Сергей Кузнецов. Жизнь по инерции
© Copyright Сергей Викторович Кузнецов, перевод
Не знаю...
Ой, пришла!.. Я не ждал.
Я поел чесноку.
Я не ждал - как же так?
Я не знаю...
Что же делать теперь?
Я не знаю, братва, Я не знаю, не знаю, не знаю...
Значит, сексу не будет.
Целоваться ведь как?
Значит, сексу не будет, Не будет, не будет...
Что же делать, братва, Я не знаю теперь, Я не знаю, не знаю, не знаю...
Этот запах предательский Выест глаза...
Этот запах предательский Выдаст меня, Выдаст, выдаст меня, это точно...
Я не знаю сейчас, Что мне делать, братва, Я не знаю, не знаю, не знаю...
Может плюнуть на все?
Завалить ее враз, Трахать, трахать, а вдруг?.. Я не знаю...
Я не знаю, братва, Что мне делать сейчас, Я не знаю, не знаю, не знаю...
Вот, ушла, покрутив у виска...
Боже, что это значит?
Как мне жить без нее?
Я не знаю, братва, Я не знаю, не знаю, не знаю...
25 августа 1996 года
Под дождем...
Сегодня я понял - все сбылось!!!
Не зря, ой не зря я боялся...
Стеклянные глаза разбились...
Язык деревянный сломался...
Ты говоришь, ни в чем не виновата?
Я не слышу. В ушах моих - вата...
Ну что ж, постоим под дождем!
Пока промокнем, подождем...
И разойдемся кто куда, Чтобы не встретится НИ - КО - ГДА...
Лица не скроет отчуждения вуаль...
Ударь еще больнее! Ну, ударь!
Говорят, о двух концах остры ножи, Но я спокоен, а ты дрожишь...
Быть может, потому пишу стихи я, Что поэзия - та же стихия...
Ну что ж, постоим под дождем!
Пока промокнем, подождем...
И разойдемся кто куда, Чтобы не встретится НИ - КО - ГДА...
Тормозных колодок свист и скрежет...
Где же ты, счастье? Где же?..
Этот дождь. Этот ветер. Ненастье.
Это - счастье, да-да, это счастье!..
Я, как и прежде, окрыляюсь неудачами...
Катитесь к черту все с машинами и дачами!..
21 октября 1988 года.
Глаза.
Что бы я не сделал и что бы не сказал, Мне кажется, за мною Всегда следят глаза, - Чтобы я не сделал и чтобы не сказал, Всегда за мною следят глаза.
А глаза - чужие, странные...
Ба! Да они ж, наверно, чужестранные!
И тут меня осенило...
Да это же, братцы, шизофрения...
Психику я не нарушал - Она сама меня нарушила...
Разве стена имеет глаза?
Или же только уши?
И вдруг я услышал:"Идиот!
Стена имеет даже рот!"
А глаза такие страшные, Сверлят буравчиком стены домашние.
Мой язык прилипает к губе...
Так это же, братцы...КеГеБе-е-е!
Я прощаюсь с родными и близкими.
Я поднимаю руки и сдаюсь, Но как, пораженный, стоял до этого, Так и стоять остаюсь...
Стоять - не сидеть. Постою. Это классно, Что у нас в Союзе гласность!
18 января 1988 года
Исповедь "совка".
Мне всучили награду плебея, Медаль патриота "Вру не краснея".
Как я упивался своею закваской И как напивался какой-то - тьфу! - краски.
Но даже и пьяным я был очень горд, Что за спиною не крылья, а горб...
В голове было пусто, в карманах - тоже, Что стало видно по глупой роже...
Под знаменем нашим, красным как рак, Стою угловато, круглый дурак...
А сколько же было разных иллюзий!
Да вышли с водою в открытые шлюзы!
Мы оказались пешками в игре, Деревянными пешками при шахматном дворе.
Какие тут к черту правила игры - Последняя пешка на месте туры.
Все та же пешка - в роли короля, Свои же фигуры рубит зазря...
Под знаменем нашим, красным как рак, Стою угловато, круглый дурак...
Стало горько, что живем несладко.
Шли к изобилию, да вышла накладка.
В обноски одеты сиротские детки, - Остатки-то сладки, да объедки - едки!
Когда экономика зашла в тупик, Система рушится с поднятием фиг...
Если ногами стоим на обломках, Значит, есть в механизме поломка...
Под знаменем нашим, красным как рак, Стою угловато, круглый дурак...
13 декабря 1988 года
Этот город...
Я шел по проспекту, бродяга бездомный, ревниво смотрел на большие дома, и думал с отчаяньем, что город - огромный, а мест в нем свободных - нема...
Вот Дом книги, а вот - Дом одежды, где нет ни книг и ни одежды сроду, только нет нигде Дома надежды...
Зато есть классный Дом моды!
Мне не нравится этот город, но теперь мне не выбирать: в этом городе я родился, значит, в нем мне и умирать...
Ваш чертов город я с детства знаю, но до сих пор он мне не знаком: с домами, которые всегда запирают, и ртами, которые всегда под замком, с дорогами, которые от грязи липки, с руками, к которым прилипла печать, этот город возник по ошибке, как будто бы пьяной бабой зачат...
Мне не нравится этот город, но теперь мне не выбирать: в этом городе я родился, значит, в нем мне и умирать...
Я мог бы уехать хоть в Сан-Франциско, но и этот вариант - нулевой, рабским клеймом - штамп о прописке, и не в паспорте - на коже живой.
Друзья и соседи - тесные стены, закрыт потолком, как гробовой доской, но под кожей пульсируют вены - движению противопоказан покой!..
