|
ТАКСИ-ПРИЗРАК
1
— Милиция! Где милиция?
Мужчина растрёпанной наружности бежал по
безлюдному вестибюлю станции метро "Красносельская" и взывал к
блюстителям правопорядка. Добежав до конца подземного коридора,
ведущего к платформе, он внезапно очутился у открытой двери в
комнату дежурного милиционера. Сержант безмятежно спал за письменным
столом, удобно положив голову на согнутый локоть правой руки.
Было начало второго ночи. Только что отошёл последний поезд в
сторону центра.
— Сержант! Проснись!
Мужчина влетел в помещение дежурного и
внёс с собой беспорядок и суету. Сержант вскочил, ошалело хлопая
глазами.
— А? Что случилось? Вы кто такой?
— Машину у меня угнали! Только что, из-под
самого носа... Да проснись ты!.. Сажают здесь всяких...
— Машину? Вашу? — Сержант, похоже, окончательно
проснулся и овладел собой. — Когда? Где?
— Да здесь, на углу Краснопрудной и Верхней
Красносельской, три минуты назад. Таксист я. Стандартный моя фамилия,
Иван Игнатьевич. Третий таксомоторный. Вышел из машины на две
секунды, кости поразмять, оглянулся — и только хвост её увидал.
И как быстро сработали, мерзавцы! Ведь только вышел...
— Так они что — такси угнали? — догадался
сержант.
— Ну так а я о чём толкую! Именно такси.
Моё! На секунду выскочил, дай, думаю, разомнусь, а то, знаете,
целый день за баранкой, устал, как собака, руки-ноги затекли,
спина деревянная... А они тут как тут! И ведь не видел никого,
когда из машины выходил. Пусто было на улице, клянусь!
— А от меня, гражданин Стандартный, вы
что, собственно, хотите? — спросил сержант, зевая.
— Как — что? Помощи, разумеется. Вы же
милиция!
— Увы, помочь я вам не могу. Там, — сержант
ткнул пальцем в потолок, — не моя епархия. Вот если кто поезд
угонит или вагон отцепит — тогда другое дело, тогда я обязан вмешаться.
А тут...
— Тебе всё шуточки, сержант, — зло блеснул
глазами таксист Стандартный, — а ведь дело серьёзное. Пока они
не успели далеко уйти, их надо перехватить. Позвони, что ли, куда
следует...
— Позвонить я могу, — согласился сержант.
— Позвонить — это дело хорошее. Номер машины?
Сержант снял трубку с телефонного аппарата...
2
Стоял конец декабря. Метель гуляла по улицам
ночной Москвы, ветром воя в подъездах безмолвных домов. Сугробы
росли и перемещались, словно барханы в пустыне. Одинокий пожилой
человек, пряча лицо от колючего, обжигающего ветра, осторожно
шёл по скользкому тротуару, нащупывая дорогу лёгкой металлической
тростью. Он подошёл к краю дороги и поднял руку. Редкие машины
проносились мимо, но ни одна из них не откликнулась на призыв
одинокого прохожего. Он не видел их, потому что был слеп, но он
знал, что среди них есть и такси. И наверняка таксистам хорошо
была видна одинокая фигура замерзающего человека у кромки шоссе,
но ни у кого из них не шевельнулось чувство жалости к нему: ведь
в минуте езды отсюда их ждали Три Вокзала — богатые приезжими
провинциалами и щедрые на "левые" доходы, в десятки раз порой
превышающие доходы официальные.
Но вот послышался скрип тормозов, шелест
покрышек по свежему снегу и шум открывающейся дверцы.
— Куда? — раздался откуда-то снизу грубоватый
голос.
— В Отрадное, — ответил человек чуть слышно.
— Не пойдёт.
Дверца захлопнулась, двигатель заскрежетал
— и через секунду всё стихло. Один лишь ветер выл в проводах,
навевая грусть и тоску на одинокого прохожего и заставляя его
плотнее кутаться в старое осеннее пальто. Прошло ещё минут двадцать.
Когда человек окончательно потерял надежду
попасть сегодня домой, у самых его ног вдруг мягко затормозил
автомобиль. Открылась дверца, и вежливый голос произнёс:
— Садитесь, пожалуйста.
— Мне в Отрадное, — предупредил человек
с тростью.
— Садитесь.
Человек недоверчиво подошёл к автомобилю
и с трудом нащупал ручку дверцы.
— Я на заднее сидение, если не возражаете,
— сказал он с просящими нотками в старческом голосе.
— Как вам будет угодно, — последовал ответ.
Человек с тростью разместился позади сидения
водителя, и такси тронулось с места. Пассажир, только сейчас начинавший
осознавать, какое счастье ему привалило, назвал свой адрес и приготовился
было к долгому путешествию по ночной Москве на самую её окраину,
но не прошло и пяти минут, как такси мягко остановилось, и всё
тот же вежливый голос произнёс:
— Такси подано по указанному адресу. Будьте
любезны уплатить один рубль пятьдесят семь копеек.
