Фридрих Ницше

Злая мудрость

   196

   
  /Вагнер/ не испытывал недостатка в благодеяниях со стороны
своих  современников,  но  ему  казалось,  что   
принципиальная
несправедливость по  отношению  к  благодетелям  принадлежит  к
"большому стилю": он жил всегда, как актер, и в плену у иллюзии
образования, к которому по обыкновению влекутся все  актеры.
   
  Я сам,  должно  быть,  был  величайшим  его  благодетелем.
Возможно, что в этом случае образ переживет  того,  кто  в  нем
изображен: причина этого лежит в том, что в  образе,  созданном
мною,  есть  еще  место  для  целого  множества  действительных
Вагнеров, и прежде всего -- для гораздо более одаренных и более
чистых в намерениях и целях.

   197

   
  Наиболее вразумительным в языке является не слово, а  тон,
сила, модуляция, темп, с которыми проговаривается ряд слов,  --
короче, музыка за словами, страсть за этой музыкой, личность за
этой  страстью:  стало  быть,  все  то,  что  не  может   
 быть
/написано/. Посему никаких дел с писательщиной.

   198

   
   
* К УЧЕНИЮ О СТИЛЕ *

    1

   
  Первое, что необходимо здесь, есть /жизнь/:  стиль  должен
/жить/.

    2

   
  Стиль  должен  всякий  раз   
быть   
 соразмерным   
 /тебе/
относительно вполне определенной личности,  которой  ты  хочешь
довериться. (Закон /двойного соотношения/.)

    3

   
  Прежде чем быть вправе писать, следует точно знать: "это я
высказал бы и  /испортил  бы/  таким-то  и  таким-то  образом".
Писание должно быть только подражанием.

    4

   
  Поскольку  пишущему   
/недостает/   
 множества   
 /средств
исполнителя/, ему надлежит в  общем  запастись  неким  образцом
/весьма выразительного/ способа  исполнения:  отражение  этого,
написанное, неизбежно окажется уже намного более блеклым (и для
тебя более естественным).

    5

   
  Богатство жизни  выдает  себя  через  /богатство  жестов/.
/Нужно учиться/ ощущать все -- длину и  краткость  предложения,
пунктуацию, выбор слов, паузы, последовательность аргументов --
как жесты.

    6

   
  Осторожно с периодами! Право  на  периоды  дано  лишь  тем
людям,  которым  и  в  речи  свойственно  долгое  дыхание.  Для
большинства период -- это вычурность.

    7

   
  Стиль должен доказывать, что /веришь/ в свои  мысли  и  не
только мыслишь их, но и /ощущаешь/.

    8

   
  Чем абстрактней истина, которую  намереваешься  преподать,
тем ревностнее следует совращать к ней /чувства/.

    9

   
  Такт  хорошего  прозаика   
в   
 том,   
 чтобы   
 /вплотную
подступиться/ к поэзии, но /никогда/ не переступать черты.  Без
тончайшего чувства и одаренности в самом поэтическом невозможно
обладать этим тактом.

   10

   
  Предупреждать легкие возражения  читателя  --  неучтиво  и
неблагоразумно.  Большой учтивостью и  /большим  благоразумием/
было бы -- предоставить читателю /самому  высказать/  последнюю
квинтэссенцию нашей мудрости.

   
   
* 6. МУЖЧИНА И ЖЕНЩИНА *

   199

   
  Убожество  в  любви   
охотно   
 маскируется   
 отсутствием
/достойного/ любви.

   200

   
  Безусловная любовь включает также и страстное желание быть
истязуемым: тогда она  изживается  вопреки  самой  себе,  и  из
готовности отдаться  превращается  под  конец  даже  в  желание
самоуничтожения: "Утони в этом море!"

   201

   
  Желание любить выдает утомленность и пресыщенность  собой;
желание быть любимым, напротив, -- тоску  по  себе,  себялюбие.
Любящий  раздаривает  себя;  тот,  кто  хочет  стать   
любимым,
стремиться получить в подарок самого себя.

