Популярная информатика
Николай ЧУРСИН
Законы царства документов
В пространстве и во времени
В истории развития человечества, представляющей собой единый, неразрывный во времени процесс, можно отметить некоторые важные вехи, которые после длительного периода количественных изменений привели к качественным скачкам в уровне развития человека. Такой вехой было формирование второй сигнальной системы – языка. Овладев языком, человек резко ускорил темп своего развития. Но едва научившись говорить, он стал испытывать острую необходимость в фиксировании речи. Этого требовали условия жизни. Информация, передаваемая от одного человека к другому посредством речевого обращения, во-первых, могла быть воспринята только на расстоянии слышимости человеческого голоса, а, во-вторых, сведения, проходя через субъективное восприятие передающих, претерпевали искажения. Это очень затрудняло передачу достоверной информации во времени, от поколения к поколению. Поэтому с давних пор человек стремился найти объективного посредника при передаче информации. Это были камни, на которых он мог оставлять изображения, глиняные плитки, папирус, береста, а позднее – бумага.
Стремительный, ускоряющийся прогресс человечества был бы невозможен, если бы не развитие письменности и появление весьма удобного материала для письма – бумаги. Благодаря этому информация могла не только передаваться из поколения в поколение, но и распространяться в пространстве с высокой степенью надежности. При помощи письменности информация получила полное право именоваться документом.
Что же такое документ? Если мы попытаемся перечислить предметы, которые мы относим к документам, то сразу же вспоминаются паспорт, свидетельство о рождении, диплом и некоторые другие листки с важной информацией о каждом из нас. Далее к перечисленным прибавится множество документов, с которыми мы сталкиваемся в работе, и т.д. Действительно, документов, знакомых и незнакомых, относящихся как к отдельным лицам, так и к коллективам, предприятиям, институтам, городам, республикам, целой стране и даже всем странам на нашей планете, существует необозримое множество и описать или, как говорят математики, задать это множество простым перечислением принадлежащих к нему объектов оказывается почти невозможным.
Однако существует еще один способ задать множество: перечислить характерные для принадлежащих ему объектов признаки. Какие же признаки характерны для множества документов? Первый признак очевиден: все документы являются носителями информации. В то же время, далеко не все носители информации являются документами. Молния, например, несет нам определенную информацию, но, конечно, никто не назовет ее документом, так же, как нельзя назвать документом услышанную нами музыку. Документы, видимо, должны как-то фиксировать, сохранять информацию, т.е. обеспечивать передачу ее во времени. Этим свойством могут обладать многие носители информации. Так, исследуя содержание понятия «документ», мы незаметно перешли от «бытового» толкования этого понятия, согласно которому документ – это, прежде всего, составленная законным образом бумага, служащая письменным доказательством наших прав, служебного или общественного положения, к более широкому толкованию. В этом широком толковании документами можно считать не только вышеуказанные бумаги, рукописи и печатные издания, но и произведения искусства, нумизматические памятники, музейные экспонаты минерального, ботанического, зоологического характера. Документом в этом смысле признается любой материальный объект, который фиксирует или подтверждает какие-либо знания и может быть включен в определенное собрание Материальный объект может быть включен в какое-либо собрание в том случае, если он способен сохраняться во времени.
Такое широкое определение документа несколько противоречит своему первоначальному значению. Этот термин происходит от латинского слова documentum, которое, в свою очередь, произошло от docere, что значит обучать. Следовательно, термин «документ» в прошлом имел более точный, чем в. настоящее время, смысл: «то, что служит для обучения». Наличие нескольких определений не мешает документам принимать самое активное участие в жизни общества, пронося информацию сквозь время и пространство.
Значение документов в нашей жизни огромно. В настоящее время каждый факт обрастает одеждой из документов, формы которых становятся крайне разнообразными – это книги, газеты, журналы, фотографии и кинофильмы, магнитные и патефонные записи, каталоги, рекламы, отчеты, письма, картотеки, экспонаты музеев и выставок.
Неудержимый количественный рост документов является одним из главных проявлений информационного кризиса.