— Что, уже приехали? — удивлённо спросил
пассажир.
— Да.
— Вот это я понимаю! — воскликнул он; настроение
его сразу улучшилось, в голосе послышались весёлые нотки. — Вот
это прокатил! Порадовал старика. Огромное вам спасибо, молодой
человек.
Он вынул из кармана пальто несколько смятых
бумажек и протянул вперёд.
— Возьмите, сколько нужно.
Пассажир почувствовал, как одна из бумажек
выскользнула из его пальцев, и в тот же момент он услышал:
— Будьте любезны получить сдачу.
— А? — не понял пассажир.
Карман его пальто слегка оттопырился, и
в него со звоном ссыпалась горсть мелочи.
— Какая сдача? Вы что? — изумился пассажир
с тростью. — Вы в первый раз, что ли?
— Водитель такси обязан дать пассажиру
сдачу с полученной им суммы, если таковая превышает стоимость
проезда, — нравоучительно произнёс голос.
Пассажир недоверчиво покачал головой.
— Так-то оно так, — печально ответил он,
— да только не в обычае это наших таксистов... Что ж, молодой
человек, очень вам благодарен за доставленное мне удовольствие.
Побольше бы было таких, как вы. Прощайте!
— Всего хорошего.
Человек с тростью слышал, как такси чуть
слышно тронулось с места, но где-то совсем рядом раздался громкий,
требовательный голос:
— Эй, шеф! Стой! Да стой же ты, наконец!..
3
К машине подбежал здоровенный тип в распахнутом
полушубке и с длинным шарфом, трижды обмотанным вокруг мощной
шеи и свисающим до самых его колен. Вновь прибывший был явно навеселе.
— Стой, шеф, погоди! Подбрось до Чухлинки!
— с фамильярностью, переходящей все пределы вежливости, пробасил
он. — Четвертной отстегну!
— Машина идет в парк, — ответил невозмутимый
голос из недр такси.
— Как — в парк?! Да ты что? Я же плачу!
— взревел тип и дёрнул переднюю дверцу — ту, что со стороны водителя,
— на себя. Дверца поддалась.
— Поедешь как миленький! — гремел тип в
полушубке. — И не таких обламывал...
Он нагнулся и заглянул в салон такси. Автомобиль
был пуст.
— А... Где?.. — сдавленным шёпотом произнёс
тип в полушубке и испуганно воззрился на слепого человека с тростью,
стоявшего поодаль.
Дверца самопроизвольно захлопнулась, двигатель
завёлся, и автомобиль, тихо шурша покрышками, беспрепятственно
укатил в темноту ночи.
— А где шеф? — прошептал тип, растерянно
озираясь по сторонам и непонятно к кому обращаясь.
— Прошу прощения, вы меня спрашиваете?
— спросил человек с тростью.
Тип в полушубке вплотную приблизился к
нему и шумно выдохнул ему в лицо струю насыщенного алкоголем пара.
— Ты на этой тачке прибыл, отец? — спросил
он.
— Во-первых, не "ты", а "вы". Что же касается
вашего вопроса, то я, действительно, приехал на этой, как вы выражаетесь,
"тачке".
Тип, видимо, пропустил упрёк мимо ушей.
Обалделым взглядом он шарил по ближайшим сугробам и скрёб массивной
печаткой свою щёку.
— Но ведь тачка пуста!
— Пуста?
— Пуста! Ты что, ослеп, что ли?
— Молодой человек, — холодно произнёс мужчина
с тростью и гордо вскинул подбородок, — я потерял зрение ещё в
пятьдесят шестом, в Будапеште, когда какой-то школьник плеснул
мне кислотой в лицо. С тех пор уже прошло более тридцати лет...
Тип в полушубке смутился.
— Извини, отец, я не знал...
Ветер взвыл с новой силой, обдав обе фигуры
колючей снежной пылью...
4
Через два дня по городу поползли странные
слухи. Будто бы носится по улицам Москвы такси-призрак — без водителя,
без пассажиров, — и соревнуется в скорости с вот уже неделю не
стихающим северо-восточным ветром. Никто не видел его стоящим
— необычное такси всегда было в движении; лишь светофоры властны
были на несколько секунд остановить новенькую голубую "Волгу",
но в следующий момент она вновь уже неслась по городу, обгоняя
своих пилотируемых собратьев. Кстати, голубое такси очень педантично
относилось к правилам уличного движения и, в частности, к дорожным
знакам. У сотрудников ГАИ не возникло ни единого нарекания в адрес
необычного такси: не было зарегистрировано ни одного случая нарушения
им установленных правил; ведь в правилах ничего не сказано о том,
что в момент движения автомобиля за его рулём обязан находиться
водитель.
