Станислав ЛЕМ
СУММА ТЕХНОЛОГИИ
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
СОТВОРЕНИЕ МИРОВ
(f) КОСМОГОНИЧЕСКОЕ КОНСТРУИРОВАНИЕ
Мы показали тщетность всесозидательного предприятия, целью которого
было исполнение мечтаний о вечном Потустороннем Мире. Тщетность эта
проистекает, однако, - о чем следует помнить - не из технических
трудностей. Она определяется тем, что наличие "трансценденции", не
поддающееся эмпирической проверке в реальной жизни, влияет на судьбы
обитателей этого мира ничуть не больше, чем ее отсутствие. Иначе говоря,
какая разница, есть ли "тот брег" или нет его, если здесь, в этой жизни,
невозможно это установить. Если же возможно, то трансценденция перестает
быть самой собой, то есть грозящим и великолепным обещанием, и
превращается в простое продолжение бытия, что уничтожает всякую веру.
Более рациональным и достойным я считаю всесозидание миров, вполне
"посюсторонних", - пантокреатику. Людей, которые занимаются этим, мы
назовем Конструкторами-космогониками. Специалист по космогонии исследует
возникновение миров, а технолог-космогоник создает миры. Следует заметить,
что это подлинное творчество, а не только подражание Природе тем или иным
способом.
Приступая к конструированию мира, Космогоник должен сначала
определить, каким будет этот мир: строго детерминистическим или
индетерминистическим, конечным или бесконечным, будет ли он связан
определенными запретами, то есть (поскольку одно к другому сводится)
станут ли в нем проявляться постоянные закономерности, которые можно
назвать его законами, или же сами эти законы будут подвергаться
изменениям. Ничем не стесненная изменчивость означала бы (как мы уже
говорили) хаос, отсутствие цепочек причин и следствий, отсутствие связей,
а значит, и невозможность какого-либо регулирования. Создать хаос -
заметим совсем уж мимоходом - одна из самых трудных конструкторских задач,
поскольку строительный материал (который берется у той же Природы) отмечен
упорядоченностью и элементы этой упорядоченности будут просачиваться в
основы конструкции. В этом может убедиться каждый хотя бы на столь простом
эксперименте, как программирование цифровой машины с целью получения
длинной последовательности чисел, совершенно случайной, то есть вполне
хаотической. Эта последовательность будет более случайной, чем любая,
которую мог бы составить человек, беря числа "из головы", потому что
закономерности его психических процессов вообще не допускают никаких
"пустых", абсолютно случайных действий. Однако и машина, которой мы
предписали действовать совершенно хаотически, в этом не вполне совершенна!
Иначе составителям таблиц случайных чисел не пришлось бы сталкиваться с
теми трудностями, над преодолением которых они все время бьются 1.
Конструктор наш начинает с того, что обуздывает разнородность.
Творение его должно иметь пространственные и временные измерения. Он мог
бы, правда, отказаться от времени, но это слишком ограничило бы его: там,
где нет времени, ничто не происходит (стремясь к точности, мы, собственно
говоря, должны были бы сказать наоборот: там, где ничто не происходит, нет
времени). Ибо время - это не величина, вводимая в систему (в мир) извне, а
имманентное свойство этого мира, связанное с характером происходящих в нем
изменений. Можно создать несколько времен, притом движущихся в различном
направлении. Некоторые из них можно было бы сделать обратимыми, другие же
- нет. С точки зрения наблюдателя, внешнего по отношению к такому миру, в
нем течет, разумеется, только одно время; происходит это потому, что
наблюдатель измеряет время по собственным часам, а также потому, что он
погрузил все разнообразные потоки времени в то единое время, которое дано
ему Природой. Ведь наш инженер-космогоник не может выйти за рамки Природы;
он строит внутри нее и использует ее материалы. Поскольку же Природа
устроена иерархично, он может вести свою деятельность на тех или иных
ярусах. Его системы могут быть открытыми или замкнутыми; если они открыты,
то есть если можно, находясь внутри них, наблюдать Природу, то выясняется
их подчиненность тому Большому, в чем помещена вся конструкция. Поэтому
космогоник займется, конечно, постройкой замкнутых систем.
Прежде чем говорить о целях такой постройки, задумаемся над ее
устойчивостью. Но понятие устойчивости и является как раз относительным.
