд давно ушел?

Впрочем, Хилим уже начал приходить в себя.

— Спасибо, — неожиданно поблагодарил он. — За то, что беспокоишься за меня... Да, ты права, теперь поздно что-либо менять. Мне просто никто не поверит... а эта мерзость... это ведь даже не мина: лежала, взорвалась, и все! Нет, она продолжает взрываться, ежеминутно, ежесекундно!

— Но почему не поверят? — с надеждой переспросила Марина. — Ведь есть зеркало...

Хилим покачал головой:

— Такая растянутая цепь событий невероятна даже для храма. Ума не приложу, как Арчи ухитрился с такой точностью все просчитать... Нет никаких сомнений, что он пользовался помощью опытного астролога -такую сложную игру не ведут без гороскопов. Но не всякий астролог распутал бы такой клубок случайностей!

— Ты хочешь сказать, что нельзя составить гороскоп на четыре года?

— Никогда нельзя просчитать и истолковать _все_ события. Астролог берет самые вероятные, остальные опускает. Но ведь если заранее знать, что будешь вмешиваться в судьбу, то и гороскоп потребуется иной! Как же Арчи сумел узнать, что именно ты можешь стать движущей силой в интриге против меня? — Хилим уставился на Марину, словно желая прочитать ответ на ее лице. — Это вовсе не было очевидно, события с разной степенью вероятности есть в любом гороскопе... но все дело как раз в том, что Арчи умудрился отыскать почти невероятное сочетание обстоятельств! И честно слово, не понимаю, как он узнал, на какие именно события нужно обращать внимание?!

— Но... что же теперь делать? Тебе, мне... — Марина вдруг поняла, что как раз собственная судьба ее почти не волнует. Но — впервые за все время их непростых отношений! — Хилим понял ее неправильно. Жестко, почти презрительно усмехнулся:

— Не беспокойся! Я верну инструмент на место, как и обещал! Туда, откуда его четыре года назад взяли...

Марина не сразу поняла — какой инструмент? Вернуть разряженный резец в храм? Но зачем? И лишь через мгновение сообразила, что речь идет о ней самой! Ведь именно она была главным инструментом Архелия в интриге против Хилима! А положить на место — это что же, вернуть ее в ту ситуацию, которая была до воздействия? До Школы?

— Именно так! Все остается, как договаривались, Марина, -подтвердил Хилим. — Так что как раз тебе бояться нечего...

— Ну, знаешь! — Марина возмущенно вспыхнула и выбежала из дома. Если так — пусть! Пусть делает, все, что обещал. Она останется с Роланом — и с удовольствием активизирует кристалл. И ни на миг рука не дрогнет!

Хилим печально посмотрел ей вслед, подобрал забытого дракона, машинально повертел в руках. Бедная девочка... Эх, посмотреть бы на нее еще года через четыре... если он сумеет дожить! Пожалуй, хорошо, что она убежала: он уже почти проговорился о вещах, которых ей лучше не знать. О том, например что ликвидировать последствия столь "старой" интриги практически невозможно. Что на самом деле возврат ситуации "на прежний круг" ничего не гарантирует — зато почти наверняка отзовется на его участниках самым непредсказуемым образом. И что "круг" в данном случае вполне рискует оказаться символическим...

x x x

Если вас назвали занудой, настойчиво требуйте объяснений...

Ночь получилась тяжелая и почти бессонная: Марина то долго лежала, пытаясь уснуть, то, чуть задремав, вскакивала от малейшего шороха. Хилим лежал совершенно неподвижно и никак не реагировал на ее дерганья — но почему-то Марина была уверена, что и он не спит. Наконец, уже под утро, ей удалось забыться непрочным тревожным сном...

Разбудили ее громкий голос Инессы, донесшийся со двора. Марина поднесла часы к глазам: какая рань, даже Ролан еще не уехал! Это с ним она спорит? Что случилось? Марина вскочила, тихо подкралась к окну, приоткрыла...

— ...и вообще, она давно звала меня в гости, а я только отнекивалась, мол, не знаю, когда выберусь! — теперь Инессу было хорошо слышно.

— Не понимаю, о чем вообще разговор? — отозвался немного растерянный голос Ролана — Если тебе надо ехать, то зачем меня и спрашивать? А если не надо...

Даже не видя его лица, Марина ясно уловила, что Ролан самым банальным образом сбит с толку: похоже, Инесса вела себя как-то непривычно. И тут же, словно подтверждая ее догадку, раздался резкий, почти грубый голос Инессы:

— Ну вот, опять: надо, не надо... Мне просто хочется поехать! Последние два года я не знала ни минуты отдыха, это тебе не приходит в голову?! Мое единственное развлечение — это ждать тебя по вечерам... ты думаешь, я не устала от такой жизни?!

Да, слово "хочется" в этом доме давно вышло из употребления: для Инессы, во всяком случае! Так же, как "отдых" или "развлечение"... И Ролан явно удивлен тем, что жена нарушила негласное табу. Во всяком случае, он лишь слабо возразил:

— Мне бы не хотелось, чтобы ты уезжала, пока Мара... то есть Марина... здесь. Сама понимаешь...

Марина не видела Инессу, но знала, что аргумент на нее подействует: ей ли, проведшей не один год за трактирной стойкой, не понимать, как опасны и причудливы бывают сплетни!

— Однако, у парня хорошие инстинкты! — раздался сзади голос Хилима. Марина повернулась, как ужаленная: магистр сидел в кровати, взгляд его был задумчивый и какой-то отрешенный, как будто куда-то _сквозь_...

— Что ты хочешь этим сказать? Ты слышал?

— Конечно, слышал... кстати, у меня вообще слух лучше, чем у людей, — невозмутимо ответил Хилим. — А сказать я хочу одно: собирайся.

Сегодня днем перебираемся к твоим. Вернешься, так сказать, под родной кров... — он неприятно усмехнулся.

— Мы? Домой? Из-за _этого_? — Марина возмущенно кивнула на окно и вдруг осеклась, соображая. — Погоди... выходит, уже? Началось? И это твоя работа? Но как... — ее вдруг охватил непонятный страх: так вот как это делается! Еще вчера счастливая семья вдруг перестает быть счастливой... Люди начинают говорить друг другу гадости, совершать необратимые поступки... А потом наваждение спадет, и ошарашенные, они будут недоумевать, какой черт толкал их под руку!

...А ведь это как раз то, что четыре года назад проделал Архелий. Опять судьба замыкает круг — но как страшно получать счастье тем же способом, который когда-то это счастье отнял! И... не вернется ли когда-нибудь бумерангом нынешнее вмешательство в судьбу Инессы?!

Хилим не отвечал на беззвучные вопросы Марины, не показывал даже вида, что слышит их, просто смотрел спокойно — но почему-то она читала в его взгляде: "Хотела? Получи, но не задавай глупых вопросов." Впрочем, теперь она уже не возражала получать и не задавать — просто не была готова к тому, что все произойдет настолько быстро, прямо на глазах... Или Хилим после вчерашнего страшного открытия подстегнул события, чтобы побыстрее отделаться от нее?