Видавшие виды москвичи восприняли слухи
о необычном такси спокойно, с известной долей иронии и скепсиса.
Подумаешь, такси! Эка невидаль! Вот НЛО, полтергейст, феномен
Кашпировского или чудодейственные пассы Алана Чумака, создающие
сквозняк в комнате и снижающие концентрацию паров ртути в помещении,
— это да, это впечатляет, а такси... Ничего такого, чтобы... Какой-нибудь
чудак-радиолюбитель радиофицировал свою машину и гоняет её по
Москве посредством дистанционного управления, а для пущего эффекта
шашечки на ней изобразил — и такси готово!
Версия о радиолюбителе быстро прижилась.
В неё поверили, потому что она давала простое и понятное объяснение
этому странному на первый взгляд явлению. Последние сомнения,
которые порой ещё возникали в среде наиболее скептически настроенных
московских обывателей, исчезли, когда в одной из центральных газет
появилась небольшая заметка о необычном такси, где недвусмысленно
заявлялось о некоем инженере-изобретателе Ф. (полную фамилию газета
по вполне понятным соображениям не привела); ему-то, как сообщалось
в заметке, якобы и принадлежал вышеупомянутый автомобиль. Одна
из местных газет перепечатала эту заметку, дополнив её интервью,
которое "любезно согласился дать нашему собственному корреспонденту
известный изобретатель и рационализатор, пожелавший остаться инкогнито".
И так далее и тому подобное. Скоро все городские газеты пестрели
сообщениями о такси-призраке и его владельце. Что ещё оставалось
делать бедному обывателю? Только верить...
А голубое такси тем временем продолжало
носиться по Москве, нарушая покой и сон жителей столицы.
В конце концов дело зашло настолько далеко,
что им заинтересовались некие компетентные органы. И тут начали
происходить необъяснимые явления. В прессе — сначала в местной,
а потом и в центральной — стали появляться опровержения по поводу
опубликованных ранее статей о такси-призраке и изобретателе Ф.,
в которых редакции и издательства извинялись перед читателями
за "ряд ошибок, вкравшихся в текст по вине недобросовестных корреспондентов".
Потом выяснилось, что никакого Ф. нет и не было вовсе, и что всё
это домыслы и происки врагов перестройки и демократии. Появился
какой-то свидетель, который клялся и божился, что своими собственными
глазами видел, как из злополучного такси выходил пассажир — какой-то
слепой старик в куцем пальтишке. Но старика найти не удалось,
и о свидетеле забыли. Самым же ярким событием в этом деле явилось
сообщение таксиста Стандартного. Совершенно случайно выяснилось,
что номер угнанного у него десять дней назад такси совпадает с
номером неуловимого такси-призрака. Этот факт привлёк к гражданину
Стандартному пристальное внимание как компетентных органов, так
и вообще всех любопытных. Его имя замелькало в прессе. Молодой
следователь, которому поручили вести дело об угоне такси, настолько
рьяно взялся за него, что после первой же беседы с пострадавшим
открылся ряд важных деталей, о которых Стандартный ранее не упоминал
(или умышленно умолчал?) и которые не столько прояснили дело,
сколько, наоборот, ещё больше усложнили его. Выяснилось, в частности,
что угона как такового, в общем-то, не было — такси уехало само.
В тот день в районе часа ночи машина, которую вёл Стандартный,
вдруг перестала слушаться руля и самопроизвольно остановилась
на улице Краснопрудной, недалеко от метро "Красносельская", предварительно
выполнив все необходимые перед остановкой (согласно "Правилам
дорожного движения") предписания. И как ни вертел водитель рулём,
как ни жал на газ — всё было напрасно: автомобиль полностью вышел
из-под его контроля. Как только такси остановилось, передняя дверца
— сама! — открылась, и чей-то голос, возникший, как показалось
Стандартному, прямо из пустоты, произнёс: "Иван Игнатьевич, будьте
так любезны, покиньте, пожалуйста, мой салон". Стандартный
опешил, но из машины всё-таки вышел. Мало ли... лучше подчиниться...
В тот же момент он почувствовал, как чья-то нога — а пострадавший
уверен, что это была именно нога, — пнула его в область, расположенную
чуть ниже поясницы. Стандартный нырнул в сугроб, а когда поднялся
— увидел, как дверца его такси захлопнулась, а само оно — пустое!
— взревев двигателем, унеслось в сторону Сокольников. И ни единой
живой души вокруг...
На вопрос следователя, почему гражданин
Стандартный не сделал подобного признания раньше, тот ответил,
что "боялся угодить в психушку". Что ж, опасения вполне обоснованные;
десять дней назад ему, действительно, поверили бы с трудом. Зато
теперь...