Атомы, существующие в Природе, относительно устойчивы, но лишь
относительно, поскольку подавляющее большинство изотопов распадается по
прошествии большего или меньшего времени. На Земле уже нет трансурановых
элементов (хотя их и можно синтезировать), ведь наша планетная система
существует так долго, что эти неустойчивые трансурановые элементы успели
уж распасться. Далее, неустойчивы также и звезды, ни одна из них не может
существовать дольше, чем несколько миллиардов лет. Наш инженер располагает
сведениями по космогонии, значительно превосходящими наши; поэтому он
знает, либо вполне точно, либо же точнее, чем мы, что было, что есть и что
будет. Иначе говоря, ему известно, пульсирует ли Космос как конечное, но
неограниченное целое, переходит ли он примерно каждые двадцать миллиардов
лет от "голубых" сжатий (когда "голубеет" свет центростремительно
движущихся галактик) к "красным" расширениям (когда световые волны
разбегающихся галактик, "растянутые" в силу эффекта Допплера, сдвигаются
на спектрограммах в противоположную сторону) или, может быть, наша
Вселенная ведет себя иначе. Во всяком случае, думаю, что длительность
одной фазы (двадцать миллиардов лет) практически служит временной границей
для его конструкторских замыслов - ведь если бы даже за это время и не
началось "голубое" сжатие, при котором колоссальный рост температур
уничтожит и жизнь, и все ею созданное, то все равно такого длительного
"пробега" не выдержат сами атомы, из которых он, как из кирпича, строил
свой мир.
Итак, пантокреатика не создает вечности, потому что это невозможно.
Но, к счастью, это и не нужно. Ибо с тем, кто желал бы существовать как
личность на протяжении миллиардов лет, отдавая себе отчет в том, что,
собственно говоря, представляет собой такое существование (а ни один
человек никогда не сможет себе этого представить), - с таким своеобразным
созданием мы не имеем ничего общего.
Мы говорили о устойчивости и начали с атомов. От них сразу - и
преждевременно - мы перешли к Космосу. Атомы устойчивы. Менее устойчивы
звезды и планеты. Еще короче геологические эпохи. Наконец, довольно
скромно выглядит долговечность гор - она измеряется всего десятками
миллионов лет. За это время горы рассыпаются в прах и, размытые дождями и
потоками, более или менее равномерным слоем покрывают материки и
океаническое дно. В свою очередь материки и океаны меняют свой облик - и
непрерывно и, по нашим масштабам, довольно быстро (на протяжении считанных
миллионов лет). И поэтому, коль скоро Космогоник планирует свои сооружения
примерно на тот же срок, какой ушел у эволюции на создание его самого, то
есть на три, максимум на четыре миллиарда лет, пожалуй, можно назвать это
предприятие не слишком дерзким, хотя и несколько нескромным. Дерзостью
было бы нечто совсем иное, а именно стремление к тому, чтобы не
пользоваться материалами Природы, не строить ничего в ее недрах, а
руководить ею, то есть взять в свои руки эволюцию - уже не биологическую
или гомеостатическую, а эволюцию всего Космоса. Вот такой замысел - стать
кормчим Великой Космогонии, а не конструктором той меньшей, о которой мы
тут рассуждаем, - вот это было бы уже дерзостью, достойной изумления.
Но о такого рода замыслах мы вовсе не будем говорить. Почему? Может
быть, потому, что это совсем, так-таки совсем и навсегда невозможно?
Вероятно. Но все же это очень интересно. Поневоле начинаешь думать: откуда
взять энергию для того, чтобы пустить преобразования по желательному
руслу, какие запланировать обратные связи, как добиться того, чтобы
Природа обуздывала Природу, чтобы она при вмешательстве лишь регулирующем,
а не энергетическом сама себя формировала и вела туда, куда сочтут нужным
подлинные - вернее, всевластные - Конструкторы путей Вселенной....
Вернемся к мирам, подчиненным, построенным из естественных элементов, не
наперекор Природе, а при ее помощи, в ее недрах. Теперь после этого
длинного отступления наш Конструктор-космогоник стал нам, наверное, ближе:
мы ведь поняли, что не так-то уж он ни от чего не зависим, что не
располагает он этой, возможной лишь в умозрительном эксперименте, властью
надо Всем. Он может реализовать миры, задуманные различными философскими
системами. О том, что случилось бы, если бы он создал мир с двумя
"отсеками", с трансценденцией, мы уже говорили. Но он может
сконструировать и мир Лейбница с его "предустановленной гармонией".