Теперь возникает вопрос: а какие именно документы наиболее «причастны» к вовлечению человечества в состояние информационного кризиса? Главным «виновником» информационного кризиса является научная информация, распространяющаяся по формальным и неформальным каналам. При этом возможность формальных процессов коммуникации обеспечивается существованием многочисленной семьи научных документов, несущих научную информацию в пространстве и во времени.
Научный документ – это исторически обусловленная разновидность материального носителя, на котором тем или иным способом закреплены (записаны) научные сведения (данные) или научная информация, причем научный документ обязательно должен быть снабжен указанием, кем и когда он создан. По форме различают документы текстовые (книги, журналы, рукописи), графические или изобразительные (чертежи, схемы, графики, планы, карты, диаграммы), аудиовизуальные (звукозаписи, кинофильмы, диапозитивы).
Чтобы найти выход из информационного кризиса, необходимо разобраться в законах, управляющих документами. Поэтому если в предыдущих разделах мы затрагивали вопросы, касающиеся понятия информации и информационных аспектов некоторых явлений, то сейчас объектом нашего внимания будут носители информации – документы, а еще точнее – научные документы.
От закона Брэдфорда до ранговых распределений
Первое, что обращает на себя внимание в царстве документов, – это чрезвычайно быстрый рост его населения.
Этот общеизвестный факт заставляет всерьез задуматься о том, к чему может привести такой рост. Но, может быть, наши опасения напрасны, и в дальнейшем темпы прироста числа документов замедлятся? Пока что статистика утверждает обратное.
Вот как, например, изменялись документальные информационные потоки по химии. В 1732 г все наследие химии было обобщено и опубликовано голландским профессором в книге объемом 1433 страницы. В 1825 г шведский ученый Берцелиус опубликовал все, что было известно по химии, в 8 томах общим объемом 4150 страниц. В настоящее время американский реферативный журнал «Chemical Abstracts», издаваемый с 1907 г, публикует почти всю информацию по химии, при этом первый миллион рефератов был опубликован спустя 31 год с момента основания, второй – спустя 18 лет, третий – через 7 лет, а четвертый – через 4 года!
Примерно такой же характер роста количества документов можно проследить и в других областях науки. Было замечено, что рост документов носит экспоненциальный характер. При этом ежегодный прирост потоков научно-технической информации составляет 7...10%. В настоящее время каждые 10...15 лет происходит удвоение объемов научно-технической информации (НТИ) Кривая роста числа документов, таким образом, может быть описана экспонентой вида
y = Aekt
где y – сумма знаний, унаследованных от предыдущих поколений, е – основание натуральных логарифмов (е = 2,718...), t – индекс времени (г); A – сумма знаний в начале отсчета (при t = 0), K – коэффициент, характеризующий скорость знаний, эквивалентом которых принимаются потоки научно-технической информации. При t ≈ 10...15 лет у = 2A.
Легко представить себе, что такой характер роста числа научных документов не предвещает нам в будущем, даже ближайшем будущем, ничего хорошего. Леса, превращенные в горы бумаги, в которых тонет беспомощный исследователь...
Однако, как показывает история науки и техники, условия, в которых они развиваются, не являются постоянными, а поэтому механизм экспоненциального роста потоков НТИ часто нарушается. Это нарушение объясняется рядом сдерживающих факторов, в частности войнами, нехваткой материальных и человеческих ресурсов и т.д. В действительности рост числа документов не подчиняется поэтому экспоненциальной зависимости, хотя в определенные периоды развития науки и техники в отдельных областях знаний она проявляется достаточно четко. В чем же причина такого стремительного нарастания потоков документальной информации?
В предыдущих разделах мы обращали внимание на то, что информация играет огромную роль в развитии человеческого общества, поэтому оно сопровождается опережающим по темпам ростом объемов информации. Рост документальных потоков научной информации можно связывать с ростом числа создателей научной информации. Темпы этого роста описываются показательной функцией. Например, в течение последних 50 лет число научных работников в СССР удваивалось каждые 7 лет, в США – каждые 10 лет, в европейских странах – каждые 10...15 лет.