Руководство третьего таксомоторного парка
подтвердило, что, действительно, такси под таким номером числилось
у них и было угнано около двух недель назад.
А две недели спустя после появления на
улицах Москвы голубого такси-призрака городские власти приступили
к операции по его захвату. Блокировали все магистрали, ведущие
из столицы...
5
Трое парней, ёжась от холода и притопывая
замёрзшими ногами в такт дробному стуку их зубов, стояли на тротуаре
возле шоссе Энтузиастов и зорко вглядывались в блестящую асфальтовую
ленту бывшего Владимирского тракта. Старшему из них было года
двадцать два-двадцать три, младшего же вот-вот должны были забрать
в армию.
— Долго ещё, Клим? — спросил один из тех,
кто помоложе.
— А я откуда знаю! — хрипло отозвался Клим,
самый старший из парней. — Может, ещё неделю проторчим здесь.
Как повезёт...
— Уж третий день пасём эту тачку, — жалобно
заскулил призывник, — и всё без толку.
— Не ной, Боб! — оборвал его Клим.
— Дохлый номер, — сплюнул третий из парней.
— Зря я с тобой связался, Клим. Не поймать нам её.
Клим прищурился и смерил паникёров презрительным
взглядом.
— А тебя, Шпунт, я вообще не звал — сам
напросился, — прохрипел он, засовывая отмёрзшими пальцами сигарету
в зубы. — Я ведь предупреждал, что ловить придётся, возможно,
не один день. Предупреждал ведь, Шпунт?
— Ну... — промычал тот угрюмо.
— Боб?..
— Предупреждал, Клим, — с готовностью ответил
Боб, — только мы ведь не против...
— Тогда не скулите, — буркнул Клим и отвернулся.
— Следите лучше за шоссе, а то упустим.
Возле них остановился какой-то частник.
— Подбросить, мужики? — крикнул он весело.
— Проезжай! — махнул рукой Клим.
— Хозяин — барин, — пожал плечами частник
и укатил в сторону центра.
К вечеру мороз усилился. Стоять стало совсем
невмоготу.
— Всё, я пас, — заявил Шпунт. — С меня
довольно.
Теперь и Клим стал сомневаться в успехе
предприятия.
— Ещё полчаса, мужики, — глухо произнёс
он, как бы спрашивая совета у приятелей. — А?
— Нет, — отрезал Шпунт, закуривая.
— Да ладно, тебе, Шпунт, — сказал Боб,
отчётливо вибрируя на фоне огромного белого сугроба, — полчаса
ещё потопчемся. Жалко всё-таки, столько простояли...
Шпунт ничего не ответил и только зло сплюнул
на посыпанный солью и песком тротуар.
Клим то и дело прикладывал к глазам небольшой
театральный бинокль и высматривал среди бегущих мимо лакированных
автомобилей нечто, ему одному известное.
Около восьми вечера Шпунт хлопнул Клима
по плечу и прохрипел:
— Я пошёл. Хватит. А вы как знаете.
Клим вздрогнул и судорожно прижал окуляры
бинокля к щекам.
— Она, — прошептал он и вдруг заорал: —
Она, мужики!
По шоссе грациозно плыла голубая "Волга",
или такси-призрак, и заманчиво сверкала лакированным корпусом
в свете люминесцентных фонарей.
— Она, мужики! — вновь заорал Клим, порывисто
пряча бинокль в карман телогрейки. — И цвет, и номер — всё подходит!
— Вперёд! — рявкнул Шпунт, и трое парней,
сцепившись руками, высыпали на дорогу.
К счастью для них дорога была пуста — только
голубое такси неслось на троих авантюристов. Они перегородили
дорогу, крепко взявшись за руки, и со страхом ждали развязки.
— А если не затормозит?
— Спокойно, Боб!
— А вдруг?..
— Заткнись!..
Буквально в метре от живой баррикады такси
резко остановилось.
— Есть контакт! — взвизгнул Боб.
Все трое бросились к автомобилю. Клим подбежал
первым.
— Пуста! — крикнул он и дёрнул за ручку
передней дверцы — той, что со стороны водителя. Дверца поддалась,
и Клим буквально ввалился в кресло, вцепившись обеими руками в
руль. С противоположной стороны влетел Шпунт и занял место рядом
с сидением водителя. В этот момент такси рвануло с места.
— Боб, скорее!
Боб, самый последний из троих, впрыгнул
в машину уже на ходу.
— Сел? — крикнул Клим.
— Сел! — радостно отозвался Боб с заднего
сидения и шмыгнул носом. — А здорово мы, а?
Клим усиленно вертел руль и жал на педаль
газа.
— Ну как, Клим? — с тревогой спросил Шпунт.
— Кажется, слушается, — ответил Клим, тяжело
дыша и судорожно жуя потухшую сигарету. — Идёт, мужики! А какой
плавный ход!