Заметим, что тот, кто строит такой мир, может ввести в нем бесконечную
скорость распространения сигналов, поскольку в этой системе все процессы
программируются заранее. Механизм этого феномена можно было бы обрисовать
детальней, но вряд ли это нужно.
Пусть Конструктор пожелает теперь сделать свой мир обиталищем
разумных существ. О чем ему следует позаботиться в первую очередь? О том,
чтобы они тотчас же не погибли? Нет. Это условие само собой разумеется.
Основная забота Конструктора будет в том, чтобы существа, обитающие в
созданном им Космосе, не распознали его "искусственности". Ибо следует
опасаться, что сама догадка о существовании чего-либо вне их "Всего"
немедленно подстрекнула бы их искать выход из этого "Всего". Сочтя себя
узниками этого мира, они штурмовали бы свою среду, ища путь наружу, - хотя
бы из простого любопытства, если не по другим причинам.
Попросту помешать им найти выход - это значило бы отяготить их
сознанием отсутствия свободы и в то же время отобрать у них ключи от
темницы. Выход поэтому недопустимо ни маскировать, ни баррикадировать.
Надо сделать так, чтобы сама догадка о существовании выхода стала
невозможной. В противном случае разумные существа сочтут себя узниками,
будь даже их "тюрьма" размером с Галактику. Спасти положение может лишь
бесконечность.
Лучше всего, если какая-то действующая повсюду сила замкнет их мир
так, чтобы он стал подобием шара; тогда его можно будет исколесить вдоль и
поперек и нигде не наткнуться на какой-либо "конец". Возможны и иные
технические решения "бесконечности". Например, можно сделать так, чтобы
сила действовала только на периферии, причем с приближением к "границам
мира" она вызвала бы уменьшение всех до единого материальных объектов.
Тогда этой границы невозможно было бы достигнуть, точно так же как
невозможно достигнуть абсолютного нуля в реальном мире. Каждый очередной
шаг требовал бы все больше энергии и становился бы притом все меньшим. В
нашем мире подобное явление происходит в различных "областях"; например,
оно имеет место при разгоне тела до световой скорости: затраты энергии
бесконечно возрастают, а материальный объект, в который вкладывается эта
энергия, все равно не достигает световой скорости. Этот тип бесконечности
является реализацией убывающей последовательности с нулевым пределом.
Но может быть, хватит заниматься этими космотехническими
рассуждениями? Верим ли мы и вправду в возможность их реализации?
Возможно, никто так и не возьмется за подобное дело. Но это произойдет
скорее в результате свободного выбора, чем вследствие бессилия. А поэтому
покажем на примере то, чего наверняка никогда не построят (как не строят и
вообще не делают многих возможных вещей), но что, однако, удалось бы
сконструировать при наличии средств и желания.
Предположим (лишь для наглядности, иначе мы вообще ничего не сможем
показать), что существует большая, величиной с десяток Лун, сложная
гомеостатическая система с пирамидальной иерархией замкнутых в себе и
взаимосвязанных подсистем - нечто вроде исправляющей саму себя
автоматической самоорганизующейся цифровой машины. Некоторые из ста
триллионов ее элементов будут "планетами", другие - "солнцами", вокруг
которых эти планеты кружатся, и т.п. Целые рои, нескончаемые ливни
импульсов неустанно мчатся внутри этого колосса (возможно, подключенного к
скоплению звезд как к источнику энергии), изображая собой световые лучи
звезд, движения атмосферных оболочек планет, организмы тамошних животных,
волны океанов, водопады, листву лесов, краски и формы, запахи и звуки. И
все это воспринимают обитатели "машины", являющиеся ее частями. Не
механическими частями, ничего подобного; они представляют собой ее
процессы. Процессы с некой особой когерентностью, с таким
взаимотяготением, с такими сопряжениями, что из этого возникает мыслящая и
чувствующая личность. Они воспринимают свой мир, как мы наш, ибо то, что
мы ощущаем как запахи, звуки или формы, является на самом деле в последней
инстанции - там, где все воспринимается и контролируется сознанием, - не
чем иным, как суетней биоэлектрических импульсов в мозговых извилинах.