Магистр снова проигнорировал немой вопрос, и Марина поняла, что нет смысла повторять его вслух. Да и какая теперь разница? Она словно бы спустилась с небес на землю:

— А как мы... как я вернусь домой? Ведь там... — она не стала договаривать очевидное: ведь там командует распоясавшийся наглец, маме все безразлично, а Динка забита и запугана...

— Не делай из мухи слона, — спокойно заговорил Хилим (снизошел наконец, надо же!) — Что может быть естественнее, чем пригласить в дом родную дочь? Особенно, если только что поступила с этой дочерью скверно и стремишься загладить вину. Так что сегодня к обеду все будет улажено.

Нет, нельзя таким тоном говорить о человеческих чувствах! Хилим и всегда-то был _прохладным_, но сейчас... Казалось, он все больше отдалялся от людей, становился холоднее, делался каким-то бесцветным и беззвучным — лишь наблюдающим, но не живущим...

— Я ухожу, — откликнулся Хилим, спокойно одеваясь и словно не замечая ее настроения, — а ты начинай собираться, только чтобы Инесса не видела. Вообще, постарайся не попадаться ей на глаза. К тому времени, как Ролан приедет на обед, все должно быть готово.

— Мы что, даже до вечера не останемся? — испуганно спросила Марина, чувствуя, как ее подхватывает какой-то безумный водоворот событий, с которым невозможно справиться, и которому можно только подчиниться.

Хилим только молча качнул головой и вышел...

Подавленная Марина, чувствуя себя совершенно разбитой после бессонной ночи и утренних волнений, вернулась в постель, немного поплакала — и неожиданно крепко уснула. И, разумеется, проспала почти до обеда!

— Вставай, соня! — разбудил ее недовольный голос Хилима (надо же, оказывается, он еще способен испытывать хоть какие-то эмоции!) — Я же говорил, что к полудню все должно быть готово.

...Ну, быстро собираться Марина уже научилась! Стряхнув с себя остатки тяжелого сна, она выволокла сумку и заторопилась с укладкой. Привычная работа не мешала мыслям. Было странно, что Хилим так легко договорился с домашними. Интересно, как убеждал: словами, или... А с Виром что, тоже нашел общий язык? Впрочем, Вир наверняка на дежурстве, так что с ним еще предстоит "договариваться". Веселая перспектива! Интересно, а как Хилим объяснил маме столь поспешный переезд?

— Элементарно, — тут же откликнулся Хилим. — Ты поживешь дома, пока я занят важной работой в храме.

— Что??? — Марина ошарашено остановилась. — Ты что, меня бросаешь? Там?

— Не беспокойся, у тебя будет защитник, — со странной интонацией в голосе отмахнулся Хилим. — Вон, уже едет... Ну, собралась?

Действительно, в отдалении послышался звук мотора джипа. Марина схватила в охапку оставшиеся вещи, бросила в сумку, упала на нее, пытаясь примять... Все! Но... Что Хилим имеет в виду? Что Ролан будет ее защищать? А Инесса? Хотя, она как раз уедет... А вдруг нет? Все так закрутилось перепуталось...

...Ролан был немало ошарашен поспешным отъездом гостей. Мрачные взгляды, которые он то и дело бросал на Инессу, показывали, что он нисколько не сомневается в истинной причине происходящего — и это не сулило скандальной супруге ничего хорошего! Но та как будто не замечала их, стояла спокойно, только в глазах проскакивало мельком странное выражение. Хилим подошел к Ролану, поблагодарил, и уже прощаясь, упомянул как бы невзначай, что завтра утром уезжает (подобрал, умница, момент, когда Инесса отвлеклась и не слышала!)

Загрузились. Хилим подрулил к мосткам, притормозил, высунулся из машины, еще раз прощаясь с гостеприимными хозяевами, Марина тоже открыла дверцу. И тут из дома выбрался Гошка, таща за собой подаренного Мариной деревянного дракона. Торопливо спустился с крыльца и направился к отцу, поминутно оглядываясь на машину. Многострадальная игрушка скребла длинным изогнутым хвостом по земле, поднимая пыль. Сообразив, что делает что-то не то, Гошка попытался ухватить страшилище поудобнее, но не удержал-таки равновесие и плюхнулся.

Несмотря на смятение, Марина невольно улыбнулась: с этой игрушкой Гошка выглядел так потешно! И приятно было, что сделанный храмовым резцом дракон понравился ребенку... Она уже хотела было захлопнуть дверцу, когда услышала неожиданный оклик Инессы:

— Подождите, вы забыли...

— Что такое? — удивилась Марина. Удивилась не столько вопросу, сколько необычный интонации... Что они могли забыть, о чем надо напоминать _так_?

Повелительным жестом подозвав Гошку, Инесса выдернула дракона из его рук .

— Вот, возьмите!

Не только Марина, но и Ролан непонимающе на нее уставились. Ведь это же подарок! Кто же возвращает подарки? Возмущенный явным произволом Гошка отчаянно заревел...

— Тетя пошутила, она ничего тебе не дарит! — непреклонно заявила ему Инесса. — Она просто дала тебе поиграть, на время!

— Но... — начала было Марина. И осеклась, сообразив, что ни в коем случае нельзя спорить! Инесса явно нарывается на скандал, так зачем доставлять ей это удовольствие?

С подчеркнуто покорным, очень огорченным (и вполне искренне огорченным!) видом Марина приняла злополучную игрушку. Крутанула в руке на манер резной трости и небрежно бросила на заднее сиденье.

Дверца захлопнулась. Хилим обменялся с Роланом молчаливыми извинениями.

— Подержите, пожалуйста, ворота, — тихо, ни к кому не обращаясь, словно бы даже не нарушая неловкой паузы, попросила Марина.

Ролан заторопился выполнить просьбу, автомобиль, плавно тронувшись, выкатился со двора. Марина покидала дом Ролана — для того, чтобы вскоре вернуться...

x x x

Маленький ежик вырос в большого йога.

Разве может быть, чтобы знакомая с детства обстановка осталась прежней, а дом стал чужим? В комнате Марины за два года ничего не изменилось: та же узкая кровать, те же коврики на полу, большой шкаф для белья, старый и крепкий. Но ощущение чужого присутствия казалось, лежало на знакомых вещах как слой липкой пыли!

— Вир жил в этой комнате? — с трудом скрывая брезгливость, спросила Марина.

Мама неловко замялась. Она не умела обманывать, не научилась, всегда считая это ниже своего достоинства. Вот и сейчас ей проще было ответить правду:

— Иногда здесь ночевали его друзья. Но ты не думаешь, надеюсь, что с тех пор я не прибиралась?!

Что ж, для мамы еще не все потеряно, если она может бросать _такие_ взгляды! А вот Динка... Даже встретить не вышла, что же это такое! И не исключено, что Вир еще отыграется на ней за вынужденное гостеприимство!

Марина, невольно ища сочувствия, взглянула на Хилима — но тот, похоже, окончательно отстранился от человеческих эмоций.

— Я пойду, прогуляюсь... — небрежно доложился он, едва за мамой закрылась дверь. —Отдохни до вечера, а когда Ролан приедет, пусть меня дождется.

— А он приедет? — воскликнула Марина.

— Куда он денется? — пожал плечами Хилим.

...Действительно, уже ближе к вечеру Марина услышала звук мотора и из окна своей комнаты на втором этаже увидела, машину Ролана.