Конечно, темпы роста числа научных работников должны подвергнуться замедлению и достигнуть какой-то более или менее постоянной величины по отношению ко всему количеству работающего населения. В противном случае все население через какое-то время будет занято исследовательскими и опытно-конструкторскими работами, что нереально. Поэтому в будущем следует ожидать замедления темпов роста числа научных документов. В настоящее время эти темпы все еще высоки и внушают потребителям информации тревогу: как хранить и обрабатывать документы, как найти среди них тот, который нужен?
Положение кажется безвыходным: действующий пока в царстве документов закон экспоненциального роста документов резко обострил в нем как «жилищную», так и «транспортную» проблемы.
Однако, как оказывается, здесь существует закон, несколько смягчающий создавшееся положение...
В конце 40-х годов нашего столетия Дж. Ципф, собрав огромный статистический материал, попытался показать, что распределение слов естественного языка подчиняется одному простому закону, который можно сформулировать следующим образом. Если к какому-либо достаточно большому тексту составить список всех встретившихся в нем слов, затем расположить эти слова в порядке убывания частоты их встречаемости в данном тексте и пронумеровать в порядке от 1 (порядковый номер наиболее часто встречающегося слова) до R, то для любого слова произведение его порядкового номера (ранга) / в таком списке и частоты его встречаемости в тексте будет величиной постоянной, имеющей примерно одинаковое значение для любого слова из этого списка. Аналитически закон Ципфа может быть выражен в виде
fr = c,
где f – частота встречаемости слова в тексте;
r – ранг (порядковый номер) слова в списке;
с – эмпирическая постоянная величина.
Полученная зависимость графически выражается гиперболой. Исследовав таким образом самые разнообразные тексты и языки,
в том числе языки тысячелетней давности, Дж. Ципф для каждого из них построил указанные зависимости, при этом все кривые имели одинаковую форму – форму «гиперболической лестницы», т.е. при замене одного текста другим общий характер распределения не изменялся.
Закон Ципфа был открыт экспериментально. Позднее Б. Мандельброт предложил его теоретическое обоснование. Он полагал, что можно сравнивать письменный язык с кодированием, причем все знаки должны иметь определенную «стоимость». Исходя из требований минимальной стоимости сообщений, Б. Мандельброт математическим путем пришел к аналогичной закону Ципфа зависимости
fr γ = c ,
где γ – величина (близкая к единице), которая может изменяться в зависимости от свойств текста.
Дж. Ципфом и другими исследователями было установлено, что такому распределению подчиняются не только все естественные языки мира, но и другие явления социального и биологического характера: распределения ученых по числу опубликованных ими статей (А. Лотка, 1926 г.), городов США по численности населения (Дж. Ципф, 1949 г.), населения по размерам дохода в капиталистических странах (В. Парето, 1897 г.), биологических родов по численности видов (Дж. Уиллис, 1922 г.) и др.
Самым важным для рассматриваемой нами проблемы является тот факт, что и документы внутри какой-либо отрасли знаний могут распределяться согласно этому закону. Частным случаем его является закон Брэдфорда, непосредственно связанный уже не с распределением слов в тексте, а с распределением документов внутри какой-либо тематической области.
Английский химик и библиограф С. Брэдфорд, исследуя статьи по прикладной геофизике и смазке, заметил, что распределения научных журналов, содержащих статьи по смазке, и журналов, содержащих статьи по прикладной геофизике, имеют общий вид. На основании установленного факта С. Брэдфорд сформулировал закономерность распределения публикаций по изданиям.
Основной смысл закономерности состоит в следующем: если научные журналы расположить в порядке убывания числа статей по конкретному вопросу, то журналы в полученном списке можно разбить на три зоны таким образом, чтобы количество статей в каждой зоне по заданному предмету было одинаковым. При этом в первую зону, так называемую зону ядра, входят профильные журналы, непосредственно посвященные рассматриваемой тематике. Количество профильных журналов в зоне ядра невелико. Вторую зону образуют журналы, частично посвященные заданной области, причем число их существенно возрастает по сравнению с числом журналов в ядре. Третья зона, самая большая по количеству изданий, объединяет журналы, тематика которых весьма далека от рассматриваемого предмета.