   202

   
  Любовь -- /плод послушания/: но расположение  полов  часто
оказывается между плодом  и  корнем,  а  плод  самой  любви  --
свобода.

   203

   
  Любовь к жизни --  это  почти  противоположность  любви  к
долгожительству.  Всякая любовь думает о мгновении и  вечности,
-- но /никогда/ о "продолжительности".

   204

   
  Дать своему аффекту имя  --  значит  уже  сделать  шаг  за
пределы аффекта. Глубочайшая любовь, например, не умеет назвать
себя и, вероятно, задается вопросом: "не есть ли я ненависть?".

   205

   
  Немного раздражения вначале и -- и вслед за  этим  большая
любовь? Так от трения спички происходит взрыв.

   206

   
  Жертвы,  которые  мы  приносим,  доказывают  лишь,   
сколь
незначительной делается для нас любая  другая  вещь,  когда  мы
/любим/ нечто.

   207

   
  Не  через  взаимную   
 любовь   
 прекращается   
 несчастье
неразделенной любви, но через большую любовь.

   208

   
  Не то, что мешает нам быть любимыми, а то, что мешает  нам
любить полностью, ненавидим мы больше всего.

   209

   
  Гордость внушает злополучно влюбленному, что  возлюбленная
его нисколько не заслуживает того, чтобы быть  любимой  им.  Но
более высокая гордость говорит ему: "Никто не заслуживает того,
чтобы быть любимым, -- ты лишь недостаточно любишь ее!"

   210

   
  "Моя любовь вызывает страх, она столь взыскательна!  Я  не
могу  любить,  не  веря  в  то,  что  любимый   
мною   
 человек
предназначен совершить нечто бессмертное. А он догадывается, во
что я верю, чего я -- требую!"

   211

   
  "Я сержусь: ибо ты неправ" -- так думает любящий.

   212

   
  Требование  взаимности  не  есть  требование  любви,   
 но
тщеславия и чувственности.

   213

   
  Удивительно,  на  какую  только  глупость   
ни   
 способна
чувственность, прельщенная любовью: она вдруг начисто  лишается
хорошего вкуса и называет  безобразное  прекрасным,  достаточно
лишь любви убедить ее в этом.

   214

   
  Действительно   
 справедливые   
 люди   
   
  недароприимны
(unbeschenkbar): они возвращают все обратно.  Оттого у  любящих
они вызывают отвращение.

   215

   
  Всегда возвращать обратно:  не  принимать  никаких  даров,
кроме как в /вознаграждение/ и в  знак  того,  что  мы  по  ним
/узнаем/ действительно любящих и возмещаем это /нашей любовью/.

   216

   
  Повелительные натуры будут повелевать  даже  своим  Богом,
сколько бы им ни казалось, что они служат Ему.

   217

   
  Ревность -- остроумнейшая страсть и тем не менее  все  еще
величайшая глупость.

   218

   
  Самец жесток к тому, что он любит, -- не из  злобы,  а  из
того, что он слишком бурно ощущает себя в любви и начисто лишен
какого-либо чувства к чувству другого.

   219

   
  Величайшее в великих -- это материнское.  Отец  --  всегда
только случайность.

   220

   
  Стремление стать функцией -- женский идеал любви.  Мужской
идеал -- ассимиляция и  возобладание  либо  сострадание  (культ
страдающего Бога).

   221

   
  Женщина не хочет признаваться себе, насколько она любит  в
своем возвышенном мужчину (именно мужчину); оттого обожествляет
она "человека" в нем -- перед собой и другими.

   222

   
  Женщины  гораздо  более  чувствительны,  чем  мужчины,  --
именно потому,  что  они  далеко  не  с  такой  силой  осознают
чувственность как таковую, как это присуще мужчинам.

   223

   
  Для  всех  женщин,  которым  обычай  и  стыд   
 воспрещает
удовлетворение  полового  влечения,  религия,   
как   
 духовное
расцепление  эротической  потребности,   
 оказывается   
 чем-то
незаменимым.