Надо было спуститься, встретить его на глазах у всей улицы, пригласить в дом: иногда лучшее средство от сплетен — нарочно идти им наперекор. Но Марина неожиданно и глупо застеснялась, как будто снова ощутив себя невестой и обретя право на эту робость и смущение...

Она сидела у приоткрытой двери и взволнованно ждала, но Ролан не шел. Разговаривает с мамой, конечно... но неужели вообще не зайдет? Узнает, что Хилима нет — и предпочтет удалиться, соблюдая приличия? Но Хилим просил... Да нет, те же приличия требуют извинений — за поведение Инессы! Отвергнуть подарок, да еще в такой оскорбительной форме...

— Я хотел извиниться перед вами... — Ролан по-прежнему умел приближаться быстро и неслышно! — Инесса...

Марина готова была поклясться, что Ролан хотел сказать "Инесса наказана", но в последний момент опомнившись, изменил фразу:

— Инесса сожалеет о своем поведении. Нервы, понятное дело, в наше время...

Смешно было слушать эти заготовленные фразы: Ролан обращался больше к отсутствующему Хилиму, чем к Марине...

— Лима нет, — стараясь говорить без насмешки, объяснила она. -Разве мама тебе не сказала?

— Она предложила мне подождать его, — уже обыкновенно ответил Ролан. — Не возражаешь?

Еще бы Марина стала возражать! Она радостно кивнула, одновременно прислушиваясь. Наконец по лестнице вниз проскрипели шаги: значит, мама не боялась оставлять дочь наедине с Роланом.

Впрочем, она ведь пока ни о чем не знает и не догадывается! А когда узнает... Что будет, когда Марина и Ролан дерзко нарушат извечные традиции? И пусть виноваты будут не они, пусть Инесса сама бросит семью, пусть выяснится, что Хилим никогда не был мужем Марины — все равно! Осуждать будут тех, кто окажется поблизости...

— Ты не боишься разговоров? — прямо спросила Марина. Ролан помотал головой, энергично и презрительно:

— Честное слово, иногда мне хочется дразнить этих глупых гусей!

— Но зачем?!

— Чтобы не думали о себе слишком много! — прозвучал еще более презрительный ответ..

Господи, неужели теперешний Ролан, это воплощение осторожности, способен...

— Скажи, пожалуйста, — совсем неожиданно попросил он, — скажи, какому богу молятся в лунных храмах?!

Марина растерялась. Страстный тон, вызов... да и сам вопрос? зачем Ролану знать то, что вообще чуждо людям?

— Я не знаю, как это объяснить, — стараясь смягчить недомолвками честность, проговорила она, — но в лунном храме каждый сам находит себе бога.

— А потом? — не отставал Ролан.

— Что потом? — удивилась Марина.

— Да, действительно! — Ролан неприятно засмеялся. — Когда бог найден, что еще нужно?!

Марина не совсем поняла его. Но какой пугающий напор! Кажется, Ролан осознал наконец-то, что вокруг него происходят странные вещи...

Однако меньше всего пристало торопиться.

— Давай спустимся на веранду, — с негромкой настойчивостью попросила Марина.

Еще не хватало, чтобы преждевременные сплетни помешали осуществлению ее планов! Если Инесса что-то всерьез заподозрит, то из одной женской жадности может остаться возле Ролана. Одно дело — уйти самой, и совсем другое — если тебя бросят...

...Хилим появился минут через сорок. Окинул Ролана безразличным взглядом, скривил губы в усмешке:

— Что, еще раз попрощаться зашел? — осведомился Хилим. Марина удивилась: что за странная демонстрация? Ревность? У сильфа? Или пародия на ревность — для каких-то своих планов?..

Впрочем, Ролан не смутился:

— Собственно, я хотел извиниться. Ну, и попрощаться тоже, конечно. Ты ведь завтра уезжаешь?..

— Да, сразу как рассветет, — ответил Хилим и добавил мечтательно. — Какие здесь неторопливые рассветы, до сих пор не могу привыкнуть...

Марина вздохнула: нашел время рассуждать о рассветах! Или ему просто не о чем говорить, так, отыскивает наобум темы для светской беседы?

Но неужели Ролан не замечает эту оскорбительную холодность?! Или замечает, но принимает за мужскую сдержанность? Считает, что Хилим тревожится, оставляя Марину, и просто старается это скрыть?

Ролану ведь тоже приходилось рисковать, приходилось бодро говорить "до скорой встречи!", скрывая безжалостное "может быть, прощай!" Только ему, в отличие от сильфа-изгнанника, всегда было куда возвращаться...

Разговор как-то незаметно прервался, а пауза исподволь сменила тональность. Сами того не желая, Ролан и Марина, отделились от Хилима. Люди не друзья стихийным существам, живые не друзья мертвым! А Хилим и в самом деле был уже почти _мертв_...

Неожиданно во дворе послышались шаги, и на веранду, громко стуча купленными навырост туфельками, ворвалась Нина.

— Ой, Мара! Ты все-таки пришла?!

Единственный человек, который рад ее видеть! Мара подхватила сестру на руки:

— Теперь я снова буду жить с вами!

— Правда?! — возликовала Нина. — А замуж больше не выйдешь?

Устами младенца глаголет истина! Хилим, разумеется, не отреагировал, а Марина откровенно покраснела.

— Кто же выходит замуж два раза подряд? — заметила она наконец. В этих словах не было внутреннего обмана: ведь женой Хилима Марина никогда не была! А если теперь Ролан смутится, неправильно поняв, то ему же хуже...

К счастью, требовалось нечто большее, чтобы смутить Ролана. А Нина так и вовсе ничего не заметила!

— Пойдем ко мне в комнату! — позвала ее Марина.

— Ты привезла мне подарок, да? — обрадовалась Нина.

Марина, не задумываясь, кивнула. На самом деле она не припасла подарков сестре и уже корила себя за это. Что стоило хоть раз пройтись по базару? Но сказывалась извечная боязнь лишних трат, да и одинокие прогулки по городу как-то не привлекали.

Впрочем, и так найдется, чем обрадовать неприхотливую сестренку! В конце концов, у Марины есть красивые блестящие бусы, парочка нарядных косынок... да и отвергнутый Инессой дракон вполне годится! Конечно, нехорошо дарить одно и то же дважды, но ведь Нина, в конце концов, ничего не знает...

Нарядившись и ухватив игрушку, сестренка первым делом сбегала показаться маме. Согревшись в похвалах, снова спустилась на веранду. Немного смутилась под чужими взглядами, пробежала туда-сюда и наконец с облегчением выскочила во двор.

— Я еще погуляю до ужина, хорошо!

Мгновенно из кухни появилась мама, не обращая внимания на гостей, выбежала на крыльцо, сердито окликнула Нину:

— Куда ты собралась? Вечер уже!

Та скорчила жалобную рожицу:

— Ну, я чуть-чуть, только до конца улицы!

— И не вздумай! — мама была непреклонна. — Услышу, что открываешь калитку, завтра весь день из дома вообще не выпущу! — и обращаясь к Марине, добавила: — Последи за ней, хорошо?

Сквозь широкие окна Нину было отлично видно. Она забавлялась подаренным драконом, не забывая, что на нее смотрят. Воистину, артистическая натура! В тягостной домашней обстановке она одна сохранила жизнерадостность. Черт возьми, надо будет потом забрать ее отсюда! Неужели Ролан не согласится? Впрочем, об этом еще рано думать. И даже страшно: как бы не сглазить...