Таким образом, при равном числе публикаций по определенной тематике в каждой зоне число наименований журналов резко возрастает при переходе от одной зоны к другой. С. Брэдфорд установил, что количество журналов в третьей зоне будет примерно во столько раз больше, чем во второй зоне, во сколько раз число наименований во второй зоне больше, чем в первой. Обозначим р1 – число журналов в 1-й зоне, р2 – во 2-й, р3 – число журналов в 3-й зоне.
Если a – отношение количества журналов 2-й зоны к числу журналов 1-й зоны, то закономерность, вскрытая С. Брэдфордом, может быть записана так:
P1 : P2 : P3 = 1 : a : a2
или
P3 : P2 = P2 : P1 = a.
Эту зависимость называют законом Брэдфорда.
Б. Викери уточнил модель С. Брэдфорда. Он выяснил, что журналы, проранжированные (выстроенные) в порядке уменьшения в них статей по конкретному вопросу, можно разбить не на три зоны, а на любое нужное число зон. Если периодические издания расположить в порядке уменьшения в них количества статей по конкретному вопросу, то в полученном списке можно выделить ряд зон, каждая из которых содержит одинаковое количество статей. Примем следующие обозначения х – количество статей в каждой зоне. Тx – количество журналов, содержащих х статей, Т2x – количество журналов, содержащих 2х статей, т.е. сумма наименований журналов в 1-й и во 2-й зонах, Т3x – количество журналов, содержащих 3х статей, т.е. сумма наименований журналов в 1-й, 2-й и в 3-й зонах, Т4x – количество журналов, содержащих 4х статей.
Тогда эта закономерность будет иметь вид
Tx : T2x : T3x : T4x : ... = 1 : a : a2 : a3 : ...
Данное выражение называют законом Брэдфорда в толковании Б. Викери.
Если закон Ципфа характеризует многие явления социального и биологического характера, то закон Брэдфорда – это специфический случай распределения Ципфа для системы периодических изданий по науке и технике.
Из этих закономерностей можно извлечь выводы огромной практической пользы.
Так, если расположить какие-либо периодические издания в порядке убывания количества статей по определенному профилю, то, согласно Брэдфорду, их можно разбить на три группы, содержащие равное количество статей. Пусть мы отобрали группу из 8 наименований журналов, занимающих первые 8 мест в полученном списке. Тогда для того, чтобы удвоить количество статей по интересующему нас профилю, нам придется добавить к имеющимся 8 еще 8 · a наименований журналов. Если a = 5 (это значение найдено экспериментальным путем для некоторых тематических областей), то число этих наименований равно 40. Тогда общее число наименований периодических изданий составит 48, что, конечно, значительно больше, чем 8. При попытке же получить втрое большее количество статей нам придется охватить уже 8 + 5 · 8 + 52 · 8 = 256 наименований! Из них треть интересующих нас статей сосредоточена всего в 8 журналах, т.е. статьи распределяются по наименованиям журналов неравномерно. С одной стороны наблюдается концентрация значительного количества статей по определенной тематике в нескольких профильных журналах, с другой – рассеяние этих статей в огромном количестве изданий по смежной или далекой от рассматриваемой тематике, в то время как на практике необходимо выявить основные источники по интересующей нас области научно-технических знаний, а не случайные издания.
Закономерности концентрации и рассеяния научно-технической информации в царстве документов позволяют выбирать именно те издания, которые с наибольшей вероятностью содержат публикации, соответствующие определенному профилю знаний. В массовом процессе информационного обеспечения в масштабах страны использование этих закономерностей позволяет сократить для народного хозяйства огромные расходы.
Существующее рассеяние публикаций нельзя оценивать только как вредное явление. В условиях рассеяния улучшаются возможности для межотраслевого обмена информацией.
Попытка сконцентрировать все публикации одного профиля в нескольких журналах, т.е. не допустить их рассеяния, будет иметь отрицательные последствия, не говоря уж о том, что точное отнесение документа к тому или иному профилю не всегда представляется возможным.
Результаты проверок закона рассеяния Брэдфорда, как показал С. Брукс, имеют различные степени соответствия. Несмотря на внесенные поправки, модель Брэдфорда не отражает разнообразия реальных распределений. Это несоответствие можно объяснить тем, что Брэдфорд сделал свои выводы, основываясь на выборе массивов, относящихся только к узким тематическим областям.