Начинание Конструктора-космогоника существенно отличается от ранее
описанных фантоматических явлений. Фантоматика - это иллюзия, возникающая
в естественном мозгу благодаря вводу в него импульсов, тождественных с
импульсами, которые поступали бы в мозг, если бы человек - обладатель
этого мозга - действительно находился в материальном окружении Природы. А
мир космогоника - это область, в которую Homo naturalis, человек плотский,
как мы с вами, не может проникнуть, подобно тому как луч света не может
проникнуть внутрь электронных процессов, посредством которых цифровая
машина исследует оптические явления. Да и в нашем собственном мире
существует несколько сходная с этим "локальная недоступность": мы ведь не
можем войти ни в чужой сон, ни в чужую явь, то есть в сферу иного
сознания, чтобы непосредственно участвовать в его восприятиях и реакциях.
Итак, в противоположность ситуации, возникающей в фантоматике, к
космогонике "искусственными" (если мы захотим так назвать создаваемое)
являются как мир, так и его обитатели. Однако никто из них ничего об этом
не знает и знать не может. Чувствует он в точности то же, что и человек,
живущий в реальной или фантоматической обстановке (мы ведь уже знаем, что
восприятия тут неотличимо тождественны). Как мы не можем ни выбраться из
собственного тела, ни увидеть чужое сознание, так и обитатели этого
сотворенного космоса никоим образом не могут дознаться о его иерархическом
подчинении, то есть о том, что он представляет собой мир, включенный в
другой (а именно в наш) мир.
Не могут они также додуматься, создал ли их кто-нибудь (и если
создал, то кто именно) вместе с их космическим обиталищем, которое они
исследуют вдоль и поперек. Нас ведь никто (то есть никто лично) не создал,
а между тем существует немало концепций, в которых утверждается, что
именно так и было, что наш мир-это еще не все, и т.д. и т.п.... А ведь у
людей, которые провозглашали это, были такие же органы чувств и такой же
мозг, что и у нас, и подчас довольно хороший. Значит, весьма вероятно, что
и в таком сотворенном мире найдутся философы, которые будут провозглашать
подобные тезисы - с той разницей, что они будут правы. Поскольку, однако,
не будет никакой возможности убедиться в доказуемости этих утверждений,
эмпирики того мира станут опровергать их и обзывать метафизиками и
спиритуалистами. Возможно также, что некий физик в том мире, занимающийся
исследованием материи, крикнет своим соотечественникам: "Слушайте! Я
открыл, что все мы построены из беготни электрических импульсов!" И будет
в этом прав, так как действительно существа эти, как и их мир, созданы
были Инженером именно таким образом и из такого материала. Но открытие это
ничуть не изменит всеобщей уверенности в том, что их существование
материально и реально. И опять-таки это будет правильно: ведь они состоят
из материи и энергии, как мы состоим из вакуума и атомов, - а мы-то ничуть
не сомневаемся из-за этого в нашей материальности.
И все же тут существует некоторая разница в структуре. А именно этот
созданный мир и его обитатели являются материальными процессами, подобно
тому как, например, материальны те процессы в цифровой машине, с помощью
которых они моделируют развитие звезды. Однако же в цифровой машине наборы
импульсов, образующие модель звезды, одновременно являются электрическими
зарядами, бегущими в кристалликах транзисторов, в вакууме катодных ламп и
т. д. Так вот, тамошние физики докопаются и до того, что электрические
импульсы, из которых состоят и они сами и весь их мир, в свою очередь
состоят из некоторых субэлементов; таким образом они разузнают о
существовании электронов, атомов и т.п. Но и это ничуть не повлияет на их
онтологию - ведь когда мы убедились, что атомы состоят из мезонов,
барионов, лептонов и т.д., это все же не дало нам оснований делать
какие-то онтологические выводы о нашем "искусственном" происхождении.
Факт сотворения (или, вернее, "пребывания в сотворенном состоянии")
тамошние физики могли бы обнаружить только при с_о_п_о_с_т_а_в_л_е_н_и_и
нашего реального мира с их собственным. Лишь тогда они увидели бы, что наш
мир ниже их мира на один этаж Действительности (ниже, ибо они построены из
электрических импульсов и лишь эти импульсы состоят из того же материала,
что и наш мир). В несколько переносном смысле сотворенный мир - это нечто
вроде очень крепкого, очень долгого и логически очень стройного сна,
который никому не снится, но "снится самому себе" - внутри "цифровой
машины".