Мама снова заглянула на веранду:

— Скоро будет ужин... Ролан, вы останетесь?

В ее голосе было нечто большее, чем просто вежливое приглашение. "Скоро будет ужин" надо понимать "скоро придет Вир". Марина недовольно поморщилась. Ролан поднялся:

— Нет, спасибо, я пойду...

Собственно, задерживать его причин не было, но Хилим попросил с внезапной и почти запретной искренностью:

— Останься, пожалуйста! Мне бы очень хотелось, чтобы Вир видел тебя здесь...

Ролан ощутимо растерялся. Желание лишний раз защитить, подстраховать остающуюся дома женщину было более чем понятно, и он с удовольствием выполнил бы такую просьбу, нуждайся в помощи кто-то другой, не Марина! Но разве можно отказать, вслух назвав такую причину?

— Я подожду, но недолго, — сказал он наконец. — Мои уже беспокоятся...

Хилим кивнул. Похоже, он не сомневался, что Вир вот-вот придет: возможно, просто чувствовал его приближение...

...И все же Вир появился неожиданно. Хлопок калитки, невнятное проклятие, чужой, оскорбительный голос:

— Какого черта ты тут под ногами путаешься? Марш домой! Что это у тебя за дубина?! А ну, дай сюда!

Повернувшись к окну, Марина увидела, что Вир пытается отобрать у Нины деревянного дракона, а та вцепилась в игрушку с таким отчаянием, как будто от этого зависела ее жизнь! Марину буквально смело с места.

— Отстань от ребенка, мерзавец! — завопила она, выскакивая во двор.

Вир наконец отшвырнул Нину, поднял дракона, недоуменно повертел его — и только тут заметил Марину. Удивленно поднял голову: что еще за новое явление? Ах да, он же еще ничего не знает про ее переезд...

Нина всхлипнула, поднимаясь с земли, и Марина ощутила ледяную мстительную злость. Она спустилась с крыльца и медленно двинулась через весь двор — прямо к ненавистному врагу.

Впрочем, Вир уже опомнился и смотрел с нагловатой насмешкой: в первый же вечер показать дерзкой невестке, кто здесь главный, что может быть приятнее! На секунду смешался, когда на крыльце вдруг появился Ролан — но тут же пришел в бешенство от собственного испуга. Трусость, привыкшая к безнаказанности!..

На какой-то краткий миг Марину охватило сомнение: а надо? Ведь и вправду может отомстить, и отомстить жестоко! И даже не ей — Ролану... Но наваждение прошло и исчезло бесследно, бог весть почему, но Марине стало вдруг отчаянно весело. Она уже не боялась драки, не стыдилась скандала. Хотелось сделать что-то _эдакое_, напугать этого трусливого подонка до самых потрохов! И если он не понимает слов...

Марина подошла вплотную. Легко отодвинула в сторону Нину. Заглянула в ненавистные глаза — и наконец увидела, как сквозь наглую уверенность проступает долгожданное недоумение.

— Если ты... еще когда-нибудь... хоть пальцем...

Она мягко потянула к себе злополучного дракона. Гладкие ветки откликнулись на прикосновение ласковым теплом. Как много, оказывается, энергии в этой игрушке!

Казалось, дерево запомнило все. И собственный трудный рост (как страшно, должно быть, зимой в горах... счастье, что этого Марине все же не довелось испытать!), и непростые раздумья Ролана о будущем (не виноват он ни в чем перед Мариной, просто _все так сложилось_, и кто знает, чем лучше жертвовать — любимым делом или любимой женщиной?), и искусство Хилима (и тревога его, и затаенная боль — на грани смерти, как он только держится?), и упрямство Гошки, и наивную смелость Нины...

Окончательно растерявшись, Вир выпустил стек.

Стек? Почему вдруг? Что за странная идея, не бывает деревянных стеков!

Но Марина уже знала, что права. Созданная ей игрушка острой легкостью и изяществом очень напоминала храмовые стеки! Да и кто рисовал эскизы? Ведь Хилим — конструктор стеков! И этот он придумал -специально для Марины...

...Реальность мягко отодвинулась, и Марина словно бы растворилась в бесконечности темнеющего воздуха. И этот воздух вдруг стал... именно _стал_! Раньше его словно не было — так, окружающая среда, которую можно только вдыхать и выдыхать, в лучшем случае чувственно пыхтя от удовольствия.

Но теперь Марину окружало холодное напряжение строгой гармонии, и на эту чудесную структуру легко можно было опереться. Можно было, разглядев паутину силовых линий, безошибочно вписаться в их пусть сложное, но однозначное переплетение. Можно было _лететь_...

Стек рвался вверх. Марина вспомнила школьные занятия: истошный бег в ожидании полета. Теперь это показалось смешным: ведь бежать-то как раз и не требовалось. Надо было только...

Холодно взглянув в глаза Вира, Марина мысленно оттолкнулась от них. И почувствовала, как покорно отодвинулось и поплыло вниз пространство!

Козырек крыши — надо же, как он близко, и какой острый, занозистый, опасный! — быстро надвигался на нее. Испугавшись удара, она инстинктивно отгородилась стеком... и с удивлением ощутила, как непонятная сила мягко откачнула ее от препятствия.

Радость спасения, всплеснув энергией, мгновенно подкинула Марину еще выше — и вот уже впереди только темно синее небо с бледными искрами далеких звезд! Хотелось подняться к ним, прикоснуться, раствориться в призрачном свете...

Впитывая в себя острые брызги лучей, замыкая безумное напряжение в ласковом прикосновении стека, Марина карабкалась по силовой линии. Выше, выше, скорее... кто знает, как долго еще продлится запретное могущество полета?

Ставший вдруг холодным и вязким воздух застревал в горле. Оказывается — или летать, или дышать... но здесь, на высоте выбор был однозначным! А по-прежнему далекие звезды, мерцая, смеялись над неумелой летуньей.

Последним усилием сместив стек вниз, Марина еще немного приподнялась на руке. Наклонилась, вытягивая ноги, и случайным толчком закрутила под собой деревянного дракона. Тут же встречное вращение подхватило ее саму — безумное ощущение, когда нет дыхания даже чтобы вскрикнуть. Марине показалось, что она умирает, умрет немедленно, просто беззвучно растворится в безжалостном черном пространстве!

Но неожиданный взгляд Хилима — темный, запредельный, полный чувствами, для которых нет и не может быть названия в человеческом языке! — удержал ее, не позволив уйти. С наивной надеждой она ухватилась волей и взглядом за пробившееся к ней тепло. Надо же: секунду назад ей казалось, что никого живого нет в этом странном пронизанном игрой энергетических стрел мире...

Короткими покачиваниями Марина принудила стек к покорности, и неумело, но решительно развернула его и зафиксировала. Двигаться можно было в единственном направлении, туда, где ее ждали... и словно по бесконечному гладкому ледяному склону Марина скользнула к земле!

x x x

Если животное питается радионуклидами, его метаболизм становится действительно жизненно важным.

...Говорят, видеть во сне воду — к несчастью. Впрочем, не исключено, что примета эта придумана закоренелыми грязнулями!