Огромная заслуга Дж. Ципфа и С. Брэдфорда состоит в том, что они положили начало строгому исследованию документальных информационных потоков (ДИП), которые представляют собой совокупности научных документов-публикаций и неопубликованных материалов (например, отчетов по научно-исследовательским и опытно-конструкторским работам). Дальнейшие исследования, среди которых видное место занимают работы советского специалиста в области информатики В.И. Горьковой, показали, что можно определять не только количественные параметры совокупностей научных документов, но и совокупностей элементов признаков научных документов: авторов, терминов, индексов классификационных систем, наименований изданий, т.е. наименований элементов, характеризующих содержание научных документов. Например, можно расположить журналы в порядке убывания числа печатающихся в них авторов, в порядке убывания средней величины публикующихся в них статей или упорядочить совокупность документов по любому ее элементу.
Упорядоченность задается ранжированием (порядком размещения) наименований элементов по частоте их появления в порядке ее убывания. Такая упорядоченная совокупность наименований элементов называется ранговым распределением. Распределения, которые в свое время изучал Ципф, – это типичные примеры ранговых распределений. Оказалось, что вид рангового распределения, его строение характеризуют ту совокупность документов, к которой относится данное ранговое распределение. Выяснилось, что при построении ранговые распределения в большинстве случаев имеют форму закономерности Ципфа с поправкой Мандельброта:
fr γ = c.
При этом коэффициент γ – величина переменная. Постоянство коэффициента γ сохраняется только на среднем участке графика распределения. Этот участок принимает форму прямой, если график вышеприведенной закономерности построить в логарифмических координатах. Участок распределения с γ = const называется центральной зоной рангового распределения (значение аргумента на этом участке изменяется от Inr1, до Inr2). Значениям аргумента от 0 до Inr1 соответствует зона ядра рангового распределения, а значениям аргумента от Inr2 до Inr3 – так называемая зона усечения.
Какой же смысл заложен в существовании трех явно различаемых зон ранговых распределений? Если последнее относится к терминам, составляющим какую-либо область знании, то ядерная зона, или зона ядра рангового распределения, содержит наиболее общеупотребительные, общенаучные термины. Центральная зона содержит термины, наиболее характерные для данной области знаний, которые в совокупности выражают ее специфичность, отличие от других наук, «охватывают ее основное содержание». В зоне усечения же сосредоточены термины, сравнительно редко употребляющиеся в данной области знаний.
Таким образом, основа лексики какой-либо области знаний сосредоточена в центральной зоне рангового распределения. При помощи терминов ядерной зоны эта область знаний «стыкуется с более общими областями знаний», а зона усечения играет роль авангарда, как бы «нащупывающего» связи с другими отраслями науки. Так, если несколько лет назад в ранговом распределении терминов тематической области «Обработка металлов» встретился бы термин «лазеры», то ввиду его низкой встречаемости он, наверняка, попал бы именно в зону усечения: связи между лазерной техникой и обработкой металлов еще только «нащупывались». Однако сегодня этот термин, без сомнения, попал бы в центральную зону, что отразило бы уже его достаточно высокую встречаемость и, следовательно, устойчивую связь лазерной техники с обработкой металлов.
График рангового распределения наполнен глубоким смыслом: ведь по относительной величине той или иной зоны на графике можно судить о характеристиках всей области знаний. График с обширной ядерной зоной и малой зоной усечения относится к достаточно широкой и скорее всего консервативной области знаний. Для динамичных отраслей науки характерна увеличенная зона усечения. Малая величина ядерной зоны может говорить об оригинальности области знаний, к которой относится построенное ранговое распределение и т.д. Так, на основании анализа рангового распределения оказалось возможным дать качественные оценки документальным информационным потокам в соответствии с теми отраслями, науки, где они формировались. Царство документов приобретает очертания системы, в которой элементы взаимосвязаны, а закономерности, управляющие этими связями, могут быть изучены!
Как информация стареет...