   224

   
  */Потребности сердца/*. Животные во время течки не с такой
легкостью путают свое сердце и свои вожделения, как это  делают
люди и особенно бабенки.

   225

   
  Если женщина нападает на мужчину, то  оттого  лишь,  чтобы
защититься  от  женщины.  Если  мужчина  заключает  с  женщиной
дружбу, то ей кажется, что он  делает  это  оттого,  что  не  в
состоянии добиться большего.

   226

   
  Наш век охоч до того,  чтобы  приписывать  умнейшим  мужам
вкус к незрелым, скудоумным и покорным простушкам, вкус  Фауста
к Гретхен: это свидетельствует против вкуса самого  столетия  и
его умнейших мужей.

   227

   
  У многих женщин,  как  у  медиумических  натур,  интеллект
проявляется лишь внезапно  и  толчками,  притом  с  неожиданной
силой: дух веет тогда "над ними", а не  из  них,  как  кажется.
Отсюда их трехглазая смышленость в путаных вещах, -- отсюда  же
их вера в наитие.

   228

   
  Женщин лишает детскости то, что они  постоянно  возятся  с
детьми, как их воспитатели.

   229

   
  Достаточно скверно! Время брака наступает гораздо  раньше,
чем время любви: понимая под последним  свидетельство  зрелости
-- у мужчины и женщины.

   230

   
  Возвышенная и честная форма половой жизни, форма  страсти,
обладает нынче /нечистой/ совестью. А пошлейшая и бесчестнейшая
-- /чистой/ совестью.

   
   
   
   
   
   
   
   
   
  230а

   
  Брак -- это наиболее изогланная форма половой жизни, и как
раз поэтому на его стороне чистая совесть.

   231

   
  Брак  может  оказаться  впору  таким  людям,  которые   
не
способны ни на любовь, ни на дружбу и охотно  стараются  ввести
себя и других в заблуждение относительно этого  недостатка,  --
которые, не имея никакого опыта ни в любви,  ни  в  дружбе,  не
могут быть разочарованы и самим браком.

   
   
   
   
   
   
   
   
   
  231а

   
  Брак выдуман для посредственных  людей,  которые  бездарны
как в большой любви, так и в большой дружбе, -- стало быть, для
большинства: но и для  тех  вполне  редкостных  людей,  которые
способны как на любовь, так и на дружбу.

   
   
   
   
   
   
   
   
   
  231б

   
  Кто не способен ни на любовь, ни  на  дружбу,  тот  вернее
всего делает свою ставку -- на брак.

   
   
* 7. ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ВСЯЧИНА *

   232

   
  Кто сильно /страдает/, тому /завидует/ дьявол и  выдворяет
-- на небо.

   233

   
  Нужно гордо поклоняться, если не можешь быть идолом.

   234

   
  У язвительного человека чувство пробивается наружу  редко,
но всегда очень громко.

   235

   
  Лабиринтный человек никогда не ищет истины, но всегда лишь
Ариадну, -- что бы ни говорил нам об этом он сам.

   236

   
  В старании  /не/  познать  самих  себя  обыкновенные  люди
выказывают больше  тонкости  и  /хитрости/,  чем  утонченнейшие
мыслители в их противоположно старании -- /познать/ себя.

   237

   
  Есть дающие натуры и есть воздающие.

   238

   
  Даже в своем  голоде  по  человеку  ищешь,  прежде  всего,
/удобоваримой/ пищи, хотя она и  была  малокалорийной:  подобно
картофелю.

   239

   
  Многое мелкое счастье дарит наc многим мелким  убожеством:
оно портит этим характер.

   240

   
  Всяким  маленьким  счастьем  надлежит  пользоваться,   
как
больной постелью: для выздоровления -- и никак иначе.

   241

   
  Испытываешь ужас при мысли о том, что внезапно испытываешь
ужас.

   242

   
  После опьянения победой всегда проявляется чувство большой
утраты: наш враг, наш враг мертв! Даже потерю друга  оплакиваем
мы не столь глубоко -- и оттого громче!