Марине снилось море, большое и теплое. Ласковые волны упруго охватывали ее, плыть было легко и приятно — пожалуй, даже слишком легко и приятно. В какой-то момент, уловив окончательно ритм движения, она сосредоточилась — и с усилием оторвалась от поверхности воды!

Воздух сразу стал плотным, непослушно-упругим и живым. В нем можно было скользить и купаться бесконечно, почти не тратя сил. И лишь одна мысль свербила, словно бы издалека, но непрерывно: что, если в следующий раз не удастся вспомнить найденный механизм взлета?..

— ...Ты уверен, что врач не нужен?! — озабоченно спросил Ролан. -Она же без сознания!

Хилим чуть улыбнулся:

— Не беспокойся, она просто в другом сознании! Поверь специалисту, все будет нормально...

Ролан покачал головой: специалисту, конечно, виднее, но... это что же — вот так после каждого полета?! И вообще, Марина ведь говорила...

— Она не обманывала, — ответил Хилим на еще не заданный вопрос, и непривычный к "чтению мыслей" Ролан вздрогнул. — Она не умела летать. До сегодняшнего вечера я и представить себе не мог, что...

В самом деле, кто мог подумать, что шальная девчонка из Северной Провинции окажется _первой_?! Как давно лунным храмам требовалось, чтобы хоть кто-то из людей научился нормально двигаться в воздухе! Странное сочетание энергетики двух миров: люди издавна мечтали о полетах, но стихийные существа гораздо больше нуждались в осуществлении этой мечты... И уже сейчас растревоженные дерзким полетом силовые поля несут во все концы долгожданную весть: свершилось! И скоро начнутся радостные переполохи в храмах, а самый большой — в Храме-на-Мысу.

Хилим мрачно усмехнулся. Какая горькая ирония: он чуть ли не больше всех в храме мечтал о полетах людей — и именно ему исполнение всеобщей мечты принесло неминуемую гибель. Потому что Архелий наверняка уже знает о происшедшем и окажется здесь раньше, чем новость успеет распространиться. И не скрыться, не спрятаться, не убежать — эманация Марины прозвенела на весь континент...

Как мало у него осталось времени! Пожалуй, он успеет лишь подготовить Марину к ожидающим ее переменам. Да и то ее сначала надо "пробудить"...

— Сходи, пожалуйста, на кухню, — повернулся Хилим к Ролану, — и попроси у... тьфу, опять забыл, как зовут ее маму! В общем, скажи, чтобы сделала яично-шоколадный коктейль.

— Что? — удивился Ролан. Хилим мгновенно потерял терпение:

— Гоголь-моголь с тертым шоколадом, что непонятного?! И побыстрее!

Ролан исчез, как призрак. Впрочем, из этого совсем не следовало, что он не обиделся! Ладно, сейчас переживет, а потом уже будет не важно...

А ведь были, были подсказки! Необычно сильная привязанность Карела к рядовой ученице, неуемное любопытство в храме... А необычная энергетика при зарядке кристалла беспамятства?! Прислушайся тогда Хилим к выполнявшей экзекуцию саламандре, и все сейчас было бы проще. А теперь — слишком поздно! Для него поздно...

Вот только... Почему появление первой летуньи-человека никем не было предсказано?! Такое событие обязано было прочертить все гороскопы — почему же ни в одном из них не угадывалась Марина?! Незадолго до своего энергетического коллапса Хилим пытался искать замену погибшей Заре и внимательнейшим образом изучил предсказания будущего. Летуньи-человека не было в смутных указаниях светил, в этом он готов был поклясться! Там вообще не было никого: "беззвездная ночь", полное затишье. Тогда он объяснял это тем, что Зара ушла со сцены слишком рано, погибла действительно трагически: не по судьбе. А чем объяснять теперь?..

На лестнице послышались быстрые шаги: Ролан возвращался с заказанным коктейлем. Не разлил бы второпях!

— На, возьми! — чуть запыхавшийся Ролан поставил на стол огромную керамическую кружку. — Туда еще коньяк добавлен, ничего?

— Нормально, — отозвался Хилим. — Все нормально, спасибо... А теперь отыщи спички или зажигалку, начнем будить нашу "звезду"!

В глазах Ролана удивление мгновенно сменилось враждебным недоверием: он явно пытался представить себе способ пробуждения с помощью спичек!

Несмотря на подлинный трагизм ситуации, Хилим едва не расхохотался.

— Не бойся, мне нужно только зажечь вот это, — он извлек маленький флакончик с душистым маслом. — Что-то вроде стимулятора: вдыхаешь дым, голова проясняется...

Пронзительно-горький, словно бы состоящий из иголочек ароматного льда запах, заполнил комнату. Марина слабо пошевелилась, но глаза ее оставались закрытыми. Ролан вопросительно посмотрел на Хилима.

— Подействует минут через десять, — пояснил Хилим. — А пока... Пока я хотел бы предупредить тебя особо: когда за ней приедут из храма, не вмешивайся ни во что!

Роман мгновенно подобрался, вскинулся:

— Что значит "за ней"? Ее заберут? Кто? Когда? Что с ней сделают?!

— Да ничего страшного с ней не случится, успокойся! Наоборот, с нее теперь пылинки сдувать будут. Она же через год... да какой там через год — через полгода чемпионкой станет: прогремит так, что никому и не снилось...

— Ну да, и ты вместе с ней... — с какой-то странной, совершенно незнакомой неприятной интонацией откликнулся Ролан. — Как духовный наставник... или как это у вас там называется!

Хилим ухмыльнулся: надо же — ревнует! Понял, наконец, что мог вернуть Марину — и что именно теперь по-настоящему теряет ее...

— Ты, конечно, был бы прав и в своих предположениях, и в своей ревности... — с невеселой иронией ответил он, — если бы не одно мааленькое обстоятельство: воспользоваться будущей славой Марины мне не придется. Вообще весь этот праздник не для меня, потому что... Часа через два... Ну, может быть, чуть позже... В общем, совсем скоро меня... — он замолчал, поняв, что даже сейчас не может быть искренним с обычным человеком.

Ролан молчал. Он понял, разумеется, непроизнесенное слово "убьют" -но не бросился расспрашивать или уговаривать, а спокойно ждал продолжения. И Хилим решился.

— Есть вещи, в которых ни в коем случае нельзя ошибаться, — начал он, осторожно подбирая слова, чтобы не сорваться на непонятные обычным людям определения. — А я... Боюсь, где-то я допустил роковую оплошность...

В глазах Ролана промелькнуло странное выражение, он на секунду задумался и спросил:

— Это связано... То есть, ты не догадался, что Марина научится летать? Но разве это можно было узнать заранее?..

Хилим удивленно на него взглянул: ничего себе проницательность! Видя лишь маленький кусочек ситуации, так точно уловить ключевой момент!

— Это _нужно_ было узнать заранее. Такое событие не могло пройти мимо гороскопов... — он осекся, увидев, как мгновенно вытянулось лицо Ролана. Ну конечно, если парень не верит в астрологию, для него "гороскоп" — слово ругательное!