Старение... Смысл этого понятия, не требует объяснений, оно хорошо знакомо каждому. Стареет наша планета, стареют деревья. Стареют вещи и люди, которым они принадлежат. Стареют и документы. Желтеют листы книг, выцветают буквы, разрушаются обложки. Но что это? Студент, отмахиваясь в библиотеке от предлагаемой ему книги, пренебрежительно замечает: «Она уже устарела!», хотя книга с виду еще совершенно новая! Никакого секрета здесь, конечно, нет. Книга нова, однако информация, которая в ней содержится, могла устареть. Применительно к документам старение понимается не как физическое старение носителя информации, а как довольно сложный процесс старения содержащейся в нем информации. Внешне этот процесс проявляется в утрате учеными и специалистами интереса к публикациям с увеличением времени, прошедшего со дня их издания. Как показало обследование 17 библиотек, проведенное одним из отраслевых органов информации, 62% обращений приходится на журналы, возраст которых не превышает 1,5 года; 31% обращений – на журналы возрастом 1,5...5 лет; 6% – на журналы возрастом от 6 до 10 лет; 7% – на журналы более чем 10-летнего возраста. К вышедшим сравнительно давно публикациям обращаются гораздо реже, что дает повод для утверждения об их старении. Какие же механизмы управляют процессом старения документов?
Один из них непосредственно связан с кумуляцией, агрегированием научной информации. Часто материал, на изложение которого сто лет назад требовался целый курс лекций, теперь можно объяснить за несколько минут с помощью двух-трех формул. Соответствующие курсы лекций безнадежно стареют: ими никто уже не пользуется.
После получения более точных стареют приблизительные данные, а следовательно, и документы, в которых они опубликованы. Поэтому, когда говорят о старении научной информации, чаще всего имеют в виду именно ее уточнение, более строгое, сжатое и обобщенное изложение в процессе создания новой научной информации. Это возможно благодаря тому, что научная информация обладает свойством кумулятивности, т.е. допускает более краткое, обобщенное изложение.
Иногда старение документальной информации имеет другой механизм: объект, описанием которого мы располагаем, с течением времени изменяется настолько, что информация о нем становится неточной. Так стареют географические карты: на смену пустыням приходят пастбища, возникают новые города и моря.
Процесс старения можно рассматривать и как утрату информацией практической полезности для потребителя. Это означает, что он уже не может пользоваться ею для достижения стоящих перед ним целей.
И, наконец, этот процесс может быть рассмотрен с позиций изменения тезауруса человека. С этих позиций одна и та же информация может быть «устаревшей» для одного человека и «неустаревшей» для другого.
Степень старения документальной информации неодинакова для разных видов документов. На скорость ее старения влияют в разной степени очень много факторов. Особенности старения информации в каждой области науки и техники не могут быть выведены на основе абстрактных соображений или усредненных данных статистики – они органически связаны с тенденциями развития каждой отдельной отрасли науки и техники.
Для того чтобы как-то количественно оценить скорость старения информации, библиотекарь Р. Бартон и физик Р. Кеблер из США по аналогии с периодом полураспада радиоактивных веществ ввели «полупериоды жизни» научных статей. Полупериод жизни – это время, в течение которого была опубликована половина всей используемой в настоящее время литературы по какой-либо отрасли или предмету. Если полупериод жизни публикаций по физике равен 4,6 года, то это означает, что 50% всех ныне используемых (цитируемых) публикаций по этой отрасли имеют возраст не более 4,6 года. Вот какие результаты получили Бартон и Кеблер: для публикаций по физике – 4,6 лет, физиологии – 7,2, химии – 8,1, ботанике – 10,0, математике – 10,5, геологии – 11,8 лет. Однако, хотя свойство старения информации и носит объективный характер, но оно не раскрывает внутреннего процесса развития данной области знания и имеет скорее описательный характер. Поэтому к выводам о старении информации следует относиться очень осторожно.
Тем не менее, даже приблизительная оценка скорости старения информации и документов, ее содержащих, имеет огромную практическую ценность: она помогает держать в поле зрения только ту часть царства документов, в которой, вероятнее всего, находятся документы, несущие основную информацию о данной науке. Это важно не только для работников научно-технических библиотек и органов научно-технической информации, но и для самих потребителей НТИ.