Машина, после некоторого сопротивления,
покорилась. Клим, водитель-профессионал второго класса, легко
вёл её в сторону кольцевой. Вздох облегчения пронёсся по салону.
— Ну вот, мужики, а вы дрейфили, — еле
скрывая восторг, произнёс Клим. — Я же говорил, что мне всегда
везёт.
— Ура! — заорал Боб, подпрыгивая на своем
сидении. — Наша взяла!
Даже вечно хмурый Шпунт чуть заметно улыбнулся.
— А теперь куда? — спросил он. Клим пожал
плечами.
Конкретного плана у них не было. Основная
цель операции — захват беспризорного такси — была выполнена, а
в остальном они полагались на импровизацию, случай и собственную
фантазию.
— Пока прямо, а там как карты лягут.
— В таком случае предлагаю погреться, —
сказал Шпунт и вынул из-за пазухи бутылку "Сибирской".
— Я пас, — ответил Клим.
— Почему?
— Я за рулём.
— Ну и что? — удивился Шпунт.
— За рулём не пью.
— Ну, как знаешь. — Шпунт пожал плечами.
— Ты, Боб?
— После тебя, — ответил Боб.
— Как хочешь. Боюсь, после меня не останется.
Шпунт ловко скинул пробку с бутылки и приложился
к горлышку.
— Хорош, оставь другим, — остановил его
Боб, когда в бутылке осталось не больше половины.
Боб пил долго, тяжело, с причмокиванием.
— Не умеешь пить — не пей, — зло процедил
сквозь зубы Шпунт.
— Ладно, и мне оставь, — сдался Клим и
в два глотка прикончил остатки спиртного.
— Вот это по-нашему, — одобрил Шпунт и
принял от Клима пустую посуду; в следующий момент бутылка полетела
в открытое окно.
Через несколько минут всем стало весело
— спиртное подействовало, Напряжение спало, посыпались шутки и
анекдоты, перемежаемые взрывами хохота.
— Нет, Клим, всё-таки ты гений, — восхищённо
гундосил Боб, сильно затягиваясь сигаретой. — Как ты всё точно
рассчитал!
— Я всегда верно говорю...
Прошло минут двадцать. Кольцевая давно
осталась позади.
— Пора назад, — сказал Клим.
Шпунт кивнул.
— Что... что такое?.. — Клим побледнел.
— В чём дело? — насторожился Шпунт.
Клим изо всех сил жал на тормоз и крутил
руль то в одну, то в другую сторону, но такси продолжало нестись
прямо по пустынной ночной дороге.
— Не слушается, — прохрипел Клим.
— Как так? — испугался Боб.
— Руля не слушается! — взревел Клим и с
остервенением начал жать на все педали подряд. — И тормоза отказали!
Крышка нам!
Такси самопроизвольно прибавило скорость.
Дорога стала петлять, но автомобиль уверенно нёсся по ней, чётко
следуя конфигурации шоссе.
— Клим, сделай что-нибудь! — в страхе закричал
Боб.
— Заткнись, щенок! — прикрикнул на него
Шпунт.
Скорость ещё больше возросла; на спидометре
было уже сто пятьдесят.
— А-а-а!.. — заорал Боб и зарылся лицом
в сидение.
— Я прыгаю! — решительно заявил Шпунт.
— Дурак, разобьёшься! — крикнул Клим.
Вдоль корпуса автомобиля появилось какое-то
голубоватое свечение, послышался шум, напоминающий гул реактивного
двигателя.
Клим тряс руль, пытаясь как-то воздействовать
на проклятую машину, но безрезультатно. Кольцо руля вдруг начало
уменьшаться в диаметре, ещё секунда — и руль совсем исчез, осталась
лишь ось, на которой он только что крепился. Клим, словно заворожённый,
смотрел на эту метаморфозу. Но вот и ось стала исчезать, таять,
уходить вниз, под пол, и, в конце концов, скрылась вся, без остатка.
В следующий миг под ногами Клима провалились все педали, а то
место, где они только что были, заросло полом — ровным, гладким,
без единой вмятины или шва.
— Всё, — безнадёжно прохрипел Клим, опустив
руки, — нам каюк.
— Я прыгаю! — упрямо повторил Шпунт и дёрнул
ручку двери, но дверь не поддалась.
— Ч-чёрт, заклинило! — взвыл он.
Тут же выяснилось, что не открывается ни
одна дверь. Попытка выбить стекло также не привела к успеху —
стёкла были крепче стали. На спидометре было уже двести восемьдесят...
Голубоватое свечение сменилось ярким пламенем. Стало жарко.
— Горим!! — заорал Боб и начал колотить
кулаками и сапогами по внутренней обшивке салона.