— Ты хочешь сказать... — недоверчиво начал было Ролан, но взглянув в жесткие глаза Хилима, смешался: — Нет, я понимаю, в ваших храмах... Там все по-другому... Но неужели вы и в самом деле можете точно вычислить нужного человека?! И в гороскопе будет указано, кто он, где живет...

— Разумеется, нет, — сердито остановил его Хилим. — Это же гороскоп, а не анкета! Но в хорошем предсказании будет вполне достаточно примет. Вот, например, — он вспомнил Зару и скрыл печальный вздох, — у нашей предыдущей солистки была вполне ясная ключевая фраза, — Хилим на миг задумался, вспоминая. — "Изгнанная из дома, жизнью обязанная воде, в храме обретет предназначение". На первый взгляд расплывчато, а на самом деле все понятно: и про изгнание, и про предназначение, а уж с водой... — Хилим запнулся, сообразив, что зашел слишком далеко, и что нормальными словами объяснить водную сущность Зары будет затруднительно!

Впрочем, Ролан не заметил его смущения.

— Ну, может оно и так, тебе виднее, — пожал он плечами. — А на мой взгляд, под такое определение столько народу можно подвести... Хоть Марину: тут и предназначение, и изгнание, и вода...

Хилим удивленно посмотрел на него:

— Вода-то откуда? Она и плавать-то толком не умеет!

Теперь, в свою очередь, удивился Ролан:

— Неужели она ни разу не рассказывала про Форелий ручей? — и, увидев отрицательный жест ошарашенного и начинающего уже что-то подозревать Хилима, продолжил: — Есть тут такой в горах, действительно с форелью. Их семья возле него пряталась.. пока бои шли. Ручей их и кормил: Динка вон до сих пор рыбу терпеть не может... И если это не "обязана жизнью" — то тогда что же?

Потрясенный Хилим бессильно опустился на стул. Ну как можно было быть таким идиотом?! Ведь все время, все время ходил рядом разгадкой, буквально тыкался в нее — и не видел. И опять опоздал, опять узнал правду слишком поздно, когда ничего уже не изменить...

Гороскоп указывал на Марину! С самого начала — именно на Марину, а не на Зару. С самого начала коварный саламандр знал об этом — и вмешался, подменил одну "звезду" другой, смешал судьбы... А Хилим, ослепленный своим желанием помочь Заре, выхватил из гороскопа лишь одну ключевую фразу и успокоился. Хотя внимательный анализ наверняка выявил бы какие-нибудь мелкие (но не менее важные!) несоответствия...

Ну что ж, раз сам виноват, получай теперь по заслугам. Вот только Зара... несчастная Зара, она не могла не погибнуть, заняв чужое, не предназначенное ей место. А соседство настоящей, но никому не известной "звезды" только ускорило ее гибель...

Хилим бессильно сжал кулаки. Диверсия Архелия была безукоризненна: не просто заставить Хилима ошибиться в выборе, но привести в храм окольными путями настоящую чемпионку и столкнуть "звезд" между собой! Теперь остается лишь гадать, какие конкретно хитрости были для этого использованы. Впрочем, кое-что очевидно и так: Архелий не мог не подчистить год появления Марины в храме, объявленный в гороскопе -ведь Зара пришла в храм на два года раньше! И еще: изгнание Зары с ее острова... Хилим не мог простить себе: ну почему поверил Архелию, почему не уточнил, действительно ли так нужен этот энергетический узел?!

...Ролан осторожно тронул Хилима за плечо:

— Я... Извини, если что не так, но... То, что ты сейчас узнал -это важно? Это может что-то изменить?

— А? — очнулся Хилим. — А, ты об этом... — он секунду помедлил. — Нет, ничего. Принципиально — ничего... А непринципиально — разве только в худшую сторону...

В самом деле, при таком раскладе Архелий будет еще больше торопиться устранить Хилима. Прилететь как можно скорее, добить обессилевшего противника и самому привести в храм долгожданную летунью-человека...

— Здесь часто бывают грозы? — спросил Хилим.

Духота ощущалась предгрозовой... или это просто казалось?

— Летом довольно часто с моря приволакивает. Ночью, наверное, и будет. А что?

— Нет, ничего...

Саламандры любят путешествовать в грозе, экономя силы. Они даже могут слегка подтолкнуть ее в нужную сторону. Архелий появится здесь через несколько часов — свежий и сильный, не утомленный долгим перелетом... Пожалуй, надо поспешить!

Хилим склонился к Марине и негромко позвал. Она пошевелилась, окончательно просыпаясь. С усилием Хилим вернул на лицо безмятежное выражение: нельзя пугать ее своим отчаянием... по крайней мере, пока окончательно не придет в себя.

Марина открыла глаза.

— Где я? — слабым голосом спросила она, пытаясь приподняться. -Лим, ты?..

Хилим аккуратно придержал ее и снова уложил на подушку. Спросил с непривычной заботливостью:

— Ну что, проснулась? На-ка, поешь...

Она осторожно взяла из его рук чашку, принюхалась. Вспомнила питье, которым Хилим потчевал ее, перед тем как отправить на свидание с Игорем, улыбнулась.

Хилим покачал головой:

— Нет, это обычный сладкий коктейль... Тот стимулятор скорее тратит силы, чем дает. Да ты ешь, не тяни, нам еще много надо успеть...

Марина без возражений быстро выпила густую сладкую смесь, отставила чашку, огляделась... Похоже, она только теперь окончательно все вспомнила, и, увидев Ролана, смешалась. Ролан мрачно отвернулся к окну.

— А что мы будем делать дальше? — требовательно спросила Марина, снова поворачиваясь к Хилиму. — Что мы должны успеть?

— Пока ты отдыхала, кое-что произошло... я должен рассказать... -спокойным голосом начал Хилим, но Марина вдруг отшатнулась, словно от удара.

— Ты... Ты же прощаешься! Ты... почему, что случилось?! Архелий... неужели так скоро?.. — она в ужасе закрыла было лицо руками, но тут же протянула их к Хилиму. — Не хочу!

По лицу Хилима пробежала судорога, усилием воли он справился с собой. Крепко сжал ладони Марины, гася ее попытки подняться, заглянул в глаза.

— О, да от тебя теперь ничего не скроешь... — с печальной улыбкой произнес он. — Растешь... и еще расти будешь. А прощание... — голос его дрогнул. — Тебе теперь ничего не угрожает, а мне... Сама же видишь: у меня нет шансов...

Ролан перевел недоуменный взгляд с него на Марину и обратно...

— Слушайте, да что вы оба... Неужели ничего нельзя сделать?! Может, я могу как-нибудь помочь?

Магистр горько усмехнулся.

— Спасибо тебе, Ролан, но — увы! Это игры лишь для тех, кто всерьез связан с храмом...

— Игры?! — возмутился Ролан.

— Игра — дело серьезное, — снова усмехнулся Хилим. — После проигрыша иногда стреляются...

Сказанное не было шуткой — Марина поняла, что сильф просто заставляет человека молчать, не задавать вопросов, не уговаривать. Последний всплеск, последнее испытание магии!

— Вообще-то одну вещь ты для меня сделать можешь, — со странной интонацией сказал Хилим.

— Да, я слушаю, — Ролан с готовностью повернулся. Хилим полез куда-то во внутренний карман, достал уже знакомую сапфировую безделушку, протянул Ролану. — Вот, возьми. Мне она уже не понадобится, у Марины этих игрушек через год будет в избытке, а ты как раз сможешь использовать с толком...