   243

   
  Потребность души  не  следует  путать  с  потребностью  /в
душе/: последняя свойственна отдельным холодным натурам.

   244

   
  Помимо нашей способности к суждениям  мы  обладаем  еще  и
нашим /мнением/ о нашей способности судить.

   245

   
  Ты хочешь, чтобы тебя оценивали по твоим замыслам, а  /не/
по твоим действиям? Но откуда же у тебя твои замыслы? Из  твоих
действий!

   246

   
  Только несгибаемый вправе молчать о самом себе.

   247

   
  Мы начинаем подражателями и  кончаем  тем,  что  подражаем
себе, -- это есть последнее детство.

   248

   
  "Я оправдываю, ибо и я поступил бы так же --  историческое
образование.  Мне страшно! Это значит: "я терплю самого себя --
раз так!"

   249

   
  Если что-то не  удается,  нужно  вдвое  оплачивать  помощь
своему помощнику.

   250

   
  Наши недостатки суть лучшие  наши  учителя:  но  к  лучшим
учителям всегда бываешь неблагодарным.

   251

   
  Наше внезапно возникающее отвращение к самим себе может  в
равной степени быть результатом как утонченного вкуса, -- так и
испорченного вкуса.

   252

   
  Лишь в зрелом муже становится /характерный признак  семьи/
вполне очевидным; меньше всего в легко возбудимых, импульсивных
юношах. Прежде должна наступить тишина, а /количество/ влияний,
идущих  извне,  сократиться;  или,  с  другой  стороны,  должна
значительно  ослабеть  /импульсивность/.  --  Так,  /стареющим/
народам свойственна словоохотливость по части /характерных  для
них свойств/, и они отчетливее обнаруживают эти свойства, чем в
пору своего /юношеского цветения/.

   253

   
  Всякое сильное ожидание переживает свое  исполнение,  если
последнее наступает раньше, чем -- его ожидали.

   254

   
  Для очень одинокого и шум оказывается утешением.

   255

   
  Одиночество придает нам большую черствость по отношению  к
самим себе и большую ностальгию по людям: в обоих  случаях  оно
улучшается характер.

   256

   
  Иной находит свое сердце не раньше,  чем  он  теряет  свою
голову.

   257

   
  Есть черствость, которой хотелось бы,  чтобы  ее  понимали
как силу.

   258

   
  Человек никогда не имеет, ибо человек никогда  не  /есть/.
Человек всегда приобретает или теряет.

   259

   
  Доподлинно знать, что именно причиняет нам боль и с  какой
легкостью некто причиняет нам боль, и, зная это, как бы наперед
предуказывать своей мысли безболезненный  для  нее  путь  --  к
этому и сводится все у многих любезных  людей:  они  доставляют
радость и вынуждают других излучать  радость,  --  так  как  их
/очень страшит боль/, это называется  "чуткостью".  --  Кто  по
черствости характера  привык  рубить  сплеча,  тому  нет  нужды
ставить себя таким образом на место другого,  и  /зачастую/  он
причиняет ему /боль/: он и /понятия не имеет/  об  этой  легкой
одаренности на боль.

   260

   
  Можно так сродниться с кем-нибудь, что видишь его  во  сне
делающим и претерпевающим все то, что он делает и  претерпевает
наяву, -- настолько сам ты мог бы сделать и претерпеть это.

   261

   
  "Лучше лежать в постели и чувствовать  себя  больным,  чем
быть  /вынужденным  делать/  что-то"  --  по  этому  негласному
правилу живут все самоистязатели.

   262

   
  Люди, недоверчивые в отношении самих  себя,  больше  хотят
быть  любимыми,  нежели  любить,  дабы  однажды,  хотя  бы   
на
мгновение, суметь поверить в самих себя.