Сон Веры Павловны.
Вере Павловне снится странный сон:
Синим кобальтом покрыт небосклон, На нем из желтого кадмия круг, И изумрудные травы вокруг - целый луг...
Чудное пение божественных сирен Манит, завлекая в сладкий плен, Но, захочешь уйти не дадут: Красные тени стоят там и тут - ждут...
Вернись скорей, Вера Павловна!
Вернись назад, Вера Павловна!
Вера Павловна, вернись скорей, Вернись назад, в мир людей!
Выстроены в ряд хрустальные дворцы, В них сидят взаперти их творцы, А из слоновой кости замки Вырастают как грибы-поганки - из ямки...
Ах, а это!? Куда не ступи, Вместо асфальта - золотой настил!
Но, захочешь уйти, - не дадут: Красные тени стоят там и тут - ждут...
2000 год от Р.Х.
Кто предписал для всех один закон?
Кто предсказал, что делать не надо?
Закон для всех похож на загон, В который кнутом загоняют стадо.
И те, что всегда толпятся у трона, Те, что несут подол красной мантии, Сами придумали для нас закон, Листая учебник по хиромантии.
Каждый - художник, и каждый - поэт, Каждый - философ, и каждый - мечтатель, Каждый - талантлив, но, наконец, Каждый - поэт, но не каждый - творец...
Цепляясь конечностями за бесконечность, Боги - даже те, кто с верой не знакомы, И каждый в себе культивирует вечность, Каждый живет по своим законам...
Но я виноват - я нарушил код...
Я виноват - я убил в себе святого...
Я погубил себя в двухтысячный год От Рождества Христова...
Твое лицо в ночном окне...
Недолги были наши встречи, Но до сих пор живет во мне Твое лицо в прощальный вечер, Твое лицо в ночном окне...
Прости! - ты заклинала про себя.
Шептали губы при луне.
И я простил. Но не тебя.
Твое лицо в ночном окне.
Я весь в черном. Ты вся в белом.
На моем теле раны, нанесенные мелом.
На твоем теле раны, нанесенные углем, Но, слившись в сером цвете, мы умрем...
Уже прошло немало лет...
Передо мною, как во сне, Встает единственный твой след, Твое лицо в ночном окне.
Рукой смахнула ты слезу.
Прощай! - сквозь боль сказала мне.
Теперь я в поездах везу Твое лицо в ночном окне.
Недолги были наши встречи, Но до сих пор живет во мне Твое лицо в прощальный вечер, Твое лицо в ночном окне...
Жизнь по инерции.
Жизнь большого города - огни...
В них - его рождение и... гордость...
А я уже считаю дни...
Уходит молодость... Уходит молодость...
Я провожал надежды как цветы На могилы проходящих лет...
Есть только неосуществимые мечты...
Осуществимых - в мире нет!..
Где живут тебя любившие?
Где они?.. Где их дома?..
Холодные... Чужие... Бывшие...
Жизнь маленькой деревни - тьма...
В пригородной электричке...
В пригородной электричке Как сильно бываешь рад, Когда заметишь по привычке Чей-то мимолетный взгляд...
И на душе опять светло...
Забываешь о грязной погоде...
Только бы людей к тебе влекло, И тогда не страшны все невзгоды.
А потом ты идешь по дорожке, Наступая на мутные лужи, Говоря: "Ты ошибся, Сережка, Здесь ты никому не нужен..."
Шла проститутка по бульвару...
Шла проститутка по бульвару С безумно влюбленным вдовцом.
Впервые ее тело было не товаром, А голова была не продавцом.
Он сказал, что полюбил ее серьезно.
Он сказал, что захотел на ней женится.
Она не верила. Зажить безслезно - Такое не могло ей даже сниться.
Такого отношения к своей особе Она не знала с самого детства...
Лишь к ненависти, ко вражде и злобе Ее учили с малолетства...
Но со звоном разбивались слезы, Падая на камень мостовой, Когда он говорил, даря ей розы:
"До гробовой доски я - твой!"
После слов шутник хваленый Начал обнимать ее неистово, И иссяк родник соленый - Единственное, что в ней было чистого.
Глупый день прошел и ночь настала.
Радость перешла в тупую боль.
Насыщенная влага - в состояние кристалла.
Глядите! На дороге - соль!..
Всю жизнь нести тяжелое бремя...
Всю жизнь нести тяжелое бремя.
Нести... А потом упасть...
Мы живем, убивая время, Но и время убъет нас...
Но сколько бы не осталось лет, Сколько - праздничных дат, Вместе с тобою мы встретим рассвет, И вместе с тобою - закат...
А если я раньше умру, то что ж, Не надо, не плачь! Тише!
Я стану водой, которую ты пьешь, Воздухом, которым ты дышишь!..
Кукушкин.
Временами мучает изжога От прочитанного всего, Иногда устаешь от чужого, Хочется - своего...
Кесарю - кесарево, богу - богово, А мне - всего-то ничего, Пусть бездарного, пусть убогого, Но, все-таки, своего...
Я не Лермонотов, не Пушкин, Я блотной поэт Кукушкин...
Иногда устаешь от чтения - Жизнь кипит там и тут, И требуется максимум терпения - Прочесть очередной талмуд.
Жизнь - интереснейшая книга, В сотни раз интересней всех книг, Написанных когда-либо И пишущихся в этот миг.
Я не Лермонтов, не Пушкин, Я блотной поэт Кукушкин...
И я, ненаписанная книга, Строчки рук поднимаю вверх: Я либо не пишу стихов, либо Вырвываю оголенный нерв...