Вернемся теперь к вопросу о том, какие причины могут заставить
разумных существ заниматься космотворчеством. Тут, пожалуй, может быть
много причин и весьма различных. Я не хотел бы измышлять причины, по
которым какая-либо иная космическая цивилизация направит свои усилия по
этому пути. Достаточно, если мы будем говорить лишь о цивилизации
технологического типа; тут мотивы для таких действий возникают сами собой
в процессе развития цивилизации. Возможно, например, что таким образом
будут защищаться от информационной лавины. Во всяком случае, такая
дочерняя цивилизация (то есть запрограммированная и замкнутая, как это
было показано выше) "отгородится оболочкой" от всего остального Космоса и
станет недосягаемой для действий извне (сигналов и т.п.). Забавно, что
сама она в свою очередь может построить внутри своего мира - лишь бы он
был достаточно обширен и разнороден - очередные иерархически подчиненные
миры, вложенные один в другой, словно деревянные матрешки.
Чтобы все это не показалось бредовой фантазией, заметим, что
сложность произвольно созданной системы должна, хоть и медленно,
уменьшаться со временем, если не усложнять ее воздействиями извне (иначе
говоря, энтропия систем должна возрастать). Чем больше система, тем больше
у нее возможных состояний равновесия и тем дольше может она в локальных
своих процессах как бы нарушать закон возрастания энтропии. Ибо локально
энтропия может убывать, например, в процессе биологической эволюции,
термодинамический баланс которой в масштабе всего земного шара
отрицателен, поскольку на протяжении нескольких миллиардов лет идет
нарастание информации. Разумеется, баланс всей системы должен быть
положительным (возрастание энтропии Солнца несравнимо превышает по
масштабам ее уменьшение на Земле). Мы упоминали о "подключении"
космогонической конструкции к звезде как к источнику необходимого порядка.
С таким же успехом можно было бы всю поверхность "окружающей сферы" такого
сотворенного мира сделать "поглотителем энергии", поступающей из
естественного Космоса. Тогда у тамошних обитателей появится единственный
шанс обнаружить истину: либо они сочтут, что в очень большой системе (в
данном случае - в их собственной) энтропия не должна возрастать, либо же
придут к выводу, что в их "вселенную" поступает энергия откуда-то извне.
Вернемся теперь к иерархии миров, вложенных друг в друга, которая
возникла по решению какой-то космической цивилизации, считающей наш мир
слишком несовершенным. Эта цивилизация создаст "заключенный в оболочку мир
No2", но и обитатели этого мира через несколько миллионов лет, недовольные
сложившимися в нем условиями и возжелав лучшего будущего для своих
потомков, создадут для них мир No3 внутри своего собственного и из его
материалов. Эти последовательные миры будут как бы "космомелиораторами",
"фильтрами добра", "онтологическими ректификаторами" - не знаю, как еще
захотят их назвать. Возможно, в каком-либо из этих последовательных миров
воплотится, наконец, такое совершенство бытия, что дальнейшие
космотворческие изыскания прекратятся. Впрочем, так или иначе они должны
будут когда-нибудь прекратиться - ведь не могут члены цивилизации No100000
поселить своих сыновей и дочерей на поверхности атома...
Мне могут задать вопрос, считаю ли я в какой-либо степени
правдоподобным, что люди когда-нибудь возьмутся за такие - или хотя бы
сходные - дела?
На прямой вопрос надо прямо и отвечать. Думаю, что вряд ли. Но если
представить себе все эти абсолютно неисчислимые миры разума, вращающиеся в
недрах гигантских галактик (каковых несравнимо больше, чем пушинок
одуванчика в воздухе над широко раскинувшимися лугами и чем песчинок в
пустыне), то само их число делает вероятной любую невероятность - лишь бы
она была осуществима. Хотя бы в одной из каждого миллиона галактик. Но
чтобы во всех этих необъятных просторах звездной пыли никто никогда не
подумал о таком начинании, не соизмерил своих сил с такого рода замыслами
- именно это кажется мне вовсе неправдоподобным.
Прежде чем категорически отрицать это утверждение, поразмыслите
хорошенько. Таким размышлениям благоприятствуют июльские ночи, когда небо
так обильно усеяно звездами.
1 G. Spencer Brown, Probability and Scientific Inference, Longmans, London, 1958.