   263

   
  Этой паре присущ, по сути дела, одинаковый дурной вкус: но
один из них тщится убедить себя и нас в том, что вкус  этот  --
верх изысканности.  Другой же стыдится  своего  вкуса  и  хочет
убедить себя  и  нас  в  том,  что  ему  присущ  иной  и  более
изысканный -- наш вкус.  К одному из этих типов  относятся  все
филистеры образования.

   264

   
  Он называет это верностью своей партии, но  это  лишь  его
комфорт, позволяющий ему не вставать больше с этой постели.

   265

   
  Для переваривания, в целях здоровья,  потребна  некоторого
рода лень. Даже для переваривания переживания.

   266

   
  Вид наивного человека  доставляет  мне  наслаждение,  если
только по природе он зол и наделен умом.

   267

   
  Изворотливые  люди,  как  правило,  суть  обыкновенные   
и
несложные люди.

   268

   
  Чтобы  взваливать  неприятные   
последствия   
 собственной
глупости на саму свою глупость, а не на свой характер, ---  для
этого требуется больше характера, чем есть у большинства людей.

   269

   
  Там,  где  дело  идет  о  большом  благополучии,   
следует
/накоплять/ свою репутацию.

   270

   
  /Стендаль/  цитирует  как  закулисную  сентенцию:   
"Telle
trouve a se vendre, qui n'eut pas trouve a se  donner".  "Никто
не хочет ее задаром:  оттого  вынуждена  она  продаваться!"  --
сказал бы я.

   271

   
  Человек придает  поступку  ценность,  но  как  удалось  бы
поступку придать человеку ценность!

   272

   
  Есть персоны, которые хотели бы вынудить каждого к полному
приятию или отрицанию их  собственной  персоны,  --  к  таковым
принадлежал /Руссо/: их мучительный бред величия проистекает из
их недоверия к самим себе.

   273

   
  Я воспринимаю как вредных всех  людей,  которые  не  могут
больше быть противниками того, что они любят:  они  портят  тем
самым лучшие вещи и лучших людей.

   274

   
  Я хочу знать, если ли ты /творческий/ или /переделывающий/
человек,  в  каком-либо  отношении:   
 как   
 творческий,   
 ты
принадлежишь к свободным, как переделывающий, ты --  их  раб  и
оружие.

   275

   
  "Не будем говорить об этом!" -- "Друг,  /об  этом/  мы  не
вправе даже молчать".

   276

   
  Берегись его:  он  говорит  лишь  для  того,  чтобы  затем
получить право слушать, -- ты же, собственно, слушаешь лишь для
оттого,  что  неуместно  всегда  говорить,  и  это  значит:  ты
слушаешь плохо, а он только и умеет что слушать.

   277

   
  У нас есть что  сказать  друг  другу:  и  как  хорошо  нам
спорить -- ты влеком страстями, я полон оснований.

   278

   
  Он поступил со мной несправедливо -- это скверно.  Но  что
он  хочет  теперь  выспросить  у  меня   
прощения   
 за   
 свою
несправедливость, это уже по части вылезания-из-кожи-вон!

   279

   
  */После разлада/*. "Пусть говорят мне  что  угодно,  чтобы
причинить мне боль; слишком  мало  знают  меня,  чтобы  быть  в
курсе, что больше всего причиняет мне боль".

   280

   
  Ядовитейшие  стрелы  посылаются  вслед   
за   
 тем,   
 кто
отделывается от своего друга, не оскорбляя его даже.

   281

   
  Поверхностные люди должны всегда лгать, так как они лишены
содержания.

   
   
   
   
   
   
   
   
   
  281а

   
  К этому человеку  прилган  не  его  внешний  вид,  но  его
внутренний мир: он ничуть не хочет казаться мнимым и плоским --
каковым он все-таки является.

   282

   
  Противоположностью актера является не честный человек,  но
исподтишка  пролгавшийся  человек  (именно  из   
них   
 выходят
большинство актеров).

   283

   
  Актеры,  не  сознающие  своего   
 актерства,   
 производят
впечатление настоящих алмазов и даже превосходят их -- блеском.