Ролан отшатнулся.

— Забирай! — настойчиво повторил Хилим и положил украшение на стол. — Я же все равно знаю твои возражения наперед, просто времени нет уговаривать. Или ты думаешь, будет лучше, если эта штучка достанется Архелию?!

Последний аргумент подействовал: Ролан осторожно взял драгоценность.

— Вот и хорошо. Надеюсь, этого хватит, чтобы выкупить долю твоего компаньона? Такая фирма, как у вас, не может иметь двух хозяев... Только не надо тратить время на благодарности! — решительно прервал он. — Я еще должен успеть рассказать Марине...

Видимо, он все же не смог сдержать свои мысли — потому что Марина вдруг рывком поднялась с кровати и пересела на стул у окна.

— Ответь мне немедленно, — звенящим голосом потребовала она, -значит, ты считаешь, что Зара погибла из-за меня?!

Хилим присел рядом, обнял ее за плечи:

— Ну-ну, успокойся. Разве это можно назвать "из-за тебя"? Просто Зара заняла твое место, а такая подмена, такое смешение судеб никогда не проходят безнаказанно. Архелий рассчитал правильно...

— А... а как оно _должно_ было быть? — Марина задала наконец вопрос, с которого следовало бы начать. — Если бы... Если бы не было вмешательства? Если бы все шло _по судьбе_?

— Оно бы и шло по судьбе, — откликнулся Хилим. — Не Архелий, а я пригласил бы тебя в Школу... именно пригласил, без внушения! Через год забрал бы тебя оттуда, но не к Карелу, а к себе. Научил бы тому, чему не могут научить в Школе, познакомил бы с Зарой — она ведь так и жила бы на острове. Думаю, вы смогли бы подружиться...

В его голосе вдруг прозвучала такая нечеловеческая тоска, что у Марины и Ролана мурашки побежали по коже. Хилим, спохватившись, замолчал.

В комнате повисла гнетущая тишина. Откуда-то издали, с гор, донеслись слабые раскаты грома. Марина вздрогнула. Хилим поднялся и выглянул в окно.

— Ближе, чем я бы хотел, — проговорил он, различив над верхушками гор отблески молний.

— Дай зеркало! — потребовала Марина.

— Теперь-то зачем?.. — Хилим извлек из кармана индикатор, протянул ей. Зеркало, тяжело наливаясь оранжевым, становилось все ярче и ярче...

От внезапной слабости Марина едва не сползла со стула. Как страшно, господи, как страшно... Она смотрела на Хилима, словно пытаясь затянуть его в свой взгляд — затянуть, укрыть, спрятать, спасти! Этот... да не важно, кто! Все равно Хилим значил для Марины гораздо больше, чем весь остальной мир вместе взятый!!!

— Тем хуже для тебя, — отбросил Хилим ее отчаянное молчаливое признание.

Это было правдой — потому что в памяти магистров Храма-на-Мысу он навсегда останется неудачником, пусть талантливым, но безнадежно запутавшимся в собственной судьбе! Там ведь до сих пор думают, что он превратился в сильфа и улетел. Никто даже не узнает...

Но неужели Архелий не понимает, что Марина... Впрочем, на такие случаи как раз и существуют кристаллы беспамятства.

— Я все равно буду его ненавидеть! — с тихим отчаянием поклялась Марина. — Даже если он заставит меня все забыть, даже если... Все равно!

Хилим сочувственно взглянул на нее.

— Постарайся убедить его, что не выдашь, что понимаешь бесполезность сопротивления. Пусть как следует увидит твой испуг! Может быть, тогда он не станет пользоваться кристаллом...

Марина подавленно кивнула. Два слова — кристалл беспамятства -тревожно царапнули сознание. Сколько всего было связано с этим проклятым камнем!

Но нет... Марина прислушалась к себе: слова на этот раз вызывали не страх, не досаду — в них таился иной смысл... Какой-то секрет? Разгадка? Или... Черт побери, как же они сразу об этом не подумали?!

— Лим! — позвала Марина с безумной надеждой в голосе. — Лим, что будет, если мой кристалл беспамятства направить на тебя?!

...Стихийные существа узнают друг друга по эманации. Если сменить, исказить, перечеркнуть эманацию...

— Что будет? Отвечай! — настойчиво повторила она.

— Я забуду о тебе. Ну, и...

Хилим прервался на полуслове, замер. _Он забудет о Марине_! И вообще обо всем, что с ней связано — вся эта безумная история неузнаваемо исказится в сознании! А ведь это не только память горестных приключениях — но и о провокации... Да ведь после такой деформации памяти никакой "дикий" саламандр его в упор не признает! И в храм можно ехать хоть на автобусе...

Остается сам Архелий... но он-то как раз сейчас _здесь_... почти здесь! И долго еще будет вдали от храма, да еще пока сообразит, что жертва ускользнула... А человеческие способы перемещения, доступные Хилиму, весьма быстры!

— Мы должны успеть до грозы! — негромко, но с железной решимостью скомандовал Хилим, поднимаясь. В нем не осталось ни тени прежней тоски или испуга. Он снова знал, что надо делать!

— Ролан, нам понадобится твоя помощь!

Тот стремительно вскочил. Он уже давно потерял нить происходящего, но неожиданный всплеск надежды не застал его врасплох.

— Ты когда-то отправлял Марину в Школу воздушных танцев, так сделай это еще раз. Отвези ее в ближайший приморский поселок, найми катер до острова Шом... И торопитесь изо всех сил: гроза не должна вас догнать! Сделаешь?

— Конечно, — Ролан пожал плечами, избегая лишних слов.

Опять все повторяется, отрешенно подумала Марина. Опять все повторяется... Теперь уже по судьбе? Но можно ли обмануть судьбу? А исправить? Если вернуть всех участников на свои места? Но ведь Зару уже не вернешь! А Хилим...

Она вытряхнула на диван содержимое дорожной сумки, отыскала кристалл. Повертела в руке, протянула Хилиму, замерла. "Ты совсем меня забудешь? Или останется хоть что-то?"

Хилим взял кристалл, не глядя, запихнул глубоко во внутренний карман. "Это страшная жертва. Но это и единственный выход... Только ты обязательно доберись до Шома!"

Марина взяла его ладони, прижала к лицу. "Только... ты обязательно за мной приезжай..."

Громко хлопнула дверь. Марина испуганно огляделась — Ролана не было. С улицы донесся звук заводящегося мотора.

— Обиделся... — сказал Хилим. — Гордый. Ты попрощайся с ним от меня...

— Мне еще предстоит прощаться с ним от себя... — печально вздохнула Марина. — Но это потом, как доберемся до пристани. Ну, давай, не задерживайся. Гроза уже совсем близко...

За окном раздался нетерпеливый гудок. Марина оттолкнула Хилима и, не оборачиваясь, шагнула к двери. Сбежала вниз, забралась в джип, уселась, глядя прямо перед собой.

— Пристегнись! — скомандовал Ролан.

Наверху распахнулось окно. Силуэт Хилима не различался в темноте, но Ролан привстал на водительском сиденье, обернулся. Пожелал негромко:

— Ну что ж, удачи тебе, магистр!