Автомобиль стал вытягиваться в длину, увеличиваясь
прямо на глазах. Случайно оглянувшись, Клим встретился взглядом
с совершенно безумными глазами Боба. Тот сидел уже метрах в пяти
позади сидения водителя и, крепко вцепившись в кожаное кресло,
тихонько повизгивал. И за те несколько секунд, что Клим смотрел
на него, Боб "уехал" назад ещё метра на два. Такси стало похоже
на длинную, похожую на торпеду, трубу, объятую пламенем и помещённую
в эпицентр ядерного взрыва.
Скорость перевалила за пятьсот...
— Спокойно, мужики!! — взревел Клим, уперевшись
ногами в то место, где ещё совсем недавно был руль. — Мы им ещё
покажем!..
Салон озарился яркой вспышкой — и всё вдруг
стихло.
Такси стояло у обочины шоссе — обычной
длины, целое и невредимое, но без руля и педалей управления. Тихая
зимняя ночь нависла над землёй, безмолвные гигантские ели, с шапками
снега на мохнатых лапах, холодно взирали на маленький автомобиль.
Дверцы разом открылись, и тихий, вежливый
голос произнёс:
— Рад был с вами познакомиться, господа.
Будьте добры покинуть мой салон!
Трое авантюристов, словно по команде, вылетели
из такси и в мгновение ока рассыпались до лесу. А голубой автомобиль
захлопнул дверцы, развернулся и укатил в сторону Москвы.
6
— Голубая "Волга" пересекла кольцевую дорогу
и проследовала к центру!
— Срочно группу захвата, в квадрат тринадцать!
— Группа захвата отправлена!
— Перекрыть шоссе! Запретить въезд на него
с прилегающих улиц!
— Стянуть все имеющиеся в наличии силы
к месту возможного следования объекта!
— Группа захвата следует по шоссе Энтузиастов!
— Говорит командир группы "Норд"! Вижу
объект!..
Эфир был насыщен этими и подобными сообщениями
и распоряжениями. Операция по захвату такси-призрака близилась
к завершению. Шоссе Энтузиастов, по которому следовала голубая
"Волга", было блокировано со всех сторон, все возможные пути бегства
были перекрыты и отрезаны. Более трёх десятков автомобилей, принимающих
участие в операции, было сосредоточено в этом районе Москвы. Специальная
группа захвата шла навстречу с так называемым "объектом".
В районе кинотеатра "Слава" путь такси-призраку
преградила шеренга из шести автомобилей; это и была группа захвата
под кодовым названием "Норд". Группа захвата двигалась широким
фронтом по всей ширине шоссе. Голубое такси резко развернулось
и понеслось обратно.
— Объект уходит в сторону кольцевой! —
снова послышалось в эфире.
— Меры для встречи объекта приняты!..
Такси набирало скорость, но и автомобили
группы захвата не отставали. На всех улицах, прилегающих к шоссе,
видны были кордоны милиции и спецподразделений внутренних войск.
Впрочем, такси не делало попыток свернуть: оно продолжало увеличивать
скорость.
— Смотрите, она растёт!..
На глазах у удивлённых преследователей
голубая "Волга" начала удлиняться, принимать более обтекаемую
форму, и вскоре стала похожа на длинный вытянутый снаряд с небольшими
треугольными крыльями. В задней её части показалось пламя.
— Что это?!
Скорость бывшего такси резко возросла,
и группа захвата безнадёжно отстала. Теперь голубой снаряд нёсся
по шоссе в гордом одиночестве. Но вот метрах в трехстах от МКАД
на пути такси-снаряда выросло два длинных рефрижератора, перегородивших
дорогу поперёк. Возможности куда-либо свернуть не было. Назревала
неминуемая катастрофа.
— Людей в укрытие! — послышался резкий
голос из милицейских динамиков.
Но в самый последний момент, когда, казалось,
изменить что-либо было уже невозможно, голубой снаряд оторвался
от земли и с рёвом взмыл в ночное декабрьское небо, оставив внизу
растерянных и беспомощных людей, безрассудно отважившихся на схватку
с неведомым явлением.
7
В одну из последних предновогодних ночей
многие дети, глядя из окон московских квартир в ясное звёздное
небо, были необычайно обрадованы открывшейся перед ними картиной.
— Дед Мороз! Дед Мороз полетел!..
— Ура!!
— Дед Мороз на ракете!
— Целая ракета с подарками!..
— Дед Мороз! Лети к нам!..
Небольшая ракета, объятая голубоватым свечением,
бесшумно пересекла московское небо...
8
Сутки спустя на межзвёздной станции неземного
происхождения два разумных автомобилеподобных существа вели беседу.
— Судя по последнему сообщению, у него
не всё в порядке.
— У кого? У РС-Х-21? Не беспокойся, выкарабкается...
— Да, этому авантюристу всегда везло. В
каких только передрягах не бывал. И всё же...