   284

   
  Актерам  некогда  дожидаться  справедливости:  и  часто  я
рассматриваю нетерпеливых людей  с  этой  точки  зрения  --  не
актеры ли они.

   285

   
  Не путайте: актеры гибнут  от  недохваленности,  настоящие
люди -- от недолюбленности.

   286

   
  Так называемые любезники умеют давать нам сдачу и с мелочи
любви.

   287

   
  Мы хвалим то, что приходится нам  по  вкусу:  это  значит,
когда мы хвалим, мы хвалим собственный вкус -- не грешит ли это
против всякого хорошего вкуса?

   
   
   
   
   
   
   
   
   
  287а

   
  Хваля, хвалишь  всегда  самого  себя;  порицая,  порицаешь
всегда другого.

   288

   
  Ты говоришь: "Мне нравится это"  --  и  мыслишь,  что  тем
самым хвалишь меня. Но /мне/ не нравишься ты! --

   289

   
  В каждом сношении людей речь идет только о беременности.

   290

   
  Кто не оплодотворяет нас, делается нам явно  безразличным.
Но тот, кого оплодотворяем /мы/, отнюдь не становится тем самым
для нас любимым.

   291

   
  Со всем своим знанием других людей не выходишь  из  самого
себя, а все больше входишь в себя.

   292

   
  /Мы/  более  искренни  по  отношению  к  другим,  чем   
по
отношению к самим себе.

   293

   
  Когда сто человек стоят друг возле  друга,  каждый  теряет
свой рассудок и получает какой-то другой.

   294

   
  Собака оплачивает хорошее расположение к себе покорностью.
Кошка наслаждается при этом собою и  испытывает  сладострастное
чувство силы: она ничего не дает обратно.

   295

   
  Фамильярность превосходящего нас человека  озлобляет,  так
как мы не можем расплатиться с ним тою  же  монетой.  Напротив,
следует посоветовать ему быть вежливым, т. е. постоянно  делать
вид, что он уважает нечто.

   296

   
  Что какой-то человек приходятся нам по душе, это мы охотно
зачитываем в пользу его и нашей собственной моральности.

   297

   
  Кто беден любовью, тот скупиться даже своей вежливостью.

   
   
   
   
   
   
   
   
   
  297а

   
  Кто честно относится к людям, тот все еще  скупится  своей
вежливостью.

   298

   
  Когда мы желаем  отделаться  от  какого-то  человека,  нам
надобно лишь унизить себя перед ним -- это  тотчас  же  заденет
его тщеславие, и он уберется восвояси.

   299

   
  Бюргерские и рыцарские добродетели не понимают друг  друга
и чернят друг друга.

   300

   
  Незаурядный человек познает в  несчастьи,  сколь  ничтожно
все  достоинство  и  порядочность  осуждающих  его  людей.  Они
лопаются,  когда  оскорбляют  их  тщеславие,  --   
нестерпимая,
ограниченная скотина предстает взору.

   301

   
  Из своего озлобления к какому-то человеку  стряпаешь  себе
моральное  негодование  --  и  любуешься  собою  после:  а   
из
пресыщения ненавистью -- прощение -- и снова любуешься собою.

   302

   
  Познавая нечто в человеке, мы в то же  время  разжигаем  в
нем это, а кто познает лишь низменные  свойства  человека,  тот
обладает и  стимулирующей  их  силой  и  дает  им  разрядиться.
Аффекты ближних твоих, обращенные  против  тебя,  суть  критика
твоего познания, сообразно уровню его высоты и низости.

   303

   
  Не то,  что  он  делает  и  замышляет  против  меня  днем,
беспокоит меня, а то, что я по ночам всплываю в  его  снах,  --
приводит меня в ужас.

   304

   
  Культура  --  это  лишь  тоненькая  яблочная  кожура   
над
раскаленным хаосом.

   305

   
  Эпоха величайших свершений окажется вопреки  всему  эпохой
ничтожнейших воздействий, если люди будут резиновыми и чересчур
эластичными.