Вспыхнули фары, разрезая мрак, и далекие грозовые сполохи померкли в их ярком свете. Машина выкатилась со двора и, набирая скорость двинулась в ночь.

x x x

Дважды в одну воду не входят, и, забывая вынуть пробку из ванны, вы тем самым нарушаете философскую стройность мира...

Что можно подумать, встретив в женском монастыре мужчину? А если ограничиться пристойными вариантами? Ведь он, например, вполне может оказаться приходящим садовником или даже самим папой римским!

Но человек, стоявший в дверях ее комнаты...

— Хилим! — воскликнула Марина. — Ну наконец-то!

Она шагнула вперед, но остановилась, заметив робко выглядывавшую изза спины Хилима Веронику Аркадьевну. И тут же наткнулась на недоуменный взгляд магистра:

— Вы знаете меня?

Усилием воли Марина сумела сдержать едва не вырвавшийся крик. Как она ждала встречи — и как боялась ее... Одно дело знать, что Хилим должен был забыть ее, и совсем другое — видеть эту вежливо-приветливую заинтересованность (профессиональную заинтересованность!)...

Овладев собой, Марина заметила отчаянные жесты директрисы: мол, ты так и собираешься держать высокого гостя на пороге?! Вздохнула, отступила в комнату:

— Проходи...те... Присаживайтесь, где вам удобно...

Хилим не заставил себя уговаривать, удобно развалился в кресле. Да, нахальство от деформаций памяти не исчезает!

— Я магистр Храма-на-Мысу, — решил он все же представиться, — И у меня к вам предложение: раз вы научились летать, в Школе вам больше делать нечего. Согласны ли вы стать храмовой танцовщицей?

Марина смотрела на него и молчала, понимая, что стоит ей открыть рот — и она заговорит совсем не о том, заплачет, может быть, бросится на шею... а как раз этого ни в коем случае нельзя делать. Что подумает господин магистр о взбалмошной зазнавшейся девчонке?

— Скажите, — осторожно начала она и все равно сказала совсем не то, что собиралась, — а вы сами... — (Нет, так нельзя, не ляпнешь же прямо про сильфа!) — Вы сами... умеете летать?

Снова во взгляде магистра мелькнуло удивление. Краем глаза Марина увидела, что пристроившаяся на краешке стула Вероника Аркадьевна еще отчаяннее машет ей руками.

— Умею... — кивнул, чуть усмехнувшись, Хилим.

Какое знакомое снисхождение: почему бы не ответить, все равно никто не поймет! Раньше Марина пришла бы в бешенство — но сейчас только радостно сверкнула глазами. Умеет летать, значит, энергия восстановлена! Найденное решение оказалось по-настоящему победным и "вылечило" магистра. Если бы еще не такой страшной ценой...

Хилим по-своему расценил ее эмоции.

— Мне рассказали о вас много интересного... — едва заметный кивок в сторону совершенно ошарашенной директрисы. — И теперь я вижу, что в этих рассказах есть доля истины. Потому еще раз задаю вопрос, который для любой другой ученицы был бы лишь пустой формальностью: вы согласны стать храмовой танцовщицей?

Марина снова покосилась на директрису. Бедная Вероника Аркадьевна! Можно представить, как это выглядело — особенно когда она напоминала магистру, что он сам забирал Марину (тогда еще Мару!) из Школы, а тот на полном серьезе отнекивался, убеждая ее, что черное — определенно белое, и что эту ученицу он в первый раз видит...

Увы, теперь это именно так и есть. Вот только... как же выглядит случившееся с ним _без нее_?! Наверное, как-то уложилось в сознании -иначе вообще сошел бы с ума... Но каково теперь придется ей? Она уже едва выдерживает, а ведь отныне им предстоит общаться не час-другой, а многие месяцы, годы...

Но разве есть для нее другой ответ, кроме "да, я согласна"? Ровным, спокойным голосом Марина произнесла:

— Да, я согласна стать храмовой танцовщицей. Но только с вами в качестве тренера. Если хотите, считайте это моим условием!

— Я думаю, многие не отказались бы от таких условий! — усмехнулся Хилим. — Вы готовы?

— Давно готова, — Марина пожала плечами, поднимаясь. Она имела в виду, что все ее имущество на ней и собирать ей нечего. Но Хилим понял иначе:

— Давно готовы? О, так вы действительно меня ждали!

Он просто шутил... но Марина снова едва не закричала от такой "невинной" иронии!

— Давайте не будем терять времени, — попросила она. — Пойдемте, я хочу как можно скорее оказаться в Храме...

У двери они едва не столкнулись, и, пропуская Марину вперед, Хилим слегка коснулся ее руки. Марина невольно вздрогнула. Хилим тоже на миг замер, посмотрел на нее внимательно, словно желая что-то сказать, но промолчал и молча вышел...

...Яхта стояла у причала — большая, красивая, с эмблемой храма на парусе. Та же, что и четыре года назад? Или просто такая же? Впрочем, это вряд ли имело какое-то значение, главное, что она доставит будущую солистку в храм... "Все как прежде, — подумала Марина. — Все по судьбе. Все по судьбе..."

Но теперь жрецы не играли в карты. Расположившись на палубе, они смотрели на ведущую к причалу тропинку со скрытым напряжением, разрядившимся лишь с появлением Хилима и Марины. Впрочем, когда Хилим скомандовал отплытие, напряжение снова вернулось — в сдержанных жестах, излишне отрывистых командах, непривычной серьезности — и это лучше всяких слов говорило, какой переполох в храме вызвало появление "блудного магистра"!

Ну и прекрасно! Марина невольно обернулась, словно приглашая Хилима позлорадствовать и порадоваться вместе с ней — и, наверное, в ее взгляде было чуть больше чувств, чем это допустимо для человека...

— Да что вы все время так на меня смотрите?! — Хилим вдруг вышел из образа корректного парламентера. — Вы что-то хотите мне сказать, так скажите!

Этот болезненный вскрик наполнил Марину безбожной и бессовестной радостью: пусть не умом, а сердцем, но магистр ее все же помнит!

— Извините, я случайно, — сказала она вслух. — Всего лишь глупая привычка рассматривать собеседников в упор.

Нет, ни в коем случае нельзя торопиться, силой ломать барьеры в памяти! Возможно, когда-нибудь он ее снова вспомнит, а пока... Пока ей заново придется завоевывать его. Заинтересовать, позволить узнать себя, заставить уважать. И заново узнавать его: такого знакомого — и такого чужого...

И... Храм-на-Мысу ей тоже предстоит узнать заново! Снова увидеть тех, кто принес ей столько добра и столько зла, с кем был связан самый лучший и самый трагичный, самый интересный и самый страшный период ее жизни... И встретиться с Архелием, оставаясь единственным свидетелем его преступления...

Что ж, она будет встречаться — хоть с Архелием, хоть с самим дьяволом! И летать будет. И ловить волшебные мгновения полета, и побеждать, и принимать заслуженную славу...

...И ждать. Когда-нибудь память сердца должна растопить лед забвения, вернуть если не воспоминания, то чувства...

Хватит ли терпения дождаться? Время покажет.

КОНЕЦ

Е. Тильман Пятое время года

Катарина Тильман Грань желания

Авторы от А до Я

А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Э Ю Я