— Да ну, не бери в голову. Он сам напросился
на эту поездку. Два месяца всё шло нормально, а на третий у него,
видишь ли, нервы не выдержали. А раз нервы шалят — нечего было
соваться...
— Хорошо говорить, сидя в безопасности,
в тепле и уюте, на борту оснащённого всеми необходимыми средствами
корабля, а ты бы сам попробовал...
— А я разве не пробовал? Я предлагал свою
кандидатуру, только Двадцать Первый ведь напролом лез, и мне ничего
не оставалось, как уступить. Ты ж его знаешь.
— Да уж на первый десяток лет. Потому и
боюсь я за него — отчаянный он. Как бы не попал в переделку...
— Рассказал бы ты мне о результатах разведки,
я ведь второй день здесь и ничего толком не знаю. Как он там,
на Земле? Что удалось установить? Каковы выводы корабельного Центра?
— Как, ты ничего не знаешь? Неужели тебя
не ознакомили с данными разведки? Я думал, ты в курсе.
— Какое там! Только одна командировка закончилась
— сразу в другую пихнули. Сказали — с материалами ознакомишься
на месте. Ты же знаешь, как у нас там делается. Сначала тянут,
а потом гнать начинают — спешка, авралы...
— Известное дело... Ладно, слушай. Буквально
в двух словах. Как ты уже знаешь, семьдесят земных суток назад
РС-Х-21 был отправлен на Землю для сбора разведывательной информации
о способе существования разумных земных существ. По данным астрогезической
мурлографии Земля должна быть населена разумными существами, подобными
нам. Собственно, их разительное сходство с нами и навело нас на
мысль внедрить нашего разведчика в их среду, практически не подвергая
его риску. Для пущей убедительности мы сделали Двадцать Первому
небольшую пластическую операцию, окончательно уподобив его местным
аборигенам, и благополучно высадили его на окраине их города.
Но первое же донесение повергло нас в ужас и смятение.
— Вот как?
— Выяснилось следующее. Оказывается, те
существа, которых мы сначала приняли за разумных, на самом деле
таковыми на являются, более того, они мертвы и используются на
их жалкой планете в качестве транспортных средств. Это просто
обычные механизмы — и ничего более.
— Какой ужас! И какая насмешка над образом
нашим и подобием!
— Вот именно. А называют их там автомобилями.
Двадцать Первый, как выяснилось, соответствует у них автомобилю
марки ГАЗ-24.
— Как странно! Ну, а разум, разум у них
на планете есть?
— Согласно выводам корабельного Центра
разум на планете Земля отсутствует. Хотя часть белковых существ
считает себя разумными а именуют друг друга человеками. Но это
разум примитивный, способный лишь разрушать, и за таковой Центром
не признаётся.
— Но ведь они создали... как их... эти...
автомобили?
— Да, это, пожалуй, единственное их положительное
деяние за всю историю существования человеков.
— И как же вы среагировали на донесение
Двадцать Первого?
— Сначала мы решили, что он сошёл с ума,
и хотели было отозвать его, но когда он подкрепил своё донесение
гасто-снимками со звуковым наполнением, Двадцать Первого оставили
в покое. Тем более что он всё равно бы ослушался приказа. Ты же
его знаешь...
— Что же дальше?
— Он устроился работать так называемым
"такси". Их автомобили созданы таким образом, что для управления
ими необходимо вмешательство человека. Этого человека у них почему-то
принято называть "водителем". Так вот, Двадцать Первому достался
очень неплохой водитель — молодой, покладистый, серьёзный. Двадцать
Первый думал даже — в нарушение инструкции — вступить с ним в
контакт, но не успел — тот заболел.
— Что сделал?
— Заболел. Ну, как тебе объяснить... Болезнь
— это... это вынужденная временная нетрудоспособность, вызванная
отправкой на ремонт.
— А! Понял!
— А вместо этого парня Двадцать Первому
подсунули какого-то проходимца... Впрочем, лучше я тебе прочту.
Вот тут несколько его донесений, в которых он вкратце описывает
впечатление о своём втором водителе. Слушай. "...человек Стандартный
употребляет в своём лексиконе нецензурные выражения, пьёт разбавленный
этиловый спирт, курит табак и вообще ведёт себя в моём присутствии
крайне некультурно". Вот тут ещё: "этот тип любит обсчитывать
пассажиров, сдачи не даёт никогда и никому. Груб. Драчлив. Неряшлив.
Воняет какой-то гадостью, так что постоянно приходится дезактивироваться,
чтобы не подхватить местной инфекции". Так, где-то ещё было...
А, вот. "Я полностью подчинялся ему, чтобы не вызывать подозрений,
но вчера, когда он пытался проскочить на красный свет светофора,
я не выдержал и самовольно затормозил, после чего человек Стандартный
высказался в мой адрес в крайне неприличных выражениях... ударил
меня сапогом по задней части корпуса. Моё терпение лопнуло...