   306

   
  /Дюринг/, верхогляд,  повсюду  ищет  коррупцию,  --  я  же
ощущаю другую  опасность  эпохи:  великую  посредственность  --
никогда  еще  не  было  такого   
количества   
 /честности/   
 и
/благонравия/.

   307

   
  Теперь это  только  эхо,  через  что  события  приобретают
"величие": эхо газет.

   
   
   
   
   
   
   
   
   
  307а

   
  Иной лишь после смерти делается великим -- через эхо.

   308

   
  Этим конституционным монархам вручили добродетель:  с  тех
пор они не могут больше "поступать несправедливо",  --  но  для
этого у них и отняли власть.

   309

   
  Хоть  бы  Европа  в  скором  времени  породила   
/великого
государственного/ мужа, а тот,  кто  нынче,  в  мелочную  эпоху
плебейской  близорукости,  чествуется  как  "великий  реалист",
пусть пользуется /мелким авторитетом/.

   310

   
  Не давайте себя обманывать! Самые деятельные народы  несут
в себе наибольшую усталость, их беспокойство есть слабость,  --
в них нет достаточного содержания, чтобы ждать и лениться.

   311

   
  В Германии гораздо больше чтут желание, нежели умение: это
самый подходящий край для несовершенных и претенциозных людей.

   
   
   
   
   
   
   
   
  ПРИМЕЧАНИЯ

   
  "Афоризмы,  собранные  под  этим  названием,   
 датируются
1882--1885 гг., т. е. время их появления охватывает  период  от
завершения "Веселой науки"  до  окончательного  написания  "Так
говорил Заратустра".  Речь  шла  об  издании  отдельной  "книги
сентенций" в объеме примерно в 600  афоризмов,  которые  должны
были in nuce содержать квинтэссенцию ницшевской философии; сюда
входил не  только  новый  материал,  но  и  подборка  отдельных
отрывков из обоих томов "Человеческого, слишком человеческого",
"Утренней  зари"  и  "Веселой  науки".  К  середине  1883   
 г.
появляются  варианты  названия  книги:  "В   
открытом   
 море",
"Молчаливая речь", "По ту сторону добра и зла" (!) и,  наконец,
"Злая  мудрость".  Сохранился  даже  листок  с   
предполагаемым
французским эпиграфом: "Il sait  gouter  sa  vie  en  paresseux
sense qui pond sur ses plaisirs. /Duc  de  Nevers/  ("Он  умеет
наслаждаться жизнью, как рассудительный  ленивец,  высиживающий
свои  удовольствия.  /Герцог  Неверский/").  Замысел,  впрочем,
остался неосуществленным, работа над "Заратустрой" и уже  после
над "По ту сторону добра и зла" превратила собранный материал в
/сырье/ к названным книгам (достаточно сказать, что почти  весь
раздел "Афоризмы и интермедии" в "По ту сторону добра и зла"  в
готовом виде "заимствован" из "Злой мудрости").
   
  Сохранившиеся материалы  были  опубликованы  в  12-м  томе
Naumann-Ausgabe (S. 355--422)  в  редакторском  варианте  Фрица
Кёгеля. Последний исключил из них все афоризмы, повторяющиеся в
опубликованных  книгах  Ницше,  сократив  таким  образом  объем
издания почти вдвое. В общей панораме ницшевского мировоззрения
эта "ненаписанная книга" (как, впрочем,  и  "Веселая  наука"  в
переходе ее от  четвертой  к  пятой  книге)  занимает  довольно
своеобразное место и представляет немалый интерес;  речь  идет,
по существу, о некоем переходном, переломном этапе мысли Ницше,
уже достаточно окрепшей  от  "детской  болезни"  артистического
пессимизма и еще не погрузившейся  в  катастрофический  реализм
последнего  периода.   
Читателю   
 предоставлена   
 возможность
прослеживать  перипетии  /становления/  этой  мысли  вплоть  до
стилистических  исканий  и  превращений  --  не   
на   
 готовом
материале, а как бы в процессе растирания красок...