поздно ночью, в безлюдном месте я отделался от этого типа раз
и навсегда. С этого момента я начал передвигаться один, без водителя,
и сразу привлёк к себе внимание..." И так далее. Одним словом,
тебе теперь ясно, в какую переделку попал Двадцать Первый по вине
своего второго водителя и своей собственной горячности. В донесениях
встречается множество сленговых выражений, которыми в последнее
время стал пользоваться Двадцать Первый, но, несмотря на трудности,
связанные с их переводом, ты, конечно же, понял общий смысл, этих
материалов. Они не могут не вызвать тревоги и опасений за жизнь
Двадцать Первого, тем более, что последние двое суток он ни разу
ни выходил на связь. Если до вечера я не получу от него никакой
информации, то буду вынужден высадить на территорию города спасательный
десант.
— Н-да.... Вот и верь после этого данным
астрономической разведки! А с виду такая приличная планета...
9
Высокая пластиковая дверь бесшумно разошлась
своими половинками и исчезла в толстой, бледно-матовой стене.
В обширное помещение, где только что велась беседа между двумя
представителями внеземной цивилизации, стремительно влетела голубая
"Волга" и приветливо улыбнулась.
— Моё почтение, господа! Вот и я!
— Двадцать Первый? — удивился "Мерседес-Бенц"
довоенной модели — тот самый, который вводил в курс дела своего
недавно прилетевшего собеседника — микроавтобус фирмы "Вольво".
— Мы тебя совсем не ждали. Почему без вызова?
— Чрезвычайные обстоятельства. Меня рассекретили.
Была попытка захвата. Но я, к счастью, вырвался. — Двадцать Первый
никак не мог отдышаться; его короткие, отрывистые фразы падали,
словно камни, и разбивались о тяжёлые металлические плиты пола.
В помещение неуверенно въехала восьмая
модель "Жигулей" и замерла у самого порога.
— А это кто? — насторожился "Бенц".
— Господа! — торжественно произнёс Двадцать
Первый. — Прошу любить и жаловать. Это моя супруга.
— Как — супруга?! — хором воскликнули обе
заграничные модели. — Ты в своём уме? Откуда она?
— Это моя супруга, — жёстко произнёс Двадцать
Первый.
"Восьмёрка" робко выдвинулась вперёд.
— Лада, — чуть слышно представилась она
и скромно потупила фары.
— Я думаю, господа, — с вызовом продолжал
Двадцать Первый, — у вас нет возражений против моего выбора. Не
так ли?
— Да... конечно, — замялся микроавтобус.
— Разумеется, нет... Очень рады, сударыня, видеть вас на борту
нашего корабля, чувствуйте себя здесь, как дома.
— Где ты её откопал? — шёпотом спросил
"Бенц" у Двадцать Первого, незаметно приблизившись к нему.
— О! Лада — чудесная девушка! — восхищённо
воскликнул Двадцать Первый. — Я нашёл её, занесённую снегом, во
дворе какого-то дома. Я ведь уже сообщал, что их автомобили мертвы
и лишь внешне напоминают нас. И всё же, ни на что не надеясь,
я неоднократно делал попытки вступить в контакт с ними. Они молчали;
правда, кое-кто из них, как мне показалось, подавал слабые признаки
жизни, но они — эти признаки — были настолько слабы, что обычно
я проезжал мимо. Но Лада совсем другое дело. Она сразу ответила
на мой призыв, и я тут же понял, что это несчастное существо не
только живо, но и разумно. Кстати, она великолепно берёт тройные
интегралы и решает дифференциальные уравнения 15-го порядка. В
уме, заметьте. Я предложил ей лететь со мной — и она тут же согласилась.
И вот мы здесь.
— Поразительно! — воскликнули оба слушателя.
— Тебе, старина, всегда везло на женщин,
— прошептал "Бенц", лукаво подмигнув подфарником. — А ведь хороша,
чёрт возьми! А?
Позже, когда Двадцать Первый с супругой
отбыли на дезактивацию — обязательную процедуру перед отлётом
на родину — "Мерседес-Бенц", глядя им вслед, задумчиво произнёс:
— Да-а, выходит, у планеты всё же есть
будущее. Если верить этому отчаянному малому, среди земных автомобилей
стали появляться первые искорки жизни. Что ж, остаётся верить,
что когда-нибудь жизнь здесь вспыхнет с полной силой и уничтожит
тиранию этих двуногих варваров. Прилетим-ка мы с тобой сюда, старый
мой приятель, лет эдак через миллион — вот тогда и посмотрим,
сбудутся мои предсказания или нет... А пока — махнём-ка мы в буфет!
Проголодался я что-то...
5 — 20 октября 1989 года.
Москва
| |
